Всё будет правильно
Чем человек отличается от животного? Рефлексией? Чем-то божественным, защищающим? Или чем-то мыслящим, анализирующим, познающим? Или человек — это «и первое, и второе, и третье»? Виктор По-Перечный в книге «Всё будет правильно» предлагает «понаблюдать, пробьётся ли сквозь бытовое и физическое что-то существенное, что-то очень-очень важное, самое, может быть, главное». Взглянуть на свою жизнь, пересмотреть, разобрать прожитое, ответить себе на вопрос: «А так было правильно?»
Оглавление
- Вступительные слова
- Глава 1. Межвременье (приснилось)
- Глава 2. Детство
- Глава 3. Как правильно?
Купить книгу
Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Всё будет правильно» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Глава 2. Детство
Облачное царство
В некотором облачном царстве жил-был царь с королевой. И эти царь с королевой были мои мама с папой. И у всех остальных жителей этого царства были белые одёжки. У мальчиков были маечки с шортиками. А у девочек были красивые платья. У девочек на маечках было нарисовано это Облачное царство, а на юбочках весь фон был закатом Солнца.
Все мы спускались по радуге в капельках дождя на Землю.
Мы на Земле должны были узнать много разных мест. Но мы узнали только три места. Это оранжевый домик в Москве, где жили бабушка и дедушка. Ещё мы узнали аквапарк, тоже в России. И ещё мы узнали Италию.
А узнать ещё мы должны были Лигурию, Сицилию и Сардинию.
А обратно мы поднимались в Облачное царство по лучикам Солнца.
Горнолыжница
Раннее утро. Мы спускаемся с горы Эмейшень, что в предгорьях Тибета. Земли внизу не видать. Туман.
— Вот так же и души идут в воплощение, даже если это души Служителей, не зная, что их ждёт… Туман, — напомнила Л. М.
Этой зимой Полина решила научиться кататься на горных лыжах. Она сама так решила ещё тогда, прошлой зимой, когда навещала бабушку с дедушкой в горах. Тогда дедушка показывал Полине, как он катается на сноуборде, как малыши на лыжах гуськом следовали за инструктором, и ещё много-много радостных людей, одетых в разноцветные карнавальные горнолыжные костюмы. Вот тогда Полина и решила.
И когда в доме была новогодняя ёлка, Полине сообщили, что скоро она с бабушкой и дедушкой поедет в горы учиться кататься на горных лыжах. Потом родители купили специальный горнолыжный комбинезончик, горнолыжную курточку и горнолыжные же перчатки.
— Папа, помоги мне надеть горнолыжный комбинезон, курточку и перчатки, — попросила Полина, как только они вернулись из магазина.
— Полин, мы же только что примеряли всё это в магазине, — удивился папа.
— Папа, ну мне же нужно самой научиться надевать горнолыжное снаряжение, — настаивала Полина. Ей понравилось это новое слово «снаряжение», что означало «наряжаться» и что было одним из любимых Полининых занятий. — И самое главное — это перчатки, потому что там каждый пальчик должен оказаться в своём домике.
Папа, конечно, помог Полине надеть новое горнолыжное снаряжение, и каждый пальчик оказался в своём горнолыжном домике. Полина потом ещё весь вечер ходила вся снаряжённая, хотя было жарковато и игрушки перчатками не очень ухватывались.
И вот, наконец, родители привезли Полину в горы. Дедушка с бабушкой заранее сняли номер в настоящем горнолыжном отеле и уже поджидали Полину под крыльцом отеля. Полина знала, что для горнолыжников, кроме снаряжения, очень важны также и горнолыжные дорожки, которые взрослые называют трассами. Но Полина и предположить не могла, что для горнолыжников очень важен ещё и отель. Наш отель назывался Majestic, что означает магический, то есть волшебный. И действительно, весь первый этаж занимал настоящий лабиринт из диванов, кресел, столов и стульев, перегороженных специальными лабиринтовыми перегородками, подиумами и кабинетами.
— Привет, как тебя зовут? — спросила Полина девочку за соседним столиком сразу после первого же ужина.
— Луна, я из Италии, но сейчас живу в Германии. А тебя как зовут?
— Вообще-то, я Полина из Москвы, и сейчас я живу в Милане. Но сегодня я Эльза, — заговорщически прошептала Полина, показывая в качестве доказательства косичку, заплетённую бабушкой специально набок, так же как у знаменитой волшебницы Эльзы. — Пойдём поколдуем?
— Мама, можно мы с Эльзой пойдём поколдуем? — отпросилась у родителей Луна.
— Хорошо, только не заблудитесь, — согласились родители Луны.
После этого они ещё несколько дней называли Полину Эльзой, пока бабушка не раскрыла им игру превращений.
И с первого же вечера закружилось настоящее волшебство. И потом каждый вечер после ужина Полина, Луна и ещё несколько попавших в турбулент ребят превращались то в Эльзу, то в фею Стелу, то в Машу. Потом спасали ночь в качестве Гуфетты, Джеко и Кетбоя, конечно, каждый раз побеждая вредину Ромео вместе с ночными ниндзя. Какой правильный, настоящий горнолыжный оказался отель Majestic. Вечером после ужина быть горнолыжницей Полинке очень нравилось.
На второй день утром дедушка вместе с Полиной пошли в бюро проката. Там Полине подобрали остальное горнолыжное снаряжение: ботинки, лыжи, голубой горнолыжный шлем и солнцезащитные очки.
— Теперь я уже настоящая горнолыжница, да, дедушка? — любовалась собой в зеркале Полина.
— Почти настоящая, осталось немного потрудиться, — старался подбодрить внучку дедушка.
Дедушка знал, что научиться кататься на сноуборде, а особенно на лыжах, — это такой труд. Человек ещё не знает, какое удовольствие и радость он будет испытывать потом, когда научится, когда скорость, когда праздник. Этого веселья сначала человек никакого не чувствует, только труд и усталость. Вот ведь люди, да?
