Луна в мышеловке

Вероника Летова, 2022

В закрытый клуб «Амнезиак» могут попасть далеко не все. В нем играют в порочные игры по строгим правилам. Подписав контракт, ты забываешь все и оказываешься в мире чувственных наслаждений тет-а-тет с незнакомцем в черной маске. Ты его не помнишь и, может быть, никогда не знала. Зато он знает о тебе все: прошлое, предпочтения и даже то, что ты сама от себя скрывала.

Глава 5

Оставшись одна и обнаружив, что замок на двери отсутствует, Лали прижалась к ней спиной и медленно обвела взглядом обширное помещение. Это, черт возьми, была не ванная комната, а целая… купальня… Помещение оказалось огромным. Прямо перед ней широкий проход вел к небольшому бассейну, в который можно было спуститься по ступеням, а там присесть на уступы из плит вдоль бортиков. Вода в этих местах слегка бурлила, скорее всего, от струй подводного массажа.

Над бассейном было расположено огромное окно, из которого лился яркий солнечный свет. Только вот добраться до него не представлялось возможным, до него было метра три, не меньше, да и потолки здесь тоже уносились вверх на несколько метров. Лали все пыталась прикинуть, в каком здании они могли находиться, и на ум не приходило ничего, кроме довольно-таки большого особняка. Да, спальня, скорее всего, располагалась в какой-то башне, а ванная комната — в какой-то пристройке к ней.

Осмотрев комнату и дрожа всем телом, девушка наконец обнаружила то, что искала. Две просторные душевые кабинки располагались справа и слева от входа, как и две раковины, будто ванная была рассчитана на двоих.

Заметив справа халат на крючке, а также стопку из полотенец на столике, Лали поспешила к правой душевой кабинке, заскочила в нее, прикрыла дверцу и отрегулировала душ. Когда по телу потекли теплые, почти горячие струйки, принялась судорожно тереть ладонями скользкую в некоторых местах кожу, тут же покрывшуюся мурашками, будто пытаясь отмыться от собственного стыда и позора.

Как он смел?! Как он мог прикасаться к ней так?! Какое право он вообще имел так с ней обращаться?! Проделывать с ней такие ужасные вещи и насмехаться над ней?!

Схватила с полочки шампунь, поспешно вымыла волосы, затем принялась натирать им все тело, тут же смывая пену водой и намыливаясь вновь. Вспомнив, в чем он вымазал ее губы, умыла с мылом и лицо, а затем прополоскала рот. Отмывшись, наконец, закрыла лицо ладонями и долго стояла, ничего не воспринимая, просто позволяя воде литься на голову и омывать ее со всех сторон.

Опять пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, пришла в полное отчаяние, потому что в голове была одна черная бездна. Неужели она могла добровольно пойти на это?! И вообще — кто такая «она»? Кем была та личность, которую она совершенно забыла?!.. Что если этот человек — ее враг, и все это ложь?.. Что если…

Из-за спины вдруг раздался звук открывающейся двери, и Лали вздрогнула, обернувшись через плечо и инстинктивно прикрывая грудь и низ живота. Сквозь запотевшие матовые стекла душевой кабины можно было различить лишь призрачный силуэт обнаженной мужской фигуры, но Лали не сомневалась, что это он.

Как ни странно, мужчина не проронил ни звука и сразу направился ко второй душевой. Боясь выйти, девушка напряженно прислушивалась к шуму воды и понятия не имела, на что решиться. Спальня, без сомнения, была заперта, так что бежать, пока этот монстр был в душе, не представлялось возможным. Однако, в спальне были огромные окна, которые стояли раскрытыми настежь… Вдруг до земли было не так далеко, и тогда…

Девушка закрыла воду, осторожно открыла дверцу кабинки и схватилась за полотенце, судорожно вытираясь и не отводя взгляда от мужского силуэта за стеклом. Тут же натянула на себя халат и поспешила к выходу. Ее мучитель даже головы не повернул в ее сторону, хотя она была практически уверена, что ее заметили… Что ж, это было неважно… Она просто должна была узнать, где находится.

Спальня оказалась пуста, окна закрыты, и воздух вновь стал прохладным и свежим. Лали приблизилась к одному из окон и прилипла к стеклу. Вид за окном так ее поразил, что около минуты она стояла без движения, завороженная представшей перед ней картиной бескрайнего лазурного моря, сейчас спокойного, умиротворенного, сияющего и слепящего миллиардами солнечных бликов.

А еще ее поразила высота… Девушка все же открыла окно и высунулась наружу. Здание, в котором она находилась, было построено на мысу, возвышающемся над водой, и одним из фасадов смотрело на каменистый берег, окруженный морем. Волны бились у его изножья, и от высоты кружилась голова. Впереди, справа и слева по всей территории мыса пышными кронами высились деревья и благоухали яркими цветами кустарники. Там был разбит сад с фонтанами, беседками и бассейнами. Только вот пробраться туда у нее пока никакой возможности не было…

Она вплотную прильнула к стеклу лицом, взглянула вниз и увидела прямо под окнами большой балкон или террасу, обставленную мебелью и украшенную кадками с деревьями и цветами. Вот если бы ей удалось вылезти из окна и спуститься на эту террасу…

— Ищешь пути к бегству? — произнес из-за спины невозмутимый мужской голос. Девушка резко обернулась, плотнее кутаясь в халат и скрещивая на груди руки в защитном жесте.

