Цветоносные смыслы. Стихи

Викторио Николо Подолини

Сборник стихов этого автора необычен своей стилистической направленностью для поэзии 21-го века. В нём нет привычных жизненных коллизий, человеческих отношений и чувств. Это философская концепция поэзии с элементами религиозной устремлённости духовного познания жизнеутверждающего процесса. В сборнике присутствует импровизация трансцендентного мышления. Автор ищет пути версификационной конструкции миросозерцания, стремиться создать многоэтапность этических качеств в поэтическом искусстве. Часть стихов опубликована в сборнике «Лимбы».

© Викторио Николо Подолини, 2021

ISBN 978-5-0053-4641-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Цветоносные мысли»

Здраствуй дорогой читатель! Хочу представить тебе на суд свои стихи-загадки, что бы ты открыл для себя тайнопись оттенков и деталей духовной красоты, и проник в подсознание рождающейся мысли, освежающей разум. С огромным желанием я открываю дверь в этот мир грёз. С благодарностью ваш Витторио Подолини.

Пруд

Среди лугов таится пруд,

Он обрамлён зелёной кущей.

Вода темна пруда, и гуща

Льёт бликов чистых изумруд.

В его глубинах рыбы ход

Ведут среди илистых терний,

И утром, и зарёй вечерней

Клубя теснины тёплых вод.

Здесь над волною стрекоза

Звенит прозрачными крылами,

А под густыми камышами

Сом дремлет, засмежив глаза.

Здесь цапля тонкою ногой

Шёлк снежных лилий бередит,

Квакушки делают кульбит,

Спасаясь пёстрою толпой.

Тинится тихо и смиренно

Пруд посреди родных долин,

В зонтах цикуты, средь осин,

Колыша воды постепенно.

Он, словно тайная обитель,

Хранится в зелени лугов,

Как кров таинственных богов,

Как рая кущ привычный житель.

Стопы

(брахиколон)

Бил

дождь,

лил

в прах,

вил

страх

злой

вождь.

Был

луг,

мил

цвет,

плыл

свет,

как

дух.

Стыл

пруд,

бил

карп,

Нил

Шарп

знал

труд.

Спел

плод

прел

в прах,

пел

враг,

мой

рот!

Строки

Платон тоскует в Академе,

Сократ цикуты принял яд,

Дитя родилось в Вифлееме

И ищет Гефсиманский сад.

В пещере овцы Полифема

Зов Одиссея ждут в ночи,

На деве галльской диадема

Точит кровавые лучи.

В пустынях орды Чингисхана

Сбирают огненную дань,

Пылят копыта средь бархана,

И мертвые, куда ни глянь.

Дерутся храбрые русины,

Германских вый прогнулась сталь,

А у реки с сухой осины

Струится крови жирной аль.

Из слов рождается поэма,

Из вереницы ярких строк,

Была бы мысль, была бы тема

И жизни жертвенный поток.

Сад

Есть сад в невиданной стране,

Где всё покрыто мглою.

Там некто в смутной тишине

Стучит своей пятою.

Он в том саду растит плоды,

Как купола у храмов,

И множит тесные гряды

Убийц, воров и хамов.

Зловонит дух из той страны,

Где сад живёт с плодами,

В нём зреет семя Сатаны

Печальными годами.

Там плод сочится ядом зла,

Дурманы вея страха,

Так море кормит взмах весла,

Так кровью бредит плаха.

И смертью дышит мерзкий сад

В долине неутешной,

Он множит смертоносный яд,

Питая род нездешный.

Извечен бег веков над ним,

И фрукт его неисчислим.

Желание

Незримой иду стезёй,

Любовь сбирая в душу.

Так ищет нить пути слепой,

Так лодка ищет сушу.

А впереди грядой туман

Густеет и дымится,

Он, как клинок, как ятаган,

Спешит в меня вонзиться.

Вкруг тени призраков ночных

Грозят, зыбя руками,

Из селищ древних и пустых,

Что тлеют под песками.

Повсюду прах и смерти дух,

Бреду! И, словно птица,

Мечтою грежу средь разрух

В лазурность устремиться.

Пусть скорбь мою иссушит душу,

Закон любви я не нарушу.

Расплаты жду, когда оковы…

Расплаты жду, когда оковы

Мучений тяжких ниспадут

И с неба чёрные покровы

Лучи победные сорвут.

