Долина истины

Виктор Зимаков

Повествование о предках наших, славянах – что камень веры, истины в основании Сибири, Алтая заложили. Тяжелая доля и юмор из жизни жителей этого прекрасного края.

Сказ

(Последняя молитва православных).

(Слово ПРАВОСЛАВИЕ — умение славить Бога, и говорить с ним.)

«Возрадуйтесь и молитесь, что бы ни впасть в искушение

Дух бодр, плоть же немощна (Мф 26.41)

Молитва — Важнейшая духовная жизнь верующего,

Обращение сути человека к Высшему Существу и его посредникам.

Есть молитва — СЛАВОСЛОВИЕ — это когда личность переживает

радость при встрече с Богом, произнося: «Аллилуйя!»

(Слава Богу, аль-Отец, иль — Сын, уйя — Дух Святой

Другие молитвы, это прошения и благодарения.

«Черная Троица», так в народе прозвали группу «Красного террора» (Комплекс карательных мер, новой власти, бес суда и следствия, против классовых врагов провозглашена 5 сентября 1918 года, в виде закона, где имеется мера наказания — расстрел.) Прибыла в Никольскую округу в теплый сентябрьский вечер.

Что бы представители «террора» действовали более смело, нагло и решительно, как правило, набирали туда исполнителей из тех, кто когда-то, по каким-то причинам оказался в Сибири, из других губерний. Все это для того, чтобы не было ни каких родственных связей у этих представителей новой власти с местным населением. Были среди них и отъявленные уголовники, которые в ходе революционных преобразований оказались на свободе: «Глядь, а здесь, оказывается, и грабить и унижать народ можно, все по правилам, по мандату от высшей власти. К тому же паек приличный, зарплата по выше, рабочего да и кожаная тужурка, порой тщедушному телу чекиста придавала воинственный, грозный вид». Руководили такими отделениями, так называемые интернационалисты: чехи, венгры, поляки, немцы и даже китайцы. Так что при необходимости законный террор, превращался в чисто бандитский грабеж, насилие, жертвы. Какую защиту и объяснения можно получить от «неруся», который в русском языке «ни бельмеса» не соображает, а потому озлоблен, что его плохо понимают.

Пока еще выбранному народом старосте приказали срочно вызвать в здание, где располагалась ранее заготконтора, а сейчас сельский совет, Вараксина Евлампия. Этот огромного роста, семидесятилетний мужик не уступал по силе и сорокалетнем. Он был самый опытный в той стороне притаёжной, хлебороб, или как сейчас говорят агроном.

Причина появления столь грозной силы, да еще с двумя вооруженными верховыми, ни чего хорошего деревне не предвещало. Обычно, подобный наезд заканчивался арестом двух-трех местных жителей, и повозками с медом, мукой, орехом, копченостями и прочей снедью. Это был своего рода откуп в чем то, виноватых перед властью крестьян, которые сумели все-таки, договориться. Что бы, не попасть под суд либо арест.

Всем, как правило, руководил старший — некто Франческо, якобы «друг самого Троцкого». Кто он по национальности, где родился, воевал, ни чего неизвестно, но вот по-русски говорил четко, внятно, мог изъясняться по-французски и немецки. А еще все знали, что шибко падкий, этот иностранец на женский пол. Правда, молодиц не трогал, обходился вдовицами, разведенными да гулящими. Как мужик, видно сильный и бабы от него уходили довольные. А за вечер утех мог «уговорить» две четверти самогона. За это время в деревне, пока главный гулял, кое — кто успевал в тайге скрыться, а другие находили нужное количество денег, золота, золотых украшений, что бы избежать сурового наказания.

Вот такая публика на двух тарантасах да трех бричках, прибыла в селение, дабы вывести на «чистую воду», вредителей и врага народа Евлампия Вараксина, не только исконного хлебороба, но одного из самых грамотных во всей округе человека, в плане толкования, объяснения библейских истин, знание молитв, законов мирских. Почти десять лет, он избирался сельским старостой. Да видно кому-то не давало покоя его сильное хозяйство. Добротные дома, амбары, заполненные всегда хлебом, а так же две лавки, где по самым дешёвым ценам, поселковые могли купить нужную вещь, а при необходимости и взять в долг без каких либо процентов (у старообрядцев дача денег, либо предметов под проценты роста неприняты). Три его сына: Авдей, Самуил, Игнатий тоже в достатке жили.

