Интриги темного мира

Вера Чиркова, 2013

Лишь с серпантином горной дороги, где крутые повороты сменяют друг друга с головокружительной скоростью и за каждым ждет совершенно новый пейзаж, сравнима череда событий в жизни Томочки. В неизмеримо далеком родном мире и в недалеком прошлом – благоразумной и рассудительной папиной дочки-студентки, а в настоящем – послушной рабыни самоуверенного и безжалостного мага, одного из хозяев чужого, таинственного и недоброго мира. Мира, в котором можно безнаказанно вызывать из соседних миров белокурых девственниц, наряжать их как захочется, то благочестивой зейрой и простой горожанкой, а то презренной отверженной или претенденткой в невесты повелителя, и обращаться с ними как с игрушками. Дорогими, но бесправными. И в этом жестоком мире у девушек нет никакого права ни на выбор, ни на собственное мнение. Есть только зыбкая возможность испытать силу непонятного слова зейры да неуловимый шанс начать гонки по серпантину с нового витка, обретя в испытаниях желанный для повелителей этого мира дар.

Глава 6

Дела хозяйственные

— Проклятый будильник! — Я спросонья протянула руку, пытаясь наугад нащупать самый ненавистный предмет из всего великого семейства электронных приборов.

Однако наткнулась на гладкую и теплую стену, потом на такой же потолок… Открыла глаза, секунд пять боролась с ночной забывчивостью… Потом вспомнила и даже застонала. Черт!

Вот теперь новый папа точно разнесет меня в пух и прах и посадит на цепь. И я сама даже слова не скажу в свою защиту, хотя, если хорошо подумать…

Мерзкое дребезжание послышалось снова, и только теперь я вспомнила, что сразу после похода за белыми девами ковен выдал мне новый медальон, точно такой, какие были положены только эргам. С огромным, чуть не с куриное яйцо, зеленоватым драгоценным камнем в центре. Камень был привязан ко всем шарам ковена и к таким же амулетам эргов, только у магов они подпитывались собственной магией, а мне медальон ковена объединили с цепочкой-накопителем. И он позволял меня найти и вызвать на разговор в любую секунду. Похоже, именно об этом мечтал неизвестный абонент, так упорно вызывавший меня сейчас на связь. Однако от одной только мысли, кем он может быть, у меня вмиг пропало всякое желание отзываться. Пусть пока думают, что я еще сплю.

Вот потому-то я так яростно ворчала и возмущалась, еще когда мне его всучили, что предвидела именно такие ситуации. Упиралась изо всех сил, доказывая, что только восточным женщинам по силам таскать на шее столько булыжников, а я никогда таковой не являлась и стать не мечтаю. Однако ковен был убедительнее, потому что у них был козырный туз. Мой муж.

Черт, — уныло ужаснулась я, вспомнив, что этот самый туз сейчас уже должен был очнуться. С ностальгией вспомнила о той минуте, когда считала, что главная неприятность — это отчитывающий меня старый колдун.

Прости, папочка, была неправа… хотя сожрать себя без соли все равно не позволю. Вот теперь я окончательно проснулась и все припомнила, и особенно слова Дракоши, что мы «где-то не там».

Сейчас попробую определить, где оно, это «не там». Всмотрелась в мутную полупрозрачность слабо светящихся стен и потолка, пожалела о потерянной драконом прозрачности и поняла, что идти придется другим путем.

Я погладила теплую стенку и невольно нервно хихикнула. Лежу внутри монстра и нежно глажу стенку желудка. Расскажи такое кому из прежних подруг, и окажешься в комнате, где стены будут еще и мягкими.

— Дракоша, ты как там? Только говори потихоньку.

— Ага. — В стенке напротив меня вдруг прорезался жуткий глаз и уставился с любопытством. — Там Тиша. И Олья.

— Фух… это хорошо. Значит, мы все-таки туда пришли. Это тоже мой дом, только он в другом месте, но это неважно. А больше никто не приходил?

— Лист, — смущенно признался монстр, — и Осока. Хотят сидеть на шее.

— Они и так уже сидят на моей шее, — возмутилась я, но припомнила, что дракоша, по сути, сам ребенок, и добавила: — Ну немножко можешь покатать. Но запомни, кусать и хватать тут никого нельзя, разговаривать нужно тихо и вежливо. Если будут спрашивать про тот замок, где ты ел железки — молчи. Я сама расскажу все, что нужно. И если что-то не понятно, зови меня или Тишу. А вот приказы слушаешь только мои. Я ухожу в дом, а ты тут вокруг немного погуляй, осмотрись. Все понял?

