Лобстер и картошка в мундире

Вероника Ткачёва

«Лобстер и картошка в мундире» собрала под своей обложкой лучшие публикации автора в Facebook за последние несколько лет: смешные случаи из жизни, рассказы, сказки… Книга пронизана теплом, светом и юмором. В. Ткачёва – автор книг для детей и взрослых, некоторые из них месяцами держатся в десятке бестселлеров на Amazon и Bookmate, а её «7 женских историй» изданы к 60-летию Союза писателей России в серии «Лучший автор – 2015».

«Им тоже тяжело…»

Почти сказка

— Послушайте, я вас люблю!

— Ой, кто здесь?

— Я…

— Девушка, вы тут в темноте стоите… Опасно же. Обидит кто. Или наедет. Вас же не видно почти.

— Я вас жду.

— А я вас сразу и не заметил. Тут за день так намелькаются перед глазами — люди, машины… Как говорится, смешалось в кучу: кони, люди…

— А я тут давно стою, чтобы сказать…

— Да вы дрожите. Замерзли! Надо домой. Там мама уже ждёт. Или кто дома-то?

— Мама. Но я вас люблю.

— А маму?

— И маму.

— Вот и хорошо. Вот и чудно! Маму надо любить. А меня не надо.

— Но…

— Ну подумайте сами, моя хорошая, на что я вам. У меня жена, дочь, кошка. Вон, «Шебу» ей несу. Вот, смотрите. Видите?

Шуршит пакетами, достает и показывает кошачий корм, а всё это время продолжает говорить:

— Кроме «Шебы» не жрёт ничего. Так голодная и будет сидеть. А у меня работа: два через два одна и две через две — другая. Работы, то есть, две. То есть два через два дня одна работа, и потом в свободное время две через две ночи — другая. А мои бабы тоже — воспитывают её. Мусю нашу. «Шеба» кончится, так рыбу ей суют. Ну не ест она рыбы! Не любит.

— А я вас люблю.

— Ох. Ну я же объясняю. Меня любить нельзя. Я больше женской любви не вынесу. У меня, сама посчитай… Ладно, я посчитаю, у тебя уже пальцы синие, не загибаются. Возьми мои перчатки. А я свои пальцы буду загибать. Считаем: две мамы у меня, слава богу, живы — и тёща, и моя. И обе, тоже слава богу, отдельно живут. Но — продуктов мамам привези, на дачу мам отвези, потом их оттуда забери… И всё в разных концах Москвы и Подмосковья. А сейчас пробки, сама знаешь, какие.

Загнул два пальца и продолжает:

— Жена моя тут вот недавно, например, говорит: пылесос сломался. Я ей: давай починим. Она: нет, он старый, его бесполезно чинить, надо новый покупать. Ну, я напрягся, подзанял там. Купили. Домой приносим. Распечатали. Зверь! Старый, перед тем как выбросить, включили на всякий случай. Тоже заработал. «Так какого!..» — говорю. А жена — «Ничего, маме на дачу отдадим, а этот всё равно мощнее».

Мужчина основательно загнул третий палец, потом, через секунду, ещё один, видимо, кошку вспомнил.

— Но я вас люблю, мне от вас ничего не нужно…

— Милая, ну куда я тебе? Куда? Меня и так мои бабы на части рвут, только успеваю поворачиваться. Ты тут не вклинишься, нет. Дочка вот ноет — сапоги ей нужны. Только купили. Месяца не прошло. Нет, уже немодные стали. Как они за месяц станут не модными? Вот как?! Завтра выходной — поедем сапоги покупать.

Мужчина при этом со значением загнул пятый палец. И потряс кулаком.

— Но я бы окружила вас любовью и заботой…

— Милая, я бы хотел, чтоб меня хоть один мужик окружал, среди этого бабьего царства! Кореллу тут купил. Попугая. Мироном назвал. А Мирон этот мне через две недели яйцо снёс. А я на смене был. А он, то есть она, сидит на яйце, ни пить ни есть не отходит. Ослабела птица. Мне мои звонят: что делать? Я им: яйцо выньте, да и все дела! Они: мы боимся, она шипит на нас, клюв разевает. Вот ещё курицы две! И эта третья, яйцо, вишь, снесла. Приехал, перчатку надел. Выкинул яйцо это. У неё как просветлело в голове, у Мироновны нашей, кинулась воду пить, потом зерно клевать. Ну ничего без меня не могут!

Мужчина посмотрел на загнутые пальцы на одной руке. И отогнул указательный на второй. И, как бы грозя им кому-то, повторил:

— Ну ничего без меня не могут!

— И я не могу.

— Нет, нет! Я ещё одной не вынесу. Не вынесу я! Любишь меня?

— Люблю.

— Хорошо, люби. Но иди домой, раз любишь. Пожалей ты меня! Нет-нет, не вынесу я… — сказал мужчина.

Повернулся и пошёл домой, шурша кучей продуктовых пакетов.

Неземное созданье прижало перчатки любимого к сердцу, вздохнуло, распушило пёрышки и… улетело.