Вселенная 113, Институт Счастья

Виктория Зайцева, 2019

Психологическая фантастика. С первого взгляда кажется, что в будущем все счастливы. Одни этому рады, а другие видят в этом угрозу. Для того, чтобы ответить на этот вопрос, людей из прошлого перемещают в будущее. Их исследуют, но зачем? И что значит принцип разделения по цвету одежды? Поможет ли он герою да и самому читателю лучше понять себя и других, или же это уловка для облегчения управления людьми? Описания реальных психологических экспериментов над людьми 19-20 веков, вплетенные в повествование, делают произведение еще более реалистичным.

Глава 1

Милана проснулась в белой комнате. Сегодня явно должно было произойти что-то приятное. Ну или начать происходить. Поэтому хотелось поскорее начать этот день. Она быстро встала, нащупала ногами белые тапочки, потянулась в разные стороны, и решила выглянуть в окно. Очень хотелось увидеть зелень, солнышко, покачивающуюся на ветерке листву. А ещё лучше было бы увидеть за окном море. Вот так открыть окно, а там — свежий бриз, шум волн и бесконечный рассвет.

Она начал искать окно и с удивлением обнаружила, что его, собственно, нет. Помещёние было метров пятнадцать, и Милана с любопытством обнаружила, что она не очень-то знает, где она находится. Захотелось поисследовать эту комнату, а в особенности — разузнать что-то об обитателях других кроватей. Их в комнате было ещё два. Одна девушка явно спала, хотя, может, просто лежала с головой под одеялом — кто её знает? Другая, казалось, что-то читала.

Милана двинулась было к ней, но осознала, что она ведь даже ещё не умылась, и совершенно непонятно, как она выглядит, во что одета и пахнет ли у неё изо рта. Нужно было сначала привести себя в порядок. Но вот так незадача: где находится ванная комната, Милана не знала. Поэтому всё же пришлось подойти к девушке:

— А где здесь ванная?

Девушка повернулась, и оказалась обладательницей больших зелёных глаз. Милана увидела, что она читала — это был журнал, вот только он был пустой. Просто набор белых страниц. Но с другой стороны, а почему бы и нет, может, ей нравится трогать страницы или, может, она умеет читать невидимые чернила.

Помощник главного распределителя, наблюдавший за белой комнатой, сделал запись в журнале: день первый, 10:45 по их времени — нулевая комната принятия и пробуждения желаний явно уже начала действовать.

Зеленоглазка задумалась, помолчала пару секунд и, немного удивившись, сказала:

— Я не знаю, как это ни странно. Но я бы тоже хотела сходить в ванную.

Вдруг на противоположной стене немного приоткрылась дверь, и стала видна надпись на глянцевой табличке «ванная».

Милана пошла по направлению к двери, но тут с противоположного конца комнаты встала и быстро подошла к ней ещё одна девушка — худая блондинка в белом платье. Взгляд сразу цеплялся за её дреды, которые, видимо, были очень длинные, так как были обмотаны вокруг шеи наподобие шарфа. Она остановилась в десяти сантименртах от неё, когда Милана как раз уже сделала шаг назад, чтобы увеличить дистанцию между ними. Блондинка оглянулась по сторонам, потом наклонилась к Милане и тихо прошептала:

— А ты не думала раньше, сколько будет 6 на 8?

У Миланы всегда было туго с математикой. В первом классе они долго-долго проходили умножение на два, и где-то в районе умножения двух на восемь, Милана заболела. Она думала, что ничего страшного не произойдет, если она проболеет две недели. Вернувшись в школу, она ожидала застать класс примерно на изучении умножения трёх на четыре, но оказалось, что без неё все совершили резкий математический скачок, и уже заканчивали изучение таблицы умножения. Поэтому фраза «да это легко, как таблица умножения!» всегда ставила Милану в тупик. Как и многие другие идиоматические выражения, которые она всегда принимала на веру и их смысл угадывала скорее из контекста.

Поэтому, внезапный вопрос из таблицы умножения вызвал паузу в разговоре.

— Вот-вот, а ты подумай! — подбадривала блондинка

— Ну, 6 на 6 — 36. А тут ещё два раза по шесть, то есть к 36 нужно прибавить 12…

— И что получается?

— Получается… 48. Так?

— Вот именно, 48. 48! — она долго смотрела Милане прямо в глаза, а потом начала говорить почти шёпотом, — должно получаться 48. А что получается?

— Что получается? — непонимающе ответила девушка.

