Большой погром

Василий Сахаров, 2016

Война продолжается. Вновь католики собирают огромные армии крестоносцев и пытаются разгромить Венедский союз. Снова горят города и вытаптываются посевы, плачут женщины и дети, а мужчины с оружием в руках встречают врагов и погибают в сражениях. Чтобы выстоять, венедам нужна помощь союзников, и витязь Вадим Сокол приводит из степей половцев и чёрных клобуков, а с берегов Днепра – русских дружинников. Карающий меч возмездия обрушивается на Польшу и Священную Римскую империю. Войска противоборствующих сторон сталкиваются, и начинается битва, которая определит – жить венедам на своих землях или бежать.

Глава 1

Рарог. Весна 6658 от С.М.З.Х.

Ночью меня снова пытались убить. Даже считать не хочется, какая это по счету попытка, то ли двенадцатая, то ли пятнадцатая. Поэтому выспаться не удалось.

Душегубцев, которые пришли из Роскилле, было трое. Бойцы серьезные, но их заметили сразу, как только они пересекли границу моих владений, и взяли под стенами Рарога. Охрана не зевала и скрутила убийц тихо, не потревожив горожан. После чего меня разбудили. Все по инструкции, которую я лично сочинил для городских дружинников, и злиться на кого-то бессмысленно. Хотя дело плевое и допрос убийц могли провести сотники.

В общем, я проснулся и уже не ложился. Сначала допросил душегубцев, которые оказались дружинниками убитого в прошлом году конунга Юхана Сверкерссона. Сын Кольссона погиб во время очередной неудачной попытки закрепиться в Швеции. Его воины бежали сначала в Данию, а потом в Гамбург и местный архиепископ использует недобитых викингов-христиан для темных дел. Ничего неожиданного. Вот если бы тамплиеров захватить, тогда интересно. А так все просто и что делать с пленниками, понятно. Убийц нужно отправить в учебку варогов, пусть молодняк тренируется, а допросные листы осядут в архиве.

Покинув темницу, я засел в своем кабинете и до самого утра возился с бумагами. Вчитывался в скупые строки писем и донесений. Пытался ухватить суть и представить себе, что происходит за тысячи километров от моего дома. Рассматривал карты и строил планы на этот год…

Девять лет назад я, отставной офицер Вадим Сокол, провалился в прошлое и стал витязем славянского бога Яровита. Времени с той поры прошло относительно немного. Но для меня словно целый век пролетел, ибо событий за эти годы произошло много и мне есть, что вспомнить. Походы в Швецию и Данию, лихие рейды в Ла-Манш и Саксонию, кровавая война с крестоносцами и русскими князьями, которые выступили против великого князя Изяслава Мстиславича. Битвы, сражения, диверсии, интриги и убийства. Сил и здоровья потратил много, но в итоге наши главные противники были уничтожены, разбиты или отступили.

Теперь вместо разрозненных племен на берегах Венедского моря создан мощный союз славянских племен. Датчане и германцы лишились части своих земель. А на Руси есть царь и открыта дорога в Винланд.

Это в общем, а что касается лично меня, то здесь тоже все в полном порядке. Есть дом, укрепленный город Рарог в Зеландии, где меня всегда ждут жены и дети. Есть сильная дружина и небольшой флот. Есть богатая казна, храм, библиотека и школа. Есть собственные производства, мельницы, судостроительная верфь, кузницы и алхимическая лаборатория. Есть доступ на тропы Трояна. А еще есть орда на берегах реки Саксагань. Там я хан и в тех краях меня тоже всегда ждут.

Кажется, можно жить-поживать и добра наживать. Как в добрых сказках. Однако не все так радужно.

Папа римский Евгений Третий, которого поддерживают темные силы, достойный продолжатель дела Бернарда Клервоского, никак не успокоится. Он мечется по Европе, борется с еретиками, смещает неугодных священнослужителей, укрепляет авторитет католической церкви и пытается организовать новый Крестовый поход против венедов. Позабыв про Иерусалим и Гроб Господень, именно в нас он видит основную угрозу для всего католического мира. Поэтому готовится к продолжению боевых действий.

