По ту сторону света

Виктор Яманов, 2023

Книга вошла в шорт лист конкурса "Со слов очевидцев" в номинации мистический детектив.Каково это – переживать чужую смерть, как свою собственную? Морфея мучают кошмары, где ночь за ночью заканчивается чья-то жизнь. Но все меняется, когда умирает его сводная сестра – Ирида. Она находит его в грёзах, но то оказывается не сон, а настоящий мир мёртвых со своими тайнами. Морфею предстоит перебороть свои страхи, чтобы не потерять девушку вновь, и найти ответ на самый главный вопрос: Кто убил Ириду?

Глава 5. «В поисках ответов»

Я вскочил из ванны и перешагнул на деревянный пол. Вода струями стекала по согретому телу. Кожа успела разбухнуть и покрыться множеством мелких морщин. Сколько же я спал? Быстро одевшись, вышел в коридор и выглянул в окно. Солнце медленно клонилось к горизонту, освещая небосвод яркими тёплыми оттенками, уходящими вдаль. Хорошо, что до меня никому не было дела весь день, иначе бы просто выбили дверь, сломав только недавно отремонтированную щеколду.

Хотел найти Рахима, чтобы поговорить, но, двигаясь к его комнате, заметил приоткрытую дверь в спальне Ириды. Медленно оттолкнув скрипучую дверцу, я вошёл. Помещение скорее было похоже на детскую для семилетки, а не на комнату девушки-подростка. Плюшевые игрушки остались сложенными на кровати, яркая одежда висела на стуле: все в розовых тонах. А некогда белые стены остались расписаны радужными узорами с мифическими единорогами. Ирида в моих снах стала совершенно другой: взрослой и смелой, не такой, как я её запомнил играющей в этой спальне.

Вернулась скорбь. Я неожиданно понял, что если начну верить в свои сны, то совсем потеряюсь в реальности. Ириды больше нет, и это следовало принять. Но я не мог себя заставить. Никак. Для меня она оставалась живее всех живых даже после найденного в лесу истерзанного тела. Скорбь смешалась с гневом. Мне захотелось не просто найти убийцу, но и увидеть возмездие, если не совершить его самому.

Выйдя из комнаты Ириды, я плотно закрыл за собой дверь, не хотел, чтобы кто-то заходил туда, словно это вовсе не детская, а гробница для безвременно ушедшего. Рахим жил в соседней спальне, такой же крошечной, как и моя. Я постучал кулаком в дверь.

— Чего надо? — раздалось раздражённое ворчание.

— Надо поговорить! Открывай! — для пущей убедительности я ещё раз ударил кулаком по двери.

Послышался скрип засова, Рахим открыл дверь и встал на пороге. Он никому не позволял входить в свою «обитель», подкрепляя этот «бзик» не только раздражительностью, но и истерическими криками в случае нарушения границ. Рахим в нашей «семье» для сумасшедших выделялся арабской внешностью: круглое лицо без выраженных скул, прямой нос, бронзовая кожа. От него отказались родители в первые годы, как и от меня когда-то, и если верить словам Марты, то документы о его рождении были давно потеряны в органах опеки.

— Ну? — процедил Рахим, почесывая пятернёй затылок коротких чёрных волос.

— Ты же видел, как Ирида зашла в кукурузное поле. Почему не сказал? — я силился говорить спокойно, скрывая отголоски разрушавшейся стены гнева, что тлела в груди настоящим пожаром.

— Что? — он сощурился.

— Ты позвал её к полю. Что было потом?

— Как ты узнал? — его лицо слегка вытянулось от удивления.

— Вспомнил, что видел, — я чётко выговаривал каждое слово, чтобы то, что я узнал от Ириды, звучало правдиво.

— Ты не мог видеть, — Рахим облокотился о дверной проём и не сводил пристального взгляда. — Как минимум, потому что стоял спиной к воротам.

