100 великих идей и книг, которые помогут Вам изменить жизнь к лучшему

Вера Надеждина, 2015

Книга представляет собой сборник аннотаций на наиболее известные и широко признанные книги по самосовершенствованию и саморазвитию, начиная с древнейших времен и заканчивая современностью. Сборник весьма полно отражает весь спектр распространенных в мире идей, касающихся развития и трансформации личности. Для широкого круга читателей.

1. Древние и средневековые источники

КУН-ЦЗЫ (Конфуций)

Обладатель большой силы. Пути не переходит границ, обладатели малых сил Пути могут переступать эти границы и вновь возвращаться в них.

Книга «Изречения» (V век до новой эры)

Учитель побуждал ученика Цидяо Кая поступить на службу. Тот ответил: «Я еще не могу поверить в свою готовность». Учитель был обрадован подобным ответом.

Учиться и не размышлять — пустое занятие, размышлять и не учиться — занятие чреватое.

Темесленники пребывают в своих мастерских для завершения своих работ, достойный человек занимается учением для достижения своего Пути.

Ошибки достойного человека подобны затмениям Солнца и Ауны. Когда он ошибается, все люди замечают это. Когда он исправляется, все смотрят на него, подняв головы.

Аишъ тот, кто наделен человеколюбием, может должным образом и любить людей, и ненавидеть их. Тот, чья воля устремлена на человеколюбие, не творит зла.

Ученик Цзы-гун сказал: «Я стараюсь не совершать в отношении других людей действий, которые мне не хотелось бы иметь совершенными относительно меня». Учитель ответил: «Цзы, ты пока не достиг того, о чем говоришь».

В V–III веках до новой эры, почти одновременно с книгами Лао-цзы и его учеников, в Китае распространились не менее популярные сочинения иного философского содержания. Эти тексты восходят к родоначальнику другого значимого (наряду с даосизмом) религиозно-философского направления китайской мысли — Кун-цзы, или Конфуцию.

Жизнь Конфуция по сравнению с ее огромным влиянием на мировую цивилизацию была удивительно спокойной, но идеальной для Китая, «простой и настоящей». Это пример того, как человек сам себя познает, открывает в себе новые грани, сам строит свое будущее. Вера в способность обыкновенного человека стать лучше, умнее и прекраснее является основным постулатом философии Конфуция.

Конфуций родился в 551 году до новой эры. В Китае днем его рождения считается 28 сентября. Вероятно, предки Конфуция принадлежали к аристократии, однако ко времени рождения Конфуция от былого богатства остались лишь воспоминания. Когда ребенку было три года, умер его отец, поэтому в основном воспитывала его мать.

В детстве Конфуций проявил себя как неустанный учитель, но при этом он никогда не переставал учиться сам, будучи крайне жадным к знаниям. История не сохранила имя того, кто был первым учителем Конфуция, но не подлежит сомнению то, что философ прилагал огромные усилия для того, чтобы найти действительно знающих и талантливых преподавателей, особенно это касалось музыки и обрядов. Конфуций был чиновником, в сферу обязанностей которого входило управление конюшнями и зернохранилищами. В 19 лет он женился на девушке из родной провинции Лу. Далее были годы и годы размышлений.

Главной целью преподавания для Конфуция была разработка программ для обучения аристократии (Чюн-цу). Мудрецы-отшельники часто подвергали сомнению искренность помыслов Конфуция. Он же отвечал, что любой человек весьма легко поддается искушению уйти в другой мир, стать отшельником, жить среди птичьего пения и благоухания цветов, в отрыве от настоящего человеческого общества. Сам же он предпочитал изменять мир к лучшему изнутри. Несколько десятилетий Конфуций, будучи активно вовлеченным в политику, пытался применить свои гуманистические принципы к политической действительности через различные управленческие структуры. Однако политическая карьера Конфуция была непродолжительной. Его лояльность и помощь правителю не соответствовали интересам власть имущих, а его моральные устои не согласовались с придворными нравами.

Не все, что приписывается Конфуцию, было написано действительно им, однако духом его учения проникнуты многочисленные труды последователей. Конфуций не учил ничему новому, настойчиво повторяя, что он не придумывает никакого учения, но лишь требует строгого соблюдения древних законов и установлений. Культ предков стал основным содержанием конфуцианства. Философское учение конфуцианства также основано в первую очередь на провозглашении в качестве главной обязанности человека сыновней почтительности (сяо) и почитания предков: «Всегда выражать полное уважение к родителям; доставлять им пищу самую любимую; скорбеть, когда они больны; до глубины души сокрушаться при их кончине; приносить им, усопшим, жертвы с (религиозной) торжественностью — вот пять обязанностей сыновнего благочестия».

Конфуций требовал совершения обрядов в честь предков не ради снискания расположения духов, но лишь потому, что обряды эти были установлены с давних времен. Сами по себе духи не интересовали Конфуция, и отношение к ним в конфуцианстве весьма формальное.

На вопрос о том, что такое знание, Конфуций ответил: «Употреблять все свои силы к исполнению того, что справедливо и прилично человеку; чтить духов и гениев и держаться в почтительном от них отдалении — вот что называется знанием».

На вопрос, сознают ли умершие, что им приносят жертвы и поклоняются, Конфуций ответил: «Если я скажу, что сознают, то можно бояться, что те, которые исполнены сыновнего благочестия, пренебрегут всеми земными интересами, чтобы служить усопшим родителям так же, как служили живым; если я скажу, что не сознают, то можно опасаться, что дети будут оставлять умерших родителей без погребения. Для тебя не представляется необходимости в непременном решении вопроса, а придет время — сам все узнаешь».

Главным правилом жизни должно быть строгое соблюдение обрядов (ли): «Если не соблюдать издревле установленных обрядов или, тем более, отменить их, то все перемешается и возникнут нестроения. Уничтожьте брачные обряды — не будет супругов (в истинном значении этого слова) и разовьется разврат со всеми его преступлениями… уничтожьте обряды погребения и жертвоприношений — дети не будут заботиться об усопших родителях, да и живым служить перестанут; уничтожьте обряд пин-цзинь — исчезнет различие между государем и чиновниками, удельные князья будут своевольничать, возникнут притеснения и насилия».

Учение Конфуция обеспечивало этическую сторону всякого школьного образования в средневековом Китае на протяжении многих столетий. Конфуцианство привнесло в сознание людей нравственные нормы, не менее сильные по воздействию, чем библейские десять заповедей. В конфуцианстве это, во-первых, «пять постоянств», или пять добродетелей: человеколюбие, чувство долга, благопристойность, разумность и правдивость; а во-вторых, «пять связей»:

— государя и подданного, господина и слуги (считались важнейшими в обществе и доминировали над всеми остальными — безусловная преданность и верность господину была основой характера «благородного мужа»);

— родителей и детей (подчеркивались непререкаемые права родителей, в первую очередь отца, и священная обязанность детей проявлять сыновнюю почтительность);

— мужа и жены (права мужа были безграничными, а обязанности жены сводились к беспрекословной покорности, образцовому поведению и ведению хозяйства);

— старшего и младшего (обязательно уважение не только к старшему по возрасту, но и к старшему по положению, чину, званию, мастерству);

— между друзьями (отношения между друзьями должны были носить характер искренней и бескорыстной взаимопомощи).