Я помнить буду то, что было

Сокрыто в памяти моей,

В любви расплавлю, что застыло,

Схоронено что было в ней.

И, разумом постигнув веру

О светлых днях и о весне,

Я цепи разорву галеры

Скорбей моих в последнем дне.

Бесстрашен я в своём стремленьи

Коснуться облачных высот,

В безумном вихре вдохновленья

Верша пленительный полёт.

И в мёртвых буднях осуждённый,

Пусть не предам своих идей,

В борьбе паду, судьбой сражённый,

Оставив след в сердцах людей.

В их память поселясь навечно,

Я в лица мрачных городов

Гранит стихов впишу предтечно,

Исторгнув луч во тьму веков.

Надежда

Я жил средь мёртвых много лет,

Пытаясь отыскать живых.

Бродил в тени, был как скелет,

Лежащий средь могил немых.

Жизнь, словно кладбищная тишь,

Текла, и в смене поколений

Я грыз забвенье, словно мышь,

Плетя его в венок из терний.

Мечта была, надеждой жил,

Что воссияет нимб златистый.

Я жизнь земную завершил,

Любовью строя мир пречистый.

И пусть, в мечтах придумав рай,

Я верил, что найду сей край,

Но ветер разметал уж прах

Мой на заснеженных горах.

Грудастая Терри

Посвящаю Терри Джейн.

Она природы совершенство,

В ней праздник юной наготы,

А плоть её несёт блаженство

И факел женской красоты.

Ей формы выковал архангел

В Элизии, в стране Эдем,

И среди нас она, как ангел,

Кропит нектар желанья всем.

А грудь её как два арбуза,

Как два сочащихся плода,

Висящих над парчою пуза

И своего боясь стыда.

И бёдра, крепкие колонны,

Изящных линий волшебство,

Пышны, как статуи Матроны,

Нежны, как пуха естество.

В ней лоно, райская обитель,

Пещерка сладостных ключей,

Манит тебя, порочный зритель,

Священной влагою ночей!

Тайна Жизни

Не мог я в мире всё понять

И жизни ток не ощутил,

Лишь много лет я посвятил,

Пытаясь главное узнать…

Движенье времени, чей зов,

Как гул земли, из недр влечёт,

Как ветер дланью древо гнёт,

Как свету тьма готовит лов.

Не внял природы смены лиц

На дождь, на вешний снегопад,

На летний зной, на листопад…

Не внял полёту в небе птиц.

Края не видел всей вселенной,

Конца не знал я, колеса,

Как из семян растут леса,

Как мысль становится нетленной.

Величье бездны мирозданья

Узнать не смогут никогда

Желанья мыслей и года…

Оставив лишь одни преданья.

Так ход слепого бытия

В земную жизнь вдыхает смысл,

Вновь в мозге порождая Мысль…

Но схвачен чревом смерти я.

Борьба

Я беден силою души.

Искусом демоны пытают,

Объятьем душным овивают

Средь стоков сумрачной глуши.

И, не осилив войско зла,

Я буду ждать, сбирая соки,

Чтобы, когда настанут сроки,

Сгубить постылого Козла*.

Пью желчи снова я, и снова

Живу в осаде, меря грех,

Вдали от низменных утех,

Под сенью нищенского крова.

Пусть не даны мне груды злата,

Я упиваюсь торжеством,

Что нитью связан с божеством

И щедростью душа богата.

* Козёл — зверь Сатаны.

Солдат

Солдат идёт среди руин

И ликом чёрным мироточит.

Окончен бой, и он один

Плоды сбирает жатвы ночи.

Свой остов выковав в бою,

Несёт он миру облегченье,

Окрасив кровью плоть свою,

В артерьях изменив теченье.

Чудесный ангел весть несёт,

Ликуя в раскалённой выси,

Что Смерть навек во тьму уйдёт,

Укрывшись тихо в норы крысьи.

В обломках, в пепле прорастут

Цветы живительного сада,

И град восстанет новый тут,

Плодя и множа божье стадо.

Пришла победа, стихнул бой

Меж тьмою и оплотом света,

Святые обрели покой

Под сенью Нового Завета!

Путь

Незримой иду стезёй,

Ранимый клыками терний.

Иду, как идёт герой,

Как воли небесной гений.

