Академия музыки Борвуар. Книга первая

Виктория Миш, 2022

Я легко сдала экзамены в Академию музыки и неожиданно попала… в другой мир. Где ценятся таланты, где неважно, какого ты племени-роду. Вроде бы. Правда, никто не предупреждал, что у меня появится фамильяр. И необычные способности. И волосы сами поменяют свой цвет. По мнению одного самоуверенного принца, я вообще не слишком нормальная. И способностей к музыке у меня нет. Голос – не звонкий, стан – не тонкий, про характер – лучше промолчать. Вот только не стоит дергать тигра за усы, ПРИНЦ! Однажды он может рассвирепеть.

Глава 4. Решительная

«Иногда надо проявлять твердость духа. Не всю же жизнь голову в песок прятать?» — успокаивала себя, стоя перед мадам Брюль на коленях.

Подумаешь, накажут мытьем коридора. Длинный он, конечно, как транссибирская магистраль, но ведь ничего невозможного нет. Отмоем. Как в прошлый раз.

Рядом пыхтела Софи. Ей пришлось тяжелее, потому что уже минут пять она держала перед собой на вытянутых руках грозное оружие — трубу. Что поделать, мадам Брюль была карликом ростом нам обеим по бедро. И всех нарушителей она любила ставить на колени. В воспитательных целях.

Делала магией подсечку, человек падал. Она фиксировала. Всё просто!

— Еще раз узнаю, что деретесь, господину директору пожалуюсь! — ворчала комендантша. — В прошлый раз два синяка, в этот раз два фингала. В следующий переубиваете друг друга?! Как вам не стыдно драться?! Вы же девочки! Вы должны быть нежными, ласковыми, заботливыми!..

— Это она девочка! — скривила губы Софи. — А я трубачка. Мне не до нежностей.

— У нас неразрешимые противоречия, — лаконично ответила я.

Комендантша вспыхнула и покачала головой:

— Воспитания у вас нет. Никакого! Ладно хоть Софи — уличная девчонка, интернатка. А ты-то, Лейсан, как на такое пошла?

Мадам Брюль имела в виду сине-фиолетовое пятно, наливающееся под глазом у соседки. Я мельком глянула и не сдержала самодовольного вздоха: хорошо я ее приложила, и ведь не скажешь, что пеналом.

А нечего было трубой замахиваться. Я не придумывала, когда сказала, что Софи первой начала.

Теперь хоть стало понятно, отчего соседка такая дикая: делает всё по-своему, ничьего мнения не слушает, с нами, соседками, только ругается.

А ведь я просила ее не играть.

Но нет. Этюд важнее всего на свете. Иногда мне казалось, что Софи свихнулась на своей музыке.

— Завтра моете коридор, — припечатала мадам и поднялась со стула, на котором сидела, — с разных концов. И чтобы тщательно — лично проверю. Ведро и тряпка будут ждать вас в шесть вечера. И не отвиливать, понятно? Кто опоздает хоть на пять минут — пойдет мыть полы в столовую. Там всегда ваши же и пачкают…

Когда комендантша вышла из комнаты, мы с трудом поднялись с затекших коленей. Каждая поковыляла к своей кровати и без сил завалилась на нее. Всё-таки сегодня мы дали лишку. Лицо болело. Глаз заплыл, а смотреть в зеркало было страшно.

Еще я плохо представляла, как в таком виде покажусь перед одногруппниками.

Что обо мне подумают преподаватели?!

— Из-за тебя я пропустила специальность! — услышала глухой голос Софи. — Этого тебе никогда не прощу!

Захотелось воздеть глаза к небу и высказать всё, что думаю о ней и ее поведении. Вот самомнение у человека! Сама заварила кашу и меня же в ней обвиняет. Поразительно!

Но я лишь ответила:

— Из-за твоего упрямства одни проблемы! Как я пойду в таком виде на репетицию? Как буду петь — ты об этом подумала? Даже говорить больно. Ты расшибла верхнюю губу своей трубой.

— Не надо было хватать ноты.

— Не надо было репетировать в комнате. Она для этого не предназначена!

Софи запыхтела. Назревал новый скандал. Сейчас она снова набросится на меня со своей индивидуальной программой, которую не хочет никому показывать, а потому репетирует в комнате, и я снова получу по фейсу.