Что именно он задумал и когда вновь к нашим границам начнут марш колонны крестоносцев без конца и края, сказать трудно. Но одно ясно уже сейчас — главной ударной силой католиков вновь станут германцы. Это очевидно, ибо новый король Священной Римской империи Фридрих Барбаросса, в моем времени легендарная личность, оказался в фаворе у папы римского. И есть информация, что вскоре он женится на Алиеноре Аквитанской, а потом станет императором. Если это так, то в его лице мы получим очень сильного врага, злого и упрямого, который будет двигаться к поставленной цели до тех пор пока не погибнет.

Это только один вектор вражеского натиска, а есть другой, со стороны Византийской империи. С той поры как на Руси появилась РОЦ (Русская Ортодоксальная Церковь), а потом свой царь, который жесткой рукой наводит в землях восточных славян порядок и подчиняет княжескую вольницу, Константинополь перестал быть другом Киева. Император ромеев Мануил Комнин отозвал с Руси своих послов и начинает подпитывать галицкого князя Владимирко Володаревича, который готов выступить против Изяслава Первого, деньгами и оружием. А патриарх Никифор Музалон предал русского царя и митрополита Климента Смолятича анафеме. Что это такое? Высшая мера церковного наказания, которая применяется за измену вере, раскол и еретические учения. После чего преданный анафеме человек по церковным законам становится изгнанником, верные христиане не должны с ним общаться и его не допускают к таинствам. А еще в Германию и Рим отправлены посольства ромеев. Греческий патриарх, пользуясь тем, что папа римский рассорился с сицилийским герцогом Роже, непримиримым врагом византийцев, вновь пытается навести мосты дружбы между двумя ветками христианства. А посол ромейского императора при дворе германского короля Михаил Вардалий обсуждает вопросы противодействия язычникам, еретикам и мусульманам.

Конечно же, это серьезные удары. Но Русь не Византия. Греческие епископы, которые отстаивали интересы ромеев в землях славян, погибли или отправились в отдаленные монастыри, замаливать свои грехи, которые есть у каждого. Заноза удалена и на их местах сидят преданные митрополиту Клименту люди. Простой народ про анафему вообще знать ничего не знает, и крестьянам претензии заморских священнослужителей безразличны. А князья против Изяслава не выступят, ибо опасаются его гнева. Да и как не опасаться, если на стороне первого русского царя черные клобуки, мощная киевская дружина из опытных воинов, городское ополчение нескольких крупных городов, языческие ватаги племени голядь, половцы, венеды и угры? Чтобы выйти против такой силы нужно долго готовиться и следует десять раз подумать, а надо ли это делать. Вот князья и сидят по своим уделам, наблюдают за тем, что происходит в Киеве, и выжидают. Или поддерживают царя и становятся его верными сторонниками.

Такова обстановка в дальнем зарубежье, а у нас, в пределах Венедского союза, несмотря на затишье, проблем тоже хватает.

Великий князь Прибыслав при смерти. Старик заболел, слег и, наверное, уже не поднимется. Срок его жизни подходит к концу, и он хочет уйти достойно. Однако не получается. Прибыслав намерен посадить на свое место племянника Велемара, который должен стать князем лютичей. Купцы желают протолкнуть молодого княжича Ингваря, чья мать из богатого торгового клана. Воины сбиваются вокруг шпреванского князя Яксы из Копаницы, который приходится великому князю двоюродным братом и продолжает пограничную войну с германцами. А волхвы опять собираются отсидеться в стороне и ни во что не вмешиваются. Кто в лес, кто по дрова, и все это привело к тому, что в обществе брожение и на поверхность поднимается грязь. Больному Прибыславу и так нелегко, а тут еще со всех сторон давление и претензии. Мать Ингваря в свою сторону тянет, а сторонники Яксы пустили в ход «черный пиар». Они вспомнили, что в молодости Прибыслав был крещен и второе его имя Генрих, а еще он заключал договора с германцами и даже отдаривался от них венедскими землями.

