Миссис Марч

Вирджиния Фейто, 2021

ВЫБОР РЕДАКЦИЙ USA TODAY И OPRAH DAILY. СКОРО ЭКРАНИЗАЦИЯ С ЭЛИЗАБЕТ МОСС В ГЛАВНОЙ РОЛИ. Последний роман Джорджа Марча – настоящий бриллиант в мире литературы. Кому как не жене писателя гордиться талантливым супругом? Миссис Марч купается в лучах его славы, принимает комплименты и устраивает вечеринки. Но однажды утром все меняется. Знакомая продавщица в ее любимой кондитерской подмечает, что главная героиня последнего романа Джорджа списана не с кого иного, как с жены писателя. «Но… разве она не… шлюха?» Внезапно бедная миссис Марч лишается уверенности, что вообще знает своего мужа и… себя. Позже, случайно обнаружив в кабинете Джорджа газетную вырезку о пропавшей молодой девушке, она начинает подозревать его еще и в убийстве. Отныне все перестает быть тем, чем кажется. В поисках правды миссис Марч отправляется в мучительное путешествие по темным уголкам своего разума, близкое к психозу. Начавшееся со страниц злополучного романа, оно может привести ее как к убийце, так и к давно похороненным тайнам прошлого. И прежде всего ей предстоит выяснить: кто такая миссис Марч?.. Поразительно психологичный роман, в котором идеально-блестящий мир Нью-Йорка превращается в шапито паранойи и мрачных видений. Во время прочтения вы, как и главная героиня, начнете сомневаться даже в собственном отражении в зеркале. «Я прочитала роман Вирджинии Фейто за один присест и была настолько захвачена им, что поняла: я должна это сделать. Я должна сыграть миссис Марч. Как персонаж, она увлекательна, сложна и глубоко человечна, и я не могу дождаться начала съемок!» – Элизабет Мосс «Элегантный, отлично исполненный дебют, который поражает своей правдоподобностью». – Publishers Weekly «Последние страницы романа – настоящий шок! Настолько, что у читателя сразу возникает желание вернуться к началу и понять, как автору удалось так блестяще выполнить задуманное!» – The New York Times «Полеты фантазии миссис Марч, которые переходят в эпизоды психоза и воспоминания о детстве – вот что поистине жутко. Даже читатели начнут сомневаться, где реальность, а где – выдумка». – Library Journal «Фейто как будто запирает читателя внутри разума этой женщины, внутри разрушающейся психики миссис Марч – посредством мучительно точной передачи ее галлюцинаций. Автор мастерски оркеструет всеми ужасами и срывами героини. Этот готический роман блестяще раскрывает чудовищные последствия пренебрежения и жестокости». – Booklist

Глава V

Ей не удалось нанять шеф-повара из фьюжн-ресторана ^[7] в Вест-Виллидж ^[8], который теперь стал невероятно популярен, и бронировать места в нем приходилось за два месяца (миссис Марч там никогда не была). Вместо этого Марчи наняли фирму, обслуживающую банкеты. Командовать ими должна была Марта, которая гораздо лучше, чем миссис Марч, знала кухню.

Утром в день мероприятия миссис Марч отправилась в гостиную и суетилась там, проверяя стереосистему и температуру воздуха. Она выставила стулья в ряд у одной из стен на тот случай, если Джордж или его агент захотят выступить с речью перед сидящей аудиторией. Она выкатила телевизор из гостиной в их с Джорджем спальню. Она поменяла лампочку в светильнике, служившем подсветкой для картин. Он висел над оригиналом Хоппера ^[9]. Потом она передвинула рождественскую елку в угол, проявляя осторожность, чтобы не потревожить гирлянды и подрагивающие елочные игрушки. Они приобрели ее сразу после Дня благодарения — узнав, что елку поставили в Рокфеллеровском центре. Правильнее будет сказать, это сделал Джордж — притащил ее домой с помощью редактора.

— Несмотря на возраст, он все еще получает удовольствие от таких детских радостей. Вот, например, притащил домой елку и радуется, как мальчишка, — пробормотала миссис Марч себе под нос. Она была склонна репетировать фразы, которые потом можно ввернуть в разговор. Она любила чувствовать себя подготовленной.