Нелёгкий начертан путь

Шагами кровопролитий,

Непросто рок обмануть

В потоках мирских событий.

Змеится куда тропа?!

Что в этих туманных далях?!

И выдюжит ли стопа?!

И будет ли грудь в медалях?!

Но не страшит финал

У края дымящей бездны,

Я в бедах горнее стал

И панцирь сковал железный.

И если, достигнув края,

Я душу спасу в пути,

Врата распахну я рая,

Там Бога узрю в плоти.

Совершенство небес

Багровый восход

Встаёт над скалой,

И кто-то умрёт

И станет золой.

Стеная, юдоль

Зовёт со глубин,

И сладкую боль

Пью я один.

Мятежной рукой

Коснусь облаков,

Где мир и покой

И нету оков.

Где в божьей купели

Возлягу, как Крёз,

В небесной постели,

Вдохну запах роз.

Парят хороводы

Серебряных лун

И дарят свободу

Небесных лагун.

Архангела гимны

Звучат в вышине,

Мелодии дивны

И слышатся мне!

Здесь духом блаженства

Упьюся и я,

Пусть зрит совершенство

Психея моя.

Летний вечер

Стеариновый свет

Полумрак наполняет,

В паутине тенет

Очертания тают.

И туманны оттенки

Потухающих бликов,

Над кроватью у стенки

Тени сказочных ликов.

Светолуч уплывает,

Полусонно качаясь,

Жар дневной остывает,

В холодок превращаясь.

Дом

У края сумрачного леса

Таится обветшалый дом,

И лес таинственным навесом

Клонится над его окном.

А знают солнце или вьюга,

Кто создал у оврага кров?!

Монах был это, иль бандюга,

Иль братство подлое воров?!

Лишь лес — хранитель этой тайны,

Он древний скрытник тайн энигм,

В корнях его есть корень райный,

Целитель душ от скорбных стигм.

Порой бывал здесь зверь пугливый,

Свирепых хищников боясь,

Пережидал он рок гневливый,

Природы жертвенную связь…

И если странник утомлённый

Узрит жилище средь долин,

Заселит дом уединённый

Под сенью дуба и осин…

Пусть будет хижина, как влага,

В дали песчаной и пустой

Стоять, скривившись у оврага,

И ждать изгоев на постой.

Октябрь

Холодеющей рукой осень в прах бросает листья,

Над студёною рекой их малюя жёлтой кистью.

Дождь нахмуренным лицом слёзы льёт с чертогов неба

И туманом, как свинцом, давит колесницы Феба.

Убегает прочь тепло дней увядших, канув в лето,

И темно небес чело, стужи древняя примета,

Вот в багрянце свод дубрав, и таятся ягод гряды…

Догорающий октябрь пал в грибные листопады.

Разговор с вороном

Поэма

Посвящение «Ворону» Эдгара Аллана По.

Это было знойным летом.

Как-то в ночь, раскрыв окно,

Я услышал: «Мне с поэтом

Жажда встретиться давно!»

А потом, шумя крылами,

Ворон в комнату влетел

И, стремясь к картине в раме,

На неё, нахохлясь, сел.

Осмотрев, слетел на кресло,

Чёрным клювом застучал

И изрёк: «От мэтра Тесла

К вам на молнии примчал!

И хочу спросить поэта:

Почему ты, как и я,

В муке ночи ждёшь рассвета,

Тайну светлую храня,

Почему не ищешь стаю,

Не летаешь вместе с ней

И к божественному раю

Не спешишь от всех скорбей?»

И от этого вторженья

Я, признаюсь, онемел,

Но уже через мгновенье,

Успокоившись, посмел

Я ответить птице прямо:

«Вижу я, ты ворон бел

И, наверное, упрямо

Нашей встречи захотел.

А быть может, одинокий,

Ищешь света для души,

Против ты, чтоб рок жестокий

Крылья гнул, выю душил».

«Ты, поэт, мне в мысли глянул, —

Ворон, каркнув, отвечал. —

За советом я нагрянул!» —

Вновь картаво прокричал.

«Ты скажи, как стать мне чёрным?

Слиться в небе с вороньём,

Или слыть птенцом покорным,

Иль в мечтах быть соловьём!»

«Что сказать тебе, ворона? —

Я ответил мудрено:

— Белым, как зимою крона,

Видно, быть тебе дано.

