Рубиновый маяк дракона

Валерия Шаталова (2024)

Давняя война с черными ведьмами расколола мир, превратила невинные души в жутких тварей, блуждающих в сером тумане. Тот, кто рискнёт отправиться в Мертвую Пустошь, поплатится самым ценным, и Озирис Морозный Иней — прямое тому подтверждение. Найдет ли он способ исправить ошибку молодости? Сможет ли побороть врага и вновь расправить крылья? Для широкого круга читателей.

13. Ярослав

Русло реки Мидалы. Владения магов

Мои молитвы не были услышаны. Я распахнул глаза и…

— Твою ж мать!

Та же дряхлая хижина. Пыль, забивающая ноздри. Сквозь проломы в крыше видно черное небо, усыпанное мириадами звезд. Совсем рядом, съежившись в попытке согреться, спала Сибель.

Я прислушался к своим ощущениям: ломота в теле чуть притупилась, в пояснице больше не горело вечной мерзлотой. Похоже, врачиха-самоучка свое дело сделала.

Я протянул руку, обхватил ее за талию и придвинул к себе. Она поерзала сквозь сон, устраиваясь поудобнее, ближе ко мне, словно ища местечко потеплее.

— Хм, — тихо выдохнул ей в растрепанный пучок волос, — говорила, что всегда готова к побегу, спишь вполглаза… А сама дрыхнешь, как сурок.

Я напряг слух и свою свежеприобретнную суперинтуицию, убедился, что наше убогое пристанище окружают лишь звуки природы, закрыл глаза и провалился в сон.

* * *

— Ярро. Ярро. Ярро, — назойливо кружился в голове тихий шепот, мешая спать.

Разум медленно выныривал из мира сновидений, которые толком и запомниться-то не успели.

— Ярро!

— Ну что?! — Я резко сел. — Ночь еще… — И выдохнул: — Не ночь.

Лучи утреннего солнца пробивались сквозь щели бревенчатой стены, открытая дверь монотонно скрипела, покачиваясь на одной петле. Кроме меня в комнате никого не было. И это мне совсем не понравилось.

— Сибель?

Я вышел на убогую терраску плавучей хижины. Второе, что мне не понравилось, — отсутствие лодки.

«Кинула что ли?»

Навострив уши, я долго, внимательно прислушивался. Отсек природный фон и… тихо нырнул в прохладную воду.

«Бунгало класса люкс» кипело жизнью. Нестройный мужской хохот, громыхание кружек… и истерично-приглушенное мычание одной попавшей в беду ведьмы.

«Какое-то дерьмовое кино получается», — подумал я и с одного удара выбил ногой хлипкую деревянную дверь, молясь, чтобы не было слишком поздно.

Я прекрасно понимал, что могут сделать трое мужиков, не обремененных понятием чести, с красивой девчонкой. Может, ее фигуре и недоставало округлых манящих выпуклостей, но тем не менее мордашка у нее была весьма симпатичной.

Но увиденная картина повергла меня в ступор. Неподдельный ужас плескался в зеленых глазах Сибель, которую подвесили над столом за руки и ноги. Она замычала сквозь кляп, а я едва не пропустил удар веслом по голове. Отклонился в самый последний момент и тут же провел серию ответных ударов по и без того помятой, одутловатой мужской роже. Противник отлетел и стек по стене.

Двое других бросились одновременно. Первый был отправлен в нокаут четким апперкотом: удар снизу в челюсть ее же и сломал. А вот оставшийся мужик рьяно размахивал здоровенным тесаком, которым полминуты назад примерялся к горлу Сибель.

Я действовал на инстинктах, ловко уклоняясь от смертоносного лезвия. Чьи это были инстинкты — мои или же бывшего хозяина тела — задумываться было некогда. Просто схватил со стола сковороду и отбивал один удар за другим. Звон стали метался по хижине. Дважды лезвие прошло в миллиметре от моего лица.

Но я тщательно выверял шаги и дождался нужного момента: тесак пролетел мимо, скользящим движением задев мой импровизированный щит, и вернулся в прежнее положение. Мышцы его владельца напряглись для нового замаха. Я поднырнул под руку противника, шаг, второй, поворот, взмах сковородкой, глухой удар — обмякшее тело завалилось вправо, прямо на стол. По полу с ритмичным бряканьем покатился свалившийся чугунный котелок.

— М-м-м… — Из глаз Сибель текли слезы. Я аккуратно вытащил грязную тряпку из ее рта. — Ярро…

Столько благодарности было в этом выдохе, что, кажется, теплее, чем сейчас, мое имя никогда никто не произносил.

— Сейчас, сейчас. — Я принялся отвязывать ведьму от мясницких крюков. — Их только трое? Никто больше не заявится?

