Последний законник

Виктор Елисеевич Дьяков, 2003

Осужденный еще в СССР криминальный авторитет, после отсидки возвращается в уже в постсоветскую Москву. Он не узнает города и не может понять, что случилось со столичным уголовным миром. Он стал совсем другим, а главное, сменил "окраску".

ПОСЛЕДНИЙ «ЗАКОННИК»

рассказ

Стояла ранняя весна. Один из встречавших авиарейс Иркутск — Москва сразу привлёк всеобщее внимание. То была колоритная личность: рослый, худой, одетый в дорогое коричневое пальто, шикарные, но не чищенные туфли и"кричащий"ярко-красный шарф. Всё говорило о том, что со вкусом у этого типа проблемы, но деньги водятся. О последнем свидетельствовали, и золотые часы, и «навороченный» сотовый телефон, которые он не без рисовки демонстрировал прочим встречающим. Лицо типа — низкий лоб, мутные злые глаза, шрам через всю небритую щёку — наталкивало на мысль, что это легализовавшийся и разбогатевший после развала Союза представитель криминального мира. Его поведение, внешность и возраст, что-то около сорока… По всему следовало, что это не рядовой"браток", а личность в своих кругах весомая, но всё-таки к иерархии преступного мира не принадлежащая.

— Вута… братан! — тип кинулся к одетому в тёплую неприметную куртку, вязанную шапочку, немолодому коренастому человеку, вышедшему из галереи аэропорта вместе с другими прилетевшими авиапассажирами.

Они обнялись.

— С освобождением тебя… Давно ждём… На сколько скостили-то?… — тараторил тип, приобняв прилетевшего за широкие плечи и ведя его к выходу из аэропорта.

Прилетевший почти не отвечал, лишь морщился, да шевелил тяжёлой челюстью, словно пытался разгрызть что-то. Он внимательно, с интересом оглядывал площадь перед аэропортом, забитую машинами, автобусами, суетящимся людьми. Он успел от всего этого отвыкнуть, ибо провел на зоне восемь лет. Подошли к припаркованному на стоянке"БМВ". Тип предупредительно распахнул перед приезжим дверь… Вута, такова была кличка коренастого, не спешил сесть в машину. Он осмотрел, обошёл щегольское"БМВ", поглядел по сторонам — рядом тоже припаркованы в основном иномарки"Мерседесы","Ауди","Вольво"…

— Фартово жить стали, забурела Москва. Тачки-то какие кругом! — Вута изумлённо качал головой. Он"сел"ещё при Советской власти, а вернулся в самый настоящий капитализм.

Когда он, наконец, откинулся на сиденье рядом с типом, тот буквально с места набрал скорость, явно желая поразить.

— Юзик, не газуй. Поезжай тише, дай спокойно посмотреть, на Родину, как-никак вернулся, — приказал Вута и тип сразу повиновался, ослабив давление ноги на акселератор.

— Тебя куда… на квартиру? Мы тебе всё приготовили, бывшая академика хата… шик, окнами на Тверскую. Ты знаешь, сейчас чуть не у всех улиц в центре названия поменяли. Улица Горького теперь Тверской называется. Я сам года два в этот дурдом врубиться не мог.

— Не поменяли, а вернули, — тихо проговорил Вута.

— Что?

— Ладно, кончай базарить… Давай бабки, — в голосе Вуты звякнул металл.

— А… Извини.. Вот держи. Забыл, гадом буду, — оправдывался Юзик.

Вута пересчитал деньги

— Десять штук?

— Да, на первое время. Тебя же неожиданно отпустили… Собрали сколько смогли. Завтра тебя Резо Тбилисский в свой ресторан приглашает.

— Резо… зачем? — Вута насторожился.

— Ну, так, — замялся Юзик. — Встретиться хочет, твоё освобождение отметить.

— У него что, сейчас свой ресторан в Москве?

— Ещё какой. Сам увидишь. У него там штаб. Не ресторан — крепость.

— Чего это он так заботится обо мне? — Вута свирепо усмехнулся. — Ладно, об этом потом. Ты с ребятами чем сейчас занимаешься?

— Про то в двух словах не скажешь… Жизнь сейчас Вутик… тут такие дела, такие бабки можно загребать, не то что при комуняках. Ты когда с Резо встретишься… ну, в общем, он сейчас в Москве в большом авторитете. Вдвоём вы тут сможете такие дела делать, в золоте купаться.

— Так ты скажешь, чем всё-таки сейчас занимаешься и сколько у тебя людей? — раздражённо перебил Вута. — Юзик не ответил. — Ты что оглох? — не повывшая голоса продолжал"давить"Вута.

