Последний лед. Стихи и проза

Вера Дмитриева

Бывает, живет человек, и все, вроде, у него, как у всех… Есть будни и праздники, друзья и враги, радость и печаль, а душе неуютно, тесно, холодно, как будто ледяная корка не дает истине пробиться сквозь нее. И вот однажды, повернув голову, вдруг видишь ангела за плечом. Истина, наконец, пробивается в душу, становится огромной и горячей, как солнце – Солнце Правды. И все меняется. Именно об этом моменте жизни автора рассказывают стихи и проза в книге «Последний лед».

По следам земным Христа

Благовещение

Она читала библию, то место,

где сам пророк Исайа говорил:

«Родит дитя невеста безневестная,

и назовут его Эммануил:

Она, молитве предаваясь жаркой,

мечтала эту Деву увидать,

и быть рабой, последнею служанкой

Той, кто Христа способна миру дать.

Вдруг по лицу как будто дуновение,

шум крыльев, звон и светозарный лик,

так ангел, что принес благословение,

перед Марией-Девою возник.

И Та не испугалась, не вскричала,

ведь он и раньше с Нею говорил.

Блаженный миг, Истории начало —

Благая весть.

Архангел Гавриил

промолвил: «Ты зачнешь во чреве сына.

Ты обрела у Бога благодать».

Она смущенно лишь одно спросила:

«Не зная мужа, как смогу зачать?».

Постигнув волю Божию, Мария

и жизнь, и душу отдала Ему,

ответила, сомнения отринув:

«Да будет Мне по слову твоему».

Благоговейно очи опустила

она, благословенная средь жен,

и Слово невместимое вместила.

Так для людей светильник был зажжен,

что разбудил их заспанные души,

и мрак безликой смерти разогнал.

И Бог, Кто царство темное разрушит,

в Ней, безневестной человеком стал.

Рождество

Сыпет снег и ветер воет,

ночь темнее всех ночей.

В храме стойкий запах хвои

и медовый дух свечей.

Здесь и золото, и мирра,

и рождественский покой.

Будто два различных мира —

храм и то, что за стеной.

Мир стучится к нам упрямо

и смущает естество.

А в вертепе в центре храма

дивный образ — Рождество.

Счастлив тот, кого к истоку

и сегодня и тогда

привела к Живому Богу

путеводная звезда.

Мариам

Имя, пережившее века,

утвердилось у людей российских.

Имя, голубое как река,

что течет среди лугов росистых,

напоенных ароматом трав,

горькой их лечебной благодатью.

И звездой серебряною став,

имя блещет над речною гладью.

Как оно тогда звучало там,

где родился Иисус Спаситель?

Тихо звал Иосиф: «Мариам,

проходи, хоть и бедна обитель,

все ж она спасает от ветров.

Есть пещера, хлебушек, водица.

Мариам, вот ясли для волов

с мягким сеном. Может, пригодится?».

Мариам, Мария — светлый звук,

и Она, услышав в ритме сердца,

вторящий ее сердечку стук,

без истленья родила младенца.

Святая ночь

На небе звезды, будто зерна хлеба,

они взошли надеждою, когда

в тот колокол сияющего неба

ударила подвижная звезда.

Она пришла с Востока к Вифлеему,

за нею мудрость — древних знаний дочь.

Дышала и жила в земных пределах

Святая ночь, Рождественская ночь.

Спокойно спал, посапывая мирно,

Царь, Человек и Бог. Всю жизнь потом

хранила Мать и золото, и смирну,

и ладан, и пророчества о Нем.

О чем тогда молилась Приснодева,

клонясь над Сыном, Господом ее?

О, эта ночь, рождественское диво,

вертеп, так непохожий на жилье!

Но прежде чем волхвы вошли с дарами,

привел Архангел пастухов сюда.

Так всех богатых и премудрых ранее

пришла к Нему святая простота.

Тепло младенцу. В яслях не застынет

спеленатый Марией в первый раз.

А тот, кто после возопит в пустыне,

полгода уже пробует свой глас.

Крещение Господне

Был тихий вечер, воды Иордана

катились, омывая сотни тел,

и в сумерках фигура Иоанна

бесплотною казалась, словно тень.

Белели в полумраке чьи-то лица,

Креститель темен от загара был,

и плотная верблюжья власяница

его скрывала.

Поднимая ил,

текла река.

По берегу ступая,

к нему шел Некто, светом окружен.

Не видела его толпа слепая,

Предтеча видел, и смутился он:

«Я недостоин даже наклониться

ремни его сандалий развязать!

Ты ль от меня!?

Я от тебя крестится,

Сын Божий, должен.

Мне ль тебя не знать?!

Ведь прежде, чем глаза мои узрели,

и «Радуйся», — произнесли уста,

душа взыграла, как дитя во чреве,

услышав приближение Христа».

«Оставь теперь, — сказал ему Мессия, —

сейчас исполнить правду надлежит».

И в воду ноги погрузив босые,

он ждал: волна омоет, набежит.

Встал Иордан и даже вспять пустился,

внезапно отразив Священный Лик,

и белый голубь плавно опустился,

и дивный свет из темноты возник.

И голос с неба эхом и повтором

вдруг зазвучал ритмично, словно стих:

«Се сын есть мой возлюбленный, в котором

мое благоволение», — и стих.

А свет остался, Иордан светился,

и небо полыхало в День светов.

Народу Агнец Божий так явился,

на крестный путь ступить он был готов.

Волна вернулась, потекла поспешней,

святою стала мутная вода.

Грехи людей Он принимал, безгрешный,

И Новый Мир для нас возник тогда.

Христос в пустыне

Розовеет небо на заре,

не палит еще пустыню зной.

Иисус — безвестный Назарей —

Бог в своей обители земной

сорок дней постится и бредет

голыми ногами по песку.

Зная, что распятие грядет,

чувствует ли смертную тоску?

Молится, почти не ест, не пьет,

ведь не хлеб единый жизнь дарит,

не акриды, и не дикий мед,

жив он тем, что с Богом говорит.

И вступая на тернистый путь,

Сын Отца о чем тогда молил?

Не дано нам в душу заглянуть

Богочеловека. И манил

сатана предвечного Его,

обещая мир к ногам сложить.

Ангел тьмы, не знает он того,

как собою жертвуя, любить.

Не дано ему уразуметь,

что на крест Христос себя обрек,

ведь за други жизнь не пожалеть

может только Бог… и человек.

Розовеет небо на заре,

не палит еще пустыню зной,

Иисус — безвестный Назарей

ради нас идет на подвиг свой.

Мытарь и фарисей

Говорил Бог Слово слово,

Конец ознакомительного фрагмента.