Наиболее гуманные конфуцианские заповеди, адресованные «благородным мужам», соблюдались нерегулярно, но именно они служили базой нравственного воспитания личности. Положительный герой Конфуция столь же «совершенномудрый», как и его даосский коллега. Однако герой Конфуция воплощает тип не святого отшельника-аскета, а благородного мужа, ученого, чиновника, государственного деятеля, который объединяет в себе «пять добродетелей»: он скромен и умерен во всем.

Конфуций умер в 479 году, когда ему было 73 года. Как гласят легенды, к тому моменту у Конфуция было 72 ученика, а 3000 человек объявили себя последователями его учения. Великий учитель оставил много собственных произведений, а также переводы древних текстов.

Конфуцианство предъявляло суровые требования к личности в морально-этическом плане, настаивая на непрерывном духовном и нравственном совершенствовании: «Благородный муж стремится вверх, низкий человек движется вниз».

Конфуцианские правила предписывают ученикам свято следовать наставлениям учителя, а преемникам — ревностно оберегать опыт предшествующих поколений. Традиция передачи знания из уст в уста и «от сердца к сердцу» исключает возможность превратного толкования учения, а воспользоваться письменными источниками без помощи наставника совершенно невозможно. Согласно канону «пяти связей», отношения старшего и младшего занимают важнейшее место — долг ученика перед наставником и старшими товарищами является пожизненным и неоплатным. Незыблемость существующего строя — основной принцип конфуцианства. Это идеология патриархальной монархии, ставшая основной идеологией китайского феодализма.

Другие произведения, излагающие конфуцианское учение:

«И-цзин» («Книга перемен») — сборник магических формул и заклинаний.

«Шу-цзин» («Древняя история») — история легендарных императоров.

«Ши-цзин» («Книга песнопений») — сборник древней поэзии, отчасти космологического и мифологического содержания.

«Чун-цю» («Книга весны и осени») — краткая хроника одного из китайских княжеств.

«Сы-шу» («Четверокнижие») состоит из следующих книг:

«Дао-сюе» («Великое учение») — учение о самоусовершенствовании человека, изложенное по Конфуцию одним из его учеников.

«Чжун-юн» («Книга о середине») — учение о необходимости соблюдать во всем гармонию и не вдаваться в крайности.

«Лун-юй» — книга изречений и афоризмов Конфуция и его учеников.

«Мэн-цзы» — учение философа Мэн-цзы, самого выдающегося из позднейших учеников Конфуция.

«Ли-цзи» («Книга церемоний») — описание церемоний и обрядов.

ЛАО-ЦЗЫ

Чтобы жить в согласии с миром, необходимо сделать свою жизнь проще.

Книга «Дао дэ цзин» (V–III века до новой эры)

Придерживаясь древнего дао, чтобы овладеть существующими вещами, можно познать древнее начало.

Отступи, и ты победишь.

Пытаться понять — все равно, что пытаться увидеть сквозь мутную воду. Будьте спокойны, дайте грязи осесть на дно. Оставайтесь спокойными до тех пор, пока не пришло время действовать.

Не выглядывая из окна, можно видеть естественное дао. Чем дальше идешь, тем меньше познаешь. Поэтому совершенномудрый не идет, но познает [всё].

Слава и позор подобны страху. Знатность подобна великому несчастью в жизни. Что значит слава и позор подобны страху! Это значит, что нижестоящие люди приобретают славу со страхом и теряют ее также со страхом. Что значит знатность подобна великому несчастью в жизни! Это значит, что я имею великое несчастье, потому что я [дорожу] самим собой.

Когда я не буду дорожить самим собою, тогда у меня не будет и несчастья. Поэтому знатный, самоотверженно служа людям, может жить среди них. Туманный, самоотверженно служа людям, может находиться среди них.

Созданная около двух с половиной тысячелетий назад «Книга о пути и силе» (так примерно можно перевести название «Дао дэ цзин», а буквально — «Книга о дао и дэ») является в настоящее время одним из самых известных в мире произведений этого жанра. Об авторе текста, мудреце Лао-цзы, сведений немного. Известно, что он был современником Конфуция, но старше его, что занимал должность смотрителя царских книгохранилищ, что жил в горах отшельником… Имя мудреца осталось также неизвестным: Лао-цзы — всего только прозвище, которое буквально переводится как «мудрый старец». Существует легенда о том, что на склоне лет Лао-цзы решил покинуть Поднебесную и отправился на Запад. Начальник пограничного отряда упросил Лао-цзы оставить в память о себе книгу с изложением мыслей «мудрого старца». Так появилась на свет рукопись из 5000 иероглифов, повествующая о пути мира и пути человека в мире, сохранившаяся до настоящего времени.

«Нет такого места, где бы не находилось дао». Дао — вечное и безымянное, бесформенное и бестелесное, неисчерпаемое и бесконечное. Дао — сверхбытие, дао — предельная и запредельная реальность.

«Дао дэ цзин» — одна из величайших философских книг, читаемая и почитаемая миллионами людей во всем мире. «Дао дэ цзин» является самым древним трактатом даосизма, философии силы, сгармонизированной с природой. Книга может быть легко адаптирована к потребностям современного мира, а потому стала руководством к жизни многих поколений лидеров и просто людей, прорвав цепь времен.

Дао дэ цзин — путь силы и добродетели. Дэ — способ действий, который должен практиковать человек для того, чтобы достигнуть дао. Дао — путь, лежащий вне пространственных координат и времени, путь, который охватывает собой всю жизнь человека, создавая основополагающее единство Вселенной. Все, что может быть определено, даже Бог, не есть дао, поскольку и боги происходят из бесконечного дао.

Совершенный человек находится в полной гармонии с дао, а следовательно, и со всем миром.

«Дао дэ цзин» рисует воображению мир порядка, в гармонии с которым человеку следует строить свою жизнь. Его не нужно покорять, достаточно признать согласие с установленным в нем порядком. В этом мире нет борьбы, поскольку именно принятие существующего порядка, а не безумное и бездумное сопротивление ему предоставляет для жизни человека все необходимое.

Обретя гармонию с миром, человек больше не совершает «действий» в привычном понимании. Обычные действия, требующие некоторых усилий, направлены на достижение целей, предполагают ожидание и манипулирование объектами. Действие дао объединяет все фрагменты всемирного движения («кармические фрагменты») в единое целое.

