Развилка

Василий Сахаров, 2018

Альтернативная история Великой Отечественной Войны. Не стандарт. Главный герой молодой казак по воле случая оказывается в плену, а затем сражается на стороне Германии против СССР. Гитлера нет. Вместо него Борман. Власов – верный генерал Сталина. Вместо него во главе РОА генерал Трухин. Построение Казакии и Русского государства. Война в России между «белыми» и «красными», как продолжение Гражданской.Содержит нецензурную брань.

9.

Москва. 30.09.1941.

— Товарищ, боец! Товарищ, боец!

К старшине Захарову подбежала худенькая синеглазая девочка в белой блузке и синей юбке. Ее забавные русые косички раскачивались на бегу, а красный пионерский галстук сбился набок.

— Чего тебе, пигалица? — старшина приставил к стене дома трофейный немецкий пулемет и посмотрел на пионерку.

— Фашисты! — девочка указала на улицу. — Там они! Много! Идут!

— Знаю, — кивнул Захаров и, погладив девчонку по голове, слегка оттолкнул: — Беги отсюда. Прячься.

— А может, я могу чем-то помочь? — в глазах пионерки, которая не хотела уходить, была мольба.

— Уходи! — старшина повысил тон и девчонка отступила.

Возле Захарова появились ополченцы, молодые ребята из комсомольского отряда истребителей танков. Они были растеряны и не знали, что делать. Комсомольцы смотрели на старшину и он, понимая, что здесь и сейчас является главным командиром, стал отдавать приказы…

Передовая ударная группировка 8-й танковой дивизии ворвалась на окраину Москвы, и настрой немецких солдат был таков, что уже через пару часов они собирались выехать на Красную площадь. В советской столице царил хаос, правительство начало эвакуацию, в штабах неразбериха, милиция дезорганизована, а мародеры грабили магазины и склады. Казалось, что можно взять главный город страны голыми руками. Но не тут-то было и в Тушино немцев встретили ополченцы во главе с несколькими фронтовиками, которые совершенно случайно оказались в тылу, и среди них был старшина Николай Иванович Захаров.

Раны старшины затянулись быстро. Сильный организм справился и уже через пару недель Захаров, покинув селян, ушел в лес к партизанам. Там его встретили хорошо, без подозрения, поскольку о нем уже знали от местных жителей. После чего он сразу включился в боевую работу.

Партизан было немного, всего три десятка, но оружия у них хватало — отступающие советские войска бросали его много и часто. Однако они не знали, что делать, и тогда старшина предложил напасть на колонну военнопленных, освободить их и вооружить. Командир отряда, в прошлом председатель колхоза, с ним согласился, и партизаны организовали налет на временный дивизионный лагерь.

В ходе скоротечного боя было уничтожено семнадцать немцев и освобождено почти двести военнопленных. Что немаловажно, среди них оказались кадровые командиры. Один даже в чине полковника, хотя и был в форме рядового красноармейца, но сохранил документы. Звали его Кириллов, и он потребовал немедленно связать его с вышестоящим командованием. Вот только какая же связь в то время, когда фронт продолжает откатываться на восток, а партизаны только начинают свою деятельность? Опять же нет рации и связиста, да и вообще не понятно с кем именно связываться. Все это командир партизанского отряда попробовал объяснить полковнику, а тот сорвался и наорал на него.

Возник конфликт между бывшим председателем, который уже почуял вкус вражеской крови, и кадровым военным. Но опять вмешался старшина Захаров. Он человек опытный, в войсках половину жизни, и сразу сообразил, что полковник не пустышка. Бывает — человек орет и что-то требует, а на самом деле он никто и звать его никак. Вот только Кириллов был другой. Заметно, что человек привык отдавать приказы, а еще он прошел отличную подготовку, скорее всего, диверсионную. Все это старшина определил по повадкам полковника, его манере двигаться и реакции на те или иные события.

Старшина пообещал обеспечить отряд связью и развил кипучую деятельность. Среди бывших военнопленных он нашел связиста, а затем собрал группу отчаянных бойцов, вышел к ближайшей деревне, где, по информации местных жителей, находился штаб немецкой тыловой части и после полуночи, лично убрав часового, повел партизан в атаку.

