Право Рима. Константин

Василий Кузьменко

Сделав христианство государственной религией Римской империи и борясь за её чистоту, император Константин невольно встал у истоков православия.

Глава IV

Подъехав к воротам Рима, Марк увидел, что его встречают несколько человек. Они стояли в окружении воинов с факелами. Спрыгнул с лошади Марк подошёл к ним. Среди встречающих он увидел претора Клавдия Валерия, улыбнувшись своему другу, и обращаясь к стоящему в центре седому с благородным лицом римлянину, громко произнёс:

— Я Марк Флавий, Первый трибун Римской империи! Я прибыл от имени императора Константина! С кем я говорю?

— Меня зовут Гай Цейоний Руфий Волузиан, я префект Рима, — ответил седой римлянин, — это сенатор Нумерий Тулиус, а это претор Клавдий Валерий!

— По поручению императора Константина я сообщаю вам о том, что император Максенций мёртв, он утонул в Тибре! Его войска разгромлены, восемьсот преторианцев и пять тысяч солдат сдались в плен! — торжественно произнёс Марк. Глядя на присутствующих, он ждал их реакцию.

— О том, что Максенций утонул нам уже известно, Рим не будет закрывать ворота перед императором Константином, — с достоинством произнёс префект Гай Волузиан, — мы признаём его своим августом.

После этих слов префект протянул Марку руку. Первый трибун пожал руку префекта со словами:

— Император Константин войдёт в Рим только после того, как найдут тело Максенция!

Марк пожал руку Нумерия, который спросил:

— Тиберий Гай Луциус здесь?

— Нет, он в Арелате, — ответил Марк, — и, обращаясь к префекту, произнёс, — Император Константин просил сегодня же отправить посыльных в Арелат сообщить об этой победе его жене, — и уже для сенатора, добавил, — А префект претория Тиберий Гай Луциус прибудет в Рим вместе с ней.

После этого Марк поздоровался со своим другом претором Клавдием Валерием. Они обнялись, похлопали друг друга по спине.

— Марк, дружище, я так рад тебя видеть!

— Я тоже рад тебя видеть в добром здравии! — улыбался Марк.

— Что со мной тыловой крысой может случиться, это у тебя жизнь полна подвигов и приключений!

— Какие подвиги, я просто солдат, это моя работа!

— Ты уже генерал, а такие должности в римской армии просто так не дают! — улыбался Клавдий.

Префект Рима и сенатор, наблюдая эту сцену радости встречи старых друзей, застыли в изумлении, видимо их поразила та неподдельная искренность, которая не так часто встречалась в жизни Рима. Клавдий и Марк заметили это и опустили руки:

— Марк, нам надо поговорить.

— Сегодня мне необходимо вернуться к императору, но завтра я буду в Риме.

— Марк я хотел тебе сказать, мы с Лукрецией…

— Я всё знаю Клавдий, и я рад за вас, давай не сегодня, — улыбнулся Марк.

— Хорошо, — улыбнулся Клавдий, — когда ты приедешь?

— Точно не могу сказать, я найду тебя завтра в преториате, — кивнул Марк, — а теперь мне надо сообщить моему императору об окончании войны в Италии! — с этими словами Марк вскочил на лошадь, и победно подняв правую руку, поскакал обратно к Мульвийскому мосту.

Выставив усиленные караулы, Константин не стал давать команду строить лагерь для своих легионов. Воины поставили палатки, поужинали и легли отдыхать. Пленным, собрав их в одном месте, разрешили развести костры. Марк с воинами подъехал к лагерю, стояла удивительная тишина, ярко светила Луна, слегка подмораживало. Солдаты уже спали, только караульные, позёвывая, бродили между палаток. Охрана Марка отправилась отдыхать, он же направился к Константину. В его палатке горел светильник. Марк зашёл в палатку к императору. Константин сидел за столом и что-то читал. Увидев Марка, он улыбнулся и спросил:

— Ну, как там Рим?

— Рим у твоих ног, Константин!

— Почему ты так решил?

— Префект Рима открыл ворота для тебя!

— А что на это сказал Сенат?

