Слишком много женщин

Вера Павлова, 2021

Перед вами сборник рассказов о женщинах, об их любви, наивности, желании материнства, дружбы, сочувствии и вере в то, что все будет хорошо. Книга об отношениях между женщинами, о которых пока пытаются умалчивать, вынося за рамки общественного дискурса. "Слишком много женщин" о том, что нет отдельных проблем и отдельного дискурса. Люди похожи и испытывают похожие эмоции в своем стремлении к счастью. Содержит нецензурную брань.

Платье

В 31 год я захотела ребенка и платье. Я никогда в жизни не надевала платье. У меня четыре старших брата, я всегда за ними донашивала. Меня никто не ждал, я случайный ребенок. Кто отец, мама так и не сказала, но отчество у меня, как у братьев, — Ивановна.

Меня зовут Вера. По образованию я педагог младших классов, институт закончила, но какой на хер я педагог? Я работаю в автосервисе Volvo, крашу машины. Хорошее место, мужчины привыкли, что баба с пульверизатором ходит, и я уже, как они. Мне пофиг. У меня только брюки, джинсы, рубашки и свитера. Есть одна синяя двойка с золотыми лацканами, я в ней на свадьбу к подруге Леле ходила.

* * *

Я захотела платье 24 августа 2010 года, через неделю после моего дня рождения. Я живу на Красном строителе, там у нас раньше рынок был, а теперь молл. Не люблю я туда ходить, толкотня. Но платье загорелось заиметь, поэтому вечером в понедельник, после смены, я зашла. Магазин на последнем этаже, размером с багажник «Амарока» и примерно так же забитый всякой всячиной.

— Маш, ты издеваешься, зачем пять кофт 44 размера?! — горлопанила продавщица так называемого бутика.

— Разбирай давай, продадим. Этот 44-й на 50-й натянуть можно, — отвечала ей другая тетка, похожая на первую, как будто они два крыла одной здоровенной машины.

Я смотрела на утрамбованные в шеренгу вешалки с платьями. Все какие-то одинаковые, как их различить?

— Девушка, вы хотите новую или старую коллекцию? — обратилась ко мне одно крыло, то бишь тетка.

— А есть существенная разница?

— Новое — всегда новое, а старое — старое, — изрекла мудрость другая продавщица, отвлекшись от разбора кучи.

Хотя нет, это не продавщица, наверное, хозяйка. Она в леопардовом кардигане с шеренгами блестящих колец, с алыми ногтями и губами. Все кричало: я главная! Как наш старший механик в лакированных ботинках.

— Мне платье нужно, — сказала я.

Тетеньки оживились. Может, им стало жаль меня, а может, надоело разбирать товар. Они принялись наряжать меня, как будто я кукла или дочь им. Рюши, кокетки и голая спина — жесть просто.

— Пойду я, — сказала я.

— Чет не нашли, — развела руками продавщица.

— Погоди, куколка, — уцепилась за мою руку хозяйка заведения.

Куколка? Это я куколка? Вы таких куколок видели? Да охранник на входе больше куколка, чем я. Охренели они тут, что ли. В этот момент на меня напялили платье. Оно скользнуло по мне и остановилось на середине колен. В нем была молния наискосок по большому вороту и две молнии на рукавах. Черный цвет был таким глубоким, как при двойной окраске. Оно даже мерцало в магазинных лампах. Я себе нравилась. Даже ботинки не надо было менять. Мои 40-го размера, с двойными шнурками и клепками вдоль подошвы, подошли к платью.

— А ты говорила, что никому не подойдет, — горделиво сказала хозяйка. — У меня глаз-алмаз.

— Да ему уже четыре года, вон складка от пыли, — тыкала в мою спину продавщица.

— А что складка? Отстирается! Девушка, а можете прямо фломастером черным закрасить, ничего не будет видно, — торопливо советовала хозяйка.

— Я беру.

Нам всем было ясно, что я возьму это платье. Оно клевое, я в нем даже на работу стала ходить.

Через год (плюс-минус месяц) у меня родилась Аксинья. Даже неясно, кто кого родил — я Аксинью или мое платье Аксинью.