Маша, Машенька, Машуня… или Любовь вопреки

Вета Маркова, 2021

Что такое любовь вопреки? Можно ли любить вопреки? Они встретились случайно: они столкнулись в дверях учебного кабинета кафедры нервных болезней. Он – молодой врач, нейрохирург, ловелас и охотник до женских сердец. Она – студентка мединститута. Он не смог остаться равнодушным к ее красоте, зацепила, но зацепила не только красота, но и ее неприступность. И только благодаря ее недоступности и застенчивости остался с нею рядом. Но сможет ли он быть ей верен? Или его любвеобильность возьмет верх и все рухнет в одночасье? Как бы не сладко начинался их роман, но жизнь как зебра. Есть у нее и черные полосы. И только благодаря желанию быть рядом с любимым, слышать его голос, и слыша постоянное «Маша, Машенька, Машуня» ей удалось вернуться к мужу и детям. Сможет ли героиня принять любимого таким, каков он есть? Или уступит настойчивому ухаживанию друга и изменит мужу?

Пролог

Мы сидели в кафе зала прилета аэропорта Пулково, ждали, когда прилетят наши взрослые дети… Сегодня они возвращались из поездки на Байкал. Это их первое самостоятельное путешествие. Мы готовились выпустить птенцов из гнезда, учились дышать, когда детей нет рядом. Нам с Артуром это давалось тяжело. Мы очень сильно привязаны к своим детям и на это есть своя причина, но об этом потом.

Им уже по двадцать два, но путешествовали мы всегда все вместе. Всегда вместе, всегда рядом, да и дети против не были. Сейчас они были не просто нашими детьми, они были нашими друзьями.

Самолет задерживался на два часа из-за погодных условий в аэропорту вылета. Такое бывает. Артур предложил это время скоротать в кафе, до дома все-равно доехать не успеем.

Муж пошел сделать заказ, а я сидела за столиком и рассматривала своего мужчину влюбленными глазами. В кафе звучала одна из любимых мелодий:

А ты весь поседел,

С мужчинами бывает,

Но с искоркой глядят

Усталые глаза…, — пела Ирина Круг.

Этот год у нас особенный, юбилейный. Мы вместе прожили четверть века, серебряная свадьба. В сентябре, на годовщину свадьбы, муж сделал мне подарок и пригласил в романтическое путешествие. Мы едем отдыхать на две недели в Италию, в Венецию. Только он и я. Я люблю его! Люблю!!! Люблю до сих пор… Люблю вопреки… все эти двадцать пять лет!

Артур мило разговаривал с юной девушкой за барной стойкой, улыбался ей. Вот зараза! Ну не может мой мужчина не флиртовать с прекрасной половиной человечества. У него это в крови. В этом он весь. И все бабы таяли, и тают до сих пор, от его обворожительной улыбки, таяли, не взирая ни на его и ни на свой возраст… Я сама тоже не была исключением…

Ему скоро шестьдесят, а он до сих пор чертовски красив. Высокий, статный, никакой дряблости в теле, все подтянуто и натренировано, даже седина не говорит о его возрасте, лишь деликатно подчеркивает его зрелость. Глаза остались такими же игривыми, в них до сих пор прыгали веселые чертики, когда он смотрел на меня, но теперь я не боялась утонуть в этой черной бездне и тонула в них до сих пор регулярным постоянством…

— Машуня… О чем задумалась моя любимая жена? — бархатный голос мужа приглушенно прозвучал над самым ухом, невесомо прикоснувшись к нему дыханием, от чего по спине пробежала приятная дрожь, и вернул меня в кафе. На столике передо мной уже стояла чашечка моего любимого кофе и кусочек тортика «Красный бархат».

Я улыбнулась любимому, поняв, что основательно задумалась.

— О нас… Наблюдала как ты флиртуешь с бедной девочкой, как ее щеки заливаются румянцем… Вспомнила себя в двадцать два… Что ты творишь, муж? — я нахмурила бровки и попыталась это сказать серьезно, но Артур понял, что я шучу.

— Машка, ты ревнуешь?

— Конечное, дорогой… Ревную…

Он взял мою руку и поцеловал мои пальчики, не отрывая взгляда своих пленительных глаз, лаская своим взглядом в каждую клеточку моего тела.

— Машенька, я люблю только тебя, тебя и наших деток, и ты это знаешь.

— Знаю, но сердце иногда останавливается, глядя на тебя…, — я внимательно смотрела на мужа, скользила по нему взглядом, ища то, что меня больше всего возбуждает в нем…

— Машка, не смотри на меня так, моя девочка. Не буди во мне зверя. Иначе срочно придется снимать номер в гостинице, — засмеялся Артур.

Я смотрела на мужа, а в голове снова звучало стихотворение Юлии Друниной:

Ты — рядом, и все прекрасно:

И дождь, и холодный ветер.

Спасибо тебе, мой ясный,

За то, что ты есть на свете.

Спасибо за эти губы,

Спасибо за руки эти.

Спасибо тебе, мой любый,

За то, что ты есть на свете.

Ты — рядом, а ведь могли бы

Друг друга совсем не встретить.

Единственный мой, спасибо

За то, что ты есть на свете!

Я отвела глаза в сторону, улыбнулась мужу и своим воспоминаниям.

Глава 1. Моя любовь

На маленькой, затерянной планете

Среди мерцанья сказочных светил

Они мечту творили, словно дети

Она любила, он ее любил.

И не было иных чудес на свете —

Весь мир им вдохновение дарил

Пусть остаются счастливы как дети

Те, кто любовь как золото хранил.

М. Рубцова

"…

из табакерки"

Ура!!! Пятница!!! Впереди два выходных дня.

Перекусив в студенческом кафе, я, взяв лекции, пошла в читальный зал. На часах — три. До закрытия читального зала целых пять часов. Этого времени мне хватит проработать почти все вопросы к зачету по детским инфекционным болезням.

Сегодня обязательно нужно разобрать все легкие вопросы, оставив более сложные на следующую неделю. Зачет в пятницу, сдаем зав. кафедрой. Старичок классно читает лекции, но очень требователен к ответам студентов на зачетах и экзаменах. Сам курс для меня не сложный и очень интересный. С преподом нашей группе повезло. Савченко — душка, он так шикарно рассказывал на семинарах, что я практически все запоминала с занятий. Сейчас самое важное — все систематизировать.

Взяв у библиотекарши Мариночки учебник и пару методичек, я уже направилась к столу, но Маринка остановила меня:

— Здесь тобой о-о-чень интересовались…

— Кто? — я, пытаясь понять кто это может быть, окинула взглядом сидящих в зале.

— Узнаешь позже. Его здесь нет, — она перехватила мой взгляд, — он сейчас у заведующей, — загадочно улыбнулась Мариночка.

— Значит, мужчина?

— Ага, молодой и потрясно красивый, — утвердительно ответила библиотекарша, закатывая от восхищения глазки.

От загадочной улыбки Маринки мне стало немного не по себе. Во-первых, не люблю сюрпризы. Они не всегда приятные. Во-вторых, я старалась не общаться с представителями противоположного пола. Почти совсем. Во всяком случае, старалась ограничивать такое общение только деловыми рамками.

Однокурсники меня не очень интересовали. У них на уме только одно… пошлые шуточки, да прижималки-обнималки… Мне это не нравилось. Хотелось чего-то особенного, возвышенного, красивого и романтичного. К тому же мне нравились мужчины постарше. Вернее, как нравились, мой разум говорил, что с ними интереснее. Мамуля говорила, что я еще ребенок и для таких отношений нужно повзрослеть. Возможно и так. Но взрослеть я не спешила…

Себе пообещала, что в институте я замуж не пойду и отвлекаться на мужчин во время учебы не буду. Пока получалось. Все свободное от занятий в институте время, я проводила с учебниками в читальном зале или с клубочками в «своей норке» (очень любила вязать и это у меня неплохо получалось, вязание успокаивало нервы и приводило в порядок мысли). Мои соседки по общаге, девчонки — подружки Ксю и Лелик, называли меня буквоедкой и «старушкой», пророчили мне остаться старой девой. По мне лучше это, чем бездумный ранний брак или одной с ребенком на руках. А может быть я еще не встретила того, единственного?

Разложив на столе учебник, методички и тетради, я углубилась в инфекционные болезни и ушла в мир букв и картинок, потеряв связь с реальностью.

За годы учебы я научилась абстрагироваться от окружающей действительности и ничего не замечать вокруг во время занятий. У меня выработалась своя система подготовки к экзаменам и зачетам, с карандашом, таблицами и схемами (понятными только мне), цитатами и сносками. Мои записи ни один раз помогали не только мне, но и выручали моих однокурсников.

Вот и сегодня я настолько увлеклась, что не заметила, как за соседний стол присел молодой человек. От его неожиданного «Привет!» я вздрогнула… и вернулась из мира детских инфекций в читальный зал библиотеки общежития.

— Привет, — повторил владелец бархатного голоса, смотря на меня потрясающими глазами почти черного цвета, в которых светились веселые искорки.

Первая мысль «послать к черту» была задушена на корню. Нельзя хамить первому встречному, это верх невоспитанности, хотя и очень хотелось. Вторая — «Я пропала!!!» — заставила сердце биться чаще. Я, как завороженная, уставилась на него.

Сказать, что он был хорош собой, ничего не сказать. Он был чертовски привлекательным (какая-то смесь славянской и кавказской крови), правильные черты лица, темные, почти черные, глаза, густые черные брови, четко очерченные губы, в которых затаилась легкая ухмылка, темно-каштановые густые волосы с легкой волной, идеальная модельная стрижка… «Боже, не сойти бы с ума… Ален Делон отдыхает», — пронеслось у меня в голове. Какая-то гремучая смесь мужской красоты, харизмы и уверенности в своей неотразимости (это чувствовалось по манере подать себя). Такой внешности могли бы позавидовать сами олимпийские боги. «Я пропала!..», — прозвучало в голове уже громче!!! Я понимала, что попадаю под его чары. Попыталась отвести в сторону взгляд, но не смогла. Там и сидела, и таращилась на него…

— Добрый день, — тихо ответила я и слегка улыбнулась в ответ.

— Вас зовут Мария Александровна. Вы студентка четвертого курса, живете в общежитии. Я ведь не ошибся? — начал он разговор, внимательно изучая меня, а я как завороженная смотрела на него, не в силах отвести глаз и произнести хоть какой-то звук, лишь утвердительно кивнула в ответ, и он продолжил. — Прекрасно учитесь, чертовски симпатичны, в компаниях с мужчинами не замечены, из чего можно сделать вывод: либо — есть горький опыт, либо — еще никто не разбудил. Все верно? — в его голосе звучали шутливые нотки.

Я, хотя и не сразу, но все-же нашла в себе силы заговорить.

— Очень неожиданно. Это новый способ знакомиться? Или мое досье нужно для чего-то другого? — попыталась я пошутить в ответ. — Что еще Вам известно о моей скромной персоне?

— Могу добавить фамилию. Хотя она с Вами проживет вместе не долго…

— К счастью, ее я еще помню… и менять пока не собираюсь.

— Посмотрим… Что еще? Круг Ваших подруг ограничен девчонками из группы, да двумя соседками по комнате. Последние подходящие стервы, особенно Ксения.

— Шикарная характеристика… Вам все это зачем? И что это значит для меня? — я пыталась спуститься с небес на землю.

На небеса меня занесло обаяние собеседника, и это «минус». Облака — не моя стихия… Я предпочитала твердую почву под ногами. Мозг начинал бунтовать.

Мы открыто смотрели друг на друга. Он — улыбаясь, я — несколько смущенно… Он вторгся в мое личное пространство под названием «Одиночество» и это меня напрягало.

— Давай сбежим отсюда вместе, — он перешел на «ты», как будто знал меня давно. — Все знать невозможно, к тому же зачет у тебя только в пятницу. Времени на подготовку еще много…

Сбежать вместе мне никогда не предлагали. Меня действительно иногда посещала мысль куда-нибудь сбежать. Я устала сидеть в обнимку с книгами, наблюдать со стороны, как развлекаются другие, слушать рассказы подруг о кавалерах, но… сейчас я хотела сбежать не с ним, а от него… Внутренний голос призывал к здравомыслию… Я колебалась, медлила с ответом под натиском его обворожительных глаз. Но! мужская рука решительно захлопнула мои тетради и учебники.

— Мариночка, возьмите книги, пожалуйста, на сегодня все, — попросил он подошедшую Марину, — и Машины тоже.

Он кивнул в сторону моих учебников, хотя я еще согласия не дала. Марина протянула мне мой студенческий, а он взял мои тетради и подал мне руку:

— Идем же, смелее… Ну!..

Это прозвучало настойчиво. Я посмотрела на него. О эти глаза!.. Завораживающие и подчиняющие себе. Наверное, поэтому я, словно в трансе, внутренне улыбнувшись, вложив свою руку в его раскрытую ладонь, встала и молча направилась к выходу из читального зала. «Была-не-была, что я теряю? Нужно же хоть иногда отдыхать», — решила я.

В дверях я замедлила шаг, через плечо оглянулась на своего похитителя. Он был значительно выше меня, широкие плечи, узкие бедра. Внутренний голос проворковал что-то не членораздельное. «Какой мужчина… Шикарен…», — подумала я.

Мы поднялись на второй этаж общежития. Мозг не переставал бунтовать, сердце бешено колотилось в груди. В этот момент я даже представить себе не могла, во что выльется эта встреча…

— Пять минут на сборы хватит?

— Угу, — отозвалась я.

Отдав мне тетради, он остался ждать меня на лестничной площадке, проводив взглядом до дверей комнаты.

В комнате творился легкий кавардак. Мои соседки собирались в гости и вели бурные обсуждения «в чем пойти» и «что взять с собой».

Я молча напялила модные брючки, с завышенной талией, легкий джемперок, поправила макияж, добавила немного парфюма. Взглянула на себя в зеркало. Нет!!!… Джемпер заменила на белую блузку с красивыми гипюровыми вставками, последний писк моды (да, я такая, все лучшие модели со страниц журналов мои, спасибо мамуле и бабушке Зине). Сапожки на шпильке да куртка — все, я готова. «Рядом с ним придется носить высокий каблук», — промелькнула мысль. Рост у меня «метр с кепкой», как говорил мой папа, чуть ниже среднего, зато симпатичная, стройная, умная.

— Пока, — сказала я соседкам, — ключи взяла. Когда буду, не знаю… Надеюсь, сегодня…

И вышла за дверь, оставив их в полном недоумении. Так я с ними еще не разговаривала. И откуда во мне столько решительности появилось в этот момент, обычно я отчитывалась куда и с кем ухожу.

Он стоял, опираясь о перила, и оценивающе смотрел на меня. Прищур его глаз сказал о сложившейся картинке: я явно ему нравилась, в черной бездне его глаз светилось неприкрытое восхищение.

Сердце снова предательски застучало, здравый Разум завопил: «Что ты делаешь!!!». И лишь мое маленькое скромное Я тихо прошептало: «Вперед! Смелее! Все будет хорошо!»

Я улыбнулась похитителю и тихо произнесла:

— Я готова к побегу…

Он улыбнулся в ответ и также тихо ответил:

— Тогда пошли…

Хотя я и была очарована похитителем, но мой строгий Разум примечал все: с первых секунд общения он подметил достойное воспитание и внутреннюю интеллигентность. Это была не напыщенная, как у юнцов, а какая-то природная галантность. Именно о таком мужчине я мечтала в девичьих грезах, именно такого хотела видеть рядом.

Он шел на ступеньку впереди, готовый в любой момент поймать свою спутницу, вежливо открыл дверь, пропустил вперед… Сказка! «Пусть эта сказка будет со мной хотя бы один вечер!..», — подумала я.

— Поехали в кафешку, а потом погуляем где-нибудь, — предложил он.

Я согласно кивнула в ответ. В голове роились мысли. Сознание основательно раздвоилось на две половинки: благоразумный Разум и шаловливое Я. И теперь каждая из половинок пыталась переубедить оппонента: Разум хотел вернуться «в норку» общаги и не высовываться оттуда, ведь окружающий мир может быть небезопасен для юной леди, а шаловливое Я — успокаивало, вдохновляло, подбадривало и требовало продолжения…

Мы перешли на другую сторону улицы, он поймал такси, назвал адрес следования — ресторан «Нева». Ого!!! Разум встрепенулся с новой силой: «В кошельке не густо… До стипендии еще далеко… Чем собираешься расплачиваться?» и запаниковал вновь; шаловливое Я впало в некий ступор и погрузилось в молчание, но ненадолго, опомнившись, резюмировало: «Где наша не пропадала. Сбежать всегда успеем».

Он сидел рядом, держал меня за руку и легонечко перебирал мои пальчики, аккуратно поглаживая их, изредка поглядывая на меня (я это чувствовала). Прикосновение было приятным и нежным, от чего мое сердце билось еще сильнее. Немного не доехав до ресторана, водитель предложил нам пройтись, впереди был ремонт трамвайных путей. Терять время на объезд ему не хотелось, мы были не против такой прогулки.

Он вышел из машины, распахнул дверь с моей стороны и услужливо подал мне руку.

Кавалеров у меня было достаточно… Я умела с ними обходиться… Но ни один из них не вызывал во мне такого смятения… Чушь какая-то! Что со мною происходит? Такое чувство было для меня новым и неведомым. Мое сердце никогда так не стучало, как бешеное, от прикосновения мужской руки, и не замирало, пропуская удары, под мужским взглядом.

У ресторана я остановилась и посмотрела на похитителя. «С кем я иду в ресторан? Кто он? Как его зовут?», — мелькнуло в моей голове. И тут же тихо прозвучал ответ: «Я… иду в ресторан… с незнакомым мужчиной!!! Докатилась, детка…», — резюмировал мой Разум.

— И что произошло? — на меня смотрели черные, как ночь, глаза… в которых я беспомощно тонула.

— Извините, но… у меня возникло ряд вопросов, вернее два. Можно? — я почему-то спросила разрешение их задать.

— Конечно, спрашивай, — он улыбался, глядя на меня.

— Я не знаю имени того, с кем я иду в ресторан. Вы считаете это нормально?