С одной стороны, Милане очень хотелось узнать ответ, что же получается на самом деле вместо 48. Она уже почти вдохнула, чтобы сказать, что, видимо, имеется в виду старая мысль о том, что нельзя просто так складывать части и что получившееся в результате такого сложения всегда будет не просто суммой слагаемых, но чем то больше. Так как в результате суммирования появляется ещё и некая связь между слагаемыми, которую тоже нужно учитывать. Теоретически, при умножении должна появляться тоже какая-нибудь аналогичная «связь», но… Блондинка совсем не выглядела как человек, который загадывает тебе математическую шараду. Выглядела она скорее как шпион, или как сумасшедшая, и это начинало немного пугать Милану.

— Вот в том то и дело, что получается не 48! Подумайте сами, подумайте! — прошептала блондинка, всё ещё смотря прямо в глаза. Потом она подмигнула, снова оглянулась по сторонам, вдруг отвернулась и пошла к кровати.

Милана осталась стоять посреди комнаты. Ей очень не хотелось, чтобы кто-то ещё к ней приближался, да и вообще, ей вдруг всё меньше и меньше хотелось здесь быть. Она начала более внимательно присматриваться к этой комнате. Начало казаться, что-то с ней было не так…

Запись в журнале помощника распределителя: «низкая скорость реакции, склонность к невовлеченному анализу ситуации. Возможно, повышенная мнительность. Повышаю уровень принятия»

Хотя с другой стороны, комната как комната. Блондинка, конечно, явно человек не стандартный, а значит, интересный. Видимо, всё же увлекается математикой. Может, 6 на 8 и не 48? Наверное, она ошиблось в подсчётах, да и какая в целом разница. Важнее — что есть ванная.

В ванной была новая зубная щётка, расчёска, и ещё много чего. Оглядев всю ванную, в которой всё же чего-то не хватало, Милана подумала, как хорошо было бы иметь белый махровый халат или полотенце, как в отелях. Такое мягкое, большое и какое-то южное. Вот так закутываешься в него после душа и выходишь на балкон — пить вино с видом на море… Да, было бы замечательно. Мечтая о шуме волн, Милана почистила зубы и вернулась в комнату.

Только она села на кровать и начала раздумывать, чем бы заняться, как в противоположной стороне комнаты засветились лампочки, и почти бесшумно, с каким-то выдохом отодвинулась дверь. За ней не наблюдалось совершенно ничего интересного, тоже какие-то белые стены. Никто не вошёл. Другие девушки никак не отреагировали ни на лампочки, ни на дверь. В связи с этим Милана тоже быстро потеряла интерес к случившемуся и начала рассматривать соседок. Зеленоглазка продолжала листать страницы со скоростью, предполагавшей, что их изучение — занятие весьма трудоёмкое. Блондинка сидела спиной, поэтому не было видно, чем там она занимается. Милана снова решила посмотреть в окно, снова поняла, что его нет, и начала было вспоминать, чем же она обычно занимается в такие моменты.

Запись в журнале: «Любопытство на нулевом уровне. В связи с этим — первое — пришлось применить внедрённую мысль. Второе — согласно пункту инструкции 13.6 ввожу тест на уровень принятия. Подозреваю превышение уровня». Запись в личном блокноте помощника: «узнать у главного распределителя, правильно ли я поступил».

Милану вдруг посетила мысль, что раз дверь открылась, и девушки на это не отреагировали, значит, дверь открылась для неё. Даже странно, что она не догадалась об этом раньше. Выйдя из комнаты, она оказалась в широком петляющем белом коридоре, освещённом чрезмерно ярко, вследствие чего через какое-то время глаза стало немного резать. Пришлось даже остановиться, чтобы протереть глаза, и тут она услышала справа глухой звук падающих предметов. По направлению звука в стене коридора располагалась дверь. Милана хотела было пройти мимо, но потом вдруг передумала и, приоткрыв дверь, заглянула внутрь.

Запись в журнале: «Применена вторая внедрённая мысль за час. Нарушение инструкции связано с угрозой срыва (зачёркнуто). Связано с проявлением нестандартного уровня (зачёркнуто). С необходимостью корректировки первоначального плана исследований в связи с нестандартными реакциями на раздражители (зачёркнуто)». Запись удалена из журнала. Запись в личном блокноте «Внедр. Мысль 2 не занёс. Не буду больше записываться на дежурство в дни приёмки».

За дверью была небольшая комнатка со стопками бумаг, коробок и стеллажами, уставленными какими-то пластиковыми ёмкостями. У стены в странной позе на груде коробок лежала взрослая женщина в кофте и длинной юбке. Она никак не отреагировала на Милану и продолжала смотреть куда-то в пол. Милана, смутившись от того, что она вторглась в чужое пространство, закрыла дверь и поспешно отошла.

