Разноплодное деревце. Сказки-притчи из породы сказок-крошек

Виктор Кротов

Автор многочисленных сказок-крошек (в каждой не больше ста слов) собрал здесь те из них, которые можно также назвать и сказками-притчами. Притча оставляет за человеком свободу усвоения того, что в неё вложено. Свободу собственного понимания. Ведь притча опирается на образное, метафорическое восприятие. Она ничего не доказывает, но лишь наводит на какие-то важные мысли. Это своего рода философская беллетристика. Некоторые сказки ранее публиковались в других книгах автора.

1996 год

Чемодан-путешественник

Один живой, самостоятельный чемодан путешествовал по всему свету. Найдёт в попутчики человека с документами — и путешествует.

Богатый был: всюду торговал чем мог. И всем рассказывал, где что почём купил и продал.

А больше ничего не рассказывал. Чемодан всё-таки.

Маленькие человечки

Жили-были Маленькие человечки.

Если они попадали туда, где им интересно, они тут же вырастали и всех удивляли своими талантами.

А в скучном месте уменьшались, да ещё и капризничали.

Такие у них были необычные организмы.

Сказодышащий дракон

Прилетел в город дракон. Разинул пасть — и как дыхнёт! Не огнём, а сказками. Весь город ими наполнился.

Детям веселье, а взрослым трудно жить стало. Не разберут: что сказочное, что всамделишное?..

Дети кричат дракону:

— Оставайся!

Взрослые кричат:

— Лети отсюда!

Захохотал дракон:

— Я тоже сказка. Кому не нравится, не обращайте внимания.

И новыми сказками дыхнул.

Киоск, в котором было всё

Гуляла семья в лесу и сбилась с дороги. Видят — киоск на поляне. С надписью: «У нас есть всё».

Купили они папе пилу для камней, маме платье, меняющее цвет по настроению, а дочке растущую куклу. Ушли довольные.

А продавец загрустил. Опять не понадобились ни фонтанчик радости, ни счастье небывалое, ни изобретательский шлем. Надо хоть пыль с них стереть…

Толпа-толпища

Жила-была толпа-толпища. Толстая и глупая. Она толклась на площади и глотала тех, кто глазами или ушами хлопал. А проглотит — не выберешься, такая она цепкая да липкая.

Но один человек догадался, как спастись. Закрыл глаза и стал думать о своём. Появился на нём толполазный костюм, тут уж и выбраться удалось.

А толпа-толпища даже и не заметила этого.

Учителя обиды

Дуд совсем не умел обижаться. Родителям это не нравилось. Они нашли ему учителя.

Но как тот ни старался, не обижался Дуд, и всё тут. Тогда учитель сам обиделся и ушёл. Так было и с другими учителями.

А последний учитель подмигнул Дуду и сказал:

— Я сам ни на кого не обижаюсь, только вид делаю.

Обрадовался Дуд и быстро этому научился.

Дом на продажу

Не было у Бавы денег на ремонт деревенского дома. Решила она его продать.

Дети, внуки просят:

— Не продавай!

А Бава:

— Нет, продам!

Но только придёт покупатель, она ему отказывает: жалко дом становится. Стольким отказала, что попал дом в мировую книгу рекордов.

Туристы валом повалили, деньги за осмотр платят. На ремонт хватило, да ещё дома детям и внукам рядом построили.

Тропинка для босых

Встретились два волшебника, Фа и Фо. Фа похвастался туфлями-скороходами, которые мчались быстрее света.

— А у меня есть бесконечная тропинка, — сказал Фо. — Кто по ней идёт, наполняется радостью и мудростью. Чем дальше, тем больше.

— Давай пробежим по ней в моих туфлях, — предложил Фа. — Станем самыми радостными и мудрыми.

— Нет, — улыбнулся Фо, — обутому по ней и шагу не сделать. Это только для босых тропинка.

Стоколёсный велосипед

Был у Ка стоколёсный велосипед. Ездил он медленно, зато никогда не падал.

Захотела Ка ездить быстрее, стала понемногу колёса откручивать. Семьдесят осталось, сорок, десять… А уж как она на одном колесе носилась!

Потом вдруг забросила велосипед — сидит, мечтает.

— Ты что не ездишь? — спрашивают.

Ка отвечает:

— Я совсем без колёс научилась кататься. Со скоростью мысли.

Надувной городок

Стоял у моря надувной городок. Жили в надувных домах надувные люди. Выращивали надувные овощи и фрукты. Летали на воздушных шарах.

Плавали они прекрасно, а вот нырять не умели.

И сказал один из них:

— Нас полнота наша вглубь не пускает.

Сдулся он, стал плоским-плоским и пошёл учиться нырять.

Глянули на него остальные, покачали головами и не захотели с полнотой жизни расставаться ради ныряния невесть куда.

Йог, уколовшийся иголкой

Один йог умел ходить по углям, сидеть на осколках и лежать на гвоздях. Даже ножи в него не втыкались.

Однажды он гулял и увидел под елью девочку с книгой. Сел рядом, заглянул в книгу и зачитался. Вдруг кричит:

— Ой!

Это он еловой иголкой укололся.

— Ты же йог, — удивилась девочка.

— Да, — говорит йог, — раньше я только о том и думал, что я йог. А теперь другими мыслями из книги заполнился. Вот и стал как все.

Роза грандиоза

Принёс папа домой цветок нового сорта: «роза грандиоза». День изо дня роза не увядала, а свежела и расширялась, пока не заполнила всю комнату.