— Не совсем конечно, — его правая бровь вопросительно изогнулась, мой вопрос удивил его, он явно был уверен в обратном. — Но это можно исправить. Его зовут Артур Ваграмович Баграмян, — он как-то особенно сладко произнес свое имя полностью, невольно намекая на то, что я его должна знать, но оно мне ни о чем не говорило. — Но для тебя — Артур, так будет правильно. Теперь мы знакомы. Можно идти дальше? Или будет второй вопрос?

— Второй вопрос банален, как сама жизнь. У студентки стипендия только на следующей неделе. В ресторане, боюсь, ей хватит только на кофе. Может лучше в кафешку?

— Нет, в ресторан! Я приглашаю и… не принимаю отказа, — Артур решительно распахнул двери ресторана и легонько подтолкнул меня внутрь.

Утонуть в"Неве"

Зал был почти пустой, еще не время было для наплыва пятничных посетителей. Мы подошли к столику в конце зала. Артур Ваграмович отодвинул мой стул, помог мне удобно устроиться. Официант принес меню и застыл в ожидании заказа.

— Студентка голодная, как, впрочем, и я, и нас нужно накормить… Мы будет… — он внимательно посмотрел на меня.

Его полушутливая-полусерьезная манера общения мне нравилась. Я прекрасно понимала, он старается снять лишнее напряжение у спутницы, то есть у меня.

— Студентка не очень голодная, — я машинально посмотрела на часы, было около шести. — Поэтому студентка будет овощной салатик, стейк из говядины и стакан апельсинового сока.

— Стейк без гарнира? — удивленно спросил он.

— Гарнир не поместится, — парировала я.

— О'кей! Но можно мне внести небольшую корректировку в заказ? Я неплохо знаю местную кухню.

Я утвердительно кивнула. Мне стало интересно, какую корректировку внесет Артур Ваграмович. Он сделал заказ: салат «Герцогиня», мясо по-французски с ананасом, коктейль «Блю Кюрасао». При этом он на что-то еще указал официанту в меню, но не озвучил это.

— Может по фужеру вина?

— Нет.

— Шампанского?

— Нет…

— Тогда это весь заказ, — обратился он к мальчику-официанту. Парнишка удалился, а Артур серьезно спросил:

— Вино совсем не пьешь или только сегодня?

— Совсем, — честно ответила я.

— Совсем — совсем? — удивленно переспросил он.

— Да.

— А как же Новый Год? День рождения? — его то ли что-то развеселило в моем ответе, то ли он просто долго не мог быть серьезным.

— Только фужер шампанского.

— А пробовала что-нибудь?

— Пробовала. Эффект не понравился, — отшутилась я.

Он был немного удивлен. Я действительно не пила спиртные напитки, моему организму они не понравились с момента их знакомства. Мы сидели молча и смотрели друг на друга. Только наши взгляды были немного разные: у него открытый, задумчиво-изучающий, а у меня — застенчивый. Лишь изредка, украдкой поднимая глаза, я пыталась найти в нем то, что меня больше всего привлекало и завораживало. Глаза, правильные черты его лица, или эта чертовски сексуальная эспаньолка? Мне не очень нравилась растительность на мужском лице, даже если очень ухоженная, я предпочитала гладко выбритые лица, но такой вариант… мне почему-то понравился. Было в этом что-то особенно притягательное.

Заказ принесли быстро. Теперь можно было перекусить, все обдумать и, если получится, то немного расслабиться. Находясь в ресторане, я успела немного успокоиться. Мысли разместились по полочкам, все встало на свои места. Но надолго ли?

Мы просто перебрасывались короткими фразами, но Артуру Ваграмовичу этого хватило, чтобы заметить перемену во мне. Мой Разум и мое шаловливое Я достигли равновесия; я успокоилась, что явно не входило в планы похитителя моего спокойствия. Он постоянно пытался немного вывести меня из зоны комфорта. Наверное, ему больше нравилось, когда по моим щекам бегал румянец застенчивости, и я начинала зависать при ответе на каждый его вопрос.

Артур Ваграмович взял коктейль, попробовал, подозвал официанта, что-то тихо спросил и попросил заменить. Официант, извинившись за ошибку, пошел ее исправлять. Мой спутник взял второй коктейль, к нему у похитителя претензий не было. Мне принесли замену. В этой манипуляции с коктейлями я ничего не поняла и решила уточнить сей момент у похитителя, но после ресторана, если не забуду, конечное.

Мило беседуя мы еще немного посидели. В ресторане было тепло и уютно. Уходить не хотелось, но… Но время неумолимо двигалось вперед. И мы покинули этот гостеприимный зал.

Прогулка

Улица встретила нас далеко не ласковым ветром, но за годы учебы я привыкла к питерской погоде. И ветер меня не пугал.

— Ловим такси? Ветер сегодня холодный.

— Давайте немного погуляем, — предложила я.

Называла я его Артуром Ваграмовичем и на Вы. Мне так почему-то было комфортнее, хотя ему это не очень нравилось. Он был старше меня лет на восемь — десять, наверное. К тому же я не знала Кто он, Где и Кем работает? Многие вопросы, интересующие меня, требовали ответа, и переходить на «ты» я не спешила.

— Тогда пошли на Большую Пушкарскую.

— А почему не по Большому?

— Здесь тротуары узкие и народу много, все толкаются, снуют туда-сюда. А хочется тишины и уединения, — объяснил свой выбор он.

Вот чего-чего, а уединения мне уже не хотелось. В моей голове снова был кавардак и смятение. И чем дальше, тем сложнее мне приходилось. Ну и вечер!!! К такому я готова не была.

— Уговорили. Но там дальше… — пытаясь справиться с внутренним волнением, ответила я.

— А мы торопимся? Если устанешь или замерзнешь, поймаем такси.

Было понятно, этот мужчина все решения принимал самостоятельно и у него на все было объяснение. Он был уверен в правильности своего выбора.

Мужчины с таким характером мне нравились, но в реальной жизни я таких еще не встречала, может поэтому и была одна. Вернее, встречала только одного и им был мой папочка, самый любимый мужчина на свете.

Первые дни апреля… Снег почти весь растаял. Лишь кое-где были талые лужицы, которые под порывами холодного ветра покрывали тротуар ледяной коркой. Скользко…

Мы шли медленно. Он сначала поддерживал меня под локоть, а потом, после очередного моего скольжения, приобнял за талию. Я хотела убрать его руку, но… моя попытка была задушена на корню. Его властная рука лишь крепче прижала меня. С этим мужчиной просто не будет, я не умела подчиняться, но здесь… пришлось подчиниться.

— Очень хочется упасть? — полюбопытствовал мой похититель.

— Не очень, — робко отозвалась я.

— Тогда не сопротивляйся. Так надежнее. Если что, падать будем вместе. Падать вместе — веселее, — пошутил он.

Мы разговаривали про институт, преподавателей, сессии… С ним было легко и просто, он интересно рассказывал и умел слушать. Из разговора я уяснила, что мы коллеги. Артур (мысленно я перешла уже на Артура, почему-то моему мозгу хотелось именно так) закончил первый мед, работал в Куйбышевке, прошел все ступени от студента до аспиранта, сейчас учился в нашей аспирантуре, писал кандидатскую.

О себе он рассказывал мало, а расспрашивать было не в моих правилах. «Всему свое время», — подумала я.

Я поинтересовалась рестораном:

— А что с коктейлем было не так?

— Все так. Просто этот коктейль имеет два варианта исполнения. Он может быть, как безалкогольным, так и с дополнением водки и ликера. Официант неправильно понял заказ и принес разные коктейли. Хорошо еще алкогольный попался мне. Я попросил исправить ошибку, — в его глазах прыгали веселые чертики.

Так мы дошли до набережной Большой Невки.

Здесь ветер был особенно хорош!!! Вот он — Питер!!! Артур остановился, повернул меня к себе и… набросил на мою голову капюшон.

— Так будет теплее…

— Но так я ничего не буду слышать, — попыталась возразить я.

— Сейчас перейдем на Выборскую сторону, такого сильного ветра там нет, и я все верну на место.

Мне было приятно, впервые мужчина не просто провожал и развлекал меня, но еще и заботился обо мне. На мосту Артур остановился, взялся за перила, так, что я попала в окружение его рук и, закрывая меня от ветра, произнес:

— Нева, как рубашка, на город надета,

Большие притоки — ее рукава,

Вода, словно шелк серебристого цвета,

Прекрасны чугунных оград кружева.

— И, как ожерелья, из рук ювелира,

Висят над водою красавцы — мосты, — продолжила я.

— Ты можешь объехать, коль хочешь, полмира —

Нигде не найдешь ты такой красоты, — закончил он. — Любишь поэзию?

— Да, — призналась я.

Мы ускорили шаг, быстренько перебрались на Выборский берег. Спрятавшись за домами от ветра, Артур, как и обещал, снял с моей головы капюшон. Ветер тут же заиграл с освободившимися локонами моих волос, Артур провел рукой по их волнам и немного подался вперед. Его губы манили к себе и это меня пугало. Я сделала маленький шаг назад и отвернула лицо. Я догадалась, что он улыбнулся.

— Очень устала? — заботливо спросил он.

— Нет.

— Тогда пошли в Сампсониевский сад?

Я была не против, и мы повернули в сторону Сампсониевского собора.

На удивление мне было приятно с ним, как ни с кем другим раньше. Расставаться не хотелось, хотя понимала, судя по времени наш вечер близился к завершению. Стоя на пересечении дорожек сада и решая куда пойти, Артур привлек меня к себе, попытался обнять, но я умело поставила между нами руки. Он улыбнулся, но объятия не ослабил и не отпустил, наклонился и тихо прошептал:

— Поцеловать, я понимаю, нельзя?..

— Нет, — уверенно ответила я.

— Жаль, — в его голосе зазвучали неподдельные нотки разочарования. — А если очень хочется… И если быть более настойчивым…

Он наклонился ко мне. Я отвернула голову в сторону, его дыхание обожгло мне щеку, а он прошептал мне на ушко:

— Я подожду… Я умею ждать, но… недолго…, — и снова он шутил. Или нет?

Я посмотрела на него, наши взгляды встретились. В его глазах жила нежность… Но, от этого сейчас мне легче не было.

— Я просто немного тебя отогрею… Замерзла?

— Не очень. Только руки…

Руки действительно замерзли. Уходя из общаги, я забыла прихватить перчатки. Артур взял мои руки в свои горячие ладони и попытался вдохнуть в них жизнь… Стоять было еще холоднее… Но ради этих мгновений, я готова была замерзнуть совсем. Да и он не очень хотел отпускать меня…

Мы вышли на Лесной проспект, прогулялись до сада Александра Матросова (кто бы знал, что этот скверик так называется, но эта «ходячая энциклопедия» неплохо знал, наверное, все уголки Ленинграда), вышли на Кантемировскую.

Мне было хорошо и спокойно рядом с этим мужчиной. Мы подходили к общаге… У стадиона Артур остановился, приподняв меня за талию, водрузил на поребрик… Так стоять было удобнее, сократилась разница в росте. А разница в росте была приличная, я на высоких шпильках была не выше его плеча, даже голову на плечо не положишь…

— Ну вот, подросла…

Он снова попытался покрепче обнять меня. Я уткнулась лбом ему в плечо и вдохнула полной грудью аромат его дорогого парфюма с хвойными нотками, вперемешку с трудно уловимым, не будоражащим обоняние, запахом дорогих сигарет. Какой пьянящий и притягательный аромат. Как хорошо… Мне захотелось закрыть глаза и остаться так стоять вечно…

— Мария, — он нарушил молчание. Он что-то хотел сказать или спросить, но не решился.

— Да, Артур Ваграмович, — я подняла на него глаза.

— Устала?

— Немного.

— Я не хочу тебя отпускать…

— И? — я смотрела на него, в его глаза, и тонула в них, как в бездне. Было немного страшно утонуть совсем или потерять голову.

Мимо проходила группа парней из общаги, кто-то громко бросил:

— Вау, недотрога с кавалером!

— Кто-нибудь пообломает… потом сговорчивее будет…

Я хорошо знала обладателей этих голосов. Каждый из них в свое время пытался ухаживать за мной, или просто хотели затащить в постель, но это теперь уже не имело значения. Они громко заржали. Мне было неприятно. Артур едва ощутимо коснулся губами моей щеки, обжег ее дыханием. В этом прикосновении было что-то необычное, по-мальчишечьи робкое, и одновременно уверенное по-мужски. Почему он не воспользовался моей оплошностью? Ведь секунду назад я отвлеклась и на сто процентов пропустила бы поцелуй.

— Извини, но… я не могу отпустить тебя просто так, без платы за…, — он не успел договорить.

–…за ужин? — поспешила уточнить я.

Мне почему-то сделалось очень обидно. «И этот туда же…»

— Нет. За прекрасный вечер, — ответил он.

— Значит за ужин будет другой счет? — с неподдельной горечью спросила я.

— Нет. Не нужно пытаться меня обидеть. Я не беру с женщин плату за еду и кров, — он немного отстранился.

— Извините, — я положила руку ему на грудь, как бы пытаясь его удержать. — Извините, я не хотела… Вас обидеть…

Он уперся лбом в мой лоб, я понимала, сейчас должен последовать поцелуй.

— Нет… Не сейчас… Не здесь… — вновь я попыталась предотвратить неизбежное. — Мне и так в общаге разговоров хватит… На кухню не войдешь…

Артур внимательно смотрел на меня, молча выслушал мой детский лепет, улыбнулся своей восхитительной улыбкой и поцеловал… мне руку, которую не выпускал из своей руки, каждый пальчик, не отрывая от меня взгляда своих черных пленительных глаз и о чем-то загадочно думая.

— Артур Ваграмович, можно я пойду? Уже поздно…

— Можно… Замерзла?

— Да, — честно ответила я, — и устала.

— Хорошо, — он поставил меня на тротуар, прижал к себе еще раз и тихо отпустил. — Пойдем, я доведу тебя до дверей.

— Может я одна дойду?

— Нет! Зачем скрывать то, что будет очевидно в ближайшее время!

Я не поняла его последней фразы, но… решила не заморачиваться… У дверей общежития мы остановились. Он снова взял меня за руки.

— Спасибо за вечер. Было чудесно!

— Вам спасибо. Вытащили меня из норы, накормили, просветили, обогрели…, — мы улыбнулись друг другу.

— Я завтра зайду за тобой часов в одиннадцать. Сходим куда-нибудь. Допустим в музей… Ты не против? Ты же любишь ходить в музеи?

Я молчала. Откуда он это знает? Действительно, я люблю музеи, театры, выставки…

— Я могу отказаться? — неожиданно для себя, спросила я.

Мои внутренние голоса встрепенулись и завопили наперебой: «Дура!», «Ты что делаешь!», «Спятила!». Мои два внутренних голоса могли вопили за десятерых, если вопили в унисон.

— Нет. Я же не спрашиваю, пойдешь ли ты? Я просто приглашаю тебя… на свидание… Завтра в одиннадцать. Ты можешь сказать «нет» только в одном случае. Если тебе неприятна моя компания. Но по сегодняшнему вечеру я этого не заметил. Отсюда делаю вывод, что свидание состоится. В одиннадцать не рано для субботнего утра?

— Нет, не рано. У меня привычка вставать намного раньше. До этого времени я многое успею сотворить…

Он засмеялся.

— Тогда до завтра, творительница.

— До завтра.

К общаге подходила группа девчонок и я поспешила проскользнуть внутрь (меньше глаз — меньше разговоров), оставив похитителя снаружи.

Быстро поднявшись на второй этаж и войдя в комнату, не включая свет, я подошла к окну. На той стороне улицы Артур ловил такси. Сердце то замирало, то бешено стучало от счастья. У меня сегодня многое было в первый раз… Обычно я всегда владела ситуацией, никогда не было внутреннего трепета, не было замирания сердца, не было ожидания чуда… А сегодня…

Все предыдущие встречи были похожи одна на другую. Познакомились, погуляли, пообщались. Кавалер поприставал пару вечеров, возможно даже поцеловались пару раз, расстались… Все мои кавалеры не очень-то умели ухаживать, они только учились этому, учились вместе со мной, учились на мне, а я была не склонна к обыденности. Было что-то в этих встречах такое, что меня отталкивало, возможно, неопытность, наглость, пошлость… Что-то мне в этих чувства не нравилось…

А сегодня… все… не так…

Мало того, что он, чертовски красив и появился как черт из табакерки, так он еще старше меня, значит и опытнее. И самое главное, что Артура отличало от других — терпение и такт… В его объятиях не было пошлости… Не было наглости… Я прекрасно видела, как внутри он борется с самим собой.

Что ему нужно? Для чего это встреча? Если он интересовался моею персоной заранее, значит встреча не случайна. Что это значит? Будет ли продолжение?

Я сняла куртку, сапожки… Ноги гудели… Так долго на шпильках я давно не ходила… Поставила чайник и заварила ароматный травяной чай. Хотелось о многом подумать. Шикарно, что не было девчонок, они, наверное, остались ночевать у своей знакомой. Если мне повезет, то пробудут там до воскресения.

Поставив чашку чая на тумбочку, я устроилась со своими клубочками на кровати и погрузилась в размышления о себе,…о нем,…о нас и к чему все это может привести…

Русский музей и не только…

Субботнее утро было ранним! Спала этой ночью я плохо. Мозг долго не мог переварить то, что на него свалилось накануне. Затем долго распихивал все по только ему ведомым полочкам. А когда успокоился и уснул, наступило утро…

Гимнастика и контрастный душ сделали свое дело. В тело вернулась бодрость. Можно было работать. Разобравшись с делами домашними, я посмотрела на часы. Не было еще и десяти, с Артуром мы договорились встретиться в одиннадцать. Впереди целый час, который можно посвятить учебе. Не хотелось ее незаслуженно задвигать на второй план, как я это сделала вчера.