Мы с тобою, ворон, схожи,

И в моей я стае бел,

Средь людей вдали прохожий,

К ним давно я охладел.

И живу, от розы Мира

Скорбью в сердце затаясь,

Лишь с небес трезвонит лира

Чрез божественную связь.

И судьба мне быть изгоем,

Стать невидимым толпой,

После смерти слыть героем —

Вот удел мой роковой».

Так ответил мудрой птице

Я в таинственной ночи,

Но тревожил блеск зарницы

И неясный треск свечи…

Тут безмолвно клювом птица

Постучала мне по лбу,

Чтоб от сна смог пробудиться,

Сон поведав наяву.

Дух времени

Средь улиц, дымных городов,

В глазницах сводов мрачных башен

Бездомный дух искал свой кров,

Изгнанник рощ и чёрных пашен.

Ропща, бродил он среди стен,

Как скорби тень, в объятьях ночи,

Как мотылёк, попавший в плен,

К лучу фонарному обочин.

Был дух мятежный одинок

Среди смердящих духов Мира,

Искал в земле Добра исток,

Как вдохновенья ищет Лира.

Не находя, летел в лазурь,

Где, легкокрылый и свободный,

Парил среди безумья бурь,

Как ангел бога первородный.

Там красота его влекла

Из мглы порочной и бездушной,

Амброзьей огненной текла,

Искрилась россыпью жемчужной.

И дух времён, восстанья дух

Не покорился тьме столетий,

Среди забвенья и разрух

Он сохранил стремленья эти.

Настанет час — и прорастут

Из зёрен звёздных эволюций

Ростки открытий чудных тут

В потоках умственных поллюций.

Элизиум

Сплетают лианы джунгли,

Вершины моря скрывают,

Костры исторгают угли,

Звезда на рассвете тает.

Игра — апогей природы,

Крутящая сфера мира,

Где пляшут стада, народы

Змеёю под жест факира.

Повсюду звучат удары

Набатных годов мирозданья,

Потопы, чума, пожары

Народам несут страданья.

И это приметы боя

Апостолов с Трисмегистом,

Эпоха идёт Героя,

Погибель неся нечистым.

Пусть в вихре кровавом битвы

Поверженный сгинет дьявол,

Христу вознесут молитвы

Пророки, волхвы и Саул.

Восстанет титан народов,

Прольются потоки счастья,

Под гнётом зыбей небосводов

Любовь облачится властью.

Наполнятся божьим светом

Вселенских пространств дороги,

По ним со святым Заветом

Пойдут, созидая, боги,

Бросая зерно на звёзды,

Рождая истоки рая,

В них птиц поселяя в гнёзды,

Зверей размножая в стаи.

Идея сакрального Мира,

Сокрытая тайно в Разум,

Струит из зыбей Эфира

В Элизий любовным газом.

Стон

Посвящаю Оле Романовой,

которая стала первой жертвой

теракта «Норд-Ост»,

а также другим убиенным

заложникам.

Идет девчонка в куртке тёмной,

Шагает твёрдо, не дрожа,

К двери неярко освещённой,

Туда, где к смерти лишь межа.

Лицо сокрыто капюшоном,

На нём тревога синих глаз,

И в муке сердце рвётся стоном

За всех за них, за всех за нас.

Она исчезнет в полумраке

В фойе, за дверью навсегда,

А следом в газовой атаке

Придёт жестокая беда.

Октябрь сырой зальёт слезами

Колонны мрачных серых лиц,

И будет виден над домами

Летящий клин из белых птиц.

Спаситель

Стопы лижут тропу,

Я иду на судьбу,

Сердце стынет в ладони,

На обугленном лоне.

Эй! Кто там, впереди!

Скорбь мою уведи.

Вот из глаз бьёт поток,

Вместо слёз кровоток.

Средь агоний и мук

Распахну сотни рук,

Робким силы отдам,

Буду тихим, как храм.

И израненной птицей

Стану в небо стремиться,

Расцвету на лугу

Розой яркой в пургу.

И святым небесам

Дам приблизиться к вам,

А потом улечу

В мир, где жить я хочу.

Душе праведника

Ты как буря, как стихия

Совершаешь свой полёт,

И тебе, тебе стихи я

Шлю ночами напролёт.

