Точка невозврата

Виктор Саламатов

Эта история про российских экстремалов, осваивающих полёт на верёвке. (Rope jumping – прыжки в альпинистском снаряжении с высотных объектов – мостов, скал, зданий). Это жизненная философия, школа преодоления внутренних страхов и раскрытия потенциала личности.Вместе с героями вы сможете прочувствовать черту, которая отделяет обыденность от неизвестности, адреналин от комфорта, искренность от фальши.Основано на реальных событиях.Высокого полёта и приятного чтения. Книга содержит нецензурную брань.

Дизайнер обложки Игорь Пятков

Редактор Сергей Мальцев

Корректор Анастасия Баранова

© Виктор Саламатов, 2019

© Игорь Пятков, дизайн обложки, 2019

ISBN 978-5-4496-4584-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Мы вышли покурить на крыльцо парашютного клуба. Несколько минут назад каждый из нас уложил свой первый десантный парашют Д-6. Используется он не только военными, но и на «гражданке», ― в аэроклубах. Для выбрасывания различных туловищ с восьмисот метров. Сломать его в воздухе практически нельзя, ― поэтому он стал самым массовым парашютом для выкидывания людей без опыта прыжков. И каждые выходные, на многих аэродромах по всей стране, их собирается огромное количество. Кому-то это нужно ради исполнения мечты детства, некоторым ― для развлечения. Одни хотят перешагнуть границу страха, чтоб обрести стальной характер, стержень уверенности, решительности. Или более круглые предметы, схожие по смыслу и материалу. Но в основном, чтобы потом еще месяц рассказывать друзьям о своём героизме. Мы их называли «одноразовыми».

Кто же мы такие? Начинающая группа парашютистов, уже второй месяц изучающая азы парашютного дела в местном клубе. Прыжков у нас тогда еще было мало, но все уже умели укладывать парашюты и знали, чем они отличаются друг от друга. Знали, с какой стороны будет взлетать самолёт и сколько звёзд должно быть на коньяке, чтобы с первого раза пройти врачебно-лётную комиссию.

Знакомьтесь, это Даша и Надя. Они стоят и спорят, как сбросить корову с парашютом. Надя доказывает, что корова не влезет в подвесную систему, и что ей, корове, совершенно не понравится ощущение свободного падения. Даша, напротив, уже чуть ли не чертежи рисует, как это можно сделать, и уверяет всех, что пережитые коровой ощущения могут толкнуть её детей на новую ступень эволюции.

Девушки очень похожи и знают друг друга с детства. И одеты примерно одинаково, в панковском стиле: огромные толстовки, а-ля «Ленинхой» и «Цой живее всех живых», потертые во всех местах джинсы и огромные «говноступы», созданные, наверное, для элитного американского стройбата. Я даже первые полгода их постоянно путал: то Надю Дашей назову, то наоборот. Причём реально я их путал первые пару месяцев, остальное же время я делал это специально. Назовёшь Дашу Надей, а она исподлобья посмотрит взглядом обиженного котёнка, сквозь зубы процедит: «Меня Даша зовут» и ― ракетой дует за мной, чтобы извалять в ближайшем сугробе. А я, по сценарию, в панике убегаю, призывая высшие силы себе в помощь. Бесились мы много и часто. Это две безбашенные, но, в то же время, добрые и симпатичные девушки.

А это Ваня ― специалист по микросхемам и чипам, радиоволнам и прочим непонятным вещам. Он только что закончил укладывать свой убийственный парашют и пребывает в состоянии полного удовлетворения. Это тот самый тип, который на помойке может собрать компьютер и подключить его к интернету. Всегда всем помогает, даже когда его об этом не просят. Но все его знают и поэтому не просят редко. Серёга его спрашивает:

— Ты уложил парашют, чтоб спрыгнуть два раза?

— Нет, а это как?

— Первый и последний.

Про Серёгу никто толком ничего не знает. Только то, что его зовут Серёга, что ему где-то от 28 до 40 лет и у него есть пара татуировок.

Одни говорят, что он служил в горячих точках, другие, что он долго употреблял тяжелые наркотики и потом бросил, третьи, что у него крупный бизнес в городе. Сам же он, шутя, уклонялся даже от самых прямых вопросов, что, конечно, ещё больше подогревало интерес к его персоне.

Компания подобралась очень колоритная. В ней сошлись люди разного возраста и разных целей. Встреться мы в обычной жизни, не обратили бы внимания друг на друга, прошли бы мимо. Но познакомились именно там ― в парашютном клубе. И попали в одну группу. Встреча была неизбежной. Но тогда я об этом не задумывался и считал, что все придурки города попали именно в мою группу.

После того как все просмеялись, представляя Ванин двойной прыжок, возникла небольшая пауза, которой и воспользовался Серёга. Он коротко и ясно спросил:

— Кто-нибудь хочет прыгнуть с моста?

Все призадумались. А Ваня предложил скинуться ему на похороны.