И вот надо же, самые что ни на есть деловые мужики и «ВРАГИ НАРОДА». Того народа, что вокруг них находил себе работу, нужную заботу, поддержку, в общем, жили не тужили, а коль пожар, собором и тушили. Лишись деревня этих даровитых людей и опоры подобных мужиков, их деловой мужитской смекалки, умения организовывать в сообщество остальных жителей, через пару месяцев её бы не стало. А ведь какие планы община старообрядцев во главе купцов Чечуриных, Вараксиных имела: построить маслодельный завод, новую кузню, платину, что бы свет появился, связь по проводам установить с городом.

В чем дело? Какова причина ареста?

А все дело в том, что из — за не привычной для этих мест погоды, в этот год, во рже и пшенице гадость появилась, гриб — убийца, по-сибирски спорынья, прямо таки облепила уже окрепшие побеги урожая. Евлампий видя, какую опасность эта зараза несет, первый начал бить тревогу. Что бы урожай сохранить, надо при уборке такого зерна на три-четыре раза отбивать от проклятого грибка, что бы колос оставался чистым. Но тогда будет потеря почти половины урожая.

Другой выход — рожь, пшеницу после уборки не сдавать на продажу, а на год-два засыпать в хранилище хорошо проветриваемое. Потому, как спорынья со временем полностью теряет свои ядовитые свойства — ЯДОВИТЫЕ, СТРАШНЫЕ ПО ПОСЛЕДСТВИЯМ.

А они таковы, коль вот ты Россиянин, каждый день жуешь хлебушек и не знаешь, что достаточно всего то — ПЯТИ, ПОВТОРЯЮ, ПЯТИ ГРАММОВ ГРИБКА СПОРЫНЬИ попасть в твой желудок и все тебе капец. (Обыкновенный гриб-паразит, который на-Руси называют спорынья. Весом примерно 1 грамм. При определенных условиях как болезнь, начинает прорастать на злаке ржи и пшеницы. Содержит страшные ядовитые вещества — «алкалоиды», которые обладают смертельными свойствами для организма живого, вызывают сокращение мышц и приводят к гангрене конечностей, побочно умственное расстройство, страшные боли, агрессивное поведение. В средние века эту болезнь называли «Антонив огонь». С другой стороны спорынья, применяется в медицине как лекарство).

Потому то, как знающий природу избавления от поразившей болезни зерновых культур, Вараксин, стал убеждать сельчан, что этот новый урожай сдавать не стоит, а отложить его на пару лет для хранения. Потому, как через год-полтора активность вредного микроба исчезает. А потому, пользуясь авторитетом, посоветовал ссыпать новый урожай в отдельные хранилища, а вместо этого пораженного зерна выдать хоть и меньше, но зерновой запас прошлого года. Естественно, нашелся доброжелатель, который доложил это кому надо.

Ну, а теперь, вот ты читатель скажи! Не зная пред истории, о каких то там пяти граммах смертельного яда, могущем оставить человека без рук и ног, но вот страна испытывает голод, что бы ты сделал? Да очевидно, посчитал бы это вражей пропагандой, что бы лишить еды нуждающийся народ.

Вот тоже и сотворили приезжие учителя новой жизни. Ну, хотя бы собрали сход, объяснили. А ведь был пример подобного в Томской области, где ради проверки дали съесть несколько граммов ядовитого грибка человеку, которого должны были расстрелять: и что же произошло через несколько часов? Возникли страшные судороги, от боли у несчастного даже глаза вытекли, весь он покрылся страшной проказой, был воочию увиден «Антониев огонь».

А ведь чуть было этот хлеб Томские власти не отправили в столицу.

«Франческо» оказался далек от доводов пожилого авторитетного хлебопашца. Решил просто исполнить приказ известный только ему: «За попытку срыва хлебопоставок, организаторов провокационных слухов, а так же тех, кто еще повинен в сокрытии и не допоставок зерна — расстрелять» — при этом указаны фамилия Вараксина и трех его сыновей.