Когда пришли на горку, оказалось, что на занятия в группе Полина опоздала, поэтому ей выделили отдельного тренера. А Луна как раз отзанималась первый урок и подбежала к Полине. Они весело похвастались друг дружке своим горнолыжным снаряжением, курточками, перчатками, шлемами и остальным. В общем, пока что Полине нравилось быть горнолыжницей.
— А я уже научилась делать пиццу piccolo и пиццу grande, — похвасталась Луна.
— Луна, из чего же вы здесь делаете пиццу? — удивилась Полина. — У вас же здесь нет никакого теста.
— Ха-ха-ха, теста, — смеялась Луна, — мы делаем пиццу лыжами, пойдём покажу.
Показать Луна не успела, потому что начались занятия и Полину забрал тренер Антонио. Полина пристегнула лыжи, и они с Антонио поднялись на бегущей вверх резиновой дорожке. Оказалось, что «пиццы» — это когда лыжи ставятся треугольником. Piccolo — когда задники лыж разведены не очень сильно и ты хочешь ускориться, а grande — это когда задники лыж разведены как только можно дальше и ты хочешь затормозить. Но при этом носки лыж должны быть обязательно вместе.
Вот для чего нужны были тренеры, чтобы сдвигать носки лыж, которые постоянно норовили разъехаться. Поэтому тренеры терпеливо, спуск за спуском, час за часом, урок за уроком, склонялись перед малышами, удерживая вместе носочки лыжиков и спускаясь спиной вперёд. И вытирали им носики, и промокали им слёзки, и возили их, висящих полотенцами под мышкой, поили их водичкой, и отводили потом в туалет. При этом непременно улыбаясь, и подбадривая, и аплодируя малейшему успеху, как бы заманивая в удивительный и радостный мир зимнего горнолыжного праздника.
Но несмотря на все старания Антонио, Полина устала, когда до конца первого занятия оставалось ещё изрядно времени.
— Всё, basta, — сказала Полина для верности по-русски и по-итальянски, чтобы и тренер, и бабушка не перепутали. И ещё лыжи сдвинуть пиццей grande, и брови насупить, и губки надуть, и руками обхватить себя. ВСЁ!
— Ну basta так basta, — развели руками тренер Антонио и бабушка, которая дожидалась Полину внизу.
— Я хочу кушать и спать, — твёрдо заявила горнолыжница.
— А чего больше? — переспросила бабушка.
— И того и другого, и побольше, — настаивала внучка.
«Какой замечательный этот спорт, горные лыжи», — подумала бабушка и повела Полину в горнолыжную пиццерию.
Такую большую пиццу целиком Полина ещё никогда не съедала. К тому же выяснилось, что хорошая пицца частично заменяет сон. А когда после окончания занятий в горнолыжном ресторане появилась Луна, сон совсем куда-то делся. И началась магия игры, которая вечером продолжится в магическом отеле Majestic. И так повторялось все четыре дня занятий. Теперь Полина больше не опаздывала и не уходила с уроков раньше, всё оказалось интереснее, и не так трудно. А пицца, сосиски и паста были особенно вкусными в этом горном ресторане рядом с горнолыжной школой.
Постепенно, может, через три или четыре занятия, когда все малыши научились самостоятельно держать лыжи пиццей, тогда тренеры собрали горнолыжников внизу и сообщили:
— Теперь вы научились ускоряться, тормозить и поворачивать. Это не всё, что потребуется вам в жизни, но этого умения достаточно, чтобы самостоятельно спуститься с самой вершины. Сейчас мы на кабинах поднимемся на саму гору и спустимся оттуда.
— Ур-р-ра-а! — закричали горнолыжники. Всем было интересно покататься на кабинах.
Когда группа поднялась на гору, все оказались в молоке. Было раннее утро, и был густой тихий туман. На расстоянии вытянутой руки ничего не было видно. Однако малыши пристегнули лыжи и один за другим гуськом потянулись вниз за наставниками. Полина замешкалась и осталась одна. Она очень встревожилась и даже испугалась. Хорошо, что из ниоткуда появилась наставница. Кажется, её звали Мария. Она улыбнулась и подбодрила:
— Смелее, Полина, догоняй своих!
Полина тронулась и быстро догнала группу. Но опасения её не покидали. Как будто такое с ней уже было. Бывает, приходишь куда-то, и ты здесь уже была, или встретишь кого-то, и ты его уже знаешь. Вот как Луну. И вот теперь в этом тумане такая же неизвестность и точно такое же ощущение тревоги. Что там внизу? Как там? Что нас ждёт? Сможем ли мы?
Откуда эти воспоминания?
Мой лучший день
Я была хорошей девочкой. Мне 7 лет. У меня есть хороший дом. Мне там приснилось, что мне прислали посылку. В посылке оказались очень красивые одежды из моего любимого мультика. И в этот день, когда мне прислали посылку, у меня был праздник, и я надела все эти одежды. Я пошла на этот праздник, который был в одной комнате, рядом с моей школой. Там были все мои друзья, но я их не видела, они мне приготовили сюрприз. Они все спрятались за диваном и неожиданно выпрыгнули ко мне. Вообще-то, я не испугалась, я же была смелая в 7 лет. Мне они сделали огромный подарок. Я его распаковала, и там был огромный замок на весь дом. И шарики. Дальше приснился очень весёлый праздник.
Ёлка
Одним из самых любимых занятий Полины было украшение новогодней ёлки. Обычно ёлка устанавливалась в гостиной оранжевого домика, где жили бабушка с дедушкой. Ёлка была очень высокой, выше дедушкиного роста, поэтому он закреплял ёлку на специальной крестовине. Потом дедушка развешивал на ёлке гирлянды из огоньков, устанавливал макушку — и всё, на этом его участие заканчивалось.
