Понять пророка

Василий Горъ, 2008

В Элиноре, одном из множества миров Радужного Веера, наступил долгожданный покой. Наставник, Беата, Ольгерд, Маныш, Вовка Глаз и другие великие бойцы Аниорского королевства навсегда изгнали древних Тварей с Последней Тропы. Даже Империя Алого Топора отказалась от своих притязаний и отступила к прежним границам. Но над Элинором нависла новая угроза. Из параллельной реальности прорвался Черный Рой – передовой отряд неведомой воинственной расы. Пришлось Беате и ее друзьям вновь браться за оружие. Опыт сражений на Арене в столице Империи не пропал даром, а значит, клинки, закаленные в крови, снова найдут свои жертвы. Ведь Пророчества никто не отменял…

Глава 5

Ольгерд

До тракта добрались довольно быстро — низкорослые горные лошадки, приготовленные для нас Кольеном, или, как его за глаза называл Вовка, Коляном, оказались на удивление выносливыми и резвыми. А вот дальше, как ни странно, наше передвижение замедлилось — дорога, называемая местным населением не иначе, как Большая Грязь, после четырехчасового ночного ливня превратилась в болото. Глядя, как на этой полосе препятствий барахтаются люди, пытаясь не только пройти самим, но и провезти за собой телеги, я вдруг представил себе асфальтированные дороги Европы и слегка размечтался — те триста с чем-то километров, которые отделяли нас от Башора, мы бы могли проехать часа за два с половиной. Или пролететь на вертушке… А так впереди оставалась как минимум неделя телепания по территории трех государств… Хорошо, хоть не было ни виз, ни паспортов… Вместо документов, удостоверяющих личность, — эти кожаные безрукавки, надеваемые на голое тело, украшенные безумной вышивкой во всю спину, изображающей символ клана — Скалу — и ее заснеженную вершину… Кожаные брюки, украшенные бахромой, мягкие и весьма удобные кожаные сапоги довершали наш наряд… Как ни странно, загар, полученный на Земле, оказался проблемой. Как оказалось, одной из важных черт унгов, по которой можно было узнать горца в любой толпе, являлся загар, разительно отличающийся от нашего. Сочетание вечно открытых солнцу и ветрам черных рук, шеи и лица и белоснежного тела. Хранителю пришлось высветлять нашу кожу, что заняло почти двое суток, а потом «затемнять» и «обветривать» необходимые для «маскировки» части тел…

Как ни странно, Хвостик не протестовала — ей пришлась по душе и подготовленная для нее одежда, и рекомендованная в поведении склочность. Немного освоившись с «запомненной» информацией о клане, его обычаях и нравах, она даже двигаться стала по-другому — вырвавшаяся на свободу горная кошка, да и только. Немногим хуже чувствовал себя и Щепкин — почти три года тренировок с холодным оружием не сделали из него мастера, но дали очень даже неплохие навыки владения одноручным мечом. По крайней мере, для Аниора. Великолепный уровень рукопашной подготовки делал его весьма опасным противником практически для любого встречного. А вживаться в образ он умел великолепно — унг, восседавший в седле коняшки по кличке Огрызок, смотрел на мир взглядом, в котором можно было видеть весь «его» злобный и вспыльчивый характер. А его нескончаемая перепалка с моей сестрицей со стороны выглядела вообще бесподобно — казалось, что эти два человека находятся в состоянии войны и только ждут момента, чтобы вцепиться друг другу в глотки… Видимо, поэтому, несмотря на довольно оживленное движение по тракту, попутчики не осмеливались составить нам компанию и предпочитали либо обгонять нашу неспешно двигающуюся компанию, либо отставать метров на двести-триста.

…Судя по обилию конных патрулей и изредка встречающихся виселиц у обочины, дороги на территории королевства Шерино особенной безопасностью не отличались. Щепкин высказал предположение, что высокий уровень жизни местного населения привлекал сюда разбойников и грабителей со всех окрестных стран — денег хотелось всем и каждому. В отличие от работы. Поэтому ночами дорога затихала — караваны и отдельные путники забивались в постоялые дворы и коротали летние ночи под охраной деревенских или городских гарнизонов. Кстати, постоялые дворы, как правило, весьма радовали разнообразной кухней и чистотой. К безумному счастью Беаты, почти в каждом имелось подобие бани — нагретая солнцем вода в больших баках на крышах подавалась в маленькие комнатки для омовений, и мы практически при каждой ночевке радовали себя приемом водных процедур…

