«Никогда, до начала этого произведения, я не делал предисловий. Но в этот раз написать его придется, дабы сразу снять ненужные вопросы и ограничить споры. Однако, прежде всего, напоминаю, что я не профессиональный историк, а любитель древностей и сочинитель, который в свое удовольствие пишет фантастику, фэнтези, а так же, по мере сил и интереса, выстраивает альтернативы. Итак, для начала, давайте рассмотрим, что же такое тропы Трояна и кто таков сам Троян? Вариантов достаточно много. Но, дабы быть кратким и не утомлять читателей, которые могут разобраться в теме самостоятельно, надо рассмотреть основные…»
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Тропы Трояна предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Глава 4
Новгород. Лето 6656 от С.М.З.Х.
— Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих очисти беззаконие мое. Наипаче омой меня от беззакония моего, и от греха моего очисти меня; яко беззаконие мое я знаю, грех мой предо мною есть…
Громкий и хорошо поставленный голос священнослужителя христианской церкви, здорового чернобородого мужика, на котором пахать можно, разносился под высокими сводами Софийского собора, отражался от них и возвращался вниз, к прихожанам. Верующие, которых на службе было немало, в основном женщины и старухи, повторяли вслед за попом слова пятидесятого псалма и крестились, а я, язычник и витязь Яровита, венедский воевода Вадим Сокол, стоял за их спинами, и не чувствовал ничего. Не было ни почтения, ни страха, ни злости, ни тем более ненависти, жалости или сожаления. Я ощущал себя туристом из дальних земель, который наблюдает за неведомым ему обрядом, рассматривает красивые фрески, вдыхает аромат ладана и думает о чем-то своем.
Тем временем священник продолжал чтение псалма, и люди стали на меня коситься. Ведь я не осеняю себя крестным знамением. Поэтому, дабы не мешать им и не привлекать к себе внимание, я отошел в сторону, встал подле стены, и передо мной оказалось изображение Христа. Древний пророк, как обычно, был нарисован скорбящим и печальным человеком, который взирал на мир грустными глазами жертвы и одним своим видом нагонял на тоску. Я уныния не люблю и для меня это картина неприглядная, но для прихожан именно то, что им нужно. Почти все они несут в храм свои проблемы и беды, горести, болезни и боль утраты. Христиане ищут поддержки и утешения, и они не поймут, если Христос, которого Богом объявили люди, но не он сам, будет улыбаться, смеяться и веселиться. Нет, такой Бог у рабов, обделенных, униженных и оскорбленных, понимания не найдет. Вот и изображают его по жизни обиженным, дабы у паствы складывалось впечатление, что не они одни страдальцы.
Впрочем, это всего лишь мое личное мнение, и в главном новгородском соборе я не для того, чтобы разбираться в психологии религиозного христианского культа. Причина связана с тропами Трояна и, закрыв глаза, я вновь, может быть, в пятый или шестой раз, попробовал нащупать вход на чародейскую дорогу. Почему здесь? Да потому, что каждый вход на тропы между мирами это точка Силы, и большинство серьезных храмов, как правило, ставятся именно в таких местах. Об этом было сказано в списке, который составил Зван Дубко, и там же было указано, что одна из точек находится в Новгороде под алтарем в Софийском соборе. Вот я и заявился на службу, тем более что пара часов в запасе имелась. Однако ничего странного или необычного почуять не удалось, то ли у меня таланта не хватает, то ли момент выбран неудачно, то ли выписка из древней книги лжет или она неполная. А коли так, то мне здесь делать больше нечего.
Я развернулся к выходу и направился на улицу. Пастырь заканчивал псалом и, невольно, я вслушался в его слова:
— Господи, ублажи благоволением Твоим Сиона, и да созиждутся стены Иерусалимские. Тогда благоволиши жертву правды, возношение и всесожигаемая; тогда возложат на алтарь Твой тельцы.
«Да уж, — покидая храм, подумал я, — тельцы. Вот так всегда, молятся за Сион и Иерусалим, а оно нам надо? Нет. Лучше бы за свою родину думали, а не за чужаков. Глядишь, жили бы чуточку получше. Но что есть, то есть, а через пару десятилетий, или раньше, все может резко измениться. Если получится, трансформируем религиозный культ в нечто удобоваримое и будут прихожане славить не Сион, а Руян и Русь, и стены поминать не Иерусалимские, которые нам и даром не нужны, а Арконские и Киевские. Вот это было бы интересно».
