Печать Велисы 3. Абитуриент

Вениамин Евгеньевич Шер (2024)

Наконец близится день поступления в институт магии, и его канун не обошёлся без эксцессов в виде вновь посетившего меня шпиона-коммуниста. Возможно, это событие стало триггером для моего основного и крайне опасного квеста, что вынудило меня вспомнить будни следственных мероприятий. Но с поправкой на то, что я несовершеннолетний студент в феодальном обществе, и почему-то каждый третий аристократ-молокосос хочет вызвать меня на дуэль!

Глава 3

Народу в заведении было достаточно на всех ложах, но внизу, у сцены, была занята разве что половина столов. В месте выступления артистов уже выступал небольшой классический оркестр из десяти человек, играющих ненавязчивую музыку. А у нашего накрытого стола, прямо возле перил балкона, в полупоклоне стояли трое слуг, один мужчина и две женщины. Это были доверенные слуги нашей семьи, приехавшие сюда заранее. Они и будут нас обслуживать.

В скором времени после того, как мы расселись, к нам в лоджию поднялись чернявый князь в вычурном тёмно-бордовом мундире и темноволосая женщина за сорок в пышном красном платье — княгиня Елена Андреевна Воронова. С ними также шла белокурая короткостриженая женщина возраста княгини, в чёрном облегающем платье с вырезом у ноги и с умеренным декольте. Общий вид она имела особо выделяющийся, со своими белоснежными волосами.

— А это кто? — полушёпотом спросил я у Анны, так как она сидела справа от меня.

— А… это… — краешком губ улыбнулась она. — Как ты любишь выражаться — наш серый кардинал, баронесса Дарья Венедиктовна Соболь. Она, как и Григорий Юрьевич, помощница отца. Только по совместительству не губернатор, а начальник гвардии моей семьи.

Мои брови непроизвольно взлетели вверх, и я окинул эту женщину более оценивающим взглядом. Стройное тело, вдохновляющая грудь и симпатичное лицо с серыми глазами и тонкими, но красивыми губами. Она была бесспорно моложе Григория. И… она женщина. Как она вообще в своём возрасте смогла стать правой рукой князя, да ещё и главой охранного спецподразделения семьи?

— Приветствуем дорогих гостей! — встав со своего места, радушно произнёс отец. — Уважаемые Николай Николаевич, Елена Андреевна и Дарья Венедиктовна, — кивнул он всем.

— Приветствую всех, — улыбнулся в ответ князь. — Рады посетить званый ужин по столь замечательному поводу, — и перевёл насмешливый взгляд на меня.

— Рада всех приветствовать, — присоединилась его супруга.

— Для меня большая честь присутствовать на таком знаковом мероприятии, — сказала баронесса глубоким голосом и, подмигнув Анне, взглянула на меня и улыбнулась.

Все начали здороваться и обмениваться любезностями, пока не расселись за стол. Нам всем разлили в бокалы шампанского, и отец решил произнести тост:

— Итак, дамы и господа. Сегодня мы с вами собрались, чтобы проводить моего сына Андрея и его невесту Анну на первую ступень к взрослой жизни… — продолжил он, а я пытался отводить взгляд от баронессы.

Она села напротив нас с Аней, спиной к перилам балкона, и почему-то пристально и совершенно бессовестно разглядывала нас, а в частности — меня. Моя невеста ей лишь мило улыбалась, а я покрывался мурашками от обманчивого насмешливого взгляда. На самом деле, он был цепкий, оценивающий и сканирующий, как у хитрого спецушника. Я из-за этого вполуха прослушал тост князя.

Но благо, все тосты закончились, и, как будто ожидая нас, внизу начала играть более энергичная музыка. Мы с Анной, увлечённые музыкой, отошли чуть в сторону от стола, чтобы послушать играющий оркестр без лишних разговоров за столом. Точнее, мы так сказали всем.

— У вас очень странный серый кардинал. Она начальника гвардии включает что ли? Чего она так пялилась? — негромко спросил я, убедившись, что нас не слышат.

— Не обращай внимания, — отмахнулась Анна. — Она бывшая сотрудница Тайной Канцелярии в звании подполковника. Уже как тридцать лет на пенсии, а от своих замашек избавиться не может.

— Почти угадал… Но… подполковник? Тридцать лет на пенсии? Я не ослышался? — изумился я. — Ей же от силы лет сорок.