Она поставила елку у одного из окон, где на нее никто не натолкнется. И тут ее взгляд упал на большую фотографию в рамке на одной из книжных полок. Она подождала, пока сотрудники нанятой ими фирмы удалятся на кухню, перед тем как ее осмотреть. Это была старая фотография дочери Джорджа от первого брака, Паулы. Или, как ее называли родители, Паулетты, что вызывало у миссис Марч отвращение.

Миссис Марч начала тайно встречаться с Джорджем на последнем курсе, когда ей исполнился двадцать один год. Джорджу тогда было тридцать два, он считался подававшим надежды автором, преподавал английскую литературу и вел курс писательского мастерства в университете. Она никогда не посещала его занятия. Они впервые встретились в кафетерии — вместе стояли в очереди. Джордж поставил баночку йогурта себе на поднос и беспечно заметил:

— Укротите свой аппетит, дорогие мои… ^[10]

Говорил он в ее сторону — в целом. Хотя миссис Марч понятия не имела, что он цитирует Диккенса, она ответила радостным смехом — и повторила цитату, улыбаясь и качая головой, словно насмешливо укоряя Джорджа за дерзость.

Она помнила слова подруги, вместе с которой жила в университетском общежитии: «Джордж Марч — самый красивый мужчина в университетском городке». Она произнесла их, когда они еще учились на первом курсе, и они нашли отклик в душе у миссис Марч задолго до того, как она лично увидела Джорджа. После их первой встречи они ее мотивировали. Она до этого дня победно вспоминала эти слова и бережно хранила их в памяти, как хранят в шкатулке бесценные семейные драгоценности.

Джордж ухаживал за ней неторопливо и ненавязчиво — так незаметно, что она иногда задумывалась: а он вообще за ней ухаживает или нет? Он вдруг появлялся там, где была она, и их встреча по ощущениям всегда получалась случайной, спонтанной. Они встречались шесть лет, и в эти годы он поднимался к славе — сначала стал известен, а потом превратился в звезду. Джордж сделал ей предложение, когда они ели йогурт, и это было восхитительно.

Она страстно желала традиционного венчания в церкви, но Джордж уже венчался со своей первой женой, поэтому миссис Марч пришлось удовлетвориться обычной регистрацией, которую ее мать презрительно вспоминала по сей день и фыркала, пока ее не настигала деменция.

Свадьба с Джорджем в присутствии всех тех людей, которые были приглашены и на его первое бракосочетание, оказалась предсказуемо гротескной. Они лицезрели, как он давал обещание любить другую женщину в болезни и здравии, пока их не разлучит смерть. Прошло всего несколько лет — клятвы позабыты, фотографии, напоминавшие о событии, вынуты из рамок и сняты с каминных полок… Было неизбежно, что ценность второго брака уменьшится в их глазах. Когда Джордж и миссис Марч обменивались клятвами, она услышала (была уверена, что услышала), как один из гостей со стороны Джорджа тихо сказал себе под нос: «Будем надеяться, что на этот раз кормить будут лучше».

Вместе с новой квартирой, в которой они стали жить вместе, и общим текущим счетом в банке она получила и его восьмилетнюю дочь Паулу. В предшествующие свадьбе месяцы миссис Марч с ужасом думала о встрече с бывшей женой Джорджа, готовясь к стычке, сцене ревности или, по крайней мере, с трудом скрываемой враждебности, но с удовольствием обнаружила, что они общаются вполне цивилизованно. Предыдущая миссис Марч пригласила ту, которая вот-вот должна была стать миссис Марч, на кофе, и они провели почти два часа, поверхностно обсуждая плюсы образования за границей. Они по очереди украдкой посматривали на часы, пока встреча не закончилась.

Проблема, как с разочарованием обнаружила миссис Марч, заключалась в дочери. Она ожидала уступчивую и покладистую уменьшенную версию себя самой, которую она сможет наряжать в сарафанчики поверх блузки и лепить по своему усмотрению. Вместо этого оказалось, что Паула с гонором. Упрямая и своевольная. Слишком симпатичная. Она бесцеремонно задавала вопросы («Почему у вас такие сухие руки?»; «Почему папа работает, а вы нет?»). Она взяла в привычку вступать в противоборство с миссис Марч за внимание отца. «Папа, о, папа», — обычно кричала она — миссис Марч думала, что очень жалостливо, — если вдруг начиналась буря или она царапала коленку (а голос оказывался подозрительно сильным для человека, который, предположительно, испытывает такую боль). Миссис Марч не переваривала то, как Джордж хвастался Паулой перед друзьями. Ей неизбежно приходилось подключаться — повторять как попугай, что ребенок на самом деле особенный и одаренный, хотя внутри ей хотелось кричать.