Что тут сказать? Было такое, отрицать бессмысленно. Однако почему князь так поступал? Да потому что кругом были враги, а он заботился о своем племени и крутился, как мог. Вот и крестился, а потом с католиками дружбу водил. А кто с ними тогда союзы не заключал? Только раны, а все остальные запятнались, и Никлот, и покойные Гриффины, и Прибыслав, и Якса. Так что нечего на зеркало пенять, коли рожа кривая. И через пару дней, когда я окажусь в Волегоще на общем сходе князей, которые станут решать, кто номинально возглавит Венедский союз после Прибыслава, обязательно выскажусь по этому поводу и сделаю все возможное, чтобы князем лютичей стал Велемар. Почему именно он? Я его знаю, Ингваря в расчет не принимаю, слишком молод, а Якса для меня чужой человек и доверия к нему нет.

Мутный тип этот шпреванский князь. Пока герцог Альбрехт Медведь его не трогал, он отсиживался в стороне и с приморскими венедами не общался, только наблюдал. А когда крестоносцы прижали, он вспомнил, что тоже славянин, и начал против католиков партизанскую войну. Бился храбро, спора нет, и показал себя талантливым военачальником. В прошлом году при поддержке Доброги даже отбил у германцев Нордмарк и Бранибор. Но это не является оправданием того, что он порочит своего старшего родственника Прибыслава ради достижения цели. Такому человеку только дай власть над землями лютичей, и следующим в списке его противников окажется другой князь. А нам свара не нужна. С таким трудом договорились и союз создавали. А теперь отдай жену дяде, а сам ступай к ляди? Нет уж. Подобный расклад меня не устраивает. Тем более что со временем я сам намерен стать великим князем, и Велемар, за которого заступлюсь сегодня, завтра встанет на мою сторону. Поэтому выборы вождя племени лютичей на самотек пускать нельзя.

Это только одна проблема, которую упомянул, а есть другие. Новгородские ушкуйники видят слабость шведов, которые только-только начинают отходить от гражданской войны, и точат зубы на береговые поселения короля Хунди Фремсинета. Они славяне, но при этом христиане. А Фремсинет, хоть и свеон, наш верный союзник и последователь родовых богов. Так что придется варягам унять особо рьяных вольных бродяг, которые после разгрома крестоносцев никак не могут найти себе занятие по душе.

Другой наш союзник, вождь Пиктайт. После удачных походов, которые принесли ему славу и богатства, в родной Помезании он стал светлым князем и сделал своей столицей город Трусо. Это хорошо. Однако ему показалось мало. Он вошел во вкус и совершил походы в Погезанию, Вармию и земли сассов. Людей перебил много и крови пролил столько, что озеро наполнить можно. А теперь он хочет получить титул Криве-Кривайто. Если коротко, то это второй после бога, князь и духовный лидер в одном лице, непререкаемый авторитет и повелитель всего живого.

Совсем берега потерял Пиктайт, раз собирается огнем и мечом покорить всю Пруссию, дабы сделаться самовластным правителем. Поэтому верховные жрецы прусских богов, собравшись на совет, решили свалить князя. Ни к чему им такой правитель, который из славного воина превращается в кровавого тирана. Они не против объединения, но при условии, что их не будут убивать, а Пиктайт договариваться не умеет и не хочет. Следовательно, его необходимо уничтожить.

Однако сил у жрецов маловато и потому они прислали к венедам посланцев. А что князья? Они воинов не дадут, с Пиктайтом у нас союз. Зато у меня служит Поято Ратмирович, сын верховного жреца бога Перкуно, и пару недель назад, на драккаре «Каратель», вместе со своей сотней и вольными варягами, которые зимовали в Зеландии, он отплыл к родным берегам. Официально я про это ничего не знаю и Поято поступил самовольно, дезертировал и дружину увел. Эта версия прозвучит, если меня спросят. А на самом деле, конечно же, все делалось с моего разрешения, и я даже дал ему пару сотен гривен для найма воинов. С одной стороны мне в кровавые разборки пруссов влезать не стоит. А с другой стороны Поято свой человек и жрецов нужно поддержать, как они нас в борьбе против крестоносцев поддержали. А помимо того сработало чутье. Нужно поступить именно так и никак иначе, ибо это правильно…

