МультиЛэнд

Вера Вьюга, 2018

Ей четырнадцать. Ему тринадцать. Она девчонка из спального района. Он из тех, кого возит личный водитель. Она грубиянка и лгунья, ненавидящая весь мир, а больше всего – отчима. Он любимый и любящий сын, благородный и честный. Они никогда бы не встретились, но случай свел их, а дальше затянул в водоворот криминальных приключений, где обоим пришлось преодолеть себя, чтобы спасти другого.

Глава первая

Веня достал из коробки банан, ободрал желто-коричневую кожицу и проглотил в три укуса.

— А-фи-геть! — восхищенно прошептала Зяка и рука её потянулась к коробке. Но не тут-то было! Не успела она прикоснуться к плоду, как почувствовала на своем запястье стальную хватку волосатой ручищи. «А-ааа!» — завопила девчонка. Её приятель не растерялся и пнул под колено огромного охранника. Тот пошатнулся, ища опору, растопырил пальцы и выпустил Зяку. «Хватай шпану!» — заорал он кому-то в торговом зале, но ребята, проскочив мимо касс, уже неслись со всех ног по улице. В ближайшем дворе они рухнули на скамейку. Минуту не могли отдышаться, таращась друг на друга испуганными глазами, а потом принялись хохотать, как ненормальные.

Веня и Зяка были странной парочкой. Познакомились они случайно. Зяка работала на дороге — раздавала листовки, зовущие на праздник в честь открытия нового молла МультиЛэнд.

На переполненную роскошными авто трассу, ведущую в сторону вилл и особняков, где обосновались новые буржуи, она приходила на четыре час и зарабатывала четыре сотни. Иногда получала чаевые. За что ей давали деньги, понять было сложно. Некоторые принимали за попрошайку, другие, улыбаясь, протягивали купюру со словами: «Купи себе мороженое, детка».

Крупные купюры «детка» укрывала не хуже шпиона! Схрон находился в щели каменного бордюра, разделявшего газон и дорогу. Даже «секущий» не мог догадаться, что, присев отдохнуть на край тротуара, девчонка прячет заветные бумажки.

Работёнку ей подогнал новый мамкин муж, косолапый и огромный, как медведь, только не бурый, а ярко рыжий, обсыпанный веснушками с носа до пяток. Зяка никогда не обращалась к отчиму по имени, но кличку ему придумала сразу и за глаза называла «Хря» — что-то среднее между «харя — хряк». Она ненавидела этого человека, потому что из-за него мамка выгнала отца. Правда, недалеко, в соседнюю комнату. А вскоре привела Хря, и через девять месяцев у Зяки появился братик, такой же рыжий, как его папаша.

Безответный, тихий родитель не смирился с разводом и крепко запил, да так, что в одну из зимних ночей, не в силах дойти до дому, заснул на скамейке и замерз насмерть.

Мамка с сожителем вроде даже обрадовались: похоронили и забыли. Только Зяка долго еще всхлипывала по ночам, вспоминая отца, бегущего за ее детским велосипедом, совсем еще молодого, пахнущего цветочным одеколоном и табаком. Крепкая рука придерживала велик за седло и ей было спокойно и радостно, потому что папа за спиной, рядом. Если, что — не даст ей упасть — сбережет! Эх, только себя не уберег! И Зяка рыдала еще горче, а чтобы её никто не слышал, пряталась с головой под одеяло.

Вообще-то до появления брата у Зяки было имя — Галя. Но малыш придумал ей новое. Завидев сестренку, он тыкал в нее пухлым пальчиком и кричал: «Зяка!» подражая мамаше, умилённо называвшей его «зайкой». Понятно, что выговорить сложное слово карапузу было не по силам, и потому теперь в их семье, кроме «зайки» появилась еще и Зяка. Галя как-то быстро привыкла к новому имени и охотно на него откликалась. Для одноклассников она по-прежнему была Галиной и только для избранных — Зякой.

В день их знакомства Веня с водителем, встречавшим его в аэропорту, возвращался домой после месячного отдыха на маленьком острове, затерянном среди больших Антильских островов. На выезде из города их машина остановилась под светофором и тут появилась девчонка. Сначала Веня и не понял, что девчонка. Под бейсболкой и мешковатой жилеткой разглядеть пол было сложно. Худая рука с листовкой потянулась к окну.

«Пошла прочь!» — рявкнул Юрок-водитель отмахиваясь, словно от назойливой мухи, и немедленно получил смачный плевок в стекло. Пунцовый от ярости он выскочил из машины и, пытаясь поймать обидчицу, стал носиться вокруг авто. «Бандюга малолетняя!» — вопил он.

Хулиганка метнулась к тротуару, как раз в тот момент, когда мотоциклист рванул вперед, чуть не задев ее задним колесом вильнувшего байка. Девчонка отпрыгнула, ударилась о капот их машины и рухнула на четвереньки.

Веня выскочил посмотреть, что случилось. Потирая ушибленную ногу, виновница ДТП сидела на асфальте, с сожалением наблюдая, как её бейсболку безжалостно месили колеса проезжающих авто.

— Пропала бейсболка… — протянула она печально, не обращая внимания на пыхтевшего возле неё в растерянности водителя.

— Жива, кукла драная?! — с облегчением выдохнул оплеванный Юрок.

— Сам ты драный!