Она с ужасом ждала выходных, когда Паула приезжала в гости. После того, как девочка уезжала, всегда оставались ее следы. Розовая блузочка с оборочками, сложенная Мартой и положенная среди вещей миссис Марч в шкафу. Липкие отпечатки замазанных шоколадом пальцев на любимом одеяле миссис Марч из верблюжьей шерсти. Грязные стаканы с недопитой водой, оставленные на каждом столе.

Даже в отсутствие Паулы в квартире оставался запах Паулы: ее личный молочно-цветочный запах, с коим не справлялся освежитель воздуха с бергамотом, который миссис Марч лихорадочно разбрызгивала по всей квартире.

Миссис Марч и сама родила — в качестве доказательства всем, что она способна вырастить гораздо более доброго и нежного ребенка, а также в виде наказания для Паулы. Она обрадовалась, что родила мальчика, радовалась, что ей не придется видеть в девочке отражение себя, молодой, непорочной и неопытной.

Джонатан, которому теперь уже исполнилось восемь лет, жил в комнате, в которой раньше во время своих приездов спала Паула. Эту комнату миссис Марч полностью переоформила, уничтожив все, что там было сделано раньше, — словно кожу содрала. Теперь ее было не узнать. Миссис Марч оклеила стены клетчатой тканью от «Ральфа Лорена», и комната стала очень уютной зимой, но в жаркие месяцы в ней было душно — тогда казалось, что в помещении создается свой собственный микроклимат. Она выбросила все фирменные игрушки Паулы — всех этих Микки-Маусов и диснеевских принцесс, заменив их простыми традиционными игрушками вроде деревянной лошадки-качалки и старых санок. На полках она расставила абсурдно дорогие первые издания старых детских книг («Приключения Гекльберри Финна», «Маленький лорд Фаунтлерой»). На одной стене в ряд в рамках висели обложки журнала «Нэшнл Джиогрэфик». Джонатан за свою жизнь не прочитал ни одного номера этого журнала, да и сама миссис Марч не разрешила бы этого — еще не хватало, чтобы он наткнулся на фотографии женщин из диких племен с голой грудью и множеством бус, которые закрывали только ключицы, тогда как их обвисшие груди указывали сосками на пупки. Но она с гордостью объявляла гостям, что эти номера журнала в рамочках — его самые любимые. Если бы потребовалось опубликовать фотографии этой комнаты в каком-нибудь журнале, она была готова для фотографирования в любое время.

Джонатан отличался неряшливостью, время от времени дулся и выражал недовольство, но был тихим и задумчивым, от него слегка пахло чистым бельем и травой футбольного поля. Недавно он отправился в организованное школой путешествие в Центр Фицуильяма, где проводятся соревнования шахматистов и фехтовальщиков, в северную часть штата Нью-Йорк, и должен был вернуться через пару дней. Миссис Марч гордилась собой за то, что время от времени думала, чем Джонатан там занимается, — она решила, что это показывает, как она по нему скучает.

Паула, которой теперь исполнилось двадцать три года, вела роскошный образ жизни, вероятно считая, что он положен ей по праву. Жила она в Лондоне — ни больше ни меньше, — где сама миссис Марч давно мечтала жить и фантазировала об этом, в частности о стейках в «Уолсли», коктейлях в «Савойе» и спектаклях в Вест-Энде по субботам. Паула звонила им, чтобы узнать, как дела у Джорджа, и всегда спрашивала, как там миссис Марч, что сама миссис Марч считала излишним любопытством и попыткой выведать то, что Паулы не касалось.

Миссис Марч разглядывала фотографию в рамке, на которой была изображена Паула в возрасте десяти лет. Она видела глаза цвета жидкой карамели под бровями домиком, поджатые пухлые губы — она выглядела искушающе, о чем презрительно подумала миссис Марч. Десятилетняя Паула настояла, чтобы Джордж поставил фотографию именно сюда, явно потому, что таким образом она оказывалась на уровне глаз, и люди, заходя в гостиную, просто не могли ее не заметить. Миссис Марч теперь переместила ее на выше расположенную полку, не поставила, а положила лицом вниз, и вернулась к подготовке вечеринки.