— Полинка, беги скорей сюда, — позвала бабушка, — смотри, дедушка уже зажёг ёлку, можем украшать.
Полина прибежала в гостиную и первым делом забежала за ёлку со стороны угла, где никто, кроме Полины, обычно не мог протиснуться. Пряников на ёлке не оказалось. Полина в недоумении посмотрела на дедушку. Тот с заговорщицким лицом приложил указательный палец к губам, как бы говоря: «Тихо, тихо, не выдавай нашу тайну». Секрет состоял в том, что после украшения ёлки дедушка тайно развешивал на нижних ветках несколько медовых пряников, которые Полинка любила иногда откусывать прямо с ёлки. Прятать их приходилось со стороны угла, так как бабушка не одобряла всякие перекусы вне графика.
«Ага, — поняла Полина, — значит, дедушка повесит пряники после того, как бабушка украсит ёлку и уйдёт».
Бабушка принесла из кладовки три больших коробки с ёлочными игрушками.
— Давай самые маленькие шарики развесим на верхних веточках, средние посередине, а большие внизу, так будет красиво, — предложила бабушка, — ты до верха не дотянешься, поэтому ты работаешь внизу.
— Значит, я первая потому, что я развешиваю самые большие шары, — заключила Полинка.
— Да, но я же дотягиваюсь до самой макушки, может быть, всё-таки я первая, — улыбнулась бабушка.
— Бабушка, ну, конечно, размер шарика важнее, чем высота ёлки, — отстаивала своё Полина.
— А, ну раз так, тогда, конечно, ты первая, — согласилась бабушка, понимая, что дети всегда ищут такую систему отсчёта, где они выглядят лучше.
Через некоторое время бабушка обнаружила, что Полинка развесила все свои большие шары, после чего начала их снимать и укладывать обратно в коробку.
— Полиночка, зачем же ты снимаешь украшения обратно, разве праздник уже закончился? — удивилась в своём недоумении бабушка.
— Нет, бабушка, как же ты не понимаешь, что для ёлки праздник — это пока её украшают, — указала ладошкой на ёлку Полина, — но в твоей коробке слишком мало игрушек, вот я их и снимаю.
«Хотя пряники тоже праздник», — подумала про себя и чуть-чуть про ёлку Полина.
Мыльные пузыри
У Полины есть бабушка. Она живёт в оранжевом домике, где на втором этаже есть большая ванная комната. Там два окна и даже стеклянная балконная дверь. Правда, это забавно, когда в ванной комнате есть балкон. Но самое замечательное в этой ванной комнате — это, собственно, просторная угловая ванная раковина. Поэтому всегда, когда Полина бывает в гостях у бабушки, она очень любит покупаться в этой большой ванной. Здесь можно не просто сидеть, плескаться и поливать себя дождиком, можно даже немного проплыть от одного берега до другого.
И самое любимое занятие во время этого водного праздника для Полины — это, конечно же, пузырение пузырей. Для этого бабушка наливает в чашку жидкого мыла, добавляет немного воды — и всё, мир приготовился и насторожился. Теперь Полина берёт соломинку и со всей силы дует прямо в чашку с мыльным раствором. Пузыри вываливаются из чашки и заполняют всю ванную. Очень быстро их становится так много, что они скрывают Полину с головой. Очень много разноцветных радужных шариков. Сквозь окно заглядывает солнышко, бликует на мыльной плёнке и ликует радостью и весельем. Кажется, что солнышко есть в каждом шарике и в каждом из них есть свой маленький солнечный мир. Появившись из одной чашки, эти маленькие миры прощаются друг с другом и улетают, всё удаляясь и удаляясь. И если теперь в какую-нибудь из них вставить соломинку и потихоньку подуть, то он увеличится и выпучится больше других соседних миров. А если вести себя неосторожно, то может даже лопнуть.
— Бабушка, а если я буду дальше дуть в чашку, то я могу заполнить пузырями всю ванную комнату?
— Можешь.
— А если ты откроешь окно и балкон, то могу заполнить всю Москву?
— Можешь, но тогда нужно очень сильно дуть.
— Но я же сильная, да?
— Да. И если ты будешь дуть всё сильнее, то заполнишь и всю Землю, и всю Вселенную, и она будет расширяться и расширяться. И никто не сможет понять, почему она расширяется.
— Бабушка, — Полина чуть разводит и покачивает ладошками вверх, как она обычно делает, когда сталкивается с непониманием окружающих, — да, конечно, Вселенная расширяется, потому что я дую. Да?
— Да!
Кто быстрее?
Полине нравился город Милан в Италии из-за своего названия. «Милан — значит милый», — думала Полина. Поэтому она с удовольствием гуляла по улицам и паркам города. Милан, он ещё и очень правильный город. Здесь для всех есть свои специальные дороги. Для автомобилей есть автодороги, для велосипедов есть велодорожки, а для пешеходов есть пешедорожечки.
Так, однажды Полина прогуливалась по пешедорожечке, держась за папину и дедушкину руки. Это позволяло ей разбежаться, подпрыгнуть и пролететь сразу через несколько дорожных квадратов. Через два квадрата, через три и даже через четыре. Но тогда папе и дедушке приходилось немного пробежаться. Им это, конечно же, тоже очень нравилось, особенно дедушке.
Рядом по велодорожке прошмыгнул велосипедист.
— Велосипед быстрее пешехода, — заметила Полина.
— А что быстрее велосипеда? — просто спросил папа.
— Быстрее велосипеда машина, — заключила Полина.
Все втроём подошли к остановке такси, папа поговорил с водителем, и все сели в машину. Полина с дедушкой сели сзади, а папа рядом с водителем. Такси тронулось и поехало, куда положено.
— Полина, а что же тогда быстрее машины? — продолжил разговор папа.
— Быстрее машины мотоцикл, потому что они нас всегда обгоняют, когда мы едем по городу.
— А быстрее мотоцикла? — продолжил цепочку папа.
