Проклятье египетского жреца

Виктория Лисовская, 2023

В XIX веке в Санкт-Петербурге установили двух египетских сфинксов, ранее украшавших заупокойный храм фараона Аменхотепа III. После этого в городе начались пугающие события – на Васильевском острове появился маньяк, который убивает девушек, прикрываясь маской бога Анубиса. Сыщик Аристарх Венедиктович Свистунов и его верная помощница Глафира присутствуют при вскрытии саркофага жреца у княгини Муротовой. Но вместо пятитысячелетней мумии там оказывается убитый конюх княгини Архип. А на саркофаге написано жуткое проклятие египетского жреца – всех, кто потревожит его покой, ожидает смерть…

Июнь 1869 г. Санкт-Петербург

После ужина Эллен Генриховна пригласила гостей в лиловую гостиную, где на постаменте рядом с лиловым диваном уже стоял древний саркофаг с бедолагой-жрецом, которого сегодня полагалось «раскатывать». На крышке саркофага, испещренного загадочными иероглифами, были изображены львиные головы, оскалившиеся в немом крике.

Ученый Лурье склонился к реликвии, водя пальцем по иероглифам, пытаясь их расшифровать.

— Какая прелесть! — наконец вынес вердикт он, утвердительно кивая хозяйке дома. — По всем параметрам это действительно мумия эпохи Аменхотепа Третьего, то есть, если я не ошибаюсь, восемнадцатая династия по Манефрону, эпоха Нового царства. Не знаю, мон шер, как вам удалось ее приобрести — но это настоящее сокровище! — чуть ли не хлопал в ладоши старик.

— Вы даже не представлять, какое это сокровище! — скромно поклонился Асхаб Аф-Аффанди.

— А вот вам и ваше сокровище! — Стефан вручил ему трубку из слоновой кости.

Асхаб хмуро кивнул и сразу же затянулся, выпуская колечки в лиловый потолок.

— Если не секрет, Эллен Генриховна, за сколько вы приобрели сей раритет? — князь Оболенский тоже внимательно осматривал саркофаг. — Я бы для своей коллекции тоже прикупил нечто такое же древнее. Я люблю раритет. Почти так же, как и свои драгоценности.

Муратова лукаво улыбнулась и закатила глаза к потолку.

— Ах, милый князь, вы даже не представляете, насколько она, эта мумия, дорогая. Она мне обойдется в копеечку, но обо всем позаботился мой спаситель из Каира, месье Аффанди. Мы с ним все решим. Правда, мон шер? — она отправила египтянину ослепительную улыбку. — И давайте, князь, не будем о финансах, это так утомляет, — княгиня лениво обмахнулась веером. — Итак, доктор Лосев, вы готовы? Мы можем начинать?

— Да-да, конечно, пару минут, — тучный доктор расставлял на небольшом столике медицинские инструменты. — Мне еще понадобится помощь господина Лурье, пусть он с точки зрения науки египтологии комментирует мои медицинские манипуляции. С точки зрения заупокойного культа. А то вдруг я что-то не так сделаю, не по-египетски. Хотя я читал все, связанное с мумиями, — доктор тоже обмахнулся большим платком. — Ну и жара сегодня, чем не Египет!

— Однако не Египет! — захихикала хозяйка дома. — После процедуры с мумией я распоряжусь, чтобы принесли лимонад и фрукты со льдом.

— Буду весьма признателен! — князь Оболенский поцеловал ей руку.

— Как интересно! — художник Менжинский делал наброски иероглифов в блокноте. — А вы можете прочитать и перевести, что тут написано? А то птица, палочка, сова, кавычка, снова птица, теперь с большим клювом, извилистая палочка, глаз! Но так загадочно!

— Да, я постараюсь перевести, я изучал труды Шампольона, моего соотечественника, француза, который сделал грандиозное открытие — расшифровал египетские иероглифы, и теперь это не только птица, палочка, кавычка, а целые слова и предложения. Сейчас, мой юный друг. — Лурье достал из чемоданчика потрепанную книгу и принялся перелистывать страницы. — Сейчас, тут написано, что…

— Давайте, друзья, я вам помогать. Тут сказано, что в саркофаге покоится достопочтенный Хапу, верный раб сына бога Аменхотепа, жрец богини Хатхор, жрец богини Сехмет. И что тех, кто… — тут Асхаб замолчал, задумался, водя пальцем по строкам. Он побледнел, облокотился о кресло.

— Ну что там!

— Тем, кто потревожит его вечный сон, грозит… смерть! — сверяясь со своей книгой, ответил египтолог.

Раздался хилый смешок графини Розановой, а остальные гости замерли как по команде, глядя на трехтысячелетнего жреца.