На некоторое время я прервался, скатал карты и спрятал письма в ящик стола, который сделали мастера Рарога по моему заказу. После чего подошел к окну, посмотрел на укутанное туманом море, а затем на солнце, которое медленно поднималось над линией горизонта, и прошептал:

— Слава богам и предкам нашим. Мир народу славянскому. Здоровья моим родным и близким.

Не люблю длинные молитвы и славления. Поэтому стараюсь выражать мысли и желания коротко. Думаю, боги меня за это не осудят. Не чужие ведь, а родные, и потомков своих, если они живут по законам Прави, не обидят. Правда, далеко не все зависит от небожителей, особенно в Ночь Сварога. Так что приходится самим решать, что правильно, как бороться с врагами и в какую сторону вести народ, дабы он не пропал и не сгинул.

Опустив руку, я нащупал амулет, который висел на вбитом в бревно гвоздике. Он простой, зашитый в кожу камешек, речная галька с узором. Магией от него не разит, и силы в нем нет, однако выбрасывать его я не собирался. И когда смотрел на него, всегда вспоминал последний разговор с пленным шаманом венделей, который состоялся после моего возвращения из Киева, где венчался на царство Изяслав Первый.

Как раз выпал первый снег, и я спустился в подвал храма, где находился шаман. В тот же день, кстати сказать, из Волегоща прибыли витязи Яровита, которые должны были его пытать. Но они шаманом заняться не успели. Он был при смерти, так говорили целители храма, и когда я его увидел, убедился в этом лично.

Вендель лежал на деревянном настиле и был укутан в медвежью шкуру. Из горла у него вырывались резкие хрипы, а все лицо старика было покрыто потом. Еще немного и ему конец, я вовремя пришел, и шаман, увидев меня, прохрипел:

— Ты все-таки одолел своего врага… Даже мертвого… Значит, предки не ошиблись…

Я присел на табурет рядом с ложем шамана и усмехнулся:

— А еще раньше твои предки сказали, что я погибну. Разве не так?

— Зря смеешься… Духи они разные бывают, и не всегда мы их понимаем… Одни говорят, что ты враг и нужно броситься на тебя… Вцепиться зубами в глотку и вырвать кадык… А другие шепчут, что ты последняя надежда нашего племени… Молодой ты еще… Не все тебе можно рассказать… Не поймешь… Да и времени нет… Жаль… Мне бы еще год пожить… Не судьба… Ухожу…

— Вижу, что уходишь, — я кивнул и спросил его: — О чем ты хотел со мной поговорить?

— Я умираю… И все мое племя сейчас умирает… Но дети… Они должны жить…

— Какие дети? О чем ты?

— Последние здоровые ростки наших родов… Когда мы рассорились с волхвами других славянских богов, то ушли на север… Мы были сильны и богаты… Нас было много… Корабли были и оружие… Но связь… Связь с богами утеряли… Даже великая Черная Мать не отвечала… Предметы… Они принадлежали богам, а потом нам… Мы забрали их, когда уходили… Думали, они нам помогут… Нет… Не помогли…

Услышав слова шамана, я напрягся. Много историй слышал про древние артефакты, которые остались от богов и хранились в храмах. Щит Яровита, стрелы Ярилы, блискавицы Перуна, зеркало Макоши, лук Зеваны, плащ Морены, рог Велеса, свирель Стрибога и многие другие вещи. Оружие, предметы обихода или простые безделушки. Каждая такая вещь обладала магической силой. Но большая часть затерялась в глубине веков и мало что уцелело. Что-то уничтожили враги, что-то украли воры, а многое было потеряно или забыто. За все время, что я находился среди венедов, довелось увидеть щит Яровита в Волегоще, Станицу, которую выносили во время сражений Северной войны, и Алатырь в храме Святовида. Больше ничего. И вот шаман говорит про артефакты. Могли они оказаться у венделей? Вполне. И если это так, было бы неплохо ими завладеть. Вдруг, они еще работают, и от них будет польза?