Здорово было играть в прятки! Спать приходилось на лепестках, лепестками и укрываться. Питались розовым нектаром. И разговаривала вся семья только стихами — от поэтической радости…

Засыхая, роза уменьшалась, пока не исчезла. А люди долго ещё ходили розовощёкими.

Консервированная дружба

Научился Трям консервировать дружбу. Подружится с кем-нибудь, а потом дружбу в банку закатает, напишет чья — и хранит на всякий случай.

А о друге уже и не думает. Зачем, когда консервы в запасе? Нужно будет — откроет банку и снова дружбой наслаждается, аж причмокивает.

Друзей у Тряма было полно. Даже банок не всегда хватало.

Беспутная дорога

Родилась у дороги дочка. Своевольная — страсть! Убежала от матери, да ещё в горы забрела.

Мать бранится: вот беспутная!

А дочка вверх-вниз носится, вершинами да обрывами любуется. То туда развернётся, то сюда. Совсем, кажется, запуталась от восторга.

Мать переживает.

А люди едут и говорят:

— Скучно на ровной дороге. Скорее бы на горную свернуть. Вот там ехать — заглядение!

Поезд для отстающих

Шёл особо скорый поезд, да так быстро, что на каждой станции от него пассажиры отставали.

Поэтому за ним ехал поезд помедленнее — подбирать отстающих.

Но от него тоже люди отставали, и следом шёл ещё поезд, подбирающий и этих.

А уж когда и от этого поезда один пассажир отстал, сунули его в вертолёт и привезли на конечный вокзал. Там он свой скорый поезд ещё и дожидался.

История козла

Надоело козлу, что его козлом обзывают. Сбрил он бороду, пришил вымя и стал козой.

Сбегает утром на базар, купит молока, зальёт в вымя — и дои его сколько хочешь. Даже козлят рожать научился.

Только завидущие приятели ворчали:

— Ишь, козой заделался… Вот козёл!

Соперники

Задумали Ап и Оп покорить непокорённую вершину. Каждый хотел быть первым.

Ап пошёл в гору с севера, Оп — с юга. И каждого провожала целая толпа болельщиков.

С великим трудом одолел Ап гору, написал на вершинном утёсе своё имя, смотрит: с другой стороны утёса Оп своё имя пишет. Фыркнули друг на друга и стали спускаться в разные стороны.

А из пещеры в утёсе вышел Эп. Подмёл за ними и надписи стёр. Он очень свою гору любил.

Разговорное строительство

В стране Уль изобрели машину, получающую кирпичи из разговоров. Лёгкие кирпичи, красивые.

Перво-наперво построили ульчане громадный дворец для международных съездов. Съезжались все туда обсуждать всё на свете.

А умные ульчане свою машину к дворцу подсоединили и делают себе кирпичи для остального строительства. Ведь сами они очень молчаливые были.

Неизвестная принцесса

Жила-была принцесса. Никто об этом не знал. Знакомые считали её обычной девочкой.

Готовясь в королевы, она старалась делать всё как можно лучше, быть мудрой, доброй, отважной и справедливой.

Когда же она стала королевой, об этом тоже никто не узнал, кроме короля.

Но она и так была по-королевски счастлива.

Скрипичный стул

Повадился один стул скрипеть. Не просто так, а из любви к музыке. Но все думали — от ворчливости, и сами на этот стул без конца ворчали.

Пришёл к ним как-то в гости знакомый скрипач, услышал скрип стула, вскочил и воскликнул:

— Да это же Токката Барабатта! И какое исполнение!..

И предложил поменять стул на дюжину других. Но хозяева отказались.

С тех пор они слушали свой стул с гордостью и удовольствием.

Окно в одну сторону

Пришло Морту время умирать. Он и умер.

Перешёл в другой мир, там тоже интересно. Нашёл окно в земную жизнь. Видит, родные его плачут и горюют. Он им кричит:

— Не плачьте! Здесь тоже здорово. Ещё встретимся!..

Да окно это — в одну сторону. Не видят его, не слышат.

Только дочка вдруг — прислушалась, улыбнулась и зашептала что-то остальным.

«Фух-х, докричался», — обрадовался Морт и пошёл другой мир осматривать.

Преп Леп и прюп Люп

Леп был препом. Сына он назвал тоже Лепом. И хотел, чтобы сын стал тоже препом.

Но сын стал прюпом.

— Все Лепы были препами! А ты? — кричал Леп.

Тогда сын взял другое имя: Люп. Ещё больше рассердился Леп.

А потом понял: глупо быть препом, если ты прюп. И они снова подружились.

Правитель правил

В одной стране жили люди и правила.

Люди рождались сами, а правила придумывал правитель. Он был придумчивый, и вот правил стало больше, чем людей.

Скучно было людям жить среди стольких правил, и они убегали в соседние страны.

Наконец остался правитель среди правил один, да и сам не выдержал, убежал.

А страну пришлось географам открывать заново, когда все правила из неё выветрились.

Валяшка

Эх, любил Валяшка полежать, помечтать. Соседа Ваньку-встаньку не уложишь, а Валяшку встать не уговоришь.

— Хватит валяться! — крикнул как-то Ванька. — О чём ты только думаешь?

Тут Валяшка стал ему рассказывать свои мечты и фантазии. Ванька аж закачался от удивления.

— Да, — говорит, — если бы у меня такое в голове творилось, и я бы лежал да прислушивался. Валяйся дальше. Только рассказывать не забывай. Интересно же…