— Да это безопасно. На верёвке! ― уточнил Серёга. ― У меня один друг организовывает. Мост, кстати, в 15 минутах ходьбы от парашютного клуба. Прыгать будем завтра, около восьми часов вечера. С собой возьмите тёплую одежду и сменные штаны. Если адреналин выделяться будет.

— А высота? ― спрашивает Даша.

— Около 10 метров. Ты прыгаешь, пролетаешь пару метров, потом подхватывает верёвка и…

— Тебя размазывает о лёд, а мы накрываем тебя приготовленными штанами, ― продолжил я.

Даша с опаской на меня посмотрела, загадочно улыбнулась и пообещала, что мы будем прыгать вместе.

— На нас штанов не хватит, ― выкрутился я.

***

Меня зовут Артём. Я студент второго курса философского факультета. У вас, наверное, сразу возник вопрос, как меня занесло на философский?

Однажды, в пять утра, на кухне с друзьями, в поисках ответа на вопрос «зачем мы здесь» и «где сейчас продают виски», ко мне пришло озарение.

Я понял, что нужно понять основу мироздания, основную движущую силу этого мира. И ничего лучше философского факультета в голову не пришло. Оно и неудивительно в этом состоянии. Теорию Дарвина мы похоронили часа в два ночи, а религию, с её бесконечными пророками, несколькими стаканами позже.

Как минимум, раздельно эти версии просто не могут существовать. Потому что некоторые люди абсолютно точно произошли от обезьян. Или всё ещё «происходят». В то же время без божественного вмешательства ни одна обезьяна не стала бы человеком. Ну зачем ей столько проблем и социальных ролей. Зачем ей ползти в Сибирь из Африки или открывать ядерный квадрупольный резонанс? Есть же банан и пальма! Сиди да жуй. Без божественного пендаля такое невозможно.

О чем это я? А, вот, в жажде познания, я нырнул в «мудрость» университетских коридоров. Там все точно знали всё, и отчисляли, если не знаешь ты.

***

Следующий день я провёл в ожидании прыжка. Имелся туристический опыт, я отлично представлял себе, что такое альпинистская веревка. Но как с её помощью можно прыгать, в голову не приходило.

Сама по себе она может растягиваться на несколько сантиметров, так что, амортизации почти никакой. Терзали подозрения о том, что будет сильный рывок и у меня получится совместить два прыжка в одном, даже без Ваниного парашюта. Сразу вспомнилась тарзанка, где верёвку привязывают к ногам прыгающего, и он улетает вниз ― растягивать себе позвоночник. Но там она эластичная и растягивается на несколько метров, а тут скалолазная. Что-то явно не сходилось.

***

Из семи человек к месту прыжка приехало только трое. Я, Серёга и Алена ― потомственная парашютистка.

— А где все остальные?

— Штанов вторых не нашли, ― буркнул Серёга.

Еще был друг Серёги. Он видимо и собирался нас всех с этого моста скинуть. Одет в тёплую спортивную куртку, на спине небольшой рюкзачок со снаряжением, а капюшон закрывал лицо так, что его практически не было видно. В голове я сразу прозвал его по этой выделяющейся детали ― «Капюшоном».

— Ну что, парашютисты, готовы к прыжку?

Мы неуверенно переглянулись и кивнули.

— Ну, тогда начнём!

И процессия пингвинов тронулась покорять айсберг. Неуверенной походкой, шагая за Капюшоном, мы приближались к мосту. Это был совершенно обычный, на первый взгляд, мост в центре города. Я по нему много раз ходил и ездил, но даже не догадывался, что под ним есть «жизнь». Под проезжей частью, на всём её протяжении, находится металлический трапик шириной метра два, с перилами. Практически пешеходный мост. Но попасть на него было непросто. Лесенки, конечно, отпилены добросовестными коммунальными службами. Видимо, чтобы бомжи с маньяками и пьяными панками не ползали. Но, нужно отдать им должное, долазят теперь не все.

Вначале нужно было проползти по теплотрассе, затем (в паре метров над землей) перелезаем в арку-опору моста. Идем дальше, и вот уже наш желанный трапик практически над головой.

Мы встали цепочкой, закинули на него все вещи, помогли вскарабкаться Алене и, вскоре, сами в полном составе оказались на подмостках. Живопись бетонных опор радовала глаз. Прямо пещерные надписи древних людей. Красиво, дизайнерским шрифтом, было написано о любовных похождениях некой Жени и о безответных чувствах нескольких усталых романтиков, которые никак не могли её поделить. А главное, сама Женя никак не могла понять, что же ей нужно и с кем.

Разглядывая эту переписку, я чуть не врезался головой в металлическую балку лбом.

И вот ― мы на месте.

Капюшон неторопливо достал свой инвентарь и начал подготовку практически к групповому суициду.

Глядя на это, я понял, что позвоночник мы, наверное, не сломаем. Верёвка крепилась не с точки прыжка, а проходила под трапиком и фиксировалась с противоположной стороны, т. е. ты как будто прыгаешь на «веревочные качели» с высшей точки и затем раскачиваешься как маятник. Рывок сведён к минимуму.