Книга «Дао дэ цзин» не предназначена для непрерывного чтения от начала до конца. Этот текст не является литературным произведением, это сборник изречений для медитативных размышлений, некоторые из которых содержат лишь несколько строк. Каждое из изречений, воздействуя на конкретного читателя, способно заставить его изменить точку зрения на множество жизненных вопросов, напрямую с изречением не связанных, являясь таким образом индивидуальным ключом к самосовершенствованию и изменению себя.

Дао созидает все сущее. Поэтому лишь дао способно предоставить мир, радость и личную славу. Стремление человека к активности происходит из убеждения, что человек должен получить власть над миром или его частью, чтобы ощутить собственную целостность. Следовательно, такое устремление не является лучшим способом обретения успеха. Все цели, к которым может стремиться человек, следует понимать лишь как символ более высокого единства, о котором говорит «Дао дэ цзин».

«Дао дэ цзин» может научить, каким образом провести простую жизнь, содержание которой не предполагает поиска богатства, власти, славы или почета. Книга утверждает возможность и желательность жизни в настоящем времени, жизни без принуждения кого-либо к реализации личных интересов другого. Дао провозглашает силу ожидания.

К «Дао дэ цзин» принято обращаться как к неиссякаемому источнику руководящей мудрости. Лао-цзы различает два типа лидерства. Первый тип — воин, применяющий для достижения целей физическую силу (воплощение мужского начала ян). Второй тип лидерства предусматривает применение целительных внутренних сил (воплощение женского начала инь). Наиболее подходящее решение в выработке руководящего стиля — нахождение требуемого баланса между силами ян и инь, что должно рассматриваться в качестве отличительной черты лидера нового типа. Уверенность современного лидера должна быть основана не на произносимых им словах, не на целях, которые он ставит перед собой. Она должна покоиться на мудрости, заключенной в самой личности, а не в его мнениях.

«БХАГАВАДГИТА»

Ищи мира внутри себя, делай дело, которое является только твоим, и наслаждайся тайнами Вселенной.

Поэма «Бхагавадгита» («Божественная песнь») (IV век до новой эры)

Нужно стремиться в ту область, куда, вступив, не возвращаются боле.

Я привожу к безначальному Ауху, от которого некогда началось правление мира.

Трояки врата преисподней, губящие человека:

Похоть, гнев, алчность; эти три подобает бросить. Человек, от этих трех врат тьмы, свободный, Каунтея, Создает свое благо и так Высшего Пути достигает.

Кто ж, отвергнув предписанья закона, прихоть свою выполняет, Тот ни совершенства, ни счастья, ни Высшего Пути не достигает.

Тщетны надежды, тщетны дела неразумных, их знание тщетно: Они предались заблудшей природе ракшасов и асуров. Махатмы же, Партха, прибегая к божественной природе, Меня почитают нераздельной мыслью, непреходящее

Начало Существ постигнув. Разум, познанье, отсутствие заблуждения, терпения, правдивость, Спокойствие, сдержанность, радость, страдание, Возникновенье и разрушенье, страх и бесстрашье, Удовлетворенность, кротость, подвижничество, уравновешенность, щедрость, честь и бесчестье — Таковы многообразные состояния существ, они от Меня происходят.

Семь великих древних риши, также четыре Ману, рожденные мыслью, От Меня происходят; от них — поколения в мире. Кто эти мои проявленья и йогу поистине знает, Тот приобщен незыблемой йоге, в этом нет сомненья.

«Бхагавадгита» — наиболее известная и читаемая в современном мире часть великого индийского эпоса «Махабхарата». Название переводится как «Божественная песнь», или «Песня бога», и в этом тексте обнаруживается наивысший уровень древнеиндийской культуры и в то же время демонстрируются высокий философский уровень и замечательные литературные достоинства.

«Бхагавадгита» состоит из 700 двустиший, разбитых на 18 глав, и входит в состав 6-й книги «Махабхараты». События эпоса происходят на фоне межплеменной войны между кланами Пандавов и Куру. Арджуна, воин клана Пандавов, перед решающим сражением начинает сомневаться в целесообразности боя, который приведет к смертям многих достойных людей. Однако его колесничий Кришна убеждает Арджуну начать битву, невзирая ни на что. В Кришне воплощается бог Вишну. Диалог между Кришной и Арджуной — основа «Бхагавадгиты», в которой апологируется воинский долг кшатриев.

Арджуна задается вопросами о смысле своих действия или бездействия в таком несовершенном мире, в котором он проживает. Однако человек просто обязан признать существование в мире зла, признать, что и наиболее неприемлемые, злые вещи в мире предназначены для какой-то цели, даже если эта цель — необходимость сражения. Как ни приятно и полезно было бы обрести целиком созерцательное отношение к жизни, человек тем не менее вынужден, как и все живые существа, постоянно совершать многочисленные действия, каждое из которых приводит к соответствующим последствиям. Эта всеобщая циклическая взаимозависимость действий и их последствий (тоже действий) — карма.

Действия человека по источнику происхождения разнообразны. Они могут быть результатом волевых усилий по достижению какой-либо сознательной заранее сформулированной цели, могут быть также предприняты для удовлетворения желаний. В последнем случае человеку меньше приходится задумываться над собственной природой и тайнами мироздания. Мотивация стремления к цели обычно кажется более сложной, но лишь наличие таковой может привести к спасению души и быть источником вечного удовольствия. Такие действия называются дхармой. Долг Арджуны, точнее, его дхарма — сражаться, причем «сражаться идеально».

Чтобы освободиться от нерешительности, Арджуна осознает себя инструментом божественной кармы: его противники в сражении «примут свою участь как воздаяние». Таким образом, «Бхагавадгита» — ответ человеческого разума на сложнейшие вопросы человеческого существования, предоставленные божественной волей для разрешения людям. «Бхагавадгита» демонстрирует возможности пути разума и призвана к стимулированию высших мыслительных способностей человека.

Человеческая природа вообще насчитывает три «составляющие»: тамас (темнота), раджас (огонь), саттва (свет). Огонь в жизни проявляется в действиях, в активной жизненной позиции. Раджас тождественен созиданию и достижению, разделяя жизнь на «мое» и «пока не мое». В соответствии с этим принципом устроена жизнь большинства деятельных людей. Такая жизнь, безусловно, лучше жизни, основанной на принципе тамас (инертность, отсутствие стремлений, леность), но не является наиболее одухотворенным и возвышенным путем. Таковым путем может быть лишь жизнь, основанная по принципу света (саттва). Организуя жизнь в соответствии с этим принципом, человек придет к благородству и бескорыстию намерений, обретет свободу в действиях, обнаружит колоссальное удовольствие в труде, который не будет требовать никаких наград, кроме себя самого.

