Восемнадцать сторон одной медали. Роман

Вера Кирсанова

Это история обо всех видах любви со второй до последней страницы? О пороках? Тщеславии? Или жестокости, которую трудно придумать? В гонке за счастьем герои получили золотую медаль. Они наслаждались победой и не знали, что стали всего лишь кусочками мозаики. «Расскажи им. Они должны знать правду», – с напором произнесла Вероника. «Сама расскажи!» – выкрикнул Дима. Медаль начинает вращаться и обнажать свои стороны. Что останется им?

IV

На следующей неделе Дима отравился в очередную рабочую поездку в Ростов-на-Дону. Ехать ему туда не хотелось. Отношения с Машей, руководителем ростовского офиса, окончательно разладились и перестали его радовать. Она, пользуясь своим положением, начала закатывать невероятные истерики по любому поводу, пытаясь довести Диму.

Они встречались без малого год, сойдясь точно так же, на одном из корпоративов, которые любил устраивать Дима в каждый свой приезд в города, где имел филиалы. Тогда Маша была без памяти влюблена в своего директора и мечтала о крепком, счастливом браке, и, конечно же, о детишках, на которых так настаивал и сам Дима. Каждого приезда она ждала с нетерпением, наслаждалась любовными переписками и старалась быть для Димы полезной и нужной. Его нечастые появления походили на личный праздник. Вместе они ездили за город, проводили много часов в кафе, барах, и, ничем не обремененные, наслаждались обществом друг друга.

Маша была среднего роста худой, миловидной шатенкой с обычными чертами лица, среди которых выделялся ее непропорционально большой рот. Он не портил ее, а, наоборот, как будто манил, тем самым делая ее привлекательнее в глазах мужчин.

Ей был тридцать один год. К этому времени Маша успела побывать замужем, но ее брак длился недолго, а после наступила череда коротких романов, но ни одни из отношений не принесли ей детей. Теперь же она твердо решила, наконец, завести ребенка.

Но связь с директором не пошла ей на пользу, дав ощущение безнаказанности. Она была уверена в их отношениях, ведь Дима так часто заверял ее в своей любви, в желании иметь с ней семью. Маша не только верила словам Димы, но и сама хотела того же. Эти отношения легли в ее руки козырем поверх амбиций и взрывного характера. Она не знала меры, любила доказывать свою правоту и всеми помыкать. У нее была цель — стать руководителем своего офиса, и у нее было средство — связь с генеральным директором, и ей удалось убедить Диму в необходимости своего повышения. В один из дней она, к удивлению многих сотрудников, получила новую должность и продолжила править в офисе на более законных основаниях. Она позволила себе не работать, а только лишь контролировать своих подчиненных, открыто читать их переписки, уверяя, что это правило в их компании, ходить в середине дня по магазинам на протяжении нескольких часов и едва ли не ежедневно попивать вино из офисной кружки. Каждых новых сотрудников она воспринимала как конкурентов и придиралась ко всему, так, что они сами не выдерживали и предпочитали уйти. Дима же получал отчеты от Маши, по которым выходило, будто все под контролем. Она рассказывала ему, как старается, внимательно слушала его советы и обещала все выполнять. Маша умела производить впечатление здравомыслящего человека и пыталась проявлять независимость на словах. Дима ценил уверенную речь собеседников и верил своей любовнице. Она же видела себя законной женой, матерью его детей и даже этакой «первой леди» компании. Сам Дима частенько подпитывал ее рвение:

— Ты же поможешь мне? — говорил он, когда они в очередной раз сидели в ресторане, выпивали и наслаждались друг другом. — Я всецело полагаюсь на тебя и хочу, чтобы у нас все получилось с новым офисом, а в тебе есть качества, чтобы его вытащить и поставить на ноги.

— Конечно, золотце, — отвечала довольная Маша. Она верила в себя и страстно мечтала помочь своему возлюбленному, уже заранее купаясь в его благодарностях и рисуя их светлое будущее.

