ЛСПП: любовь с первого поцелуя

Василиса Романова (2025)

Студенты, первая любовь. Он — первокурсник, отличник, спортсмен, победитель олимпиад — серьёзный парень. Для него важна учёба, девушкам нет места в его жизни. Она — рыжая бестия, пятикурсница без принципов, оторва, избалованная мужским вниманием. Неожиданно в её поле зрения попал он, сам того не желая, и вызвал жгучий азарт и желание добиваться.

Глава 10

Руслан.

Сегодня рано утром пришло письмо от организаторов, что я прошёл в следующий этап конкурса. Я и ещё четыре студента из нашего региона. Эта новость так подняла мне настроение, что даже лежащие комом на полу спортивные штаны Ивана не вызвали привычного раздражения. У меня снова получилось! Не само собой, естественно, мои достижения — результат упорного труда. И это радовало ещё больше. Всегда приятно видеть, что твои усилия вознаграждаются, ощущать, как поднимаешься на новую ступень, оставляя позади покорённые вершины, казавшиеся раньше почти недосягаемыми.

Я набрал знакомый номер, чтобы поделиться хорошей новостью с единственным близким мне человеком.

— Привет. Спишь ещё?

— Доброе утро, сын. Не сплю. Сегодня же должны результаты прийти? — хриплый голос отца был как обычно ровным.

— Да. Пришли. Я в пятёрке, иду дальше. — непроизвольная улыбка тронула мои губы.

Невозможно не быть счастливым в такие моменты, когда гордость за самого себя переполняет.

— Отлично! Поздравляю, сынок! Порадовал с утра. Тебе нужно что-нибудь?

— Нет, всё есть.

— А деньги?

— С деньгами тоже порядок.

— Ну и замечательно. Когда приедешь?

— Через пару недель.

— Угу. Молодец, что позвонил. Давай, счастливо.

— Пока.

Отец всегда был скуп на проявление эмоций, долгие задушевные разговоры тоже были не его темой. Всегда коротко и по делу. Иногда хотелось его растормошить, чтобы снова увидеть его улыбку, искреннюю и счастливую. Но он будто забыл, как это — улыбаться. С того самого дня, как остался со мной один на один, не готовый к подлости любимой женщины.

Не могу сказать, что моё детство было трудным. Были и тёплые моменты с отцом, которые до сих пор бережно хранятся в самых важных уголках моей памяти. Иногда я их достаю, стряхиваю пыль и пересматриваю, возвращаясь в те детские эмоции.

Мне лет восемь, на дворе солнечный майский день, мы с отцом едем на старенькой чёрной Висте в сибирские луга. Магнитола негромко поёт лёгкую попсовую песенку, в салоне ярко пахнет лимоном — любимым отцовским освежителем воздуха, по моей щеке скользят солнечные зайчики, вызывая щекочущее чувство в районе солнечного сплетения. Извилистая просёлочная дорога встречает нас клубами пыли и островками сочной зелёной травы. Остановка. На улице по-весеннему свежо, и голову кружат ароматы первых цветов и свободы. Я бегу по лугу, вдыхая волнующую смесь запахов полной грудью, широко раскинув руки, навстречу сибирским просторам. За мной тяжелой поступью следует отец. Я не вижу его лица, но знаю, что он улыбается. И это знание придаёт мне уверенности — такому маленькому в огромном мире. Отец срывает мясистые листы лука слизуна и протягивает мне. Я помню их вкус, и без раздумий отправляю в рот целиком.

Моё внимание привлекают низенькие фиолетовые цветы, невероятно красивые, будто их привезли сюда с городской клумбы и беспорядочно рассыпали по всему лугу. Я срываю один и подношу к носу. Едва уловимый аромат, тонкий и нежный, заставляет прикрыть глаза от удовольствия. Я словно в сказке. Это какое-то волшебство. Я вдыхаю удивительный запах снова и снова, и не могу надышаться.

— Это дикий сибирский ирис, — раздаётся голос отца над самым ухом.

Так пахнет Леся. Я долго не мог понять, что мне напоминает её запах, преследующий меня с того медленного танца на её дне рождения. Дикий ирис. Мой любимый аромат — детства, свободы и счастья. Скорее всего, именно в этом скрывается причина моих странных реакций на неё. Смазливая девчонка, по сути, ничего из себя не представляющая, легкомысленная покорительница мужских сердец. Наверняка у Леси их целая коллекция. Не удивлюсь, если и меня она желает в ней видеть.

Её беспардонную просьбу-требование помочь в подготовке презентации я поначалу принял в штыки. Где Леся, а где — серьёзный конкурс. Причем, её амбициям можно позавидовать: выбрала не абы-что, а серьёзную Питерскую компанию с филиалами по всей стране, куда пробиться — один шанс на миллион.

Я посчитал это очередной игрой избалованной девочки, которой внезапно стало скучно, и она нашла развлечение не по зубам. Но, сам не знаю почему, решил дать шанс, выставив свои условия. И Леся их приняла.

Спустя пару занятий с ней я уже хотел бросить эту бесполезную затею, потому что подготовка была похожа на трату времени впустую. А я такое терпеть не могу. В самом деле, она не могла сосредоточиться ни на одном предложении, переспрашивая одно и то же много раз по кругу. Мне казалось, что первокурсник из нас двоих вовсе не я. И не верилось, что Леся смогла доучиться до пятого курса всего с тремя тройками в дипломе. Иначе, как феноменальным везением, это объяснить было невозможно.

К третьей нашей встрече я поймал себя на мысли, что жду Лесю. Что мне хочется её увидеть. Это жутко не понравилось, но изменить свои новые настройки я не мог, как бы того не желал. Впервые со мной происходило то, что не поддавалось контролю, вызывая приступы злости и на себя, и на неё. Захотелось прекратить эти жалкие попытки помощи, идущие в разрез с моими потребностями и установками.