Пробежав по списку вопросов к зачету, я уверенно обвела три. Ответы на них я знала. Внимательно просмотрю лечение по этим вопросам перед экзаменом. В остатке еще семь: ботулизм, бруцеллез, геморрагическая лихорадка, бешенство, клещевой энцефалит и клещевой боррелёз, малярия, сибирская язва. Это не так много на неделю. Еще не плохо бы повторить иммунопрофилактику и схему лечения основных заболеваний. Виктор Павлович на последнем занятии делал акцент именно на этом: лечение основных заболеваний знать на зубок, у редких — знать симптоматику и пути передачи инфекции, инкубационный период. Набросала небольшой план и засела в обнимку с учебником. Работалось легко и я совсем потеряла ход времени…

В дверь постучали. Проходя мимо зеркала, посмотрела и подмигнула отражению — хороша… Я любила свое отражение! Оно всегда свежее, молодое и жизнерадостное!

Открыла дверь. На пороге стоят Артур Ваграмович. Было уже начало двенадцатого.

— Привет! Студентка забыла? Или студентка передумала?

— Добрый день! — я приветливо улыбнулась ему. — Студентка не забыла и не передумала. Студентка учила… Проходите.

Я пропустила Артура в комнату. Он, переступив порог, протянул букет нежно-розовых роз. Я, приняв букет, уткнулась лицом в еще не совсем раскрывшиеся бутоны и вдохнула их тонкий аромат. Боже, это первый букет, подаренный мне мужчиной просто так…

— Мне нужно 5-10 минут. Хорошо? — справившись с секундным волнением произнесла я, ставя цветы в вазу.

Артур кивнул, бегло осмотрел комнату, расстегнул куртку.

— Мой угол дальний правый. Располагайтесь. Я постараюсь быстро…

Я взяла приготовленное платье и нырнула за шторку. Руки предательски дрожали, молния не застегивалась. Ну, почему в его присутствии так бешено стучало сердце? Я вдохнула-выдохнула, пытаясь справиться с волнением и немного успокоиться. То, что в комнате находился этот мужчина, меня несколько выводило из состояния равновесия. Наконец молния подчинилась мне.

— Говорить со мною можешь? Или мне лучше помолчать?

— Могу, конечное, — ответила я из своего убежища.

— У студентки ошибка в назначении лечения при малярии. Корректировку внести можно?

— Можно, но лучше в блокнот, лежит на тумбочке. А в чем ошибка?

— Профессор Виноградов рекомендует другую схему лечения, и он прав. В учебнике немного устаревшая информация, но эта схема лечения есть в его методичке.

— На лекции нам вообще ничего про лечение не говорили, методичку я еще не смотрела, — парировала я, поправляя заколку на волосах. — Вот…, — я вышла из своего уголка-гардеробной. Артур, наклонившись над столом, что-то писал в моем блокноте.

Он поднял глаза от записи, улыбнулся мне и присел на спинку кровати. Он был явно доволен увиденным. Блокнотик остался лежать открытым на столе. Я заглянула. Почерк моего кавалера ровный, мелкий, витиеватый и совсем не похож на подчерк врача. Почерк многое может сказать о характере владельца, потом попытаюсь проанализировать. Кроме схемы лечения было еще кое-что…

До того как мы чашу судьбы изопьем,

Выпьем, милая, чашу иную вдвоем.

Может статься, что сделать глотка перед смертью

Не позволит нам небо в безумье своем.

— Омар Хайям, Рубаи, — подытожила я.

— Читала? — удивленно спросил он.

— Да. Мне нравятся восточные мудрецы, — я закрыла блокнот и вместе с тетрадями убрала на тумбочку.

Артур поймал мою руку и привлек к себе. Увернуться не получилось, только успела выставить вперед руки, так что прижать и поцеловать меня стало проблематично. Ох, уж эти мужчины!

— Значит вот так?

— А как иначе? С представителями мужского населения планеты приходится всегда быть на чеку.

— Зачем? И поцеловать снова нельзя?

— Нет…

— Нельзя всем? Или только мне? И почему нельзя?

Его манера спрашивать открыто, обо всем, без доли стеснения, меня снова вывела из состояния равновесия. На щеках предательски появился румянец смущения. Я понимала, что к этому мне нужно как-то привыкнуть. Но как? Для Артура нет запретных тем как в силу возраста, так и в силу профессии.

— Нельзя! Всем! Потому что!..

— Так вот почему тебя зовут «недотрогой»?

— И не только…

— Я знаю. Еще «куколкой». А что обиднее?

— Не задумывалась… Артур Ваграмович, может отпустите?

— Нет. Зачем? Мне так приятно, — он изучающе смотрел на меня, его руки крепко обхватывали мою талию, я была в его власти. — Или тебя что-то не устраивает?

Меня такая близость не только не устраивала, она меня пугала. Артур прижал меня к себе так, что я ощутила реакцию не только своего тела, которое предательски переставало мне подчиняться и все трепетало, но и его. Я чувствовала его возбуждерие. Я понимала, что в очередной раз краснею… Он это видел и его это развлекало.

— Ну, как сказать, чтобы не обидеть, — замялась я под его пристальным взглядом.

Он рассмеялся, немного ослабив объятия, но не отпустил. Он играл со мной. Играл, как кошка с мышкой. Я сразу попыталась освободиться, но единственное, что мне удалось, немного отодвинуться.

— Что-то не так?.. — проговорил он задумчиво и заглянул мне в глаза, как будто искал в них ответ на поставленный вопрос.

— Что именно?

— Еще не понял. Ладно, потом разберемся. Если готова, пошли, — и отпустил меня.

— Пойдемте.

Я облегченно выдохнула. Я свободна. Хотя уже точно понимала, что ненадолго. Да и свободы уже не очень хотелось. Тело предательски стремилось к неизведанному. Артур подал мне пальто. Я одела шляпку. Но он сначала хотел как-то поправить ее, но потом совсем снял, убрал заколку, волосы каскадом упали на плечи.

— Мне так больше нравится, да и будет удобнее. Можно? Мы сегодня на машине. Обещаю, морозить не буду. А если я обещаю, то держу слово, — в его голосе появились нотки еще непонятные мне.

— Хорошо. Пусть будет так, — согласилась я.

Мы вышли из комнаты. Он взял меня за руку, точно обозначая кто хозяин положения. Выйдя из общежития, я выдохнула.

— Нам направо и через дорогу, — Артур придерживал меня под руку. — Машина на райкомовской стоянке.

Артур Ваграмович подвел меня к красавице иномарке. Открыл дверь, помог сесть в машину, предложил отрегулировать сидение под новую хозяйку.

— Удобно?

— Да.

Устроив меня, Артур обошел машину и сел за руль.

— Сначала в кафе, затем в Русский музей. Там открылась новая экспозиция. Была?

— Там еще нет…

Он повернулся ко мне, явно хотел поцеловать, это было видно по импульсивному движению в мою сторону, но передумал. А зря. Сейчас, после эпизода в комнате, я была готова уступить ему.

Я улыбнулась. Внутри зародилось новое чувство: мне очень хотелось, чтобы он был рядом, хотелось прикосновения… его рук,… его глаз,… его губ.

Недалеко от Русского музея мы зашли в кафе.

— Что будет милая студентка?

— Горячий шоколад.

— И…

— И все! — подытожила я.

— Ты точно ничего не хочешь? — уточнил Артур, вопросительно посмотрев на меня.

— Точно. Только чашечку горячего шоколада.

Он сделал заказ и сел на диванчик рядом со мной. Поскольку диванчик был не очень большой, а Артур сел по-барски, как бы я не пыталась отодвинуться, мое бедро было тесно прижато к его. Через ткань одежды я чувствовала тепло его тела.

Рядом с ним меня охватывали дрожь и волнение, и унять их было не так просто. Меня это смущало, но это нисколько не смущало его, только веселило, похоже он этого и желал. Он посмотрел на меня, улыбнулся своей восхитительной улыбкой и с удовольствием продолжал пить свой кофе, а я пыталась выпить чашку горячего шоколада, борясь со своими тараканами и нервными клетками…

Мое тело быстро отозвалось на это прикосновение, щеки застенчиво запылали, по телу пробежала дрожь… Все остальное время в кафе я пыталась хоть как-то успокоиться, все мысли были заняты только этим. А он молча наблюдал за мной, улыбался, и при этом пил кофе нарочито медленно.

В Русском музеи Артур попросил организовать экскурсию по новой экспозиции «Русские портретисты». К нам подошла дама-экскурсовод. И мы на ближайший час погрузились в мир прекрасного. Она рассказывала нам о работах прославленных живописцев Репина, Сурикова, Венецианова… Я внимательно слушала, мне было очень интересно. Все было бы прекрасно, но… Артур держал меня за талию подчеркнуто деликатно, но твердо. Я чувствовала тепло его руки. И это меня постоянно отвлекало и не давало сосредоточиться. Иногда он задавал экскурсоводу вопросы, она отвечала ему. А я? мне? Мне нравилось все: картины, музей, Артур и его рука…

Когда экскурсия по экспозиции закончилась, Артур поинтересовался не устала ли я (не «интересно», не «понравилось», а именно «устала»). Меня покоряла его забота…

— Нет, — ответила я.

— Тогда пойдем в мои любимые залы. Там я смогу рассказать все сам.

Это были залы с работами Левитана, Серова, Шишкина, Поленова и Крамского. Мы медленно переходили от картины к картине, от художника к художнику, а этот кладезь знаний не замолкал ни на минуту. Он придерживал меня за талию, у картин аккуратно прижимал к себе и тихо ворковал мне на ушко. Я была на седьмом небе!!! И оттуда спускаться я уже не хотела!

Рассказав о крайней картине в последнем зале, Артур прошептал: «Я устал… На сегодня экскурсия закончена…». И нежно прикоснулся губами к моей щеке. Очень подходящее место и прекрасный расчёт. Я посмотрела на него возмущенно, но глаза уже говорили о другом.

Мы покинули гостеприимный дворец искусства, в котором пробыли очень долго, и направились к машине.

— Куда теперь?

В ответ я пожала плечами и спросила:

— А куда бы Вы хотели?

— О!!! Тебе лучше пока не знать, куда бы хотел я, — смеясь, многозначительно ответил он.

У меня на щеках появился предательский румянец смущения, фантазия у меня была неукротимой. Мой румянец его явно развлекал, он поймал и понял запретные для моего мозга темы и умело этим пользовался. А меня это бесило… Ноги гудели, но мысль о замкнутом пространстве пугала. Я боялась остаться с Артуром наедине…

— Давайте погуляем где-нибудь, — предложила я.

Он согласился. Приобнял меня за талию и увлек в сторону Михайловского сада. Мне показалось, что он догадывается о моем страхе.

Мы гуляли по аллеям, разговаривали ни о чем, он читал стихи, я иногда составляла ему компанию. В основном говорил он, а я пыталась впитывать все, что он говорил. Мне было так… хорошо…

Найдя укромный уголок у павильона Росси, Артур водрузил меня на поребрик. Похоже это было его новым развлечением, ставить меня на что-нибудь, тем самым сокращая разницу в росте. Нежно придерживал меня одной рукой за талию, а другой нежно приподнял мой подбородок и посмотрел в мои глаза, которые я постоянно пыталась опустить вниз. Посмотрел внимательно, нежно, как будто хотел разглядеть то, что скрыто в них от посторонних глаз. Предательский румянец заиграл с новой силой. Я краснела под его взглядом и не могла с этим ничего поделать.

— А как зовут тебя родители? — поинтересовался Артур.

— Мамуля — доченька или Машуля, Машенька, а папа — Маруся. А что?

— А как мне тебя называть? Все самое лучшее уже разобрали…

— Включите фантазию. Я люблю свое имя, люблю все его производные, поэтому большой разницы нет, как называют. Разница только в интонации, которую в это вкладывают.

Он улыбался, не отводя ни на секунду от меня взгляд своих глубоких черных глаз.

— А можно еще вопрос?

— Да.

— Да — это разрешение? — в его глазах запрыгали веселые чертики.

— Нет, то есть «да» — это разрешение на второй вопрос и ни на что другое, — уточнила я, понимая, что запуталась.

Он снова играл со мной. Я была той маленькой мышкой, которую загоняли в угол, тихонько цепляли коготком и отпускали, лишь для того, чтобы потом нежно зализывать ранку… Его это веселило, но и я против уже не была. Я желала таких отношений… я жаждала большего…

Он молча смотрел на меня, как будто сомневался спрашивать или нет…

— Так вопроса не будет? — вернула я Артура на землю.

— Будет, но позднее. Пойдем в машину, — предложил он и опустил меня на землю. — Я буду звать тебя Машуня.

Мне это понравилось, и я улыбнулась в ответ.

— Пойдемте…

Было около шести часов. Становилось прохладно. Апрельское солнышко не очень баловало питерцев.

Мы доехали до общежития. Расставаться, как и вчера, не хотелось. Немного посидели в машине. Поболтали. Артур был шикарным собеседником. Он знал много прикольных историй, рассказывал очень интересно, много шутил. С ним было легко и непринужденно, но я чувствовала себя немного скованно. Еще сложнее было с его попытками поцеловать меня. Можно выкрутиться в первый вечер, ну — во-второй. А дальше? Прекрасно зная свой робкий характер, я боялась, что не справлюсь в один «прекрасный момент» ни с собой, ни с таким опытным кавалером.

Это с легкостью объясняло и мой внутренний трепет, и мое смущение, и мое желание быть рядом с Артуром. После очередной попытки Артура поцеловать меня, я твердо решила, что нужно ретироваться в общагу, ведь силы противиться не только ему, но и моему внутреннему желанию, покидали меня.

Нужно было взять тайм-аут. Хотя бы на несколько дней. Мне нужно было разобраться со своими зарождающимися чувствами, немного укротить их. Сейчас я уже понимала — мне очень нравится этот мужчина. Я хочу быть с ним. Понимала и принимала это.

— Спасибо за прекрасно проведенный выходной. Я пойду? — робко сказала я.

— Машунь, я тебя чем-то обидел? или напугал? Может еще немного посидим?

— Нет, Артур Ваграмович. Все было прекрасно, но мне действительно пора.

— Хорошо. Пошли, — как-то очень печально сказал он.

— Да я сама дорогу знаю.

— Ну, уж нет!!! — возмутился Артур.

Он вылез из машины, обошел ее, открыл мою дверцу и подал руку. Как все это мне нравилось!.. «Сказка, ну продлись еще немного» — мысленно молила я.

Артур провел меня до общежития, а дальше я не разрешила…

— До завтра?

— К сожалению, нет, Артур Ваграмович. Следующая неделя у меня сложная, мне нужно время на подготовку. Может быть в выходные.

— А если я до выходных не доживу? Или передумаю? Или уведут? Не боишься на столь длительный срок оставлять мужчину свободным?

— Если передумаете — это Ваше право. Уведут — не уведут, на это я повлиять, даже находясь рядом, не смогу. Привязать Вас к себе я не смогу, даже если очень сильно захочу. Опыта не хватит. Да и никого привязывать не собираюсь и не буду. Насильно мил не будешь…

— Машунь, ты точно не можешь? Или не хочешь? — уточнил он.

— Артур Ваграмович, я действительно не могу. У меня один зачет по курсу и два зачета по темам. Я не хочу портить свою зачетку. Поверьте, я очень много на нее работала, и в одночасье махнуть рукой на учебу не могу и не хочу. Мне учеба не дается легко, к сожалению.

— Хорошо. Верю. А если просто выпить по чашечке кофе где-нибудь в кафе? Допустим, во вторник. У тебя занятия в Куйбышевке до часа. Я не ошибаюсь?

— Нет, не ошибаетесь, — я уже перестала удивляться его познанием меня, поэтому и осведомленность Артура моим расписанием меня не удивила. — Но, потом у нас лекция в три часа в институте в семерке. Здесь только бегом. Какое кафе!!!

— Тогда так: после занятий в Куйбышевке я тебя украду. Посидим немного в кафешке. А к трем — отвезу в институт. Идет? Пожалуйста…, — его глаза молили о согласии.

Я медлила с ответом…

— Маша, Машенька, Машуня… Я еще никогда так никого не просил… Машунь, что скажешь?

— Хорошо, почти уговорили. Я согласна, но с одним условием. Я не хочу, чтобы нас видели вместе, хотя бы еще какое-то время, — попросила я и пояснила. — Не люблю, когда начинают обсуждать за спиной и читать нравоучения…

— Без проблем. Тогда до вторника?

— До вторника, — и я протянула Артуру руку. Он легонечко сжал мои пальчики и поднес их к губам, но потом не удержался, привлек к себе и поцеловал в щечку. Я не стала отстраняться от этого поцелуя.

Подружки

Я недолго была в одиночестве. В дверь постучали. Это были девчонки из группы. Я совсем забыла, что мы собирались посидеть сегодня у меня. Мои мегеры отсутствовали и была возможность спокойно без посторонних ушей поговорить о делах наших девичьих.

Я поставила чайник. Мы часто гуляли вместе: я, Оленька, Светик, Марина, Виолетта и Лара. Мы вместе были с самого первого курса, секретов у нас друг от друга практически не было. Сегодня они гуляли без меня и их очень интересовала причина моего отсутствия.

— Ну, и где тебя носило?

— Что происходит?

— И главное, с кем!?…

Я молчала, только улыбалась, наливая чай в кружки и выкладывая пирожные на блюдо. Я точно знала: счастье любит тишину.

— Почему сразу"С кем"? — спросила я.

— Марусь, что за тайны Мадридского двора? Во-первых, стоит стойких запах дорогого мужского парфюма, и этот запах исходит от твоей одежды. Смею предположить, если конечное ты не перепутала флаконы, с этим мужчиной ты вместе провела несколько часов, — я интуитивно наклонила голову к своему плечу, на котором недавно лежала его рука, вдохнула аромат его туалетной воды и улыбнулась, а Лариска продолжала. — Во-вторых, я собственными глазами видела, как ты у общаги вчера стояла с симпатичным брюнетом. Да еще с кем!!!! — подытожила она.

Значит она видела, тогда отпираться глупо.

— Да и букет роз стоит на твоей тумбочке, — заметила Светик.

— Как давно ты познакомилась с Артуром…, Артуром Ваграмовичем? — спросила Оля.

— А вы его откуда знаете? — в ответ спросила я.

Девчонки дружно засмеялись.

— Рассказывай…

Рассказывать особо не хотелось, но обидеть девчонок я тоже не могла.

