Три капли ясности на стакан неизвестности

Василий Ворон, 2010

Три новеллы, каждая из которых имеет мистическую тайну. Главной героине удается найти разгадку каждой из них.

— Мам, мы гулять! — крикнул Жека в дверь, откуда доносились возбужденные голоса и звон бокалов. В ответ раздалось:

— Только с территории ни шагу! Спать скоро. В саду гуляйте.

— Ладно, — отозвался Жека, и все двинулись за ним и когда уже шли по дорожке, выложенной плитами вокруг дома, он сказал: — Увидите — обалдеете.

— Он у тебя на дереве? — тут же спросил Денис.

— Нет. На дереве мама не разрешила. Он в кустах, — Жека обернулся и окликнул Машу: — Эй, не отставай.

— Я не отстаю, — отозвалась из сумерек Маша.

— Не бойся. У нас собаки нет.

— Я не боюсь собак.

— А кого боишься?

— Никого.

Жека хмыкнул, но больше ничего не сказал. Денис остановился, подождал Машу и взял ее за руку. Он хоть и был старше, но с девчонками ладил запросто. Она не стала высвобождать руку и они обогнули дом вслед за Жекой.

— Эй! — позвал он. — Чего отстаете?

— А ты не убегай.

Он стоял на краю клумбы с розами и нетерпеливо шмыгал носом.

— Сам строил? — спросил Денис, когда они поравнялись.

— Не, папка помогал. Зато дом — во! — Жека показал большой палец, залепленный пластырем, и они двинулись дальше.

— Осторожно только. В клумбу не наступите. Мама заругает…

В саду пахло перекопанной землей и из мангала тянуло догорающими углями. Где-то в кустах орал сверчок.

— Сюда, — позвал Жека и свернул к кустам сирени. За ветками обнаружился пятачок земли между забором без клумб, грядок и деревьев и там стояла будка с плоской крышей, сверкая в сумерках свежеструганными досками. Жека нагнулся, отворил дверку и первый залез внутрь, громыхая коленями по деревянному настилу. Денис отодвинулся, давая Маше дорогу. Она была в джинсах и потому довольно ловко забралась в домик. Последним залез Денис.

— Дверь закрой, — сказал из угла Жека. — Там крючок.

— Нашел, — отозвался Денис, а Маша сказала:

— Темно же.

— Ща.

Жека повозился и вдруг в домике стало светло. Денис заморгал глазами и когда они привыкли к свету, увидел в руках Жеки большой электрический фонарь. Тот приладил его на крюке в углу, и теперь все в домике стало видно. Втроем здесь было совсем не тесно. Потолок располагался низковато, но если сидеть на скамейках, прилаженных вдоль стен, то даже над головой Дениса еще оставалось место размером с кулак. Здесь оглушительно пахло свежими досками, и было очень уютно.

— Ну что? — спросил довольный Жека. — Нравится?

— Ага, — ответила Маша. — Кукол здесь нянчить…

— Да ну! — отмахнулся Жека. — Скучища. Лучше в разведчиков играть.

— Давайте во что-нибудь другое, — примирительно сказал Денис: он понимал, что Маше скучно играть в разведчиков.

— А что тогда? — удивился Жека и шмыгнул носом, и теперь хорошо стало видно свежую ссадину на его коленке. Денис выглянул в дыру, служившую единственным окном домика. Где-то в стороне раздавался смех и неясно бубнили голоса взрослых. Денис попробовал задрать голову и увидел в просвете между ветками сирени остро отточенную секиру месяца. Он втащил голову обратно и сказал:

— Давайте страшные истории рассказывать.

— Точно! — обрадовался Жека. — Все равно в разведчиков играть уже темно. Чур я первый!

— Ладно, — согласился Денис, а Маша просто кивнула.

— Так вот, — начал Жека, делая страшные глаза, но скосил их на фонарь и задумался. — Погодите. Так слишком светло.

Он снял фонарь с крюка, и вслед за этим вновь наступила тьма. За окном стало видно, как месяц серебрит ветки сирени. Жека громко шмыгнул носом и тут фонарь замигал красной лампой.

— Ух ты, — прошептала Маша. Теперь в домике было именно так, как требовалось для страшных историй.

— Так вот, — повторил довольный Жека и снова сделал страшные глаза. — В дремучем лесу на полянке стояла черная изба. Всё внутри избы было черным: и пол, и потолок, и мебель. Даже холодильник был черным. А на подоконнике в горшке рос фиолетовый цветок…