— А когда офис начнет приносить прибыль, мы подумаем, что делать с нашими отношениями, — заверял ее Дима дальше. — Через полтора-два года будет видно, но сейчас нам надо все наладить здесь, хорошо, солнце?

Она соглашалась с любимым, но, считая свою женскую хитрость превыше любых мужских расчетов, усиленно пыталась забеременеть и надеялась тем самым ускорить свой переезд в Петербург. Но все попытки были безуспешны, и пара продолжала развлекаться, бесцельно проводя время в ресторанах и загородных коттеджах.

— Ты мое счастье, — любил говорить Дима Маше, крепко сжимая ее хрупкое тело в объятиях.

— А ты мое золото, — отвечала счастливая женщина.

Они оба верили в истинность своих чувств, но для Маши Дима был невероятным принцем на всю оставшуюся жизнь, а для Димы Маша — очередным средством получения удовольствий и новых эмоций.

Но со временем она начинала все больше и больше проявлять свой непростой характер. Маша ревновала и следила за его жизнью в Петербурге, как могла. И ей очень быстро удалось выяснить, что Дима не только не хранит верность ей, вопреки обещаниям, но и скоро снова станет отцом — его законная жена Катя была беременна третий раз.

Маша взбесилась и, недолго думая, заявила о своем существовании и твердых намерениях быть с Димой, во что бы то ни стало. Она собрала свои любовные переписки и отправила их ни о чем еще не подозревающей Кате.

«Екатерина, смотрите, это он сам пишет мне о любви! Он все о себе рассказывает! И смеется над вами! Вы можете такое представить? У него есть другие женщины, но они меня не волнуют, там нет любви, я с ними справлюсь быстро! И у вас я его отберу, не думайте, что вам поможет беременность, ему не нужны дети!», — писала она законной жене.

На эти послания Катя не ответила, но Машу ничего не смутило. Она была убеждена, что серьезно Дима любит только ее, так пылко он ей об этом говорил, и такие уверенные планы они строили на дальнейшую жизнь.

Конечно же, Дима сразу узнал о Машином необдуманном поступке и ощутил давление с ее стороны. Она допустила большую оплошность. Сказочные дни с ней подошли к концу. Скандалить он не хотел, но, зная Машин взрывной характер, готовился к худшему.

Он отправлялся в Ростов-на-Дону с шумным вздохом, жалея себя самого, в предвкушении разговоров, которые, он не сомневался, заведет Маша. И его самые худшие ожидания воплотились в реальность.

— Почему ты не сказал мне про третьего ребенка? — кричала Маша, когда они остались в офисе наедине.

— А почему я должен о нем говорить? Я больше не живу с женой! И этот ребенок, может быть, не от меня! Мы расстались с ней еще до наших отношений, она сама его хотела, что я могу с этим сделать? Я даже не знал, когда он точно родился! Мы не общаемся!

— Но что это меняет? Ты же обещал ее бросить и жить со мной? Когда это произойдет? Сколько мне еще ждать? Пока она заведет четвертого не от тебя? — не могла успокоиться Маша.

Они задавали друг другу вопросы на повышенных тонах, и Дима понял, что больше выдержать не может. Тогда он просто встал и начал собираться.

— Ты куда? — опешила разъяренная Маша.

— Все, я ухожу. Не вижу смысла дальше что-то выяснять. Успокоишься — пиши, — нервно проговорил Дима.

Маша схватила его за плечо:

— Ты никуда не уйдешь, пока не объяснишь мне все!

Дима оторвал ее руку и будто взорвался. Он перешел на визгливый крик:

— Ты совсем рехнулась?! Отстань от меня! Если ты так продолжишь, то не будет ничего! — Встречаться с Машей он уже не намеревался, но и открыто заявлять о своем решении не торопился, понимая, что это может вызвать еще большую агрессию с ее стороны. Он принял болезненный вид и нравоучительным тоном закончил:

— Ты сама сейчас все портишь. Сначала выясняешь про мою жену, потом злишься, что я не перевез тебя в Питер. Что дальше? Захочешь, чтобы я отчитывался перед тобой за каждый шаг? Ты просто пытаешься сделать меня своим рабом. Подумай хорошенько, — с нажимом проговорил он, — чего ты добиваешься.