— Девчонки, просветите идиотку: кто такой Артур Ваграмович Баграмян?

Нависла тишина. Девчонки смотрели на меня, я на них. Они молчали. Маринка опомнилась первой.

— Это тот, с кем ты вчера вечером стояла у общаги у всех на виду… И, по всей видимости, с кем шлялась сегодня…

— Как его зовут я уже знаю, просветил. Я не знаю, кто он и откуда его знаете вы?.. И откуда он знает меня? — поинтересовалась я.

— Это аспирант кафедры хирургии. Клевый малый… Специализируется по нейрохирургии… Говорят, очень перспективный.

— Пока мы учились на нервных, он постоянно заглядывал к нам в группу. Иногда подсказывал при обходах.

— Да он не отходил практически от нас.

Наперебой девчонки рассказали немало милых эпизодов. Но почему я его не заметила? Где я была в это время?

— Допустим. Но, у меня сложилось впечатление, вернее он уверен в том, что я видела и знаю его…

— Еще бы!!! Впервые вы встретились в первый день занятий на кафедре нервных болезней. Напряги память… Ты, в свойственной тебе манере, заходя в учебный класс в дверях столкнулась с молодым врачом, не позволила ему выйти из кабинета первым, еще и повозмущалась, что мужчины совсем обнаглели, — пояснила Ольга. — Бедолага даже не нашелся, что сказать в ответ. Только оценил взглядом и улыбнулся.

— А еще ты во время очередного обхода что-то отвечала преподавателю, но немного замешкалась с ответом. Артур Ваграмович, решив, что ты не знаешь, подсказал. На что услышал в свой адрес бурю критики и предложение поумничать на твоем месте. Препод потом долго смеялся над ним в курилке, — рассказала Лара.

— Боже, как неудобно, — я закрыла лицо руками. — И как я могла его не увидеть и не запомнить?

Девчонки рассказывали, а я этого не помнила, хотя, что-то такое вроде бы имело место. Но почему я не заметила Артура в феврале???

— А Артур в курилке сказал, что его так еще никто не отшивал.

— Как его вообще можно не заметить??? — удивилась Ветка. — У меня, от одного взгляда на него, коленки подкашиваются.

–…и ножки самопроизвольно раздвигаются, — рассмеялись девчонки.

— Что еще знаете? — спросила я.

— Питерец, живет с бабушкой. Про родителей ничего не слышала… Но кто-то из них медик, он говорил в курилке, что у них династия, он уже третье поколение, дед у него какой-то известный ученый, физиолог или микробиолог, вроде бы, — добавила Лара.

— С ним в курилке всегда весело было. Такой шутник…

— Не женат. Женат не был. На данный момент ни с кем из студенток не замечен, — добавила Виолетта. — Но теперь эта информация, по всей видимости, устарелая…

Все засмеялись.

— Надо понимать, ты теперь с ним? — спросила Марина.

— Не знаю. Возможно… — задумчиво ответила я.

Любить немножко — это не по мне…

Мне в омут с головой и без остатка,

Гореть свечою, плакать при луне,

За чувствами не видеть недостатков.

Мне так, чтоб было раз и навсегда,

(Ведь в этом мире просто все разрушить),

Чтоб чувства пронести через года,

И верности при этом не нарушить.

Чтоб облик всюду видеть… и во сне

Рука в руке… и взгляд касался взгляда…

Любить немножко — это не по мне…

Мне так, чтоб до конца… все время рядом.

— Да, подруга, ты влипла. Он типичный армянин. Холеный, самовлюбленный ловелас. Да и вообще, южные мужчины — сложные мужчины. Ревнивые, темпераментные, любвеобильные бабники, вместе с тем, заботливые, нежные и ласковые. Но если они полюбят — это дорогого стоит… А если так… Смотри, Машка, аккуратно… С головой не окунайся в ледяную воду. Я бы не рискнула, — задумчиво произнесла Маринка.

Мы пили чай. Потом обсуждали подготовку к зачету. Я пообещала завтра к обеду подготовить ответы на основные вопросы и отдать тетрадь в массы до вечера понедельника. У нас был уговор, тетрадь я давала с легкостью, но не более чем на сутки.

Разошлись около полуночи. Марина как всегда осталась ночевать у меня.

На утро Маринка завела будильник пораньше, чтобы успеть на электричку. Она жила в пригороде. В общаге оставалась только на одну ночь в неделю, чтобы погулять вместе с нами. Дома ее ждала больная мама.

Уходя, Марина пожелала мне хорошего воскресения и еще раз попросила быть осторожной. Она была единственной моей подругой, которой я рассказывала всегда больше, чем остальным, она старше меня на пять лет, уже побывала замужем, разведена. Вчера, на сон грядущий, я ей рассказала про знакомство с Артуром. Она поведала мне, что Артур интересовался моею персоной еще в феврале. Это несколько прояснило ситуацию, откуда у него такие познания о моей серенькой жизни. Решили в понедельник по-тихому поговорить с Каринкой, она армянка, если что-то о нем знает, может расскажет.

Милые минуты

В воскресенье я пыталась успокоиться и сосредоточиться на учебе. Но ничего у меня не получалось!!! Мысли снова возвращались и возвращались к Артуру. Как бы я ни старалась, но не думать о нем я не могла. Это было выше моих способностей!..

Сказать, что он мне понравился — ничего не сказать! Он умудрился за эти два дня занять все потаенные уголки моего Разума. Меня очаровывало в нем все: улыбка, шутки, умение найти нужную тему для беседы, умение быть тактичным и его способность быть тактично настойчивым. Хотя именно последнее настораживало меня больше всего. Трезвый Разум мне твердил: «он состоявшийся мужчина, он умеет обходиться с женщинами, ты не заметишь, когда он…, остановись сейчас. Зачем тебе нужна эта боль». Мой Разум все чаще говорил словами мамули. Я понимала, что они правы, понимала, но уже не принимала их доводов. Шаловливое Я было другого мнения, ему хотелось нового и неизведанного, оно снова и снова подталкивало меня вперед. Шаловливое Я не замечало минусов, оно было просто очаровано Артуром. Оно брало верх над Разумом.

В понедельник я расспросила у Каринки все, что ей известно об Артуре. Каринэ немного помялась, сказав, что это, конечное, чужая жизнь, но… когда Артуру было двенадцать лет родители развелись и мать переехала в Ленинград, к своему отцу. Вместе с ними переехала его армянская бабушка. Вроде бы отец изменил, а мама не смогла простить измену или что-то в этом роде. Мать работала врачом-невропатологом, как специалист — ценилась. Мамы не стало несколько лет назад. Сейчас Артур живет с бабушкой. Но никто из них с армянской диаспорой в Ленинграде не общается. Про отца Карина ничего не знала.

— А почему ты спросила? Он тобою тоже недавно интересовался у меня. Очень подробно расспрашивал кто ты есть и что из себя представляешь, — поинтересовалась Каринка. — Вы что?.. встречаетесь?..

— Карин, если честно, мы знакомы с пятницы. Вернее, я с ним с пятницы, а он со мною, по всей видимости, познакомился намного раньше, — я улыбнулась. — Могу сказать только одно: он суперский… Что будет дальше — время покажет… Так далеко вперед я даже мечтать боюсь.

— Маша, от отца ему в подарок досталась харизма, темперамент, самолюбие и гордость, это есть у всех наших мужчин, за редким исключением. А еще любовь к женщинам, притом ко всем красивым и сразу. Это большой минус. Поэтому я не хочу мужа-армянина, не хочу, как мама, терпеть загулы мужа. Если Артура мама смогла воспитать как нормального мужика, а не как маменькиного сыночка, если научила ценить женщину, то это шикарно, если нет… хлебнешь по полной. Думай сама!.. Могу пожелать только удачи!..

К сожалению, думать я могла уже плохо. Мне хватило этого короткого времени с Артуром, чтобы потерять голову. Сейчас я хотела только одного — быть рядом с ним. Хотела и… боялась этого одновременно! Но желание было сильнее страха…

С вечера понедельника я начала жить ожиданием встречи…

Занятия закончились, но Артур не появился. Я все утро его высматривала в отделении. Даже девочки поинтересовались, почему я сегодня такая рассеянная.

Я последней вышла из учебной комнаты и медленно направилась к выходу. На выходе из отделения ко мне подошла медсестричка и тихо сообщила, что Артур Ваграмович ждет меня на автостоянке. Поблагодарив ее, сказав девчонкам, что мне нужно задержаться, пообещав не опаздывать на лекцию, я пулей вылетела из больницы… Сердце бешено стучало — Артур молодчина, он выполнил мою просьбу…

Он стоял у распахнутой дверцы своей серебристой Ауди. Мне хотелось броситься к нему на шею… Но… подходя, я немного замедлила шаг и постаралась успокоить сбившееся дыхание.

— Привет, — еле слышно поздоровалась я, сердце бешено колотилось в груди.

— Привет. Я боялся, что ты не придешь.

— А я, что Вы забудете…

— Такую как ты забудешь!.. — засмеялся он.

Мы стояли и смотрели друг на друга. Я окончательно потеряла связь с реальностью и как зачарованная смотрела на Артура.

— Отомри, Машенька. Поехали в кафе? — Артур очень аккуратно поцеловал меня в щечку, невесомо прикоснувшись губами к моей щеке, будто боясь чего-то. Со стороны это, наверное, смотрелось забавно…

Недалеко от Куйбышевки мы заехали в кафе. Взяли по чашечки горячего шоколада и пончики. Все проглотили молча… Мы просто смотрели друг на друга.

Он заговорил первый:

— Машунь, я скучал. Давай договоримся…

— О чем, Артур Ваграмович? — я застенчиво подняла на него глаза и замерла, боясь отвести свой взгляд.

— О чем? О том, что будем встречаться не только в выходные. Машунь, я ждал этой встречи как юнец… Такого со мной давно не было. А ты разве не ждала встречи? — он внимательно смотрел на меня, видя, что я замешкалась с ответом, продолжил. — Только не говори «нет». Врать не красиво. Твои глаза уже сказали намного больше, чем ты хочешь сказать.

Врать действительно не хотелось, и я ответила:

— Ждала… и ужасно нервничала, не видя Вас в отделении.

— Я был в операционной. Машунь, мы знакомы меньше недели, — продолжил он, — а я место себе не находил все эти дни. Без встреч с тобой я не смогу нормально работать.

Горе сердцу, которое льда холодней,

Не пылает любовью, не знает о ней.

А для сердца влюбленного — день, проведенный

Без возлюбленной, — самый пропащий из дней!

— И что Вы предлагаете? Учиться-то я когда должна?

— Я предлагаю — жить! И радоваться каждой встрече! И ничего не откладывать на потом… С учебой помогу…

То, Что Бог нам однажды отмерил, друзья,

Увеличить нельзя и уменьшить нельзя.

Постараемся с толком истратить наличность,

На чужое не зарясь, взаймы не прося.

— И снова Омар Хайям. Вы его Рубаи все наизусть выучили?

— Нет, не все, но достаточно… Время, Машунь! Поехали, а то опоздаешь.

Мы вышли из кафе. Он помог мне сесть в машину, довез до института. На прощание тихонечко и очень нежно поцеловал, на этот раз он коснулся моих губ.

— Я выполнил твою просьбу. Теперь выполни мою, пожалуйста. Подари мне вечер пятницы. В пятницу мы можем сходить в театр. Что лучше балет «Щелкунчик» или рок-опера «Юнона и Авось»?

— Для меня и балет, и опера будет открытием. Еще не знаю, что лучше. На Ваш выбор.

— Тогда до пятницы.

— До пятницы! — улыбнулась я в ответ.

После этой встречи я немного успокоилась. Я ему нравилась, это было видно, я чувствовала это. Как было приятно находится рядом с ним, как были приятны его прикосновения, осознание того, что ты не одна.

Мысли снова и снова возвращались к Артуру, к моим чувствам, к моим желаниям…

Мариинка

Ни разу в жизни я так не ждала пятницу, как эту. Впервые мне хотелось подогнать время. В институте неделя прошла успешно. Зачеты все сданы и можно, хотя бы вечер, не думать об учебе.

Около шести вечера в комнату постучалась девчонка и попросила меня спуститься к вахтерше. От тети Маши я узнала, что мне на сборы дают полчаса, будут ждать в машине.

— И все? — удивилась я.

— А что еще тебе надо? Дочка, если бы меня такой кавалер пригласил, я бы и пяти минут не собиралась, — посмеялась тетя Маша.

Я убежала собираться. Было уже достаточно тепло для короткой кожаной курточки и я решила ее обновить. В театр я одела новенькое абрикосового цвета платье с воздушной юбкой солнцеклеш, которое недавно связала; оно очень деликатно подчеркивало все прелести моей фигуры, очень красиво лежало на бедрах, обрисовывало мою немаленькую грудь и подчеркивало узкую талию. Даже девчонки сказали, что это «отпад» и «последний писк».

— Куда это ты так нарядилась? — поинтересовалась Ксю.

— Сегодня в театр. Я заслужила, — и, накинув на ходу курточку, я, избегая лишних расспросов, ретировалась за дверь.

Артур прогуливался по тротуару.

— Привет, моя красавица. Придется усилить охрану, — он оценивающе смотрел на меня.

Я улыбнулась в ответ:

— Добрый вечер. Куда мы едем?

— Мы поедем в знаменитую Мариинку на «Щелкунчика». Машунь, извини, я не успел тебя предупредить. У нас сегодня коллективный поход.

— Что? — возмутилась я. — Коллективный? с кем? а если я откажусь?

— Ты — что? откажешься? Машуня!.. Меня потрясает твоя нелогичность… То есть со мной ты в театр соглашаешься идти, а если к нам присоединяются мои друзья — ты отказываешься? И где здесь логика? Или она у тебя своя, неведомая для окружающих?

— Наверное. Не нравится?

— Безумно нравится! Сегодня я тебя познакомлю с моим лучшим другом и его женой.

«Ага, друг женат. Это уже легче…», — пронеслось у меня в голове и я немного успокоилась.

Мариинка была великолепна, балет бесподобен. Я была потрясена, восхищена, хотя и старалась казаться спокойной, но внутри бушевали страсти и восторг.

Друзья Артура, Макс и Лена, оказались очень приятными ребятами. После театра заехали к ним на чай. Мило посидели до полуночи.

— Извините, ребята, мы поехали. С вами хорошо, но мне еще Золушку домой до часу ночи нужно отвезти, а то в терем не пустят, — пошутил Артур.

Ребята посмеялись, предложив переночевать у них на свободном диване. После такого предложения у меня перехватило дыхание. Артур вовремя сообразил, что этого делать не стоит, пообещав остаться в следующий раз.

В машине он поинтересовался:

— Что тебя так шокировало в предложении ребят? Мы часто остаемся друг у друга, если засиживаемся допоздна.

Он испытывающе смотрел на меня, я не торопилась с ответом, и Артур продолжил:

— Было бы классно. Мы бы с Максом сейчас пропустили по-маленькой коньячка, посидели бы еще, поболтали, а потом завалились бы спать. А утром я отвез бы тебя в общагу.

— Размечтались…

— Хоть помечтать! Здесь поцеловать нельзя, а я о великом…

Он обиделся. Или сделал вид, что обиделся. Ехали молча, я смотрела в боковое окно, но краешком глаз видела, что он посматривает на меня украдкой. Я улыбалась своим мыслям, Артуру, вечернему городу. Как же с ним хорошо!!!

К общаге подъехали без пятнадцати час и у нас было еще минут десять.

— Что молчишь? О чем думаешь? Какие планы на субботу?

— Если честно, то собиралась на кафедру детской оперативки с утра, готовиться к зачету. А о чем думаю, не скажу.

— Когда зачет?

— В среду.

— Я утром за тобой заеду и помогу подготовиться. Хорошо?

— Прекрасно!

Он проводил меня до входа в общежитие, но поцеловать даже не попытался. А я так этого ждала… Он просто очень внимательно и как-то задумчиво посмотрел в мои глаза на прощание.

— Тогда до завтра! Часов в десять буду.

В прозекторской

В десять часов я была готова грызть гранит науки и уже собиралась взять куртку, как в дверь постучали. Я приоткрыла дверь и тихо сказала:

–Уже иду.

Помахав девчонкам и пожелав им удачного дня, удалилась на встречу с наукой и Артуром. Посмотрю, может заниматься рядом с ним мне будет спокойнее, и я не буду витать в облаках от его присутствия.

Мы поднялись на кафедру, но не в студенческие кабинеты, а в кабинеты для аспирантов и ординаторов, там были совсем другие условия и совсем другие препараты. Расположились в небольшом кабинете и меня начали проверять, учить, готовить к зачету. Артуру легко удавалось нащупать слабые места в моих познаниях, но нащупав, он объяснял все подробно, рисуя в моей тетради схемы и тут же все показывая на препарате. Скальпелем и пинцетом он орудовал виртуозно. Все движения были отточены.

Я наблюдала за ним и мне нравилось то, что я видела. Заниматься с ним рядом было действительно проще. Я, хотя и отвлекалась, но ненадолго, не успевая улететь в облака. Он постоянно что-то спрашивал, приходилось быть всегда начеку, готовой к ответу. Очень хотелось показать Артуру свои знания в хирургии.

— Артур Ваграмович, а сколько времени Вы проводили здесь в студенчестве?

— Не помню, Машуня… Очень много… В то время у меня не стало мамы… Дома находиться не мог. Сейчас понимаю, что вел себя как эгоист. Спрятавшись здесь от своей боли, я оставил Шушу один-на-один с ее. Ведь она потеряла так же дорого и близкого ей человека. Натэлла для нее была и дочерью, и подругой. Потом, когда боль немного улеглась, привычка уже сформировалась. Хирургия — это мое все!!!

— Это заметно.

— Ты тоже умница. Я столько на четвертом курсе не знал, — похвалил меня Артур.

На кафедре мы проработали около трех часов. Я очень устала, но мы повторили почти все.

Артур сказал, что это беспроигрышный зачет, но, когда узнал кому сдает наша группа, помрачнел, хотя ничего мне не сказал. Добавил только одно: «Не расстраивайся если не сдашь с первого раза. Я что-нибудь придумаю».

