Эта автобиографическая повесть о событиях конца 80-х, начала 90-х прошлого века – времени «угара перестройки» и краха СССР. В ней рассказывается о жизненных перипетиях, выпавших на долю автора. Ее действия разворачиваются в стенах Горкома КПСС, ЦНИИ «Электроника», Министерства иностранных дел и в других организациях, в которых автору довелось нести «трудовую повинность». Люди, события, приметы эпохи – все это вы найдете на страницах этой книги.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Гниловатые времена. Очерки эпохи лихолетья предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Отдел 21 — террариум единомышленников
Главный парадокс:
Оптимист верит,
что мы живем в лучшем из миров.
Пессимист боится, что так оно и есть
С первого октября 1988 года я начал трудиться на новом месте.
Вообще, работать в районе Старой Площади для меня тогда представлялось удобным. Электричкой едешь от станции «Весенняя» до «Текстильщиков» где-то час, а там прямая ветка метро. При хорошем «раскладе» на дорогу в оба конца уходило не более трех часов в день.
Оформляться же на новую работу пришлось ехать к «черту на рога». Сама контора, ЦНИИ Электроника, уродливое, типовое бетонное здание стояла совсем рядом от метро «Проспект Вернадского», где и находилось руководство моей новой организации. Кстати, изнутри здание явно несколько лучше, чем снаружи. По крайней мере, актовый зал тогда оставлял приятное впечатление, как размерами, так и отделкой.
Довольно быстро пройдя необходимые формальности, я отпросился на недельку отдохнуть. На дворе стояло начало октября, тепло и очень солнечно. Настоящая золотая осень, бабье лето. Кто знает — думал я — может это добрый знак.
Мой брат недавно женился, и я поехал к нему в гости, в Рязань. Мы гуляли, немножко пьянствовали, пытались ловить рыбу, радовались жизни так, как это можно делать в неполных сорок лет…
Теперь о новом месте работы. В нашем, прикомандированном к московскому горкому КПСС отделе работало человек тридцать. В нем присутствовали как минимум четыре яркие личности, достойные того, чтобы я упомянул их в своем мемуарии. Все они примерно одного возраста — сорок лет, кандидаты наук, самыми замысловатыми путями попавшие в этот переплет. О первом впечатлении, о трех из них, написал в предыдущей главе. Сейчас подробнее, ибо они того заслуживают….
Олег Константинович — начальник отдела, обладатель рыцарской фамилии и автор концепции своей бесподобной системы «Сократ». Бывший институтский преподаватель, в прошлой жизни доцент из города Куйбышева.
До сих пор для меня остается непонятным, каким образом, зачем, почему, и какая сила вытащила его из провинциального самарского захолустья, дала квартиру в элитном московском доме и устроила работать туда, где по его же словам, «ложка стояла в банке с черной икрой».
Что, в Стольном Граде нельзя было найти подходящего специалиста? Не верю! И не понимаю… Олег за время моего знакомства с ним проявил себя абсолютно «нулевым» администратором, но обладал бесспорными, феноменальными «креативными способностями», всеми признаваемым даром — убалтывать кого угодно и зажигать народные массы своим оптимизмом.
Игорь Петрович — выпускник физтеха, бесспорно талантливый систематизатор с фундаментальным образованием, но практически нулевой креативщик. Поле его интересов лежало в области эргономики. Я еще все время подкалывал этого деятеля несколько перелицованным лозунгом тех лет, мол «Эргономика должна быть эргономной!».
В этом своем эргономическом бульоне он варился практически все сознательную жизнь, начиная институтской скамьи. Кстати, довольно скоро, буквально на моих глазах, он защитил докторскую диссертацию, по своей злосчастной науке. Все хорошо — но к тем задачам, которые предстояло решать здесь, в Горкоме КПСС, эта область знаний имела отношение весьма опосредованное. Администратором Игорь, прости Господи, был слабым. Мы с ним одно время мы даже дружили. Пока не разругались.
