Адъютанты удачи

Валерия Вербинина, 2011

Полина Серова неожиданно для себя стала секретным агентом российского императора! В обществе офицера Алексея Каверина она прибыла в Париж, собираясь выполнить свое первое задание – достать секретные документы, крайне важные для России. Они с Алексеем явились на бал-маскарад в особняк, где спрятана шкатулка с документами, но вместо нее нашли другую, с какими-то старыми письмами… Чтобы не хранить улику, Алексей избавился от ненужной шкатулки, но вскоре выяснилось – в этих письмах указан путь к сокровищам французской короны, которые разыскивает сам король Луи-Филипп! Теперь Полине и Алексею придется искать то, что они так опрометчиво выбросили. А поможет им не кто иной, как самый прославленный сыщик всех времен – Видок!

Глава 4

Размышления провинциальной барышни. — Затерянные в лабиринте. — Вознагражденное упорство. — Крушение

Общеизвестно, что нет времени, более подходящего для темных замыслов, чем темные ночи. Однако, когда в семь часов вечера Алексей собирался, чтобы идти на маскарад, за окном не проглядывалось ничего, даже отдаленно похожего на сумерки. Солнце щедро поливало расплавленным золотом оба берега Сены, и молодой человек, подойдя к окну, засмотрелся на фантастической приветливости вид. По реке плыла лодка под парусом, два голубя курлыкали на противоположной крыше, из маленькой церкви выходили прихожане. В сущности, в открывшемся ему виде не было ничего удивительного, но отчего-то у Каверина сладко сжалось сердце. Он до сих пор не мог привыкнуть к тому, что находится в Париже, где все говорят по-французски, и у прохожих на улице, даже у оборванных мальчишек-гаврошей, открытые, приветливые лица. Почему-то все окружающее казалось ему чуть ли не сном.

Алексей отошел от окна и поймал свое отражение в большом, потускневшем от старости по краям зеркале. Слов нет, Серж Новосильцев разодел его на славу и даже расщедрился на один из своих жилетов («такого нет даже у английского посланника», — многозначительно шепнул сотрудник посольства). Тем не менее в одежде с чужого плеча, хотя та и шла ему а merveille^[2], Каверин чувствовал себя неудобно. Он терпеть не мог — занимать в долг что бы то ни было, и неважно, шла ли речь об одежде, деньгах или женщинах.

Однако в следующую минуту Алексей увидел Полину, и все суетные мысли разом вылетели у него из головы.

Полина метнула на офицера стремительный взгляд, обошла его, как столб, и приблизилась к зеркалу. Затем приставила к лицу маску на палочке и покрутилась на месте, дабы убедиться, что мадемуазель Серова хороша со всех сторон.

Алексей хотел было сказать комплимент, но тут черт (или, возможно, приревновавшая к Полине госпожа Удача) подал ему мысль пошутить.

— И зачем мы пытаемся обокрасть месье Эпине-Брокара? — спросил Алексей. — Достаточно показать ему вас, и он сам все отдаст.

По тому, как сверкнули глаза Полины, Каверин сразу же сообразил, что шутка вышла неудачной, но было уже поздно.

«Как бы не так! — помыслила про себя барышня Серова. — То, что он может отдать, мне и даром не надо!»

Вслух, впрочем, она спросила:

— А что с этим, как его… с Матвеем?

Алексей поморщился так, словно невзначай проглотил жабу.

Днем он заехал в посольство за Матвеем, оказавшимся плюгавым рябым мужичонкой с хитринкой в глазах, а дальше начались бесконечные мучения. Сначала вор ограничивался тем, что демонстрировал ловкость рук, предъявляя ему бумажник, всего минуту назад спокойно лежавший во внутреннем кармане сюртука Каверина, или часы, совсем недавно надежно прикрепленные цепочкой к жилету, причем Алексей никак не мог понять, как ему удается их украсть. Дальше было только хуже: стоило чопорному барону М. с лорнетом заглянуть к ним и осведомиться, успели ли секретные агенты сработаться, как с руки его чудодейственным образом исчез перстень, подаренный барону первой юношеской любовью. Каверин был готов показать под присягой, что Матвей даже не подходил к послу, и тем не менее, когда перстень неожиданно обнаружился в кармане у Сержа, куда просто никак не мог попасть, Алексею было строго-настрого приказано не спускать с вора глаз.