Она только громче всхлипнула, не ответив. Наконец я смог поставить ее на пол и принялся бережно развязывать узлы веревки на тонких израненных запястьях.

— Все, все, тише, все позади…

Сибель трясло крупной дрожью. Слезы, всхлипы, подвывания. Я не любил женские истерики и не придумал ничего лучше, чем сгрести ее в охапку. Сжал в объятиях чуть сильнее, чем следовало бы. Сибель и не пыталась вырываться, наоборот, льнула ко мне, словно пыталась спрятаться от этого страшного мира.

Так мы и стояли посреди жуткой лачуги. Я поглаживал Сибель по спине, шептал незамысловатые успокаивающие слова и отмечал, как постепенно всхлипы становятся тише, как ответно прижимается ко мне дрожащее женское тело. Параллельно вслушивался в окружающий мир — мало ли, сколько в округе таких маньяков-людоедов. Иначе их и не назовешь.

Поверх растрепанного, сползшего набок пучка ее темных волос я осмотрел комнату, улавливая детали, которые заставляли неприязненно морщиться. Все эти коричневые пятна на полу, грязные банки с бордовой жидкостью наталкивали на мысли о крови. Крюки и цепи, свисающие с потолка, набор тесаков, проржавевших пил и узких топориков, развешанных вдоль задней стены, лишь усиливали нехорошие подозрения. А воспоминание о подвешенной Сибель, лезвии возле ее горла и котелке под ним превращали подозрения в уверенность: эти трое — жестокие убийцы. Я присмотрелся к распластанным мужикам, прислушался к ним… Мертвая тишина. Перевел взгляд на свои руки. Мысли о том, что я снова не рассчитал силу чужого тела, в этот раз никаких угрызений совести за собой не притянули.

— Пойдем отсюда, — тихо шепнул я Сибель и, не дожидаясь ответа, мягко подтолкнул к выходу, придерживая за талию. На ходу прихватил со спинки стула чужую куртку.

Лодку мы позаимствовали у покойных хозяев дома. Она была удобнее и новее, чем наше прошлое «корыто».

«Еще бы мотор сюда», — вздохнул я и сел за весла.

Подведя лодку к хижине, где мы ночевали, я забрал наши скудные пожитки и взял курс на основное русло реки. Сибель притихла, мяла подол юбки и украдкой бросала на меня странные задумчивые взгляды.

— Они же… Они чуть не разделали меня вместо утки к праздничному столу, — вновь всхлипнула она.

«Блин, только же вроде успокоилась».

Сибель шмыгнула носом.

— А мне рот заткнули, и все. Ничего не успела. Разве что послать ночной зов… Я же тебя лечила, магию вливала. Так надеялась, что откликнется… Спасибо, Ярро, спасибо тебе.

«Черт, ну давай без еще одной истерики, а?»

— Я такая беспомощная… Ярро, если бы не ты…

Пришлось сложить весла, благо плыли по течению, и подсеть на скамью рядом с Сибель. Я обнял ее, а она снова заплакала, уткнувшись мне в грудь.

— Я всего лишь хотела умыться… В порядок себя привести… А еще там корни.

— Корни?

— Водной камелвы. Это для завтрака. Ты ведь ничего не ел.

— То есть обо мне заботилась? — хмыкнул я ей в пучок.

— Силы тебе нужны. После ранения. И вот. Бабушка Лорен говорила, что корни… Полезные они… А еще она говорила про секту «Кровавой луны».

— О-па, а это уже интереснее. Что за секта?

— Магов едят. Думают, что так могут их силу себе забрать. Но это же бред! — Она взглянула на меня так, будто я должен наверняка это знать. — Магия так не работает, не переходит… если съесть.

— Да уж, дикари. — Я положил ладони на ее лицо, мягко стирая слезы. — Но все позади, да?

Она снова шмыгнула и вдруг прошептала:

— Я не могу одна. Так привыкла, чтобы рядом был тот, кто направляет меня, готов подсказать, прийти на помощь, спасти, спрятать от всех бед…

— Э-э-э…

Я растерялся.

«Она что, сейчас подкатывает ко мне? Нет, девчонка, конечно, интересная, но к отношениям я определенно не готов. Уж точно не в средневековом мире, где каждые пять минут какие-то уроды хотят то удушить, то сожрать».

— Ты знаешь, я ведь из другого мира, — осторожно начал я, лихорадочно соображая, как бы перевести тему.

— Ну и что?

— Знаешь, у нас все по-другому. Мой мир более прогрессивный…

Сибель настороженно слушала про самолеты, автомобили, компьютеры, интернет. Такие слова она даже запомнить не могла, не то, что представить. Переспрашивала, уточняла и понемногу втягивалась в мой рассказ. А я радовался, что увел разговор с опасной дорожки.