Ты волной о берег бьёшься,

Ты в листве виёшь змеёй,

Овном в поле ты пасёшься,

Но на небе твой покой.

Мечта

Я путник печальный

Священной мечты,

Как лучик случайный

Средь недр темноты.

И ветер надежды

Качает меня,

Срывает одежды,

Эдемом маня.

Лишь только я вырвусь

Из плена судьбы,

То счастьем упьюся

Весёлой толпы.

Я вечный искатель

Цветочной страны,

Как злата старатель,

Знаток глубины.

Вдруг, может, увижу

Сверкающий край,

В мечтах моих ближе

Уж чудится рай.

***

Дорога с запахом следов

Моих подошв, моих ступней,

У края берегов

Ждёт шаг последних дней.

И для нечитанных стихов

Могильный ров уже готов,

А рой непонятых идей

Развеет ветр среди полей.

Разрушение

Скорбь пожирает плоть мою,

Вселившись тихо в сердце-клетку,

Ниспадший ангел на краю

На душах робких ставит метку.

Струятся яды в венах рек,

А скалы держат небосвод.

Свершило зло из тьмы набег,

Наполнив яростью народ.

И в середине чёрной бури

Гнездится огненный разлом…

Низвергло небо из лазури

Моих останков смрадных ком.

Моря вздыбились; в волнах пенных,

Топя в пучине корабли,

Дымят бродильни недр подземных,

Течёт слезами соль земли.

Скорбь пожирает плоть мою…

Уход

Время! Подожди немного,

Мысли приведу в порядок.

На краю я, у порога,

Скоро выпаду в осадок.

Вдох последний аромата

Выпить мне б лугов цветущих,

Погулять в сирени сада,

По тропинкам майской кущи.

Окунуться в омут чистый

И ко дну спуститься смело,

Полежать в тени ветвистой,

Окружив пейзажем тело.

Мне б кузнечиком несмелым

Прыгнуть через луг к озёрам,

Плодом упиваться спелым

С дерева под косогором.

И к грудям девчонки милой

Напоследок прикоснуться.

Жизнь во мне почти остыла.

Ухожу, чтоб не вернуться.

Приют

Вслед идёт Человек

За мятежной судьбой,

Предначертанный путь

Меря твёрдой стопой.

Оглянись, Человек!

Слышишь смех за спиной?

Это радость хмельная

Спешит за тобой.

Оглянись, Человек!

Слышишь топот глухой?

Это скорби постылые

Мчат за тобой.

Чу! Постой, Человек!

Стало тихо вокруг.

Видишь, холмы могил

Появилися вдруг.

А средь них огонёк

Ярко светит в тиши,

Словно добрый приют

В этой мрачной глуши.

Ты постой, Человек!

Не спеши, не спеши.

Вода

Река в ночи неслась средь скал,

Как время! Быстро и жестоко,

И лунный взор её ласкал

Лучом жемчужным одиноко.

А скалы сбрасывали тень

На воду бурного потока,

И мнился влаге тихий день

У потаённого истока.

Зима

В глазах зима,

И стужа в сердце,

В снегу дома,

Трещат поленца,

Леса вдали

Молчат в печали,

Как корабли,

На якорь встали.

Вокруг бело,

И ветер свищет,

Он помело,

Наверно, ищет,

Чтоб замести

Луга и реки,

Снега снести

В свои сусеки.

Над миром сон

Дымит, струится,

Недолог он,

Весна стремится.

В глазах зима,

И стужа в сердце,

В снегу дома,

Трещат поленца.

Венок

Венок терновый мне не износить

Ни в этой жизни, ни в грядущей,

Ютиться в хижинах, в чертогах жить —

Венок терновый мне не износить.

Поток струящий жизни не испить,

Поит, что плод юдоли сущей,

Губить агнцов иль козлищ возлюбить?!

Венок терновый мне не износить.

Душою пламенеть и сердцем стыть,

Любовь клубить, чтоб стала гуще,

Раненья спёкшие, язвя, гноить —

Венок терновый мне не износить.

Властителем жестоким буду слыть,

Рукою правя всемогущей,

Родить дитя иль кладбища изрыть —

Венок терновый мне не износить.

Пороков смрад в себе не истребить,

И клуб червей, в душе ползущий,

Христа-отца молю благословить,

Чтобы венок терновый износить.