— Вут… ты осмотрись сначала… в Москве сейчас совсем не тот расклад, что при тебе был. — Юзик энергично завертел баранку, машина сворачивала на МКАД.

— Что-то не нравится мне твой базар.

— А мне твой! — почти до фальцета повысил голос Юзик и резко затормозил. — Всё кранты, в пробку попали.

Впереди, насколько хватало глаз, стояло море машин. Сигналили, ругались, кто-то пытался съехать с насыпи, кто-то развернуться. Вута изумленно воззрился на бросившего баранку, и откинувшегося на спинку Юзика.

— Ты что намарафетился с утра… смелый такой!?

— Да я уже второй год марафета не пробую, и с бухаловом осторожно… Сердце хватать стало. Доктор сказал, если не завяжу — баретки отброшу… Просто сейчас здесь всё не так Вутик. Пока ты на нарах чалился, здесь знаешь, что стало?

— Что стало? Резо и его звери верховодить стали?

— Да Резо ладно. Если бы только он. Кого здесь сейчас только нет… и чечены, и армяне, и азеры, и липецкие и кемеровские.

— А ты… ты-то на что!? Я же тебя здесь за себя оставлял?! — Вута подался вперёд, словно собираясь набросится на собеседника.

— А что я, я ведь не законник, у меня авторитет не тот.

Вута, нервно подёргивая правой щекой, отвернулся и стал смотреть в окно. Машины, стоявшие рядом тронулись, Юзик тоже проехал метров десять и опять встал.

— Ладно, разберёмся… Гляжу, наворочал ты здесь дел, — Вута устало вздохнул.

— Попробуй… только ничего у тебя не выйдет. Я тебе это по старой дружбе… — Юзик угрюмо уставился в багажник переднего автомобиля.

— У кого не выйдет… у меня!? Ты чего бакланишь?… Это наш город, мы с тобой в нём выросли и разрешим здесь зверям хозяйничать!?… Сколько людей у тебя!?

— Восемь.

— Сколько?!… А остальные где!?

— Были да сплыли!

— Да ты, гад, всё развалил. А говоришь, живёшь, деньги делаешь, на клёвой тачке ездишь… А люди, люди где!?… Ну сука!… Придётся с нуля начинать… ну гнида ты Юзик!

— Никого ты сейчас не соберёшь. Ну, десять — пятнадцать человек, кто тебя ещё помнит, да и то старики в основном. А у Резо только в его крепости не меньше тридцати бойцов со стволами всегда на стрёме. А если всех своих соберёт только в Москве ещё столько же, и из Тбилиси подмога первым же самолётом будет. Если захочет он больше сотни человек собрать может. У других чёрных тоже не меньше… С Резо дружить лучше Вута, тем более он сам этого хочет…

Юзик тронулся с места, немного проехал и вновь остановился. Вута, наморщив лоб переваривал только что услышанное.

— С чего это ты взял, что у них столько народу? Ты что, со страху совсем с мозгов съехал?

— Ничего я не съехал… У них же один за всех, а все за одного, когда до разборок доходит, будто сам не знаешь. Они и лохам своим стволы раздают. Вон за Резо любой грузин в Москве здоровьем рискнуть за честь считает. Он же им тут всем крышу даёт, всё равно в палатке торгует, на сцене поёт, или мяч гоняет. И родственников у него тьма.

— Ладно… мы тоже не пальцем деланные, ребят соберём, посмотрим.

— Не пойдёт за тобой братва!

— Что!?… Это ещё с чего!?

— Слух прошёл Вута, ты уж извини… будто менты тебя сблатовали против своих. Я, конечно не поверил, но многие сомневаются… не ссучился ли ты. Разве за просто так срок срезают?

В салоне БМВ повис вопрос и Вута почувствовал себя не очень уютно… Значит всё-таки тот разговор в кабинете"кума"с ФСБшником вышел за пределы зоны и достиг Москвы, наверняка обросший по пути всякими домыслами. Полковник ФСБ специально прилетел в зону, чтобы предложить ему досрочное освобождение взамен… Нет, Вуте не предлагали работать на органы. Да и не могли там рассчитывать, что"вор в законе"так запросто"ссучится". Просто Вута должен был дать достойный отпор этнически однородным кавказским группировкам, которые фактически вытеснили из большинства районов столицы славянские. Для этого и отпускали его,"законника", москвича, давно уже бывшего в контрах с большинством из лидеров"зверей". Вута понимал, что с его помощью хотят разжечь войну внутри криминального мира. Он ничего не ответил на предложение полковника, ни да, ни нет, но его всё равно освободили.

— Кто… какая сука пустила слух!? — чуть не зарычал Вута.