Голос попа смолк, а я оказался на широкой новгородской улице. С боков пристроились телохранители, и мы двинулись к реке. Людей вокруг немного, город изрядно опустел, и почему так, мне понятно. Князь Святополк Мстиславич во главе новгородского войска и собственной дружины выступил на Суздаль, воевать с Гюрги. Епископ Нифонт и сопровождающие его лица сидят в Киеве, то ли как заложники, то ли как пленники. Местные бояре в своих поместьях, ведь начинается весенний сев. Рыбаки на озерах и реках. Купцы в море, а ушкуйники ушли на Руян и в Швецию. Поэтому так мало вокруг горожан. Однако это просто отметка в памяти и, продолжая движение, я вспоминаю события последних нескольких недель, раскладываю по полочкам информацию о тропах Трояна и планирую свои следующие шаги.
Итак, моя небольшая эскадра покинула Руян, и драккары направились в сторону новгородских земель. Все это время я занимался с варогами, которым давал основы разведывательной деятельности и шпионажа, присматривался к этим парням и изъяна в них не видел. Учебный материал молодые воины схватывали на лету, и если поначалу я думал, что внедриться в русское общество и обжиться смогут лишь пять-шесть человек, когда корабли вошли в Котлин-озеро, во мне появилась уверенность в каждом будущем разведчике.
Затем, когда началась проводка драккаров в Ладожское озеро, я расстался с Хеме. Им предстояло навестить родину и до осени завербовать на мою службу сотню бойцов, а заодно и свои семьи, у кого они имеются, в Рарог забрать. Потом была Ладога и встреча с купцами Соколами, которым в моем плане отводилась роль связных с разведчиками. А после мы пришли в Новгород, и здесь я выпустил на волю первых трех варогов: будущего новгородца, псковича и суздальца. Летите воины — весь мир перед вами!
Разведчики растворились в городе, и с этого начался их путь, а я дал отдых дружине. После чего оставил на княжьем дворе письмо для Святополка Мстиславича от его сестры Мальмфриды, еще раз перечитал записки Звана, посетил Софийский собор и теперь собирался покинуть славный Новгород. Далее переход через Ильмень и движение по Ловати, а затем драккары волоком перетянут к Днепру. И пока мои дружинники будут перебираться с одной реки на другую, вместе с десятком наиболее преданных воинов я успею инкогнито посетить Полоцкое княжество и деревеньку Волчья Тропа, о которой рассказывал князь Василько. Добраться до объекта несложно и подобраться к схрону, думаю, тоже проблема невеликая. Однако смогу ли я использовать наследие Всеслава-чародея? Это до сих оставалось загадкой. Информация есть, но она очень противоречива и разрозненна. И сколько я ни пытался в ней разобраться, докопаться до истины не получилось и посоветоваться, что плохо, не с кем. Конечно, кое-что в голове сложилось, но я могу ошибаться, и тут вырисовывается пара вариантов.
Первый, если по тропе Трояна, действительно, гуляют чудовища, необходимо оружие, которое сможет их убивать, и я в очередной раз пожалел, что исчез Змиулан — этот клинок, наверняка, смог бы поразить любую тварь из мира Нави. Однако заключенный в булат демон исчез, и подобного меча у меня нет. Правда, если поискать, то в хранилищах волхвов можно найти нечто серьезное, но на это придется потратить время, которое дорого. А без достойного оружия соваться на призрачную тропу нет никакого смысла, ибо это будет самоубийством чистой воды или же игрой со смертью с небольшими шансами на выигрыш. Ведь тогда становится понятным, почему Всеслав-чародей бегал по Трояновым путям в обличье волка, который чует опасность острее человека и обладает большей маневренностью.
Впрочем, это только один из вариантов, и есть другой.
Вариант номер два базируется на том, что в некоторых летописях сказано, будто на тропе Трояна самый главный враг путешественника он сам. Так как нет никаких потусторонних тварей, а есть лишь страхи человека, которые испытывают крепость его духа, поскольку только достойный имеет право прохода. Это, конечно же, многое меняет и получается, что если не бояться и не сомневаться в собственных силах, ничего страшного не произойдет. А коли слаб человек, то и это не большая беда. Транквилизаторы принял и вперед, в поход. И хотя никаких седативных препаратов пока не изобретено, и нет таких таблеток как афобазол или атаракс, которые успокаивают человека, существуют дурманные настойки и, в самом крайнем случае, можно их использовать.