— Если этот затейник провалит все дело, — сказал Новосильцев, напирая на слово «затейник», — то отвечать будете вы, сударь. Да-с.

Затем сотрудник посольства круто повернулся на каблуках и проследовал к выходу. Даже его спина выражала неподдельное негодование.

— Матвей, — попросил Алексей, — ты лучше брось свои шутки, а? Нам с тобой и так скоро попотеть придется.

— Да понял я, — откликнулся мужичонка жалобным голосочком. — Вы только не тревожьтесь, барин. Сказано: надо найти шкатулку — значит, найдем. Как она выглядит-то?

— Шкатулка как шкатулка, крышка с перламутром, а внутри — бумаги на французском языке.

— Эх, не силен я в языках-то, — вздохнул Матвей. — С перламутром, говорите?

— Именно.

— Большая или маленькая?

О размере шкатулки Каверину ничего не было известно.

— А пес ее знает, — отозвался офицер. — Шкатулка, и все тут. Находится в доме, но где хозяин ее прячет — неизвестно.

— Ничего, отыскать ее — дело нехитрое, — фыркнул Матвей. — Все люди, ежели у них что ценное есть, норовят его в одних и тех же местах прятать. Не то мы, у кого ничего своего ценного нет, давно с голоду околели бы.

«И во что я ввязываюсь?» — вздыхал про себя Алексей, когда карета без гербов везла его с «помощником» к особняку-развалине, откуда вся троица должна была ехать на бал.

— Матвей на кухне, — сообщил он сейчас Полине. — Я приставил к нему Григория, чтобы тот чего-нибудь не стащил.

Мадемуазель кивнула и снова повернулась к зеркалу.

«Какой вздор! — смутно думала она, разглаживая складку на платье. — Какой-то мошенник, я и этот офицер… Бумаги, Египет… Александр завоевал Египет, который был провинцией персидской империи. Как интересно, должно быть, было жить в те времена! Не то что сейчас — чины, ленты… Фи, какая скука!»

— Наверное, уже пора ехать, — сказал Каверин, поглядев на часы, которые Маша по приказу хозяйки водрузила на камин в комнате. (Вообще следует отметить, что все бесполезные, с точки его зрения, вещи, которые спутница тащила с собой, в доме, где почти ничего не было, оказались как нельзя кстати).

Полина убрала маску в сумочку-мешочек, висевшую у нее на локте, и двинулась к выходу, а Алексей направился на кухню, где облаченный во фрак Матвей с засаленной колодой в руках учил денщика шулерским фокусам.

— Что еще за дела, Матвей? — заворчал Каверин.

— А я что? Я ничего, — ответил вор, широко распахивая глаза и ухмыляясь.

У Алексея так и чесались руки дать ему подзатыльник, но молодой человек пересилил себя и, послав Гришке испепеляющий взгляд, потащил Матвея к двери.

— А костюмчик господа мне дали знатный, — говорил вор, пока неумолимый офицер конвоировал его к карете. — Ей-ей, ваше благородие, в такой одеже и на казнь не жалко!

Алексей затолкал Матвея в карету, подал руку Полине и наконец сел сам.

— Если у вас в сумочке есть ценные вещи, — сказал он по-французски своей спутнице, — будьте осторожны с вашим соседом!

Однако, когда посольский кучер привез их к особняку Эпине-Брокара, выяснилось, что осторожность надо было соблюдать как раз самому Алексею — приглашение, которое вручил ему Серж, куда-то таинственным образом испарилось.

— Матвей! — воскликнул офицер, скрипнув зубами.

Вор развел руками. Рассвирепев, Каверин схватил его за ухо.

— У вас в кармане, в кармане оно, клянусь!

Алексей отпустил его и действительно обнаружил конверт в левом кармане, хотя отчетливо помнил, что клал его в правый.