— Быстрее мотоцикла поезд, — вспомнила Полина, как они однажды ехали в другой город на поезде, и он, конечно, всех обгонял.
— А быстрее поезда?
— Самолёт.
— А что же быстрее самолёта, Полин? — рассчитывал добраться до предела Полининых познаний папа.
— Папа, конечно, ракета.
— А что же быстрее ракеты? — не удержался и подключился к игре дедушка.
— Быстрее ракеты, дедушка, вторая ракета, а быстрее второй — третья, — легко расправилась с задачкой Полина.
Хорошо, что дедушка давно когда-то, ещё в исчезнувшем Советском Союзе, учился в Московском авиационном институте. И дедушка имел представление о первой, второй и третьей ступенях современных ракетоносителей. Но что имела в виду пятилетняя девочка? То ли эти три ступени для выведения полезных грузов на орбиту Земли, то ли первую, вторую и третью космическую скорость, чтобы улететь вообще в дальний Космос.
Дедушка с распахнутыми от удивления глазами озадаченно отвалился на спинку кресла. Полинка веселилась и прыгала оттого, что ей удалось переиграть и папу, и дедушку.
Такси остановилось по нужному адресу.
— Дедушка, выходи, ты приехал, — хохотала Полинка.
Радуга
Мембрана — это как радуга.
25.11.16. Всё утро хмурилось. Потом поднялся сильный ветер, и на Землю рухнул ливень. Гром похохатывал, разговаривая с молнией, та улыбалась своей кривой улыбкой. Похоже, весело было только им.
Полинка, укутавшись в плед, сидела на подоконнике и наблюдала, как ливневые потоки умывают всё вокруг. И детский пластмассовый домик, отвечавший барабаном на наскакивающие струи. И красный стульчик, не успевший спрятаться в домик и теперь подставивший спинку под потоки. И резиновый мячик, метавшийся от ветра и дождя по каменной дорожке, пока не спрятался в траву и затих. Было грустно и иногда страшновато.
Ливень закончился вдруг, как водопроводный кран закрыть. Ветер погнал тучки дальше на восток, а на западе сначала прорезалось, а затем смело вспыхнуло солнце. На фоне убегающих туч загорелась во всё небо яркая, сочная радуга.
— Бабушка, смотри — РАДУГА! — восторгалась Полина, взбегая по лестнице на второй этаж, на балкон, который был метра на два ближе к радуге.
— Да-а, какая красота! — согласилась бабушка, поднявшись к Полине на балкон. — Сегодня она какая-то особенно широкая и отчётливая.
— Бабушка, а радугу можно потрогать? — поинтересовалась Полина.
— Нет, малыш, радуга — это просто отражение.
— Но отражение в зеркале я же могу потрогать, — возразила Полина, — оно холодное и на ощупь похожее на стекло.
— Да, а радуга — это отражение солнечного света от мириада водяных капелек.
— Бабушка, ну вот же радуга упирается в крышу того домика на краю посёлка, — настаивала на своём Полина, — если я сейчас побегу к этому домику и заберусь на крышу, тогда я же дотянусь до радуги, да?
— Нет, тогда ты обнаружишь, что радуга убежала во-он к тому дальнему лесу.
— А если я птица и быстро полечу к тому дальнему лесу, я догоню радугу?
— Нет, тогда ты обнаружишь радугу на таком же расстоянии от себя, как и сейчас.
«Хм, — задумалась Полина, — значит, радуга — это что-то, что я всегда таскаю с собой».
— А, — догадалась она, — радуга — это как мои одёжки, как моя надутая курточка.
— Пожалуй, — согласилась бабушка, — самая красивая и самая надутая всем подряд твоя курточка.
Полина сбежала вниз и извлекла игрушки из разных норок, куда те попрятались от грозы. Когда радуга, тогда всё равно веселее, даже если она надута всем подряд.
Команда
В команде все должны держать голову.
Полина играет с какой-то странной конструкцией, похожей на беличье колесо. Только спицы в ней, соединённые с двумя проволочными кольцами, длиннее, чем это бывает в привычном колесе для белки. Да и соединения между спицами и колёсами очень слабые. Конструкция получилась хлипкая, и Полине никак не удаётся установить её на попа, то есть поставить торцом на одно колесо, а второе поднять на спицах башней вверх. Верхнее колесо всякий раз съезжает то в одну, то в другую сторону, и башня опрокидывается.
— Что это ты делаешь, Полинка? — спрашивает бабушка, подойдя к столу, на котором Полина пытается выстроить спицевую башню.
— Бабушка, видишь, мне дедушка собрал солдатиков и сказал, что они команда, — с разочарованием ответила Полина. — Но как они могут выполнить задание, если они такие слабые и только кувыркаются?
— Какое же у них задание? — поинтересовалась бабушка.
— Они должны нести книгу.
Бабушка подошла поближе и попыталась помочь. Видимо, подразумевалось, что одно колесо устанавливается на стол, а на второе, поднятое вверх на спицах, должна была устанавливаться книга. Ничего не получалось. Хлипкая конструкция всё равно опрокидывалась.
— Очень умный он, твой дедушка, если он хотел сделать подставку для книги, тогда мог бы хотя бы подтянуть для устойчивости спицы, — посетовала, как обычно, бабушка.
— Да, точно, — догадалась Полина, — он сказал, что солдатики должны натянуться между головой и ногами.
Полина прижала нижнее колесо к столу, а верхнее немного повернула, как бы завинчивая крышку банки с вареньем. Спицы потянулись вслед за верхним колесом. От этого у башни появилась талия. Башня скорее стала похожа на катушку из-под ниток: верх и низ широкие, а середина узкая. Спицы при этом и вправду натянулись, выбрали все свои щёлочки и хлипкости. А когда Полина положила сверху тяжёлую книгу, конструкция натянулась ещё сильнее и стала ещё более устойчивой.
