Измена. Боль

Виктория Брежнева (2025)

— Миш? — всё что могла выдавить я, открыв дверь. По телу прошелся дикий разряд тока, жжение в груди, удар в виски и резкая боль. Развернувшись, хотелось сбежать, притвориться, что ничего не видела, ничего не было. Вернуться на ту самую лавочку, услышать голос мамы, повторить диалог, уйти в прошлое. Да хоть что, не видеть, не слышать, не замечать и не подозревать. Садить эти свои цветы, поливать деревья и выбирать одежду малышу. Всё это, только не то, что сейчас было. Отпрянув от угла двери, держась за стену, быстро к лифту. — Аня? Ань, это не то… — Да как не то? То самое, Аня! Я его любовница. Слышишь меня? — кричала женщина из кабинета мужа. — Меня он хочет! Давно! — Аня! Я объясню! Остановись! — Миша бежал за мной, застегивая брюки. Ничего не слышала, только пульс в своей голове. Виски разрывались от притока крови, жжения. Усиливая темп, оборачиваясь, я понимала, что догонит, остановит, объяснит. Не хотелось прощать и слушать. — «Лестница! На лифте не успеешь!» — говорю сама себе и исполняю посыл. Дверь на площадку и бетонный пол, огромные крутые ступени. Два шага и удар, второй, третий… Не помню. Пустота, темно, спокойно.

Глава 4

[Анна]

— Мам, да всё хорошо. Ничего не случилось, просто тороплюсь. — взволнованно сказала я, открывая дверь машины.

— Ты меня не обманешь, Ань. Я же чувствую, душа не на месте что-то сегодня. — если мама начинала звонить в выходной день, да ещё и в середине дня, было понятно, что она переживает.

— Нет-нет, правда, всё в порядке. — держа в одной руке телефон, во второй пакет, который так и не отдала мужу.

— Отец тоже такой… Только вот он второй день, как на иголках сидит. — протараторила она. — Ладно, раз нормально, то хорошо. Как здоровье? Пинался сегодня наш внук?

— Вдруг внучка? — заулыбалась я, тревога прошла, я удобно уселась на лавочке возле здания. Мы могли болтать часами, понимали друг друга лучше всех на свете. Предчувствия мамы редко ошибались. То звон услышит, а потом узнает, что мой младший брат в первый раз пробовал алкоголь и еле-еле приполз домой, то стук в окно или дверь, сразу паникует и всех обзванивает. Странно не верить, когда близкий человек убеждает тебя в обратном, но иногда получается. Суеверия, да и только.

— А мы и внучке рады будем. Главное, чтобы здоровый ребенок был.

— Знаешь же, я вот после таких формулировок ещё больше переживать начинаю о здоровье малыша.

— В свое время, люди и в поле рожали, нормальные выросли…

— А до этого в пещерах жили, это не значит, что эволюцию надо послать к чертям и переехать поближе к речке и волкам, в лес. Всегда нужно развиваться. — перебила её я. — Я не буду спорить, но ты вспомни нашу квартиру, уснуть долго все родственники не могли, когда фотографии показывала — ванна по центру комнаты, позолоченный кран, панорамные окна, светлые тона, мягкая мебель с приятным мелким ворсом.

— Согласись, в чем-то они правы. У вас такой минимализм, что кажется как-то по-бедному, а стоит всё дорого.

— Мне тетя Люда предложила дизайнера, который проектировал её квартиру.

— Отказалась?

— Конечно! Тут и речь быть не может. Мне зачем нужно было образование получать? Я сама неплохо справилась. Резкие яркие принты и цвета меня напрягают и ужасно раздражают. Самое уютное место для меня — то, где нет хлама, всё однотонное, мягкое, с приглушенным светом и диффузором с каким-нибудь арабским ароматом.

— Арабским? От тебя всегда карамелью и персиком пахнет, а тут на арабское потянуло.

— Да нет, так обозначают. Я про то, что в нотах аромата есть розовый перец…

— Так это Индия… — перебила меня мама.

— Я даже спорить не буду! — захохотала я. — Как отец?

— Он решил у нас заниматься золотом на старости лет. Бизнес открывать хочет.

— Мам, он столько дома просидел, ему скучно. Ещё и вечные гости, которые будто дома у вас родились. Приходят в шесть или семь утра и сидят до вечера. Никакого пространства нет, на его месте я бы с ума сошла или выгнала бы всех.

— Как я выгоню? Что такое говоришь? Родня же, кровь общая.

— Мы в каком веке живем? Понимаю, когда какие-нибудь династии сохраняют хорошие отношения, потому что там неизвестно кто на трон взойдет или власть и богатство получит, все лицемерят, друг друга очень «любят».