Такие вот дела. И если быть кратким, где правда, а что является вымыслом, разобраться не удается. Вот и хожу, думаю и гадаю, что ожидает меня на чудесном пути, природа которого неизвестна. И чем больше ломаю себе голову, тем больше понимаю, что ответ можно получить лишь на месте…
Когда до речных причалов оставалось всего ничего, я прошел мимо очередной церквушки, которых в городе, благодаря стараниям епископа Нифонта и его предшественников, хватало. Рядом с ней стоял батюшка, худой старец в латаной рясе, не чета тому мордовороту, который в соборе псалом читал, и о чем-то разговаривал с двумя женщинами.
В общем-то, обычное дело и я обратил на них внимание лишь краем глаза. Однако мысли снова перескочили на церковь. Бывает так, что одно цепляет другое, и мне вспомнилось далекое прошлое, когда я, молодой старлей, бегал по горам Кавказа. Время было смутное, и впечатлений имелась масса, как хороших, так и самых паршивых, и тогда на моем жизненном пути часто встречались очень интересные люди. И одним из них был командир разведроты майор Калмыков, который увлекался историей мировых религий, хобби он имел такое, и когда речь, хотя бы краем, задевала какой-то культ, офицер всегда вставлял поучительный рассказ или делал краткий экскурс в историю. Слушать его было интересно и занимательно, поэтому многое запомнилось. И сейчас, когда одной из основных своих целей я вижу увод русского христианства в сторону от Константинополя, многое всплывает в памяти. После чего я спрашиваю себя, а можно ли трансформировать веру сотен тысяч людей и тысяч священнослужителей в нечто новое? И ответ приходит моментально. Да, это возможно и вполне реально.
Ведь что есть христианство, которое я вижу сейчас? Культ, который за минувшие одиннадцать столетий мутировал, трансформировался и постоянно видоизменялся. От него постоянно откалываются секты и образуются ответвления, и если ересиархи способны вкручивать людям мозги, то и я сумею. Тем более наработки из будущего имеются, и опыт с варогами показал, что при желании из врага всегда можно сделать друга или, как минимум, твердого нейтрала.
Кстати, о сектах. Это был конек Калмыкова, и в голове сразу всплывают краткие характеристики на некоторые группы. Валезиане — добровольные кастраты, которые свято верили, что лишь тот, кто оскопит себя, имеет право вкушать мясо, ибо поборол плотский грех. Геры (пришельцы) — христиане русского происхождения, которые старались копировать иудаизм, поскольку сам Иисус был иудеем. Каиниты — уважающие Каина и Иуду христиане. Стригольники — аскеты и борцы с богатством церкви. Хлыстовцы и мельхиседеки, молокане и аввакумовцы, демониаки и трибожники, тропарщики и ариане, нетовцы и беспоповцы, павликиане и богумилы, поморцы, несториане и многие другие. Почти все они имели шанс стать официальной религий, просто им не повезло и эти движения не получили серьезной поддержки во властных структурах, а так, кто знает, при удаче они могли победить и стать главенствующим культом.
А вспомнил я о них потому, что предопределенности нет, и коли видоизменять русское христианство, обязательно нужно вспомнить секту кугу-сорта, культ Зеленого Христа, ответвление Христа-Велеса и манихеев. Почему именно их? Хм! Потому, что это пример для меня, как можно создать химеру. Кугу-сорта, например, была распространена среди крещеных черемисов, которые очень интересно смешали родное язычество и христианство. Культ Зеленого Христа образовался от слияния кельтских друидов и христиан. Движение Христа-Велеса от сотрудничества славянских волхвов и попов. А манихейство это смесь с зороастризмом. И отсюда мысль, что при удаче, желании и наличии долговременной программы, можно все так развернуть, как нам, венедам, будет нужно. Попотеть для этого, правда, придется. Но я к этому готов, ведь нынешнее христианство та же самая секта, только победившая. Так что дело начну, и толчок дам, а дальше меня волхвы поддержат. Особенно Берест-двоевер, сам в прошлом священнослужитель христианского культа.
Конечно, можно все сделать проще. Всех кто против, без разбора к ногтю, под нож или на костер, как это крестоносцы делают. Но это даст лишь кратковременный эффект, и тут надо брать пример с ромеев. Они больше сотни лет готовились свалить родных богов славянских племен и, когда настал срок, сделали свое черное дело. Вот и мы поступим так же, извратим чужое учение, а затем возьмем реванш. А если не получится, придется нам со своими братьями по крови резаться и лить кровь друг друга лишь потому, что одни помнят старых богов, а другие их забыли. Это расклад паршивый и мне он не нравится, а значит надо постараться и добиться поставленных целей…
За размышлениями я совершенно незаметно добрался до причалов, возле которых находились мои корабли. Поято Ратмирович и Берладник доложили, что дружинники на месте, происшествий не случилось, и опоздавших нет. Задерживаться причин не было, и я дал отмашку. Отчаливаем и выходим в озеро Ильмень. Прощай Господин Великий Новгород. Глядишь, еще свидимся.