— Смотри, бабушка, — заключила Полина, — когда собираешь в команду солдатиков, они приходят кто откуда. Тогда их нужно немножко довернуть, чтобы между головой и ногами натянулась струна, тогда они могут исполнить задание.
Прививка
25.10.16, остров Хайнань, Китай:
«Сегодня нашу команду поблагодарили за работу».
Полина делает прививку мишке, кукле и барашу. Она взяла фонарик и стеклянную воронку, через которую бабушка обычно наливает жидкость в бутылки с узким горлышком. Полина светит фонариком с широкой стороны воронки, а из узкого носика выбивается тонкий лучик света. Этим лучиком Полина прививает свои игрушки.
— Полина, зачем ты взяла стеклянную лейку, это же не игрушка, — забеспокоилась бабушка, войдя в комнату.
— Бабушка, ну я же не играю, я их спасаю, — возразила Полина таким тоном, который обычно используют люди, когда говорят: «Неужели вы не понимаете, что происходит?»
— Что же с ними случилось, что их нужно спасать? — поинтересовалась бабушка, попутно заменяя стеклянную воронку на пластмассовую, которые у бабушек всегда найдутся в запасе.
— Они потемнели, и поэтому им срочно потребовалась световая прививка, — ответила Полина. — И, видишь, твоя синяя лейка даже лучше, она не рассеивает свет.
— Так, может, их следует просто постирать, после того как ты их брала с собой сегодня на улицу? — предположила бабушка.
— Бабушка, — вскинула брови Полина, — как ты не понимаешь, постирать можно снаружи то, что испачкалось, а темнота, она внутри. Просто у меня нет пока правильных солдатиков для проведения света, поэтому я пока беру твою лейку.
Ближе к вечеру, когда Землю уже укрыла ночь, бабушка заметила новое странное занятие Полинки. Она вытащила из кухонного ящика все пластиковые трубочки, которые обычно использовались, чтобы пить сок, молоко и даже какао. Затем она достала из шкатулки для всякой мелочи несколько резинок, которыми бабушка обычно стягивала какие-нибудь свёртки. Собрав все трубочки в пучок, Полина старалась стянуть их резиновыми кольцами. Это не очень-то получалось, поскольку пучок был большой, больше детских ладошек, и его никак не удавалось обхватить.
— Давай помогу, — предложила бабушка, — мы же уже идём спать, ты что, собираешься взять это с собой в кроватку?
— Нет, — заговорщически прошептала Полина, — я нашла нужных солдатиков. Сейчас мы их свяжем в команду и пойдём на улицу делать прививку Земле. Смотри, какая она тёмная.
Котомка с ошибками
После Китая:
«Встанете на служение, отклонения сами выровняются».
В оранжевом домике, где живут дедушка и бабушка Полины, есть ещё одно странное сооружение — достархан. Это что-то среднее между диваном, застеленным восточными коврами, и манежем с игрушками, отгороженным полукруглым деревянным резным забором. Достархан установлен вместо стены между кухней и гостиной, что позволяет Полине находиться сразу в трёх мирах. Так она и с бабушкой, пока та работает на кухне, и она с дедушкой, когда он читает в гостиной, и одновременно она в игре.
Однажды, зайдя на кухню, бабушка обнаружила на достархане Полинку, которая вместе с дедушкой собирала свой детский рюкзачок, на спине которого были нарисованы Маша и Медведь из знаменитого мультфильма. Вот только поклажу в рюкзак путешественники собирали какую-то странную. Сломанная машинка, потерявшийся давно кубик, выскочившая откуда-то пружинка, проглатывающая ноты шарманка. Ни одной новой безупречной игрушки, целая куча дефектов, которые когда-то участвовали в игре жизни. Из понятного разве что лейкопластырь для заклеивания ссадин и царапин, вещь в походе нужная.
Полинка попросила дедушку держать рюкзак открытым, а сама ловко перепрыгнула через ограждение достархана и забрала со стола сахарницу с сахаром.
— Полина, зачем тебе сахарница, давай я переложу сахар в пакетик, — предложила бабушка, полагая, что сахар — это походная еда.
— Бабушка, помнишь, я тогда целую сахарницу растворила, когда пыталась понять, куда деваются сахарные кубики в чае, — доказывала что-то своё Полина.
Бабушка в недоумении, но с вопросом посмотрела на дедушку.
— Видишь ли, бабушка, — пояснил дедушка, — для этого похода в котомку собирают свои ошибки.
— А-а, какой замечательный поход, — ничему уже не удивлялась бабушка, — а пластырь тоже ошибка?
— А пластырь, это когда я упала и плакала, когда быстро бежала от вас по дорожке и оглядывалась, чтобы вы меня не догнали, и не смотрела под ноги, — вздохнула от воспоминаний Полина.
— А это зелёное стёклышко от бутылки? — вовлеклась в игру бабушка.
— Это просто у нас, бабушка, не сохранились осколки от той вазы, которую разбила кошка, — признался дедушка.
— Ага, значит, ваза — это всё-таки ваша ошибка, которую вы свалили на маленькое бессловесное животное, — возмутилась не грозно бабушка.
— Нет-нет, — поспешила пояснить Полина, подняв в доказательство кошку, — вазу разбила она. Просто, когда мы её догоняли, мы не угадали, что она полетит через стол.
Кошка висела чёрной лоснящейся тряпкой в руках у Полины и была исключительно довольна тем, что она тоже понадобилась в качестве доказательства в этом важном взрослом разговоре. Кошка вообще обожала всякую суету и непременно совала везде свою продолговатую породистую мордочку.
Потом в котомку пошли охрипшие динамики, вывалившиеся из говорящих детских книжек, потом и сами замолчавшие без динамиков книжки. Стеклянная амфора с аравийским песком, изображавшая разноцветные сценки из бедуинской жизни, была вполне целой и неиспорченной. Но в котомке она, видимо, напоминала о песке, который натаптывала Полинка в прихожей своими сапожками после прогулки. И ещё несколько резинок от лопнувших воздушных шариков, и шарик, скомканный из фольги от шоколадной плитки. А нет, шарик ещё пригодится. Полинка бросила шуршащий шарик в гостиную, кошка с готовностью рванула за ним, и пошла карусель под диваном и столом.