Я сказал это чересчур громко, так что непроизвольно вжал голову в плечи и кинул взгляд направо, к столу. Как назло, баронесса обернулась к нам, и усмехнувшись, помахала мне пальчиками.

Но Анна в это время, посмеиваясь, стала комментировать:

— Ну да… Откуда тебе знать… У Дарьи редкая физическая печать третьего круга «Альтиор вита». У неё регенерация тела такая, будто её постоянно лечит лекарь второго круга. Поэтому старится она крайне медленно.

— Охереть… — выдохнул я. — И сколько же ей лет?

— В следующем году будет юбилей — сто двадцать лет. А её праправнуку стукнуло двадцать один. Она начала службу со времён императора Алексея Второго — родного брата основателя нашего рода. Крайне опытный мечник и носит титул «Магистр клинка». Папенька рассказывал, что, когда он был подростком, Дарья в одиночку отбила нападение взвода элитных наёмников на нашу семью. И таких ситуаций раньше было много. Так что, можно сказать, она ангел-хранитель семьи Вороновых.

«Это же практически Росомаха-Логан в юбке, но без когтей! А недалеко сидит Магнито, но без шлема!» — мысленно восхитился я, но вслух сказал: — У вас очень крутой серый кардинал, я прямо восхищён.

— Меня ещё так не называли. Забавно, — прозвучал сбоку глубокий женский голос.

«Фак!» — поморщился я, и мы оба обернулись.

К нам подходила Дарья, но она была на таком расстоянии, что не могла услышать о чём мы говорили, особенно с играющей музыкой.

— А вот подслушивать нехорошо, Дарья Венедиктовна, — наигранно надула губки Анна.

— Вы так громко говорили, что я не могла не услышать, — сказала та, остановившись в метре от нас. — К тому же, мне очень лестно понравиться твоему жениху, Анна. И хочу сказать, что это взаимное чувство, — добавила она, пристально смотря на меня.

— Э-э… Благодарю вас, Дарья Венедиктовна, — натянуто улыбнулся я.

— А где наши виновники торжества?! — прозвучал голос моего будущего тестя из-за стола. — Дарья! Веди их к столу!

— Вы слышали князя, детки, — улыбнулась бывшая чекистка.

Мы с Анной хмыкнули и, пожав плечами, отправились к столу. Сидеть в кругу наших «старичков» было тем ещё занятием. Меня по перво́й закидали вопросами, чем я планирую заниматься в будущем. Кое-как отшутился тем, что собираюсь заняться бизнесом, по стопам отца, так сказать. От чего батя горделиво расправил плечи, переглянувшись с князем.

На самом деле, я совершенно не понимал, чем мне заниматься после учёбы. Так далеко я ещё не раскидывал свои планы. Однако я знал точно, что бизнес будет сопутствующим занятием, но никак не основным. Меня очень манили разломы, другие осколки миров. Я ведь, как-никак, «исекаец»! Но чтобы постоянно с ними связываться, нужно быть на госслужбе. А вот на поводке у государства я точно быть не хочу. Остаётся только уповать на Велису и не смертельные квесты.

После вспышки вопросов наши отцы стали обсуждать «ликвидность» последней выпускаемой продукции своих заводов. Наши мамы подсели друг к другу и о чём-то негромко разговаривали. Илья скромно улыбался, а Вика что-то ему шептала и хихикала.

Анна и Дарья по большей части молчали, но иногда перебрасывались словами. А я, как и всегда в таких ситуациях, занимался важным делом — жрал. И жрал красную и чёрную икру, заедая её изредка хрустящим хлебушком, по типу тостов.

Разумеется, я натрескался так, что живот выпирал, и через полчаса, когда все вышли к перилам, поглазеть на какое-то выступление артистов в мюзикле, меня припёрло на толкан. Сказав своей невесте, что мне нужно «припудрить носик», под сопровождение служанки я направился в нужную сторону.

Идти долго не пришлось, так как туалет для вип-ложи находился буквально в двух шагах по коридору. И опять мне повезло с «толканом обыкновеникусом». Правда теперь он уже так не восхищал, так как я привык пользоваться белыми монстрами в поместье.

Закончив свои важные дела, с «облегчённым» расположением духа, я под ненавязчивую музычку в туалете подошёл к раковине. И только сунул под воду руки, как музыка резко замолкла.

— Доброго здравия, Андрей Васильевич, — прозвучал голос слева, и я, как кот из местного Тик-Тока, практически подпрыгнул вертикально вверх. — Ну что же вы так пугаетесь? — гоготнул коммунист.