Капюшон всё чаще косился на нас, а когда закончил с очередным узлом, наконец спросил: «Кто будет прыгать первый?».

Мы с Аленой, потупив взгляд, отошли, вытолкнув Серёгу вперед. Вроде как ты сюда нас притащил, тебе и «систему» проверять! Он громко выругался, но пошёл. Система ― она же обвязка, она же пояс ― это несколько ремней с петлёй на животе для карабина. Это оборудование используется в туризме и альпинизме. Ремни обхватывают пояс, ноги и плечи, так что выпасть из неё практически нереально.

Серёга, тем временем, закончил с обвязкой. Капюшон прицепил к нему верёвку и дружелюбно предложил Серёге перелезть через перила и прыгнуть вниз.

Сергей стоял и смотрел под ноги. Представьте себе: вы стоите примерно на высоте третьего этажа. Под ногами лед. Перед вами: огни большого города, набережная, люди гуляют. На пригорке ярким лунным светом сияет храм. Шикарно, не правда ли? И сразу жить так хочется…

Мы начали подбадривать Серёгу. Говорить о том, что мы в него верим. Что с такой высоты в детстве в сугробы без верёвок прыгали. Возможно, всё привязано правильно. И может быть, он своим ходом сможет вернуться домой.

Хотя мы уже примерно понимали, какие чувства сейчас испытывает стоящий «по ту сторону перил». Он всё же спрыгнул, пролетел пару метров в свободном падении и натянул верёвку. Под весьма нецензурное высказывание, она, по дуге, унесла его на «маятник». С другой стороны моста его туловище долетело до уровня, где стояли мы. Зависнув там на долю секунды, с не менее красочным эпитетом улетело вниз. Так он и летал, появляясь то с одной стороны моста, то с другой, постепенно останавливаясь.

Когда Серёга перестал качаться, Капюшон, аккуратно развязав нужный узел, спустил его на землю. Почувствовав твердь под ногами, Серёга во всё горло закричал «УРААААА!!», и сказал, что всех любит. Абстрактно, а может нас. Мы тоже закричали «УРА!», но с признаниями не торопились. Следующая очередь была моя.

Я знал, что обязательно это сделаю. Мне казалось, что сердце стучало, как отбойный молоток. Одетый в систему, я ждал, когда меня прицепят к верёвке. Смотрел то вниз, то на страховку, то вниз, то на страховку.

Сзади раздался уверенный негромкий голос: «Страховка готова». И Капюшон зловеще улыбнулся. В темноте его лица не было видно, но я точно знал, ― он лыбится.

Щелчок карабина на моей системе и просьба как можно скорее покинуть «эту сторону перил». Я так и сделал. Аккуратно, не торопясь, перебросил туловище на «ту сторону». С трясущимися коленками, но внешне я был очень крут.

«Ну зачем? Ну, ради чего?» ― спрашивал меня страх. Но я точно знал, зачем и для чего. Бывает такое, когда ТОЧНО ЗНАЕШЬ, ЧТО НУЖНО ДЕЛАТЬ. С этой мыслью я и ринулся вниз, но руки предательски вцепились в перила. Осознавая абсурдность моих колебаний, я заржал в голос.

Оглядевшись по сторонам, заглянув в светящиеся глаза свежеспрыгнувшего Серёги, я на всякий случай поинтересовался, готова ли страховка? Всё ли нормально закреплено? Можно ли прыгать? Все три ответа были утвердительными, поэтому ничего не оставалось, кроме того, чтобы отпустить руки и откинуться назад.

С того момента, как я разжал руки и до того, как вылетел с другой стороны, прошло секунды полторы. Первую секунду я не понимал вообще ничего. Но зато потом ― ощущение полёта из детских снов. Уже не было ни неба, ни земли, ни моста, ни вообще этого пруда и этого города. Ощущение невесомости в неизвестности. А маятник всё качался и качался. Я внезапно заорал, что тоже всех люблю, на что сверху послышался дикий ржач и голос Капюшона: «О, ещё один любвеобильный». После чего он аккуратно спустил меня на Землю.

Снизу я посмотрел вверх, откуда только что упал.

— Ну как оно?

— Оху…, Прекрасно!!! Ещё можно?

— Подожди, сейчас самое интересное будет.

— А что, интересное ещё не случилось?

— Сейчас Алена прыгать собирается.

Я понял, к чему он клонит, и поспешил подняться. Получилось на удивление быстро. Я просто залетел обратно на мост (и чего мы так боялись сюда лезть?). Разрумянившаяся Алена уже надела систему и ожидала команды стартовать.

— Страховка готова, ― прозвучал голос Капюшона, и Алена в мгновение ока оказалась сначала за перилами, а потом, зажмурив глаза и громко завизжав, прыгнула с моста. Я даже толком сообразить ничего не успел, как она уже вылетала с другой стороны. Мы с Серёгой стояли, как вкопанные, подбирая отвисшую челюсть, а Капюшон таинственно улыбался.