Затем Дима развернулся, вышел из офиса и отправился в ближайший бар, снимать напряжение. Его распирало чувство досады и злости от того, что каждая женщина непременно пыталась им помыкать. И теперь он лишился прекрасной возможности отдыха в Ростове-на-Дону, который ему так нравился. Приезжать сюда он попросту бы больше не рискнул.

Дима вернулся в Петербург и передал управление ростовским филиалом, заявив, что экспрессивную Машу он, как мужчина, понять не может, и доверяет руководство над ее офисом своим наиболее успешным сотрудникам целиком.

Наступил апрель. Прошло несколько недель с поездки в Таллин, и Дима снова предложил Веронике отправиться в командировку. На этот раз в Екатеринбург.

— Не думала, что ты захочешь опять со мной куда-то поехать, — ответила девушка. — Мне неловко за то, что я убежала в Таллине.

— Ничего страшного, — успокоил ее Дима, — в следующий раз я буду брать с собой кляп и наручники.

— О, кажется, ты нашел ко мне подход, — довольно рассмеялась Вероника и подумала, что именно такой ответ всегда ожидала услышать от мужчины.

— Я поеду туда на неделю, а ты можешь прилететь позже, на несколько дней, — неуверенно предложил Дима. — Или давай поедем вместе на всю неделю? Мы же не успеем разругаться за это время?

— Разругаться? — удивилась Вероника. — У нас нет никаких причин. — Ей самой хотелось побыть с Димой как можно дольше, и все же она сильно сомневалась, стоит ли рисковать, продолжая совместные поездки.

— Прикажи мне, и я поеду, — шутливо попросила девушка.

— Приказываю, — рассмеялся он.

— Слушаюсь и повинуюсь, — улыбаясь, ответила она.

— Давай возьмем с собой Аню, чтобы было меньше подозрений, — предложил Дима вдогонку.

— Но она же увидит нас вместе, а мне бы не хотелось посвящать ее в такие события, — возразила Вероника.

— А какой смысл скрывать? Это как не курить при маме, все равно мы поедем вместе в Финляндию, и она там точно увидит. А чем дольше ты будешь ее обманывать, тем больше тебе потом будет стыдно, — подстегивал Дима. — Мы все начнем тыкать в тебя пальцем и говорить: «Врушка!»

Веронике не нравилось упорство Димы, она понимала — если Аня увидит их вместе и не получит должных объяснений, то додумать сможет что угодно. Дима же не задумывался о последствиях и продолжал отшучиваться.

— Давай определимся, — через некоторое время заявила девушка, — или я сейчас рассказываю Ане все, как посчитаю нужным, и подготавливаю ее, или я вообще не еду.

— Первое, — выбрал Дима. И Вероника решила, что, очевидно, ему действительно важно быть с ней. Но она по-прежнему не понимала, о чем именно ей можно рассказать коллеге. О том, что она провела несколько ночей со своим директором? О том, что намеревается провести еще пару? Это было не то, о чем следовало бы ставить в известность, а торопить события или расслабиться, поверить в намерения Димы ей никак не удавалось. Но выбора не было, и тогда Вероника решилась на разговор:

— Ты не хочешь сходить в наш любимый паб, поболтать, выпить пива? — предложила она Ане в один из вечеров, когда в офисе никого, кроме них не осталось.

— Ты же знаешь, — ответила ее коллега, улыбаясь, — я всегда только «за». — И девушки, мигом покончив с делами, отправились в давно освоенное заведение через дорогу. В будние дни здесь было пустынно. Они уселись за столик у окна, заказали по пиву и, по своему обыкновению, принялись за долгие разговоры о работе. Это объединяло Веронику и Аню. Они были фанатичны в своем деле и обе получали удовольствие от подобных обсуждений и планирования. Через время Вероника все же решилась завести разговор, ради которого они сюда и пришли:

— Я хотела сказать тебе одну вещь… — она замялась. Слова не шли, ей было тяжело озвучить свою ситуацию.