— А все Матвей да Матвей… — бурчал сообщник, притворяясь обиженным.

Они вышли из кареты. Особняк Эпине-Брокара был окружен красивым садом, ярко освещенным, несмотря на то что было еще светло. Тут и там меж кустов и деревьев мелькали смеющиеся, флиртующие, загадочные маски.

— Ну, с богом! — выдохнул Каверин, опуская на лицо черную полумаску, отделанную белым кантом.

Матвей нехотя натянул гротескную маску с огромным носом. Полина приставила к лицу пеструю, отделанную перышками маску, сквозь прорези которой загадочно блестели ее глаза.

— Свету-то, свету! Вот уж точно не пожалели! — Матвей, похоже, принадлежал к тем людям, которые не могут помолчать и минуты. — Хорошо живут!

— Тихо, Матвей! Ни слова по-русски, понял?

Осторожность Каверина станет вполне понятна, если учесть, что хозяин дома был «немного шпионом, немного авантюристом». Кто знает, что за люди могли оказаться у него в гостях!

Алексей отдал приглашение, троица пересекла сад и поднялась по лестнице. Тут выяснилось, что дом огромен и сориентироваться в лабиринте комнат, прямо скажем, не так-то просто.

«И что стоило проныре Сержу раздобыть план здания загодя?» — подумал разъяренный Алексей.

«И что стоило месье Каверину расспросить месье Новосильцева о плане дома? — подумала недовольная Полина. Но тут же упрекнула и себя (мадемуазель была весьма справедливой особой): — Да и я сама вполне могла бы это сделать!»

Сообщники, переглядываясь, топтались на месте.

— Ну, теперь куда? — спросил Алексей по-русски, совершенно забыв, что минуту назад сам просил не говорить на этом языке.

В большом зале танцевали под музыку оркестра, состоявшего из сорока, никак не меньше, человек.

— В спальню, — подсказала Полина.

— Что? — изумился Алексей.

Однако Матвей неожиданно поддержал барышню Серову.

— Самые важные бумаги обычно стараются хранить под рукой. Случись пожар или что непредвиденное, так сразу — хвать добро и в окошко. Так что сначала посмотреть в спальне.

Алексей насупился. Хорош же он, агент особой службы, — не мог сам додуматься до такой простой вещи! И по старой привычке не удержался от колкости:

— Я вижу, вы успели плотно пообщаться с нашим другом.

— Нет, — сухо ответила Полина, — я читала об этом в мемуарах одного главы полиции, покинувшего свой пост.

— Значит, будем искать спальню, — вздохнул Каверин.

Но тут две девушки с разных сторон подошли к молодому человеку с явным намерением пригласить его на танец, и офицер совершенно растерялся. Чтобы его приглашала женщина? Да еще та, которой он не представлен? Полное попрание всех правил приличия!

Тотчас же на выручку поверженному агенту подоспела Полина.

— Месье занят, — сухо сказала она и стиснула локоть спутника так, что Алексей даже малость переменился в лице. — Идем!

И трое сообщников нырнули в лабиринт, в недрах которого скрывалась заветная шкатулка с перламутровой отделкой.

Порядочно поблуждав по разным комнатам и спугнув несколько обнимающихся парочек, наши друзья оказались возле комнаты, расположенной в дальнем крыле дома. Здесь Полина остановилась, раздумывая.

— Что? — спросил Алексей, оглядываясь на нее.

— Когда мы подъехали к особняку, — пояснила мадемуазель-агент под нумером два, — я обратила внимание, что в одной из комнат занавески задернуты. Судя по всему, мы как раз возле нее.

Матвей потянулся к ручке двери, но, прежде чем успел коснуться ее, та неожиданно повернулась. Кто-то открывал дверь с другой стороны! Толкаясь и натыкаясь друг на друга, сообщники удрали в комнату напротив и затаились. В коридоре меж тем показались двое: один — в красной маске дьявола, другой — седой, широкоплечий, с величественной осанкой. Свою маску он держал в руке.

