ОПЕР, или В городе нашенском

Виктор Бондарчук

Молодой человек Николай Сидоров вступил в самостоятельную жизнь одновременно со страной, глобально перестраивающейся, переходящей от одного политического строя к другому. За спиной школа милиции и должность оперативника в районном отделении милиции. Но Николай оказался по другую сторону закона. Он замешан в самом махровом криминале, несущем несчастья людям. В романе описаны реальные события. И люди, которые получили реальные тюремные сроки, от шести лет и более, в далекой Австралии.

Поиск информации

В понедельник в моей службе ничего не изменилось, никого я сильно не интересую, а с семнадцати заступаю на ночное дежурство. Дело идет к Новому году, и всем пока не до меня. Так что есть время заняться опросом жильцов, не дают мне покоя лавры знаменитых сыщиков. Решаю сначала пройтись по тем, кого не застал, а уже потом думать о повторном обходе. Одна квартира на первом этаже служебная. Проверил — стоит пустая, ставлю на схеме крестик. Следующая двухкомнатная, в ней семья из трех человек и все, кстати, дома. Мама, папа лет так под пятьдесят и дочка, симпатичная брюнетка, не обратившая на меня никакого внимания. Она студентка выпускного курса. Квартиру купили два года назад, переехали с Севера. Они ничего не видели и не слышали. Да и соседей толком не знают. Так что извините, ничем помочь не можем. Еще один крестик на схеме. По моему разумению, самые потенциальные свидетели должны проживать на первом, ну от силы втором этажах. Все события начинаются оттуда, и обзор из окон самый лучший. Их я опрашиваю как можно тщательнее. В трехкомнатной на втором этаже четвертого подъезда — мама с сыном студентом. Удивительно, но сегодня почти все дома. Женщина довольно молодая и очень привлекательная, если не сказать красивая. К неудовольствию сына, зелёного юнца, явно кокетничает, что мне, конечно, приятно, но в плане информации — полный ноль. Некогда ей по окнам пялиться и с соседями языки чесать. Работы много. Уходит рано, приходит поздно. А что сегодня не на работе, так у неё плановое посещение врача. И улыбнувшись ослепительно, добавляет — гинеколога. Сынуля краснеет, я строю безразличную рожу. От тяжеловатых форм женщины трудно оторвать взгляд. Она просчитала меня мгновенно и, явно издеваясь, просит заходить, не стесняться, даже если не будет служебной надобности. Обещаю, чуть ли не клянусь и поспешно ретируюсь. Сынок возмущен, кипит от негодования и стыда за маму. Придурок и сопляк, такой мамой надо гордиться. Представляю, сколько мужиков по ней сохнет, кто откажется от такой аппетитной женщины.

И в правду понедельник день тяжелый, до вечера на ногах. Осталось обойти всего две квартиры. Но результат нулевой, никто ничего не видел, с соседями почти не контачат, на лавочках возле дома никто не сидит. Но, как ни странно, все знают про женщину с третьего этажа первого подъезда. И рассказывают о ней довольно подробно. Мол, мужа она давно выгнала, имеет очень богатого любовника, в общем, как сыр в масле катается. Одних шуб только три. И евроремонт у неё, и мебель импортная, и машина крутая. Когда присутствует зависть, тогда все видят и всё знают. Это говорит об одном: в доме есть человек, не может не быть, который владеет нужной мне информацией. Сегодня же проведу полный анализ опроса и начну с тех, кто явно попадает под определение «перспективный свидетель».

Прошло три дня, завтра Новый год, я заступаю дежурным. Всё правильно, так и должно быть. И если честно, то я совсем не против. Всё равно никуда не собираюсь на праздники. Всего-то дел — позвонить и поздравить Викторию. Я думаю о ней постоянно, и сил ждать её звонка просто нет. Очень хочу её видеть и не знаю, что для этого надо предпринять. Может, встретить её у дома, когда она пойдет на учёбу? Не знаю прямо. Голова кругом от всего этого.