Как-то даже надоедать стало.

Вот что поразительно — Софи совсем не оправдала моих ожиданий. Она была какой-то неправильной трубачкой. Дикой. Когда я согласилась заселиться в ее комнату, думала, что у меня будет спокойная нелюдимая соседка с замашками ботаника. Почему-то так я всегда представляла духовиков. У них должны быть железные нервы и жесткая самодисциплина. Ведь если тебя что-то расстроит или взбудоражит — как ты будешь спокойно ноты вдувать-выдувать? Дыхалка собьется!

Удивительно, но Софи промолчала. Задумалась над своим поведением? Я очень на это надеялась.

Да, она пропустила урок по трубе. Да, теперь она, наверное, умирала от невозможности его вернуть. Но я не чувствовала за собой никакой вины — Софи абсолютно нагло не считалась с нашим мнением и вела себя не по-дружески. Она игнорировала мои просьбы, просьбы Марлок… Софи не заслуживала сочувствия, хотя я и понимала, какой ад развернулся в ее душе.

— Прости.

Мне показалось?

Повернувшись на бок, я уставилась в немом удивлении на соседку. Рак на горе свистнул? Или небо упало? Впервые слышала, чтобы Софи извинялась. Надо законспектировать этот случай для потомков, а то не поверят.

Софи изучала потолок с прилежностью кладоискателя.

— Я дала лишку. Это не только моя, но и твоя комната, — ровно произнесла она.

— И Марлок! — напомнила про нашу пианистку.

— Я постараюсь…больше так не делать.

Слова давались ей с трудом. Да, непросто признавать свои ошибки.

— Хорошо. Я рада, что мы всё прояснили. В комнате не место репетициям.

— Я буду репетировать, когда никого нет, — также спокойно проговорила Софи. — Поменяюсь с кем-нибудь и перенесу специальность на попозже. Можно даже на обеденное время. Когда все обедают, тут никого нет.

Я не сдержала разочарованного стона и укусила в сердцах подушку. До чего же я наивна! Раскаялась она, как же. Не научить старого пса новым фокусам.

— Софи! Ты меня когда-нибудь до инфаркта доведешь! — простонала я. — Ну почему, почему ты не можешь просто репетировать в специальном помещении? Там звукоизоляция, пюпитры, фортепиано… Что хочешь! Там хорошо, тепло, никто не мешает!..

Я даже на кровати села, не в силах вынести этого дикого иррационального упрямства.

— Не хочу, — кратко ответила соседка и отвернулась лицом к стене. Больше я от нее не услышала ни слова.

Ворча про себя о тупости и упрямстве некоторых, я переоделась в домашний костюм и решила сходить в ванную умыться. Очень надеялась, что по дороге никто из знакомых мне не попадется, а крови на лице немного. Но, к сожалению, надеждам не суждено было сбыться.

В коридоре напротив двери меня поджидал Алексис.

Парень успел переодеться в белую рубашку и коричневые брюки.

— Лейси, у нас проблемы, — начал было он, а потом разглядел мой наливающийся малиновым фингал и разбитую губу и вспыхнул: — Кто это тебя так?.. Когда?! Ты… подралась?!

В его глазах плескались удивление и ужас вперемешку с восхищением. Конечно, для Иманиса мое поведение было нестандартно. Дамы не дрались, они игнорировали друг друга. Дамы-магички изводили соперниц каким-нибудь хитроумным способом и старались не попадаться на своих шалостях.

Как сказала наша комендантша, Софи — сирота и получила плохое воспитание. Что поделать, в сиротских приютах не взращивают леди. Я же для Иманиса оставалась темной лошадкой.

— Долго объяснять, не парься! Пройдет! — нарочито бодрым шагом я двинулась к ванной комнате. Алексис послушно потрусил следом. — Поспорила тут немного с одной девчонкой, вот и получилось… Как думаешь, сольфеджио уже закончилось? Мне нужна Арли. Вернее, не столько она сама, сколько ее тоналка.