Он всё также был в прямоугольных очках, с неряшливой шевелюрой поэта, но в коричневом костюме-двойке. Как в порядке вещей, шпион непринуждённо мыл руки.

«Как только вода бежит? Он же время заморозил», — подумал я совершенную тупость, но вслух сказал:

— Антон Немцов… У вас, случаем, отчество не Борисович? — нервно спрашиваю и поворачиваюсь к раковине, чтобы продолжить мыть руки.

В зеркало наблюдаю, как его брови вздёргиваются вверх.

— Я не представлял вам своего отчества, но да, вы правы, — хмыкнул он. — Моего отца звали Борис. Как вы узнали?

— Звали? Он умер? — без всякой тактичности игнорирую его вопрос.

Не говорить же ему, что альтернативная копия его и его отца существовала и у меня в мире.

— Да. Его заживо сожгли на небольшом огне двадцать лет назад, в Зале исполнения наказаний. Лично император Дмитрий дал указ казнить без суда его и ещё пятнадцать человек, — нарочито спокойно ответил он.

— Похоже, серьёзнее терроризма. Сочувствую, — без сочувствия произнёс я и закрыл кран. — Не вы ли говорили, что туалет не лучшее место для беседы? Зачем пожаловали, товарищ Немцов?

— Приятно, что вы знаете нашу манеру общения, товарищ Черных, — искренне обрадовался коммунист. — Увы, выбора места для беседы в этот раз у меня не было. Вокруг вас сегодня находятся непростые люди, мягко говоря. Но причина моего появления, наоборот, проста: я пришёл вас поздравить с поступлением в институт. Всё-таки даже в наших странах это видное событие, хоть мы и не платим за то, чтобы получать знания.

— Да-да… я в курсе, — отмахнулся я. — Благодарю за поздравления. А теперь, извольте… — хмыкнул я и вытерев руки, двинулся на выход.

Успел пройти пяток метров, как коммунист выдал:

— Вы сильно наследили с тем подонком, Андрей Васильевич.

Я остановился как вкопанный от этих слов и обернулся вполоборота. Шпион коммунистов продолжал смотреть в зеркало и вытирать руки:

— Инквизитор никогда не хранил осквернённые вещи, и его дом абсолютно чист. Патриарх Даниил даже не сомневается в том, что его подставили вы, — непринуждённо продолжил майор и, положив полотенце на раковину, повернулся ко мне.

— А я не сомневался, что вы именно для этого скинули мне подробное досье. С жучком в лектике не получилось, теперь нашли повод шантажировать?

— Вы опять нас обесчеловечиваете, Андрей Васильевич, — поморщился коммунист и подошёл ближе. — Я прошу прощения за столь необдуманную инициативу моих подчинённых, что выставили маяк на лектике. Профессиональная привычка. Они получили выговор по всей строгости.

«Ага-ага… Какой пи… з-замечательная отмазка!»

— А насчёт ваших следов… — продолжил он. — Мы взяли на себя смелость вмешаться. Мы устроили информационную атаку на центральные медиа-ресурсы империи и незаметно подкинули тайник с тёмными языческими атрибутами в дом Заволжского. Вещи были обработаны аурной составляющей инквизитора. Ну и, я надеюсь, вы видели гуляющее видео по сети?

О-о да… Я в первую очередь шарил инет, когда сидел на измене. Первые сутки видосы с самыми жестокими кадрами и превращением инквизитора можно было найти на всяких форумах, сильно не стараясь. Тонны умеренно-гневных комментариев по типу: «И поделом ему, шо сдох!». А потом всё стали капитально подчищать. Собственно, поэтому я нисколько не удивился, что коммуняки всё знают. Я изначально предполагал, что это их рук дела.

— Про информационную атаку я слышал. Но у меня сомнения, что вы могли сделать что-то в доме, кишащем сотрудниками Тайной Канцелярии и инквизиторами.

— Инквизиторий сразу отстранили от расследования. А насчёт того, что мы сделали, вы узнаете позже, — хитро усмехнулся тот.

— Значит, и благодарить вас пока не следует, — фыркнул я. — Но даже если это правда, что вы хотите от меня? Услугу за услугу?

Шпион с шикарным актёрским мастерством вздохнул и качнул головой.