У нас трое новеньких сержантов, перевели из краевого УВД. Лицами рэкетиров и фигурами качков они напоминают мне моих бывших коллег. Почему я так предвзято отношусь к людям, которых совсем не знаю? Может, оттого, что все мои неприятности связаны с теми сержантами, а может быть, меня напрягает то, что они переведённые? Хороших работников кто отпустит? Наш начальник сразу подстраховался, видно, такие же мысли витают в его голове. Заставил ребят написать заявления об уходе с открытой датой. Так обычно поступают с теми, в ком очень сильно сомневаются. У него, кстати, земля под ногами качается, пригрел же преступников в своём отделении, не вычислил. И в этом я тоже виноват. Дела служебные меня не волнуют, больше расстраивает личная неопределенность. Поговаривают, и не безосновательно, что меня куда-то переведут, а куда — неизвестно. Я уже устал находиться в подвешенном состоянии, хочу определённости и готов к любому раскладу, даже распрощаться с милицейской службой.

Виктория, вот моя главная проблема. Женщина, о которой я думаю постоянно, и мысли о которой просто забивают все остальные. И любовница не помогает забыть её. Не выдерживаю до завтра и звоню, вопреки советам моей умной подруги. Поздравлю с наступающим праздником. Какая разница, сегодня или завтра. Но 30 декабря — точно не мой день. Девушка спокойно выслушала мои поздравления, спокойно поблагодарила и отвергла попытку встретиться. Говорила таким безразличным тоном, что я когда положил трубку, засомневался, а были ли мы вообще знакомы. Я, наверное, не такой уж и гордый, скорее боязливый, так что вряд ли решусь ещё раз набрать знакомый номер. Меня расстроил не сам отказ встретиться, а безразличие, с каким это всё было произнесено. И если она вдруг позвонит, и мы встретимся, то я признаю, что женщины для меня — тёмный лес, таинственный и непонятный, таящий в своих дебрях, как блаженство с наслаждением, так и смертельную опасность для жизни. Вот и сейчас, после этого звонка мне плохо, ничего не хочется, и весь я из себя разнесчастный и никому ненужный.

Но это было не совсем так. Назавтра, возвращаясь домой после дежурства, я услышал мощный и низкий автосигнал. Меня обогнал массивный «Патрол», совсем новый, весь тонированный. Темно-синяя краска сверкала первозданной свежестью. Обогнать-то обогнал, но не ушёл вперед, хотя такую возможность имел — дорога впереди свободна. А уже через минуту я понял, мной интересуются люди из этой роскошной машины. Внедорожник чётко держал дистанцию в пять метров. Я не стал ни останавливаться, ни сворачивать на другую улицу. В наплечной кобуре у меня пистолет, который я всё же переложил в карман куртки. Чем чёрт не шутит. Джип понемногу замедляет скорость, притормаживаю и я. Мы остановились, и тут же затренькал мобильник. Знакомый голос предложил побазарить. Не ожидал я такой быстрой встречи. Досылаю патрон в патронник, но оставляю пистолет на предохранителе. Вышел из машины, проявляя элементарную глупость и одновременно мальчишеское безрассудство. Знаю же, кого увижу. А вот во что это мне выльется? Сердце, конечно, ёкнуло в первый момент, когда из машины вывалились четыре наших сержанта. Вернее, уже бывших, урытых, так сказать, при моём непосредственном участии. Парни были слегка поддаты, веселы и жизнерадостны. И совсем не жаждали моей крови. Смеются — хотели проверить, как я веду себя в реально опасной обстановке. Рвани я в сторону, так они бы и не поехали следом. А так почему бы не переговорить с бывшим сослуживцем. У них всё отлично, дело спустили на тормозах, и ни о каком суде не может быть и речи. Система своих не сдаёт. По возможности, конечно. Все непонятки решены полюбовно и деньгами, претензий ни у кого нет. Так что они свободны и богаты, как и прежде занимаются своим любимым делом. Прикрывают, охраняют и разруливают. Работы такой вал, что только поспевай, поворачивайся да денежки подсчитывай. Ко мне претензий нет, ведь я не знал, на кого следствие выведет. Да и сами виноваты, надо умней работать. Они также знают о моих неприятностях, и что мне в отделении не работать. Скорее всего, посадят дежурным на городской пульт, так обычно с очень умными поступают. На вопрос, кому я мешаю в отделении, весело рассмеялись:

— Начальник тебя боится больше, чем всего криминала города. Вдруг ты попутно засветишь его делишки, а они-то очень денежные.