— Да какая разница, как я узнал! — я не выдержал и слегка повысил голос, но так, чтобы нас не услышали остальные. — Я тебя не обвиняю, но мне нужно знать, что произошло.

Рахим выглянул в коридор и воровато посмотрел по сторонам.

— Заходи, — он прошёл вглубь комнаты, а я — за ним.

Парень указал рукой на одинокий стул, стоящий возле письменного стола, и я присел. Рахим медленно закрыл дверь и запер на щеколду. В комнате стоял затхлый запах пота и залежавшихся остатков еды. Моё лицо невольно сморщилось от отвращения, когда взгляд упал на тарелку с половинкой одинокого заплесневелого хлеба.

Рахим присел на кровать, а я пододвинул стул, чтобы сесть напротив парня.

— Так что произошло? — я продолжал натиск, твердо решив, что не выйду без ответов.

— Ты сказал полицейским? — Рахим опустил взгляд тёмных глаз в пол, и я заметил в этом жесте отголоски скорби и разочарования.

— Нет. Я решил сперва спросить напрямую у тебя. Почему ты не сказал, что видел ее?

— Испугался, — он потер подбородок костяшками пальцев, — я всего-то хотел пошутить.

— Как именно? — гнев неумолимо разрастался, что прослеживалось в моей интонации.

— Когда ты начал считать, я тихо позвал Ириду через приоткрытые ворота. Она хотела спрятаться за этой пристройкой, — он указал пальцем в мутное от застывшей грязи окно на то место, где все происходило.

— Что ты ей сказал?

— Хм, — лицо парня на миг напряглось, но он вспомнил: — Я сказал: «Ирида, хочешь покажу кое-что весёлое?». И знаешь, она сразу забыла, что играла с тобой в эти чёртовы прятки. Я отвел её к тропинке в кукурузном поле. Мы прошли всего метра два вглубь, могу показать это место, если тебе так важно.

— И что ты ей показал?

— Змею, — «братец» распрямил плечи. — Я прибил к земле ножом змею, и она весело извивалась, — послышался тихий смех сумасшедшего.

— И как Ирида отреагировала на твою змею?

— Испугалась и убежала вглубь. Я подумал, что она перебесится и вернется. А потом ты пошёл её искать, и я был уверен, что найдёшь, — в голосе Рахима слышалось неприкрытое разочарование.

— Покажи мне это место, — я демонстративно встал со стула.

— Что, прямо сейчас?

— Да, Рахим, прямо сейчас, если не хочешь, чтобы я передал наш разговор полицейским!

Угроза подействовала молниеносно: Рахим обулся, изображая крайнее недовольство, и мы вышли из комнаты.

Близнецы сидели внизу — в гостиной возле выключенного телевизора. Они даже не повели взглядом, застывшим в какой-то книге, которую они читали одновременно, перелистывая страницы по очереди. Опекунов дома не оказалось.

Мы спешно вышли из двора. Я хотел как можно быстрее увидеть место, откуда все началось, пока тьма окончательно не спустилась на землю. Ночью обещают очередной ливень, и тогда точно все следы смоет.

Рахим молча отвел меня к ближайшей тропе, и через несколько шагов откинул высокорастущие кукурузные стебли. «Здесь» — указал он. Я прошёл через отодвинутые растения, и в крошечном пространстве между стеблей увидел торчащий в земле нож. Он намертво приковал маленького ужа, длиной не больше полуметра. Мне стало жаль рептилию, умершею здесь в муках.

— В какую сторону она побежала? — спросил я, не сводя взгляда с трупа змеи.

— Туда, — Рахим указал в сторону леса. — Теперь ты доволен? Я пошёл?

— Иди на все четыре стороны, — огрызнулся я.