Касательно труда «Бхагавадгита» утверждает, что, делая работу, которая не нравится, человек затемняет свою душу. Необходимо любить то, что человек исполняет, лишь тогда последует освобождение от страха и беспокойства по поводу результатов. Отстраненность от результата труда делает труд более эффективным, хотя мудрость и предписывает держать в уме цель или результат труда.

Спокойствие, возникающее в результате отказа от плодов своего труда, может быть выше спокойствия, достигаемого медитацией. Освобождение мыслей от жесткости повседневных ожиданий, включая сексуальные, позволяет проявиться с большей полнотой неожиданному и замечательному.

Люди одинаковы во всех основных своих желаниях. В состоянии медитации человек открывает свою уникальность. То, что человек делает после медитации, обычно не создает негативной кармы, поскольку человек действует из области совершенного знания. «Бхагавадгита» утверждает, что совершенные действия вызываются совершенной медитацией. Медитация — путь к достижению просветленного состояния.

Просветленный человек одинаков и в радости, и в печали, отдельные события, какими бы разрушительными они ни представлялись, не могут поколебать его. Призывая к восхищению переменчивой природой и неизбежностью течения времени, «Бхагавадгита» предлагает руководство по достижению эмоциональной устойчивости. Человек в состоянии организовать свое сознание таким образом, чтобы оно обрело ту неподвижную точку, на которой можно основать систему взглядов и ценностей.

«Бхагавадгита» — одна из наиболее замечательных книг, посвященных вопросу независимости сознания. Книга поможет преодолеть ощущение собственной незначительности, нередко посещающее даже наиболее уверенных в себе людей.

Существует несколько переводов книги на русский язык, каждый из которых, возможно, различным образом представляет баланс в передаче философского содержания и художественных достоинств произведения, поэтому не исключена польза от прочтения поэмы в различных версиях. Наиболее известны перевод Каменской и Манциарли и перевод Б. Л. Смирнова.

У-ЦЗЫ

Под термином «сражение» понимается, только наступление.

Книга «Об искусстве ведения войны» (IV–III века до новой эры)

При появлении противника, не ведя наступления, не достигнешь справедливости. При виде трупов воинов, павших в бою, скорбеть о них не означает человеколюбие.

Если полководец противника глуп и верит людям, его можно завлечь искушением.

Каждая из этих пяти категорий требует своего нравственного подхода. Справедливых непременно покоряют церемониями, насильственных непременно покоряют почтительностью, неистовых непременно покоряют уговорами, жестоких непременно покоряют хитростью, а мятежных непременно покоряют силой власти.

Создавайте условия, чтобы лошади легко бежали по земле, колесницы были легки для лошадей, люди легки для колесниц, бой легок для людей.

Если знают легкопроходимые и удобные места, тогда лошади легки на земле; если сено и фураж дают лошадям вовремя, тогда колесницы легки для лошадей; если втулки колесниц обильно смазаны жиром, то люди легки на колесницах; если копья. остры, латы и панцири крепки, то сражение для людей будет легким.

Если воины наступают, их важно щедро награждать, если они отступают — строго наказывать. Проводить это следует на основе справедливости; вникая в свои возможности, вы можете осуществить главное — победу.

Древнекитайские военные трактаты по своему содержанию, глубине изложения и богатству фактического материала, пожалуй, не только не уступают военно-теоретическим трудам древних греков и римлян, но по отдельным вопросам стоят выше них. В классическом сборнике по военному искусству Древнего Китая («Семикнижие») знаменитый стратег У-цзы наряду с великим военным теоретиком Сунь-цзы стоит на первом месте.

В древние времена в Китае принято было считать, что китайское военное искусство есть «военное искусство Сунь-У» («Сунь-У бин фа»). Трактаты Сунь-цзы и У-цзы сыграли важную роль в истории военно-теоретической мысли Китая.

Трактат Сунь-цзы в странах Дальнего Востока и Европы неоднократно переводили и издавали с подробными комментариями. Трактат У-цзы, несмотря на его оригинальность и глубокую трактовку вопросов о войне и военном искусстве длительное время незаслуженно обходили в русской и советской историографии. Этим фактом объясняется относительно позднее появление переводов текста на русский язык в конце минувшего столетия.

В VI веке до новой эры опорой правителя каждой китайской деспотии была «соседская община», которая не только выставляла воинов, но и вооружала и снабжала их. В IV–III веках до новой эры, в период «Семи сильнейших» царств (деспотий), вставал вопрос о создании профессионального надежного войска. Новая социально-экономическая обстановка, влиявшая на изменение состава войска, поставила перед полководцем и военным теоретиком ряд новых проблем, что и нашло отражение в трактате У-цзы.

У-цзы говорит, что он на основе прошлого определяет будущее, поэтому мудрый владыка обязан знать прошлое. Этим самым древний китайский военный теоретик прежде всего указывал на важное и притом практическое значение изучения истории, знание которой помогает предвидеть будущее. Предвидение же будущего — одно из условий достижения победы в войне.

Основными стимулами ведения войны для войска являются стремление к славе, жажда выгоды, накопившиеся обиды, внутренние беспорядки и голод. В связи с этим существует пять категорий войск: справедливые, насильственные, неистовые, жестокие и мятежные. К каждой из этих категорий требуется особый подход, и их (войска) соответственно подчиняют церемониями, почтительностью, уговорами, хитростью и авторитетом власти.

При формировании отрядов У-цзы требует исходить прежде всего из моральных качеств воинов. Так, храбрых, смелых, энергичных и сильных следует объединить в один отряд; из утративших свое положение и стремящихся себя реабилитировать перед правителем — сформировать другой отряд ИТ. д.

Победить врага можно лишь на основе понимания своих возможностей достижения победы и на основе справедливого отношения к воинам. Справедливость эта выражается в том, что, если воины наступают, их следует щедро награждать, если же они отступают, надлежит их строго наказывать.

Однако для достижения победы нельзя опираться только на строгость наказания и справедливость наград. Необходимо, во-первых, чтобы воины радовались, когда они выступают в поход; во-вторых, чтобы они с воодушевлением вступали в бой; в-третьих, чтобы они умирали в бою с гордостью. Для этого необходимо поощрять воинов и их командиров в соответствии с их подвигами, а также награждать семьи отличившихся командиров и заботиться о семьях погибших воинов.

Важное значение для достижения успеха в бою имеет отношение воинов и народа в целом к командирам. Если народ презирает командиров и жалованье у них невелико, у них нет желания рисковать своею жизнью. Поэтому, говорит У-цзы, необходимо подбирать способных командиров и создавать им исключительные условия. Любите и цените их, так как от них зависит судьба войска. Непременно повышайте их в рангах, и этим можно достигнуть решительных побед.