Но в Лесе вдруг что-то изменилось, появилось что-то новое, настоящее, пробившееся сквозь слои мишуры и блёсток. Я и сам не понял, что это. Однако отказать не отважился. В ту нашу встречу. И всё же дал себе слово: если у неё не получится выполнить простое задание, урок будет завершён. На этот раз — окончательно и бесповоротно.

Леся как обычно вошла в комнату, как к себе домой, снова с рыжей косой, превращавшей её бледное лицо в совсем кукольное, детское, на этот раз в серых джинсах и чёрной водолазке. Вопрос про судьбу халата с голубыми звёздами, крутившийся на языке, был отметён в сторону. Не о том думаю. Пространство заполнил едва уловимый запах диких ирисов, вызывая непрошенные образы перед глазами, и отвлекая от важного.

Леся вся сияла, как полуденное солнце, освещая пространство лучезарной улыбкой.

— Привет. Я сделала. Сама. — она поставила передо мной ноут, взволнованно сцепляя пальцы в замок, и открыла файл. — Вот, смотри. Это только часть, видео — визитная карточка.

Я уставился на экран, не веря своим ушам и глазам. Сама, значит. Ну, посмотрим.

— Там коротенькая совсем речь, — добавила Леся. — И по-любому придётся переписывать. Но это первый раз, проба себя.

С экрана ноутбука та же девушка, что сейчас стояла передо мной, с милой улыбкой грамотно и ясно излагала причины своего выбора, цели и перспективы развития собственной карьеры в соответствии с требованиями компании. Всего несколько секунд записи повергли меня в приятный шок. Что-то в этом ролике цепляло, хотя и набор фраз был стандартным, и манера их подачи не была оригинальной. Промелькнуло что-то ещё неуловимо притягательное, вызвавшее желание пересмотреть видео снова. Будь я членом жюри, однозначно обратил бы внимание на эту конкурсантку. Или это моя личная реакция на Лесю, не связанная с подачей материала?

— Ну, как? — девушка с надеждой заглянула мне в глаза, перебирая пальцами пряжку на ремне.

Её волнение передалось и мне. Иначе почему сердце забилось чаще после её короткого вопроса?

— Для первого раза вполне неплохо.

Леся радостно взвизгнула, вызвав непрошенную улыбку на моих губах.

— Но работы ещё много предстоит.

— Я готова, — она деловито потёрла ладони друг о друга.

— С созданием и обработкой презентации я помогу, но материалы для неё будешь искать и готовить сама.

— Ок.

Олеся потянула было руку к ноуту, видимо, собираясь забрать его и уйти, но резко передумала. В её глазах блеснул задорный огонёк, сделавший девушку похожей на рыжую лису, и я непроизвольно напрягся.

— Слушай, Руслан, — Леся уселась на стул и придвинула его ближе ко мне, слишком близко. — ты же готовил много презентаций ко всяким конкурсам, можно твою какую-нибудь посмотреть?

Обычная просьба, ничего не значащая, прозвучавшая без всяких намёков, почему-то вызвала волну злости во мне. Запах ириса ударил в ноздри, когда Олеся резко наклонилась вперёд, поправляя штанину джинсов, и я вскочил со стула, не в силах справиться с новыми ощущениями. Мне хотелось сейчас смотреть только на неё, и одновременно не хотелось её видеть вообще. Желательно, никогда.

— В другой раз. — выпалил я слишком суровым тоном, и сложил руки на груди, словно пытаясь отгородиться от разрушительного влияния Леси.

— Хорошо, — спокойно проговорила она, пристально разглядывая меня, и заставляя внутреннюю злость разрастаться всё больше. — Когда будет другой раз?

Лучше, если другого раза не будет. Для меня — точно.

— Я сообщу позже.

— Как сообщишь? Ты ведь даже свой номер мне до сих пор не дал. — Лесины глаза превратились в две узкие щели.

— Найду способ.

— Давай сразу договоримся, в чём сложность?

— Мне скоро на тренировку, тебе пора.

— Я что-то не то сказала или сделала? — Леся поднялась и подошла ко мне, встав напротив всего в нескольких сантиметрах. — Почему ты такой закрытый? Ни слова лишнего, всё только в рамках договора.

— Олеся, я тебе не друг, и не обязан раскрывать перед тобой душу.

Эти слова вырвались сами, как выражение накопившейся во мне с избытком злобы. У меня не было цели обидеть девушку, но другого способа сопротивляться тем эмоциям и порывам, что она во мне вызывала одним лишь своим присутствием, я не нашёл.

— Хорошо, не друг. Я и не претендую, — голос Леси слегка дрогнул, но она старательно не показывала, что мои слова задели её. — Сообщить день и время — в рамках нашего договора? Так?

— Олеся…

— Что «Олеся»? Я много прошу? Я же уже сто раз говорила, как важна эта презентация для меня. Ты сам видишь, что начало получаться.

Я отвернулся и демонстративно стал собирать вещи в спортивную сумку. Этот разговор не вёл ни к чему хорошему, и его нужно было прекращать.

— У меня тренировка, — проигнорировав все претензии Леси, сухо сказал я.

— Ладно. До встречи, Руслан.

Леся вышла, на удивление, даже не хлопнув дверью, хотя на её лице было написано, что именно это она намеревалась сделать. Я тяжело вздохнул и опустился на кровать, ощущая неправильность всего происходящего. Лучшим решением было бы вообще сказать девушке, что это была последняя встреча по поводу презентации. Но я снова не смог. Мысль, что она больше не придёт, протянулась неприятным шлейфом в моём сознании, не позволяя произнести заготовленную фразу.