На улице было тепло, светило весеннее солнышко. Я подставила его лучикам свое лицо для весеннего поцелуя.

— Куда поедем? Я голодный, — он снова держал меня за талию, снова я была в плену его глаз, его рук, но даже в мыслях теперь не сопротивлялась этому.

— Я тоже, — отозвалась я.

— Тогда поедем в «Неву». Там и покушаем, и отдохнем, а потом где-нибудь погуляем, — предложил он.

— Поехали, — согласилась я.

Субботний вечер

После ресторана отправились гулять в Летний сад.

Я уже стала привыкать, что он держит меня за талию, реагировала только тогда, когда его рука сползала чуть ниже или поднималась чуть выше, поправляя её. Артура это веселило.

— Машунь, а почему я не могу обнять тебя так, как я хочу? Мы же не дети. Мы два взрослых человека и каждый из нас знает, что хотим мы одного и того же.

— А откуда Вы знаете, что мы хотим одного и того же. Чего хочу я, я знаю. А чего же хотите Вы?

Я понемногу училась разговаривать с ним, не краснея по поводу и без. А вот обуздать свое тело у меня еще не получалось. При каждом прикосновении руки Артура меня бросало то в жар, то в дрожь, я боялась, что это очень заметно и старалась держаться хоть на каком-то расстоянии, понимая, что это выглядит глупо…

— Чего хочу я? Быть с тобою рядом, дышать одним воздухом с тобой, ложиться спать и просыпаться в одной постели с тобой. Смотреть в твои голубые глаза утром, днем и вечером, всегда-всегда, а потом и в глаза наших детей… А разве ты этого не хочешь? — он внимательно смотрел на меня, а я тонула в омуте его глаз и молчала. — Только не говори: «Нет».

— Почему, Артур Ваграмович? Вы мне даже выбора не даете.

— Потому что твои глаза уже сказали: «Да». Глаза врать не умеют. Особенно такие… Или я не прав?

— Допустим Вы правы, Артур Ваграмович! И?

— И прекрати называть меня Артур Ваграмович! Для тебя я — Артур. Неужели это так сложно?

— Сложно…

— Что?

Он резко повернул меня к себе и поцеловал. Поцелуй был настойчивым. Это был наш первый такой поцелуй. Это был его поцелуй! Он завладел моими губами, требовательно раздвинул их языком, проникая внутрь и начиная медленно исследовать, не давая мне возможности отстраниться. Я поняла, что земля уходит из-под ног, что я попадаю в какой-то водоворот. Меня это напугало. И при первой возможности я отвернула лицо. Так меня еще никто не целовал, я даже представить себе не могла, что такое возможно.

— Машуня, что я делаю не так? Ты может объяснишь? Или я включу воображение, и тогда неизвестно куда нас это приведет.

— Не могу, — ответила я тихо, опуская вниз глаза и боясь посмотреть на него. — Включайте свое воображение, если Вам это так необходимо.

Я обреченно вздохнула.

— Машуня, ты феномен… Я впервые встретил женщину, которая отказывается от моих поцелуев и не хочет со мной в постель. Что прикажешь думать?

Я молчала. Как я могла сказать ему «хочу» через неделю после знакомства. Хотеть-то я уже хотела… А вот сказать и сделать не могла. Да и зачем? Сладок только запретный плод. Легкая добыча не приносит много радости, только насыщение. Я хотела быть для него желанной, единственной, а не доступной. Но как это сделать?

— Не хочешь со мной разговаривать, не надо. Значит будем гулять молча. Или ты скажешь мне сама или я буду настойчиво искать ответ.

Второй вариант меня вполне устраивал, пусть ищет, главное, чтобы ему это не надоело и, чтобы настойчив он был постепенно, не очень быстро. После легкой словесной перепалки мы продолжили путешествие по дорожкам сада. Артур снова обнимал меня за талию. Но мои губы запомнили его поцелуй, и им это явно понравилось.

К вечеру солнышко спряталось и стал накрапывать дождик. Мы пошли к машине.

— Артур Ваграмович, отвезите меня сегодня на Гражданский, я обещала дяде приехать сегодня к ним на вечерок.

— Поехали, моя золотая рыбка. Все, что захочешь — все к твоим ногам.

Подъехав к дому дяди, Артур припарковался почти напротив подъезда. Дождик не переставал, он то усиливался, то становился тише. Я хотела выйти из машины.

— Сиди, Машунь. Я сейчас зонт достану.

Вылезать без зонта ему тоже не хотелось. Поскольку зонт лежал на заднем сидении и достать не удавалось, мешала спинка, Артур ее опустил почти горизонтально. Зонт он, конечное, достал. Но у него зародилась идея «икс». Он еще поколдовал над кнопочками регулировки сидений и наклоненными оказались обе спинки.

— И что я раньше не догадался…

Он освободил меня от ремня безопасности и привлек к себе. Но… совсем удобно не было, мешал подлокотник, да и я пыталась избежать таких контактов, и Артур откинулся на спинку своего кресла.

— Машуль, ты играешь с судьбой…

— Судьба, Артур Ваграмович, это не дело случая, а результат выбора. С нею ни играть, ни заигрывать не получится.

— Ясно! Сегодня ты не настроена, от слова «совсем». Как, впрочем, и раньше. И как долго мне терпеть все это?

В голосе звучали ледяные нотки. Меня это испугало больше, чем страстное желание Артура обладать моими губами. Внутренний голос тут же дал о себе знать. «Дура! Пусть целует сколько хочет. И ему хорошо. И тебе приятно». Но время было упущено. Я постаралась хоть как-то исправить ситуацию и дотронулась до его руки.

— Извините, но я так не могу. Может чуть позднее, не сейчас.

Он посмотрел на меня, но взгляд был холодный. Артур нежно провел рукой по волнам моих волос, прикоснулся к щеке. От такого прикосновения его руки мое сердце замерло, пропуская удар. Этот контраст холода глаз и нежности рук меня пугал. «А он может быть разным, притом одномоментно», — отметило Я.

— Хорошо. Я постараюсь потерпеть еще немного, — он, немного наклонился надо мной, словно был не уверен в искренности моих слов, и пытался найти подтверждение в моих глазах, а в моих глазах кроме страха и смятения ничего не было. — Иногда просто изумляешься точностью высказываний восточных мудрецов:

Нищим дервишем ставши — достигнешь всего.

Сердце в кровь изорвавши — достигнешь всего.

Прочь, пустые мечты о великих свершеньях!

Лишь с собой совладавши — достигнешь высот!

Он выровнял спинки сидений. Посмотрел на меня уже нежно, он совладал с собой.

— Артур, можно я пойду?

Я его первый раз назвала по имени. И произошло это как-то само-собой, очень легко. Ему явно понравилось, что он на сей раз Артур, и он смилостивился над птичкой, решив выпустить ее на свободу:

— Хорошо. Но завтра часа за полтора — два до отъезда позвони, я тебя заберу. Только, пожалуйста, позвони.

— Звонить не буду. К часу можете подъезжать, я не против. Буду готова, но ждать не буду. Хорошо?

— Хорошо, моя красавица. Меня ждать не нужно. Приеду обязательно, — он так нежно посмотрел на меня, что первая мысль была — поцеловать, но я ее задвинула обратно.

Он вышел из машины, раскрыл зонт и лишь потом открыл мне дверцу.

— Я пакет с халатом оставлю до завтра в машине. Можно?

— Естественно, Машунь.

Тротуар представлял из себя одну большую лужу.

— Держи зонт, — Артур подал мне зонт и подхватил меня на руки.

«Вот это мужчина», — восхищенно произнесло внутреннее Я.

У подъезда Артур бережно поставил меня на ступеньку. Обхватил за талию.

— Сколько в обхвате, березка?

— 50-52. И не такая уж березка…

— Ого! — он бережно прижал меня к себе, но поцеловать уже не пытался.

Прощаясь у подъезда, Артур тихо прошептал на ушко: «До завтра, Машуня. В час я буду ждать тебя на стоянке».

Прогулка по Павловску

Как и обещала, в час я вышла из подъезда. Артур уже ждал на стоянке. На сегодня у нас была запланирована поездка в Павловск, прогулка по паркам с его друзьями и их детьми.

В Павловске я уже была. Но его парки — это особый мир гармонии природы и искусства. Я не могла отказаться посетить их вновь, особенно в компании Артура. Я училась дышать с ним одним воздухом. Училась жить его интересами. Пыталась понять, что я значу для него: минутное увлечение, которое забудут, как только достигнут цели? Или нечто большее? На словах получалось большее, но я боялась в это поверить…

В Павловский парк мы вошли со стороны старинного вокзала и прошлись по аллее Молодого жениха — потрясающее ощущение идти в окружении высоких, стройных деревьев, рядом с чертовски привлекательным мужчиной, чья рука уверенно покоится на твоей талии, и ощущать на себе взгляды окружающих.

С Константином и Ритой, так звали его друзей, Артур договорился встретиться у павильона Круглый зал. Нас заметили издалека, вернее заметили Артура, и навстречу к нему, наперегонки, побежали два малыша лет четырех. Они налетели вихрем, Артур подхватил их на руки и закружил.

— Привет, дети! Познакомьтесь, это тетя Маша. Машунь, а это Степка и Стешка. Но кто из них — кто, я сейчас не различу, — посмеялся Артур.

Дети действительно были очень похожи, в одинаковых комбинизончиках и шапочках, с выбившимися из-под них белобрысыми челками. Но мне показалось, что девочка немного младше своего брата, скорее всего погодки.

Малыши уютно устроились на руках у Артура и мило щебетали ему что-то наперебой, выдавая все семейные секреты. Было видно, дети души не чаяли в дяде Артуре. Так мы и подошли к их родителям.

— Привет. А, ну-ка, слезаем с дяди Артура и марш играть.

— Привет! — Артур бережно опустил на землю свою драгоценную ношу. — Вы чем их кормите, растут не по дням, а по часам. Вымахали как!

Артур поздоровался с Костей, поцеловал Риту в щечку дежурным поцелуем и представил меня.

Это была очень приятная пара. Он среднего роста, коренастый, с очень приятной улыбкой, она была немногим ниже своего мужа, внешне очень красивая блондинка, с короткой модной стрижкой и безукоризненным макияжем. Вот только глаза у Риты мне показались холодными, какими-то бесчувственными, а улыбка какой-то искусственной.

Костя на наше знакомство отреагировал первым:

— Свершилось чудо!!! У Артура появилась дама сердца!

— И что немаловажно, он нас с ней познакомил. А что это значит?

— Это значит, мы скоро погуляет… Да?

— Погуляете, но вот когда? Я и сам не знаю, — отшутился Артур. — Дама сердца еще не готова и молчит.

— Самое главное — надежда есть. Уже проще жить, — засмеялся Костя.

Мы пошли по аллее, мужчины разговаривали о работе. Дети, щебеча, бегали вокруг нас. Отношения между мужем и женой мне показались натянутыми, ну во всяком случае не безоблачными. Увидев белок, малыши с мамой пошли их кормить.

— Колись Костя, что у вас произошло на этот раз? Ведь неслучайно ты меня срочно вытащил в Павловск, несмотря на все мои возражения.

Ага, значит я права. Артур тоже это заметил или, возможно, знал.

— Все осточертело, Артур!!! Надоели ее истерики, обиды на пустом месте. После работы домой идти не хочется, если бы не дети… работал бы круглосуточно и даже без выходных.

— Настолько все плохо? Совсем-совсем?

— Да, уже подумываю развестись. Вот только дети… Но проблема не одна. Вторая проблема — квартира. Реально понимаю, что моя двушка маловата для нашей семьи, может в этом причина ссор. Есть вариант — переехать к теще, у нее большая трешка. Но что мы выиграем? Ни-че-го! Была одна пила, будет — две…

— Поменяйтесь квартирами. Без переоформления документов. Просто поменяйтесь, теща в твою, вы — в тещину.

— Я предлагал. Они против, притом обе. Пытаются найти размен: две на одну четырех — пятикомнатную.

— Зачем?

— А кто их знает… Я против. Не хочу терять родительскую квартиру. Очень хочу сохранить ее для сына, как просила моя мама, но меня никто не спрашивает. Теща, вообще, заявила, что я свое дело уже сделал.

— Ясно, — недовольно произнес Артур. — И что дальше думаешь делать?

— Не знаю… Хотел услышать твой совет, и я его услышал, спасибо.

— Надо понимать, есть и третья проблема?

— Есть. Позвоночная грыжа, уже большая, в атипичном месте. Терапия не помогает. Размер увеличивается. Нужна операция. Доверю только тебе. Ты точно сделаешь максимально возможное. Вот теперь все!

— Костик, это называется — все лучшее другу. Грыжа на месте перелома?

— Да…

— Говорил же!.. Никто слушать не хотел, что этим кончится… В среду, в пять, жду в Куйбышевке, со всеми анализами, снимками и т.д., и т.п. Все так, как я люблю. И не говори, что не можешь. Эту проблему нужно решать первой. А все остальное подождет, — сказал, словно подвел черту, Артур. — Жена знает об этой проблеме?

— Да. Но ее это мало заботит. «Сделай укол и будет легче», вот и весь ее сказ.

— Не кисни, дружище. У тебя есть пусть и не самое главное, но очень важное в этом бренном мире: хорошая работа и крыша над головой. Притом, своя крыша! В наше время ее терять нельзя. В довесок к этому здоровые дети, которым ты нужен, и нужен здоровым! Они любят тебя, любят просто так, потому что ты их папа. Все остальное — вещи второстепенные. И твоя Рита — тоже. Отношение к ней у меня за это время не поменялось. Уж извини, дружище. Хотя я и должен сказать ей спасибо. И ты знаешь за что…

Мы тихонечко брели по аллее, Рита с детьми шла по тропинке вдоль берега пруда. Слушая разговор двух друзей, я думала о нас. Сможем ли мы сохранить то, что имеем? И что мы имеем? Ведь, навряд ли Костя и Рита не любили друг друга на пороге начала их семейной жизни. Или любил только Костя? Ведь любящая жена никогда не стала бы так наплевательски относиться к здоровью мужа. Или что-то произошло такое, после чего стало наплевать?

Подбежала Стеша и попросилась к дяде Артуру на ручки, сказав, что устала. Артур не заставил себя просить дважды. Малышка, взлетев в воздухе, устроилась у него на руках, положив голову ему на плечо, обняла его за шею. А как он будет относиться к своим детям? К нашим детям?

— Я даже ребенка на руки взять не могу.

— После операции сможешь…

Подошла Рита, она была чем-то недовольна. Степан плелся следом и шмыгал носом.

— Все, пожаловался на тещу? Или на меня?

— Я ни на кого не жаловался, — ответил жене Костя.

— Рита, ты о проблемах со здоровьем Кости знаешь?

— Знаю. С такими проблемами многие живут и не ноют, — резко ответила Рита.

— Вот оно как!.. А страха нет, что его в один прекрасный момент парализует? Нет? Ты же врач, Рита, и должна понимать всю сложность ситуации. В среду он обязан приехать ко мне. В среду. Если не приедет — виновата будешь ты. Как любящая и заботливая жена, которой ты себя считаешь, ты давно обязана была сама позвонить мне и все рассказать. А ты палец о палец не ударила, — отчитал ее Артур.

Взгляд Артура метал молнии и огненные стрелы, а Рита на него смотрела, как-то особенно, с каким-то ехидным прищуром. Что между ними было? Или есть?

— Дети устали, им пора обедать и спать. К нам зайдете? — то ли пригласила, то ли просто из вежливости спросила Рита, Костя молчал.

— Нет, ребята, как-нибудь в другой раз. Мы лучше по парку с Машенькой погуляем, — ответил Артур, одной рукой держа меня за талию, на другой восседала Стеша.

Мы провели ребят до выхода из парка. Все это время Стешу Артур нес на руках. При прощании он что-то шепнул Рите на ушко, было видно, ей это не понравилось, но она промолчала. Просто как-то зло на него посмотрела.

— До среды, Костик. Я тебя жду. И учти, тянуть нельзя! Пока малыши!!!

Мы попрощались и вернулись в парк и еще какое-то время бродили по его многочисленным аллеям, наслаждаясь просыпающейся природой и весенним солнцем, почти не разговаривая. Каждый думал о чем-то своем. Я думала о нем. А он явно не обо мне. Очень грустными были его глаза и какими-то растерянными. О чем ты думаешь, мой милый? Что тебя заставило мысленно покинуть меня? Я шла рядом и украдкой наблюдала за ним.

Мы подошли к верхней площадке большой каменной лестницы. Мраморные львы, античные вазы, как это торжественно и красиво. Вниз, к набережной реки Славянки, вели массивные каменные ступени. Когда-то по этой лестнице гости, приехавшие на бал, поднимались во дворец.

Артур сделал шаг вперед и остановился. Посмотрел на меня, улыбнулся:

— Машуня, здесь шестьдесят четыре ступеньки. Я считал. На каждой ступеньке, поочередно произносим прилагательные характеризующие друг друга. Мы же уже достаточно хорошо познакомились, ведь так?

— Допустим. Но пополам — это тридцать два прилагательных, — я задумалась, посмотрела на Артура, и честно призналась. — Я столько не назову…

— Не знаешь, что сказать — целуешь. Идет?

Я засомневалась, хотя понимала, что это единственный способ вернуть его ко мне, и согласилась:

— Давайте попробуем. Но! Игра прекращается на третьем поцелуе.

— Идет! Я первый. Милая, — быстро произнес он и сделал шаг.

Мне ничего не оставалось как продолжить, и я сделала свой шаг:

— Галантный — Обворожительная — Добрый — Нежная — Ласковый — Красивая — Внимательный — Умная — Талантливый — Скромная — Симпатичный — Приветливая — Обаятельный.

Артур улыбнулся, задумался и продолжил:

— Смелая — Надежный — Практичная — Романтичный — Изысканная — Заботливый — Тактичная — Дружелюбный — Дерзкая — Чуткий — Утонченная — Отзывчивый — Деликатная.

На сей раз замолчала я, немного подумала и добавила:

— Властный — Соблазнительная — Обольстительный — Впечатлительная — Сильный — Загадочная — Рассудительный — Рисковая — Веселый — Стеснительная.

