Статьи по общему языкознанию, компаративистике, типологии

Виктор Виноградов, 2019

Сборник включает работы известного российского лингвиста, африканиста Виктора Алексеевича Виноградова (1939–2016). В данный том вошли статьи В. А. Виноградова, посвященные проблемам общего языкознания, в том числе теории фонологических систем, сингармонизму, принципам реконструкции праязыка, контактным явлениям в языке, когнитивной лингвистике и языковым концептам. Электронная версия данного издания является собственностью издательства, и ее распространение без согласия издательства запрещается.

О реконструкции протоязыковых состояний ¹¹

1

В журнале «Вопросы языкознания» с интервалом в один год были опубликованы две статьи, посвященные общим вопросам индоевропеистики и проблеме реконструкции индоевропейского праязыка [Макаев 1965; Пизани 1966]. Индоевропейская ориентированность этих статей нисколько не заслоняет их общекомпаративистского значения, а постановка старых и неоднократно рассматривавшихся вопросов именно в широком теоретическом плане является весьма симптоматичной. Современная компаративистика вступила, по-видимому, в ту фазу развития, которая может быть названа периодом «критики чистого опыта», когда прежние построения, при всем их блеске и утонченности, представляются уже не столь неуязвимыми. В свое время включение древнеиндийского языка в сферу лингвистических изысканий послужило мощным импульсом к развитию сравнительно-исторического языкознания и на многие десятилетия определило направление лингвистической мысли Европы. Результатом нового осмысления языковых сходств явилась теория происхождения всех индоевропейских языков из одного источника, восстановление которого стало основной задачей сравнительного языкознания XIX в. Однако на этом пути, как выяснилось впоследствии, лингвистику ожидали не только блестящие открытия, но и пленение некоторыми иллюзиями, которые рационалистический XX в. расценил как дань историко-лингвистическому романтизму.

Одной из таких иллюзий оказалась пресловутая проблема праиндоевропейского языка и «праиндоевропейцев» (ср. [Трубецкой 1958: 65–66; Pisani 1939: 19–21; Иванов 1959; Пизани 1966]), этого загадочного племени, отмеченного высшей волей к экспансии своей культуры, своего языка и своих антропологических признаков. Хотя техника сравнительно-исторического метода была разработана до виртуозного совершенства, эта проблема не могла получить и не получила убедительного лингвистического решения. И причина этого отнюдь не в методологической ущербности классической индоевропеистики, как было принято говорить в марровских кругах, а в гипотетичности и иллюзорности самой индоевропейской концепции [Пизани 1966: 9–10; Горнунг 1958: 190]. В настоящее время едва ли кто-либо станет всерьез принимать индоевропейский праязык как язык определенного замкнутого этнического коллектива, существовавшего в древнейшую доисторическую эпоху. Впрочем, и в начале нашего столетия компаративисты указывали на трудность оперирования понятием «индоевропейский праязык» в применении к периоду, предшествующему сложению индоевропейской языковой семьи, однако эта трудность объяснялась иногда отсутствием однородной величины, с которой можно было бы генетически сопоставить индоевропейский праязык (см.: [Поржезинский 1912: 4]). Теперь такие величины найдены, сопоставления такого рода после революционных работ В. М. Иллича-Свитыча перестали быть лишь заманчивой перспективой, в компаративистике стало складываться «неоностратическое» (т. е. существенно отличное от ностратики Г. Мёллера и А. Кюни) направление, именуемое в лингвистическом обиходе также «борейским», — но при всем этом индоевропейская проблема по-прежнему остается столь же двусмысленной и дискуссионной.

Кажется почти парадоксальным то упорство, с каким индоевропеистика держится за давно треснувшее кормило — постулат о едином праязыке, созданном талантливым арийским этносом почти семь тысяч лет назад. Даже трезвые и рациональные идеи Н. С. Трубецкого не сразу получили должный отклик, и индоевропейская компаративистика настойчиво искала свидетельства о месте доисторической локализации «праиндоевропейцев» и направлении их миграции. Эти искания привели ее под сень археологии, которая стала подлинным кумиром для многих «диахронистов», чему немало способствовал также расцвет самой археологии в первые десятилетия XX в. И здесь в новой форме проявилась странная судьба лингвистики — ее непреодолимая тяга к «варягам». Каждый период взлета и падения нашей науки непременно представлен очередным фаворитом — то биологией, то логикой, то психологией, то, наконец, математикой; продолжительность той или иной привязанности зависит от многих моментов. Поскольку связь с археологией пока что воспринимается как нечто отрадное, а сугубо археологические построения нередко переносятся в лингвистику как панацея от тех трудностей, которые воздвигает время на чисто лингвистическом пути продвижения в доисторию, целесообразно хотя бы в общих чертах рассмотреть характер историко-культуроведческой аргументации палеолингвистических концепций.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

11

Впервые опубликовано в: Проблемы лингвистического анализа. М.: Наука, 1966. С. 4–42.