В общем, поговорили. Предложили и мне к ним примкнуть. Они дело стоящее начали. Всё схвачено на самом высоком уровне. Обещаю подумать — чем чёрт не шутит. Кто знает, как завтра жизнь тобой распорядится. Но в душе уверен на все сто, что к криминалу ни за что не примкну. Обменялись телефонами, расстались без претензий друг к другу. Если честно, то я совсем не ожидал такого поворота. Оказывается, этот мир построен на разумности людей. И если ты всё сделал правильно, то и спрос с тебя будет правильный.

Продолжаю опрос, и пока всё впустую. Сердце подсказывает, что нужный свидетель всплывет именно тогда, когда я все квартиры по второму разу перелопачу. Но опрос опросом, он когда-то закончится, и результат будет все равно. Отрицательный результат — тоже результат. Главное, понять суть этого преступления и выстроить железную версию, чтобы не тыкаться вслепую. Думаю над этим день-деньской и постепенно склоняюсь к самому простому выводу, лежащему на поверхности — до другого додуматься пока не могу. Скорее всего, девчонку убили из-за ревности. Её высокопоставленный любовник тут ни при чём, за компанию отбыл на тот свет. Но все её связи подняты, мало-мальски знакомые с ней не прошли мимо следствия. А может, все же один, самый главный, прорвался, остался незамеченным. И нельзя сбрасывать со счетов мимолетную связь, так сказать, разовую. Понравился, например, парень, в автобусе познакомились. Встретились разок и разбежались. Эту практику звёзды шоу бизнеса очень рекламируют. Марина была девушкой современной, и такое её поведение вполне реально. Для неё это может быть обычное дело, а для парня трагедия, если он к тому же немного неадекватен. А кто адекватен, когда влюблен? Да и без любви у нас ненормальных, хоть отбавляй. А тех, кто находится в пограничном состоянии, чуть ли не половина. Какая страна, такой и народ. Любой толчок может столкнуть неуравновешенного человека в пропасть, толкнуть на чёрт знает какие действия. Парень пришёл к девушке, как ему казалось, любимой. А его и в дом-то не пустили. А тут ещё в подъезде какая-то пьянь валяется, а может даже конкурент. А в девяноста девяти случаев из ста пьяного наши люди шмонают, это аксиома. Наткнулся на пистолет — и сразу план мести возник, тут уже ни до денег, ни до прочего барахла. Всё выглядит правдоподобно. Надо заканчивать опрос, ничего более реального в наличии нет. Человек сознательно пошёл на двойное убийство. Кто он? Зачем это сделал? И самое главное, как его вычислить? В наличии одни вопросы, на которые нет ответов, и что самое обидное, их может и не быть. Ведь дело благополучно перекочевало в разряд висяков. А я им занимаюсь из чисто спортивного интереса.

Читая закрытую милицейскую сводку, просто поражаюсь, сколько преступлений остается нераскрытыми. Непонятно, почему государство терпит это, не создавая единую следственную службу, слухи о которой витают в воздухе уже не один и не два года. По моему разумению, всё это тормозят посредственности, для которых отсвечивать на фоне талантов — смерти подобно. Вот и выражаться начал высокопарно, себя в таланты произвёл. Может, я тоже не совсем адекватен?

Время бежит, уже середина января, вернулся из рейса муж моей любовницы. Два раза встречался с этой милой парой в подъезде, здоровался, и поспешно проходил. Подруга не поднимала глаз, прямо вся из себя скромница. И я уже не верю, что мы совсем недавно кувыркались в постели. И никто не поверит, что такая интеллигентная и порядочная женщина может изменять мужу, так все благопристойно в её внешности и поведении. И сколько ещё раз в жизни мне придётся сталкиваться с женской ложью и верить ей. Ведь они в тот момент сами, кажется, в неё свято верят. И что самое поразительное — многие мужики верят, а может, просто хотят верить, хотя факты просто кричат об обратном. На сегодня это не моего ума дело. Вот женюсь, тогда и буду этим заморачиваться. А пока не могу разобраться со своей девушкой, которая, может быть, уже и не моя. Эта простая мысль меня пугает. А вдруг она вообще никогда не позвонит, что тогда? Не сможет побороть свою гордость, первой набрать телефонный номер. И я, как придурок, всё буду ждать у моря погоды. Я же ещё совсем не уверен, что получил полную отставку. Время бежит быстро, говорят, оно лечит, и всё может измениться. Легкий страх подталкивает к действию. Откажет — ну и что? Не буду хоть терзаться надеждой. Сегодня суббота, и есть повод для звонка, приглашу её в ночной клуб. Я, кстати, при деньгах, получил зарплату. Виктория ответила, когда готов был вмешаться голос оператора.

