Источник зла

Василий Сахаров, 2017

Фантастический роман, боевик с элементами магии и мистики, вбоквел к серии «Кромка». Бывалый вояка и наемник Ворон трудится в международном охранно-сыскном агентстве «Ваши проблемы». После выполнения очередного задания он возвращается в Москву и вместо отдыха в составе поисковой группы отправляется в тайгу. Задача – отыскать богатых экстремалов и обнаружить заброшенный в советское время совершенно секретный объект «Черноярск».Содержит нецензурную брань.

7.

Издали изба казалась крепким надежным строением, но когда я забрал рюкзак и подошел к ней, а произошло это уже на рассвете, то увидел ветхость, забвение и разруху. Забор из бревен местами прогнил и покосился. Ворота, некогда сделанные из толстых досок, свалились с железных петель и валялись на земле. А изба заметно накренилась на один бок. Людей, конечно же, не обнаружил. Они покинули это место давно. Когда именно сказать трудно, но явно больше трех-четырех лет назад, слишком густой кустарник во дворе, а вдоль забора вообще молодые деревья из земли полезли.

Где я очутился, непонятно, но в тот момент меня это не интересовало. Требовался отдых и, с трудом поставив на место старую дверь, я подпер ее изнутри кольями и прошелся по избе. Две совершенно пустых комнаты с гнилыми деревянными полами. Окна узкие, словно бойницы, и заросли травой. По углам привязаны к гвоздям большие охапки сушеных трав, может быть, именно поэтому в избе не было мошкары. Печка почти развалилась, кирпичи, того и гляди, вывалятся из кладки. Крыша из досок в дырах, чердака нет. Укрытие ненадежное. Однако другого не было и, вытащив из рюкзака все, что в нем находилось, я понял, что сглупил. Еду и запасные вещи бросил. Понадеялся, что к утру окажусь в базовом лагере, и делал расчет на марш-бросок. Ошибся и поступил неправильно. Заблудился и оказался совсем не там, где рассчитывал. Без еды, вещей и автомата. Хорошо еще, что пистолет остался, нож и гранаты, да воды неподалеку много, а то бы совсем тоскливо было.

Еще раз переворошив рюкзак, в боковом кармане обнаружил пачку галет из армейского сухпайка. Пленка немного надорвалась, и пресные печеньки напитались влагой. Но я их все равно съел, запил мучной сырец водичкой из фляжки и, скинув ботинки, улегся прямо на пол. Спать-спать-спать… Больше ничего не нужно…

Я провалился в сон. Рассчитывал отдыхать до двух часов дня, для полноценного восстановления сил шести часов должно хватить. Но проснулся гораздо раньше…

— Эй, слышишь меня? — донеслось сквозь сон.

«Враги, к бою!» — пронеслась в голове мысль и, моментально очнувшись, я открыл глаза, схватился за оружие и, приподнявшись, направил пистолет на голос.

Осоловевший взгляд скользнул по комнате, и у противоположной стены я обнаружил невысокого мужичка. Рост примерно метр пятьдесят, но широкоплечий. Черты лица славянские, но какая-то примесь тюркских кровей, судя по скулам, имелась. Волосы русые, коротко стриженные. Одет в серую полотняную рубаху и такого же цвета свободные штаны. Оружия нет. Поджав под себя ноги, он смотрел на меня и улыбался. Во всем его облике была простота и доброта. Он прямо таки излучал ее и от этого я напрягся. Не люблю таких простых и добрых. Вот если бы он испугался, увидев направленный на него пистолет, тогда все понятно, поведение обычного человека. А он, сука такая, улыбался и это неправильно. Так не должно быть. Наверняка, задумал нечто подлое или рядом надежное прикрытие. Не иначе.

— Ты кто? — спросил я его, убедившись, что мы одни и закрытая мной дверь оставалась на месте.

— Михра, но тебе проще называть меня Мишаня… — продолжая улыбаться, ответил он.

— Как сюда попал?

— Это мой дом, — он пожал плечами и задал встречный вопрос: — А ты кто, человече?

Сам не понимаю почему, но вместо имени, фамилии или отчества, я назвал позывной:

— Ворон.

— Серьезное имечко, — наконец-то, Мишаня перестал улыбаться, покачал головой и добавил: — Надо ему соответствовать.

— Не волнуйся, я-то соответствую.

— Не гоношись. Смотрел я со стороны, как ты от Охотника драпал и свое большое ружжо в озере утопил.

— Так ты все видел?

— Я же говорю — это мой дом. Не только изба, но и островок.

— А кто такой Охотник?

— О-о-о… — протянул он с насмешкой. — Да ты совсем не понимаешь, где очутился и что вокруг происходит. Городской что ли?

— Ну городской. И что с того?

— Ничего. Только трудно тебе здесь придется. Будешь, словно слепой котенок во все щели тыкаться и огребать неприятностей, пока в рабство не угодишь или Охотник на твой след не встанет.

— Про трудности я уже понял. Ты, Мишаня, лучше объясни, кто таков и где я оказался?

Мужичок почесал затылок и я отметил, что у него на руке три пальца. Мутант что ли или таким родился? Не ясно.

