Я не верю

Виктория Вольская, 2020

Она жила своей размеренной жизнью, в которой ничего не могло произойти, пока не появился он. Молодой и упрямый парень добивается её расположения, а она боится привязаться к нему. Он говорит "люблю", а она ждёт предательства. Он младше на одиннадцать лет. И она не хочет быть лишь этапом в его жизни, ступенькой, через которую он переступит. Но с его появлением её жизнь заиграла разными красками, соблазн ощутить себя любимой слишком велик. Здравый смысл и страсть бросают женщину, словно кораблик в шторме, из стороны в сторону, заставляя сердце то трепетать и подниматься в небеса, то крошится в осколки от боли. Есть ли счастливый финал у таких отношений? Содержит нецензурную брань.

Глава 9

Ольга

Понимаю, что этим предложением я сейчас разрушаю наше хрупкое перемирие, но я не могу иначе, так как сегодняшний день один из многих, когда дочь немного оттаивает по отношению ко мне, но уже завтра всё может начаться сначала. А я устала от этих качелей. Я хочу докопаться до истинной причины такого переменчивого поведения моей девочки. Я очень пристально наблюдаю за ней, как велела Настя. Услышав мои слова, дочь замирает на секунду, а потом резко разжимает пальцы, и тарелка из её рук летит на пол, разбиваясь вдребезги. Мы одновременно приседаем, чтобы собрать осколки, и я замечаю, как подрагивают руки дочери. Она не смотрит на меня, глаза опускает в пол.

— Вита, не трогай, порежешься, — говорю я как можно нежнее и спокойнее, хотя в душе уже просыпается вулкан, мне хочется схватить её за плечи, встряхнуть хорошенечко, посадить на стул и «пытать» до тех пор, пока не скажет мне правду. Но я сдерживаюсь и лишь произношу: — Я сама уберу.

— Я веник принесу, — говорит дочь и уходит.

Я собираю крупные осколки и выбрасываю в мусорное ведро, печально смотря на них, вздыхаю. Последняя тарелка из сервиза, который мои родители дарили нам с Колей на свадьбу. Больше ничего не осталось, что бы напомнило мне о нём здесь. Его любимую кружку я случайно разбила, споткнувшись о коробку. Вита пыталась её склеить, но не вышло. Она злилась на меня за это и неделю со мной не разговаривала. Чувствую, что и после сегодняшнего нас не минует период молчанки. Дочь возвращается и сама подметает пол, обходя меня по кругу, под моим цепким взглядом. Я уже не надеюсь на продолжение начатого мною разговора, но Вита вдруг поворачивается ко мне и произносит:

— Что она тебе сказала? — спрашивает с ноткой презрения в голосе.

— Ничего особенного. Мы случайно встретились на улице, она просто спросила, как ты.

Дочь, усмехнувшись, прячет от меня печальный взгляд, подходит к раковине и выключает кран. Надо же, я даже не заметила, что он открыт.

— И что ты ответила?

— Что у тебя всё хорошо, — глазами ловлю её блуждающий взгляд, но она опять выбирает тактику побега.

— Ясно. Я спать, устала, — дочь целует меня в щёку, отчего я, немного опешив, провожаю её обеспокоенным взглядом. Она входит в свою комнату и опять запирает дверь на замок.

Перемирие окончено.

Теперь я уверена — между ними произошел конфликт. Но какой? Одна учительница, вторая ученица. Парня у Виты в школе не было, да и Алёна в тот период времени была уже на сносях, после выпускного собиралась в декретный отпуск. Чем дольше я об этом думаю, тем больше не понимаю. Нет между ними общего. Вита мне не скажет.

А если молчит Виталина, возможно, Алёна прояснит ситуацию.