Евгений Александрович — его сфера интересов инженерная психология. Старинный приятель Игоря. Он мог бесконечно долго рассуждать об особенностях восприятия различных экранных форм. Все это прекрасно, но надо бы хоть немножко иметь представление об информационных технологиях! Меня он жгуче не любил. Я был среди них самым молодым, весьма ехидным, а после того, как мы с Игорем подружились, то Евгений, видимо, просто банально ревновал. Однако, надо сказать, что администратором он все же каким-то был.
Юрий Васильевич — также выпускник физтеха, в свое время удачно перебежавший из АСУ Москва на партийную работу и получивший там соответствующую выучку. Он являлся, несомненно, хорошим администратором, но время, проведенное в партаппарате КПСС, сделало его «нулевым» специалистом. Поэтому, каких-то разумных вариантов, помогающих найти верное решение стоящих перед отделом задач, тоже предложить не мог.
Бесспорно, Юра — партократ был из всей четверки самым умным и ушлым. Быстро организовал при ЦНИИ «Электроника» малое предприятие с вызывающим названием «Поиск». Когда я спросил его, мол, поиск чего, он, не задумываясь, ответил — денег! Примерно через год, когда злосчастный проект «Сократ» стал стремительно приближаться к краху, и в воздухе явственно запахло жаренным, Юра, как ни в чем не бывало, начал через свой «Поиск» успешно торговать курячьим яйцом.
Теперь немного о новом месте работы. Сразу по входу в здание Горкома находился гардероб с шустрыми старушками подавальщицами верхней одежды. Меня по — первоначалу весьма занимало, каким образом они так безошибочно определяют приоритеты при обслуживании.
То, что некая иерархия существует, не вызывало сомнения. Но как, каким образом, эти бабульки определяли, у кого брать пальто в первую очередь, а кто мог и подождать, так сказать перетоптаться? Мой новый друг, экс — партийный бюрократ Юра, долго смеялся, узнав о моем затруднении. Потом объяснил — все дело в шапках.
По его словам, в зависимости от занимаемой должности партийный чиновник того времени мог тогда носить лишь определенный головной убор. Пыжики — это верхний уровень, далее бобровые, ондатровые и так далее, опускаясь до банального кролика. Мы, инженеры, в наших вязаных колпачках, находились на самой нижней ступеньки этой иерархии и даже еще ниже. Вот такое было его объяснение. Впрочем, может он просто мне все тогда наврал. Вполне возможно, все-таки экс-аппаратчик, профессионал этого дела.
Нет, понятно, что партийный функционер тех лет вполне был в состоянии купить самую распрекрасную шапку. Только вот появиться в ней на людях в ней, якобы, смел только после занятия определенной должности. Так и говорили, например, должность зав сектора — это «ондатровая шапка, шесть книжных и двадцать четыре продуктовых заказа в год, и не менее двух заграничных поездок».
Кстати, о книгах и книжных заказах. Если свернуть влево от гардероба, то упрешься в киоск. По сравнению с цивильными книжными магазинами тех лет «для всех» — взгляд в нем приятно отдыхал. В то время партийные деятели заказывали книги из новых поступлений по каталогам, а вот весь остававшийся ненужный им «неликвид» попадал на этот прилавок. Кстати, там я купил тогда «Слепящую тьму» Артура Кёстлера, книгу, из-за которой еще лет пять тому назад у советского человека, вполне могли произойти серьезные неприятности.
Всех сотрудников отдела прикрепили к спецстоловой. Как я сейчас понимаю, это была самая простецкая точка, из имевшихся, в данной системе предприятий общественного спецпитания. Там кормились шоферы, посудомойки, инструктора ЦК ВЛКСМ, охранники и прочая обслуга. Прикрепленным лицам выдавались талоны. Сначала они стоили 75 копеек, потом подорожали до 94-х, что вызвало приступ глухого, скрытого неудовольствия кормящейся братии. На талон в столовой набиралось разной вкусной жратвы без ограничения, что называется, «от пуза». Практически «шведский стол».