Пройдя шагов пять она остановилась. С одной стороны, всё же женщина лежала не расслабленно, а скорее как-то даже неудобно. Тем более странный выбор места, если на тебе длинная юбка. И что это был за шум? Что-то упало? Может, на неё упали коробки? Может быть, ей плохо? Но с другой стороны, она не стонала, и коробок на ней не было. Возможно, человек хочет побыть один, и неприлично ему мешать и донимать вопросами, почему он выбрал для себя именно такую позу, а не более, на ее взгляд, удобную. А с третьей стороны, тут выбор между угрозой здоровью другого человека и вероятностью оказаться бестактной.

Милана повернулась, снова взялась за рукчу, помедлила пару секунд, повторила про себя «угроза здоровью, вдруг нужна помощь», и снова открыла дверь. Женщина продолжала лежать на коробках, совсем без изменений. Она не проявляла ни недовольства, ни желания быть спасённой, что только усугубляло дилемму Миланы. Выходить, а потом возвращаться в третий раз было бы совсем уж немыслимо и нелепо, поэтому, пересилив себя, девушка решила всё же расставить все точки над ё. Она подошла ещё ближе и спросила:

— У вас все хорошо?

Женщина, даже не шелохнувшись, подняла на неё глаза и просто смотрела то ли грустным, то ли отрешённым взглядом, направленным скорее внутрь себя, чем на Милану. Точки над ё совершенно не расставлялись. Женщина отвела взгляд, чуть пошевелила рукой, и Милана с облегчением восприняла это как сигнал к уходу. Отвернувшись от женщины, она пошла к двери. Очень хотелось задать ещё какой-то вопрос и поскорее уйти. Не найдя, что бы такого спросить, Милана вышла в коридор. Она отошла к стене, так и не решаясь уйти далеко. Можно кого-то позвать, но что сказать: там кто-то странно лежит? Или нужно все же вызвать женщину на более длинный разговор? Но ведь Милана сделала всё, что могла. Она задала вопрос. Отвечать или нет — это был выбор женщины. Она выбрала молчание, что ж, значит она хочет там лежать. Выбор другого человека важно уважать, насколько бы он странным ни казался. Так? Так! И, оправдав таким образом своё желание уйти, Милана продолжила путь по коридору.

Ей навстречу быстро прошёл бритый парень с коробкой в руках. Весело кивнув, он скрылся за поворотом. Через несколько секунд, Милана услышала хлопок двери, голос: «Здесь нужен врач, секция 26, женщина в сознании, но еле дышит». Девушка побежала обратно, пока снова не увидела злосчастную дверь. Бритый парень сказал что-то ещё в коробочку на стене, получил оттуда какой-то ответ про возможный сердечный приступ и скрылся в комнате. Пока Милана продолжала стоять у стены, мимо неё пробежали ещё несколько человек, и она услышала обрывки фраз: «Сразу показалось странным» и «похоже на приступ а17».

Решив, что ситуация уже развивается должным образом и нужные люди идут на помощь, Милана пошла дальше по коридору.

Запись в журнале: «Результат теста — помощь оказана не была. Первичный вывод — высокий уровень принятия привел сначала к снижению любопытства почти до нуля (не возникло интереса к открывшейся двери), а также возможен переход принятия в безразличие. С целью избегания возможных травм, уровень принятия снижен».

Чем дальше она отходила от двери, тем больше начинала чувствовать себя виноватой. Хорошо, что бритый решил войти в эту комнату, а если бы его не было, что получается? Из-за её бездеятельности, боязни быть навязчивой, нежелания нарушать чужие границы — из-за этого умерла бы женщина? Ведь сразу было видно, что лежит она странно. Нужно было чётче спросить и про помощь, и про состояние. Может, нужно было чётче поставить вопрос — да или нет? Но откуда ей было знать, что она обездвижена, что она не может ответить? Милана начала перебирать в голове другие схожие случаи — а были ли ещё какие-то ситуации, где что-то могло пойти не так из-за того, что она решила не вмешиваться? Но с другой стороны, а как определить, когда нужно вмешиваться, а когда нет? Ведь многие люди любили и ценили её как раз за то, что она никогда не вмешивалась, пока её не попросят. Даже если она видит, что человек уходит от ответа, не выдает какую-то информацию, меняет тему разговора — пусть даже врёт — ведь это говорит о том, что почему-то он сейчас не считает нужным что-то ей сообщать. Может, это секрет, или сюрприз, или ещё что. Не нужно лезть в душу без разрешения. Когда захочет — сам расскажет. И вроде всё логично и аргументировано, а тут эта женщина…