Она разложила подушки на диване так, чтобы в самом центре оказалась сшитая из индийского набивного коленкора с изображением дроздов, поедающих фрукты. Она набросила кашемировый плед на спинку дивана, потом бросала его снова и снова, пока не добилась желаемого эффекта — чтобы он лежал красиво, но при этом вроде бы небрежно, словно миссис Марч читала и потеряла счет времени, так расслабилась, что забыла о том, что у них намечается вечеринка. И только после вежливого напоминания Марты (ее более кроткой и покорной версии) она бросила плед на диван и принялась за работу.

В то утро миссис Марч отправилась в цветочный магазин — дорогой магазин на Мэдисон-авеню, в рекламе которого указывалось, что у них имеется своя собственная маленькая оранжерея. Там она купила несколько больших букетов: красные розы в окружении веток эвкалипта и падуба; склонившиеся вниз сосновые лапы с густыми иголками, напоминающие щетки для чистки барабанов, которыми, как она видела, размахивали джазовые музыканты в «Карлайле». Она поставила пару в гостиной, одну в гостевой ванной комнате, где также добавила и ароматическую свечку с запахом магнолии, впечатляющий набор иностранного мыла и позолоченную стеклянную бутылочку с лосьоном для рук, который она обычно прятала у себя в тумбочке рядом с кроватью. Она так делала, опасаясь, что Марта может перепутать его с мылом. Лосьон был французским, и, как подозревала миссис Марч, Марта просто не знала, что lait pour mains означает «крем для рук».

Она поправила картину, висевшую над унитазом, — игривое изображение нескольких кокетливых молодых женщин, купающихся в ручье. Сквозь растущие на берегу деревья падали лучи света, освещая мягкие светлые волосы и тела женщин. Они робко улыбались, опуская глаза, но при этом все смотрели на зрителя. Эта картина не представляла никакой ценности и была куплена по дешевке после того, как ее откопали в старой художественной галерее, которая находилась на грани банкротства. Перед тем как выйти из ванной комнаты, миссис Марч какое-то время стояла перед картиной, с восхищением ее рассматривая. Мысль о том, что она относится к женщинам, способным оценить наводящее на размышления искусство, давала ей удовлетворение, несмотря на то, что она не знала фамилии художника и ей всегда было некомфортно смотреть на наготу. Теперь в ванной пахло сосной, и этот запах заполнил все помещение.

Миссис Марч отправилась в кухню и обнаружила, что там приятно находиться, — когда в ней так тихо, спокойно и темно и тишину нарушает только тихое сопение холодильника. Она почувствовала себя почти виноватой из-за того, что здесь вскоре появятся представители фирмы, занимающейся обслуживанием банкетов, и неизбежно нарушат это спокойствие. В конце концов она решила не подавать макаронс на десерт, вместо них выбрав тарталетки с малиновым чизкейком из маленькой пекарни с другой стороны парка (подальше от Патриции), а также традиционную, проверенную временем клубнику со сливками. Клубника стояла на полу в кухне в деревянных ящиках. На нее стоило посмотреть! Ярко-красные ягоды блестели и цветом напоминали маки. Сливки взбили с бурбонской ванилью с Мадагаскара и кондитерским сахаром. Они парили над хрустальным блюдом, словно облака. Миссис Марч представила лица гостей, раскрасневшиеся от радости и восхищения (на которых также будет заметна и зависть) — и этот образ буквально придал ей сил.

Она с восхищением осмотрела работу своих рук по всей кухне и пришла к выводу: определенно, это будет одна из самых завидных вечеринок и уж точно самая впечатляющая из тех, на которых была она сама. А уж литературный мир ее запомнит очень надолго.

Примечания

7

Фьюжн — дословно «смешение». Кухня фьюжн — оригинальное смешение кулинарных традиций разных стран.

8

Вест-Виллидж — западная часть района Гринвич-Виллидж на Манхэттене.

9

Эдвард Хоппер — американский живописец и гравёр, оказавший большое влияние на мир искусства и поп-культуру.

10

Полностью цитата звучит: «Укротите свой аппетит, дорогие мои, и вы победите человеческую природу».