Он молча смотрел на меня:

— Я жду поцелуя…

Но я, явно не оправдав его надежд, продолжила:

— Требовательный — Яркая — Самоуверенный.

Теперь молчал он, а я смотрела на него и улыбалась:

— Мои характеристики закончились? — подтрунивала я.

Он немного подался вперед и поцеловал меня, нежно прикоснувшись к моим губам.

— Я не думал, что это так сложно, — он подхватил меня на руки. Я тихонечко ойкнула. Мне не очень хотелось лететь вниз, даже вместе с ним. — Держись, а то уроню, — посмеялся он.

Я обняла его за шею. Он легко спустился вниз по лестнице со своей ношей, но внизу опускать меня не торопился, продолжая держать на руках, улыбаясь, смотря мне в глаза.

— А можно вернуть меня на землю обетованную?

— Тебе не нравится?

— Нравится, — не стала отрицать я, — но, когда есть твердая почва под ногами, я чувствую себя увереннее.

Он опустил меня, но не отпустил, а вновь поцеловал, поцелуй был немного дольше предыдущего.

— Сладкая.

— Исполнительный, а еще терпеливый, воспитанный, аккуратный, щедрый, сдержанный, настойчивый, ответственный, — продолжила я.

— Впечатлительная, способная, застенчивая, трудолюбивая, любимая — он поцеловал меня еще раз, но уже более настойчиво, и я, как умела, ответила на этот поцелуй.

— Я признаю твою победу. Я проиграл.

— Артур, скажите честно, Вы же подыграли мне…

— А это теперь не имеет значение, Машенька.

Зачет — незачет

В среду зачет по детской оперативной хирургии я не сдала, как и все остальные студентки нашей группы. Но только мне было предложено сдать его индивидуально, чтобы не портить зачетку. Как можно индивидуально сдать зачет этому козлу говорили многие. Это знало не одно поколение студенток. В нашем институте он работал не так давно, лет пять-шесть, наверное. Ранее он работал в первом меде. Там что-то произошло и его попросили уволиться по собственному. Надо будет спросить у Артура Ваграмовича, может он знает?

После зачета я бесилась, злилась. Не сдать оперативку, которая мне так нравилась, которую я знала лучше, чем любая девчонка на потоке, да ладно девчонка… Он поставил зачет Олежику, который сосуды от нервов отличить не может, не то что рассказать, какие слои нужно пройти, чтобы добраться до почечной лоханки. Но, реви — не реви, ничего не поделаешь. Придется идти и пересдавать.

Вечером заехал Артур, узнать результат зачета. Соседок не было. Мы сидели на моей кровати. Я еще всхлипывала, он меня пытался успокоить.

— Не реви, малышка. Придется пересдавать. Попробуем подготовиться к зачету еще раз. Хотя, что там готовиться… Со сдачей не торопись. Я что-нибудь придумаю. Дай мне время и верь мне…

Было горько и обидно за несданный зачет. Но как меня успокаивал Артур!.. Я согласна еще раз что-нибудь не сдать, лишь бы он так же меня успокаивал. Моя голова покоилась у него на груди, он нежно поглаживал мои волосы, а я слушала как стучит его сердце…

Потом мы пили чай с пирожными, принесенными Артуром. Я немного успокоилась. На прощание он нежно поцеловал меня в щечку и тихо прошептал на ушко: «Ты — только моя!!!».

В пятницу у нас была лекция по оперативке. По каким-то причинам лекцию читал Козёл, вернее Игорь Павлович Ко'зел, но студентки его звали Козёл и заслуженно.

После лекции я поспешила из лекционного зала, но незаметно прошмыгнуть мимо препода мне не удалось. Игорь Павлович окликнул меня на лестнице и, нагло улыбаясь, сообщил, что ждать меня будет в воскресение на кафедре с десяти утра до восьми вечера. Если меня смущает солнце, то он готов задержать до полуночи. Наглец! Так как была названа моя фамилия, то все поняли кого он приглашает на аудиенцию. Мальчишки заржали: «Влипла недотрога», многие девчонки облегченно выдохнули (обычно он выбирал одну «жертву»), девчонки из группы смотрели кто на меня, кто в сторону.

У меня пробежала дрожь. На глаза навернулись слезы. Через их пелену я увидела Артура. Увидела, как он посмотрел на меня, заметила и его взгляд в сторону Козела. Артур обнял меня, прижал к себе, как бы пытаясь защитить… В голове мелькнуло: только не это? Я не хочу, чтобы он это слышал!

Артур заглянул мне в глаза, поцеловал в щечку, по которой бежала слезинка.

— Почему ты не сказала, что к тебе у него «особый подход»?

— Не знаю. А чтобы это поменяло?

— «Не знаю», — передразнил он. — Не плачь, я обещаю что-нибудь придумать… Но, ему зачет ты сдавать не будешь. Не то, что вечером, но даже днем. Успокойся, пожалуйста, он не стоит твоих слез, — он костяшкой пальца смахнул еще одну слезинку.

— Да ладно, прорвемся, — ответила я, шмыгая носом и смахивая другую. Он обнимал меня на виду у всех. Я уже не знала, как ко всему этому относиться…

— Поехали куда-нибудь? — предложил он.

— У меня еще семинар по политологии.

— Ведет Вера Ивановна?

— Да…

— Тогда сейчас отпросимся. Пошли, — и он, сбегая по лестнице вниз, увлек меня за собой.

Я уже смирилась с тем, что с этим мужчиной лучше не спорить — бесполезно, нервно и затратно — и особо не перечила ему в мелочах.

Мы спустились на третий этаж. Он попросил меня подождать и, как залог, отдал ключи от машины, водрузил на меня свою шляпу, сдвинув ее немного набок, чмокнул в щечку и постучался в кабинет к Вере Ивановне. В кабинете он пробыл не долго. Вышел мой милый с масляной улыбкой. В дверях стояла улыбающаяся Вера. Я поздоровалась.

— Ах, вот эта… — протянула она. — Без ножа режешь, Артурчик, с кем же я семинар проводить буду? Ну, да ладно, идите уже, идите…

Мы выбежали на улицу.

— Что ты ей сказал? — стоя на пеньке, снимая халат и одевая курточку, спросила я (я стала привыкать к тому, что он меня вечно куда-нибудь ставил: поребрик, ступенька, пенек, лишь бы повыше).

— Не важно…

— Ну, что? — не унималась я.

— Правду!

— Какую? — я была уверена, что его правда могла отличаться от моей, поэтому и хотела узнать, что он сказал Вере.

Он снял меня с пенечка, и мы пошли по аллее к машине. Артур держал меня за талию. Теперь это меня не смущало.

— Сказал, что женюсь на тебе.

— Что??? — я, опешив от такого заявления, остановилась, даже дыхание перехватило.

— Ты чего остановилась? Сказал, что женюсь. Я же не соврал. Я действительно женюсь на тебе. Но ты же сейчас не хочешь, значит я подожду.

Он чмокнул меня в щечку и увлек к машине.

— Сейчас мы заедем в Куйбышевку. Мне нужно посмотреть одного больного. Сегодня была сложная операция. И меня что-то смущает и тревожит. Что? Не знаю, не спрашивай. Седьмое чувство. Просто, что-то тревожит… и я должен понять, что…

— Тогда поехали.

Мы приехали в Куйбышевку, поднялись в отделение 1-ой хирургии. Здесь я уже пересекалась с некоторыми хирургами, кое-кто из среднего персонала мне тоже был знаком. К тому же заведующий отделением вел у нас курс общей хирургии и должен будет принимать зачет, а возможно и экзамен.

Предложив мне чей-то халатик, я пакет по привычке оставила в машине, и взяв историю болезни пациента на сестринском посту, уточнив вклеены ли результаты последних анализов в историю, Артур предложил мне расположиться на диванчике в холле. Здесь находиться с ним было безопасно, в больнице он не позволял себе вольностей, особенно в общественном месте, одним словом, вел себя прилично, хотя изредка бросал такие взгляды, что я сразу чувствовала себя раздетой. Но к этому я уже стала постепенно привыкать…

Он просмотрел историю болезни, протянул ее мне и, явно раздраженно, спросил:

— Что здесь не так? Что-то не так. Но что? Чувствую, но не вижу. Смотри только внимательно…

Я взяла историю болезни и, не торопясь, стала просматривать ее, не надеясь что-либо увидеть:

«Иванов, 42 года, рост, вес, жалобы…, анализы…, операция, ход операции, анализы…» Старалась смотреть внимательно, так, как нас учили работать с историями болезни пациентов. Что? Я вернулась к анализам крови до операции (дата, время, формула), во время операции (дата, время, формула), сразу после (дата, время, формула), последние (дата, время, формула). Что за чертовщина?

— Артур Ваграмович, посмотрите на формулу крови. В анамнезе есть проблемы со свертываемостью крови у мамы, но я не увидела расширенного анализа на свертываемость у него… Формула крови сразу после операции лучше, чем спустя шесть часов. Кровь говорит — о кровопотере… Если взять во внимание маму, то…? — я задумалась, он внимательно смотрел на меня.

— Где-то есть кровотечение, может быть небольшое, но оно есть… Может, пропустили какой-то сосуд? Не прижгли? Боже, как ты это увидела? Ты мое спасение!

Он чмокнул меня в щечку и попросил подождать его в ординаторской, медсестру на посту — попросил позаботиться обо мне. И… быстро удалился… к больному, по дороге позвав попавшего под руку дежурного врача.

В ординаторскую мне не хотелось, там, наверное, Ирочка (Ирина Ивановна), мрачная и надменная. Немного посидев в холле, я пошла на пост к Леночке узнать, может нужно что-нибудь помочь. Хоть какую-то пользу принесу.

— Помоги разобрать анализы. Запарилась я совсем. Сегодня поступивших много, уколы — капельницы — новые назначения, да еще послеоперационные. Целый день на ногах. Я одна на двух постах, Павловна сегодня не вышла. У нее давление. А у меня токсикоз!, будь он неладен! — измученно произнесла она.

Я улыбнулась и приняла приглашение Леночки.

Время шло медленно. Я подклеила все анализы, пообщалась с пациентом, которому очень хотелось с кем-нибудь поговорить.

В отделение зашел Николай Николаевич, заведующий отделением (студенты его звали Ник Ником). У него сегодня было ночное дежурство.

— И что здесь делает студентка? Разве мы договаривались?

Он очень часто на свои дежурства приглашал любознательных студентов. С ним дежурить было одно удовольствие, он многое разрешал и многое объяснял во время дежурства.

— Добрый вечер. Нет. Я жду Артура Ваграмовича. Он где-то пропал с пациентом Ивановым. Скорее всего на повторной… — предположила я.

— Артура Ваграмовича? Что так? Уже давно?

— Уже около часа…

Ник Ник улыбнулся. Это был добрый старичок, он любил свое отделение, персонал и студентов, все отвечали ему тем же.

— На вопрос ты, конечное, не ответила. Ну, да ладно! Леночка, если истории болезни свободны, занесите мне в кабинет. Сейчас гляну, что здесь творится и что за повторная операция в моем отделении.

— Сейчас, Николай Николаевич, — отозвалась Леночка.

— Пойдем со мной. Поможешь. Все равно прохлаждаешься в ожидании, — позвал меня Ник Ник. — Чайку попьешь со стариком.

В кабинете Ник Ник заварил чай, налил мне и себе.

— Чай душистый на травах. Такого ни в одном отделении нет. Значит, ждешь Артура Ваграмовича… Ну-ну, — многозначительно протянул он.

Леночка принесла истории болезни.

— Ну-с, начнем. С кем, говоришь, возится доктор Баграмян, с Ивановым? Это которому он операцию сегодня делал?

Я кивнула.

— Что здесь не так, Артур Ваграмович не сказал?

— Окончательную версию он не сказал. Но мы предположили… — и я рассказала Ник Нику то, что сказала Артуру, и, что предположил он.

— Хорошо, — у старика засветились глаза. — И кто ему ассистировал? Так и знал! Нет, наверное, нужно распрощаться. Пусть идет в поликлинику, там можно меньше накосячить. Учу-учу и все без толку, — ворчал старик.

Я медленно допивала чай.

— Что призадумалась? На-ко, вот тебе историю болезни и, пожалуй, еще две вот эти, — добавил Ник Ник. — Твоя задача, барышня, посмотреть внимательно, и дать заключение, чтобы Вы, милая, назначили, отменили или оставили все, как есть. Все действия обосновать.

Я взяла истории. Просмотрев первую отложила ее в сторону, глаз ни за что не зацепился. Подумаю еще…

Вторая история: Литовченко, 48 лет, анамнез, ход операции, анализы…, назначения. Я задумалась над назначением…

— Не совсем поняла, зачем мы улучшаем свертываемость крови таким препаратом, да еще в такой дозировке. 48 лет… Женщина еще не старая. О климаксе в анамнезе ничего не сказано, цикл и его периодичность — нам не известен. После операции прошло четыре дня. Если бы было внутреннее кровотечение, уже давно узнали бы. Я бы у пациентки вначале уточнила эти вопросы, прежде, чем повышать свертываемость… Да и препарат можно помягче выбрать, кровь не плохая.

Ник Ник одобрительно кивнул, но промолчал.

Я взяла следующую историю болезни: Сидоров, 32 года, заболевание, анамнез, поступил по скорой, анализы, операция срочная, лечение… Стабильная гипертония? А до операции? А лечение?

Я поделилась своими сомнениями с Ник Ником.

— Молодец!.. А к отложенной вернемся? Чего отложила то?

— Вернемся, конечное, — я вернулась к отложенной истории и просмотрела ее еще раз. — У Шведовой на завтра назначена плановая операция. Но ЭКГ месячной давности, в анамнезе порок сердца, анализы не очень, а свежей ЭКГ нет. Можно было бы предположить, что назначили на утро, но и в назначениях нет. До операции нужно обязательно сделать ЭКГ, а еще лучше УЗИ сердца. Пациентка возрастная… Не хочется получить сюрприз на операционном столе…

В кабинет заглянула Ирина Ивановна, молодой хирург, в отделении работает около года, но ошибок делает много. Ник Ник постоянно ее учит.

— Ирочка, добрый вечер, возьмите истории и отнесите их на пост, коль заглянули. И… Шведова Ваша больная? — Ирочка утвердительно кивнула. — Назначьте ей УЗИ сердца и ЭКГ, завтра с утречка, до операции, дабы избежать «сюрпризов» во время плановой. Их и так последнее время хватает. И что Вы там сегодня на пару с Артуром Ваграмовичем накосячили с пациентом Ивановым? Почему Баграмян на повторную пошел?

Ирочка, пожала плечами, взяла истории и, поджав губки, молча удалилась.

— Обиделась. Не умеет признавать ошибки. Плохо. Поэтому и не учится на них… И Артур хорош, знает, что ей доверять нельзя. Почему не проверил? Доверился. А теперь сам страдает, переделывает, человека мучает… Не хорошо. Зачетка с собой?

— Да. Но у нас зачет через неделю…

— Зачетку тащи!.. Через неделю… — проворчал, улыбаясь, Ник Ник.

Я удалилась в ординаторскую за зачеткой. Артура еще не было. Посмотрела на часы. Должен уже подойти. Не на веки вечные же ушел он на повторную. Я вернулась к Ник Нику, протянула зачетку. Он открыл, стал внимательно смотреть. Зачетка была моей гордостью, основная масса оценок «отлично».

— А вот зачет по оперативке не сдала? Кому сдавала?

Я ответила. Старик нахмурился.

— Ему не сдашь. Нужно к заведующему идти. А так хорошая зачетка. А почему к нам в СНО не ходишь? Или что-то другое выбрала?

— Пока еще окончательно не выбрала. Но, хожу в СНО по судебной медицине.

— Вот как? Грязная работа. Когда у вас зачет?

— 29 апреля, в мой день рождения.

— Вот подарок ко дню рождения от старика, — он поставил зачет. — И экзамен я тоже у вас буду принимать. За экзамен тебе «отлично», досрочно, ты сегодня человеку жизнь спасла. Умница! А говорят студент не тот пошел. Тот!!! Но, мало таких… — рассуждал Ник Ник, заполняя мою зачетку.

В кабинет зашел Артур, он был явно чем-то расстроен, или недоволен. Ник Ник это заметил.

— Обошлось?

— Да. Сто раз спросил: «Все прижгла?» — «Да, все» — «Не кровит?» — «Не кровит». Ну, почему, Николай Николаевич, никому нельзя доверять? — возмущался Артур.

— По одной простой причине, Артур Ваграмович. Она женщина. У нее и так со знаниями не все в порядке, а рядом с тобой у нее мозг вообще не работает, отключается.

— И Вы туда же… Скучаешь? — спросил он у меня, сев рядом.

Я затаила дыхание, сел он очень близко.

— Я не дал… Вот зачет сдала и экзамен заодно… — ответил за меня Ник Ник. — Пытался склонить к хирургии. Пока не получилось.

— В семье одного хирурга хватит, — выпалил Артур.

— Одного… хватит… На свадьбу не забудьте старика пригласить, — Ник Ник явно был доволен.

— Обязательно. Пойдем, — Артур, вставая, протянул мне руку. Я вложила в его открытую ладонь свою. Глаза его светились, но было видно, что он устал…

В дверях Ник Ник окликнул Артура.

— Что не так с Ивановым, она подсказала? — кивнул он в мою сторону.

— Она.

— Молодец девчонка. Попроси Григорьевну, халатик пусть подберет для Машеньки. У себя в шкафчике приголубь… А то встречаетесь на лестнице, как сироты.

Это даже для Артура было новостью. Когда старик нас видел вместе? И было то всего пару раз.

— Давай, ты отвезешь меня в общагу… Тебе нужно отдохнуть. Ты устал…

Я уже постепенно переходила на «ты», что очень нравилось Артуру.

— Сейчас решим…

По дороге в ординаторскую нам повстречалась сестра-хозяйка.

— Григорьевна, организуйте, пожалуйста, новенький халатик для Марии Александровны и повесьте его в мой шкафчик. А то она у нас частым гостем теперь будет, а ходит, как оборванка, в чужом, — попросил Артур.

— Сейчас, Артур Ваграмович, сейчас.