Глеб

Домой я возвращаюсь ближе к полуночи. В душ не иду, так как обмылся в клинике после многочасовой операции. Родители уже несколько часов как спят, и я на цыпочках прохожу в свою комнату. Хочется кушать, но шуметь тарелками на кухне не буду, мама очень чутко спит, поэтому перекусываю в комнате батончиком шоколадки. Раздеваюсь до нижнего белья и укладываюсь в кровать. Пожалуй, спать я хочу больше, чем кушать. Глаза слипаются, и я мгновенно вырубаюсь. Где-то вдалеке, сквозь сон, слышу, что гремит будильник. Неужели уже утро? По внутренним ощущениям я только глаза закрыл. Мычу в подушку, заставляя себя проснуться. Так, стоп, мелодия не будильника. Мне звонят. Работа!!! Срочная операция!!! Максимально быстро отвечаю на звонок, предварительно бросив взгляд на экран: номер неизвестен.

— Глеб? — слышу тихий и неуверенный вопрос девушки, будто она сомневается, что набрала верный номер.

— Да, — вкрадчиво отвечаю я, не узнав девичий голос.

— Глеб, это Вита. Помоги мне, пожалуйста, — она произносит это, периодически всхлипывая от слёз.

— Вита? — переспрашиваю я, так как точно помню, что номер свой я ей не давал.

— Да. Это я — Виталина. Забери меня отсюда, пожалуйста, — она уже плачет навзрыд, и я, поднявшись с постели, быстро одеваюсь.

— Ты где? — спрашиваю я, хватая со стола ключи от машины.

— В «Леоне».

— В ночном клубе? — уточняю я.

— Да.

— Где именно ты?

— В туалете.

— Тебя обидели? — с замиранием в сердце спрашиваю, бегом спускаясь по лестнице.

— Нет. Я убежала.

— Понятно. Сиди там. Буду через минут пятнадцать. Трубку не клади, можешь молчать, но телефон не отключай.

— Глеб, мне страшно.

Конечно, тебе должно быть страшно. Тебе восемнадцать, и ты находишься в клубе для взрослых в три часа ночи. Клуб «Леон» является притоном дегенератов, собравшихся под одной крышей не ради выпивки и танцев, фишка этого места заключается в ином. Каждая девушка, переступившая порог этого заведения, автоматически себя продаёт, а каждый парень является покупателем. Случайных людей там в принципе не может быть. Как Вита оказалась там? Почему забилась в туалете, если знала, куда идёт и зачем? И почему именно я должен её спасать от очередного поклонника или поклонников? Я вроде на роль рыцаря в сияющих доспехах не подписывался. Если бы не Ольга, хрен бы я сейчас мчался за её неразумной доченькой на другой конец города. Еду и злюсь на эту малолетку, не сидится же ей дома по ночам, упорхнула искать приключения на свою пятую точку. И, видимо, нашла.

Бросаю машину прямо на дороге, парковка забита крутыми тачками, мажорчики вышли на охоту. На входе меня останавливает охранник. Без объяснений причины меня не впускают в клуб.

— Послушай, парень, — шёпотом говорю бритоголовому шкафу с нашивкой на рубашке «секьюрити», — у меня там сестра. Её пытались изнасиловать. Если ты меня сейчас не пропустишь, я вызову полицию, — мои доводы для него не являются аргументом, и мне приходится импровизировать. — Она несовершеннолетняя, — парень оживает, испуганные глаза забегали. — Тебя же уволят за то, что ты её сюда впустил, — давлю я, — давай я её по-тихому уведу, без претензий.

— Проходи.

Ориентируясь на свою память, я иду в сторону уборных. Гремит музыка, полумрак, обхожу парочки, зажимающиеся в коридоре.

— Вита, выходи, — говорю в трубку телефона, оглядываясь по сторонам.

Через мгновение дверь туалета открывается и девушка появляется. А я бы её не узнал, если бы точно не знал, что именно она стоит передо мной.

Одета вызывающе, платье настолько короткое, что его хочется одернуть вниз, чтобы хоть немного прикрыть бёдра, взгляд сам спускается к красивым и длинным ножкам, обутым в туфли на каблуках. Волосы распущены. А улыбка. Чёрт, да она ещё и пьяная. Ну что мне с ней делать? Подхватываю её за локоть и быстро веду на выход. Охранник провожает нас взглядом, предварительно взглянув на Виту. Видимо, затем, чтобы запомнить девушку в лицо и больше не пропускать. На это я очень рассчитываю, нечего ей шататься по подобным заведениям. Усаживаю её на переднее сидение, сам пристегиваю её ремнём безопасности и сажусь в машину. Мне сигналят стоящие за мной машины. Я заблокировал проезд. Простите, мужики, тут девочке захотелось потусоваться, а потом она вдруг передумала. Резко нажимаю на газ.