Далее приписка-рекомендация, от руки вышестоящего руководства Бийского ЧК: «Дабы не вызывать отрицательных проявлений со стороны граждан поселка,

распустить слух, что прибывшие сотрудники, только арестовывают для дальнейшего разбирательства в суде указанных вредителей. Для успокоения осужденных и их родственников, объявить, что самое большее наказание, не более чем трудовые работы на предприятиях города Бийска или Барнаула. Там же предписано было: «Расстрел произвести в месте потаенном, в удалении от посёлка». Для большей правдивости, арестованным разрешили одеться во все чистое, взять несколько пар сменного белья, так же, еды на пару недель. Но еще более успокоили, тем, что разрешили старшему внуку, сопроводить их. Он ехал чтобы, продать в городе Бийске восемь ульев с пчелиными семьями. Вот так все было представлено, что бы, обреченные не узнали, что смерть их ожидает недалеко от дома отчего. Но вот, то чего не должны были знать уже приговоренные к смертной казни, стало известно через Клашку Судейкину — очередной крали на ночь, для почтенного начальника группы чекистского отделения.

Когда «Франческо», изрядно натешившись с молодой женщиной в баню отправился, подруга его, за пять минут сумела прочитать не только сам приказ, но и ту приписку, как скрыть убийство людей без суда и следствия.

Мужики с общины быстро собрались на совет. Что делать? Предложили устроить побег. Тайга, она матушка укроет, обогреет и напоит сибиряка. Но вот от всего этого пришлось отказаться. Потому как из соседней деревни тайно, точно так же арестованные свершили побег, так власти вместо тех беглецов, расстреляли их семьи, а хозяйства увезли с собой. Ничего не оставалось, как принять смерть, во имя спасения своих родственников и сельчан. А главное, что старообрядцы, согласно принципу вере своей: «Непротивление власти» не смогли допустить другого подобного действия, против закона нового правительства. Будь это еще год-полтора назад, когда вовсю шла гражданская война, и властвовало беззаконие, тогда община имела право всячески защищать свои семьи.

Уже ранним утром, Вараксин и его сыновья, испросив разрешения, сходили в баню, надели самое лучшее и чистое, не проявили сопротивлени, когда их связывали, тронулись в последний путь.

Евлампий, предвидя, что их наверняка расстреляют, незаметно от всех остальных наказал старшему внуку Василию, взять припрятанные золотые червонцы и за ранее часть их оставить на видном месте там, где предположительно семейство Вараксиных должны были уничтожить. Вторую же часть золота, Евлампий, наказал внуку держать при себе. Он боялся, что всё пойдёт не так как он замышлял, и о том, что знали о предстоящей расправе, никто виду не подавал. Все происходило спокойно. Даже внук, который должен был сопровождать две брички с пчелиными ульями в город Бийск, спокойно и деловито закреплял и связывал домики для пчел. Согласился ехать позади всего конвоя, якобы, что бы не растрясти уже успокоенные пчелиные семьи и даже закрыл мешковиной свой груз.

Еще до того как выехал конвой, Васька успел добежать до предполагаемого места, где наверняка, казнят его родственников. Это местечко, в двух верстах от деревни, там еще протекает ключик, а далее непроходимое болото — согра. Самое, что ни на есть удобное место, что бы свершить убийство и оставить в тайне место захоронения. Всё исполнил Васька, спрятал кожаный мешочек с золотыми червонцами под хорошо видимым от ручейка трухлявым пнем. Кроме подвод, на которых сидели связанные члены семьи Вараксины, были ещё две брички на которвые, уложены так называемые подарки от сельчан, две бочки солонины, и свежая туша забитого марала, а кроме того шесть бутылей первоклассного самогона. В общем-то, кто знал обо всем из числа прихожан старообрядческой общины, надеялись, что Евлампий и золото, помогут сохранить жизнь соотечам.

Когда обоз подошел к ручью и заболоченной низине, все вдруг поняли, что должно произойти дальше что-то страшное, кровопролитное. Недолго думая конвоиры, поняв, что им предстоит обычная работа, начали в открытую и очень громко, что это даже слышали обреченные на смерть, вести разговоры, как быстрее казнить врагов, не попортив, однако при этом надетую на них новую, чистую одежду. Как ни как, а на каждом добрые зипуны (верхняя одежда), совершенно новое как нижнее, так и верхнее холщевое белье, да и сапоги на всех добротные, хромовые.