— Ты провалился в пространство между двумя мирами, Ворон, — сказал Мишаня.

— Мне сказки рассказывать не надо.

— А это, мил человек, не сказка и даже не быль, а самая что ни на есть правда. Про то, что мир, в котором ты проживал, не один, слыхал?

— Да.

— Так вот, ты из среднего мира, людского, выпал. Но в нижний мир, где мертвые души и духи ютятся, не попал. Когда умрешь, тогда сразу в нижний полетишь, а пока ты еще живой. Только, думается мне, ненадолго.

— И как же я сюда попал?

— Очень просто. Амулет, что с тобой, на самом деле ключик. Он тебя и твоих товарищей сюда кинул. Здесь вас Охотник и проредил. Кого поймал и сожрал, а у кого-то душу поглотил.

«Этого не может быть, потому что быть не может, — подумал я. — Но с другой стороны, какая-то доля правды в словах Мишани может быть. Абас, он же Охотник, оказался реальностью, а вокруг меня незнакомая местность. Ладно, торопиться не надо. Может, я вообще сейчас лежу где-то в больнице, врачи-реаниматологи пытаются вытащить меня из комы, а я блуждаю в лабиринтах собственных фантазий».

— Ворон, — мужичок слегка приподнял правую ладонь, и я снова убедился, что у него три пальца, — пистоль свой опусти, выстрелишь ненароком от душевных переживаний, а мне лишняя дырка в стене избы не нужна».

— А если не опущу?

Мишаня усмехнулся:

— Это мой дом. И я здесь хозяин.

Он еле заметно шевельнул пальцами и вырванный из моей ладони «макаров» улетел в угол, ударился об стену и упал. Кисть правой руки онемела, невидимый рывок оказался слишком резким и неожиданным, а на шее будто невидимая удавка повисла, слегка затянулась, но не до конца.

— Гадство! — выдохнул я, зажимая кисть здоровой рукой.

— Ничего, — он покачал головой. — Сейчас боль пройдет. А тебе будет память — в чужом доме не надо хамить и своевольничать. Вообще-то, я гостей не люблю и не привечаю. Но ты мне нужен, вот я тебе и помог.

— Не ври! Какая от тебя помощь?

— А кто тебя через болото провел? Ась? Сам бы сразу утоп, а я тебе дорожку указал. Как бы теперь об этом не пожалеть. Охотники они опасные и злопамятные, открытую воду не любят, но могут меня из-за тебя навестить, когда засуха начнется, и островок с лесом перемычкой соединится.

— Если не врешь и, действительно, меня выручил, благодарю. За мной не заржавеет — отдарюсь.

— Конечно, отдаришься. Деваться-то тебе некуда.

Мишаня снова усмехнулся, и в этот раз его усмешка показалась мне злой, а удавка на шее еще немного затянулась. Однако я не обратил на это особого внимания, понятно, что передо мной какой-то таежный экстрасенс. Не дернешься. Разбираться с этим надо, но не прямо сейчас. Необходимо дождаться удобного момента и не прозевать его, а пока я задал новый вопрос:

— Выходит, Охотник не один?

— Их много. В своем мире, в нижнем, сильным духам скучно и голодно. Поэтому они выходят на охоту, жрут все, до чего дотянутся, и мясом обрастают. В вашем мире у них сил мало, тянут жизненную энергию по мелочи с тех, кто защиты не имеет, и с шаманами договариваются, если общий интерес найдут. А у нас, между мирами, им раздолье. Давно бы все вокруг вымерло, да хорошо, что срок пребывания абасов в наших краях недолог. Ну да ладно, то все неважно. Давай поговорим, как ты со мной за спасение расплатишься.

Он замолчал, явно, ждал моего вопроса, и я поинтересовался:

— Ну и чем же я могу тебя отблагодарить?

— Поделишься жизненной силой. Что немаловажно — добровольно. Мне ведь тоже питаться надо. Как говорится — не хлебом единым жив человек, а я так вообще полукровка. Но ты не беспокойся, я не такой жадный как Охотники. Много не возьму, отщипну кусочек, чтобы на пару лет хватило…

— Сдурел что ли?! Да кто ты такой?!

Легкий рывок удавки на моей шее, слабина и спокойный ответ Мишани:

— Можно придумать красивую сказку, что я зачарованный принц, который ждет на этом острове прекрасную принцессу. Но скажу правду. Я порождение этого мира, Ворон. Мать была ведьмой, а отец дух из нижнего мира. Завис я между мирами. В ваш нельзя, мне там тяжко и муторно, долго не выдерживаю. А в нижнем окажусь, как и ты, только после смерти. Понял?

Проще всего было согласиться с Мишаней и я ответил:

— Да.

— Силой поделишься?

— А как это будет происходить?

Опять с лицом Мишани произошла разительная метаморфоза. Он заулыбался и стал выглядеть, словно добрый мужичок. Но лучше бы он этого не делал. Я увидел его зубы и обратил внимание на заостренные острые клыки, словно у вампира или зверя.