Киев. Лето 1148 от Р.Х.
Седрик фон Зальх стоял на одном из холмов города Киева, оглядывал столицу русских и находился в легком недоумении. Как это возможно, что восточные схизматики и дикари смогли отстроить такой город? Это было немыслимо. Но многолюдный город находился перед его глазами, и рыцарь подмечал все: широкие и чистые улицы, прекрасные церкви и соборы с позолоченными куполами, высокие терема в несколько этажей, причалы и склады на берегу Днепра, прочные стены, большие мастерские и огромный торг, где можно встретить купцов со всех краев изведанного мира. Поэтому волей-неволей ему приходилось соглашаться с тем фактом, что он и его воины попали в цивилизованное государство, и от этого рыцарю становилось не по себе. А когда он видел, что горожане купаются по два раза на дню и предпочитают носить чистую одежду, то рыцарь сравнивал русских с жителями Бремена или какого-нибудь другого европейского города. После чего приходил к выводу, что варвары все-таки они, а не славяне.
Впрочем, подобные мысли посещали Зальха уже не в первый раз. Об этом он неоднократно думал на войне, когда крестоносцы брали очередной венедский город. Но тогда рядом с ним находился святой Бернард, и все посторонние размышления смывались кровью и страданиями врагов. А теперь паладин стал разведчиком в стане потенциального противника, и должен был поменять образ своего мышления. Он это прекрасно понимал и старался измениться. Однако пока получалось это у него не очень хорошо. Злоба и презрение к жителям Киева, которые так похожи на венедов, постоянно прорывалась из его души наружу, и это мешало ему здраво рассуждать. Но паладин не сдавался. Он продолжал внутреннюю борьбу, много общался с ромеями-переводчиками, спафарием Андроником и пресвитером Исааком, понемногу учил местный язык, который давался ему на удивление легко, и старался понять своих врагов…
Позади себя Зальх услышал чьи-то шаги и обернулся. К нему приближался одетый, как и все паладины, в ромейскую одежду, стремительный и вечно настороженный рыжеволосый статный красавец Лотар фон Винер, который был полной противоположностью своего командира. Седрик молчал и его земляк, остановившись рядом, кивнул на город, который освещался лучами заходящего летнего солнца, а затем сказал:
— Красивая столица у русских.
— Да, — Зальх едва кивнул головой.
— Жаль только, что здесь схизматики живут. — Винер искоса посмотрел на Зальха и добавил. — Но это ничего. Придет наш час, и мы обратим этих темных людишек в истинную веру или уничтожим их.
— Это будет не при нашей жизни, — произнес Седрик.
— Согласен, — рыцарь улыбнулся краешком губ, проводил долгим взглядом молодую красивую киевлянку, которая прошла по улице мимо латинян, вновь стал серьезным и спросил Зальха: — Что дальше, командир?
— Нас ожидает Новгород, Лотар. Ромеи со дня на день дожмут местного царька Изяслава, и он выпустит на свободу епископа Нифонта и его людей. Вот с ними-то мы и отправимся на север, где займемся настоящим делом.
Винер замолчал и тяжко вздохнул:
— Как же мне не хватает святого Бернарда. Он погиб, и без его мудрости, уверенности и понимания, из моей души словно вынули важный кусочек. Теперь там пустота, и она не может быть ничем заполнена. Нет радости и нет света, и вера моя заметно пошатнулась. Ведь Бернард должен был победить. Однако темные силы оказались сильнее. Как так, Седрик? За что Господь забирает лучших из нас, а грешники, язычники, сатанисты и схизматики бродят по земле, дышат воздухом, едят, спят и размножаются? Ответь мне, брат-рыцарь.
Зальх чувствовал то же самое, что и Винер. Но он был командиром и не мог показать свою слабость. Поэтому ответил сдержанно и без эмоций:
— Господь велик в мудрости своей, Лотар. Он постоянно испытывает нас, а значит смерть великого человека и подвижника, это очередное испытание нашей верности. Наверняка, Бернард сейчас подле Господа и наблюдает за нами, и он гордится своими паладинами, которые являют миру пример стойкости и покоряются воле папского престола. Смирение — вот одна из главных добродетелей настоящего Воина Господа, и мы идем по тому пути, который нам уготован.