Вот тогда-то попросил слово Евлампий, обратился прямо к «Франческо»:

«..Мы прекрасно знаем, что вы сейчас нас кончать будите. Об одном прошу вас перед смертью нашей, освободите от веревок наши руки, ноги. Позвольте проститься нам по-христиански и исполнить молитву «Живые помощи». За все за это, ежели разрешите нам исполнить, за это благодеяние вы получите расчет золотыми монетами. За это доброе дело, мы расплатимся щедро. Видите пень замшелый, под ним в кожаном кошеле сотня царских золотых червонцев, так что на всех хватит с лихвой. Ежели вы нас еще и в живых оставите, то обещаем исчезнуть из этих мест навсегда. У вас будет повод доказать, что якобы мы, ваши арестанты, будучи связанными попытались сбежать, но утопли в болоте. Наша же одежда, которую мы вам отдадим, будет доказательством, что вы свою службу справили верно. Коль вы согласитесь на это, то мой внук Василий, что на взгорке, на бричках с ульями, отдаст вам еще столько же золота. Но это золото храниться не у него, а в одном из ульев, так что вам нет резона убивать мальца. Он вам сам отдаст богатства, когда мы скроемся. Я вам все сказал, теперь решайте вы.

Конвоиры, а их вместе с командиром шесть человек, долго меж собой говорили, спорили. Потом один, самый молодой добежал до бугорка, где перевернув корягу вместе с пнем, обнаружил самодельный кожаный кошель. Все, что было внутри мешочка «Франческо» высыпал поверх чьей-то гимнастерки.

Боже ты мой! — вот действительно богатства. Несколько сотен новеньких, золотых николаевских червонцев, словно вспышкой от лучей солнца опалила сердца

и души этих мучителей и палачей: «Это ведь, каждый из нас, если поделить поровну, на деньги нынешние, новый дом построить может. И всего-то, за то, что бы дать этим не, в чем не повинным людям исполнить долг православных христианин. А ведь и вторая половина золотишка не меньше будет, этак, так на всю жизнь безбедную хватит…». Всеобщее возбуждение, от неожиданного богатства, что появиться в их карманах, вдруг почему-то разделило этих людей, каждый увлекся своими расчетами от возможной выгоды.

Все дали согласие на такой исход дела, а кромя старшего, который решил сделать все иначе. Для виду он дал приказ освободить от узлов связывавших семейство Вараксиных. Позволил им раздеться до исподнего (оставив только кальсоны) и разрешил свершить нужную молитву, столько раз, сколько это потребуется по времени. Всем этим начальник вселил надежду на благополучный исход у своих охранников, а так же и обреченных на смерть.

В последний момент Евлампий, этот старый, но опытный казак-вояка, старообрядец, когда все суетились и даже несколько радовались, что по-мирному решили это дело, усмотрел как «Франческо» скрытно достал из обоза еще один наган. Незаметно зарядил его и спрятал у себя на груди. А еще старый человек узрел, как глаза этого начальника еще минуту назад, вроде бы добрые, вдруг озлобились и налились кровью. А потом его щедрое разрешение всем присутствующим выпить, кто, сколько хочет спиртного, дополнительно дало повод для сомнения Евлампию, что после исполнения молитвы палач отпустит их на все четыре стороны. Жалко только стало, что они могут убить его внука.

Глава семейства все понял, что партийная совесть и преданность идеалам большевизма у их губителя, превыше всяких обещаний, жалости к людям и наличия какой-либо справедливости.

Да!!!!! — для «Франческо» на первом месте это ликвидировать врагов народа. Но вот эта золотая куча, которую он уже почему-то не захотел делить, а забрать все себе! Но для этого нужно покончить со всеми разом. Как доложить? Он сумеет, тем более товарищи по партии ему во всем доверяют. И, как правило, после любого подобного мероприятия, он не перед кем не отчитывался, а только писал рапорт в губернское ЧК. А все происшедшее мог представить как пьяную ссору меж охранников, которая могла привести к побегу арестованных. А потому не лишним будет в том рапорте указать, что ради лучшего исхода, он собственноручно вынужден был даже застрелить одного из своих помощников. Ну, а потери в этой кутерьме, которые происходили в десятках, а то и сотнях подобных отрядов, оставались без особого внимания.

Вот такая была задумка, польстившегося на дармовое обогащение коммуниста, у которого вдруг при виде золота утихли и куда-то исчезли высокие идеи большевика. Весь этот коварный план, конечно же, разгадал Вараксин Евлампий, а потому пока их развязывали, да дали возможность раздеться, хотя

утренняя прохлада сентябрьской тайги и вызывала дрожь. Отец поведал сынам честно, о трагической их участи. Но вот их вера дала им силы спокойно отнестись к предстоящему смертоубийству.

Все вроде просчитал начальник команды, но что-то пошло совсем иначе, а не так как замышляли опричники.