— Еще бы не закончилось. Пять минут назад мисс Крюк перехватила меня в коридоре и сделала выволочку, — пробормотал под нос Алексис, потом добавил громче: — Выругала за то, что я пропускаю ее предмет. Не слежу за успеваемостью группы. Кроме нас отсутствовали Нонна и Артур. И представляешь, я не смог их найти. Нонну не видели с утра, Артура пойду искать сейчас.

— А… — единственное, что могла сказать в ответ.

Судьба Нонны и Артура меня не волновала от слова совсем. Подумаешь, прогуляли сольфеджио. Конечно, нафантазировать можно что угодно — и что их похитили, и что они убежали на свидание, и даже теорию всемирного заговора против исполнения романсов можно подгрести. Однако я склонялась к мысли, что они просто не успели подготовиться, как и мы. И решили, что если прогуляют, их не спросят. Мисс Крюк забудет, а на следующую лекцию зададут новое домашнее задание.

Но о таком раскладе могли мечтать только совсем оторванные от реальности люди. Надо знать нашу преподавательницу по сольфеджио: чтобы она, да еще кому-то что-то спустила с рук? Да ни за что!

Мы остановились напротив распахнутой двери в ванную.

— В общем, мисс Крюк ждет нас всех сегодня в пять, чтобы принять романс, — ошарашил староста, — иначе поставит двойки и не допустит к сессии. Тебе я передал, осталось найти этих двоих.

Алексис упрямо старался не смотреть на мой фингал. И всё равно тот притягивал его магнитом.

— Обалдеть! В пять часов у меня вокал! Что же делать?! — расстроилась я. — Если не приду на пересдачу, мне влепят двойку и не допустят до сессии. А если пропущу специальность, то…

Я замолчала, запутавшись в собственных эмоциях. Пропустить вокал? Ни за что! Очень некстати вспомнилось отчаяние трубачки, когда она поняла, что пропустила специальность. Ее решимость мне отомстить и угрозы.

Впервые мне показалось, что я поняла ее чувства. Мне самой меньше всего на свете хотелось пропускать вокал. И не потому, что я боялась наказания или выговора мадам Риц. Нет, дело было не в этом.

Специальность стала смыслом моей жизни. Все предметы подчинялись специальности: сольфеджио, музыкальная литература, гармония и прочие. Я изучала их потому, что они помогали лучше учиться по основному направлению. Расширяли мои возможности, мое знание предмета, общую музыкальность. Я знала и понимала, что все предметы в академии важны. Да, они все равноправны.

Почти.

Потому что предпочесть сольфеджио вокалу и пропустить его было выше моих сил.

И всё-таки после ультиматума мисс Крюк это следовало сделать.

— Сейчас половина третьего. Я обойду академию, найду наших пропавших и вернусь к тебе в начале четвертого, — деловито сказал Алексис, всё еще не глядя на меня, — мы выучим романс, подготовимся, а потом ты пойдешь на вокал. Спокойно позанимаешься. Нас будет трое, и я вполне смогу потянуть время. Отвлеку мисс Крюк извинениями, вопросами, спрошу, какой романс она любит больше всего… В общем, сорок пять минут у тебя есть. А уж без четверти шесть, будь любезна, приди на пересдачу. Мисс Крюк второго шанса тебе не даст.

Я глядела во все глаза на старосту и не верила своему счастью. Он меня спас сегодня во второй раз. Нет, в третий!

— Алекс, ты — чудо! — не выдержала я и порывисто чмокнула старосту в щеку. Тот зарделся как маков цвет и затряс головой:

— Да ладно. Пустяки!

— Не пустяки! Это так мило, так… так… Я обязательно приду вовремя, Алекс! — пообещала я, прижимая к себе полотенце. — Даже отпрошусь на пять минут пораньше.

— К чему такие жертвы? Приходи без четверти шесть. Уверен, Артур полчаса будет играть вступление, — хмыкнул Алекс и наконец посмотрел мне в глаза.

— Всё, иди мойся. И замажь этот ужас чем-нибудь, — кивнул он, — смотреть больно.

— Противно? — понятливо кивнула я, прикасаясь к губе. — Да уж… Еще тот видок. Сама не люблю смотреть на увечья.

— Больно, — твердо сказал парень и отвел глаза. — До встречи в репетиционной.

— Ага. Занимай любую с нашей стороны.