Воинская доблесть — лишь одна сторона полководца, который должен сочетать в себе гражданские добродетели и воинскую доблесть, придерживаясь пяти принципов, которыми являются: умелое управление войском и его постоянная боеготовность, решительность, осторожность и сдержанность. У-цзы говорит, что в день выступления войска в поход перед полководцем стоит почетная смерть, а не позорная жизнь.

Полководцем может быть лишь тот, кто знает «четыре пружины»: духа, местности, действия и силы. Непременные качества полководца — авторитет, добродетель, гуманность и храбрость, которые необходимы для руководства подчиненными.

Существуют восемь правил, определяющих, когда можно вступать в бой, и шесть правил, показывающих, когда нельзя вступать в бой.

Требуется непременно выявить сильные и слабые стороны противника, чтобы направить удар в его слабое место. Атаковать противника следует тогда, когда он не готов к бою. Искусный полководец дезорганизует войско врага, заставляет его разбросать свои силы и затем внезапно и решительно атакует.

В Древнем Китае несколько тысяч лет назад были систематизированы правила-стратегии, применяемые в политике и военном искусстве. Такие стратегии в русском языке получили название «стратагемы». Термин «стратагема» служит для обозначения военного дела и военных хитростей. Книга У-цзы излагает «стратагемный подход» к боевому искусству.

В настоящее время термин «стратагема» может быть использован в нескольких значениях. В непосредственно прикладном варианте он обозначает военную хитрость или хитрость, уловку в политической, экономической, преступной деятельности, частной жизни.

Китайские стратагемы не просто дают рецепты возможных действий. Они определяют поле действий, моральные и социальные нормы, задействованные во имя достижения цели. Стратагемность признает единственный критерий истинности — эффективность действий в борьбе за власть и ресурсы. Нет понятий нравственности, духовности, морали как необходимых элементов личности или деятельности. Нет друзей и союзников, все — враги, явные или тайные. Мораль — всего лишь инструмент достижения цели. Общий (скрытый) принцип стратагем — цель оправдывает средства.

Стратагемы не представляют собой лишь китайское явление — различные способы воздействия или неявного манипулирования чужим поведением применялись политиками и правителями во все времена и у всех народов, в том числе и в России.

Стратагемное мышление не спасло Китай от татаро-монгольского нашествия и других захватчиков, но очевидно, что любое грозное оружие, каким бы мощным и разрушительным оно ни было, будет во сто крат сильнее, если владение им дополнить многовековой мудростью китайского военного искусства. «Стратагемный» подход характеризуется тем, что искусство побеждать на поле боя, исходя из ведения которого изложенные в книге правила были впервые сформулированы и систематизированы, может быть перенесен на все другие формы и виды человеческого взаимодействия, в которых присутствует состязательность и соперничество.

Таким образом, «правила гарантированной победы» на поле боя оказываются просто правилами побеждать, так что, перенося ситуации «китайского боя» на современную «китайскую» действительность западной цивилизации, читатель обретает средство успешного функционирования в качестве победителя в конфликтах и состязаниях, которыми изобилует мирная жизнь, не прибегая к явным манипулятивным техникам. Овладение «стратагемным» подходом к жизни становится, таким образом, ступенью к личностному самосовершенствованию в том его плане, который касается выживания в сложном мире, где многие преследуют в отношении нас далеко не самые благородные цели.

Успех основывается на хитрости и гибкости, достижимых обучением. Поэтому в руководстве войсками первым делом становится обучение. Организация обучения — важная обязанность полководца. Тактические действия составляют главное содержание программы обучения.

Под термином «сражение» следует понимать только наступление. «Когда сражаются (наступают), победить легко, когда обороняются — победить трудно». Победоносный исход войны решается наступлением. Отступление — вид оборонительных действий. Высказывания У-цзы о способах военных действий немногочисленны, но глубоки. Изучение их способствует пониманию некоторых важных характерных особенностей вооруженной борьбы, т. е. войны и боя, на любом из воображаемых фронтов.

«ДХАММАПАДА»

Для освобождения от страха совершенствуй собственные мысли.

«Дхаммапада» («Собрание дхамм») (I век до новой эры)

Лхаммы обусловлены разумом, их лучшая часть — разум, из разума они сотворены. Если кто-нибудь говорит или действует с нечистым разумом, то за ним следует несчастье, как колесо за следом везущего… Если кто-нибудь говорит или действует с чистым разумом, то за ним следует счастье, как неотступная тень.

Ненависть нельзя покорить при помощи ненависти·, ненависть может победить только любовь. Это вечный закон.

Побеждай гнев при помощи спокойствия, побеждай зло при помощи добра. Побеждай бедность при помощи щедрости, побеждай ложь при помощи истины.

Приятно смотреть на благородных; быть в их обществе — благо. Jya будет всегда счастлив тот, кто не видит глупцов.

Ибо странствующий в обществе глупцов страдает долгое время. Пребывание с глупцами, как с врагом, всегда приносит несчастье, а пребывание с мудрыми — счастье, как встреча сродственниками.

Поэтому, как Луна следует звездным путем, так нужно следовать за мудрым, знающим и многоученым, многоперенесшим, благочестивым, благородным — за таким хорошим и умным человеком.

Свобода от догм и ритуалов делает буддизм привлекательным учением для современных людей. Действительно, одна из древнейших книг, «Дхаммапада», исчисляя свой возраст в две с лишним тысячи лет, содержит немало мыслей, поражающих восприятие даже современного человека. Кроме того, «Дхаммапада» разрушает устойчивый предрассудок о сложности прочтения и восприятия духовной литературы, на деле оказывающейся весьма точной инструкцией по достижению жизненного благополучия.

«Дхаммапада» представляет собой сборник ответов на главные вопросы, которые изложены в духе священного буддийского канона Тхеравады. Наименование книги происходит из сложения двух СЛОВ: дхамма — на языке пали означает миропорядок, путь Вселенной, ее закон бытия, а пада шаг, нога; то есть «Дхаммапада» является «пошаговым руководством» к достижению нирваны, личной свободы, являющейся завершением всеобщего пути любви и истины. Основной буддийский принцип — отрицание излишней активности.

«Дхаммапада» относится к числу тех произведений, которые, как говорит традиция, составлены из изречений Будды Шакьямуни, произносившихся им по поводу того или иного случая. Книга входит в качестве составной, но вполне самостоятельной части в буддийский Канон и помещается обычно в пятой части Сутта-питаки, называемой Кхуддаканикаей. Исключительная популярность и особый статус «поэмы» подтверждается многочисленностью версий и вариантов этого памятника.