Мысли Миланы прервало окончание коридора и две двери, обе из которых были закрыты. И не было окон, чтобы хоть примерно понять, что там — за этими дверьми. Милана отметила, что отсутствие окон как-то характерно для этого места. При этом, это явно никого не удивляет, вот и её соседок тоже. Кстати, как-то удивительно, что она не уточнила, как их зовут. Конечно, она бесконечно плохо запоминала имена, и шанс, что она бы сейчас вспомнила их, даже если бы они ей прежде сказали, был ничтожен. Но всё же, интересно же, как кого зовут… Странно, что до этого ей было это ровным счётом неинтересно. Зато теперь ее любопытство было сосредоточено на этих дверях. Какую из них выбрать? Не зря же она сюда зачем-то шла. Хотя более логичным ей сейчас казалось остаться в комнате и поговорить с соседками. Может, тогда она и знала бы, какую дверь выбрать.

Замочной скважины не было ни на одной из них, как, впрочем, и кого-то явно выраженного замка или ручки. Она заглянула в одну из них — там за длинным столом сидел пожилой мужчина и смотрел прямо на неё:

— Заходите, я уже вас заждался. Или вы предпочитаете пойти в другую дверь?

— Да нет, раз вы меня ждёте… зайду к вам, наверное, да?

— А как вы изначально хотели, пока не открыли эту дверь?

— Ну, я хотела в окно посмотреть, но здесь как-то нет окон.

— А это странно, что окон нет?

— Ну странновато, на мой взгляд. А вы как считаете? — Милана сделала шаг вперёд и уже начала закрывать за собой дверь.

— О, так вы всё-таки решили зайти именно в эту дверь.

Милана остановилась:

— Ну, как-то мы уже говорим, можно сказать, начали диалог. Но я могу и выйти.

— Так а вам как хотелось бы? Вам какая дверь интереснее?

— Как же я могу сказать, какая дверь мне интереснее, если я не знаю, что находится за другой дверью?

— Так значит, что вы хотите?

«Вот странный собеседник», — подумала Милана, — «странный и надоедливый. Столько вопросов — как будто я в школе».

— Ну, я бы конечно хотела узнать, что находится за другой дверью.

— А почему тогда вы входите в эту дверь, а не идете узнавать, что за другой?

— Так вы же сами сказали, что ждали меня, — и с некоторым раздражением добавила, — или вы скажете, что не говорили этого?

— Говорил. Конечно, говорил. Я каждому это говорю. — Он немного помолчал. — То есть получается, что вы хотите посмотреть что за другой дверью, но из-за того, что человек, о котором вам ничего не известно, сообщает вам, что вас ждёт, вы готовы сделать то, что он от вас ждёт, а не то, что хотите вы. Так получается? — Он говорил медленно и задумчиво, и пару раз Милане показалось, что он что-то даже записывает. Но при этом, он её катастрофически раздражал. Захотелось, сделать что-то вопреки, как-то поставить его на место, и поэтому Милана сказала:

— Нет, получается не так. Я пойду открою вторую дверь. А потом вернусь к вам, до свиданья.

Запись в журнале: «Предположительно низкий уровень осознанности. При давлении склонна делать обратное от требуемого. Нестандартный выбор. Для исследования новой ветки поведения посылаю запрос на разрешение закрытия возврата». Как-только помощник распределителя нажал точку, монитор подсветился зелёным. Удивившись такой скорости ответа, он добавил в отчёт «запрос удовлетворён», затем немного замешкался и исправил на «запрос согласован». Потом он вспомнил лицо своего преподавателя, всегда такого умного и всегда правого, всегда снисходительно улыбающегося, исправляя ошибки практикантов. Помощнику всегда хотелось хоть раз подловить его на какой-нибудь ошибке, или хотя бы неточности, на какой-то человеческой слабости, чтобы через это можно было оправдать и свои слабости и ошибки. Из-за чуть не совершённой оплошности, желание свергнуть преподавателя с трона непогрешимости разгорелось в нём с новой силой, и помощник добавил в отчёт «согласовано крайне быстро». Ведь не зря же им говорили, что если какая-то реакция по своему вектору, силе или скорости отличается от среднего, то нужно обратить на это особое внимание. Именно в таких отклонениях и кроется ответ. И пускай сейчас ему ответ совсем не ясен, хотя что там говорить, не ясен и вопрос, но его дело — зафиксировать отклонения, а уж более опытные люди смогут его интерпретировать.