— Ага.

— Тогда сделай мне выход. — Как вовремя я сообразила, что если прыгну, то перенесусь вместе с дракошей!

Слева от меня стена посветлела, истончаясь прямо на глазах, появилась округлая дыра и начала быстро расти.

— Еще, дракоша, так мне неудобно… Ага, вот теперь хорошо.

Я покрепче прихватила полы шубы и выскользнула наружу, под моросящий дождик. Проворно прошлепав валенками по лужам, вскочила на крыльцо, оглянулась и невольно присвистнула.

Дракоша был размером со средний автомобиль и напоминал сквозь марево дождя небольшой скрепер или погрузчик, оформленный дизайнером под монстра. Очень внушительного и злобного монстра.

По хребту шли поблескивающие сталью острые шипы, многочисленные зубы загибались, как у гигантского удава, грудь посверкивала мозаикой из стальных и железных чешуек, лапы венчали внушительные когти, а из-под лежащего на земле пуза выглядывал округлый бок огромного, как бочонок, шара.

— А пузико? — печально спросил он голосом прораба, и я невольно прыснула.

— Катись сюда, там дождь, а я и так валенки промочила.

— Дракоша сушил, — подкатив к крыльцу вплотную, гордо сообщил монстр.

— Поняла, спасибо тебе, — поглаживая мгновенно ставшее идеально гладким пузико, с чувством сказала я. — А теперь гуляй, я пойду на Дэса посмотрю.

— Наконец-то про мужа вспомнила, загульная девчонка, — свирепо прорычал в проеме распахнувшейся двери голос свекра.

— Этот ненужный? — вплотную склонив ко мне зубастую морду, с тихой надеждой спросил дракоша.

— Увы, маленький, этот нужный, — тяжело вздохнула я. — Иди гуляй.

И, чтобы не слушать ругани, мигом переместилась в свою спальню.

Так переместилась, чтобы оказаться в уголке и ни на кого не свалиться. А еще (и это, пожалуй, было главным) хотелось иметь несколько секунд, чтобы осмотреться, понять, до какого предела раскалены страсти и вообще просто сориентироваться.

В спальне оказалось полутемно из-за затянувшейся непогоды и на удивление тихо. Но на постели кто-то лежал. Бросив в углу шубу и валенки, я осторожно дошла до кровати, всмотрелась в непривычно спокойное и умиротворенное лицо Дэса и села рядом, прислушиваясь к дыханию. Вроде ровное… Почему же тогда он не открывает глаз?

Полувоенная жизнь в замке зейра, которому Дэс никогда особо не доверял, выработала у него привычку спать очень чутко. Обычно эрг просыпался от звука шагов за дверью или шелеста крыла ночной птицы. А на мои прикосновения реагировал просто мгновенно. А тут я уже целую минуту сижу рядом и вожу пальцем по щекам, подбородку… расслабленным губам… и никакой реакции.

— Как ты? — прожурчал голосок Ольи, и мне на запястье легла чуть зеленоватая ручка. С наступлением осени кожа ундины как-то выцвела и теперь почти не отличалась цветом от человеческой.

— Нормально, — отмахнулась я. — Что с Дэсом?

— Спит, — проговорила она как-то виновато. — Колдуны сказали, проклятие было сильное, он его на себя взял. Но ты не беспокойся, мы вечером его почти вычистили, а то, что осталось, он сам переборет, нужно только время.

— Сколько? — спросила машинально, на самом деле для меня никакого значения не имело, день он пролежит или месяц. Важно, что он жив и в основном здоров… Или нет? — Олья, а ран или каких-то повреждений нет?

— Нет. — Она погладила меня по руке. — Не тревожься. А спать будет недолго, два или три дня. Это хороший сон, целебный.

— Ладно, верю, — вздохнула я. Сомневаться в словах ундины не приходилось. — Тогда пойду сначала умоюсь, а потом начну решать проблемы.

Темный и с длинными рукавами халат в шкафу нашелся всего один. Темно-синего бархата, с узким серебряным кружевом по краям свободных рукавов и отложного воротника. Почему-то он оказался мне широковат, пояса хватило обернуть вокруг талии и завязать на животе.