В голодной стране, СССР того времени, даже такая партийная столовка представлялась вожделенным оазисом, с которого и кормилась тогда моя семья. Располагалось сие заведение на другой стороне Старой Площади, ближе к зданию ЦК ВЛКСМ, в юрисдикции которого, видимо, она и находилась.
Наше подразделение квартировало в недрах первого этажа московского горкома. Нужно долго идти направо от входа, мимо фельдегерской службы, в открытые двери которой слышались стук костяшек от доминошных баталий временно свободных от службы «государевых гонцов». Далее в нескольких комнатах размещалась наша команда — отдел №21.
Запомнилось, что над нашими комнатами располагался спецбуфет, в который допускали разную мелкотравчатую черлядь, вроде нас. Прилавки его ломились от ранее невиданной мною снеди, а цены приятно ласкали глаз. Однако, существовало некое негласное правило, что после открытия заведения в одиннадцать часов утра, туда сначала направлялось мелкое окрестное начальство, потом, примерно через пол часа, обычные функционеры, а далее, после часа могли идти все желающие из обслуги.
Мы же, сначала по неведению, а потом от избытка наглости, уже за пол часа до открытия этого злачного места, толпились под дверями, затем врывались и как голодная саранча пожирали все, что имелось на прилавках, норовя еще захватить что-либо домой, для голодных родных и близких. После этого партфункционерам уже в этом буфете делать было нечего. Говорят, они выражали недовольство таким обстоятельством, хотя у них имелись и другие точки, блаженные «территории благоденствия», куда мы, простые плебеи, допущены не были.
Видимо, теперь наступает подходящий психологический момент поведать об основных идеях той бесподобной, уникальной, прогрессивной, прорывной информационно-аналитической системы «СОКРАТ», сулившей новые горизонты и недостигаемые зияющие высоты.
Для того, чтобы «широкие народные массы» глубже прониклись величием его мысли, начальник нашего отдела, милейший Олег Константинович, взял за моду по четвергам проводить «научные семинары». На первых порах он несколько раз рассказывал об идеологии «СОКРАТа», основных принципах и идеях.
Вот краткое изложение первых лекций нашего шефа. Представьте себе, вещал Олег на семинаре, что к вам поступает поток информации, например, письма трудящихся. Вы показываете каждое письмо эксперту, то есть, человеку, который специализируется по какой-то проблеме.
Он читает и выделяет из предложенного текста главные мысли, добавляя свои соображения, догадки и ассоциации, внезапно пришедшие ему в голову. Тем самым из недр его сознания и подсознания извлекаются глубинные пласты знаний, сообразно всем законам когнитологии.
Затем, то же письмо дают второму, третьему, четвертому эксперту и каждый должен проделать то же самое — выразить к исходному материалу свое отношение и зафиксировать его письменно. Экспертов должно быть много — не пять и не шесть, а десятки. Так, последовательно, через головы бедных тружеников мысли «прогоняется» весь имеющийся исходный текстовый материал.
Полученные результаты обобщаются модератором, который в состоянии осмыслить и классифицировать весь полученный от экспертов бред. Затем, определяются числовые характеристики исследуемых текстов, как сейчас помню, при помощи «алгебраической теории полугрупп». Это нужно — как со знанием дела говорил разлюбезный Олег Константинович — чтобы использовать их в системе поддержке принятия решений, которая, несомненно, будет дальнейшим развитием СОКРАТа. Из записок экспертов чуть позже создается обобщающий документ. Его опять пускают «по кругу» и так несколько раз.
Сколько раз нужно все показывать, сколько нужно экспертов, зачем здесь нужны компьютерные технологии — непонятно. Каков алгоритм принятия решений, с этими пресловутыми «алгебраическими полугруппами» и какое отношение все это имеет к документообороту в партийном аппарате — большой вопрос.