Палийская «Дхаммапада» — самая авторитетная и освященная традицией версия этого текста. Каждый, кто читал «Дхаммападу», как бы он ни был увлечен и поражен оригинальностью этого памятника, обнаружит, что многие мысли, содержащиеся в этом тексте, он встречал уже раньше, в других великих произведениях. Отдельные мысли «Дхаммапады» обнаруживаются в индийской литературе разных народов, в диалогах Платона, в раннехристианских произведениях, у мистиков средневековья. Некоторые места напоминают соответствующие высказывания Канта, Ницше, Рассела и других философов.

В таких случаях не идет речь, конечно, о заимствованиях или влияниях — просто в «Дхаммападе» поднято много «вечных» вопросов, всегда волновавших человека. Специфика «Дхаммапады» определяется не этими внесистемными сходствами, а той единственной конфигурацией идей, которая свойственна только этому тексту.

Если же учесть, что в «Дхаммападе» полно и широко изложена морально-этическая доктрина раннего буддизма, то станет понятным авторитет, которым она пользовалась и пользуется, содержа в себе компендиум буддийской мудрости, будучи произведением, претендующим на роль учебника жизни.

«Дхаммапада», пожалуй, — одно из самых высоких достижений древнеиндийской и мировой художественной литературы. Прелесть «Дхаммапады» заключается в необыкновенном изяществе ее сутр, каждая из которых представляет собой законченный афоризм, поражающий емкой краткостью и образностью.

Представляя собой сборник изречений, преследуя дидактические цели, «Дхаммапада» лишена сухого рационализма, поучающего тона и следов догматизма. Каждая сутра — маленькое рассуждение на заданную тему, в котором тот или иной штрих из древнеиндийской жизни или конкретное сравнение, поясняя определенную мысль, переводят ее в план житейского комментария, притчи, оттесняя дидактическую сторону на задний план.

АВРЕЛИЙ Марк

Вы можете разбить свое сердце, но человек будет таким же, как раньше.

Книга «Размышления» (70-е годы II века новой эры)

Если ты можешь избрать правильный путь и надлежащим образом составлять свое убеждение и действовать, то можешь быть счастливым. Две особенности общи — как душа бога, так и душа человека и всякого разумного существа. Во-первых, ничто чуждое душе не может оказаться для нее препятствием. Во-вторых, душа может полагать свое благо в праведном настроении и действии и ими ограничить свое стремление

Приходящие радости и печали обманчивы — шире смотрите на жизнь, чтобы глубже ее постичь.

Молитва афинян: «Пролейся, пролейся дождем, благодатный Зевс, над пашнями и полями афинскими». Или вообще не следует молиться, или молиться с такой простотой и благородством.

Кто-нибудь поступает плохо по отношению ко мне? Ну что ж, это его дело. У него свое душевное настроение и свой образ действий. Я же таков, каким желает, чтобы я был, общая природа, и поступаю так, как желает, чтобы я поступал, моя собственная природа.

При каждой речи следует обращать внимание на то, что говорится, при каждом устремлении — на то, что из этого получается. В первом случае нужно следить за смыслом, во втором раньше всего смотреть на преследуемую цель.

Марк Аврелий был римским императором с 161 по 180 год. Ко времени его прихода к власти величие Рима было под угрозой: особенно распространились эпидемии среди граждан, массовые заболевания в армии, участились нападения варваров на границах империи.

Марк Аврелий, сын претора Анния Вера, вырос в кругу, близком к императору Адриану. В правлении он опирался на сословие сенаторов, стремился к упорядочению законодательства и совершенствованию бюрократического аппарата. Постоянные войны, которыми ознаменована эпоха правления императора, привели к ослаблению империи и обнищанию населения.

Марк Аврелий был приверженцем философии стоиков, и собственные его сочинения были также выдержаны в духе произведений стоической школы. Главное из них, — «Размышления», выражает стремление к моральному самоусовершенствованию личности как единственной альтернативе невозможности совершенствования общества.

После смерти Марка Аврелия стали считать идеальным императором, сумевшим благодаря философской мудрости создать последнюю эпоху благородного правления, до того как наступил длительный период государственной анархии, начало которой ознаменовано правлением его сына Коммода.

«Размышления» — личные записи римского императора Марка Аврелия Антонина. Благодаря исключительному положению Марка Аврелия и его литературному дарованию этот текст предоставляет читателю уникальную возможность понаблюдать не столько даже за личной жизнью, сколько за напряженной личной работой по освоению достижений многовековой стоической традиции. Этот текст впоследствии стал одним из наиболее читаемых памятников мировой литературы, каковым остается по сегодняшний день.

«Размышления» приводят автора к утверждению изначального единства всего живого в мире, включая людей. Попытка понять другого человека — лишь расширение пределов собственного внутреннего мира, направленное к большему единству. Презрение, избегание или осуждение другого человека — нарушение нравственного закона. Осознание необходимости работы с противоположностями для придания большего совершенства своим отношениям лежит в основе рассуждений императора.

«Размышления» проникнуты мыслью о необходимости принятия событий и людей такими, каковы они есть, а не такими, какими мы хотели бы их видеть.

Несмотря на кажущуюся жесткость многих высказываний, являющихся итогом действительной объективности, свойственной автору, именно в ней обнаруживается спасение от жизненного разочарования.

Марк Аврелий помогает нам обнаружить в жизни действительно ценное. «Размышления» обнаруживают тот факт, что, приобретя привычку видеть мир таковым, каков он есть, человек может обрести способность и «потустороннего видения». Каждый человек призван решить в этом мире собственное предназначение, даже несмотря на то что зачастую жизнь может представляться одинокой и печальной, этот факт не должен препятствовать изначальному восхищению фактом существования во Вселенной.

Человеческое несовершенство — главная тема «Размышлений». Мы никогда не можем точно сказать, почему именно это происходит, почему люди поступают так или иначе, поскольку глубинный смысл человеческой жизни нам недоступен, но осознание наличия такового дает определенное удовлетворение.

В отличие от «Исповеди» Августина, у Марка Аврелия читатель не обнаружит покаяния. Это исповедь-откровение. Откровение — как исповедь в переносном значении глубокой искренности, открытости вовне. Это первая особенность данного произведения: в нем нет систематического изложения, которое позволяет некоторым авторам вообще отрицать наличие в нем какой-либо глубины. В сочинении Марка Аврелия мы находим чередование чувств и понятий, а не их анализ. Исповедь для автора это образ его не просто философского, а исторического видения. «Размышления» — особая форма философии. Философ выступает как художник. Жанр этого произведения — «исповедальная автобиография».