Вошедший в комнату мужчина в отличие от нее смущенным ничуть не выглядел. Обернутое вокруг узких бедер полотенце держалось так бесстыдно низко, что едва прикрывало топорщащееся под ним внушительное достоинство. Рельефные мускулы и скульптурно прекрасное тело, конечно же, нарочно было выставлено напоказ. По золотистой коже и особенно с волос стекали капельки воды, но на лице вновь была маска.

— Вы в маске и душ принимаете? — холодно приподняла бровь Лали, стараясь ничем не выдавать панику.

— Хочешь лично ее снять? — тут же ответил он, эффектно упирая мускулистые руки в поджарые бока и останавливаясь в какой-то паре метров от нее. Лали сглотнула. Со своим ростом выше метра девяносто и внушительным размахом плеч выглядел он устрашающе и почему-то вновь ее волновал. Однако сдаваться она вовсе не собиралась.

— Мы участвуем в конкурсе на самый оригинальный ответ в форме вопроса? — отчеканила она холодно.

— Ты ведь хотела увидеть мое лицо. Подойди и сними. Или трусишь? — прозвучало это так же бесстрастно, как и ее вопрос. Ни тени намека на насмешку.

Почему-то этот вызов в его словах взбесил. Неужели она и правда испугается?

Стремительно приблизилась, чтобы не успеть передумать. Протянула руку, сорвала с него маску и отбросила в сторону. Затем, словно от огня, отпрянула на шаг и замерла, рассматривая невозмутимое мужское лицо. Высокий лоб, прямые уверенные штрихи бровей, между которыми пролегла суровая складка. Чуть вьющиеся крупными локонами светлые волосы, сейчас мокрые насквозь и зализанные назад. Прямой правильной формы нос. Чувственно-спелые губы, плотно сомкнутые и, кажется, недовольные. Красивый, фактурный, эффектный мужчина, знающий себе цену. Он был не так молод, как показался ей вначале. Вовсе не мальчишка, а мужчина. На вид ему можно было дать около тридцати, может, чуть больше. Во взгляде уже поселилось приходящее с возрастом безразличие, непроницаемость и искушенность.

Нет, она не помнила это лицо, не помнила этого человека… По спине пробежался холодок, а потом жар воспламенил щеки, когда вспомнила вдруг, чем они только что занимались в постели. Что он с ней делал… Внутренняя дрожь вернулась, и Лали невольно попятилась, хотя мужчина даже не думал сдвигаться с места.

— Тебе, должно быть, страшно, Лали… Но страх это не главное… Ты здесь ради удовольствия и острых ощущений, а не ради мучений.

Не стала спорить, хотя много чего могла бы ему на это возразить.

— Я хочу прочесть приложение к договору. То, в котором оговариваются все детали, — потребовала она уверенно. По крайней мере, это дало бы хоть какую-то определенность.

— Ты сможешь ознакомиться с ним только после окончания срока действия договора, чтобы убедиться, что я соблюдал все условия. А сейчас ты можешь задавать мне любые вопросы. Я постараюсь ответить на все откровенно и подробно… насколько это в моих силах.

Открыла было рот, но смутилась. Он правда думал, что она станет спрашивать его об интимных подробностях этого идиотского контракта или как?.. Впрочем, по ледяным стекляшкам глаз сразу становилось понятно, что ему плевать на ее стыд и смущение. Эти чувства ему неведомы, поэтому на понимание, сочувствие, снисхождение едва ли стоило рассчитывать.

— Вы что же, даже можете меня ударить? — спросила бесстрашно, высоко задрав подбородок.

— Я не бью женщин, если ты о бытовом насилии. Но я могу наказать тебя поркой, которая не нанесет никакого вреда твоему здоровью. К тому же, это не самый мой любимый метод, хотя тебе, скорее всего, он понравится. Ты из тех, кто любит острые ощущения и контрасты. И все же надеюсь, что ты более разумна и уравновешена, чем кажешься на первый взгляд.

Лали вспыхнула.

— Вы слишком высокого мнения о себе и своих методах. И позвольте задать вам вопрос. Вы часто вот так продаете себя девушкам за деньги?

— Я продаю свои методы, как ты выразилась, очень богатым женщинам. Только тем, которые в моем вкусе, и только если наши предпочтения совпадают. За их деньги я имею их, как хочу. Это взаимное удовольствие. Поверь, ты тоже останешься довольна, когда к тебе вернется память.

— А если нет?

Красивые мужские губы скривились в едва заметной улыбке.

— Я компенсирую тебе моральный ущерб материально. Только едва ли это потребуется. Пойдем завтракать, Лали. Тебе нужно подкрепиться.