— Воды… — попросил шаман.

Я поднес к губам старика глиняную кружку с водой и дал ему напиться. Он утолил жажду, немного помолчал и продолжил:

— Моего народа уже нет… Ничего не изменить… Знаю это… Черная болезнь пришла и некому ее остановить… Но дети… Спаси их в обмен на то, что мы храним… Меняем жизни на древнее наследие… Дай слово… Слышишь?

— Слышу и клянусь, что спасу ваших детей в обмен на секреты и древнее наследие.

— На реке Питеэльв наше поселение есть… Оно одно такое… В верховьях… Там брат мой Гест… Покажи ему мой амулет… Скажи, что от Олафа… Последний привет… Он поймет и проводит тебя…

— И что дальше?

Шаман не ответил, а отвернулся к стене и понес бред:

— Ничего не изменить… Все кончено… Черный мор… Зараза… Это кара богов… Она настигла нас…

Потом он захрипел, несколько раз сильно дернулся и замер без движения. Навсегда. После чего я осмотрел его и в руке обнаружил амулет.

Шаман был осколком прежней эпохи, которая уходила. Этот вендель общался с духами и видел то, что не мог разглядеть обычный человек, и в современном мире ему места нет. Он это понимал, и перед смертью шаман, который изначально был нашим врагом, попытался что-то изменить. Вендель, который носил скандинавское имя Олаф, верил, что его народ умирает. Сколько там венделей осталось среди лапонов Норланда? Сотен пять вместе с женщинами и детьми. Это на пике. Да и те сильно ассимилировались с местными племенами. Так что если и есть у них дети, то немного. Помочь венделям придется, пока не знаю как. Но одно можно сказать сразу, мне придется отправиться в Норланд, на реку Питеэльв, чтобы отыскать Геста и древние артефакты. Разумеется, если старик не придумал их перед смертью. Но это вряд ли, потому что говорил он искренне.

В тот момент мне было жаль шамана, поскольку все меньше на Земле мистиков подобного уровня. В былые времена один из сотни общался с духами. Сейчас один из тысячи. А через пару сотен лет с ними будет говорить один на десять тысяч. Плохо это или хорошо? Трудно сказать. Однако мне повезло. Я человек двух эпох, видел ракеты, самолеты и автомобили, а так же волхвов, шаманов и колдунов. То есть могу сравнивать и проводить анализ различий между миром технологическим и миром мистическим. Можно даже трактат на эту тему написать. Вот только времени на это, как обычно, нет и в ближайшие лет пятьдесят его точно не будет. Больно много забот…

Подумав об этом, я усмехнулся. Оставил амулет, пусть висит на гвоздике, и задумался. Когда лучше всего отправиться в Норланд? Пожалуй, через пару недель вместе с князем Иваном. Он от владений в Норланде отказываться не собирается и правильно делает. Сам богатые северные земли освоить не сможет, надорвется, а вот дети его точно станут богатыми наследниками и настоящими князьями, которые, конечно же, будут подчиняться мне, словно вассалы. А иначе помогать им ни к чему.

Кстати, за эти две недели необходимо многое успеть. Отправить Андроника Врана и первых колонистов в Винланд, дабы они застолбили кусок земли и основали поселение. Обсудить с кузнецами Рарога вопрос вступления в Венедскую Гильдию Оружейников с сохранением моих секретов, в первую очередь пороха и пушек, которые есть только в набросках, чертежах и схемах. Еще раз поговорить с послами вождя Сомерледа и отправить в Ла-Манш очередную пиратскую флотилию под командованием Ранко Саморода. Посетить Волегощ и обговорить с князьями насущные проблемы Венедского Союза. А затем пообщаться с алхимиками, которые по моему совету начали проводить опыты (пока неудачные) с соляной кислотой, смешивают ее с диоксидом марганца и перманганатом калия, после чего получают токсичный хлор в виде газа.