К сожалению, в Мейлисе дело обстояло несколько похуже. И с едой, и с ночевками, и с «банями». И вообще, стоило нам перейти границу между этими двумя королевствами, как в глаза бросилась некоторая озлобленность местного населения. А также его нищета — налоговая служба в этой стране, судя по рассказам Коляна, особым гуманизмом не отличалась. Как и налоги — умеренностью. Кстати, и первая короткая стычка на пути в Башор у нас случилась именно из-за мытарей местного короля…

— Помилуйте, господин! — ломая в руках войлочную шапку, гнусавил мужичок за оградой покосившейся избы. — Откуда у меня живность? Едим, что придется, пьем колодезную воду… Дотянуть бы до сбора урожая…

— Видишь монетку? — не выдержал его причитаний Щепкин. — Серебряная копейка. Получишь ее за пару-тройку уток, куриц или еще какое еще пока живое мясо, в количестве, достаточном, чтобы прокормить нас троих. И не ной — тошно тебя слушать…

Мужичок, заметив блеск серебра в его руках, онемел, потом сорвался с места и исчез в покосившемся сарае. Внутри раздался дикий грохот, потом вскрик — видимо, какой-то тяжелый предмет угодил ему на ногу, — а через пару минут обалдевший от возможности ТАКОГО заработка сельчанин выскочил на улицу, сжимая в руках истошно хрюкающего поросенка.

— Такое мясо подойдет? — зачарованно глядя на монетку, скороговоркой выпалил он и облизнул пересохшие губы.

— Вполне! — ухмыльнулся Глаз, схватил увесистую животину за заднюю ногу и бросил расплывшемуся в дурной улыбке хозяину деньги. — Ладно, пойдем, найдем местечко, где перекусить, и займемся делом…

— А ну стоять! — семеро рослых воинов, сопровождавших обоз из трех телег, показавшихся из-за угла самой последней избы перед околицей, обращались именно к нам…

— Разрешите бегом? — презрительно сплюнув на пыльную землю, поинтересовался Глаз.

— Чего? — не понял усатый дядька, с ног до головы увешанный всякого рода планшетами, мешочками и котомками, видимо, являвшийся старшим в этом отряде. — Я сказал СТОЯТЬ!!!

— Бегу и падаю… — долбанув кулаком не в меру разоравшегося поросенка, криво ухмыльнулся Вовка и нахмурился. — А ты под кого косишь, дядя? Местный руль, что ли?

— Откуда поросенок? — не обращая внимания на тираду моего спутника, взвыл воин. — Это деревенское имущество должно быть конфисковано в казну в учет задолженности по налогам… Подкова, забери…

— Ты что, ослеп, дядя? — мгновенно озверев, прорычал Глаз. — Где ты тут видишь крестьян?

— Вы на территории деревни, и поросенок, я уверен, краденый… значит, мы еще задержим вас по подозрению в воровстве! — осклабившись, спрыгнул с первой телеги этот самый Подкова и, угрожающе положив руку на рукоять меча, быстрым шагом направился к Глазу.

— Ну давай… — подойдя практически вплотную к Огрызку, потребовал солдат.

— Поросенка? — на всякий случай переспросил Вовка и поудобнее перехватил ногу несчастного животного.

— Угу! — заулыбался Подкова.

— Держи… — Поросенок, описав короткую дугу, врезался Подкове прямо в лицо и захрюкал еще отчаяннее.

— Еще? — ухмыляясь, процедил Щепкин. — Или тебе хватило?

Ошарашенный воин, сбитый на землю ударом пудовой тушки, рукавом стер струйку крови, хлынувшую из расквашенного носа, грязно выругался и вскочил на ноги.

Тем временем Вовка, накинув на ногу животного петлю, закрепил другой конец веревки у седла и спрыгнул с коня, весьма недобро улыбаясь…

Хвостик и я возникли рядом через мгновение…

— Взять их!!! — проорал усатый и, героически взмахнув мечом, во главе строя своих воинов бросился в атаку…

— Валим? — поинтересовался Глаз, занимая почти привычное для себя место у меня за правым плечом.