Вот так запросто оборвав волнующую ее тему, он развернулся и направился к столу, накрытому у окна. Занавески были задвинуты, моря не было видно, но теперь Лали знала, что оно там есть, и от этого в груди все трепетало. Наверное, она любила море… или оно внушало мысль о свободе, которой ее лишили.

Девушка тоже прошла к столу. Только увидев еду, вдруг поняла, насколько голодна. Вчерашний ужин едва ли можно было считать сытным, учитывая, что она сама его испортила. Да и кусок тогда ей в горло не лез.

Желудок скрутило судорогой, но она не собиралась набрасываться на все, словно с голодного края. Чинно уселась за стол, стараясь не смотреть в сторону полуобнаженного мужчины, который налил ей и себе дымящегося кофе из турки и развалился в кресле напротив. Видимо, отводить взгляд хотя бы иногда из вежливости ему даже не приходило в голову. Он просто потягивал кофе и неспешно скользил по ней глазами, пока она ела. Будто прикидывал что-то или строил одному ему известные планы.

Кроме ледяного йогурта со свежими ягодами ежевики, малины и клубники, а также нежных сливочных сыров, Лали предпочла съесть круассан, принялась намазывать на него джем, но уже не выдержала слишком пристального к себе внимания.

— Может, перестанете уже пялиться, господин? — не без сарказма заметила она. Эта бесцеремонность раздражала, и молчать, полностью покорившись его воле, совершенно не хотелось.

Пронизывающий взгляд, покалывающий холодными осколками, царапнул как-то неприятно.

— Известная модель не любит, когда на нее смотрят? — с ответным сарказмом парировал он. — Думаю, эксгибиоционизм — часть тебя. Ты должна испытывать удовольствие от посторонних взглядов…

— Если это и так, я этого не чувствую, — проворчала недовольно. Виктор в раздумье поджал губы.

— Возможно, подсознательно сопротивляешься этому чувству в стрессовой ситуации… А, возможно, этого никогда в тебе и не было. Человеческая натура загадочна. Некоторые выбирают себе род деятельности вопреки. Ради удовлетворения собственных амбиций и подпитки гордыни они готовы практически на все.

— Считаете себя знатоком душ? — нахмурилась Лали.

— Никаких душ не существует. Есть лишь тело, химические процессы в нем и его потребности. Оно диктует нам желания, дает умственные и физические возможности и формирует наш характер, к этому добавляется приобретенный опыт и воспитание. О женском теле и его реакциях я знаю все или почти все, так что вполне способен предугадать некоторые предпочтения…

— Да вы тонкий психолог, господин, — вновь со злой усмешкой выдала она. — Не так уж трудно рассуждать о чужих предпочтениях, если навязывать их другим насильно и выдавать свои желания за чужие.

— Я не настолько самонадеян, Лали… — похоже, ничуть не обиделся Виктор. — Для того, чтобы не ошибиться в предпочтениях, и предусмотрен контракт и приложение к нему. Но, похоже, тебя мучают сомнения и недоверие. Я готов предъявить тебе безоговорочные доказательства того, что ты согласилась на подписание добровольно. Точнее говоря, я покажу тебе видео, которое разрешит все твои сомнения. Это тебя успокоит?

Напрягшись, девушка замерла на вздохе, пытаясь оценить услышанное.

— Возможно… — настороженно произнесла она после некоторой паузы.

— Однако в ответ я потребую исполнения моего желания, которое выходит за рамки твоих предпочтений, указанных в приложении, — последовало ожидаемое продолжение. Виктор откинулся на спинку кресла и чуть склонил набок голову, продолжая бесцеремонно рассматривать свою гостью.

— Могу себе представить, что это за желание… — Лали презрительно хмыкнула, закатив глаза.

— Это едва ли… — хмыкнул он в ответ. — Зато у тебя есть выбор… — мягко заметил ее собеседник, поджав губы и с наслаждением отпив глоток кофе из чашки.

— Какой же это выбор?! — вспылила она. — Это издевательство! Был бы у меня выбор, я бы тут больше минуты не оставалась!

— Что ж, такой опции не предусмотрено договором, — Виктор пожал плечами, и Лали всю передернуло от этого небрежного тона и жеста.

— Тогда почему бы вам просто не предъявить мне эти чертовы доказательства, раз я все равно в ваших руках?! — выпалила она, хватаясь за подлокотники кресла и подаваясь вперед.

Виктор отставил чашку с кофе на столик и тоже немного наклонился вперед, опираясь локтями о колени и переплетая пальцы.

— Потому что я люблю играть со своими игрушками… и потому что я хочу от тебя большего, чем предусмотрено договором… — ответил с невозмутимым спокойствием и откровенностью.

По его холодным глазам она в очередной раз почувствовала, что этому человеку чужда жалость. Он и правда забавлялся, как ему заблагорассудится… А еще, возможно, питал к ней какие-то не слишком добрые чувства… Почему? За что?.. Незнание бесило и пугало, черт возьми…

— Чего именно вы хотите? — со всей серьезностью поинтересовалась она.

— Так это не работает, Лали… — покачал головой он. — Никаких объяснений заранее я давать не собираюсь. Но обещаю — будет приятно.