— Сенатор Нумерий Тулиус хотел приветствовать тебя лично, — улыбаясь, произнёс Марк.

Константин тоже улыбнулся:

— Скажи, Марк, ты ведь даже не предполагал, что меньше чем через два месяца мы будем в Риме?

— Честно говоря, я думал, что этот поход продлится гораздо дольше!

— Как ты думаешь, в чём причина?

— Твой военный талант, плюс благоприятное стечение обстоятельств, — ответил Марк, глядя императору в глаза.

— Мне кажется, есть что-то ещё, — задумчиво произнёс Константин.

Марк смотрел на своего друга и понимал его переживания. Константин был отличным солдатом и военным стратегом, теперь уже лучшим в Римской империи. Он занимался обустройством жизни народов Галлии и Британии, но вот политикой всей империи ему заниматься, ещё не доводилось. Константин никогда не был в Риме, и предстоящая встреча с вечным городом в какой-то степени волновала его. Чтобы успокоить своего друга, Марк произнёс:

— Твои воины были лучшими в мире ещё до похода на Рим, ты сам отличный стратег, в твоей победе нет ничего божественного и там, в Риме, тебе придётся иметь дело с обычными людьми, а не с богами.

— Ты полагаешь, что Бог тут ни при чём?

— Если ты считаешь свою победу чудом, то это чудо ты сотворил сам!

— Мои легионы шли в бой с именем Христа на щитах и победили превосходящего противника!

— Могу тебя немного охладить, когда ты с марша развернул свою конницу для удара по левому флангу, в тыл к тебе устремилась лёгкая кавалерия Максенция с правого фланга. Я, как ты понимаешь, начал атаку позже тебя и едва успел сковать эту кавалерию боем, неизвестно чем бы закончилось сражение, если бы кавалерия противника ударила тебе в тыл! Выходит Бог тут ни при чём, всё дело в твоём военном таланте и в обычном везении.

— Возможно, ты прав, — кивнул Константин, — что-то я устал сегодня.

— Честно говоря, я бы тоже поспал, — зевнул Марк.

— Тогда, до завтра!

Марк ушёл в свою палатку и сразу уснул. Константин опять развернул свиток. Это были сочинения Плутарха об Александре Македонском, он прочитал:

«Фессалиец Филоник привёл Филиппу Букефала, предлагая продать его за тринадцать талантов, и, чтобы испытать коня, его вывели на поле. Букефал оказался диким и неукротимым; никто из свиты Филиппа не мог заставить его слушаться своего голоса, никому не позволял он сесть на себя верхом и всякий раз взвивался на дыбы. Филипп рассердился и приказал увести Букефала, считая, что объездить его невозможно. Тогда присутствовавший при этом Александр сказал: «Какого коня теряют эти люди только потому, что по собственной трусости и неловкости не могут укротить его». Филипп сперва промолчал, но когда Александр несколько раз с огорчением повторил эти слова, царь сказал: «Ты упрекаешь старших, будто больше их смыслишь или лучше умеешь обращаться с конём». «С этим, по крайней мере, я справлюсь лучше, чем кто-либо другой», — ответил Александр. «А если не справишься, какое наказание понесёшь ты за свою дерзость?» — спросил Филипп. «Клянусь Зевсом, — сказал Александр, — я заплачу то, что стоит конь!» Поднялся смех, а затем отец с сыном побились об заклад на сумму, равную цене коня. Александр сразу подбежал к коню, схватил его за узду и повернул мордой к солнцу: по-видимому, он заметил, что конь пугается, видя впереди себя колеблющуюся тень. Некоторое время Александр пробежал рядом с конём, поглаживая его рукой. Убедившись, что Букефал успокоился и дышит полной грудью, Александр сбросил с себя плащ и лёгким прыжком вскочил на коня. Сперва, слегка натянув поводья, он сдерживал Букефала, не нанося ему ударов и не дёргая за узду. Когда же Александр увидел, что норов коня не грозит больше никакою бедой и что Букефал рвётся вперёд, он дал ему волю и даже стал понукать его громкими восклицаниями и ударами ноги. Филипп и его свита молчали, объятые тревогой, но когда Александр, по всем правилам повернув коня, возвратился к ним, гордый и ликующий, все разразились громкими криками. Отец, как говорят, даже прослезился от радости, поцеловал сошедшего с коня Александра и сказал: «Ищи, сын мой, царство по себе, ибо Македония для тебя слишком мала!»¹

Константин улыбнулся, отложил свиток и лёг спать. Он долго ворочался, но затем уснул крепким сном победителя.