— Вероника? Ты меня пугаешь, — удивилась Аня.

— Произошло нечто ужасное… — снова попыталась начать девушка и покрутила в руках свой бокал, как делала всегда, когда нервничала.

— Ты собралась увольняться? — начала гадать Аня.

— Хуже, — ответила Вероника.

— Ты переспала с Димой? — шутливым тоном сделала очередное предположение Аня.

Самые тяжелые слова были сказаны, Вероника вздохнула с долей облегчения, поняв, что сама не смогла бы их произнести.

— Он хочет, чтобы мы жили в одном номере в Екатеринбурге и в одной комнате в Финляндии и не собирается скрывать наши отношения перед тобой, — выпалила она.

— О! Ничего себе! Так вы… действительно переспали? — не могла поверить Аня.

— Да, — грустно ответила Вероника, и в знак подтверждения своим словам покивала головой. — И я не совсем понимаю, какие именно у нас отношения, но они есть. Самое важное, чтобы ты меня поняла, — продолжила она. — Мне очень страшно. Больше всего я не хочу, чтобы кто-то относился ко мне предвзято, думая, что я получаю привилегии через постель. И… это все не просто так для меня. Я влюблена. Серьезно влюблена.

— Я очень рада за вас! — весело ответила Аня. — И, конечно же, я ничего не думаю о тебе плохого, я же прекрасно вижу, сколько ты работаешь! Хотя это необычная новость. Но я сама встречаюсь с Костей и понимаю тебя!

Им удалось договориться держать все в секрете, и Вероника получила поддержку на работе. Она помнила, как ей нелегко далось объяснение своей неожиданной командировки в Таллин перед коллегами, а особенно перед Аней. Теперь же в сокрытии не было нужды, и девушка вздохнула с облегчением.

Вероника продолжила жить в ожидании совместной поездки в Екатеринбург, целиком посвящая себя работе. Все, что она делала — захватывало ее. А ее личные отношения с Димой только подстегнули стараться все больше. Она работала на износ, как будто заочно пыталась доказать, что заслужила своё положение одним лишь только профессионализмом и никак иначе. А Дима, готовый верить во всех и каждого, по-прежнему являлся настоящим счастьем и воплощением ее мечты.

«Нет ничего удивительного, что ты полюбила именно этого человека. Совсем нет», — говорила она себе.

Но ее коллеги не разделяли странного, ничем для них не подкрепленного рвения, постоянно подшучивая.

— Как твои выходные? — частенько с долей сарказма спрашивала Настя. — Хорошо поработала?

Настя свой коллектив обожала, но открыто проповедовала мысль, что в жизни главной является ее личная часть, а профессиональная не должна выходить за рамки шести часов вечера рабочего дня.

Вероника улыбалась и всегда бодро отвечала:

— Да, отлично.

— Вот когда я пойду во второй декрет, — не унималась Настя, — я подарю тебе твою первую кошку.

Вероника улыбалась еще шире, ее сильно забавляла такая реакция. Мир был не тот, что кажется, жизнь не та, что кажется, люди не те, чем кажутся…

Ей очень хотелось объяснить это Насте, но она не могла. Девушка уже смирилась, что ее воспринимают здесь через иную призму, и просто продолжала играть эту роль, быть той, кем ее все так привыкли видеть — карьеристкой и потенциальной старой девой. Не только потому, что нельзя было раскрываться, но потому, что раскрываться и не хотелось. А наоборот, хотелось спрятаться от излишнего любопытства.

«Если бы ты только знала, что мой трудоголизм напрямую связан с удачей в личной жизни, а не неудачей, возможно, ты бы изменила свои взгляды на жизнь и свое отношение к людям», — самоуверенно думала про себя Вероника, пытаясь оправдать лицемерие мыслью, что такая она здесь не нужна и не интересна. Ее истинные взгляды никто не слушал, ее истинные поступки никто бы не одобрил, но в то же время она и не нуждалась в понимании этих людей, пребывая в состоянии эйфории от своей жизни.