Однако это все потом, а сейчас завтрак и обход владений…

Только я об этом подумал, как появился слуга. Наверняка, его послала Нерейд, чтобы позвать меня в трапезную, и он уже хотел постучать, но я сам открыл дверь и сказал:

— Скажи Нерейд, что сейчас приду.

Слуга, средних лет мужичок, беглый из племени моричан, смутился, нескладно пожал плечами и указал в сторону лестницы:

— Там воин… Говорит, что гость прибыл…

Странно, я никого не ждал и, отпустив слугу, спустился вниз. Здесь увидел посыльного и узнал, что в порт вошла старая лодья с двумя десятками варягов, которыми командует Яромир сын Тетыслава, и он просит принять его.

Вот кого точно не ожидал увидеть в своем логове, так это Яромира. В моей родной реальности князь племени ранов Тетыслав (Чеслав или Тешислав) предал веру предков и жрецов Святовида. После чего он присягнул на верность католикам и надел на шею крестик. А когда Тетыслав умер, его сменил близкий родственник, кажется, брат, Яромир, который вошел в историю под именем Яромара Первого. Однако, провалившись в прошлое, я узнал, что у Тетыслава, оказавшегося реальной исторической личностью, нет брата с именем Яромир. Зато так зовут его старшего сына, который, как и другие знатные представители племени венедов, обучался при храме и был любимцем верховного жреца Векомира.

Помню, как впервые встретился с Яромиром. Я изложил Векомиру свою версию истории и жрец сказал, что нет предопределения, а потом подозвал мальчишку, который крутился неподалеку и поддерживал сигнальный огонь на скале. Паренек был самым обычным, чистым и непорочным сорванцом, а звали его Яромир сын Тетыслава.

После этого я видел Яромира несколько раз и его жизнь, после того как отец мальчишки был убит за измену, меня не интересовала. Большинство венедов считало, что князь сражался с пиратами, и они его убили, то есть Тетыслав пал в бою с врагами, как и положено воину. Ну и, конечно же, Яромир думал точно так же и гордился своим отцом. Но кто его знает, возможно, он узнал правду. И что тогда, благородный юноша потребует поединка или правды? Возможно. Однако в таком случае его придется убить. Хотя, почему я сразу решил, что он дознался о том, как пал князь Тетыслав? Надо встретить гостя, поговорить с юношей и узнать о цели его визита. А только затем принимать какое-то решение.

Обычно я завтракал с близкими, с женой и детьми, в узком семейном кругу. Однако гость не из простых. Он не богат, ибо у Тетыслава были дети помимо Яромира. Поэтому юноше досталась только старая лодья с небольшим экипажем из преданных его семье воинов. Однако он потомок Вислава и сын князя. Следовательно, встречать его нужно с уважением, так заведено, и я велел пригласить его за мой стол.

Яромиру уже восемнадцать лет. По местным меркам взрослый человек и после взаимных приветствий, когда он сел за стол по правую руку от меня, я присмотрелся к нему внимательней. Прощупал его чувства и пришел к выводу, что он пришел не со злом. В его душе было волнение, словно он надеялся на удачу, и хотел что-то получить от меня. Но зла или затаенной обиды я не разглядел. Просто хороший воин. Смелый и сильный. Умный и хваткий. Настоящий варяг, с которым можно иметь дело.

Завтрак прошел быстро и после него вместе с гостем я поднялся в кабинет, где он на некоторое время замер. Понимаю его. Непривычно. Ведь что находится в покоях вождя варягов, воина и морехода? Оружие и трофеи, драгоценности и сундуки с хабаром, если он есть, броня и ложе в виде широкой лавки, которая накрыта шкурами. Вот и все. А у меня в кабинете удобный стол и стулья вместо лавки, книги и карты, широкое окно, из которого открывается вид на море, а так же стопка бумаг, чернильница и кучка гусиных перьев. Впрочем, оружие и броня тоже имелись: парочка арбалетов, метательные клинки, меч, кольчуга, щит и шлем. Ну и сундук, в котором было спрятано серебро, само собой, стоял в углу.