— Ну всё, дедушка, закрывай, — закончила сборы Полина, — я готова.
Пока дедушка с трудом застёгивал рюкзачок, Полинка ловко перепрыгнула через ограждение достархана и побежала вверх по лестнице на второй этаж.
— А как же котомка с ошибками? — в дружном недоумении воскликнули бабушка с дедушкой.
Полинка притормозила на середине лестницы, оглянулась, развела в стороны повёрнутые вверх ладошки, показывая, что сейчас она скажет что-то само собой разумеющееся, и произнесла:
— Бабушка, дедушка, когда поднимаешься вверх, все ошибки остаются внизу.
Бабушка с дедушкой многозначительно посмотрели друг на друга, развели руки и поклонились.
— КУ!
Карма
Хозяйка кармы, она как окончательный регулировщик.
За окном мела метель и завывал пронзительный ветер. Родители сказали, что этот месяц называется «февраль». А дедушка сказал, что на древнем языке этот месяц называется «лютый», это значит буйный и злой. «Совсем не такой приветливый, как на картинках в сказке „Двенадцать месяцев“», — подумала Полина, кутаясь в своей утренней кроватке. Из-за темноты, пурги и бубнежа родителей на кухне вставать совсем не хотелось.
Наконец в спальню заглянул папа и пропел утреннюю побудку:
— Вставай, вставай, штанишки надевай…
«Вэ-э-э, дурацкая песенка», — зарылась ещё глубже под одеяло Полина.
Папа присел рядом с кроваткой, взял дочку за руку и напомнил:
— Ты помнишь, что сегодня мы едем в аквапарк?
Стеклянная бутылка, в которой Полина утром себя обнаружила, стала немножко смягчаться. Сквозь узкое горлышко подуло настроением, и послышались бубенцы разудалой тройки, приближавшиеся из дальнего завьюженного леса. Захотелось стать ещё меньше и свернуться в папиных ладонях целиком. Раздневалось.
По дороге в аквапарк папина машина остановилась в пробке. Папа сидел за рулём, мама сидела впереди на пассажирском кресле, а Полина сзади в защитном кресле для детей. Машина стояла в пробке, значит, и вся семья стояла, хотя все сидели в креслах.
— Глухая пробка, — заключил папа, — а главное, на последнем перекрёстке перед бассейном.
— Папа, а почему она глухая? — поинтересовалась Полина.
— Потому что ничего не слышит.
— Карма такая, — предложила иное объяснение мама.
— Карма? — услышала новое слово Полина. — А что такое карма?
— Карма — это когда получаешь по заслугам. Хорошее заслужил — получаешь хорошее. Плохое что-то сделал — получаешь наказание, — пояснила мама.
— А от кого получаешь? — пыталась разобраться Полинка.
— От Хозяйки Кармы.
Хозяйка представилась Полине строгой злой тёткой. Неизвестно почему. Может, потому, что хорошее всегда скромно и в тени, а плохое всегда выпячивается.
Полина смотрела по сторонам и пыталась представить, за что наказаны все эти люди, так же стоящие в пробке. Пассажиры в троллейбусе за то, что постоянно завидовали и обижались на тех, кто в машинах. Водитель Камаза с полным кузовом битого кирпича, потому что вёз что-то не то и не туда. Мальчик в соседнем авто, сидевший в таком же детском кресле, из-за своих родителей, которые так громко ругались, что слышно было даже сквозь закрытые стёкла. Они начали бубнить ещё утром на кухне о том, чей чай слаще и чья горчица горше. Они продолжили в машине, и горчица заполнила зеленовато-жёлтыми соплями весь салон и стала выдавливаться сквозь щели прямо на асфальт.
— Папа, мама, никогда не ругайтесь, — как будто подумала или как будто громко прозвенела Полина.
Папа с мамой переглянулись. Папа, не отрывая взгляда от дороги, протянул руку назад и погладил Полину по коленке. Мама взяла за руку.
— Ох, ты наша умница!
Регулировщица, регулировавшая движение на последнем перекрёстке, вся в форменном облачении: тёмно-синяя куртка, белые сапоги, белые рукавицы и кожаная портупея с кожаными хлястиками и блестящими кнопками, сама в красном берете — указала полосатой волшебной полочкой прямо на папин автомобиль. Машина чуть покачнулась, поднялась над пробкой, над троллейбусом, Камазом и удивлённым мальчиком в соседнем автомобиле и поплыла.
«Нет, она не злая, — подумала Полина, — она справедливая».
— Малыш, просыпайся, — папа уже отстегнул Полину от детского кресла и аккуратно пытался извлечь из машины, — вот он, аквапарк, мы приехали.
Относительность
«Да-а, всё движется, шевелится, крутится, — подумала Полина, — пусть бы даже дедушка называл это колебаниями или вибрацией, но вот Земля?..» Полина подёргала решетку балконного ограждения, потолкала плечом стену дома, ничего не изменилось.
— Не-ет, дедушка, дом стоит на земле и никуда не двигается и не колеблется, — засомневалась Полина, вернувшись в кабинет.
— Дом и вправду никуда не двигается относительно Земли, — улыбнулся дедушка.
— Да, конечно, он же стоит на фундаменте, — развела руками Полина, она уже слышала, что фундамент — это что-то очень устойчивое и фундаментальное.
— Но вместе с Землёй он крутится, — настаивал дедушка, таинственно подняв указательный палец.
— Как это, «вместе с Землёй»? — недоумевала девочка.