— Не… опускаем… — буркнул я, переходя на Темп…

В общем, местная налоговая особой статью и техникой владения оружием как-то не впечатлила — упитанные, распирающие кольчуги изнутри своими телесами мужички мотали своими железяками, как пьяный сантехник — вантузом. Поэтому побоище закончилось довольно быстро — потерявшие сознание воители в живописном беспорядке попадали в уличную пыль. А Глаз, продолжая «негодовать», занялся досмотром оставленных без присмотра телег…

— Фу, уроды… Они что, тащат все, что плохо лежит? — приподняв мечом явно уже не один год ношенные вещи, составлявшие добрую половину груза первой телеги, скривился он. — Козлы…

— Да ну их, Глаз! — взбираясь на свою лошадку, буркнул я. — Поехали отсюда. Жрать охота. Да и толку тут стоять? Очнутся — начнут вонять…

— Ща, секундочку… — с видимым удовольствием перерубив по передней оси на всех трех телегах, от чего их содержимое посыпалось в пыль, Вовка перерезал постромки у измученных тяжеловозов и, довольно глядя вслед неторопливо уходящим обратно по дороге лошадям, наконец, взобрался в седло…

Догнали нас уже в Байоне. Вернее, все началось с потасовки на постоялом дворе столицы Мейлиса. Даже не потасовки, а небольшого выяснения отношений — пьяное мордастое создание, опорожняющее не первый кувшин вина в общем зале на первом этаже, заметив аппетитную задницу моей сестры, проходящей мимо, вдруг решило ее пощупать. И высказать пару «комплиментов» по поводу ее тонуса и формы, а также пожелание провести с ее хозяйкой несколько приятных минут. Беата, естественно, тут же согласилась и, сломав шаловливую руку, несколько раз от души приложила местного Ромео физиономией об стол. Не забывая интересоваться, приятно ли ему или надо еще… Увы, ответа она не дождалась — мужичок, потерявший сознание от первого удара, не смог по достоинству оценить получаемое «удовольствие» — и под дикий хохот посетителей Хвостик вынуждена была оставить его в покое… Однако добраться до выделенного нам стола ей так и не удалось — раздавшийся от входной двери вопль «Вот она! Эта унга была там!!!» заставил меня оторваться от обсуждения будущего ужина с хозяином постоялого двора и снова повернуться к стойке спиной…

— О, какие люди! — счастливо взвыл Глаз, как раз показавшийся на верхней ступеньке лестницы, ведущей к сдаваемым в аренду апартаментам. — Поросенка хочешь? Прости, мы его съели… Но могу дать по морде кабаном! Вон тем, который на вертеле! А что это у тебя с мордой лица? Ух ты, какие синячки!!! Откуда, братан?

— Взять их!!! — взвыл доблестный служака местной налоговой службы, и тут же в зал хлынула толпа вооруженных воинов.

Видимо, вестернов они не смотрели, поэтому не смогли оценить прелесть свалки в лучших традициях Дикого Запада, начавшейся через мгновение. Веселились мы на славу — до тех пор, пока в таверну не ворвалось шестеро арбалетчиков, тщетные попытки городской стражи поймать хоть кого-нибудь из нас заканчивались нокаутами для преследующих. Убивать представителей власти я не разрешил, опасаясь возможных проблем. А с арбалетчиками стало еще интереснее — от болтов и я, и Хвостик увернулись без особого труда, а Вовка, не умея ускоряться, просто спрятался за одного из нападающих… Увы, потеха на этом закончилась, так как в зале появилось новое действующее лицо. Наш родственник.

— Всем стоять!!! — рык, раздавшийся от двери, по тембру напомнил мне голос Самира Каменного Цветка. Кинув взгляд на нового посетителя, я внутренне собрался — тут главное было не переиграть. На пороге стоял унг. Невысокого роста, довольно худощавый, но резкий и подвижный, как молния. Возраст воина выдавало разве что его покрытое шрамами лицо — на мой взгляд, ему должно было быть около сорока лет. Хотя перевитые мышцами руки и плечи могли принадлежать воину лет двадцати, в самом расцвете сил. Как и мы, одетый в кожу, унг явно принадлежал к клану Рыси, селения которого находились от «нашего» довольно далеко, что сказывалось на количестве возможных «родственников» — как мне подсказывала «память», их было всего четыре, и те — седьмая вода на киселе. Взгляд, брошенный на плащ, небрежно накинутый на его плечи, выдал мне еще немного информации — вышитая эмблема на правом плече должна была означать ранг при дворе местного монарха, но вот расстояние до воина не давало мне возможности определить, насколько он высок.