Снова удача не оставила лихого старшину. В ходе ночного боя советские бойцы понесли серьезные потери, но врагов положили втрое больше, а главное — захватили мощную радиостанцию и дотянули ее до лесного убежища партизан.

Вскоре связь с советским командованием была установлена и Кириллов, действительно, оказался важной птицей. Настолько, что за ним обещали прислать самолет. Партизанам отдали приказ подготовить полевой аэродром и запас топлива, и они приступили к выполнению задания. А полковник подошел к Захарову и предложил отправиться с ним. Мол, он из «Особого сектора ЦК ВКП(б)» и такие люди как старшина ему нужны.

Захаров долго не думал. Это был его шанс. Подобное предложение можно никогда в жизни уже не услышать. Поэтому он согласился и спустя сутки на партизанском аэродроме приземлился трехместный У-2СП, который дозаправился, забрал пассажиров и благополучно перелетел линию фронта.

Кириллова, который с Захаровым больше откровенных разговоров не вел, сразу отправили дальше, в Москву, и снова старшина был с ним. А в столице его двое суток продержали взаперти и постоянно задавали вопросы о приключениях на фронте, происхождении и пребывании на оккупированной территории.

В конце концов, все уладилось. Старшине выдали новенькую форму и документы, согласно которым он являлся водителем и был приписан к гаражу «Особого сектора ЦК ВКП(б)». Оружие, трофейный «парабеллум», вернули. А потом дали сутки на то, чтобы съездить в Подмосковье и забрать семью. Все это с подачи Кириллова, который про Захарова не забывал и даже выделил ему машину-полуторку.

Старшина женился два года назад, сразу после Финской кампании, но у него уже имелись дети, сын и дочь. Семья проживала в десяти километрах от столицы по Волоколамскому шоссе, и он надеялся уладить свои дела быстро, без помех и в срок. Однако все его планы пошли крахом. Когда машина оказалась в Тушино, дорогу перегородила баррикада, которую спешно воздвигали ополченцы. Они объяснили старшине, что немцы уже рядом, только что примчался мотоциклист-разведчик, который видел немецкие танки, и дальше хода нет.

Бывалый фронтовик, который много раз видел, как из-за панических слухов рассыпаются целые батальоны, не поверил ополченцам и стал ругаться. Он даже достал свой грозный документ и уже почти убедил бойцов, что противник еще далеко, но затем увидел немецкий танк, который появился из-за поворота и быстро приближался к баррикаде. Ну а дальше от него уже ничего не зависело.

Немецкая «тройка» разнесла хлипкую баррикаду одним выстрелом и разогнала ее защитников. Многие бросились наутек. Но не все. Часть ополченцев из состава комсомольского истребительного батальона приняла бой, и, может быть, именно эти парни, вчерашние школьники, спасли Москву от быстрого захвата. У комсомольцев не было автоматического оружия, пулеметов и пушек. Одна противотанковая граната на бойца, винтовка и сорок патронов, а так же бутылки с горючей смесью. Полсотни не имевших боевого опыта парней, а с ними старшина Захаров, пара бывших в увольнении фронтовиков и три молодых лейтенанта, которые были отправлены в Волоколамск, но уперлись в преграду.

К счастью в передовом отряде немцев был всего один танк, несколько мотоциклов, два грузовика с пехотой и три бронетранспортера. Эта группа значительно опередила остальные подразделения 8-й танковой дивизии, и комсомольцы смогли ее остановить. Половина этих отважных ребят погибла, но они не отступили. Танк был подожжен двумя комсомольцами, которые закидали боевую машину «коктейлями Молотова» с крыши дома, а пехота и бронетранспортеры после перестрелки откатились назад.

Истребители выиграли полчаса. За это время к разрушенной баррикаде подошел сводный взвод милиционеров, рота рабочих и еще несколько фронтовиков, а старшина собрал трофеи, послал связных к подразделениями на соседних улицах и обзавелся пулеметом…

— Идут, — сказал Захарову молодой боец, услышав приближающийся шум моторов.

— Да, — старшина кивнул, взглядом проследил, как комсомольцы занимают боевые позиции, и поднялся на второй этаж жилого дома.

