История Генри — заклятие
— Эй! Да вставай ты уже! Сколько можно спать? — сквозь сон услышал гоблин и тут же проснулся от странного щекотания в носу. Открыв глаза, он увидел, как сверху над ним нависла голова Генри, а прямо перед своим носом — перо птицы. Блеск озорных глаз приятеля не предвещал ничего хорошего для Фили. Он подумал, что если он сейчас же не встанет, то этот озорник придумает что-нибудь похлеще, чем пощекотать пером в носу, чтобы разбудить его. Оттолкнув Генри рукой, гоблин встал, потянулся и принюхался. Завтрак уже был готов.
— Когда ты проснулся? Что сразу не разбудил? — не дожидаясь ответа, гоблин присел на траву, потирая руки в предвкушении сытного завтрака. Но не тут-то было. Властная рука молодого человека схватила Филю за шиворот и оторвала от земли:
— А руки кто мыть будет? Марш купаться, завтрак потом.
— А где я найду воду-то? — разочарованно и чуть жалобно почти простонал гоблин.
— Я уже всё нашёл, — с сияющей улыбкой на лице сказал Генри. — В двадцати шагах к северу ложбинка есть, там родник. Слышишь, журчит вода? Давай быстрее, а то завтрак остынет.
Делать нечего, угощает-то Генри, пришлось идти. Зато, взбодрившись после умывания, гоблин вернулся в приподнятом настроении. Они быстро молча поели. Генри прибрал столовые принадлежности и запихнул их в мешок. Мешок поглотил всё, что туда засунули, при этом с виду по прежнему казался пустым. Это зрелище не уставало удивлять гоблина, поэтому он спросил:
— Это… Ну, знаешь…
— Что?
— Ну это… — серовато-зелёный палец со слегка скрюченным ногтем указывал на мешок.
— А-а, ты про мешок, — многозначительно протянул молодой господин, потом бросил небрежно, — это подарок моего учителя. К нему ещё стол прилагается, — добавил он.
Гоблин ждал продолжения, но продолжения не последовало, от негодования и нетерпения он не выдержал и всыпал оплеуху Генри.
— Чё дерёшься-то?! — Генри отстранился.
— А отвечать нормально не учили? Если секрет — так и скажи. А то, стол прилагается, стол прилагается! — передразнил гоблин.
— Да никакого секрета. В замке в моей комнате столик стоит. Учитель подарил. Когда на этот столик ставишь какой-нибудь предмет, то, если просунуть в этот мешок руку, можно вытащить предмет из мешка, а если что положишь в этот мешок, то оно тут же на столе появляется.
— Волшебство… — протяжно от восхищения сказал Филя.
— Ладно, давай лучше карту глянем, и пойдём, куда шли, — и Генри достал карту из-за пазухи.
— Куда ты идёшь?
— В Королевство Гоблинов.
— Слушай, дружище, а нам по пути. Мне нужно к драконам попасть, их замок как раз недалеко. Видишь, это Замок Драконов, а тут, в стороне от дороги Замок Волшебницы Эльзы. Говорят, она очень могущественная. Мне бы тоже туда заглянуть, вдруг она что знает про учителя. А вот здесь, — палец Генри указал на точку с геральдическим знаком Королевства Гоблинов, — здесь твоё королевство. Здорово же! Вместе пойдём, а то одному скучно, — улыбался довольный Генри, сворачивая карту и засовывая обратно за пазуху.
Филя точно знал, что видел подобную карту, и герб ему показался очень знакомым, он даже мог мысленно проложить маршрут по ней, так всё было знакомо. Уголки его памяти зашевелились, всколыхнулись, но не выдали ничего более. Гоблин не стал ничего говорить Генри, а просто отложил информацию на потом, а пока сосредоточился на том, что в данный момент было важно — продолжил своё путешествие. Уходя с уже полюбившегося им местечка (оно уже стало хорошим воспоминанием для обоих), гоблин ненавязчиво спросил:
— А расскажешь мне про своего учителя?