Утром следующего дня Константин построил свои легионы и сообщил об успешном завершении этой военной компании. Легионы долго и бурно приветствовали своего императора. В это время со стороны Рима к лагерю подъехало несколько колесниц знатных римлян в сопровождении небольшого отряда воинов преторской когорты. Они были остановлены караулом. В числе прибывших, был префект Рима и четыре сенатора. Спешившись и оставив свою охрану, они были препровождены в палатку императора. Константин встретил прибывших римлян стоя возле стола. Марк наблюдал за императором. В нём появилось нечто неуловимо новое. Нет, он не возвышался над другими, но его манера общения не позволяло римским чиновниками даже подумать о том, что они когда-либо смогут стать его друзьями. Это было внутренне осознанное величие. С учётом вчерашнего разговора с Константином, Марк понял, что это просто защитная реакция человека, покорившего Рим, но совсем не знавшего его. Между тем Константин объявил, что не будет проводить каких-либо наказаний в отношении солдат и чиновников Максенция, за исключением членов семьи бывшего императора. Все пленённые воины будут отпущены, за исключением преторианцев, которым предстояло самим уничтожить свой лагерь. Отныне преторианская гвардия упразднялась навсегда, вместо неё у него уже создана дворцовая стража во главе с Колояром. После этого император дал понять, что визит чиновников Рима завершён.

Выйдя из палатки Константина, сенаторы и префект молча направились к своим колесницам. Префект размышлял о том, что видимо работать с новым императором ему будет легче. Он слышал, что Константин во всём старается придерживаться законов. Нумерий радовался тому, что он вовремя сориентировался и устремил свой взор на Константина. Это поможет ему сберечь деньги и имущество, необходимо только дождаться префекта претория Тиберия, который сможет подтвердить его лояльное отношение к новому императору. Надо будет присмотреться к Марку Флавию, по всей видимости, он очень близок к Константину, а близость к властелину всегда приносит хорошие дивиденды, надо только понимать в чём они. Подойдя к колесницам Нумерий, обращаясь ко всем, сказал:

— Думаю, что завтра на заседании Сената необходимо поднять вопрос о триумфе для императора Константина.

— Триумф, на каком основании? — спросил один из сенаторов, — он, что убил пять тысяч врагов или защитил Рим от варваров?

— Константин освободил Рим от тирана! — торжественно произнёс Нумерий.

— Нумерий, ещё месяц назад ты пил вино во дворце вместе с тираном, — усмехнулся другой сенатор.

— Сейчас это уже ничего не значит! — загадочно улыбнулся Нумерий.

— Конечно, золото не пахнет, — тихо произнёс третий сенатор.

— Ты что-то сказал Валерий? — спросил Нумерий.

— Я подумал, во сколько обойдётся этот триумф, — усмехнулся Валерий.

— Ну, вот завтра и решим в Сенате, — произнёс Нумерий, садясь в свою колесницу.

Сенаторы и префект, стегнув лошадей, поехали в Рим.

Марк шёл вместе с претором Клавдием Валерием к нему домой, вернее, в дом, где когда-то жил он сам, но сейчас не это его волновало. Марк внимательно прислушивался к себе. Ведь это был Рим, его родной город. Трепет в душе, конечно был, но где-то очень далеко. Они шли по улице Аргилет. Всё было ему здесь знакомо, даже торговцы были те же самые. Один из них даже узнал его и поздоровался. Волноваться Марк стал, когда подошли к дому. Видимо его уже ждали. На ступеньках возле двери стояла Лукреция с дочкой на руках, и держала за руку сына, его сына, Аврелия. Марк пропустил вперёд Клавдия. Тот поцеловал жену, взял на руки и зашёл в дом. Марк молча смотрел на Лукрецию и сына. Лукреция улыбнулась, подошла и поцеловала Марка по-дружески в щёку:

— Здравствуй Марк, очень рада тебя видеть, — произнесла она и немного смутилась порозовевшими щёчками.