— Даже не представляю, как мне доказать, что у нас нет корыстных целей в отношении вас, Андрей Васильевич. Нам ничего не нужно. Мы вам помогли только потому, что наши моральные принципы схожи. Мы давно следили за подонком Заволжским и готовили его ликвидацию. Никто из нас не ожидал, что вы сделаете это настолько блестяще-оригинально, хоть и с огрехами, да ещё и создадите повод для общественного резонанса. Представляете, что теперь говорят в народе? Сам ватиканский инквизитор заразился скверной.

«Ватиканский? Они же от православной церкви?» — не понял я, но озвучивать, возможно, глупый вопрос, не стал.

— Очень красиво говорите. Но для чего такие сложности? Вы не могли уничтожить этого ушлёпка законными механизмами империи? Опубликуй вы всё, что творит эта мразь…

— Андрей Васильевич, — со снисхождением на лице перебил меня майор. — Модерация всей российской инфосети не даёт публиковать такие вещи даже намёками. Но мы посылали те ужасные кадры и в Православную церковь, и в Императорский двор, и в Верховный суд прямиком генерал-прокурору. Несколько раз. Знаете, что они сделали? — заломил тот бровь. — Я отвечу — ничего. Ни наказания, ни выговора, ни погрозить пальчиком — полное игнорирование. И таких, как Заволжский, очень много. В капиталистической монархии всё решает статус и деньги, а не справедливость и высокоморальные ценности.

В этом он был прав. Заволжский абсолютно не прятался, ни в растлении малолетних, ни в своих незаконных подрядах на строительство. Все его делишки согласованы и одобрены свыше. Так что крыть мне нечем.

— Ладно… — вздохнул я. — Это всё? Или вы ещё что-то от меня хотите, Антон Борисович?

Майор усмехнулся и протянул мне руку.

— Лично я хотел просто поздравить вас с поступлением и поблагодарить за то, что спасли множество невинных.

Всё так слащаво, как в американском фильме, что даже не верится.

— От вас мне поздравлений не надо. Но руку вам пожму, в надежде, что всё, что вы сказали, хотя бы частично правда, — сказал я и ответил на рукопожатие.

Кисть у него маленькая, но хватка на удивление крепкая. Он явно не книжный червь в очках. Не зря майор разведки.

— Не частичная, а полная. Не сомневайтесь, Андрей. Мы ведь можем перейти на «ты»? — спросил он, отпустив мою руку.

— Как пожелаешь, Антон. Но я бы предпочёл завершить наш разговор на этой ноте.

— Уверяю, Андрей, только пару мгновений, — осклабившись, шпион достал из внутреннего кармана пиджака лектик. Я сразу же закатил глаза. — Я могу поклясться, что ничего следящего здесь больше нет. Но ты можешь сделать так же, как и в прошлый раз. Главное, глянь содержимое лект-чипа. Это напрямую касается института Покровского. Тебе и твоей невесте там учиться ещё три года всё-таки. Заодно узнаешь, что мы смогли сделать в имении Заволжского, чтобы прикрыть тебя.

«Я так и знал! Гомо-коммуниста за ногу!» — возмутился я про себя.

Я несколько секунд сверлил тонкую серебристую флешку в руке шпиона. Хотелось просто развернуться и наконец покинуть туалет, но я дичайше сгорал от любопытства. Что на флехе? Очередной педофил, который преподаёт в институте? Или серийник, что выходит по ночам на охоту в скопление простолюдинов? Да и поглядеть, как они могут «прикрывать», тоже было нелишне.

— Мазафака вас в седалищный нерв… — фыркнув, пробормотал я, выхватил лектик и сразу сунул его в инвентарь.

— Мне нравятся ваши эпитеты, камрад. Это так не аристократично, — широко улыбнулся Антон. — А теперь не смею тебя больше задерживать. До встречи, — кивнул он и просто исчез.

По ушам сразу же ударила музыка из динамиков у потолка туалета. Раздражённо дёрнув головой, я развернулся и вышел из уборной. К моему сожалению, я чуть лицом к лицу не столкнулся с Анной и Дарьей, которые шли к соседней двери женской уборной.

— Что-то ты долго, Андрей, — удивилась Анна.

— Ты опять меня караулишь? — наигранно возмутился я.

— Ещё чего! — прыснула она.

Полковница же с прищуром заглянула в закрывающуюся дверь туалета, словно что-то почувствовала.

— Иди уже… Там тебя папенька ждёт, — добавила моя невеста, и они обе двинулись к женскому туалету.

«Я хожу по очень тонкому льду…» — поморщился я, провожая взглядом беловолосую чекистку, которая напоследок кинула на меня подозревающий взгляд.