— Расскажу, Простофиля, расскажу.
— Кто тут простофиля?! — гоблин раздражённо попытался пнуть молодого господина, но тот, озорно веселясь, увернулся и, повернувшись лицом к приятелю, чтобы обороняться от его нападок, стал пятиться назад.
— Ты сам мне сказал, называй меня Простофилей.
— Бестолковый! Я же тебе сказал зови меня просто — Филя!
— Ну так я и говорю, Простофиля, — молодому человеку нравилось подтравливать гоблина, когда тот нервничал, его нос слегка дёргался, и это казалось Генри забавным.
— Да ладно, понял я, не сердись. Филя, значит Филя, хотя Простофиля мне больше нравится, — сказав это, Генри с осторожностью покосился на приятеля. Но тот уже успокоился и просто шёл по дороге, обдумывая мысль о том, что незачем обижаться, ведь имя-то на самом деле не настоящее, да и пословица «хоть горшком назови, только в печь не ставь» всплыла в памяти, даря ему уверенность в себе.
— Хочешь, расскажу немного о себе, заодно и про волшебника учителя, а? — миролюбиво спросил Генри.
— Рассказывай, идти-то ещё далеко.
И Генри поведал историю…
По рассказам матери, когда Генри появился на свет, и мама впервые взяла его на руки, малыш посмотрел на неё такими умными глазами, чем вызвал большое изумление и восхищение. Она часто вспоминала: «Какие у тебя глазки умные были, словно мудрость Великой Вселенной в них была запечатлена, такие тёмно-коричневые и красивые-красивые! Но через несколько дней ты вдруг заболел. Я вся извелась. Хоть бы что помогало? Несколько лекарей не могли понять, что с тобой, пока в один из дней в дверь не постучался добрый волшебник. Он сказал: « Открылась тайна мне, что в стенах этого дворца малец родился, да не просто малец, а будущий волшебник. Учитель надобен ему с младенчества, вот я и явился, чтобы взять его в ученики. Да чую, колдовство недоброе кто-то сотворил. Дай-ка мне ребёночка». Волшебник взял тебя на руки и начал читать заклинания, после которых ты и пошёл на поправку».
Потом Генри ещё долго рассказывал иногда забавные, иногда грустные или простые истории из своей жизни. Гоблин узнал из его рассказа, что гулить тот начал в два месяца, первые слова говорил уже в четыре месяца, а нормально, целыми предложениями, стал разговаривать в девять месяцев. Сидя на коврике в окружении игрушек, очень любил рассматривать книгу с красивыми картинками, которую ему сделал сам учитель. По словам мамы, Генри своим маленьким пальчиком показывал на выбранную картинку, а она ему говорила, кто там нарисован, какого цвета, учила, как разговаривают животные, изображая их звуки, как это привыкли делать все мамы мира. К пяти месяцам малыш уже сам показывал, если его попросили что-то, хорошо различал и цвета, и животных, отличал ёлочку от берёзки, увлечённо играл кубиками и другими игрушками, что говорило о том, что у него были хорошие способности, и он был и правда необычный ребёнок.
Учитель-волшебник всегда и везде его сопровождал, обучая мальчика своим премудростям. Годам к четырнадцати Генри хорошо владел магией, мог выделывать разные волшебные штучки, но, из-за наложенного ещё в младенчестве заклятия, его магические способности давали сбои. Например, создаст он предмет из воздуха, а через пару минут этого предмета как и не бывало..
Однажды, когда Генри изгонял заблудившегося духа из маленькой деревеньки, он писал магические формулы на листочках и развешивал их по периметру деревни. После того, как последний листок был размещён в нужное место, все листочки вдруг вспыхнули, и магия не сработала. Пришлось всю работу выполнить учителю.