***

Я заперся в своей комнате. Выпил ещё три таблетки снотворного. Из головы не выходили мысли об убийце Ириды. Это точно не Рахим. Хоть парень и получал некое удовольствие от мучений других, глупым он не был, и чётко понимал, что если нападёт на человека, то больше никогда не увидит свободы. В школе у него часто возникает возможность причинить физическую боль другим, которой он не пользуется. Взять хотя бы уроки физкультуры с популярной игрой в «вышибалу», где Рахим всегда кидает мяч по ногам противника. Пока все его пакости сводились к убийству мелких полевых животных, и я не хотел бы знать, во что это перерастет лет через десять.

Мои веки открылись, и перед глазами застыл матово-чёрный потолок с неровными выступами камня. Я лежал в том же месте длинной прихожей, откуда и исчез. Поднялся, слегка пошатываясь, будто вывалился из тяжкого бытия на свободу.

В доме не было окон. Я медленно миновал узкий коридор, пол которого застилал старый серый ковёр и вышел к обеденному помещению, какое в современных планировках объединяется с кухней, как и в доме, где я жил. Со стен смотрели многочисленные мрачные портреты, некоторые из которых висели под углом. Я узнал в тонах серых и тёмных масляных красок родственников Ириды, их всех объединяли глубокие изумрудно-зелёные глаза и нос с горбинкой.

За большим овальным столом, застеленным чёрной, ажурной скатертью, сидело пять человек. И все — женщины, хотя на портретах встречались и мужчины преклонного возраста. На меня посмотрели десятки глаз, и молча проводили взглядом, пока я не сел на лавку возле Ириды.

— А ночь уже закончилась? — шёпотом поинтересовался у неё, чтобы разрушить тишину, нависшую, как стена между нами.

Девушка наклонилась ко мне и тихо ответила:

— Ещё нет. Я рассказала всем про тебя.

Женщина, напротив, закашляла, прочищая горло, после чего выдала таким тоном, словно хочет заживо меня сварить:

— Кто ты такой?

— Меня зовут Морфей, и мы очень признательны вам за пристанище… — начал я, но старуха не дала договорить.

— Это я знаю, но откуда ты взялся, Акронос тебя побери! — бабка стукнула кулаком по столу.

— Тётя Верма, успокойтесь! Он пришёл со мной, через портал, — Ирида громко возразила, отчего у собеседницы от гнева перекосилось лицо.

— Но Ирида, милая, — обратилась женщина, которую в прошлом сне я чуть не спутал с матерью Ириды, — с твоим другом явно что-то не так, иначе зачем его душе метаться между мирами?

— А вы знаете, как это исправить? — я не дал подруге ответить, нагло втиснувшись в разговор, значимость ответа на вопрос превышала любые правила приличия.

— О, нет. Мы лишь души, и знаем об этом мире только то, что позволяет нам Акронос. Но ты можешь отыскать того, кто сможет помочь, — мелодично продолжила женщина.

— Кого? — от нетерпения моё лицо вытянулось.

— Одного из ангелов, которые наблюдают за нами.

— И где его искать?

— Душа не сможет увидеть ангела, пока тот сам того не пожелает.

Я тяжко выдохнул, демонстрируя разочарование. Заметил, как Ирида нервно перебирает пальцами полотенце, лежащее перед ней.

— Как заставить этого ангела обратить на себя внимание? — после небольшой паузы я смог сформулировать вопрос так, чтобы получить четкий ответ.

— Дождись возвращения скелетов, может, вышние тебе и помогут, — ответила бабка со зловещей ухмылкой.

— Верма права, — задумчиво пролепетала женщина. — Чтобы тебя увидел ангел, должно произойти что-то нарушающее закон мира мёртвых. Тёмные души нарушают законы, когда их похищают светлые, и ангелы за этим следят.

— Тогда почему вчера ангел не пришёл нам на помощь? — возмутилась Ирида, встав с лавки.

— У них же всего два глаза, — ответила незнакомая мне старуха, как две капли воды похожая на Верму, но чутка выше родственницы.