Мы вышли на улицу. На ступеньках Артур остановился:

— Извини меня.

— За что? — недоумевая спросила я.

— За испорченный пятничный вечер… Вместо того, чтобы развлекать тебя после трудной недели, я затащил тебя на работу и заставил так долго ждать.

— Глупости, зато я с пользой провела время. И Ник Ник предложил мне приходить в отделение тогда, когда захочу или будет что-то нужно.

— Ну, это я уже слышал… Но, уговор, никакой хирургии в будущем…

— Хорошо, — пообещала я.

— Как бы ты меня не успокаивала, вечер испорчен. Планы были другие. Поехали хотя бы в кафе, а потом отвезу в общагу. Ко мне домой ты же не поедешь?

— К Вам не поеду, а в кафе — поехали.

В кафешке выпили по чашечке кофе с мороженым, обсудили планы на выходные.

Откровение

Девчонки уехали достаточно рано, часов в восемь. Я приготовила салатик, испекла шарлотку. Суп и котлетки у нас еще были. На сегодня и завтра хватит, если, конечное, мои красавицы не заявятся с курсантами. Тогда точно ничего не останется, эти господа еще те проглоты. Не кормят их там, что ли?

Немного прибрала в комнате, отпарила платье и села заниматься. Время летело удивительно быстро. Хорошо, хоть за это время научилась не думать об Артуре каждую минуту. Не успела оглянуться — уже одиннадцать. Артур должен был прийти с минуты на минуты.

Только я успела переодеться, пришел Артур. Он пунктуален, как всегда.

— Привет. Машуня, нужна твоя помощь и женская интуиция. У нас очень важная задача.

— Что нужно на сей раз? Кого спасаем? — пошутила я.

— У Андрюхи жену выписывают из роддома. Нужно помочь бедолаге приготовить комнату к приезду хозяина, да вещи в роддом собрать. Анжела подготовить все не успела, родила на месяц раньше срока. А в Питере у них никого нет, только друзья и знакомые, типа меня, которые в этом ничего не понимают. Поможем? Заодно еще с одним другом познакомлю.

— Я, вообще-то, в этом тоже еще ничего не понимаю, но попробую.

— Тогда поехали. Не понимать будем вместе.

Уходя, я черканула девчонкам записку: «Ушла гулять. Буду поздно или завтра после обеда. Еда в холодильнике. Мать».

Андрею помогли, потом погуляли по парку, зашли в кафе на чашку кофе.

Было уже около семи вечера, когда подъехали к общаге. Сидеть в машине было не в кайф. Решили сходить на разведку, узнать, кто у меня в комнате, а дальше — по ситуации.

Нас ждал сюрприз… Девчонок не было. На столе ждала записка, написанная в продолжении моей утренней: «Будем завтра во второй половине дня. Не скучай. Дети».

Артур рассмеялся, прочитав оба послания:

— Какие у вас высокие отношения: «мать», «дети». Почему так?

— Все очень просто. Мать, то есть я, убираю и готовлю. Дети, то есть они, поглощают и мусорят. Иногда устраивают истерики. Все просто…

Это еще больше развеселило Артура:

— Да ты кладезь, моя милая: готовишь, убираешь, учишься, да еще само очарование!!! Студентка, комсомолка и просто красавица!!! Мне изрядно повезло…

Он хотел обнять меня, но я выскользнула из его объятия, чем немного раздосадовала Артура.

— Чай будите?

— Буду, — охотно согласился он.

Я накрывала на стол, а он сидел на моей кровати и наблюдал.

— К сожалению, накормить не смогу, дети съели все, осталось только это, — и я поставила на стол шарлотку.

— Откуда шарлотка?

— Из духовки вестимо.

— Творение рук твоих?

— Да.

— Второе «да» за день… так и до… недалеко, — подтрунивал Артур.

— Но, Артур Ваграмович, это ничего не значит… Вы же специально задаете мне такие вопросы, ловите меня как рыбак рыбку на удочку, — возмутилась я, почему-то снова перейдя на «Вы».

–… золотую рыбку, — уточнил он.

Мы пили чай, он уплетал шарлотку.

— Еще кусочек?

— Не откажусь. Вкусно. Люблю вкусно поесть.

Я была на седьмом небе от удавшейся шарлотки и от того, что девчонки были на очередной диете.

— Ты все так вкусно готовишь? Или только шарлотку?

Я решила этот вопрос оставить без ответа.

— Что молчишь? О чем задумалась? На вопросы старших принято отвечать, — шутливо, но вместе с тем настойчиво, произнес Артур.

— Почти все. Одним словом, муж голодным не будет, — выдала я.

— Принимается. Значит голодная смерть мне не грозит.

Мне нравилось, что он ассоциировал себя в роли моего мужа, но настораживало то, что он это решил для себя. А мое мнение спрашивать не нужно? Хотя, что его спрашивать, я ведь против не буду.

Я убрала все со стола, помыла чашки, тем самым скрывая следы пребывания гостя. Когда я управилась с уборкой, Артур позвал меня. Он читал лекции и явно нашел в них что-то не то… Я поздно сообразила, что это всего лишь уловка. Я даже не поняла, как это произошло. Я оказалась у него на коленях. Он надежно обхватил запястья моих рук и соединил их за спиной.

— Вот так-то будет лучше. Сиди тихо. Разговор будет серьезный, — он, улыбаясь, смотрел на меня своими красивыми, черными, как ночь, глазами, а я тонула в них и даже уже не сопротивлялась.

Я смотрела молча, от страха широко открыв глаза. Сердце бешено колотилось. Первой мыслью было вырваться, убежать, во всяком случае попытаться это сделать. Но что-то внутреннее, неведомое мне, приказало не дергаться… Мой Разум затихарился, а шаловливое Я было в предвкушении продолжения.

Видя мой страх, ощущая мое напряжение, но не ослабляя рук, Артур ласково прошептал:

— Милая, что происходит? Какую игру ты затеяла? — в его голосе появились неведомые для меня нотки, я боялась пошевелиться. — Сейчас ничего сверхъестественного не происходит. Поцеловать тебя лишний раз нельзя. Прижать к себе — нет. У нас глаза становятся не меньше блюдца. Я уже о другом молчу!.. Ты из какого века, госпожа моя? — он замолчал и просто смотрел на меня.

Я вся сжалась в комок, боясь пошевелиться, боясь отвести от него взгляд. Я смотрела на него как кролик смотрит на удава, готовая ко всему.

— Почему? Ты боишься меня? Ты действительно недотрога или это какая-то защитная реакция, неведомая мне?

И эти вопросы остались без ответа. Он немного ослабил свою руку, и я, как бабочка из открытой ладони, сразу выпорхнула из его объятий.

Повисла неловкая пауза. Я присела на край тумбочки. Он остался на кровати. Мы молчали и смотрели друг на друга, но теперь на расстоянии, хотя и на небезопасном. Ему можно было просто протянуть руку. Каждый из нас думал о чем-то своем.

Во мне бушевали двое. Разум орал, что это провокация, что я девушка, я не должна уступать первому встречному. В этом с Разумом я была согласна. Шаловливое Я было уверено, что я не права, он мужчина опытный, и своими «недотрожками» я могу оттолкнуть его. Я знала, чего хочу, но очень боялась себе в этом признаться. Мы не так давно познакомились, но я была уверена, что хочу быть именно с ним. Я постоянно боролась со страхом сделать что-то не так, боролась со страхом потерять его. Нехватка опыта общения с мужчинами сильно сказывалась. Предложи он сейчас быть его, скажи, что любит меня, что я нужна ему, и я бы согласилась… Согласилась на все… Но, он молча смотрел на меня.

Было очень тихо… Только часики на полке отсчитывали время, минуту за минутой… Тик-так, тик-так, тик-так…

Артур встал, подошел ко мне, обнял. Я не тронулась с места, просто замерла, внутренние голоса замерли тоже, спрятавшись каждый в свою норку. Я уткнулась лбом ему в грудь.

— Маша, Машенька, Машуня, — ласково произнес он. — Я ничего, Машунь, не понимаю. Что происходит? Я — достаточно опытный мужчина, но я не понимаю, что у нас происходит. Почему происходит именно так? Ты первая женщина, которую я не понял сразу. Давай попробуем начать все с самого начала. И начнем теперь с вопросов. Я буду задавать тебе вопросы, а ты на них отвечать так, как считаешь нужным. «Да», «нет», «не знаю», «не уверена». Я принимаю любые ответы, но только честные. Но, я должен разобраться во всем сам и… сейчас. Договорились? — его голос звучал ласково, но одновременно требовательно и четко, подчеркивая каждое слово.

Я согласно кивнула. Он приподнял мою голову за подбородок и заглянул в мои глаза. Это было как-то очень интимно, что ли, мне показалось, что он раздел меня изнутри, проник в каждую клеточку моего мозга. Я согласна была на все, лишь бы быть с ним рядом. Здравый смысл и мамины предостережения давно покинули мою девичью голову или где-то заблудились в ней.

— Итак, с начала так с начала, — сказал он и присел на спинку кровати, поставил меня, как куклу, перед собой.

Это меня уже не испугало, но тело предательски напряглось. Одной рукой он обнял меня за талию и слегка прижал к себе, другой придерживал подбородок, не давая опустить голову. Я готова была заплакать.

— Постарайся не отводить взгляд. Иначе, я что-нибудь упущу, — попросил он.

— Хорошо. Только сложные вопросы не задавайте, а то провалю экзамен, — мое внутреннее Я взяло верх и начало дерзить. — А что Вы хотите понять? Что не так?

И он ответил:

— Машенька, я, имея немалый опытом общения с женщинами, не могу понять, что делать и как поступить с молодой и дерзкой. Ты — очень симпатичная девчонка, к которой меня тянет с неимоверной силой. Было бы все просто если бы не было этого притяжения или хотя бы, я мог его обуздать. Или если бы эта молодая и дерзкая мне была бы безразлична. Да — да, нет — ну и не надо… сама дура, есть другие. С тобой я так не хочу… У меня не получается… У меня на тебя другие планы. Где-то что-то зацепило… впервые. Зацепило еще во время нашей случайной встречи в дверях учебного кабинета… Давай только честно. Твои ответы не повлияют на наши отношения, во всяком случае на мои чувства к тебе. Ты боишься меня? — задал он свой первый вопрос.

Я молчала. Я просто застыла и слегка опустила глаза. Я не знала, что ему ответить. Как объяснить мой страх этому мужчине, как сказать ему, что я боюсь всех мужчин, не только его, что до него дальше поцелуев у меня никогда ни с кем не заходило. Да и поцелуями то, что было, назвать сложно, так… нечто напоминающее его поцелуй. Можно было бы соврать, но врать ему не хотелось. Нельзя начинать что-то важное со лжи. Я просто молчала…

— Ты обещала отвечать честно. Твой ответ?

— Немного.

— Неожиданно. Но ответ принят. Тогда вопрос второй: ты боишься всех мужчин или только меня?

Если сказать, что вопрос огорошил меня, то это ничего не сказать. Как метко он задает нужные вопросы. Я попыталась справиться с волнением. Его взгляд изменился. В нем засветились искорки тепла. В голосе пропали льдинки. Мне стало теплее.

— Всех, в данном конкретном случае — Вас, — ответила я.

Я уже сама пыталась не отводить взгляд, а смотреть на него открыто, хотя это удавалось мне с трудом. Для себя я решила идти ва-банк, даже если мои честные ответы поставят точку в наших отношениях.

— Тебе сейчас чуть больше двадцати, ведь так? — спросил Артур.

— Скоро будет двадцать два. А что?

— Ничего. Размышляю вслух. Живешь в общежитии четыре года, свободна и неконтролируема мамой. Делай что хочешь, сама себе хозяйка. С парнями практически не общаешься. Почему? Хотя с большим удовольствием бегаешь с девчонками на дискотеки, — он замолчал и задумчиво смотрел на меня.

Я немного свыклась с мыслью пленницы, но все же импульсивно сделала попытку немного отодвинуться, меня несколько настораживало столь откровенное прикосновение наших тел. Он это не одобрил, прижал еще сильнее. Я замерла, забыв сделать выход. В черной бездне его глаз запрыгали веселые чертики. Взгляд стал теплый и нежный.

— Машунь, а у тебя были отношения с мужчинами?

Артур голосом подчеркнул последнее слово. Что он имел ввиду? Я догадалась, как и понимала то, что я горю, щеки вспыхнули и я уже с этим не справлялась… Я снова молчала…но старалась не отводить взгляд. Если я отвечу честно, он поверит или нет? Оттолкну? Или?

— Ответь, — голос звучал ласково, даже как-то умоляюще. — Смелее…

— Смотря какие, — тихо произнесла я.

— Хорошо. Тогда вопрос в лоб, сама напросилась: секс был?

–… Нет, — тихо выдохнула я и опустила глаза.

Артур замер. Я уже пылала вся, не только щеки, но и каждая клеточка моего тела. И я даже не знала от чего — от стыда или от радости, что все это скоро закончится… Он немного наклонился вперед, я машинально уткнулась ему в плечо, ища пощады.

— Ты девственница? — тихо переспросил он, приподняв мою голову и заглянув в глаза. На меня смотрели внимательным и, одновременно, таким нежным взглядом его черные глаза. Этот мужчина не верил! Я в этом даже не сомневалась… В нашей группе я была одна такая дура!.. Все или вышли замуж, или получилось то, что получилось… Даже, Каринка, наша милая Каринка, знала, что это такое.

Я утвердительно кивнула, мои глаза наполнились слезами, которые тихо покидали уголки глаз… Мне было дискомфортно, это была моя маленькая тайна, которую я собиралась открыть только мужу.

— Та — дам…, — выдохнул он, взгляд его изменился, теперь он смотрел на меня серьезно и как-то растерянно, вдруг глаза его засияли и в них вновь запрыгали веселые чертики. — Машенька, моя милая Машенька. Не ожидал, что судьба подарит мне джек-пот! Так вот, что происходит… Ты — моя… девочка… Даже мечтать не мог о таком… Получить то, что не достанется никому — сорт особого удовольствия. И это мне подарит моя жена. Извини, извини если напугал тебя своей настойчивостью. Я постараюсь загладить свою вину, — уже шептал он, осыпая мое лицо поцелуями, — только не надо слез. Тихо, успокойся, Машенька, пожалуйста, не плачь. У нас все будет хорошо. Ты — моя девочка. Я не причиню тебе боль, поверь, я умею любить. Я буду очень нежен с тобой.

Теперь Артур обнимал меня бережно, его прикосновения были робкими и воздушными. Он практически не держал меня, но я не хотела ничего другого. Я хотела быть с ним рядом. Рядом и больше ничего…

Я впервые сама посмотрела на него открыто. Я жаждала поцелуя… Я ждала награду за честность… И он поцеловал меня. Это был настоящий поцелуй! Сначала ласковый и нежный, потом настойчивый, он завладел моими губами, языком аккуратно раздвинул мои губы и… я провалилась… Мне было необычайно хорошо… Так меня еще никто никогда не целовал. Мои губы сами ответили на его поцелуй… Мир закружился вокруг нас… Я потерялась во времени, в пространстве… Он взял меня на руки и расположился на моей кровати в куче маленьких подушечек, увлекая меня за собой, немного вдавив меня в их пуховое облако. Я ойкнула. Поцелуй прервался… Артур смотрел на меня внимательно и нежно. Я обнаружила, что мои руки обвивают его шею, захотела убрать их. Но Артур нежно погладил меня по щеке.

— Не двигайся. Ведь тебе, ведь нам, — тут же исправился он, — хорошо.

— Вам, наверное, не очень удобно.

— Сейчас речь о НАС, а не обо мне. Больше не существует меня и тебя, есть только МЫ, — он внимательно смотрел на меня.

Я пыталась понять ход его мыслей. Пыталась предугадать, что произойдет дальше? Поцелуй это начало или конец? Но мысли, опьяненные поцелуем и всем происходящим, еще путались и не хотели выстраиваться в логическую цепочку.

— Остался последний вопрос: что я должен сделать, чтобы мы были на — ТЫ и я был бы для тебя Артуром? И только Артуром…

А действительно, почему я зову его до сих пор по имени отчеству? Почему не просто по имени. Возраст? Положение? Что? Я молчала, не зная, что ответить.

— Твой ответ моя смелая девочка…

— Я постараюсь исправиться… со временем…, если оно будет…

— Время будет. У нас будет много времени. У нас впереди вся жизнь…

Он прикоснулся к моим губам, я ответила и на это прикосновение. Но это был другой поцелуй. Он был не только ласковым, но и каким-то обещающим… «Почему его поцелуи разные?» — промелькнуло в моем сознании. Я вновь куда-то проваливалась…

— Моя милая девочка, мое солнышко, мое счастье и моя боль… Этот путь мы пройдем вместе… Я открою тебя и, поверь мне, тебе это понравится… Ты только верь мне и ничего не бойся… Вначале ты должна просто привыкнуть ко мне, должна научиться не бояться меня, научиться доверять мне. Без твоего согласия ничего не произойдет. Это я тебе обещаю!

Я понимала и не понимала, о чем он говорит… Я смотрела ему в глаза и молча слушала. Для себя я уже решила, кто будет моим первым мужчиной, но очень хотелось, чтобы это было не сейчас и не здесь…

В дверь постучали. И это вернуло нас в реальность…

Дверь открывать мы не стали, но остаток вечера провели за милыми разговорами в объятиях друг друга. Я училась обнимать его.

— Марусь, мне пора. Уже одиннадцать. Завтра мы сможем встретиться только вечером. У меня дневное дежурство. Я заеду за тобой часов в шесть. Где-нибудь погуляем пару часиков. Хорошо?

— Хорошо, — прошептала я.

Мне очень не хотелось, чтобы он уходил, но оставить его я не имела морального права. Он встал, подошел к двери, накинул куртку. Я стояла рядом и просто улыбалась. Артур поцеловал меня на прощание и попросил не провожать:

— У тебя такой масленый вид, малышка. Лучше завари себе чай. И тихонечко посиди в норке. Успокойся, а еще лучше поспи.