Похоже, зря ограничиваю себя в пирожных и тортиках, сообразила я, посмотрев в зеркало. Потолстеть с такой жизнью мне вовсе не грозит. Вот и сегодня уже не меньше десяти часов, а у меня маковой росинки во рту не было. И взять ее, пока я не приведу себя в порядок, негде — судя по тому, что ниоткуда не доносится никаких запахов.

Вернувшись в спальню, села на свое место рядом с Дэсом и принялась расчесывать волосы. Несмотря на особые мыла, которые варит один из алхимиков ковена, после мытья приходится уделять косе несколько минут.

Внезапно раздался небрежный стук в дверь и, не дожидаясь моего ответа, в комнату ворвался Вандерс.

— Можно? — Голос у свекра был злющий и ехидно-холодный.

— Входи, — буркнула я, не прекращая своего занятия и ожидая кучи обвинений в беспечности, легкомысленности и прочих совершенно справедливых недостатках. Но он почему-то молчал. — Садись, папа, — вздохнула я и подняла на него глаза. — Я сейчас…

А что это он на меня как-то странно смотрит? Нет, уже не смотрит, показалось, наверное. Взгляд снова колючий и неприступный.

— Ты хоть иногда смотришь на себя в зеркало? Вот с чего ты взяла, что мужчинам женские скелеты нравятся?

— Да только сейчас смотрела, — возмутилась я. Вот умеет этот злыдень завести с пол-оборота! — Просто вчера тяжелый день выдался, не до еды было.

— А про то, что ты полон дом гостей натащила, и муж голодный лежит, а тут и корки нет, не забыла?

— Корки были. Вы сами их утащили. И вообще, сказала же я тебе — подожди пять минут, все вам будет. Впрочем, вы ведь колдуны и мужчины? Приносить в дом дичь ваша обязанность.

— Мала ты еще про обязанности мне рассказывать… — Колдун прошелся по комнате, крикнул: — Райвор, Силмор! — И приказал мне: — Открой нам дверь в мой дом, в ту комнату.

Парни вошли почти мгновенно, значит, ждали у двери и все слышали — поняла я, рассматривая такие же сердитые, как у отца, лица. Впрочем, эта сердитость как-то быстро растаяла, когда я, перебросив на грудь недоплетенную косу, встала посреди комнаты и открыла дверь.

— Пожалуйста. Еще какие указания будут?

— Зигерс скажет, когда снова дверь открыть, — бросил свекор и первым шагнул в свой дом.

Следом, не глядя на меня, молча ушли девери, и я облегченно вздохнула — где бы плакали, а тут таких нет. Быстро доплела косу, сколола в узел на затылке, нежно поцеловала Дэса и, шепнув, что скоро приду, отправилась на кухню.

— Эта чего же делается! — бросился навстречу Тиша, не успела я войти. — Твоя же зверюга все делянки с травами укатала!

— Так, Тиша, — отрезала я. Как с ума все посходили со своими претензиями! — Все упреки, пожалуйста, к твоим детям, это они кататься захотели!

— Так они малые еще, глупые. Не понимают, что там потом ни душица, ни мелисса расти не станут!

— Тиша, сначала коренья и лук почисти и порежь, и пусть Олья рыбы принесет. А пока резать будешь, вспомни, что всего месяц назад, когда твой сын собирался на мне жениться, он был жутко талантливым. С чего это он так поглупел за последнее время? И где Зигерс с Тером?

— Защиту подновляют. — Леший опасливо оглянулся и понизил голос: — Старый колдун сказал, что она никудышная.

— Тогда пусть работают, я сама справлюсь, — ставя котел на плиту, согласилась я. Защита действительно самое важное.

Если бы Балисмус в свое время не подселил мне в окно духа, где бы сейчас был Дэс? Хотя эрг тогда так поступил скорее из желания подлизаться — показать, какие они добрые, белые и пушистые, чтоб я поменьше срывалась в бега. И хотя у Бали это не особенно получилось, за дракошу я ему искренне благодарна, и готова повторить это хоть сто раз. А вот насчет защиты есть у меня идея. Но чуть позже, пусть дети накатаются.

В окно постучали и я, еще под впечатлением вчерашних событий, отпрыгнула в сторону, решив, что это снова свекор, хотя и мелькнуло сомнение — как такое может быть? Оказалось, не может. Это Олья притащила корзину с рыбой. С одной-единственной огромной разделанной рыбиной.