— Нет! — категорично отрезала она, выдохнув.

— Нет? — мужчина приподнял бровь.

Девушка облизала губы, мучаясь сомнениями.

— Нет, — выдохнула она мягче и помотала головой.

Виктор медленно встал, подошел и замер, нависнув над ней громадой своего великолепного тела и глядя в поднятые на него шоколадные глаза. Лали выпрямилась в струнку, вся напрягшись. Тоже замерла, ожидая худшего и внутренне готовясь сопротивляться.

Не выдержав острого взгляда зеленых глаз так близко, опустила голову. Невольно прошлась глазами по мускулистому мужскому телу в капельках воды. Кончики его пальцев коснулись ее волос. Они защекотали кожу, и Лали слегка отпрянула. Мужчина убрал руку и цокнул языком, изображая недовольство, потом развернулся и направился куда-то на другой конец комнаты.

Лали проследила за ним взглядом, чувствуя, как вся она начинает дрожать. Пришлось впиться пальцами в подлокотники, чтобы не выдать паники.

Виктор открыл ящик прикроватной тумбочки и вынул оттуда нечто похожее на ремешок. Затем вернулся и на этот раз подошел вплотную.

Лали вновь отодвинулась и попыталась вскочить с места. Только не успела. Он перегородил собой путь к отступлению, вклинил колено ей между ног, к тому же вдруг поймал ее за волосы на затылке, а второй рукой подцепил подбородок, задирая его вверх и заставляя ее посмотреть ему в лицо. Унизительно, черт возьми!

Девушка мотнула головой, чтобы избавиться от этой хватки. Только он вновь ее поймал. От жестких прикосновений его пальцев по коже почему-то побежали мурашки, по спине — волна жара. Обескураженная и напуганная, она толком не успела оценить, что происходит. Между тем вокруг ее шеи за доли секунды обвился широкий кожаный ремешок… Ошейник, черт возьми! Виктор застегнул его под подбородком так ловко и незаметно, что она толком не успела среагировать. Когда дернулась и схватилась за его руки, чтобы вырваться, ее уже крепко удерживали, не позволяя шелохнуться.

Продев указательный палец в кольцо на ошейнике, Виктор притянул голову девушки к низу своего живота и зарылся пальцами свободной руки в шелковистые черные, как ночь, локоны. Ее руки судорожно схватились за его бедра, пытаясь оттолкнуть, но тщетно. Он ощутил ее напряжение… как она пытается вырваться, чувствуя его пульсирующий твердый член, прижавшийся к ее щеке сквозь полотенце.

— Ты слишком строптивая, куколка… — мягким полушепотом протянул он, поглаживая ее волосы. — Я очень терпелив, но ты должна запомнить, где твое место, что запрещено, а что разрешено. — Он слегка тряхнул ее, натягивая ошейник, чтобы поумерить ее прыть. Тут же почувствовал, как она впилась когтями в его кожу и вновь попыталась оттолкнуть и встать.

— Отпусти!

Виктор потянул ее на себя, поднимая на ноги и приближая к себе ее лицо. Полотенце сорвалось с его бедер и упало на пол. Левой рукой удерживая ее за ошейник, правой притянул к себе гибкое женское тело.

— «Прошу милости, господин», — поправил он нравоучительно, дыша ей в лицо. — Ты быстро забываешь, кто здесь хозяин.

— У меня нет никаких хозяев, — прошептала едва слышно, но упрямо. Воинственный котенок, пытающийся шипеть и выпускать когти, но сейчас такой беспомощный и трепещущий… Ничего, приручать диких кошечек — его любимое занятие.

Капли с его волос упали ей на лицо, заставив вздрогнуть и заморгать в растерянности. Склонившись ниже, губами почти коснулся ее губ.

Сама не зная почему, замерла в ожидании поцелуя, ловя его дыхание приоткрытым ртом.

— Я твой хозяин, Лали. А ты моя цепная зверушка, — произнес Виктор и отстранился, вовсе не собираясь ее целовать. — К сожалению, сейчас мне пора уходить. Да и тебе пора к себе, — продолжил он. — Я вернусь через какое-то время. Хочу, чтобы к моему приходу ты приняла душ и надела то, что тебе принесут. Ошейник не снимать. Также даю тебе время подумать насчет моего предложения. А сейчас свободна. Скоро за тобой придут и проводят в твою комнату. — Мужчина выпустил ее ошейник, слегка оттолкнул ее в сторону и развернулся, чтобы уйти.

Лали смотрела на него широко раскрытыми глазами, жадно вбирая воздух. В ее груди бурными всплесками поднимался гнев, будто извержение слишком долго спавшего вулкана. Это унизительное обращение… эти болезненные рывки, хватки, толчки… Эти сладкие и одновременно сводящие с ума провокации! Она ненавидела, когда с ней так обращались! И ненавидела то неуместное волнение, слабость и томление, которые испытывала всякий раз, когда этот тип к ней прикасался.