— Ты, конечно, прав, Седрик. Но все же мне не по себе.
— Всем нам тяжело, брат, — Зальх положил ладонь на плечо Винера и кивнул в сторону постоялого двора, где паладины остановились вместе с ромеями. — Идем.
Лотар фон Винер мотнул головой, и два паладина направились вниз по улице…
Вечер прошел как обычно. Паладины были немногословны, поужинали, помолились и отправились на покой, в свои комнаты на втором этаже постоялого двора, который принадлежал одному их греческих купцов и являлся штаб-квартирой ромейской разведки в Киеве. Рыцари ушли, а Седрик немного задержался и пообщался с пресвитером Исааком, который подтвердил, что вскоре великий князь Изяслав выпустит епископа Нифонта. А потом он поднялся наверх, вошел в узкую одноместную каморку, зажег свечу и разделся. Затем паладин повесил на стену подаренное ему папским легатом медное распятье и опустился перед ним на колени. После чего сложил на уровне груди ладони и привычно зашептал молитву:
— Огради меня, Господи, силою животворящего креста Твоего и сохрани меня в эту ночь от всякого зла. В руки Твои, Господи, Иисусе Христе, Боже мой, предаю дух мой. Ты же благослови меня и помилуй и жизнь вечную даруй мне. Аминь.
Все как обычно. Слова молитвы перед сном прозвучали, и Зальх хотел подняться. Однако в этот момент он почувствовал, как остатки волос на его обожженной голове, эти жалкие клочки, начинают шевелиться, а внутри него, в районе солнечного сплетения, образуется тяжелый комок, который не дает ему встать. Все мышцы тела свела судорога, и ладони прилипли друг к другу. А взгляд был направлен на крест, и отвести его в сторону было невозможно.
«Господи, что со мной!» — мысленно воскликнул рыцарь и дернулся, вот только ноги, как и все тело, не слушались его, а затем произошло чудо.
Деревянная стена расплылась перед взором паладина, и в ней образовался круг, размером с человеческую голову. Это пространство оказалось заполнено непонятным вязким туманом и вскоре стало обретать черты лица. Миг. Другой. И Зальх узнал того, кто предстал пред ним.
— Учитель, ты не покинул нас, — вытолкнуло из себя пересохшее горло Седрика, который увидел перед собой Бернарда из Клерво.
Лицо умершего аббата было таким, каким рыцарь его запомнил, задумчивым и сосредоточенным. А когда Зальх хотел спросить посланца высших сил (никем иным призрак быть не мог), что он может сделать для торжества истинной веры, как Бернард сказал:
— Зальх, ты не выполнил свое предназначение и потому я здесь.
Губы Бернарда пошевелились, но голоса рыцарь не услышал — он прозвучал в его голове, и Седрик воскликнул:
— Что я не сделал, учитель? Скажи мне. Молю тебя! Ответь!
— Ты не убил богомерзкого ведуна Вадима Сокола, и это послужило причиной моей гибели. Значит, ты причастен к этому, Седрик.
— Прости меня, учитель! — на глаза паладина навернулись крупные слезы. — Я не смог…
— Молчи и слушай меня, фон Зальх, — призрак оборвал оправдания Седрика и рыцарь, сомкнув губы, поклонился вестнику Господа, а Бернард продолжил: — Времени мало. Мне трудно находиться в реальном мире, который погряз во грехах и ждет Страшного Суда, а потому запоминай с одного раза. Вскоре этот колдун окажется в Киеве и вам, моим паладинам, необходимо отыскать его и уничтожить. Любой ценой. Но не вздумайте кидаться в драку сразу. Выждите удобный момент, найдите слабое место проклятого язычника, обретите союзников и нанесите свой смертоносный удар. Такова воля Господа, Зальх, и если ты оплошаешь, то гореть тебе в геенне огненной.
— Я все понял, учитель.
Хлоп! Рыцарь моргнул и обнаружил, что стена вновь стала прежней. Деревянная поверхность и на ней распятие. Никаких признаков тумана и ничего необычного. И только горячие слезы раскаяния, которые текли по горелым щекам Зальха, были свидетельством того, что видение ему не померещилось, и он снова разговаривал со святым Бернардом.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Тропы Трояна предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других