Вот теперь за навар я вполне спокойна, а пирогами и закусками разживусь у Диши, — оптимистично рассуждала я, протирая от крошек половину стола и открывая окно в кухню поварихи.

Все мое благодушие испарилось в один момент, едва я рассмотрела подозрительно пустынную и холодную кухню и мрачную кухарку, сидевшую у стола без обязательного фартука, зато в чепце и шали.

Как меняет человека жизнь! — хмуро рычала я, рыская сферой по помещению и замечая все новые красноречивые доказательства своего первоначального подозрения, — ведь всего два месяца назад я и не подумала бы сначала все осмотреть, а потом открывать дверь.

Теперь я сделала именно так, и желание открывать ее в это помещение исчезло, как снежинка на сковороде. Зато появилось несколько вопросов к магам — ко всем, кого я знаю, и к Терезису в том числе. Но сначала я спрошу того, в ком не сомневаюсь ни на грамм.

В доме Хенны царила та же напряженная тишина, что и в кухне Диши. Да и сама Хенна, сидевшая в кресле у почти прогоревшего камина, смотрела перед собой так же хмуро и настороженно. Я приоткрыла окно, всего на палец, и посмотрела на нее без заслона. Руны, которые нарисовал на мне Дэс, и усиленная ментальная защита позволяли издали разглядеть простые иллюзии и чары, а вблизи даже мощные личины. Было только одно условие — заслон должен быть приоткрыт. Через грань руны таких вещей не ощущали.

И едва я открыла заслон и убедилась, что это действительно Хенна, она еле заметно напряглась и словно сама себе пробормотала:

— Если Оньку вынесла ты, выноси сейчас и меня.

Время на раздумья у меня не было, зато исподволь наработался опыт быстрого увода. Уже в следующий миг я подвела экран под кресло, распахнула дверь и, едва Хенна вывалилась на стол, захлопнула заслон.

— Это что ж ты творишь? — ахнул леший, сноровисто нарезавший за кухонным столом овощи и краем глаза подсматривающий за мной. — Магессу притащила! А вроде пироги обещалась.

— Какие пироги, леший, — потирая спину, вздохнула Хенна и спрыгнула со стола. — На острове такая обстановка, что никаких пирогов не будет.

— Хенна, — прикинув важность навалившихся проблем, решительно объявила я, — все это очень интересно, но у меня мужики голодные. И сама вчера в обед последний раз ела.

— Дак что молчала? — возмутился Тиша и достал ниоткуда темно-бордовое осеннее яблоко. — Сжуй пока, сейчас что-нибудь придумаем.

— Я и сама придумать могу. — Начиная звереть от голода и нехороших предчувствий, я вспомнила свои навыки воришки и открыла сферу в давно облюбованный чулан одной из столичных булочных. — Иди, помоги переносить. Потом попрошу Найка, он расплатится.

Хенна страдальчески поморщилась, но вслух спорить не решилась, и вскоре стол ломился от разнообразной выпечки.

— А вот теперь рассказывай, — разлив чай и подвинув ближе тарелочку со свежим пирожным, предложила я учительнице, — что там случилось, и почему Диша сидит со зверским лицом.

— Диша бастует, — страдальчески покосилась на меня магесса. — Викторис запретил давать тебе пироги, а на шкаф собирался поставить ловушку, но она отказалась печь и вообще готовить. И теперь сидит, а они следят за ней по шару.

— Ах вот как! — отодвинув недоеденное пирожное, я ринулась к окну и распахнула створки: — Терезис! Зигерс! Вы где?

— Уже здесь, — виновато отозвался голос Тера от двери, и я резко обернулась.

М-да… А что это с его курткой? И откуда на черной шевелюре след подпала?

Черт… Вот неужели не соображал старый интриган, что эти двое обязательно начнут выяснять, кто сильнее!

И даже мне ясно, что колдун. И не по способностям, а из-за того, как честно признался вчера свекор, какие заклинания они учили. Потому что никогда не сможет победитель в многоборье одолеть чахлого киллера со снайперским прицелом.

— Терезис, — не обращая никакого внимания на довольно ухмылявшегося деверя, с печальной укоризной, которую твердо решила взять на вооружение, промолвила я напарнику, — твой учитель очень огорчится, когда узнает, что ты, как мальчишка, поддаешься на провокации колдунов, которые с малолетства учились не лечить и не спасать, а побеждать любым путем.