Захаров засел в обычной квартире, чьи окна выходили на улицу, прикинул сектор обстрела, остался доволен и затих. Жильцы разбежались. Он был один и в этот момент понимал, что, скорее всего, уже не увидит свою семью, жену и детей. Слишком невелики шансы выжить. А еще он думал о том, что мог бы уйти, но не уйдет. Не честно это. Не правильно. Нельзя оставить мальчишек, которые еще не видели жизни. И, наверное, сейчас самый важный момент в его жизни. Возможно, ради него он и появился на свет.

Немецкий MG-34 в умелых руках машинка хорошая, а старшина умел с ним обращаться, и надеялся проредить наступающих фашистов. Главное — не прозевать момент, потому что патронов мало, всего одна лента.

На улице вспыхнула перестрелка. Фашисты получили подкрепления и двинулись вглубь города. Пехотинцы стреляли во все, что внушало подозрения. Они были в авангарде, а за ними шла бронетехника.

Защитники Москвы, следуя указаниям старшины и других фронтовиков, огонь не открывали. Пусть враги подойдут поближе. Но все-таки нервы ополченцев не выдержали и кто-то выстрелил. Попал или нет — неважно. Его примеру последовали другие бойцы, и начался бой.

Опытные немецкие солдаты грамотно давили одну огневую точку за другой, расстреливали опорные точки ополчения из автоматов и забрасывали их гранатами. А если они не могли достать стрелков свое веское слово говорили танковые пушки или пулеметы бронетранспортеров. Фашисты все ближе и ближе. Они уже возле дома, в котором засел старшина. Ополченцы стали отступать и Захаров, выдохнув, прижал к плечу приклад MG, поймал в прицел вражеского пулеметчика в «ганомаге» и открыл огонь.

Оружие задергалось в руках старшины. Но он не промазал. Пулеметная очередь прошлась по открытому бронетранспортеру и свалила двух солдат, стрелка и механика-водителя. После чего Захаров стал расстреливать пехоту. Он бил короткими экономными очередями и старался убить как можно больше врагов. Однако лента закончилась быстро и старшина, бросив пулемет на пол, быстро отступил вглубь комнаты.

Вражеские автоматчики стали расстреливать окно, но поздно. Старшина покинул квартиру и выбежал на лестницу, где находился резерв, несколько комсомольцев, и один из них передал ему винтовку.

Старшина передернул затвор и начал спускаться. Комсомольцы последовали за ним и на первом этаже они столкнулись с немцами. Пехотинцы ворвались в подъезд. Не развернуться, не повернуться, и старшина выстрелил от бедра. Его пуля вошла в грудь вражеского солдата, и он мог бы упасть, однако за его спиной были другие немцы, которые толкали тело мертвого камрада вперед.

— А-а-а!!! — не выдержав нервного напряжения, истошно завопил кто-то из ополченцев за спиной старшины и бросил в толпу врагов противотанковую гранату.

«Дурак! Какой же дурак! Мальчишка! Что же ты творишь?!» — подумал Захаров и плечом толкнул дверь ближайшей квартиры.

К счастью для старшины и еще двух бойцов, дверь была открыта. Они вломились в квартиру, и произошел взрыв. Мощная граната встряхнула дом и с потолка посыпалась штукатурка. Однако старшина с бойцами, в отличие от тех, кто остался снаружи, не пострадали. А когда слегка контуженные они покинули квартиру, то обнаружили только трупы. Комсомольцы и немцы лежали вперемешку среди кусков разбитой лестницы и вывалившихся из стены кирпичей.

— За мной! — подобрав немецкий автомат и сдернув с мертвого пехотинца подсумок, сказал старшина и первым выскочил во двор.

Захаров ожидал, что сейчас примет последний бой и ринулся на улицу. Но здесь, совершенно неожиданно, он обнаружил бойцов Красной армии, не ополченцев, а красноармейцев. Они вели бой с немцами, которые снова отступали, и посреди улицы горела вражеская бронетехника. В штабах все-таки сориентировались, осознали, откуда грозит опасность, и бросили навстречу немцам все, что было под рукой, два батальона мотострелков из 4-й МСД и сводные отряды ополчения.

Фашисты отступили и больше не атаковали. Первый день боев за Москву закончился, и уже ночью старшина Захаров вернулся к полковнику Кириллову.