Когда эти четверо, истинно православных христианина, обратив взоры к только что поднявшемуся над предгорьем ликующему солнцу, они с Великой Верностью Богу вдруг воспели свою последнюю молитву похожую на гимн миру прошлому и миру будущему. Они, возгласили молитву, которая открывала Врата Рая для их Душ… Это странное созвучие, сильных мужских голосов не в храме, а в чистом поле, насыщенном чистотой природы, беззвучием небес, тишиной таежной дали свлушали стоящие вокруг них.

Боже ты мой, эти голоса, поддержанные кристальным беззвучием природы, словно огромный хор, пробуждал новый день. Голос Веры, Надежды, Любви… Голоса необыкновенной красоты, созвучия, силы. В пении не было даже нотки беспокойства, робости, тревоги за их исчезновение, за их последний час, за их конец земного пути. А наоборот твердо, громко вещалась: Крепость, Могущество, Величавость, Великое бесстрашие пред вечным упокоением.

Эта молитва посреди поля, где должно свершиться злодейство, вдруг протрезвила, сердца палачей, которые смелы были до дармовщины, смелыми, когда кучей издевались над угнетенным, не грамотным мужиком.

СИЛА СЛОВА БОЖЬЕГО склонила этих грешников в поклоне земле матушке. Заставила креститься. И то чего больше всего боялся главный палач, эти разомлевшие попавшие под какое-то влияние четверки дрожащих, полураздетых старообрядцев, вдруг перестанут его бояться, как руководителя группы. И у них исчезнет желание исполнять его приказы.

Этот испуг, прожжённого партийца усилился страхом, что он зарубивший шашкой, заколовший штыком, застреливший не один десяток русских людей, вдруг сам смалодушничает, поддастся этому общему сопереживанию, голосу совести и справедливости. И в этот момент, этот инородец вдруг понял, как глубоко он ошибался, считая людей старой веры, да и вообще верующих — фанатиками. Оказывается фанатизм и Вера, разные по сути материи.

Тех, кого он намерен изничтожить, все разного возраста, роста, характера, но едины в одной своей преданности Бог. Все они не безрассудно принимают мученичество, а даже с великой благостью, что больше всего злило «Франческо». Благостью и силой во всем обличии понятной только им Верыкоторая вольно уводит их в Бессмертие. И еще обреченные знают истину бытия Всевышнего, а вот он не знает, окончивший два университета, и вдруг ему стало за это стыдно.

Как же обидно, этому да мозга костей творцу Мировой Революции, что он ничтожество, по сравнению с этими бородатыми, не образованными мужиками. Оказывается, даже, он не только материально (обилие наличия золота у старообрядцев), но и духовно беднееих. Хотя имеет власть над такими вот Богоидейными людьми. Он стал слабаком, когда увидел кучку золота, и был готов продать не только «мать родную», но и всю совесть большевицкую.

Злость, обида, ненависть, неудовлетворенность, все это настолько ожгло сознание, замутило рассудок, что обезумевший палач выхватил два нагана и в упор, растрелял этих истинно верующих русских людей. Далее со звериным оскалом на лице, одуревший от вида бьюще фонтаном крови из жертв, он хотел было сразу же расстрелять и своих сослуживцев, но вспомнил, что на бугорке, меж ульев есть еще один свидетель-внук Евлампия. «Франческо» остановил себя, привел в чувство и повиновение своих подчиненных. Сумел он через пару минут замешательства, этот иностранец, заставить поймать последнего свидетеля всего происшедшего. Палачи поймали Ваську, связали его, а далее казнённых отнесли в болото. Самый опытный из убийц, некто, Кондратий-который в Новосибирской тюрьме палачом подрабатывал, личным примером показал и объяснил, как надо «прятать концы в воду». Заставил у всех застреленных рассечь мочевые пузыри, вспороть животы, что бы тело уже не смогло всплыть.

Это страшное место закидали травой, валежником, осокой и стали решать каким способом заставить малыша найти и отдать спрятанное золото в ульях, и что потом с ним сделать — порешили, просто задушить.

В общем, расслабились, закурили.