Текст «Размышлений» позволяет уточнить смысл стоического упражнения, заключающегося в очищении «я» от всего внешнего. «Изъять дух из среды» — значит, считает Марк Аврелий, «отбросить все то, что от него не зависит, чтобы выполнить с честью то, что зависит от него». Это упражнение состоит отнюдь не в достижении состояния безмятежности. Это не только прием или упражнение, а выявление смыслового целого, духовный поступок, цель которого творить справедливость. Вообще, цель — это сам поступок. Очевидна невозможность выхода за пределы самого себя, и это соответствует мироощущению христианской эпохи, выражающемуся в том, что разговор с Богом — это все же разговор «наедине с собой».

«Что же ближе ко мне, чем я сам?» — восклицает Августин. Но в «Размышлениях» Марка Аврелия разговор наедине с собой оборачивается приемом, который позволяет обращение ко многим. Граница индивидуального и общего сдвигается, чтобы раскрыть горизонты общения. Само пространство, очерчиваемое этими горизонтами, многогранно: наряду с внутренним общением с самим собой, это диалог с друзьями, с предками и с потомками. Путь к самому себе — это путь к другим.

«Размышления», кроме всего прочего, обнаруживают идею социального действия, обусловленного самой природой: окружающий мир — это мир другого, без которого «я» героя-автора немыслимо. Идя к самому себе, вглубь своего естества, философ-стоик прокладывает путь к «другому», а в этом процессе происходит обретение состояния мудрости.

Книга Марка Аврелия, написанная замечательным литературным языком, до настоящего времени считается блистательным прозаическим литературным произведением. Как пособие по саморазвитию этот текст является замечательным источником спокойствия и обретения уверенности в собственных силах.

БОЭЦИЙ

Не важно, что с вами происходит, — разум всегда должен оставаться свободным.

Книга «Утешение философское» (VI век новой эры)

Я догадываюсь, чем ты взволнован. Кажется слишком противоречивым то, что Бог предвидит все, и тем не менее существует некая свобода воли. Ведь если Бог все предвидит и никоим образом не может обмануться, то с необходимостью следует, что Провидение предзнает то, что будет иметь место в будущем. Если же от века не только свершенное людьми, но и их помыслы и желания Бог предзнает, то не может быть никакой свободы воли, так как невозможно существование какого-либо поступка или желания, который был бы сокрыт от божественного Провидения, не ведающего заблуждения. Если же нечто имеет возможность отклониться от того, что было предвидено, то в таком случае нельзя говорить о непогрешимости Провидения относительно будущего. Однако думать такое о божественном предопределении я считаю недостойным.

И я не одобряю тех средств, с помощью которых некоторые пытаются распутать этот узел. Они говорят: то, что должно произойти, осуществляется не оттого, что Провидение определило его к бытию в будущем, но скорее наоборот, то, что будет иметь место в будущем, не может быть скрыто от божественного Провидения. Таким образом эта связь ставится с ног на голову…

Боэций Аниций Манлий Северин (ок. 480–524), римский государственный деятель, христианский философ-неоплатоник, занимал различные государственные посты, был консулом в Равенне. После ложного обвинения в предательстве он был заключен в тюрьму и казнен. В тюрьме «последний римлянин» написал свое главное сочинение — «Утешение философское», впервые переведенное на русский язык в 1794 году. Кроме этого, Боэций внес существенный вклад в средневековую культуру многочисленными переводами на латинский язык сочинений Аристотеля, Порфирия, Никомаха, Евклида, а также собственным трактатом «О музыке». Христианские идеи в философии Боэция переплетаются с различными позднеаттическими учениями.

«Утешение философское» — диалог между узником и одушевленной Философией, персонифицированной в виде вызванного духа. Перед взором заключенного предстает образ Философии, услышавшей жалобы на несправедливость ареста и решившей доказать узнику, что люди не должны обвинять судьбу в несправедливости.

От Фортуны невозможно зависеть: она приходит и уходит по собственному желанию. Узнику не следует рассматривать свою прежнюю жизнь, до заключения, как счастливую, поскольку те привилегии, которыми он обладал прежде, богатство и общественное признание не могли быть действительными источниками счастья, ибо именно они привели обладателя вышеперечисленного к нынешнему положению. Полагаясь на удачу, человек должен быть готов и к появлению благоволения Фортуны, и к ее уходу, равно как каждый человек готовится к неизбежной смене времен года.

Человеческая зависимость от внешних признаков благополучия — славы, богатства, власти — в действительности отдаляет его от подлинного источника вечного счастья, каковым является Бог, всегда пребывающий неизменным и постигаемый внутренним созерцанием. Философия убеждает узника в том, что, прежде чем приступить к познанию Бога, необходимо познать себя.

Узник Боэция жалуется, что зло в жизни часто побеждает добро. Философия отвечает утверждением, что зло может победить человека лишь тогда, когда человек уподобляется животному, в то время как успех добра состоит в том, что оно поднимается над бытием на божественную высоту. В действительности, поэтому зло не может победить, поскольку его «успех» никуда не приводит, но попытки достижения целей добра делают его выше.

Узник и Философия рассуждают о Провидении и свободной воле. Заключенный вообще сомневается в наличии свободной воли и случайности, если принять утверждение о том, что в мире все происходит исключительно благодаря божественному Провидению.

Философия разъясняет вопрос следующим образом: Бог видит в настоящем времени будущие события, которые являются результатом реализации свободной воли человека. Бог знает, что произойдет с человеком в результате того или иного выбора, но не вмешивается, если человек не просит его о помощи.

В результате узник понимает, что судьба руководит жизнью человека от рождения до смерти, в то время как Провидение организует мир в единое целое. Чем ближе человек обнаруживает себя к божественной жизни, живя в наибольшем соответствии с Провидением, тем в большей степени он может полагаться на его помощь. Если же человек считает только самого себя ответственным за свою жизнь, то он более связан со своей судьбой, но гораздо менее, чем в первом случае, способен ее контролировать. Будучи способными насладиться спокойствием, люди знают о Провидении, в то время как хаос и насилие — неизменные атрибуты злого лика судьбы.

Материальные блага иллюзорны. Против событий, произошедших с узником Боэция, невозможно найти защиту, утверждает Философия, готовя собеседника принять свою судьбу.

Боэций, занимаясь в тюрьме творчеством, понимает, что его результаты более важны для собственного самопознания, нежели для других людей. В заключении узник Боэция перестал быть политиком, но стал мудрым старцем, научившимся воспринимать в перспективе даже смерть.

Для своей книги Боэций избрал форму «менниповой сатиры», сочетающей в себе поэзию и прозу, будучи популярным и легко воспринимаемым при чтении стилем. Литературные достоинства произведения сохраняют произведение Боэция в числе популярных и почитаемых книг на протяжении многих столетий. «Утешение философское» представляет собой наиболее глубокий трактат о природе счастья, являясь замечательным путеводителем к его достижению, несмотря на кажущийся чрезмерный интеллектуализм вопросов, в ней поднимающихся (соотношение свободной воли и Провидения).