— Ладно, если идея не выгорит, то я просто проснусь в мире живых, — я не переставал поражаться странностям, что рисует в этом сне моё воображение.

— А если нет, то будешь гореть в муках до конца бесконечности, — бабка не удержалась, чтобы не подлить бензина в огонь и без того трепещущих нервов.

— Я пойду с тобой, — решительно заявила Ирида.

— Ирида, нет, мы ждали тебя и скучали, — женщина в надежде смотрела на мою подругу.

— Прости, мама, но у меня осталось незаконченное дело. Я помогу Морфею полноценно вернуться в мир живых, а потом останусь с вами.

От слова «мама» по телу пробежала дрожь. Мы с Иридой были сиротами, не знавшими настоящих родителей, а тут девушка нашла свою семью, настоящую. Она встала, подошла к матери и приобняла её за плечи.

— Ты готова рискнуть всем? — глаза женщины заблестели, из них готовились вырваться потоки бесконечных слёз.

— Ирида, не стоит. Я не хочу подвергать тебя опасности, — мне удалось вставить слово в беседу. — Я не уберёг тебя в мире живых, и не прощу себе, если не уберегу и здесь, — голос дрожал скорее от волнения, чем от страха.

— Хранитель точно придёт, если соберётся много скелетов, — предложила девочка на вид двенадцати лет, до этого она тихонько сидела с поникшей головой.

— Но как их приманить в таком случае? — Ирида подхватила идею.

— Ирида, останься здесь, прошу, — я не унимался, но, похоже, девушку мало интересовала моя забота.

— Морфей, я за свою жизнь не сделала ничего стоящего! — она впервые повысила на меня голос. — Хочу сделать хотя бы после смерти!

Я не нашёл слов ей ответить.

— Скелетов манят светлые души. Если мы все выйдем до рассвета, и будем держаться недалеко от дома, то это может сработать, — продолжила девочка-подросток.

Воцарилось гробовое молчание, развеиваемое лишь ветром, свистящим в щёлках между каменными плитами стен.

— Так, никто никуда не пойдёт! — рявкнула бабка и поднялась из-за стола. — Мы не будем рисковать ради души не из этого рода, — она бесцеремонно ткнула в мою сторону указательным пальцем.

— А что мешает Морфею стать частью рода? — девочка-подросток разговаривала с противной бабкой на равных. В этом мире возраст души совсем не имел значения, мёртвые оказались равны в умственных способностях.

— Тогда он никогда не найдёт настоящую семью, не пройдет истинный путь рода, — мать Ириды жалостливо посмотрела на меня.

— И плевать! Зачем искать тех, кто отказался от меня?

Все замолкли, и я продолжил:

— Мы с вами совсем незнакомы, так что спасибо за идею, но я не буду вас просить мне помогать. Просто, потому что это неоправданный риск.

Молчаливые взгляды скосились в мою сторону.

— Бери факел, если пойдешь один, — серьёзно заключила девочка, попутно завязывая каштановые волосы в хвост.

Ирида недвусмысленно посмотрела на меня в поисках одобрения. Я не выдержал и кивнул. А в груди проснулось тревожное чувство, я боялся за её жизнь, но не за свою.

— У вас есть целый час до рассвета, — отмахнулась бабка, поглядывая на стену так, если бы там висели часы.

Верма медленно вышла из-за стола и бодрой походкой скрылась в узком коридоре.

— Пойдём? — Ирида подошла ко мне, положила руку на плечо.

Когда я вставал, то ощутил, что на плечах висит груз в целую тонну. Тяжело переставляя ноги, направился к выходу. Ещё целый час до рассвета. Целый час, чтобы найти ответы.

Я медленно приоткрыл входную дверь. Ржавые петли глухо заскрипели, а из здания вырвался дневной свет, озаряя наполненную тьмой округу. Ирида вышла за мной, плотно закрыв за собой дверь. Я взял в руки горящий факел, второй забрала Ирида. Морозный ветер заставлял огонь искриться в ночи, сбрасывать пламенные угольки на землю. Мрачный туман перед домом отдавал тусклым зеленоватым свечением, не способным ничего осветить.