— Здравствуй Лукреция, я тоже рад тебя видеть, отлично выглядишь, — ответил Марк и перевёл взгляд на мальчика, который смотрел на него с детским восторгом.

— А это, мой сын Аврелий, мы с мужем много рассказывали ему о тебе, — улыбнулась Лукреция, поглаживая сына по головке, — он мечтает стать легионером и воевать с варварами где-нибудь на границе империи.

— Твой отец отличный солдат, — улыбнулся Марк и протянул руку Аврелию. Мальчик засмущался и спрятался за ноги матери.

— Нет, он хочет стать похожим на генерала Марка Флавия, — улыбнулась Лукреция.

— Тогда ему надо быть немного смелее, — Марк присел и опять протянул руку сыну. Мальчик вышел из укрытия, и Марк взял его к себе на руки. Аврелий сразу успокоился и стал рассматривать и трогать доспехи Марка.

— Как ты живёшь? — спросила Лукреция.

— Всё хорошо, у меня трое детей, два сына и дочка.

— Молодец, я рада за тебя, мы с Клавдием уже думаем над сыном.

— Лукреция прости меня, что так всё получилось, — немного виновато произнёс Марк.

— Марк, ты солдат и выполнял свой долг, всё, что с тобой произошло наверно и должно было произойти. Самое главное ты счастлив, и я обрела своё счастье, — произнесла Лукреция, глядя на сына, который сосредоточено что-то рассматривал в доспехах Марка, — Аврелий очень похож на тебя!

— Я уже заметил, — тихо сказал Марк.

— Ладно, пошли в дом, я сохранила твою библиотеку, — улыбнулась Лукреция, открывая дверь. Марк опустил сына на землю и вошёл в дом.

Марк, отпустив поводья, возвращался из Рима в лагерь Константина. Прохладный зимний ветер немного обжигал лицо, но Первый трибун Римской империи совершенно не замечал этого. Охрана держалась позади него на почтительном расстоянии. Марк опять прислушивался к своим ощущениям. Только что, он держал на руках своего собственного сына, свою плоть и кровь. Да, он ощутил такой же трепет в душе, который испытал, когда брал на руки их со Скорой сыновей, но вот, пожалуй, тепла такого же в душе не было. Конечно это его сын, но Клавдий с Лукрецией уговорили его, чтобы Аврелию об этом стало известно, только когда ему исполнится шестнадцать лет. Аврелий считает Клавдия своим отцом, пусть это так и остаётся. В душе Марка начала рождаться какая-то тревога. Его мысли полетели туда, где сейчас находилась Скора. Его нестерпимо потянуло к своей семье. Ему не нужен был Рим, со всем его величием, он хотел туда, где ждало его собственное счастье. Марк знал, почему это чувство обострилось именно сейчас. Он был солдат и в походе, конечно же, скучал без семьи, но сейчас поход успешно завершён. Неожиданная встреча с сыном, только усилила его желание быстрее вернуться к своей семье, потому что, да, потому что дороже их, у него в жизни ничего нет, НИЧЕГО! Марк улыбнулся и понял, что он будет сейчас делать.

Константин внимательно посмотрел на вошедшего Марка и жестом предложил ему сесть, напротив себя за столом.

— Я знал, что этот разговор у нас когда-нибудь состоится, но не думал, что именно сегодня, — произнёс Константин, глядя Марку в глаза.

— Ты проницательный человек, но мне кажется, что наш разговор и должен был состоятся, именно после того, как я познакомлюсь со своим старшим сыном, — ответил Марк.

Константин встал и, прохаживаясь по палатке о чём-то думал. Марк тоже почтительно молчал, он уже всё для себя решил, но не хотел обижать друга, поэтому ждал, что скажет Константин. Между тем император подошёл к выходу и, откинув полог палатки, смотрел на лагерь своих воинов.

— Тело Максенция ещё не нашли, — произнёс он, не оборачиваясь.

— Возможно, его уже занесло илом, течение в Тибре достаточно сильное.