— Да пошел ты! — выпалила ему в спину, как можно громче, наверное, чтобы самой было не так страшно. А еще запустила в него первое, что подвернулось под руку. Это оказалась подушка с кресла, на котором она только что сидела. Два неконтролируемых безумных порыва — от безысходности, от возмущения, от странной обиды на его равнодушие и высокомерие!

Подушка попала ему в затылок и упала к ногам. Мужчина остановился и медленно оглянулся через плечо. Она заметила, как напряглась его челюсть, когда он стиснул зубы и поиграл желваками. Даже успела отметить для себя, что у него красивый профиль… мужественный, жесткий, бескомпромиссный… Когда он повернулся к ней во всей красе обнаженного натренированного тела, стало не по себе… Зачем она опять его провоцировала? Кажется, он действовал на нее как-то странно… Кажется, она запуталась…

Лали попятилась, но уже было поздно. Мужчина ринулся на нее горячей мощной громадой. Не успела она и пискнуть, подхватил на руки и закинул себе на плечо. Воздух разом испарился из легких, и она совершенно забыла, как вернуть его обратно.

Попыталась ухватиться хоть за что-нибудь и вонзила когти ему в спину. Под пальцами напряглись стальные мышцы, по его шелковой влажной коже, кажется, потекла кровь. Страх накрыл с головой. Она вновь нарвалась?..

Судорожно хватала ртом воздух, пока ее стремительно несли куда-то, распахивая по дороге двери. Потом тряхнули рывком, вновь ставя на ноги и жестко притиснули к стене. Грубые пальцы крепко сжали горло под подбородком, задирая вверх голову. Вторая рука резко дернула пояс на ее халате, широко его распахивая, затем сорвала халат с ее плеч, бросив к ее ногам. Обнаженное мужское тело тут же обожгло своей бесстыдной близостью и возбуждением.

— Смотри мне в глаза, Лали, и послушай внимательно, что я тебе скажу, — прорычал ей в губы. — Еще раз обратишься ко мне на «ты», пожалеешь. Еще раз начнешь возражать и хамить, пожалеешь вдвойне. Поверь, порка — далеко не самое страшное, что могла себе нафантазировать в БДСМ маленькая дерзкая и испорченная девственница. Твой список внушает мне некоторые сомнения и опасения, поэтому пока что я осторожен, но нарываться — плохая практика. Я не пойду у тебя на поводу. С каждым разом будет становиться все хуже, если ты не уймешься, поверь. А еще тебе постепенно захочется все больше моего внимания. Психологическая зависимость естественна при подобных обстоятельствах. Так вот мое внимание можно получить двумя способами. Ты можешь быть послушной… — Его большой палец проскользнул по ее губам, вызывая непонятное волнение и тепло внизу живота. — За послушание ты будешь получать поощрения. Однако, — его рука скользнула вниз, пройдясь по груди, отчего сосок тут же затвердел и оказался зажатым между его пальцев, — если тебе больше нравится быть наказанной… — пальцы на соске сжались сильнее, заставив девушку вздрогнуть и выгнуться, потому что между ног яркой искрой вспыхнул огонь, — я буду наказывать тебя раз за разом за твои проступки. И если еще раз посмеешь все здесь разбить, убирать за собой будешь сама.

Не успела Лали сделать вздох, как ее развернули и оттолкнули спиной вперед вглубь комнаты, а Виктор вышел в холл, хлопнув дверью и щелкнув замком. Около минуты не могла прийти в себя и поверить, что он ее не тронул, не причинил боли, не наказал. Впрочем, внутри тут же все упало. Он сказал, что сейчас занят, так что рассчитывать на поблажки впредь едва ли стоило. Его угрозы звучали более чем убедительно. Играть с огнем категорически не хотелось, но и от мысли стать чьей-то игрушкой тоже тошнило.

Немного придя в себя и оглядевшись, она обнаружила себя в своей спальне, только полностью прибранной и опрятной, как в самом начале. А еще на место вернули то самое кресло, от которого по коже побежал леденящий озноб. Лали даже отсюда разглядела, что верх его спинки, подлокотники и ножки были предусмотрительно снабжены кольцами, за которые можно было крепить цепи, ремни или наручники. Такие же кольца, которые раньше не замечала, обнаружила и на спинках кровати — в изголовье и изножье. Или, может быть, их тут и не было раньше?..

Сердце похолодело, от лица отлила кровь, а пальцы невольно потянулись к собственному ошейнику. Подняла с пола халат, поспешно в него завернулась. На негнущихся ногах обреченно прошла к постели и тут заметила на том же самом журнальном столике уже знакомую черную папку, а еще — несколько модных журналов.

Подошла и взяла договор в руки, раскрыла, пролистала. Тот же самый текст, любезно распечатанный для нее вновь… Захотелось выматериться, но взгляд нечаянно задержался на одной из обложек Marie Claire.