На все наши, естественным образом возникавшие вопросы, объяснения давались сбивчивые, противоречивые, а то и вообще, заявлялось, о каком-то, таинственном коммерческим know how. Одним словом, как говаривали классики и основоположники — «сумбур вместо музыки!». Да что говорить — абсолютный бардак царил в нашем отделе. Какое-то время даже не было внятного техзадания и плана текущих работ!
Юрий Васильевич — выходец из партийной среды, однажды не выдержал всего этого бреда на семинаре и экспромтом выдал блестящую лекцию об основных принципах документооборота. О той сложной системе увязок и согласований, которая существовала в партийных структурах. О тех формальных и неформальных бюрократических методах, с помощью которых можно подписать практически любую бумагу, или, наоборот, совершенно официально, угробить нежелательное начинание.
Скорее всего, в тот момент, примерно через полгода после моего поступления на эту работу, Олег уже и сам не знал, как и что надо делать дальше. Бесспорно, его метода имела некий рациональный аспект при решении каких-то узких, специфических задач, возникающих на практике, но, причем здесь партийный аппарат московского Горкома КПСС? Непонятно!
Нет, мы тогда что-то делали. Программисты программировали, лингвисты обобщали речи партийных бонз всех времен и народов. Я создал программу — универсальный генератор речей для партийного функционера. Но уже через полгода работы мне стало очевидным большая степень бесперспективности данной работы.
На мой взгляд, этот проект представлял собой разновидность хорошо известного метода, носящего название контент — анализ и несомненно имел право на жизнь, но под другие задачи и в других условиях. Я не знаю, слышал ли тогда наш самородок-начальничек про мозговой штурм, SWOT — анализ, Дельфи метод и прочие «фенечки» системного анализа, но идеи, декларируемые им, очень напоминали эти замечательные вещи.
Довольно скоро наш славный руководитель в выступлениях на семинарах иссяк, стал повторяться. Его аккуратно освистали. Олег тогда всем ужасно надоел. После этого на семинары стали приглашать докладчиков со стороны, которые читали нам лекции о различных любопытных вещах. Происходило все это в стенах тогдашнего Горкома КПСС, что само по себе представлялось уже весьма забавным.
Тематика выступлений самая разнообразная. Выступавших было много, правда, в памяти моей они не остались, кроме одного — Побиска Георгиевича Кузнецова. К сведению: забавное имя Побиск, расшифровывается так — Поколение Борцов И Строителей Коммунизма….
Побиск Георгиевич Кузнецов — выдающийся советский учёный, видимо один из последних представителей блестящей плеяды Главных Конструкторов СССР, специалист по системам целевого управления и планирования. Он в свое время предложил собственную, альтернативную монетаристскому теорию экономических систем. Она основывалась на принципах физической экономики, созвучных с идеями пресловутого научного хулигана Линдона Ларуша, с которым Побиск, якобы, даже был знаком лично.
Побиск представлял из себя в высшей степени интересного субъекта. В его жизни имелось много чего примечательного. Военно-морская спецшкола, танковое училище, фронт, командование разведвзводом на фронте, тяжёлое ранение, «антисоветская деятельность», 58 статья и десять лет лагерей, шарага, реабилитация, кандидатская диссертация по химии, заведование лабораторией, уголовное дело, психушка, вызволение из узилища по ходатайству академиков Василия Парина и Акселя Берга.
Этот незауряднейший человек все время явно не вписывался в советскую систему. В семидесятых годах работал в МГПИ, Московском энергетическом институте, Научно-исследовательском институте автоматической аппаратуры. В момент чтения нам лекций числился заместителем начальника отдела АСУ издательства «Правда».
Конец ознакомительного фрагмента.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Гниловатые времена. Очерки эпохи лихолетья предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других