— Слушаю, Николай, — сердце замирает от радости: она ответила, хотя, наверное, очень сильно сомневалась, а стоит ли.

— Рад слышать твой голос. Может, сегодня в ночной клуб сходим?

Надо ещё что-то сказать, а я молчу, боюсь услышать: «Нет!». Мгновения летят, неужели на этом всё и закончится? Но нет, девушка начинает говорить, а это уже победа, я скоро буду прощен. Виктория жалуется, что подходит сессия, она сдаёт зачеты. И вообще, учебы столько навалилось, что просто нет свободной минутки, ни о каком ночном клубе не может быть и речи. Вот сегодня у неё семинар, и она не просто должна присутствовать, а выступить с докладом. Она как раз и готовит своё выступление. Говорю, что понимаю её, у самого работы много, но если она надумает, я всё брошу и подъеду в любой момент.

— Я сегодня и завтра свободен, может отвезти куда, или встретить?

Виктория отказывается. Я отключаюсь, и тут же практичная мысль посещает мою голову. Удивительно, как я быстро перестроился и уже почти выкинул из головы недавний звонок. Впереди два воскресных дня, за которые я могу встретиться с жильцами, отсутствующими в рабочие дни. И осталось-то перспективных квартир всего ничего. В нужном мне подъезде — двухкомнатная на четвертом этаже и в соседнем — трёхкомнатная на пятом. Трёхкомнатная представляет для меня большой интерес: там проживает одна бабушка. Правда, она в основном у сына, на другом конце города. У меня надежда именно на пожилых, на их пристальное внимание и интерес к чужой жизни. Все хотят, чтобы было, как у людей. Вот и присматриваются к соседям. А к кому же ещё? Где живут, там и смотрят. Молодежи некогда этим заниматься, есть дела и поважнее. Интересно, а если начальство узнает о моей самодеятельности, что будет? Мне кажется, что не похвалят, если даже будет реальный результат. Про раскрытие не говорю даже мысленно, чтобы не сглазить. Скажут, наверное, что опять себя коллективу противопоставляю, самым умным хочу быть. Все это крутится в моей голове, пока качу к злополучной пятиэтажке под номером 63.

Мне повезло, старушка была дома. Кстати, она не такая и старая, а очень даже деятельная, совсем не типичный представитель своего поколения. Чужой жизнью не интересуется, не собирает и не распространяет сплетни. Со своими бы, мол, проблемами разобраться, не то, что с чужими. Да и живёт она в основном у сына, возится с внуком и внучкой; в этой квартире бывает только по выходным, чтобы немного отдышаться от беспокойного хозяйства. И по убийству девушки ничего сказать не может. Она не знала её вообще. Накрылся ещё один перспективный свидетель.

После неудачи с бабушкой настроение чуток упало. Опять вспомнилась Виктория. Так захотелось её увидеть, что готов бросить всё и ехать в университет на непонятный семинар. И понимаю, что я на такой подвиг не способен. С вопиющей нерешительностью с моей стороны, девушка легко может достаться другому. Свято место пусто не бывает, так кажется говорят. Об этом даже страшно подумать. Наверное, я не боец в этом вопросе. И почему-то я постоянно успокаиваю себя мыслью: что ни делается — всё к лучшему. И если эта девушка не предназначена мне судьбой, то так оно и будет. Жильца из двухкомнатной квартиры нет дома. Ждать я его не собираюсь и уезжаю домой.

На службе пытаюсь отбояриться от очередного дежурства и на замечание, что всё равно ничего не делаю, просто взрываюсь. Слабые нервы в моем возрасте — это очень большой минус. Надо что-то с этим делать.

Надежда Петровна, услышав то, что никто никогда не высказывал вслух, пошла красными пятнами. На лице её было выражение человека, увидевшего перед собой змея ядовитого. Она только моргала, выслушивая мой обвинительный монолог, в котором я помянул бездарную работу нашего отделения, где люди занимаются чем угодно, кроме работы.