Пока я разглядывал «соплеменника», потасовка в зале понемногу затихла.

— Мое почтение, брат! Да будут твои дни полны Жизни! — ритуальной фразой поприветствовал я старшего по возрасту и коротко склонил голову в приветствии.

— И тебе того же, брат! — ответил унг, улыбнувшись уголками губ. — Что тут происходит?

— Эти трое проходимцев совершили преступление против Короны! — запричитал Подкова. — Они препятствовали взысканию налогов с местного населения, напали на воинов Налоговой Службы Его Величества и скрылись с места преступления…

— Это кто тут проходимец, придурок? — рявкнул я и, решив, что пора выступить, подошел к сжавшемуся мужчине и, глядя ему в глаза, произнес:

— Требую удовлетворения! Немедленно…

— Обожди, брат! — услышав ритуальную фразу вызова на дуэль, от которой на территории Мейлиса, Вержу и еще пары десятков близлежащих государств могли отказаться только трусы, автоматически лишающиеся всякого уважения и веса в обществе, унг нахмурился, подергал себя за седую прядь и, повернувшись к побледневшему как смерть налоговику, хмыкнул:

— Твое заявление принято. А теперь помолчи немного. Не тебя спрашиваю… — потом посмотрел мне в глаза и холодно произнес:

— Дуэль может состояться только после того, как решится, виновны вы в предъявленных обвинениях или нет. Что случилось, по вашей версии?

— Мы следуем на Турнир Меча Террена. В одной небольшой деревеньке мы купили на обед небольшого поросенка. Командир этого вот воина, встретив нас на околице, потребовал поросенка, мотивируя это тем, что мы находимся на территории села, а сельчане еще не заплатили налоги… И получил отказ. Они атаковали нас всемером. Мы никого не убили, а так… немного потрепали — вон, на его лице есть следы поросенка… Оставив их там, мы продолжили путь…

В глазах унга запылал огонь с трудом сдерживаемой ярости. Повернувшись к Подкове, он прищурился, сжал правую руку в кулак так, что хрустнули костяшки, и процедил:

— Ты обязан знать, что Закон гласит: «…не чинить препятствий воинам, направляющимся на Турнир Меча Террена, обеспечивать их ночлегом, питанием и содействовать в скорейшем передвижении по территории королевства». Это раз. Второе. Даже юродивый не сможет утверждать, что не признал в моих сородичах подданных ДРУГОГО государства, а значит, ваши притязания на принадлежащее ИМ имущество были неправомерны. В-третьих, вместо того чтобы оставлять вверенный вам регион без присмотра, вы были обязаны доложить ближайшему офицеру Стражи и вернуться к исполнению своих обязанностей. Или я не прав, воин?!

— Мы не знали, что они следуют на Турнир, господин офицер!!! — взвыл Подкова.

— А что они не жители Мейлиса, ты тоже не догадался? Или было темно? — желчно поинтересовался унг. — А каким образом ты оказался в столице?

— Командир приказал… — потерянным голосом признался деморализованный солдат.

— У меня нет вопросов. Дуэль состоится немедленно. В моем присутствии. Во дворе. Капитан Эджер? Вам все ясно? — Он вопросительно посмотрел в сторону потрепанного в свалке командира стражников, еще пару минут назад пытавшихся нас арестовать, и удостоверившись, что у того нет никаких возражений, приказал:

— Пока на улице идет дуэль, извинитесь перед ни в чем не виновными путниками и приберитесь тут… А то развели свинарник… Потом найдите сослуживцев этого вот героя и арестуйте их…

Однако дуэль не состоялась. Поняв, что никто его не защитит, Подкова вдруг упал на колени и взвыл дурным голосом:

— Он меня зарежет!!! Я не хочу умирать!!!

Опешив, унг уставился на Подкову квадратными от удивления глазами, потом презрительно убрал трясущиеся руки воина от своего плаща и холодно бросил:

— Капитан Эджер! В кандалы его… Сегодня же пропустить через строй… и сорвите с него знаки различия Налоговой Службы! Немедленно! Трусам не место на королевской службе… Тьфу…