— И как тебя мать отпустила ночью? — ворчу я, выезжая на главную улицу. — О чём она вообще думала?

— Она не знает, — сознается Вита.

— Как она может не знать, что дочь не ночует дома? — не верю, что Ольга насколько плохая мать.

— Я ушла, когда она была в душе, — убеждает меня Вита. — Она думает, что я сплю.

— А вместо себя мишку под одеяло положила? — спрашиваю я, вспомнив кадры из какого-то фильма про такую же оторву.

— Зачем? Моя комната на ключ запирается, — вещает она мне спокойным голосом.

— На хрена? — удивлённо спрашиваю я.

— Так надо, — резко отвечает она. — Не твоё дело.

— А моё дело после тяжёлой операции и девяти часов на ногах мчаться к чёрту на кулички, чтобы забрать тебя? Я тебе чем-то обязан? — говорю грубо, но меня несёт. Мозг спит и не соображает, что пора бы уже и заткнуться. — Ты мать свою уже извела, она на приведение похожа. Прыгает перед тобой, как обезьянка в цирке, делает всё возможное, лишь бы Виточке угодить. Чего тебе ещё в жизни не хватает? Экстрима захотелось? Так что ж не осталась в клубе?

— Останови машину, — перекрикивает она меня.

— Да пожалуйста, — бросаю я.

Паркуюсь на обочине, и Вита, резко открыв дверь, рвется покинуть мою машину, но забыв при этом отстегнуться. Ремень безопасности от резкого толчка срабатывает и прижимает девчонку к спинке сидения. Она обхватывает себя за плечи и тихо плачет. Смотрю на неё и понимаю, что девочка она совсем, маленькая.

— Успокойся, — подаю пачку бумажных носовых платков. — Извини, что обидел, я очень устал на работе. Спал всего два часа. Ты ещё…

— Не переживай, больше не позвоню. Не побеспокою.

Ну нет, она ещё и обиделась на меня!!! А не наоборот ли должно быть?

— Ты неправильно меня поняла, я ж не против тебе помочь, Вита, — пытаюсь сгладить и без того острые углы. — Но если ты просишь о помощи, то будь добра посвятить меня в ситуацию, в которую ты меня втягиваешь. Я

же не из любопытства интересуюсь, я хочу владеть всей информацией, чтобы трезво оценить суть проблемы и помочь тебе.

Девушка продолжает молчать, уткнувшись в окно.

— Не против, если мы заедем перекусить? Я с утра ничего не ел.

— Операции? — спрашивает девчонка, утирая слёзы.

— Три.

— Извини, ты устал, а я тебя сорвала.

— Сорвала и сорвала. Не парься. Я даже рад, что ты позвонила, не представляю, что было бы с твоей мамой, если бы с тобой что-то случилось.

Мы останавливаемся у кафе, торгующего едой на вынос. Едим прямо в машине, отъехав от него на несколько метров. На улице непроглядная темнота, уличные фонари отключены, единственный источник света — это фары моей машины.

— Зачем ушла из дома? — спрашиваю я, смотря на то, как Вита уплетает бургер.

— А ты маме не расскажешь? — с опаской спрашивает она.

— Нет. Поругались? — предполагаю я, но она отрицательно кивает головой.

— Наоборот. Сегодня она узнала, где я учусь, и поддержала меня, — улыбнулась. — Купила мне новые вещи, и за ужином мы долго разговаривали.

— Если вечер был таким отличным, что ж тебе дома не сиделось?

— После ужина я ушла в комнату, а мама — в душ, я уже переоделась ко сну, как позвонила Алька и пригласила меня в клуб. Сегодня её смена. И я подумала, а почему бы и нет?

— Ну ты и… — «дурочка» произносить не стал. — Ты что, действительно не знала, кем работает твоя подруга?

— Она говорила — официанткой.