Ваське всего-то десять лет, на предложения указать, где находится остальное богатство, он, понимая, какая участь ждет его, схитрил. Попросил все улья столкнуть с повозки. Спросил у одного из конвоиров шашку, что бы открыть поддон изделия, где якобы хранятся золотые монеты. Вдруг неожиданно для всех, не по-детски стал он делать взмахи этим оружием (а как пользоваться шашкой старообрядцы обучали своих ребят-казачат, уже с семилетнего возраста). Обида за смерть своего деда, отца и дядьки настолько возбудило мальчонку, что тот, как бы удесятерился в своих силах. Палачи, конечно, не подозревали о том, что их пленник «от горшка два вершка» сможет что — то серьезное сделать настоящей тяжелой, острой саблей, с которой управляется не всякий взрослый, а здесь какой-то шпингалет на время попросил оружие, что бы вскрыть тайник с так желаемым золотом. Потому один из конвоиров небрежно бросил к Васькиным ногам своё личное оружие — палаш 1870 года образца.

Васька же, ловко выдернув блестящие жало из ножен, вдруг с необычной ловкостью, злостью начал рубить пчелиные домики. Взбудораженные семьи пчел, обретя свободу и поднятые раньше времени, почуяв едкий запах табака, с примесью самогона, свежей крови неистово накинулись на всю эту кодлу изуверов.

Животные, то есть, лошади, оказались умнее людей. Галопом кинулись на взгорки. Главный же палач и его помощники, гонимые роями насекомых, получая укусы во все места, наоборот кинулись в воду. Далее начали топить друг друга, так как место где они сгрудились, оказалось самое глубокое, вязкое и всего одна кочка, которая возвышалась над этим новоявленным кладбищем. Вот за это место жизни преступники как могли, применяя даже оружие, убивали и топили друг друга. Кони разбежались, палачи, за исключение одного, самого молодого, который волей судьбы оказался на этой кочке, захлебнулись в зловонной жиже. Пчелы же утолив свою злобу, вновь сбившись в рой, улетели.

Тот, кто остался в живых, казалось, тронулся умом, но вот что странно. Когда его нашли, он постоянно повторял: «Страдания мои безнадежны, на загробное воздаяние и спасение души», кроме того постоянно твердил Исусову молитву.

Васька же, прибежав в деревню, о том, что видел, слышал, сообщил только старосте общины старообрядцев, тот же посоветовал Ваське забыть о всем, что произошло на его глазах.

И деревня замерла на день, другой. Только на третьи сутки специально посланный из районного ЧК верховой военнослужащий, посланный узнать о причине задержки большого конвоя, подъезжая к ключику, где произошла трагедия, услышал писклявый голос помощи. Ринулся было к личности, сидящей на кочке, обличием похожим на человека, да сам чуть не утонул. Тот же, кто остался единственным живым из всей команды «Красного террора», кроме как Исусовой молитвы произносить не мог и все так же повторял, что остался без спасения души. О том, что произошло, во всем поселке даже слуха не появилось. Ибо Васька, видевший, как погибли его сородичи, и какова участь постигла убийц, обо всем рассказал только священнику общины. А потому община порешила, о происшедшем ни чего не говорить.

Были люди, и нет людей.

Приехавшие после этого две комиссии, обнаружив в живых только ума лишенного, твердящего лишь Исусову молитву, решили все дело это закрыть. Прекрасно понимая, что старообрядческая община, к тому же потерявшая своих собратьев, хоть и не противится власти, однако, у людей этой веры всегда воля общества выше законов любой власти. А потому никто и никогда не выдаст, тех мирян, которым что-либо известно, при каких обстоятельствах исчез целый отряд. Было решено эту трагедию представить геройским подвигом сотрудников группы «Красного террора». Всем хорошо — родственникам погибших пособие, в газетах — патриотическая статья о жестоких буднях сотрудников, ведущих борьбу против кулачества. Было написано, что группа «Франческо», перед рассветом, возвращаясь с заключенными, сбилась с дороги и угодила в топь, где все и погибли, за исключением одного сотрудника, который направлен для излечения в одну из психиатрических больниц города Новониколаевска.

Ключик тот и поныне бьет чистой влагой, которая истекает в низину, где упокоены навечно русские люди. Я уверен, что когда-нибудь там будет построена часовня.

P.S

Вы вершители несправедливости на день сегодняшний, помните:

«Ибо нет ни чего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным и не обнаружилось бы»

(Лук. 8:17)

Всех нас ожидает суд Божий, справедливый. Для тех, кто принял Исуса Христа, своим Господином и Спасителем, Страшный Суд будет радостным событием. А для тех, кто отверг жертвенную любовь Бога, в лике Христа, Страшный Суд будет самым страстным, какой только можно представить на земле грешной. Знайте, вы, об этом, творящие беззаконие, что есть истинная справедливость — Небесная!