Такое дело нельзя было терпеть. Учитель был стар, а волшебники нечасто приходят в наш мир, я имею в виду добрых. Колдунов и магов, даже добрых, пруд пруди, а волшебников может быть один или два на расстоянии в сто, а то и триста дней пути. От качества работы волшебника зависело многое, даже жизни и судьбы, поэтому с таким положением вещей не стоило мириться, с этим надо было что-то делать.
В один из дней, когда Генри уже исполнилось двадцать, учитель подозвал его к себе и сказал:
— Генри, мне надо уйти из замка. Есть в Замке Драконов один артефакт волшебный — Кубок Дракона. Если выпить из этого кубка воды из Живого Родника, который бьёт в центре Замка волшебницы Эльзы, и произнести эти слова, — с этими словами волшебник всунул в руку Генри сложенный в маленький прямоугольник листок, — то даже самое сильное проклятие исчезнет без следа. Я недавно узнал об этом, а то бы раньше это надо было сделать. У меня старая дружба с драконами, да и с Эльзой я хорошо знаком. Мы дружили с юного возраста с её матушкой, тоже волшебницей. Хорошая была женщина, да рано ушла из жизни, не всему Эльзу успела научить. Но записей своих оставила много. Свести бы вас, познакомить… Ладно, хватит болтать. Пора в дорогу отправляться, — сказал учитель, обнял юношу и похлопал его по плечу. С тем и ушёл.
С тех пор, как учитель покинул замок, прошло месяца три, и Генри стал тревожиться. Никаких вестей. Поползли слухи, что стали в округе появляться монстры, которые отлавливают зазевавшихся гоблинов, прыскают на них своим ядом, от которого те становятся недвижимыми, и на спинах уносят в направлении вверх по течению большой Легендарной реки. А если посмотреть на карту, то как раз там и располагается Замок Драконов и Замок Волшебницы Эльзы.
Несмотря на возражения членов семьи, Генри решил отправиться на поиски учителя. Молодой волшебник был благородным, честным и добрым, он тревожился за своего учителя, думая, что тот попал в беду. У Великой Вселенной было несколько правил, одно из которых гласило: «Сам пропадай, а товарища выручай!» — а наш юный, но в то же время мудрый волшебник соблюдал законы и правила Великой Вселенной. Несколько дней он уговаривал маму позволить уйти, и вот теперь шагал по дороге с тем, кого меньше всего думал встретить, так как все гоблины оставались в домах и не покидали своих жилищ, монстры отлавливали гоблинов только на открытых пространствах, в дома они не заходили.
Это была история Генри, которую он поведал своему попутчику, пока они шли, наматывая километры, хотя в то время большие расстояния измерялись не километрами, а временем, проведённым в пути.
Чем ближе к цели были наши путники, тем меньше народу попадалось на дороге, всё чаще люди в деревнях, при виде незнакомцев, старались укрыться от их взглядов, иногда даже не у кого было воды попросить. Хорошо, что у молодого господина был волшебный мешок. Заботливые домочадцы из дворца волшебника баловали своего молодого господина, отправляя не только сытную пищу, но и частенько подкидывали вкусняшки: сладости, фрукты, солёненькие огурчики и грибочки, а по выходным и праздничным дням на вышитой скатерти появлялось такое разнообразие блюд и напитков, что в такие вечера и Филя и Генри, долго беседовали за едой, шутили, пели песни и веселились, а после, довольные, валились без сил на мягкие лапки пихты, благо это дерево было частым в местных лесах и выручало путников.
Так они шли по дороге, преследуя каждый свои цели: Генри — найти своего учителя и, если повезёт, то избавиться от заклятия, а Филе — вернуть память, ну, или просто найти того, кто бы смог узнать его. Ни Генри, ни Филя даже не подозревали, насколько их истории связаны между собой, потому что в их случае сработал один из законов Великой Вселенной: «Случайности не случайны, а закономерности не закономерны».