— Какая на хрен официантка? Ты вещи её видела, официантки, по-твоему, по сколько получают?

— Не знаю. Я нигде не работала.

— Что было в клубе?

— Алька встретила меня на входе, провела мимо охраны и посадила за столик. Принесла коктейль, сказала, что он безалкогольный. Затем присела ко мне, и мы начали болтать в основном об учёбе. Официант принёс ещё по коктейлю.

— А разве официанткам можно сидеть за столиками?

— Она объяснила это тем, что у неё перерыв. После первого бокала разговор перешёл на мальчиков, она задавала много вопросов: есть ли постоянный мужчина, какие парни больше нравятся, что предпочитаю в сексе, — последнюю фразу говорит едва слышно. — А потом к нам подсели двое её знакомых. По их заказу официанты быстро принесли закуски, спиртное. Мне налили вина, они так смотрели на меня, что отказаться я не смогла. После нескольких глотков я почувствовала, что пьянею, очень сильно закружилась голова, ноги ослабели. Алька обеспокоилась моим

состоянием и предложила прилечь в раздевалке. Она проводила меня туда и ушла на работу. А потом пришёл он, один из этих двух.

— Как тебе удалось убежать? — оглядываю снова девушку и вижу, что платье её слегка разорвано снизу на правой ноге.

— Меня стало тошнить, вроде даже вырвало на него, и он отпустил меня в туалет, чтобы я пришла в себя. А оттуда я тебе позвонила.

— Вита, ты же понимаешь, что он мог тебя и не выпустить? Что бы было тогда, осознаёшь? — она положительно кивает, при этом краснея как помидор. — И подруга твоя, скорее всего, продала тебя.

— Это как? — удивлённо спрашивает она.

— Наивная ты простота. Такие, как она, ищут для богатеньких мажоров невинных девочек, чтобы те покуражились в своё удовольствие с чистой девочкой. А Алька твоя получает за свою услугу неплохие деньги.

— Откуда ты это знаешь?

— Знаю, потому что к нам в клинику привозили однажды девочку из этого клуба, её насиловало четверо обкуренных дебилов всю ночь, на утро выбросили недалеко от клуба. А привела её туда вот такая подруга, — я не стал говорить, что девочка покончила с собой через неделю после выписки, ей это знать ни к чему. — Плохо? — замечаю, как Вита замирает и закрывает ладонью рот.

— Ага, тошнит опять.

— Тебя на наркоту надо проверить. Не уверен, что от спиртного тебя так быстро отключило.

— И как это проверить? Я в больницу не поеду.

— А я и не повезу тебя туда, не хватало, чтобы про твою мать говорили, что её дочь наркоманка. Завтра с утра приедешь к нам в клинику, и я договорюсь, чтобы у тебя взяли кровь на анализ анонимно.

— Это обязательно?

— А тебе самой-то не интересно знать?

— Хорошо, приеду. Но только я не хочу, чтобы мама знала.

— Придумаю что-нибудь.

— Глеб, отвези меня домой.

— Уверена?

— Да.

До дома мы едем в тишине, даже радио молчит. Вита будто отключилась, притихла и даже не шевелится. Остановив машину у её подъезда, я ещё три минуты сижу, молча наблюдая за девушкой, а она даже не заметила, что мы стоим у её дома.

— Вита! — отвлекаю девушку от её мыслей. — Приехали.

— Я пойду, — отвечает она, на этот раз отстёгивая ремень безопасности.

— Я провожу.

На часах четыре утра, скоро рассвет. Выхожу из машины и помогаю Вите выбраться. Её ещё штормит, и координация движений нарушена. Беру её под руку и веду до квартиры. Сам не знаю почему, но чёрт меня дёрнул зайти в квартиру. И вот мы с Витой стоим в тёмном коридоре, она пьяная или

под кайфом, ещё непонятно, опираясь пятой точкой о стену, пытается снять с себя обувь, но у неё не выходит, ремешок на туфлях никак не расстёгивается, и я опускаюсь на корточки, чтобы помочь. На ощупь нахожу щиколотки девушки и злополучный ремешок.

И в этот момент меня ослепляет яркий свет.

Оля!!!!