Только сейчас я начал верить, что это не сон. Страха не было, но я ощущал себя стоящим в ночном покрове, как в гробу. Слышалась могильная глухота. Хруст костей отдавался по округе хриплым эхом. А эта тьма, таящаяся за светом от факелов, оказалась такой же чёрной, как и в коридоре, соединяющим мир живых и мёртвых, где я провел долгие годы в блуждании. И сейчас появилась хоть и сумрачная, но возможность спастись от мучительных видений и жить полноценной жизнью.

— Чтобы не случилось, не выпускай факел, — велел я Ириде, когда мы вышли на дорожку у дома. — Они не подойдут к свету.

— Хорошо, — в голосе девушки угадывалась дрожь. — Я постараюсь…

Опустившись на корточки, я вонзил факел в промёрзлую землю и осмотрелся. Огонь тускло освещал всего метра полтора пространства. На границе света и тьмы угадывались костяные силуэты. Они стояли тихо, выжидая.

Я не был смелым парнем, а вот сумасшедшим на всю голову — ещё как. Жестом указав Ириде стоять на месте, сделал шаг в сторону сгущающейся вокруг черноты. Ещё один, и тьма поглотила душу. Я ощутил, как костяные пальцы касаются одежды, волос и лица. Каждая тёмная душа хотела урвать от жертвы кусок посочнее. К горлу подступил ком, но я всё ещё не боялся за свою жизнь.

Создавалось ощущение, что скелеты хотели затащить мою душу глубоко под землю, туда, где разверзся настоящий огненный ад, но почему-то не могли. Меня тянули, втаптывали в снег, но я не сдвинулся с места. На миг чёрные силуэты мертвецов показались жалкими. Это была новая, неразведанная часть меня, что усмехалась над тёмными созданиями. Я инстинктивно почувствовал, что могу им противостоять. Словно я не пустое место.

Неожиданно резкий порыв ветра затушил факел в руках Ириды. Снежные хлопья повалились на второй, стремительно приглушая порывы пламени. Темнота сгущалась. «Беги в дом!» — крикнул я девушке, не в состоянии сдвинуться, вырваться из пут окутавших скелетов. Ирида бросила на землю потухший факел и развернулась. Ринулась к дому, но как только её силуэт скрылся из еле-еле освещённого догорающим факелом пространства, послышался треск древних костей, стремящихся догнать девушку. Костяные пятки звонко стучали по заиндевелой земле двора.

Я не мог позволить созданиям ночи схватить Ириду и утащить её в самый ад. Не мог потерять её снова, даже во сне, который чудился таким реальным. Резкими рывками я освободил руки от сковывающих древних костей. Не знаю, как у этого худощавого тела хватило на это сил. Обратил взгляд ввысь и выставил ладони вверх, словно прося солнечного света у Богов. «Я живой» — единственное, о чём думал. И жизнь оказалась сильнее смерти.

Яркий луч белого света пронзил меня, осветив округу на десятки метров вокруг. Силуэты скелетов испарялись, развеивались на ветру. Замогильный шёпот десятков голосов стих. Высоко надо мной стоял столб яркого тёплого света. Ирида лежала на земле, а её ноги окутывали струйки стелящегося зеленоватого тумана. Она приподнялась на локтях, и я шумно выдохнул от облегчения. Ей больше ничего не угрожало.

— Теперь тебя точно заметят, — послышался облегченный голос Ириды.

— Такое-то сложно не заметить! — я отошёл к факелу, воткнутому в землю. От угольков струились еле заметные потоки серого дымка.

Луч света пронзал небо до самой грани верхнего мира, осветив участок гладкого моря над нами. Такое привлекло бы даже Бога. Но как я это сделал? Вопросов накопилось куда больше, чем ответов.