— А что в этом плохого — побеждать? — прищурившись с такой знакомой ядовитостью, спросил Зигерс, в открытую разглядывая меня.

— В этом нет ничего плохого, братик, — ласково улыбнулась я ему, и он с досадой стиснул челюсти, — наоборот, это очень полезное умение. Если не переходит, как вчера сказал наш папа, во вседозволенность.

Зигерс дернулся и помрачнел, хотел что-то еще сказать, но я не дала:

— Мне нужна ваша помощь, обоих, потому и звала. Я хочу забрать Дишу, но там ковен собирался ставить ловушки. Можете посмотреть, есть они или нет?

— Она отказалась готовить, и ставить ловушку уже бессмысленно, — уныло пробормотала Хенна.

— Зная паранойю Викториса, никогда не поверю, что он откажется сделать хоть какую-то пакость, — злобно отозвалась я.

Незапертые створки окна резко распахнулись, и в кухню влезла голова дракоши.

— Дракоша хочет в окно.

— Немного подожди, скоро я сделаю тебе окно, — пообещала я ему. — А где Лист с Осокой?

— В пузике… — скромно признался монстр.

— Что? — подпрыгнул леший. — Тесса! Твой монстр… О-о-о…

— Дракоша, — с укоризной глядя на побледневших магов, попросила я духа, — повернись к окну боком и сделай его прозрачным, люди хотят посмотреть, что делают эти зеленые бандиты.

Монстр катнулся с удивительной легкостью, прямо как балерина на пуантах, притиснул к окну округлый бок, и в нем, как на замороженном стекле, начало протаивать прозрачное оконце. Вскоре все желающие могли полюбоваться на стоящий посреди гладкой пещерки туесок с орехами, в который по очереди совали лапы зеленые сорванцы.

— Открывай выход и высаживай их сюда, — приказала я, — а сам катись к крыльцу и жди меня там. И больше без особой нужды никого в пузико не пускай.

— Дракоша сушил Листа и Осоку, — сообщил монстр, распахивая в боку отверстие.

Мелкие попытались было возмущаться, но прямо из стенок полости вылезли три драконьи лапы и высадили интервентов на подоконник, поставив между ними туесок. А в следующую минуту отверстие затянулось и дракоша, прикрыв за собой створки окна, укатился прочь.

— Глазам своим не верю, — потрясенно рухнула на стул Хенна, — неужели это он?

— Он самый, но давайте вытащим Дишу, а потом поговорим, — взмолилась я.

— Открывай! — Тер уже стоял на привычном месте за плечом и командовал почти так же уверенно, как его учитель. — Приоткрой последний заслон… еще немного… так. Есть одна, на дверце шкафа!

— И еще одна, на двери в кладовую, — подсказал Зигерс.

— А на Дише?

— Нет, — решительно мотнул головой деверь, и я ему поверила.

— Отлично. Тогда подвожу дверь со спины и вы тянете Дишу, идет?

— Давай!

Через минуту Диша, изумленно вертя головой, так и сидела на своем стуле, только в другой кухне и в другом мире.

— Магесса Таресса! — вскочила она, сообразив, кого видит. — Я так и знала, что все он врет, этот осторожный лис. Темная колдунья, личина… Да кто еще может так ловко меня украсть, какой там темный колдун! Да тьфу на них! — и тут она рассмотрела заваленный булочками стол. — А у вас, я смотрю, и пироги есть?

— Диша! — ринулась я к кухарке, прижалась к надежной груди. — Я как увидела, что у тебя покушать ничего нет, так сразу заподозрила ловушку. Сначала Хенну привела, она все и объяснила. А эти пироги мы взяли, потому что очень кушать хотели. Давай так: мы сейчас уходим в столовую, а ты командуй, и если нужна помощь — зови. А потом я спальню тебе покажу. Это мой дом, ты ведь поживешь здесь?

— Похудели-то вы как, — с жалостью всматривалась в меня кухарка. — Да уж поживу… А эрг-то где?

— Он спит. Но ему нужен бульон. Мясо я достану, а сейчас там вода на уху стоит…

— Давно кипит ваша вода, — по-хозяйски заглянув в котел, Диша сбросила на стул шаль и достала из бездонного кармана фартук. — Эта рыба, что ли? Да уносите ваши пироги со стола, он мне понадобится.