— Я тебе щас в травму отвезу, — наконец, сообразил Юрок и наклонился, чтобы поднять потерпевшую.

— Да пошел ты! — девчонка вскочила и, сквозь поток сигналивших ей машин, поковыляла к тротуару.

Она присела на поребрик, тянувшийся вдоль газона, и стала рассматривать ободранную ногу.

Вениамин не мог объяснить себе, почему тогда он не вернулся в машину и не отправился дальше, чтобы поскорее увидеть родителей и обнять-зацеловать любимого кота Шмубзика. Вместо этого, он перебежал дорогу и уселся рядом с девчонкой, наблюдая, как она размазывает сочившуюся из ссадины кровь глянцевой листовкой с призывом «Все в МультиЛэнд!» При других обстоятельствах Венечку бы уже замутило, а может быть и стошнило. Но теперь он собрал волю в кулак и кисейная барышня внутри него даже не ахнула. Наоборот! Вениамин догадался взять в аптечке пластырь и, не обращая внимания на пытавшегося его удержать Юрка, вернулся к потерпевшей.

— Приклей, а то заражение будет.

Девчонка хмыкнула, но взяла прямоугольник пластыря и прилепила к разодранной коленке.

— У тебя голова не кружится? — поинтересовался Веня. — Если кружится и тошнит, значит, сотрясение мозга. У меня так было, когда я споткнулся о Шмубзика и головой косяк боднул.

Странное имя развеселило девчонку. Она принялась заливисто хохотать, да так, что и Веня не смог удержаться, сам загоготал — настолько заразителен был смех его новой знакомой.

— Меня Веня зовут, — успокоившись, представился он.

Хохотушка прищурилась, сложила губы трубочкой и словно дразнясь, произнесла на распев:

— Ве-ни-чек…

— А тебя как?

— Никак! — в ее округлившихся глазах плясали солнечные искорки. И тут Вениамин заметил, что один её глаз голубой, а другой карий!

— У тебя глаза разные, — изумился он. — Разве так бывает!?

— А у тебя нос кривой! — огрызнулась девчонка, похоже, обидевшись.

— Ничего не кривой! — рассердился Веня. Хоть он и нечасто смотрел на себя в зеркало, но точно знал, что нос у него аккуратный, как у папы, а глаза, как у мамы зеленые и волосы, как у мамы — русые, правда, сейчас выгоревшие, почти соломенные.

— Не кривой? Щас исправят! — угрожающе произнесла она, глядя поверх Вениной головы.

— Что расселась?

Веня оглянулся. За его спиной стоял взрослый парень, всей своей наружностью подтверждая дарвиновскую теорию происхождения видов. Может, некоторые зародились от амеб или бабочек, но этот точно от обезьяны! Веня уже хотел позвать на помощь Юрка, терпеливо дожидавшегося в машине, припаркованной чуть впереди, но передумал — выглядеть трусом в глазах новой знакомой ему не хотелось.

— Вот упала… — девчонка в доказательство подняла ногу.

— А это кто? Новенький?

По Вениной спине пробежала волна мурашек вроде на него лев рыкнул.

— Он это… стажёр… — девчонка наморщила нос и быстрым движением заправила короткие смоляные кудри за уши.

— Почему без формы?

— Так ему еще не выдали, — ответила она за Веню.

— Без формы на трассу не выходить! — приказал «горилла» в кроссовках, подозрительно рассматривая загорелого парнишку, одетого по последней гавайской моде. — Будешь левака гнать или клянчить — уши отрежу, — равнодушно заявил он, будто собирался срезать не родные Венины уши, а душистые розы в саду. — Завтра к двенадцати приходи, принесу форму и листовки.

— И мне бейсболку! — накрыв сверху голову пятерней, повелительным тоном заявила девчонка, — А то у меня солнечный удар будет.

— Будет удар, но не солнечный, если не угомонишься. Больно дерзкая. — Парень угрожающе сплюнул и вразвалочку отчалил от примолкших ребят.

— Это что за примат? — глядя вслед гориллоподобному молодому человеку, поинтересовался Веня.

— Какой-какой мат?

— Кто этот юноша? — уточнил Вениамин, подозревая, что его собеседница ничего не слышала о приматах и теории эволюции.

— А этот… Папаша, — равнодушно заявила она. — Да он мирный, только с виду Шрек. Смотрящий. Сечёт за нами. Тут у нас на каждом перекрестке по листовочнику, Во-о-он… — девчонка махнула рукой перед собой, — на той стороне Зяблик мельтешит. Можешь и ты, буржуй, поработать!

Разноглазка явно хотела его позлить.

— Я не буржуй!

— Ага. Так я и поверила. Небуржуи на самокатах и «фокусах» рассекают. А у тебя вон тачка, как у владельца заводов, газет, пароходов! Иди, иди, небуржуй… — она толкнула его плечом. — Тебя уже личный шофер заждался. А мне работать нужно.

Оттого, что его незаслуженно обозвали, Веня немного расстроился. Хоть слово и обидное, но к нему никакого отношения не имело. Какой он буржуй, обычный тринадцатилетний паренек. Разве он виноват, что родился в семье бизнесмена, а не слесаря.

Не ответив на язвительный выпад новой знакомой, он молча поднялся и пошел к машине, твердо решив, что завтра, во что бы то ни стало вернется сюда и докажет этой симпатичной грубиянке, что он не буржуй!