— У нас не отделение милиции, а мини-бизнес для личного состава.

— На что ты намекаешь? — начальница снова обрела уверенность и командирский тон.

— Какие там намеки? Можно подумать, вы сами ничего не знаете, первый день на работе. Личный состав уже наполовину поменялся, и не по собственному желанию.

— Всё, свободен! Жди у следователей моих распоряжений, Пуаро хренов, — с ненавистью выкрикнула начальница.

Я поплелся к следователям, вернее к следачкам. Ещё больше уверенный, что моя работа в этом отделения приблизилась к концу. Нетрудно догадаться, что через минуту Надежда Петровна окажется у начальника, где красочно доложит, какую змею они пригрели на груди.

Не знаю, о чём они совещались, но через час я был снова вызван к начальнику следственного отдела, где мне было суровым тоном приказано продолжать расследование о двойном убийстве. Неисповедимы пути твои, Господи. Чудеса, да и только. А для начала я должен составить полный отчёт по этому делу. Включить туда все наработки, версии и самые мелкие детали. Этот отчёт и угробил мой рабочий день. Просидел за компьютером почти до шести вечера и благополучно не включил в серьезную бумагу треть квартир, в которых я якобы ещё не появился. Надежда Петровна, как ни странно, работу мою одобрила, правда молча. Ведь не сказала ни слова, что сделано до безобразия мало и непрофессионально. Хотя, если судить непредвзято, то и в правду проделана приличная работа, и чистого вранья в отчёте всего-то четвёртая часть. Потом было почти материнское благословение продолжать в том же духе, но, правда в составе другой оперативной группы и совсем другого ведомства. С утра я вместе со своим отчётом отправлюсь в управление ФСБ, в кабинет №31. В общем, я откомандировываюсь в их распоряжение. Поехал домой, не переставая удивляться такому повороту дела.

Утром, поднимаясь по широкой лестнице на третий этаж чекистской конторы, совсем не верил, что смогу пригодиться этому ведомству. Чувствую себя, как в храме, маленьким и ничтожным на фоне мягких ковровых дорожек, совсем не вытертых, свежего евроремонта и всей этой монументальности старинного здания. А вот кабинет №31 оказался очень даже похожим на наш кабинет следователей: такой же узкий и темный, правда, с очень высоким потолком. И стол стоял в этом кабинете всего один, с компьютером с жидкокристаллическим монитором, наверное, на пятьдесят дюймов. Всё свободное пространство занимали шкафы. То ли кабинет, то ли хранилище документов. Молодой парень, не на много старше меня, восседал за столом, внимательно уставившись в это чудо компьютерной техники. Мы познакомились, чекиста зовут Костей, он так же как и я опер, и на данный момент дело о двойном убийстве на нём. Начальника из себя не корчит, по-простому просит поделиться информацией и наработками. Я не собираюсь быть в роли услужливого подчиненного. Располагаюсь удобно в офисном кресле на колесиках, передаю отчет.

— На, читай. Это все, что у меня есть. Можно бы и больше нагрести, как минимум, опрос жильцов закончить, но не получилось. Начальство на какую-то хренотень постоянно отвлекало.

Костя углубился в чтение, а я, расклинив кресло, чтобы не каталось, пытаюсь решить очень важный вопрос, что для меня лично значит вот это сотрудничество. Склоняюсь к мысли, что всё же плюс. И думаю, что и дальше продолжу опрашивать жильцов. В отчёте я указал: «Повторно не обошел треть квартир». Не знаю, какие темпы у чекистов, но три свободных дня у меня будут железно. Я не собираюсь колоться, что у меня осталась неохваченной всего одна квартира. А с другой стороны, это и не так важно. Если не будет результата, всё равно придётся выборочно проверять часть жильцов. Хотя чего мне париться по этому поводу, у меня новое начальство, оно решит, что делать и как.

Оторвавшись от бумаг, парень тоном заправского начальника спросил:

— Что дальше думаешь предпринять?

— Для начала, закончить опрос и проанализировать результат.

— А ещё дальше?

— А ещё дальше не моя проблема. Начальства сверху много, вот пусть и думают, нечего штаны зря протирать.

— Это, надеюсь, не ко мне относится? — парень изобразил на лице подобие улыбочки.

Конец ознакомительного фрагмента.