— Может быть ты и прав, — многозначительно произнёс Константин, повернувшись к Марку.

Марк уловил это и переспросил:

— Ты насчёт чего?

— Я хотел сделать тебя вторым, после себя человеком в империи!

Марк совершенно серьёзно ответил:

— Не обманывай себя, второй после тебя уже есть, и ты знаешь кто он!

— Ты очень умный и очень честный человек, Марк, — улыбнувшись, ответил император, — но самое главное твоё достоинство, ты не тщеславен! — произнёс Константин, глядя Марку в глаза.

Немного подумав, Марк ответил:

— Крисп, твой сын, второй человек в Римской империи, Колояр рассказывал, что из него получится хороший воин. Думаю, что он унаследует все твои способности великого полководца.

— Крисп ещё мал и я владею пока лишь западной частью империи, — тихо произнёс Константин.

— Дети растут очень быстро, с тобой будет Тиберий, Колояр, твоя семья. С тобой остаются твои легионы, которые вдохновлены твоими победами и новым Богом!

— Ты же вчера говорил, что Бог тут ни при чём! — улыбнулся Константин.

— Я говорил это про тебя лично, но если твои воины идут в бой с именем Христа и побеждают, то не стоит им мешать в этом! — уверенно произнёс Марк.

Константин тепло посмотрел на своего друга, его поражало то, как часто совпадали их взгляды на многие вещи. Душа Марка была чиста и созвучна его собственной душе, но Марк был честнее к самому себе, и это притягивало к нему. Да, видимо пришло время им расстаться, каждый пойдёт своей дорогой, но они никогда не перестанут быть друзьями. Константин знал это и тихо спросил:

— Когда ты намерен уехать?

— Я дождусь приезда Колояра, мне ещё надо сделать кое-какие закупки, улыбнулся Марк.

Сильно раздувшееся тело Максенция нашли через два дня. Его голова была отделена от туловища и отправлена в Рим. Константин приказал префекту Рима отправить голову низложенного императора в римскую провинцию Африка, дабы показать местным народам, кто теперь является правителем империи. Ещё через два дня в лагерь Константина прибыла его семья под охраной воинов Колояра и в сопровождении префекта претория Тиберия Гая Луциуса. Все они были размещены в палатках. В тот же день сенатор Нумерий Тулиус поспешил предстать перед новым императором, надеясь на хорошую протекцию префекта претория. Константин принял сенатора у себя в палатке.

— Приветствую тебя август, — обратился Нумерий к сидящему возле стола Константину, рядом с которым стояли Колояр и Тиберий.

— Я тоже приветствую тебя Нумерий Тулиус, — улыбнулся Константин и, встав из-за стола, протянул руку сенатору.

Пожав руку императора, Нумерий остался стоять, в то время, как Константин вернулся на своё место, не предложив ему сесть рядом. Из чего быстрый ум Нумерия сделал вывод, что до полного расположения к нему императора ещё очень далеко.

— Тиберий рассказал мне о той помощи, которую ты оказывал нам при дворе Максенция, — сказал Константин.

— Я делал всё, что было в моих силах август, — неуверенно улыбнулся Нумерий.

— Я постараюсь не забыть об этом, — сухо произнёс Константин.

— Сенат принял решение воздать соответствующие почести новому императору в виде триумфа!

— Что об этом говорит римский закон? — улыбнувшись, спросил Константин.

— Триумф впервые в истории Рима будет организован не в честь императора завоевателя, а для императора освободителя!

— Хорошо, но больше никакой крови.

— Бои гладиаторов отменить?

— Да, вместо них организуйте скачки!

— Для римского зрителя одних скачек будет мало, — ухмыльнулся Нумерий.

— Что вы предлагаете?

— Бои гладиаторов с хищниками.

— Хорошо я согласен, — кивнул Константин.

— Когда вы войдёте в Рим?

— Завтра в полдень.

— Хорошо, когда следует ожидать вашего выступления в Сенате.

Тиберий Гай Луциус улыбнулся, отметив для себя, как Нумерий перешёл на «ВЫ» обращаясь к императору.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Плутарх. Жизнеописания. Александр. Глава 6.