Велосипедист

По шоссе, по лесным тропинкам

На колёсах под круглой рамой

Ехал путник, вверяясь инстинктам,

В ареале полей панорамы.

Не спеша он крутил педали,

Песни пел, соловья тревожа,

А вокруг молодели дали,

Обрамляя природы ложе.

С неба солнце сочило пламя

На просторы земной юдоли,

Где весна поднимала знамя

В изумрудном сиянии воли.

И крутились колёса тужно,

Раздвигая круги пространства,

Пели птицы в лазури дружно,

Зеленело весны убранство.

Ехал странник, петляя в поле,

Сердце кровью в аорте билось.

Он мечтал, чтоб в земной юдоли

Всё живое цвело, любилось.

Плоть женщины

Плоть женщины подобна жалу,

Разящему аорты душ,

Сквозь кровеносные каналы

Отраву льющему к тому ж.

Плоть женщины — дыханье мая,

И спрут дорог из дальних стран,

Где роз венок, что, усыхая,

Льёт аромат, как звук орган.

Плоть женщины подобна мощи

Всех океанов в буйный шторм,

Подобна краскам в тихой роще

И колоннаде древних форм.

Июльскому сродни рассвету

И водопаду между скал,

Сродни бесстрашному корвету,

Плывущему сквозь бури шквал.

Плоть женщины священна в мире,

Она, как яркая звезда,

Сияет в царственной порфире

И миром властвует всегда.

Усталость

Застыл я на кресте дорог,

И ледником нависло небо.

Гнетёт ярмо земных тревог,

И пищей яд мне вместо хлеба.

Струит вокруг слепящий дым,

Успокоительный настой.

Недолго буду молодым

Сердечный нарушать покой.

Мой ангел в небе обновлён,

Он дух прозрачный, и в плоти,

Ему не страшен огнь времён

И едкий смрад в свиной клети.

Он свет в горниле, невесом,

В лазурном небе паль

Несётся пыльным колесом,

Дорогою звёздной вдаль.

А я б желал среди дорог

Найти всего одну —

Ту, по которой ходит бог

В священную страну.

Всадник

Стук, стук, стук, стук, стук, стук,

Тишина стучит вокруг,

А в неё вросли леса,

Протыкая небеса.

Всадник скачет под луной,

На кобыле вороной,

Бесы гонятся за ним,

Но он ангелом храним.

Горы высятся вдали,

На самом краю земли,

Мчится всадник за звездой,

Мимо леса стороной,

А звезда ему с небес,

Тянет руки прямо в лес,

И манит, манит собой,

Словно призрачной мечтой.

Стук, стук, стук, стук, стук, стук,

Тишина звучит вокруг,

И, грустя, стоят леса,

Подпирая небеса.

Зимний проспект

Иду, глотая метры,

Замёрзшего проспекта,

Толкают злые ветры,

И обгоняет некто.

Вот рыла позастывшие,

Заснеженных машин,

Жрут следы, забывшие,

Протекторами шин.

Деревья по обочинам,

Кивают мне, дрожа,

Шагаю, озабоченный,

Проспект в руках держа.

Родина

Я Родины раны целую взахлёб,

Она не забудет, не отречётся,

Как тот, кто, бросая розы на гроб,

Под маской скорбит и смеётся.

Ладонями сердце из рёбер возьму,

И чувствам отдам на съедение,

Мне заводи милы в рассветном дыму,

И кудри берёз в отдалении!

Вот в небе, я вижу, струится поток,

Лучей животворного солнца,

Он греет, как душу родимый исток,

Как отчего дома оконце.

Я в челюсть родного порога уткнусь,

Слезами порог я омою,

Поплачу с тобой, моя гордая Русь!

Укрывшийся болью немою.

Пусть здесь обрету я последний приют,

И рощей раскинусь младою,

И пусть соловьи свои песни поют,

В той роще весенней порою.

Дождь

Притушен в тучах свет дневной,

С них дождь свисает паутиной,

Бреду по пастбищу босой,

Терзает сердце явь кручиной.

Я ход воздушных вижу тел,

Струящий пар из недр подземных,

А небо мечет гроздья стрел,

На хлябь полей в потоках пенных.

Мне ведом путь и смысл дождя,

Что плоть земли питает влагой,

Улыбку вью, в полях бродя,

Там дождь умрёт, и будет благо.