Он чмокнул меня в щечку и ушел… Я осталась стоять, прислонившись к двери спиной, пыталась успокоить свое сердце… Моя большая тайна, которую я бережно хранила для будущего мужа, открыта. Как моей тайной воспользуется тот, кто ее узнал и сумел свести меня с ума.

"Все решает послевкусие. Во всем.

Все зависит от того, что почувствуешь после.

После общения, после поцелуя, после ссоры, после кофе, после взгляда.

Это"после"во многом является определяющим".

Мое «после» божественно сладкое. А какое оно у Артура?

Артур Ваграмович… или Артур

Утром я позвонила мамуле. У нас был обязательный воскресный созвон. Если в общаге телефон не работал, то приходилось ехать на переговорный. Сегодня пришлось ехать. Впервые я этому обрадовалась. Это был повод пройтись пешком и все обдумать, мешать никто не будет.

Дома было все хорошо. Мамуля интересовалась, приеду ли я на майские праздники. А я впервые не знала, что сказать. Во-первых, до майских нужно сдать три зачета. Во-вторых, я впервые не хотела уезжать… и причиной этому был Артур… Со всем этим я должна разобраться до майских праздников и, возможно, тогда поеду к родителям.

Про Артура мамуле я ничего не сказала. Хотя она поняла, что я что-то не договариваю. Материнское сердце не обманешь. А что я могла ей рассказать? Что в одночасье я умудрилась нарушить все три ее табу: не влюбляться с первого взгляда в мужчину, мужчина не должен быть старше меня более чем на четыре — пять лет, и он должен быть славянином, на уроженцев юга был полный запрет, как и на иностранцев. Зачем ее расстраивать раньше времени. Лучше я сама сначала во всем разберусь, а потом расскажу ей все! Или не расскажу. Это уже по ситуации.

Ксю и Лелик приехали после обеда. Время они провели великолепно, обещали в следующий раз меня обязательно взять с собой и познакомить с этой компанией. Меня ни о чем не расспрашивали, и это «плюс». Иначе пришлось бы врать, а это «минус».

На ужин мы решили приготовить плов. Так как его приготовление требовало постоянного присутствия на кухне (иначе можно обнаружить пустую кастрюлю), в душ я пошла первой, а потом ушли девчонки…

Был уже седьмой час. Я была готова к прогулке. Но… Артура не было. Неужели он не придет?.. Неужели все, сказка закончилась? Я в нее только поверила. Неужели он…

Я стояла на кухне и, охраняя плов, болтала с Виолой и Светкой. Мы обсуждали лекции по педиатрии, вдруг девчонки замолчали и уставились на дверь. Я не успела обернуться, на мою талию легла знакомая рука, а щечка была обожжена прикосновением его губ… Артур… Резко обернувшись, я попала в его объятия… Девчонки захихикали…

— Привет! Еще долго?

— Привет! — выдохнула я, — уже готово, почти…

— Ждала? — тихо-тихо спросил он.

«Да», — ответили мои глаза.

На кухню зашел Бондарь, аспирант, живший с женой у нас на этаже. Он по-дружески поздоровался с Артуром. Было видно, что они знакомы уже давно.

— Каким чертом занесло тебя в эти трущобы?

— Я же не спрашиваю, каким тебя?

— У меня жена здесь живет…

— И у меня, но будущая, — пошутил (или нет?) Артур.

Его самоуверенности можно было позавидовать.

— Пошли, — я протянула Артуру ключ от комнаты, сама взяла казанок.

— Пока, — сказал Артур всем присутствующим. — К тебе зайду чуть позже, — обратился он к Игорю.

В комнате об обнял и поцеловал меня.

— Вот теперь, здравствуй, Машенька!

— Привет. Вы прямо с дежурства? — поинтересовалась я.

— Да, — ответил Артур, уже успев снять куртку и пройдя в комнату. — А что?

— Значит голодный. Сейчас покормлю и пойдем, куда скажете.

— А где твои соседки?

— В душе, скоро появятся…

— Тогда корми быстрее, — Артур привлек меня к себе.

— Я про плов, а не про себя, — парировала я, уворачиваясь от поцелуя. — Я не съедобная, местами даже ядовитая.

— Ну, это как посмотреть… Яд женщины для меня не страшен, у меня есть противоядие.

Я положила плов, достала из холодильника салат. Мы мило поужинали. Налили по чашечке кофе.

— И куда сегодня я смогу тебя похитить? Куда пойдем? Или поедем? Я на машине…

— Как скажите, Артур Ваграмович…

Это произошло самопроизвольно — Артур Ваграмович… Не могла я его называть Артуром, сама не знаю почему. Возможно мне просто очень нравилось произносить его имя в сочетании с отчеством, в этом для меня было что-то завораживающее. Ему это не понравилось.

Поставив чашку с кофе и присев на спинку кровати, он притянул меня, хотя я не особо сопротивлялась, и достаточно сильно прижал к себе, почти впечатал в свое тело. Я сразу поняла свою ошибку…

— Так… Я же просил. Придется воспитывать… Скажи мне, как меня зовут?

— Ар-тур, — промурлыкала я, и тут же быстро добавила, — Ваграмович…

Он еще сильнее прижал меня. Я ощутила все, что он хотел… Он достиг своей цели. Внизу живота стали завязываться тугие узлы. Я моментально покраснела. Увенчал он все это поцелуем… и каким…

— Так как меня зовут? — тихо спросил он.

— Все, Артур. Зовут — Ар-тур. Отпусти, пожалуйста, я все поняла. Я больше так не буду, — взмолилась я, но от блаженства даже глаза открыть не смогла.

Мне уже было не до игры, которую сама и затеяла. У меня перехватило дыхание, еще немного и я не смогу самостоятельно стоять. А еще я прекрасно понимала, что с минуты на минуту могут прийти девчонки, а они таких сцен видеть не должны, хотя бы еще какое-то время.

— Учти, каждый раз за Вы и Ваграмовича, я буду наказывать именно так или почти так…на что фантазии хватит, — улыбаясь сказал Артур.

Он ослабил руки. Но я не выскользнула из объятия, как это делала раньше, а сама обняла его и промурлыкала:

— Поцелуй меня еще…

Он не удивился и поцеловал, только очень нежно. За этим поцелуем и застали нас девчонки.

При их появлении, Артур привстал, поздоровался.

— Знакомить, Машунь, не надо. Мы знакомы, — пояснил он мне. — Если готова, то пошли.

Я муркнула в ответ и пошла менять домашнюю футболку на джемпер.

— Тепло не одевайся. Мы на машине…

— Хорошо, — отозвалась я.

Сказав девчонкам, что вернусь до полуночи и что в холодильнике есть вкусный салатик, я удалилась, оставив своих соседок наедине с вопросами, которые они обрушат на меня позднее.

Мы поехали на стрелку Васильевского. Поставили машину на стоянку. Немного прогулялись, но дождик заставил нас спрятаться в машине. Устроившись на заднем сидении, мы болтали и периодически целовались… Вернее целовались, а в перерыве болтали… Это было самое любимое занятие у нас последние два часа…

Болтали почти ни о чем. Артур расспрашивал про учебу, он теперь контролировал мои успехи, смеялся, что у его жены обязательно должен быть красный диплом, ведь она у его самая умная. Мне это безумно нравилось.

— Артур, извини, забыла спросить, как дела у Кости?

— Не важно, все сложнее, чем я думал. Если ничего не делать, как настаивает его женушка, то это дело случая и когда этот случай произойдет одному Богу известно — и грозит это полной парализацией ниже пояса, то есть инвалидностью. Если учесть, что дети маленькие, а жена дура, то этот случай может произойти очень быстро. Поэтому она и с разменом квартиры торопит, ей и детям хорошая жилплощадь, Косте — угол в доме инвалидов. Она за ним ухаживать не будет, даже не скрывает это… Честно говорит, что с инвалидом жить не будет, ей нужен здоровый мужик…

— А если операция?

— Если операция, то вариантов исхода два. В одном случае, если не сможем сделать идеально и что-то пойдет не по плану — и это худший вариант — частичное нарушение иннервации, возможна импотенция. В другом случае — все идет по плану, и мы справляемся с данной ситуацией. На выходе получаем здорового и полноценного Костю. Мне последний вариант нравится больше, ему тоже…

— Ты — друг, друг не должен подвести.

— Самое противное, он считает также… Буду стараться.

— Когда операция?

— Неделе через две-три. Сейчас сдаст анализы по новой, договорюсь об обследовании в Склифе. У них оборудование есть шикарное, навороченное. Мне нужна полная и достоверная картина. Вслепую лезть не хочу, не тот случай.

Из этого вечера я выяснила одно: с ним хорошо, комфортно и надежно…

К двенадцати он привез меня в общагу. Мы договорились встретиться в среду. Если Артур не сможет, то в пятницу. У меня на неделе был зачет по молекулярной фармакологии, и я хотела сдать его с первого раза и на «отлично».

Целоваться уже не было сил. Он провел меня до комнаты. На прощание нежно поцеловал меня, но… мы расстались на неделю…

Разговор с Ириной

Я училась целыми вечера, уже точно зная, что выходные у меня заняты.

В четверг готовила ужин. На кухне была только я, когда зашла Ирина, жена Бондаря. Она была с огромным животом. Бедная, как она вообще все это носит перед собой. По-человечески ее было очень жаль. Чувствовала она себя не очень. Поэтому последнее время на кухне готовил Игорь.

Она разговор завела первой. Спросила, правда ли, что я сейчас встречаюсь с Баграмяном. Я подтвердила.

— Он классный. Дорожи им… Если у вас все получится, он будет великолепным мужем и отцом.

— Не знаю, Ирин. Я даже боюсь думать о будущем…

Но на кухню зашли, и она перевела разговор на другую тему…

— А можно блинчик? — попросила она.

— Конечное можно, сейчас дожарю и тебе занесу. На Игоря принести?

— Нет. Он сегодня в ночь…

— Тогда минут через десять зайду.

— Мне только два и не очень поджаристых. Больше нельзя, — улыбнулась она.

— С чем?

— Маша, мне сказали, что у тебя есть мед домашний. Полей медом, пожалуйста. Вместе чаю попьем, поболтаем. Чайник я сейчас поставлю, — сказала Ирина и удалилась. Она явно хотела, чтобы я к ней зашла.

Я дожарила блины и отнесла их в комнату. Взяла тарелочку, отложила несколько блинчиков, налила в креманку мед и сказала девчонкам, что, если понадоблюсь, то я в 28-ой. Этим очень удивила девчонок, ведь Ирина не общалась ни с кем из студенток, порой даже не замечала нас…

С Ирой мы просидели целый вечер. Она многое рассказала про Артура. Она, оказывается, училась с ним с одной группе, дружили с первого курса. Рассказала, что он живет с бабушкой, теткой отца.

— Милейшая женщина, если сможешь ей понравиться, будешь как сыр в масле кататься. Шуша давно мечтает, чтобы у Артура появилась жена.

Ирина была знакома и с мамой Артура. В студенчестве они часто всей группой зависали у него дома. Рассказала, что мама Артура скоропостижно умерла, когда они учились на пятом курсе, как он переживал, как хотел бросить институт, а потом собрался и «вытащил свой красный» диплом, как в память о матери закончил ординатуру и поступил в аспирантуру. Потому, что так хотела мама. Я узнала, какой он чудесный доктор и прекрасный друг.

А еще Ирина предложила, если, мало ли нам понадобится, у них есть ключи от 27-ой комнаты. Мы можем ею пользоваться, когда сочтем нужным.

Долгожданная суббота

Артур на неделе уезжал к профессору в Москву на консультацию по диссертации. Должен был приехать в пятницу утром, но вечером у меня не появился. Я немного нервничала. На субботу мы договаривались сходить еще раз в прозекторскую, повторить все перед пересдачей.

Настроение с утра в субботу было паршивое. Тревога вперемешку с недоумением поглотили меня. Где он? Почему не пришел вчера. Девчонки с утра затеяли уборку. Я сидела на кровати с поднятыми ногами, чтобы не мешать им, слушала их нравоучения и молила Бога о том, чтобы Артур поскорее появился. Сидела, слушала и ругала себя за то, что влюбилась с первого взгляда… И теперь страдаю… и не могу сосредоточиться на учебе. Дура!..

— Ты что себе вообразила, ты ему нужна? Он завидный жених. Богат, красив, перспективен. За ним пол Куйбышевки бегают, — читала нравоучения Ксю.

— Да ты заморыш рядом с ним, — вторила ей Ольга.

Себя я заморышем не считала, даже рядом с Артуром. Красотой меня Бог не обделил, одни синие глаза четко очерченные густыми черными и длинными ресницами чего стоят, их можно даже не красить; фигурой тоже не обделена, узкая талия, округлые бедра на зависть подругам, грудь вообще мое достояние. Вот только ростом маловата. Ну и что? Мал золотник, да дорог. В целом смотрелось все очень гармонично. Во всяком случае мне вслед оборачивались, восторженные взгляды на себе ловила. Значит было на что посмотреть… Но спорить по мелочам с девчонками я не хотела. Всю их критику моей фигуры я всегда списывала на зависть.

— Он даже на Настю (это их подруга, умница, раскрасавица, краснодипломница) не клюнул.

— А она красавица, ни чета тебе, да и мама у нее во где работает… (мама работала заведующей канцелярией у ректора института, лично знала всю профессору и была незаменимым человеком для своих).

Насчет их Насти ничего сказать не могу. Действительно миленькая крашеная блондинка, но, на мой взгляд, красота у нее была не естественная, кукольная какая-то.

— Девчонки, вас, что так заботит? Моя судьба, моя невинность или моя репутация?

— Дура! Да он просто попользуется тобой и бросит…

— Он же мной попользуется, меня бросит, не вами и не вас… С ним, с собой, я как-нибудь сама разберусь… Это меня должно больше беспокоить.

— Ты где и как его подцепила? — вдруг сменив гнев на милость, спросила Ольга.

— В читальном зале… И не я его, а он меня, — уточнила я.

— Где?

— У нас в читалке…

Но когда они узнали, что мы знакомы меньше месяца, у них открылось второе дыхание. Лучше бы я молчала…

— Да ты его совсем не знаешь!..

— Да у него баб было больше, чем у нас тараканов во всей общаге!

— Ты ведешь себя, как последняя идиотка!

Они еще много чего говорили, в выражениях тоже не особо стеснялись… Я прекрасно понимала, что в чем-то они правы. Я просто потеряла голову… Да, я этого и не отрицала. Но, когда я видела Артура, мой мозг переставал соображать и уходил в подполье, а сердце таяло под его нежным взглядом. Мое сердечко очень любило ласку. А ласки было предостаточно… Он умел ласкать даже взглядом и даже на расстоянии…

От нравоучений меня спас мой рыцарь. Постучав в дверь, Артур не дожидаясь разрешения, зашел в комнату.

— Привет, девчонки! Ну, что, красавица готова грызть гранит науки?

— Готова! Привет! — я спрыгнула с кровати чуть не разлив ведро воды, подошла к Артуру и подставила ему щечку для поцелуя, хотя готова была повиснуть у него на шее. Поцеловал он, конечное, не только в щечку, губкам тоже немного досталось.

— Тогда жду тебя за дверью. Собирайся… Пойду с Игорем пообщаюсь.

Он вышел. Я быстренько оделась, собрала все необходимое и направилась к двери.

— Ты куда? — преградила мне путь Ксю.

— Сказал же, грызть гранит науки. Готовиться к пересдаче. Вечером, наверное, к дяде, хотя еще не знаю.

Я отодвинула ее и вышла на свободу…

Мы приехали на кафедру. Сегодня мы были не одни, с нами были еще знакомые Артура. Они все учились в 1-ом меде, но специализацию проходили у нас, у нас была лучшая база по детской оперативке. Занимались мы все вместе. Ребята отрабатывали ход операции. У меня была задача все это озвучивать. Послойно и на латыни. Часа через два заглянул зав.кафедрой. Доброжелательно поздоровавшись с ребятами, обратил внимание на меня.

— Посторонним здесь не место. Студенты у нас занимаются этажом ниже.

— Извините, Лев Борисович, это не посторонняя, — Лев Борисович удивленно посмотрел на Артура, а тот пояснил. — Это моя (милый немножко замялся, посмотрев на меня, и закончил фразу) жена, почти.

— Не знал, что Артур Ваграмович успел обзавестись семьей. Удивлен…

— Я Вам потом все объясню. Но сейчас у нас нарисовалась небольшая проблемка: из-за предвзятого отношения к Маше преподавателя кафедры, она не можем получить зачет. Она реально прекрасно владеет материалом. Мы ее погоняли по всему курсу. Она отвечает без запинки. Если хотите, можете проверить…

Лев Борисович посмотрел на меня, на Артура, на ребят, те утвердительно кивнули.

— Это Вы сейчас озвучивали ход операции?

— Да.

— Кто преподаватель?

— Козел. К зачету я готова, — тихо отозвалась я.

— Хотя, мог бы и не спрашивать… В конце апреля зачет будете сдавать мне. Готовьтесь. Легко не будет, сразу говорю. Дату сдачи передам через новоиспеченного мужа, — он улыбнулся и вышел.

Ребята засмеялись:

— Ну, Артур, и шутки у тебя.

— Почему шутки. Я действительно хочу жениться. На Маше. Только с датой определиться не можем. У нас то диссертации, конференции, операции, то зачеты, экзамены, сессии. И амбиции, капризы, желания.

Он уже обнимал меня:

— Борисовичу ты сдашь. Можешь не сомневаться. Он с виду такой грозный. На самом деле нормальный, адекватный препод. Сдавать пойдем вместе. Я должен быть уверен в твоей безопасности.

— Прекрати шутить про свадьбу, — обиженно сказала я.

— Это не шутка. А ты против?

— А ты не предлагал, — укоризненно сказала я.

— Исправлюсь, — пообещал он.

И снова маленькая перепалка. Я училась управлять своими эмоциями, училась доносить свои мысли до любимого. Я постепенно выходила из зоны его магического влияния и меня это радовало. Уходила тупая влюбленность, когда ты ничего не понимаешь и боишься что-либо поменять. Приходила любовь, возвращалась уверенность в себя, появлялась вера в человека, которого любишь.

Конец ознакомительного фрагмента.