— Все просто, Ворон, — Мишаня развел в стороны руки и снова свел их в районе груди. — Я дам тебе особой водички и ты расслабишься. Защита с души спадет, и я возьму немного твоих сил. Обещаю — останешься жив и даже сможешь полностью восстановиться. Ты даже не заметишь, что произошло.

— А потом?

— Поживешь у меря пару дней, я тебя рыбкой подкормлю, и сможешь уйти.

— Куда?

— Вот ты глупый, — Мишаня дернул головой. — Куда хочешь, туда и ступай. Свобода тебе полная.

— А если попытаться в мой мир вернуться?

— На ключ надеешься?

— Надеюсь.

— Зря. Он у тебя только в одну сторону дорожку открывает. Чтобы вернуться, нужен другой. А они на дороге не валяются. У каждого ключа, который тропку в мир людей открывает, хозяин есть, а твой амулетик замануха. Подобные ключи специально землянам подбрасывают, чтобы они сюда попадали, а то ведь, сам понимаешь, Охотники хотят кушать. Когда они шибко голодают, их лучше не злить, даже таким как я достается. Вот и приходится местным умельцам как-то выкручиваться. Твой ключ, кстати, младшая сестра моей мамаши делала. Давно, я еще пацаном несмышленым был. Родная кровь на нем, потому я его и почуял.

— Слушай, Мишаня, а ты про объект «Черноярск» что-нибудь слышал?

Он тяжело вздохнул:

— Не только слышал, но и побывал там, будь он неладен. По-настоящему проклятое место, даже по нашим меркам. Еле оттуда живым ушел.

— А что так?

— Долго рассказывать. Когда подкреплюсь, поговорим об этом. Ты все равно какое-то время не сможешь передвигаться, времени для разговоров будет в достатке. Сказывай прямо — поделишься силой добровольно?

Куда мне было деваться? Я не верил Мишане. Но продолжал ждать удобного момента и подыграл таежному экстрасенсу, который утверждал, что мы находимся между двумя мирами.

— Поделюсь.

— Тогда тянуть не станем и все сделаем сразу.

— А ты торопишься?

— Тороплюсь, Ворон. Давно голодаю. Видишь, в каком состоянии мой дом? Все запущено. А это оттого, что у меня сил нет. Когда слабею, в спячку впадаю, как медведь зимой. Поэтому кормление или подпитку, ты уж сам как хочешь, так и думай, оттягивать не хочется. Да и тебе резон — чем быстрее все закончится, тем быстрее меня покинешь. Но только учти — попробуешь дернуться, и будет тебе плохо. Удавку на горле чуешь?

— Да.

— Я только пальцем пошевелю, и она тебя придушит. Не насмерть. Мертвый ты мне не нужен, дохлятиной пусть другие пробавляются. Однако я свое все равно получу. Не в том объеме, как бы мне хотелось, но получу.

— Я все понял.

— Вот и хорошо.

Мишаня легко поднялся и, наблюдая за мной краем глаза, отошел в сторону. Покряхтывая, он нагнулся, приподнял одну половицу, и оказалось, что под ней тайник. Его руки зашарили под полом, и Мишаня стал доставать какие-то свертки, запечатанные кувшинчики и свертки бумаг. При этом он постоянно под нос бормотал что-то неразборчивое, а я за ним наблюдал и ждал удобного момента. Пистолет далеко. Но в разгрузке нож и гранаты. Естественно, взрывать самого себя вместе с Мишаней в помещении я не собирался. А вот метнуть клинок мог, навыки имелись — спасибо суровому сержанту в учебке спецназа, который заставлял меня тренироваться при каждом удобном случае. Сколько лет прошло, а руки все помнят. Именно на это я сделал ставку, продолжал сидеть у стены и разминал правую руку, которая уже пришла в норму.

— Где же она… — недовольно пробухтел хозяин дома и острова, шаря под полом. — Ага! Вот она, моя заветная водичка…

Он вытянул из схрона крохотный стеклянный пузырек с мутной жижей, бережно стер с поверхности пыль и я почувствовал, что Мишаня отвлекся и удавка ослабла.

«Сейчас или никогда, — без колебаний решил я. — Главное — не делать резких движений и сохранять спокойствие. Все должно быть легко и непринужденно».

Правая ладонь опустилась на разгрузку. Нож приторочен слева. Я отстегнул защелку и потянул клинок. Мишаня обернулся на звук выходящего из ножен металла и, удивленно приподнимая левую бровь, посмотрел на меня.

«Поздно ты спохватился», — подумал я, глядя на противника, и метнул нож.

— Ахр-х-рр! — на моем горле снова захлестнулась невидимая удавка, дышать стало нечем, я захрипел и уткнулся лицом в пол.

Еще немного и я мог потерять сознание. Однако снова пришло облегчение. Я поднял голову и увидел, что не промахнулся. Клинок вошел Мишане точно в глаз, и он умер.

Пошатываясь, я поднялся. Подошел к мертвецу, пнул его голой ногой по туловищу и сказал:

— Мою жизненную силу захотел потребить, козлина? Хуев тебе полный тарантас, халявщик.