— А вот давай посмотрим на такой модели, — предложил дедушка и поставил на стол глобус. — Вот здесь Москва, — дедушка воткнул в глобус булавку, поставил рядом со столом длинноногую напольную лампу со смешным названием «торшер» и включил её.
Когда в кабинете выключили весь остальной свет, то оказалось, что глобус освещается торшером только с одной стороны. С противоположной от света стороны на глобусе было темно, как ночью.
— Теперь представь себе понарошку, что ты сидишь на этой булавке, которая воткнута в то место, где мы сейчас с тобой есть, — предложил дедушка.
Полинка ухватилась руками за булавку, подтянулась, как на лесенке, что на детской площадке, потом забралась на булавку, как на лошадку, и свесила по обе стороны ноги в тапочках.
— Что ты видишь перед собой, Полин? — спросил дедушка.
— Я вижу прямо перед собой лампочку торшера, — ответила.
— Ну вот, значит, у тебя сейчас полдень, — заключил дедушка и повернул глобус влево так, чтобы булавка с Полиной оказались на границе света и тени. — А сейчас что у тебя?
— Сейчас у меня солнышко улетело вправо, и наступил вечер, потому что лампочку я вижу только наполовину, — поделилась наблюдательница результатами наблюдений.
— Правильно, это Земля повернулась относительно Солнца, но булавка так и осталась на том же месте, куда мы её воткнули своим фундаментом, — закончил пояснения дедушка. — Можешь её подёргать или потолкать глобус плечом.
Полина подёргала булавку под собой и попинала глобус ножками в тапочках.
— Да-да, я поняла, что значит быть неподвижным относительно Земли и вращаться вместе с Землёй относительно Солнца, — обрадовалась она, — ну давай, поехали дальше.
— А дальше наступит ночь, — поддержал игру дедушка и повернул глобус ещё так, чтобы солнце оказалось за спиной у Полины, — теперь ты должна увидеть звёзды.
— Дедушка, я теперь вижу только книги во всю стену твоего кабинета, — засмеялась Полина.
— У каждой звезды есть своя книга, нужно только уметь её прочитать, — задумчиво произнёс дедушка, как бы разговаривая сам собой, — хотя, с другой стороны, ты права: каждая хорошая книга — это тоже звезда.
— Дедушка, дедушка, а где же луна? — продолжила игру девочка.
— Верно, есть же ещё и луна, — согласился экспериментатор.
Затем он достал из ящика стола круглое зеркало, приподнял над глобусом и повернул так, чтобы отражённый от зеркала луч света попадал на Полину, оседлавшую булавку.
— Это неправильная луна, — замахала руками Полина, закрываясь от яркого лучика, — на ней не хватает рожиц, которые я видела на настоящей луне.
— Поправим, — согласился дедушка и приложил к зеркалу прозрачную бумажку, на которой он нарисовал фломастером лунные рожицы.
–…
Маятники
…матрица задачи укрыта матрицей кармы, поэтому, если вы хотите добраться до задачи, вам придётся сначала разобраться с кармой…
В оранжевом домике, где живут бабушка и дедушка Полины, есть чердак. Ну, это такое пустое пространство с наклонившимися стенами под самой крышей дома. Позднее дедушка утеплил это пространство, покрасил изнутри белой краской, оббил жёлтыми деревянными дощечками и проложил туда удобную винтовую лесенку. Получилась комната, которую бабушка называла мансардой, а дедушка кабинетом. Потому что туда дедушка втащил ещё большой письменный стол, много деревянных полочек и тумбочек, на которых поселились множество разных диковинок, привезённых дедушкой из разных стран. И если бабушка говорила дедушке: «Ну, ты странный какой», Полина догадывалась, что это из-за того, что дедушка посетил много стран.
На полках стояли пирамиды и каменные грибы, викинги и терракотовые воины, фигуры странных существ с шестью руками и хоботом вместо носа. Ещё там была большая коллекция колокольчиков и целое стадо слонов, прогуливавшихся вокруг глобуса. Сначала самого большого папу-слона Полина едва могла поднять двумя руками, потом могла легко, потом играла им одной рукой, а маленький слонёнок-сыночек вообще умещался в ладошке. Но это не потому, что слоны уменьшались, а потому что Полина подрастала.
А ещё у дедушки была одна странная живая игрушка. Это были два маятника в виде конусов из жёлто-серого металла, называвшегося латунь. Один маятник был большой, длиннее ладошки, и висел он на длинном шнурке, подвешенном к потолку мансарды. Второй был маленький, не больше пальчика, и подвешен он был на более короткую нить, которая была продета в специальную дырочку в самом кончике большого маятника. Так получалось, что маленький маятник висел на большом.
Когда Полина была ещё маленькой, она не дотягивалась до маятников и просила дедушку их раскачать. Тогда дедушка показывал с маятниками разные фокусы. Например, можно было отклонить маленький маятник и отпустить его, и он весело раскачивался туда-сюда. Это беспокоило большой маятник, и он, немного ворча, тоже начинал немного шевелиться. А если далеко отклонить большой маятник, то он бодро вовлекал за собой маленький, против чего тот, похоже, не возражал. Ещё смешнее получалось, если большой маятник отклонить влево, а маленький вообще поперёк. Тогда они оба закручивали восьмёрки и карусели. Впрочем, всегда заканчивалось тем, что большой побеждал и вовлекал маленький маятник в свою ритмику колебаний.
Потом Полина подросла и уже сама могла дотянуться до нижнего маятника. Потом подросла ещё и смогла дотянуться и до верхнего. И каждый раз, взбегая на мансарду, Полина оживляла маятники, пока, наконец, не спросила:
— Дедуля, а зачем тебе здесь эти маятники?
— Ну наконец-то! — обрадовался дедушка, как будто уже давно ждал этого вопроса. — Эти маятники моделируют всю нашу жизнь, — ответил он.
— Как это, «моделируют»? — удивилась Полина.