— Договорились, — кивнул он и, развернувшись, быстрым шагом пошел на выход из общежития.

В ванной я пела себе под нос. Жизнь налаживалась, и я не могла не признать, что большая заслуга в этом принадлежала старосте. Он действительно радел за нашу успеваемость. Болел за каждого, кто плохо писал диктант или не понимал, как правильно строить цепочку по гармонии.

Нам повезло больше, чем другим курсам. Уверена, что у других не былотакого ответственного человека. Из Алексиса вышел бы отличный руководитель.

Впрочем, ему было, на кого ровняться. Я вспомнила про директора и помрачнела. Интересно, почему он отказывал племяннику в поступлении? Не протаскивал его, как делают у нас на Земле, не поручался за него.

Алекс пел хорошо. Даже отлично — приятный бархатный баритон. И отказывать такому замечательному певцу в поступлении — зачем? Тот же Артур пел в разы хуже: интонировал грязно, часто попадал мимо нот. Сольфеджио знал на уровне третьего класса музыкальной школы, и всё-таки его приняли сразу.

Загадка.

Создавалось впечатление, что директор просто не хотел принимать племянника в Академию Борвуар. Интересно, почему? Может, он не ладил с родителями Алекса?

Ладно, что-то я задумалась не о том.

Сполоснувшись, вернулась в комнату. Софи на кровати уже не было, зато свою сумку выгружала на стол Марлок.

— Привет, Лейси… О боже! Кто это тебя так? — испугалась пианистка. — Дать тоналку?

С радостью согласившись, я взяла протянутый тюбик. Эх, были бы у меня деньги, я бы сама купила себе всё необходимое: и тоналку, и блеск для губ. Но стипендии на нее не хватило, и я обошлась только тушью. Вот и побиралась по подругам, попрошайничая. Противно, а что поделать?

Ни о какой подработке мечтать не приходилось. Нагрузка на первом курсе самая большая. Да и магией овладеть я не успела. Идти в подавальщицы и работать по ночам в местном трактире, как делают студентки с третьего-четвертого курса, мне не хотелось. И не потому, что я боялась не выспаться. Просто они в случае чего могли заступиться за себя и шандарахнуть обидчика магией. А я — полный ноль в этом, и постоять за себя не смогу.

О других подработках в нашем небольшом городке Борвуар я не слышала. Да, мы находились всего в двух часах езды от столицы Орнего. И всё же городок был маленьким. И работы для студентов здесь не хватало.

— Так что случилось?! — напомнила о себе Марлок.

Пришлось рассказывать всё с самого начала. Соседка слушала внимательно, вытаращив глаза.

— Она совсем рехнулась! Бросаться на людей, это недостойно! Нужно пойти к директору и попросить, чтобы ее отселили от нас, — решительно произнесла Марлок и встала. Кажется, она собиралась пойти к Дювалю прямо сейчас. — Если комендантша не понимает, что нам мешают ее выходки, я буду жаловаться на Софи директору. Уж он-то должен принять меры!

— Знаешь, Марлок, сейчас не самое лучшее время идти к Дювалю, — медленно протянула я. — Понимаешь, я сегодня у него уже была. Дважды.

Марлок ахнула. Пришлось сесть на кровать и рассказывать о других примечательных событиях этого дня: и о том, как меня опозорили на всю академию, вздернув на рояль, и о том, как нас перехватил магистр Сорейн.

— Принял за парочку, представляешь! — рассмеялась я. Почему-то мое повествование выходило смешным. Или я смеялась затем, чтобы не расплакаться? — Меня и Алексиса. Да мы с ним просто дружим. Как брат и сестра!

Марлок молчала. В отличие от меня и Софи, соседка предпочитала сначала хорошо поразмыслить, а уж потом принимать решение.

— Лейсан! Мне кажется, кто-то хочет избавиться от тебя, — наконец сказала подруга и подняла свои васильковые глаза. — И эти бандиты. Они чуть было не похитили тебя!

— Да ну, ты преувеличиваешь! — отмахнулась я. — Они докапывались до Алексиса. И я понятия не имею почему. Он обещал рассказать.

— Будь с ним поосторожнее, Лейси! — Марлок встряхнула пышным каре. — Я бы ему не доверяла.