— Не знаю… я не поверил… гадом буду, — Юзик включил скорость и, наконец, вся масса машин потекла безостановочно.

— Суки… падлы… неужели вы не въехали, что это нарочно звонят!

— Вута, ты лучше договорись с Резо. Мы уже давно хорошо контачим, с ним можно дела делать. Он ведь настоящий законник, не то, что другие звери. С чеченами вообще…

— Кто настоящий… Резо!? Ты соображаешь, что мелешь!? Разве он по понятиям живёт?!

— Да брось ты Вута… какие понятия, какие законы, когда всё это было, при царе Горохе. Чтобы законник семьи не имел, и с буграми дел не водил. Сейчас другое время, можно такие бабки делать вместе с буграми, даже с ментами. Без этого сейчас ни фирму организовать, ни под крышу никого не взять. Знаешь, какие фирмы, банки у Резо под крышей и какие бабки за это ему отстёгивают? Знаешь, какие люди к нему ходят? Тузы, артисты, мазилы эти… художники.

— Какие тузы, — не мог слушать дальше Вута, — какие артисты!?… Грузины?!

— Ну, не знаю, я к нему не вхож.

— Да неужто ты думаешь, он кого-нибудь, кроме своих станет прикрывать? Русских лохов он только стрижёт.

В салоне воцарилось молчание. Тем временем уже подъезжали к Садовому кольцу.

— Ты как сейчас, отдохнёшь или может в ресторан?… Можно и баб организовать, марафета, — Юзик всячески изображал услужливость.

— Ничего не надо, — угрюмо ответил Вута.

— Ну, а завтра как? Тебе машину когда подогнать?

— Не надо машины… и ты тоже не приезжай. Я сам погуляю, осмотрюсь.

— А что Резо сказать? — с беспокойством спросил Юзик.

— Ничего… Я сам тебя найду, — с этими словами Вута, взяв ключ, вышел из машины и пошёл в капитальный сталинской постройки дом, в котором для него были приготовлены апартаменты.

2

На другой день Вута неприметно покинул квартиру и где своим ходом, где на городском транспорте ходил, ездил, смотрел, искал… За восемь лет Москва изменилась, казалось, он попал совсем в другой город, другой мир. Действительно, тех людей, с которыми он когда-то"работал"почти не осталось. Одни"сидели", другие погибли в разборках, третьи вообще сгинули непонятно куда. Кое-кто пытался наладить бизнес, в некоторых случаях почти легальный. Смена"декораций"в родном городе оказалась настолько кардинальной, что ставила видавшего виды Вуту в тупик.

Последний срок Вута"тянул"за рэкет. Он стоял во главе группировок, собиравших дань с расплодившихся в Перестройку кооператоров. Сейчас все торговые точки и частные магазиныпребывали чуть ли не официально под"крышами". Они так же выплачивали дань, но никого за это уже не сажали. Почти все"крыши"были Вуте незнакомы, более того подавляющее большинство имело немосковское и даже вообще нерусское происхождение. Это он выяснил, всё-таки разыскав, кое-кого из своих бывших"сотрудников". Выяснил и то, что заподозрил ещё вчера — Юзик уже давно фактически служит Резо.

Нет, Вута не растерялся. Он в своей воровской жизни часто попадал в критические ситуации, из которых научился с честью выходить. Недаром его уже в двадцать восемь лет"короновали", и он в своей среде пользовался большим авторитетом. Но тех воров, в основном старшего поколения, которые его чтили и уважали, на"плаву"осталось совсем мало. Преступный мир Москвы сменил"окраску", он катастрофически"почернел". Вута съездил в Солнцево, в Долгопрудный, в Люберцы… Итог получился неутешительный — братва из ближнего Подмосковья вежливо, но дружно отказалась иметь с ним"дела". По всему, сказывалось действие запущенной"утки"о его"ссученности". Оправдываться, добиваться восстановления попранных"прав", сколотить по новой"контору"?… Но ему уже сорок пять, а кругом наступают молодые и борзые, не признающие старых авторитетов, лучше приспосабливающиеся ко всем этим переменам — он почувствовал это ещё в зоне. Ко всему, Вута засёк, за собой слежку. Возможно это гебешники, но скорее всего его"пасли"люди Резо.

С Резо они не раз общались ещё в Перестройку. Тогда грузинский авторитет только зацепился в Москве, а Вута был всем и вся. И вот ситуация полностью перевернулась. Вута понимал, что и Резо сейчас далеко не единоличный босс воровской Москвы и ему позарез нужно скооперироваться именно с ним старым, заслуженным московским законником.

Конец ознакомительного фрагмента.