Лицо девушки показалось знакомым. Кажется, это была она сама, только в образе… Темно-каштановые, почти черные волосы выпрямлены, разделены на прямой пробор, и двумя шелковыми волнами ниспадают за плечи. Выразительный вечерний макияж, волшебные глаза восточной красавицы из «Тысячи и одной ночи». Белоснежный деловой костюм, пиджак на голое тело. Упругие пышные груди скрывает лишь роскошный полупрозрачный топ, сплетенный из золотых цепочек, бриллиантов и рубинов. Под этой драгоценной «кольчугой» едва заметно угадываются соски, но это, конечно, не пошлый стиль PlayBoy, это Высокая мода…

Пальцами сдвинула журналы, рассыпая их по столу… Десятки лиц и образов смотрели на нее глазами девушки, которую она мельком видела в зеркале в последние два дня. Только вот Лали совсем ее не помнила.

«Лали Орбелиани…» — произнесла она одними губами, тщетно пытаясь вспомнить, звал ли ее так кто-нибудь, кроме ее похитителя. Пока что она предпочитала думать, что он ее похитил, не желала верить, что могла согласиться на все это добровольно. Так было проще принять свое положение, несмотря на то, что похищение ничуть не казалось лучшей долей…

Открыла один из случайно выбранных журналов, пролистала, пока не нашла собственную фотосессию. Провела кончиками пальцев по глянцевым снимкам черноволосой красавицы в бикини с восхитительной шелковой золотистой кожей и идеальными женственными формами. Она смотрела дерзко, с вызовом, провокационно и манко. Красотка лежала на светлом песке на фоне ослепительно сияющего моря. Влажные пряди локонов прилипли к щеке, легкий бриз разметал на фоне голубого неба черные кудри. Губы соблазнительно приоткрыты, демонстрируя белоснежные ровные зубки. Одна бровь вызывающе-вопросительно вздернута, подбородок гордо приподнят.

Перелистнула страницу и прочла заголовок. «Великолепная Лали. У нее драгоценное имя1, божественная фигура, лицо ангела и сердце львицы». Далее следовало интервью с ней, в котором она рассказывала, как начинала свою карьеру. В Тбилиси она участвовала в конкурсе Мисс Грузия, но заняла лишь четвертое место. Однако, ее заметили и стали приглашать на съемки. Сначала она снималась в какой-то рекламе, вовсе не мечтая о карьере супермодели, ей просто нужны были деньги на учебу. Потом ее фото каким-то чудом заметил агент Elite Model Management и пригласил принять участие в престижном международном конкурсе моделей Look of the Year, который в тот раз проходил в Париже. Она стала одной из победительниц и получила контракт в качестве первого приза. От того контракта ей пришлось отказаться, потому что ей было необходимо продолжить учебу. На этом настаивали родители. Тем не менее, ее карьера модели пошла на взлет, и сменить место жительства на следующий год ей все-таки пришлось, когда ей предложили длительную работу в Лондоне за баснословный гонорар. Даже родители оказались не против такого карьерного скачка, хотя Лали росла в традиционно строгой грузинской семье.

В другом интервью на целую страницу шли ничего не значащие вопросы вроде: «Ты говорила, что любопытна. Какие еще качества тебе присущи?» или «Ты все решаешь сама?» или «Есть ли у тебя подруги среди манекенщиц?» или «Ты любишь интервью?». Лали изо всех сил пыталась по ответам составить для себя некое представление о том, кем она была когда-то, но ничего кроме безликого среднестатистического и довольно банального образа некоей модели у нее не складывалось. К тому же ее собственные ответы, которые она пыталась мысленно составить заранее, практически не сходились с приведенными в журнале.

А вот фотографии завораживали своей безупречной красотой: нежный золотистый загар, шикарные волнистые водопады черных волос, большие по-восточному загадочные карамельные глаза, высокий слегка закругленный лоб, аккуратный прямой немного укороченный носик, крупные чувственные губки, очень нежное лицо правильной овальной формы с приятно округленным подбородком и немного впалыми щеками, которые эффектно выделялись при правильной подсветке.

Собственное тело тоже не могло не завораживать. Наверное, оно и правда было божественным, потому что большинство снимков хотя и относились к выдержанному уровню top-fashion, все же несли на себе отпечаток эротизма. Дикая Лали в леопардовом купальнике держит на цепи трех леопардов. Нежная Лали в кружевном белоснежном белье среди белых орхидей. Страстная Лали на рояле в черном сверкающем бриллиантами топе, лакированных туфельках с острыми носиками и стрингах. Распутная Лали голосует на трассе в джинсовой мини и драных колготках. Невинная Лали обнаженной сладко потягивается на шелковых простынях. Лали — королева на троне. Лали — дерзкая девчонка в черной коже на байке. Лали — светская дама в скромном элегантном платье и со строго убранной прической, зато на шее, на запястьях и в ушках — произведения искусства от Graff Diamonds. На многих снимках на теле модели не было никаких татуировок. Затем они появились…

По самое горло насмотревшись этих гламурных изысков, Лали запустила журнал в стену, схватилась за голову, подскочила с места и заметалась по комнате как загнанный зверь. Что же это такое? Ни телефона, ни планшета, ни телевизора, ни ноута, ни даже радио… Вообще никаких представлений о внешнем мире, о ней самой… И только эти чертовы журналы с девушкой, которая казалась абсолютно чужой!