Июль Жизни

В лугах пахучих летний зной,

Струит, летя лениво,

Полынный ветер гонит рой,

Цикады говорливой.

В пруду застывшем, в камышах,

Лягушек нуден хор,

Июль чеканит звонкий шаг,

Свой обходя дозор.

Цветы паля в густых лугах,

Под жарко-синим небом,

Бродя за летом шагом в шаг,

Зелёным рея Фебом.

А в днях идущих слышен зов,

Далёкий и невнятный,

Он эхом бьётся средь лесов,

Дурман лия объятный.

И беспокоит, словно сон,

Тревожный и мятежный,

Печален этот тихий звон,

Он зов Марены снежной.

Вот так же Старость к нам бредёт,

Издалека ворчит, зовёт,

И отступают вдаль года,

Нам приближая холода.

Реквием по собаке

Я вновь вспоминаю с щемящей тоской,

Подругу свою ненаглядную,

Где ждёт её вечный покой,

И жуткая тьма непроглядная?

Её где витает собачья душа?

А может, всё бегает где-то!

Я слушаю звуки в тиши, чуть дыша…

Вот замерло сердце… безмолвие! Нету!

Но вижу глаза её, как наяву,

И ухо с оторванным краем,

И вроде зовёт меня! «Где ты? Ау!»

Веселым заливчатым лаем.

Зовёт порезвиться в зелёном лугу,

По речке поплавать, плескаясь,

И мяч, как подпрыгнет, ловить на бегу,

И носом втыкаться, ласкаясь.

Виденье исчезло, лишь дымка плывёт,

Над речкою и над лугами.

Жди, Найдушка милая! Время грядёт,

Не будет преграды меж нами.

К тебе я приду через поле из роз,

Ты встретишь, восторженно лая,

И станем мы жить с тобой средь берёз,

Жить в вечности, не умирая,

А ветер нас будет к груди прижимать,

Лаская устало прохладой.

В холме под берёзой навеки лежать

С тобою мы будем с усладой.

Память

Судьба! Прими воспоминанья!

И сделай слиток золотой,

Хотя живут в них и страданья,

И нега юности былой.

В них сложные сотки узоры,

А в сердце мающем моём

Залей живительные поры

Погасшим ледяным огнём.

Страстей былых уже не будет,

Не будет пламени души,

Холодный сумрак дней остудит

И дланью смерти сокрушит.

Я памятью впишусь в картины,

Когда меня укроет тлен,

Я стану надписью в руинах,

Скрижалью строк средь древних стен.

Любовь

Любовь! Она редка и осторожна,

Её найти в природе невозможно:

Как среди руд узнать частицу злата,

А сироте сестру иль брата,

Так и любовь! Знать, прячется она

В глубинах, где не видно дна.

А кто найдёт любовь, её умножит,

Путь указав к святому ложу,

Где веселится и цветёт весна.

Конь

Скачет конь быстрее ветра,

Мощь в груди и сталь в ногах,

Отнимает километры

У дорог, роняя прах,

Подгоняя дни упрямо,

Ветер буйный торопя,

Не сворачивая, прямо

Век несёт, ноздрёй храпя.

Мчится конь неутомимо,

Свой не замедляет бег,

Будто мукою гонимый,

Ищет ли в степи ночлег?

Так стремится в бесконечность,

Гривоогненный скакун,

Это Время мчится в Вечность!

В перекрестье звёздных лун!

Прощание

Уходят люди, улыбнувшись,

С глазами, полными от слёз,

Уходят в ночь, не оглянувшись,

В страну, где сад цветёт из роз.

Смотрю печально вслед им,

Тем людям, что уходят вдаль,

И я уйду, но здесь поэтом,

Писать мне надо пастораль.

Молитва

Вам, небо, Саваоф, Господь,

Я исторгаю вопли сердца,

Смиряя алчущую плоть,

В себе отринув иноверца!

Господь! Отобразись в очах

И дай Элизию расцвесть!

Во мне зажги любви очаг,

В нём пламеня благую весть!

О, Господин! Взываю я!

От зла сокрой святых приют!

«Осанна! Слава! Аллилуйя!» —

Они изстарь тебе поют!

Ты утоли мою печаль,

И унеси в свою лазурь!

Там оком зри земную даль,

Конец ознакомительного фрагмента.