— Моделируют — это значит на простом примере показывают главное правило, которое одинаково работает во всей сложной жизни: и в природе, и у людей, и даже у всей нашей планеты Земля, — пояснил дедушка.
— Что же это за правило такое? — допытывалась любопытная.
— Правило состоит в том, что всё-всё-всё в нашем мире колеблется, — продолжил дедушка, — и если колебания намного быстрее, чем у этих маятников, то такое колебание называют вибрацией, или ритмом, а если ещё быстрее, то током, или лучом. И главное в этом правиле то, что всё в мире отклоняется от своего равновесия, доходит до крайней точки, поворачивается и, проскакивая точку равновесия, улетает в противоположную сторону, потом опять поворачивает, потом опять и опять, каждый раз проскакивая точку своего начала. То же самое и при вращении, здесь тоже каждая точка пролетает и пролетает точку своего начала. Пока есть качание, вращение, вибрация — есть жизнь.
— А-а, это было в мультике, когда маятник остановился, — вспомнила Полина, — тогда все в городе замерли, и близнецы Йо и Йо побежали и раскачивали маятник на городских часах, и все опять оживились.
— Вот-вот, — согласился дедушка, — куда ни кинь, а вся наша жизнь состоит из колебаний множества больших и маленьких маятников. И даже сердце у людей стучит как маятник, поэтому ни в коем случае нельзя, чтобы эти колебания остановились.
Полина выбежала на балкон, с которого они с бабушкой наблюдали радугу, и решила проверить утверждение дедушки. Ветки берёзы замахали Полине свои приветы, ромашки тоже дружно кланялись белыми причёсками, бабочка быстро-быстро бякала разноцветными крылышками, и воробей…
— Ну, это понятно, — согласилась наблюдательная, — всё везде как-то колеблется, и даже сердце я уже слышала, а тогда зачем тебе два маятника?
— А это затем, чтобы показать, как влияют друг на друга два разных колебания, — пояснил. — Вот, например, представь себе, что ты это маленький маятник, а твои родители или мы с бабушкой — это большой маятник.
— Дедушка, — переспросила недоверчивая, — и теперь ты покажешь мне на этих двух маятниках, как вы на меня влияете, так?
— Так, — подтвердил дедушка, — смотри, вот ты хочешь дорисовать карнавал с принцессой Эльзой или пиццерию с пиццей «Маргаритой» — это твоя жизнь, твой ритм. А мы с бабушкой тянем тебя на завтрак, как большой маятник тянет за собой маленький маятник.
Полина потрогала свою макушку, как будто пытаясь найти там шнурочек, за который она привязана к взрослым. Шнурочек не нащупался, но ощущение, что тебя тянут за макушку, осталось. Потом Полина вспомнила, что если раскачать маленький маятник, то он постепенно вовлекает в качание и большой, и предположила:
— Значит, когда я вам говорю: «Пойдёмте на батут, пойдёмте на батут, пойдёмте на батут», я в конце концов вас раскачиваю, и мы идём?
— Ну, да, замечательный пример, — порадовался дедушка, — но при этом, заметь, хоть ты и чувствуешь, что взрослые тебя куда-то вовлекают, ты зря на нас обижаешься. Мы также живём в своём ритме повторений и также привязаны своим шнурочком к потолку, а потолок к дому, а дом вращается вместе с Землёй. Просто у взрослых есть часы, а в часах есть маятник, и он привязывает нас к расписаниям и графикам потолка, дома или планеты.
Полина подошла к дедушке, сидевшем в кресле, и погладила его по голове, как бы ища шнурочек, за который он привязан к расписанию, или как бы жалея его.
— А теперь представь себе, — неожиданно продолжил дедушка, — что маленький маятник, висящий внизу на короткой нити, — это задача твоей жизни, что-то самое главное, что тебе предстоит; тогда большой маятник — это обстоятельства, которые постоянно вовлекают тебя в какой-то свой ритм, отвлекают и сбивают тебя. И оказывается, что связь между маятниками такова, что чем больше неправильных движений будет у маленького маятника, тем тяжелее будет маятник большой. И дальше всё труднее и труднее будет вернуться к решению своей самой главной в жизни задачи.
— Дедуль, ну какая задача? Я люблю играть, а когда проголодаюсь — поем, устану — посплю.
— Верно, — согласился дедушка, — но так же живут и животные: играют, обустраивают жилище, добывают пропитание, а ещё и продолжают род и, когда устают, тоже спят… но есть же ещё что-то, что точно отличает тебя от животных.
— А-а-а-а, — после короткого раздумья догадалась Полина, — ты имеешь в виду моё любопытство. То, что я люблю всё узнавать. Про пузыри там, про радугу, про вращение Земли, про свет и антиматерию?
— Умница, — похвалил дедушка, — про антиматерию, правда, пока я не понял, но в целом действительно человек отличается от животного тем, что в процессе своей жизни он вырабатывает знания, которые сами потом изменяют образ его жизни. Вполне возможно, что именно благодаря любопытству. У животных это не так, они осваивают только навыки и не вырабатывают новых знаний.
— Ясно, ясно, — рассуждала вслух Полина. — Значит, правильные движения — это узнавание нового, а если я не занимаюсь узнаванием нового, то обстоятельства будут складываться вокруг меня всё более тяжёлые и всё больше будут препятствовать узнаванию, и верхний маятник становится всё тяжелее и всё увереннее тащит меня за собой?
— К сожалению, да. Пока ты маленькая, твои родители и бабушки с дедушками есть твои обстоятельства. И мы как раз и помогаем тебе в твоей главной задаче — в движении к знаниям. А потом, по мере твоего взросления, ты всё больше сама и сама. И чем больше ты узнаешь, тем меньше твоя жизнь будет похожа на жизнь просто животных.
Оглавление
- Вступительные слова
- Глава 1. Межвременье (приснилось)
- Глава 2. Детство
- Глава 3. Как правильно?
Купить книгу
Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Всё будет правильно» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