Лали подошла к зеркалу, вглядываясь в собственные черты, провела ладонью по слегка неровной от шрамов коже на бедре, где была татуировка. Что это за отметины? От чего можно было получить такие? На ожоги не было похоже… на порезы тоже… Только выжженная память не предлагала никаких ответов… Да и человек, держащий ее в плену, похоже, не собирался помогать ей вспомнить все.

Если судить по часам, день вновь клонился к вечеру, а она так и просидела одна взаперти, непонятно чего ожидая. Вопреки ее опасениям, Виктор не пришел к ней перед сном, чтобы сделать укол. Вместо него явился человек, который назвал себя врачом. Он со всей серьезностью провел медицинский осмотр, проверил реакции, сделал экспресс-тесты, расспросил о самочувствии, а затем подвел итог: ее состояние удовлетворительно, и противопоказаний к инъекциям нет. После этого он достал из своего чемоданчика шприц с препаратом и замер в позе вежливого и терпеливого ожидания, пока она освободит руку.

— Я не хочу делать укол, — возразила Лали, упрямо качнув головой. Мужчина не проявил ни малейшего волнения на этот счет, лишь понимающе улыбнулся, поправив очки в тонкой оправе.

— Простите, но ничем не могу помочь в этом вопросе, — несколько виновато пояснил он. — Вы подписали контракт. Я всего лишь оказываю вам услуги в соответствии с вашими же пожеланиями.

Слушать эту заевшую пластину ей уже порядком поднадоело, но рядом с этим медиком она почему-то потеряла всякую веру в смысл своего сопротивления. Она не чувствовала, что от него исходит угроза. Она растерялась… Она сама не знала, что и как говорить, чего требовать…

— Пусть… — запнулась она, — пусть тогда лучше придет Виктор. Я… я хочу с ним поговорить.

Врач вновь понимающе кивнул, но остался непреклонен.

— На данный момент Виктор Сергеевич недоступен. Как только он освободится, то обязательно вас посетит. Будьте умницей, Лали. Инъекции необходимо делать по схеме. Дозировка четко рассчитана на каждый день и постепенно будет снижаться. Вам не о чем переживать. Просто примите ситуацию, доверьтесь и не думайте о плохом.

Горько усмехнувшись, девушка откинулась на подушки и закрыла лицо руками. Затем заставила себя собраться.

— Хотя бы объясните, как все это работает…

— Охотно, если вам станет от этого легче. Несколько дней назад, практически сразу после подписания контракта, вам ввели основной препарат, который заблокировал воспоминания обо всех событиях вашей жизни. То, что мы колем вам сейчас, всего лишь поддерживает его эффект. Механизм довольно прост и не имеет побочных действий. Ваше состояние тоже это подтверждает. У вас нет ни малейших причин для опасений.

Лали тяжело вздохнула. Как «убедительно» и «очевидно»… Медик рассуждал об этом как о рутине. А пробовал ли он побывать на ее месте?

— Что будет, если я откажусь? Если я вам не позволю? — начала вновь сердиться она.

— Вы все равно получите дозу так или иначе. Например, во сне. Либо в той форме, в какой решит исполнитель по вашему контракту. Вы ведь читали условия.

От последних слов по коже пробежался морозец. Расспрашивать дальше совершенно расхотелось. Методы Виктора были очевидны и понятны. Она ходила по кругу и она попала в западню, из которой не было выхода.

Позволив врачу наконец сделать свое дело, отвернулась, накрылась одеялом и свернулась калачиком, потирая уколотую руку. Он вновь сказал ей нечто ободряющее, но она уже не стала слушать. Вместо этого пыталась понять свои ощущения от инъекции, но, кажется, ничего не чувствовала… Только растерянность, смутное ощущение опасности, а еще стыд за то, что она испытывала рядом с Виктором, стоило ему приблизиться, прикоснуться бесстыдно и требовательно…

Следующий день вновь прошел в неведении и тревогах. Правда, его слегка разбавили новые посетители из числа обслуживающего персонала. Они предлагали ей различные услуги вроде массажа, расслабляющих спа-процедур и всего спектра услуг салона красоты… Поначалу она смотрела на пришедших как на умалишенных. Неужели эти люди правда считали, что в таком положении и состоянии ей был нужен массаж или маникюр? Тем не менее, убедиться, что все это всерьез, ей пришлось очень быстро, когда в комнату уже принесли специальную массажную койку. Это стало последней каплей. Лали вскочила на ноги и так наорала на массажистку и ее ассистентов, что им оставалось только молча уйти, быстро забрав с собой все свои принадлежности. Впрочем, сильно удивленными или шокированными они не выглядели. Все вели себя так, будто все шло по плану и все было в норме. Боже, как это ее бесило и сводило с ума!

Ближе к вечеру, когда Лали уже совсем было поверила, что ее оставили в покое, в дверь вдруг постучали и, как всегда, вошли, не дожидаясь ее согласия. Одна горничная прошла в комнату с огромной плоской белой коробкой в руках и положила ее на постель. Другая в это время дежурила у входа. Интересно, если бы Лали попыталась бежать, они набросились бы на нее и скрутили?..