Книга Боэция послужила важнейшим источником для утверждения духа самосозерцания и почтения, которым было исполнено средневековье. Влияние Боэция отчетливо прослеживается в творчестве Данте, Чосера, Фомы Аквинского.

МАКИАВЕЛЛИ Никколо

Человеческая природа испорчена, поэтому для успеха в управлении средств не выбирают.

Трактат «Государь» (1532)

Люди избирают некие средние пути, являющиеся самыми губительными, ибо они не умеют быть ни совсем дурными, ни совсем хорошими.

Расстояние между тем, как люди живут и как должны бы жить, столь велико, что тот, кто отвергает действительное ради должного, действует скорее во вред себе, нежели на благо, так как, желая исповедовать добро во всех случаях жизни, он неминуемо погибнет, сталкиваясь с множеством людей, чуждых добру. Из чего следует, что государь, если он хочет сохранить власть, должен приобрести умение отступать от добра и пользоваться этим умением, смотря по надобности.

Лучше всего, когда боятся и любят одновременно, однако любовь плохо уживается со страхом, поэтому если уж приходится выбирать, то надежнее выбрать страх… Государь должен внушать страх таким образом, чтобы если не приобрести любви, то хотя бы избежать ненависти, ибо вполне возможно внушать страх без ненависти.

Макиавелли Никколо ди Бернардо (1469–1527) — итальянский мыслитель, политический деятель, историк и военный теоретик, секретарь Совета Десяти Флоренции.

Книгой «Государь», написанной в 1513 и впервые опубликованной в 1532 году, Макиавелли открывает новую эпоху политического мышления, которое отныне стремится отделиться от спекулятивного мышления, этики и религии. Позицию автора можно выразить формулой «политика для политики», что собирательно и гибко выражает концепцию автономии политики.

Основные идеи Макиавелли сводятся к следующему. В политике должен главенствовать политический реализм, который тесно связан с антропологическим пессимизмом. С целью обеспечения такового превосходства необходимо создать концепцию «добродетели» государя, эффективно управляющего государством и со знанием дела противостоящего «судьбе». Кроме того, чтобы замысел оказался успешным, необходимо «возвращение к началам» для обновления политической жизни.

Видение Макиавелли человеческой природы глубоко пессимистично. Человек сам по себе ни хорош, ни плох, но скорее склонен к тому, чтобы быть плохим. Следовательно, политик не может полагаться на положительное в человеке, но должен принимать преобладание отрицательного и действовать в соответствии с этим. Следует принять необходимые меры, чтобы держать граждан в страхе, не опасаясь прослыть тираном. Конечно, идеальный государь должен быть в одно и то же время и обожаемым народом, и внушающим страх. Но эти две вещи трудно совместимы, и потому государь выбирает самый эффективный из способов управления государством, а именно: манипулирование «добродетелями».

Политическая «добродетель» у Макиавелли совсем не та, что «добродетель» в христианском смысле. Это понятие часто всплывает у гуманистов, но Макиавелли выводит из него все крайние следствия.

Добродетель знает, как противостоять судьбе. Для гуманистов тема противопоставления «свободы» и «судьбы» была очень важной, как и для Макиавелли. Многие полагали, что судьба движет событиями и потому бесполезно напрягаться, стремиться противостоять ей, и лучше было бы прекратить попытки бороться с ней. И Макиавелли пытается приспособиться к этому мнению, полагая, что одна половина всего человеческого зависит от судьбы, другая — от добродетелей и свободы. «Добродетель важнее, чем судьба в завоеваниях империи».

Автономия политики основывается на признании за ней сферы полномочий, которая реализуется собственными средствами, исходящими из признания «испорченности человеческой природы». Нравственностью в политике не только возможно, но и должно манипулировать.

В конечном итоге политическая деятельность государя, в понимании Макиавелли, должна способствовать более эффективной, успешной работе государства, его богатству и процветанию. Тем самым Макиавелли утверждает весьма противоречивый в моральном отношении принцип: для достижения успеха «все средства хороши», то есть вопрос о средствах можно рассматривать исключительно в научном аспекте, не заботясь о том, являются ли цели хорошими или дурными.

Макиавелли разработал и, насколько это ему удалось, систематизировал правила политического поведения граждан (под которыми понимались в основном политически активные горожане) таким образом, чтобы политические институты государства были наиболее эффективны, выполняли свои функции наиболее совершенно, чтобы, соответственно, приносили максимальную практическую пользу гражданам.

Совершенный образец для подражания автор трактата обнаруживал в традиции Римской империи, мощь и непоколебимые этические принципы которой были выдвинуты им в качестве идеала политической деятельности. Моральная сторона поступков и вопросы гражданских свобод в этих правилах занимали место, на которые обращать внимание следовало в последнюю очередь. С целью освобождения от этических норм Макиавелли ввел понятие «государственный интерес».

Макиавелли, выступая за республиканское устройство государства, полагал невозможным его осуществление в масштабах всей Италии. Однако государь должен в первую очередь уделять внимание общенациональным интересам, или «общему благу»: народные массы зачастую мудрее государственных лидеров. Макиавелли разделял представления об изначальной порочности человеческой природы, поэтому настаивал на целесообразности осуществления воспитательных функций в обществе государством, а не Церковью. Именно потребность в преодолении эгоизма сделала востребованным государство в качестве политического института, и этот политический институт не должен чураться жестоких средств для проведения своей политики, заботясь лишь о том, чтобы не быть сметенным смутами. Лишь в целях самосохранения власти предписывались меры поощрения народных масс, общим же правилом должна быть политика «кнута и пряника». Каким образом ее проводить — живым языком и образным ярким стилем говорится в «Государе». Это конспективное изложение науки управления, какой она виделась в начале XVI столетия, в момент своего возникновения. Заинтересовавшийся читатель с увлечением обнаружит в тексте источник многочисленных современных «ноу-хау» в области менеджмента, равно как и правил, которые в отличие от этических так и называются — политические.

Крах республики Флоренции и установление тирании Медичи привели к тюремному заключению Макиавелли и изгнанию его. Все сочинения Макиавелли были включены в первый «Индекс запрещенных книг» (1559)·

Само собой разумеется, что искусство манипулирования «добродетелями», весьма напоминая китайское стратагемное мышление, может быть положено в основу практических этических концепций, применяемых не только в государственном строительстве. Так это и произошло в дальнейшем. Изучая труд Макиавелли, читатель обращается к первоисточнику всех многочисленных стратегий манипулятивного управления, известных современному менеджменту. В проведении в жизнь идей Макиавелли обнаруживается источник многих игр и сценариев, с которыми борются и которые утверждают многочисленными техниками и технологиями современные психология и психиатрия.

Другие произведения автора (основные): «Рассуждения о первых десяти книгах Тита Ливия», «О военном искусстве», «История Флоренции».