— Итак, — обратился я к гостю, — что привело тебя ко мне, Яромир?

Он помедлил, тяжело вздохнул и ответил:

— Когда умирал Векомир, я навещал его, и он сказал, что моя судьба в твоих руках.

— И это все? — я немного удивился.

— Да.

— И как ты к этому отнесся?

Яромир пожал плечами:

— Никак. Вскоре позабыл о словах волхва и попробовал отыскать свой путь в жизни. Пытался примкнуть со своим отрядом к войску Доброги, которое направлялось освобождать Бранибор, и не вышло. Доброга отказал, хотя он мне родич. Потом к Никлоту собирался пойти, и снова отказ. Почему так, не могу понять. Воины везде нужны. Но со мной никто не хочет иметь дело. Одни говорят, что молод. Другие, что отряд у меня небольшой. Третьи, что корабль старый и потому в дальний морской поход не берут. Вот тогда я и подумал, что прав Векомир, и прибыл к тебе.

Юноша не понимал, почему с ним никто не хочет связываться. Зато я это знал. Каждый князь или допущенный к нашим секретам человек, слышал о моем пророчестве, которое Векомир выдал за видения храмовых волхвов. Это секрет и по этой причине Яромира отшивали без объяснения причин или придумывая таковые. Нет к нему доверия, хотя он ни в чем не виноват. По крайней мере, пока. И со временем он сможет пристроиться самостоятельно, прибиться к вольной ватаге или пойти на службу к тому, кто не знает о предсказаниях. Однако Векомир этого не хотел, и упомянул мое имя. Значит, нужно держать Яромира рядом с собой. Хотя бы из уважения к покойному верховному жрецу.

— Так чего ты ждешь от меня, Яромир? — снова обратился я к нему.

— Что ты подскажешь, какой дорогой я должен идти, или приставишь к делу.

— А сам чего хочешь?

— Воевать. Могу на море, а могу и на суше.

— Сколько у тебя воинов?

— Двадцать три варяга.

— И старая лодья?

— Да.

— Денег, наверное, нет?

— Нет, — он покачал головой.

Решение я принял быстро:

— Могу предложить службу. Дашь роту на пять лет и будешь выполнять мои приказы.

— Это все, что ты можешь предложить?

— Больше для тебя ничего нет.

Яромир замолчал, пару минут размышлял и потом кивнул:

— Согласен.

Иного ответа я и не ожидал, потому что выхода у него не было. На земле он трудиться не станет, потому что воин, а не весин. Торговать не умеет, да и денег нет. Лодья старая, на ремонт нужны средства, а воины, того и гляди, разбегутся.

— Клятву дашь в полдень, в храме Яровита, — сказал я и добавил: — Ступай, Яромир. Пока время есть, обсуди с моими воеводами вопросы, какие у тебя есть. Они все объяснят. Может, еще передумаешь.

Слегка поклонившись, Яромир вышел, а я подошел к столу, развернул карту мира и задал себе вопрос:

«Куда же мне тебя направить, Яромирушка?»

Вариантов было несколько. К варогам для дополнительного обучения. К Корнею Жарко на север, сопли морозить и китов бить. С Иваном Берладником покорять лапонов и осваивать Норланд. В Винланд с Андроником Враном и поселенцами. Или в степь, где мне необходим венед, который сможет присматривать за степняками и черными клобуками. Нет. Пожалуй, молодого вождя отправлю с Ранко Самородом в Ла-Манш и далее в Аргайл, где Сомерлед собирает войска для покорения Гебридских островов.

Хм! Это хорошая идея. Яромир надеется, что ему починят корабль, и он отправится грабить католиков. Так и будет. Но в поход он отправится не на один сезон, а минимум на год. Для него это станет достойным испытанием на прочность, и он наберется опыта. Если выживет, конечно. А потом видно будет. Когда окрепнет, можно вернуть его обратно.

Определившись, куда отправится Яромир, я усмехнулся и потер ладони. Определенно, день начинается удачно.