Все это время она пыталась хоть что-то рассмотреть в приоткрытую дверь. Вот и сейчас, глядя мимо «дежурной», девушка попыталась разглядеть, что располагалось за дверью. Пока Виктор нес ее на плече головой вниз она не очень-то могла смотреть по сторонам, разве что прикинула, что их спальни располагались совсем близко друг от друга. Из-за двери шел яркий солнечный свет, и ей невыносимо захотелось туда. Черная комната, хоть и была очень просторной и хорошо освещенной, давила на нее со всех сторон своей мрачностью, замкнутостью, сконцентрировавшимся в ней напряжением. Интересно, он всегда держал здесь своих… кукол для забав? От одной только мысли об этом стало противно.

Между тем, горничные покинули ее спальню, не забыв, как всегда, щелкнуть снаружи ключом. Девушка подошла к постели и отбросила крышку с коробки. На складках из кремово-золотистого атласа пышными облаками лежало полупрозрачное кружево с простым рисунком «сеточка». Все оно было расшито волшебными узорами в виде переплетающихся цветов из золотых нитей, золотых паеток и жемчуга. Даже сомнений не оставалось, что работа ручная и очень искусная… От такой красоты дух захватывало… Если бы только Лали не знала, чье это было преподношение, она бы прыгала в предвкушении примерить подобный наряд…

Там же обнаружились бессовестно прозрачные и крошечные бикини, тоже покрытые золотыми узорами и с прорезью между ног, по краю вышитой жемчугом. В уголке примостились золотистые босоножки, будто сотканные из ажурных теней, отбрасываемых экзотическими растениями…

А еще среди складок юбки лежала маленькая черная с золотым ободком и золотым силуэтом розы открытка, открыв которую, Лали прочла несколько слов, написанных витиеватым каллиграфическим почерком: «Будь готова в 7». Девушка скривила губы в невеселой скептической усмешке. Большой мальчик предпочитает поиграть в игру «Одень Барби, раздень Барби»?..

Провела ладонью по лицу, закрыв глаза. Что ей делать? Играть по его правилам? И правда подчиняться во всем? Или… Она стиснула зубы, пытаясь представить себе ужасы БДСМ, которые рисовало богатое воображение. Может, память и подводила ее, когда дело касалось событий собственной жизни, но уж святой невинностью она точно не была, если могла себе очень хорошо представить, каким может быть жесткий БДСМ… Она правда предпочитала все это?.. Или желала попробовать?.. Или он просто водит ее за нос своими запугиваниями, прекрасно зная, что иных способов воздействия у него не будет из-за условий контракта?.. Рисковать, проверяя, так ли это, почему-то совершенно не хотелось.

Лали вытащила из коробки платье и разложила на постели. Ох… Дыхание вновь перехватило, и пальцы невольно потянулись к богато расшитой ткани… Она прекрасно могла себе представить, насколько кропотливым был такой труд — создать вручную всю эту красоту…

Конечно, без откровенности не обошлось. Юбка платья была длинная в пол, а вот лиф состоял лишь из двух «лепестков» ткани, едва прикрывающих груди и держащихся на тоненьких бретельках, застегивающихся сзади на шее. Спина оставалась полностью обнаженной, как и бока… Да она вообще будет в нем практически голой… В голове тут же нежданно-негаданно промелькнули откровенные фантазии, как этот нахальный Виктор легко проникает ладонями под лиф, лаская груди… или одним движением отпускает застежку на шее, и она оказывается беззащитно голой в его объятьях.

Господи… К щекам прилила кровь, во рту пересохло, от нехватки кислорода под ребрами жгло и болело… а еще соски затвердели, откликнувшись на распутные мысли… и между ног мучительно обожгло и запульсировало… Что такое он с ней сделал? Подсунул ей какой-нибудь афродизиак? Вколол наркотик? Что вообще он ей колол?..

Вспомнив, что в комнате могли быть видеокамеры, заставила себя не проявлять лишних эмоций, хотя обнаженное тело Виктора так и стояло перед глазами, а ощущения от его близости будто впитались под кожу, дразня миллионами чутких щупалец.

В этой комнате можно было сойти с ума от бездействия и замкнутого пространства, потому в голову и лезли всякие сумасшедшие мысли. Может быть, на то и было рассчитано, чтобы полностью подчинить ее волю…

Вдруг на ум пришло одно единственное занятие, которое могло ее сейчас отвлечь — физические упражнения. Да, кажется, она регулярно занималась чем-то подобным, потому что знакомые движения она вспомнила мгновенно. Оставалось только разыскать для этого какую-то подходящую одежду, переодеться и не думать ни о чем, пока не придет время участвовать в новой партии… в чьей-то чужой партии, правила которой были ей неизвестны и непонятны. А еще занятия спортом давали возможность подумать о побеге без нервов и психозов. Они помогали абстрагироваться. Для начала ей следовало хоть как-то изучить дом и, возможно, его обитателей.