— Вот в кого ты такая? Брат тоже твой мне заявил, о том, что детей не хочет.

— У меня скоро малыш будет, его не напрягай пока что. Молодой.

— Он про вообще говорил, про жизнь будущую. Может быть, ты сможешь повлиять на него? Позвони и поговори.

— А как вообще про это тема зашла? — немного напрягалась я. Понимая, что маму обеспокоили именно этим событием и разговором. Хотелось успокоить её, чтобы на здоровье близкого это не сказалось.

— Начали обсуждение, что я почти каждый день вижу тела умерших. Сама знаешь, работа такая. Часто посещают философские мысли о смысле жизни и неминуемой смерти. Никогда не знаешь как это произойдет. Вот живет человек, планы строит, общается с друзьями и коллегами, а потом раз, в секунду всё обрывается. Первое время ужасало, а потом проще стала относиться.

— Я не понимаю… Давай дальше развивай тему. Как брат связан?

— Ну вот. Рассказываю. Мы размышляли о смысле жизни и своем продолжении в детях, что это счастье, мир, радость, любовь, которую сложно с чем-то сравнить… — снова затараторила мама, это объясняло её звонок.

— А он что ответил? Так обеспокоить тебя… Это надо постараться очень хорошо.

— Я до сих пор в шоке!

— Не томи уже! — сама уже начинала нервничать, малыш пинался, я отвлекалась на прохожих, которые странно оборачивались на меня, подмечая взгляды. Это были подчиненные мужа. Не придавая значения, отводила своё внимание на яркую клумбу.

— Сказал, что он такой же смертный, не царь, чтобы продолжать род и этим гордиться. Хочет запечатлеть себя в памяти эволюции своими открытиями в медицине, а не «просто наплодить». Понимаешь? Кого я вырастила… Совсем на так воспитывала вас!

— Я причем тут? — тихо спросила я, немного обидевшись.

— А отцу сказал, что наша фамилия ничем не лучше каких-нибудь Пупкиных, а такой род и вообще лучше не продолжать.

— Острая тема, конечно. Я с ним поговорю. Не стоит его сейчас к чему-то приравнивать, сравнивать с кем-то. Он хороший молодой человек, поэтому определится ещё. Может быть, он болен, просто решил тебя не расстраивать и ничего лучше не придумал, как просто словить такую реакцию, ответить грубо.

— Я бы знала.

— Не уверена. Он взрослый уже. Ты его могла контролировать в тринадцать или четырнадцать лет, а сейчас… Сейчас уже поздно.

— Ты права, я попробую помягче отнестись к этому всему.

— Видишь, даже дети нас, родителей, чему-то учат. Иногда забываю, что сама в вашем возрасте была. — расстроилась мама.

— Зато мы у тебя какие хорошие выросли! — с приободрявшим тоном сказала я, параллельно улыбаясь.

— Ладно. Проехали. — вдруг отрезала тему разговора она. — Как у вас с Мишей дела обстоят? Всё ещё весь в работе? Хоть бы тебе времени уделил немного, скоро малыш появится на свет.

— Не очень-то и скоро.

— Оглянуться не успеешь!

— Да ну. Устала уже ходить, ноги отекают, хотя передвигаюсь по городу на машине.

— Это вот от малого количества движений. Всего в меру нужно! Меня послушай, пожалуйста. Не усердствуй, конечно, выполняй рекомендации врачей, но и активность нужна.

— Сама разберусь. — терпеть не могла непрошенных советов, поэтому старалась всегда обрубить на корню все посягательства в моё личное пространство.

— Злая какая, смотри-ка. — засмеялась мама.

— Ну а чего, Миша зарабатывает нам на лучшую жизнь. Знаешь, зато нашему ребенку сможем дать и образование хорошее, и здоровье, и кругозор развить. Он не будет собирать копейки на хлеб и тратить пятнадцать или двадцать лет на то, чтобы заработать на какой-нибудь поганый техникум.

— Чего это поганый? Есть хорошие преподаватели в любом месте и учебном заведении.

— Я не про техникумы в общем, а конкретно про те места, где люди сидят не на своих местах. Я вот шла в университет с мечтой, с самого детства рисовала эскизы, целенаправленно выбирала такую профессию, мастера, а меня за эти годы так вымучили, так измотали, отбили всю фантазию, что тошнит уже от каких-то профессиональных терминов. А всё из-за чего? Преподаватели учителями не являлись, как будто люди пошли мусор выносить, а потом по дороге подумали: «А не зайти ли мне в школу или колледж, не преподавать ли черчение, хорошо же круги на асфальте в детстве рисовал…».

Конец ознакомительного фрагмента.