Останься со мной!

Вера и Марина Воробей

Ви-джей Черепашка познакомилась с Женей Кочевником, талантливым поэтом и музыкантом, при чрезвычайных обстоятельствах, когда он собирался прыгнуть с крыши многоэтажного дома. Она уговорила его не делать этого, а позже, послушав его песни, пригласила на свою передачу «Уроки рока».

3

Люся не слышала слов похвалы и искреннего восхищения, которыми щедро осыпали ее Александр Торопцев и психолог. Ей даже уши захотелось заткнуть — до того неуместно все это было сейчас. «Как же так? — спрашивала себя Черепашка. — Как они могли так подло поступить с Женей?»

— Так нечестно! Я же ему пообещала! — Она даже не вытирала катящиеся по щекам слезы. — Ведь он поверил мне, а вы!

— Да пойми ты, — терпеливо объяснял ей Александр Торопцев. — Мы не имели права его отпускать. Такой закон есть. Ведь этот парень создал ситуацию, прямо угрожающую его жизни.

Под лестницей Женю ждала засада. Два крепких спасателя скрутили его по рукам и ногам, едва тот показался на металлической лестнице, ведущей с чердака. Впрочем, Женя не сопротивлялся. Его подносили к лифту в ту самую минуту, когда Черепашка в сопровождении Торопцева покидала квартиру на шестнадцатом этаже. Ту, с лоджии которой они вели с Женей переговоры. Они встретились взглядами — Женя и Черепашка. Нет, он ничего ей не сказал, но так посмотрел, что Люся поняла: этот взгляд она не забудет никогда.

— А куда его повезли? — Тыльной стороной ладони Черепашка смахнула со щеки слезинку.

— В больницу, — сдержанно ответил психолог и добавил после паузы: — Психиатрическую. Да ты не волнуйся. — Он заглянул Люсе в глаза. — Должны же врачи убедиться, что повторения или, как у нас говорят, рецидива не будет. Как только станет ясно, что состояние Жени стабильно, его выпишут.

— Давай сюда коробочку, — протянул правую руку Александр Торопцев.

— Не дам! — испугалась Люся. — Я должна передать письмо Маше! Я обещала!

— Да передашь, передашь, — заверил ее Торопцев. — Но вначале нужно посмотреть, что там написано, и отснять письмо и саму коробку. Таковы инструкции.

Нехотя Люся достала из сумки небольших размеров жестяную коробку из-под чая, украшенную оранжево-черным орнаментом. Судя по стертой кое-где краске, коробка была очень старой. Внутри оказался сложенный вчетверо тетрадный листок: «Я тебя очень люблю, Маша. Останься со мной! Женя».

Вот и все. Всего лишь три предложения, выведенные неверной, дрожащей, судя по пляшущим буквам, рукой. На дне лежал клочок бумаги с написанным на нем адресом.

— Это где-то поблизости, — сказал психолог, взглянув на адрес.

— Да, тут совсем неподалеку, — подтвердил Торопцев. — Вон в тех домах. — Он махнул рукой в сторону автобусной остановки и достал откуда-то из-под сиденья фотоаппарат.

— А этой Маши здесь не было? — спросила Люся, после того как спасатель сфотографировал тетрадный листок с обеих сторон и вернул его на место.

— Порывалась, — криво усмехнулся психолог. — Да только мы не допустили этого. Неизвестно, какая бы реакция была у Жени, окажись она здесь… Давай мы тебя подбросим туда? — предложил психолог. — Заодно и ребят наших заберем.

— А что, там тоже ваши люди? — искренне изумилась Черепашка.

— А ты как думала? — Александр Торопцев спрятал в усы самодовольную улыбку. — В таких случаях нужно все держать под контролем.

— Только меня не надо контролировать, ладно? — Люся строго взглянула вначале на Торопцева, а потом на психолога. — Я сама передам письмо Маше! Женя попросил об этом меня, а не вас!

— Ты чего раскричалась-то? — широко улыбнулся Торопцев, показывая крупные белые зубы. — Никто и не собирался тебя контролировать.

В эту минуту из подъезда, кутаясь в полушубок из искусственного меха, выбежала хрупкая, маленькая женщина.

— Спасибо тебе, деточка, — поблагодарила она, подойдя к машине, возле которой стояла Черепашка и спасатели.

«Женина мама», — сообразила Люся и почувствовала, как краснеет. Она не представляла, что нужно говорить в таких случаях, как себя вести. Не скажешь же «пожалуйста», «на здоровье» или «не за что»! Еще хуже прозвучит бравое: «Пустяки! О чем вы говорите? Каждый на моем месте поступил бы так же!» Ничего этого Люся, естественно, не сказала, лишь, окончательно смутившись, отвела взгляд в сторону. И в этот миг холодные пальцы женщины коснулись ее руки. От неожиданности Люся вздрогнула. Женщина протягивала ей белый, без рисунка, конверт.

— Что это? — невольно попятилась Черепашка.

— Тут немного, — замялась Женина мама. — Но ты возьми… Купишь себе что-нибудь…

— Да вы что?! — искренне возмутилась Люся. — Уберите немедленно! Я что, по-вашему… — Она запнулась, потому что не знала, как продолжить начатую фразу.

На помощь пришел Александр Торопцев. Видимо, тому не раз приходилось оказываться в подобных ситуациях, потому что голос его звучал уверенно и твердо, хотя глаза смотрели на женщину из-под густых бровей снисходительно и немного устало.

— Татьяна Сергеевна, идите домой. Хотите, я вас провожу? А на эти деньги купите лучше своему Женьке фруктов. Ему сейчас витамины просто необходимы… — И, взяв смущенную и еще не оправившуюся от потрясения женщину под руку, спасатель повел ее к подъезду.

— А тебе, между прочим, медаль положена, — сказал то ли в шутку, то ли всерьез психолог, когда его коллега и Женина мама скрылись за тяжелой подъездной дверью. — За отвагу и мужество, — зачем-то уточнил он и заулыбался.

— Себе возьмите, — едва повернув голову в его сторону, бросила Черепашка.

— Да не дуйся ты! Все будет в порядке с твоим Женей! Давай залезай в машину!

И когда она, обойдя машину, уже открыла было дверцу, снова откуда-то сзади раздался голос:

— Люся!

Теперь Черепашка знала, кто ее зовет. А ведь она со всеми этими делами совсем забыла о неожиданной встрече! Немудрено вообще-то. Не каждый же день она спасала людей.

Нерешительно Черепашка направилась туда, где за ограждением все еще толпился народ.

— Привет, — сказала она и почувствовала, как внутри что-то оборвалось и упало вниз. — Ты знаком с этим Женей? — Люся старалась держаться так, чтобы Гена не заметил ее волнения. Впрочем, даже если заметит, нестрашно. Все можно списать на экстренность ситуации.

— Знаком, — не сразу ответил Гена.

И возникла пауза. В этот момент ее окликнул Торопцев. Он уже проводил, видимо, Женину маму до квартиры и сейчас махал Люсе рукой:

— Ехать надо!

— Иду! — крикнула Черепашка и хотела уже попрощаться, но он вдруг спросил:

— Значит, это ты его спасла?

— Ну, я же там не одна была, — неопределенно махнула рукой Люся и вдруг совершенно неожиданно для себя предложила: — Поехали с нами?!

И, ни о чем не спросив, Гена нагнулся, пролез под натянутой веревкой ограждения и, оказавшись рядом с Люсей, сказал:

— Поехали.