— Помилуйте, месье Эпине-Брокар, вы выставляете чудовищные условия, — говорил «дьявол». — Наше предложение вполне разумно, но больше заплатить мы не сможем.

— Сможете, мой дорогой, — отвечал Эпине-Брокар, мягко улыбаясь. — Этот секрет не из дешевых, я знаю, что продаю.

— Мне надо посоветоваться, — сказал «дьявол» после недолгого молчания.

Эпине-Брокар похлопал его маской по руке.

— Так-то лучше, мой дорогой. Можете посоветоваться… однако не слишком долго. Есть ведь и другие интересующиеся, знаете ли.

Мужчины завернули за угол и скрылись из виду.

Полина, Каверин и Матвей выбрались из укрытия и вернулись к заветной двери. Толкнув ее, Алексей обнаружил, что замок заперт.

— Не извольте тревожиться, — ухмыльнулся Матвей. Затем извлек из кармана нечто, до странности напоминающее дамскую шпильку, и приступил к работе.

Через полминуты дверь была отворена.

— Пошли, — шагнул вперед Алексей.

Матвей поглядел на него и улыбнулся:

— А на стреме кто стоять будет?

— На стреме? — озадаченно переспросил Каверин.

— Ну да, следить, чтобы меня не сцапали.

Алексей вскипел. Его гордость офицера отказывалась мириться с тем, что он оказался в подручных у вора. Привезти, проследить, чтобы выполнил тот свое дело — одно дело. Но это…

— Кто-то должен караулить, — повторил воришка, подметив терзания молодого офицера.

— Я буду караулить, — вызвалась Полина.

— Вы?!

Как бы Каверин ни относился к невыносимой спутнице, но он не мог позволить женщине выполнять грязную работу.

— Нет, — объявил Алексей, — это исключено!

— Хорошо, — легко согласилась Полина. — Тогда я иду с Матвеем.

Офицер позеленел. Надо сказать, что помимо уже перечисленных видов женщин, которые его отталкивали, ему совершенно претил присущий некоторым особам авантюрный дух.

— Чтобы он не вздумал обмануть нас, — пояснила Полина по-французски.

Клокоча от раздражения, Алексей был вынужден согласиться.

— Если кто-то появится, — напутствовал его Матвей, — свистните, барин.

И пока агент нумер один стоял на стреме, агент нумер два вместе с безномерным Матвеем деловито принялась обыскивать спальню.

Оставшись в коридоре один, Алексей обнаружил, что время тянется ужасающе медленно. Молодой человек буквально не находил себе места, корни волос у него вспотели, чего не было даже перед той дуэлью, которая привела его в особую службу. То он обливался холодным потом, то его кидало в жар. Один раз по коридору прошел лакей, но, на счастье Каверина, не достиг спальни и степенно спустился по роскошной раззолоченной лестнице.

«Эх, государева служба… И чего они там копаются?»

Надо сказать, Алексея бы совершенно устроило, если бы документы лежали в открытом доступе на самом видном месте. Но, очевидно, Эпине-Брокар вовсе не разделял его мнения, потому что время шло, а двое сообщников не возвращались.

Потеряв всякое терпение, Каверин отворил дверь и вошел.

Он оказался в небольшом кабинете, смежном со спальней, где застал удивительную картину: Полина, стоя на коленях и отвернув угол ковра, пыталась отодрать от пола паркетную шашку. Матвей, рывшийся в секретере, взирал на ее потуги с благодушием пожарного, который видит обывателя, явившегося тушить огонь со стаканом воды. За несколько секунд до появления Каверина Матвей как раз извлек из секретера приятно звякнувший мешочек с золотыми луидорами и, дабы тот не чувствовал себя одиноким, пребывая взаперти в столе, спрятал его в карман.

— Где шкатулка? — спросил Алексей.

— Видимо, под полом! — сердито ответила Полина. — Там тайник. Слышите, как простукивается пустота? Но я никак не могу его открыть!

Каверин пришел к ней на помощь, и вдвоем они отодрали от пола ни в чем не повинную шашку.

— Здесь ничего нет, — объявил офицер с разочарованием.

— Я же говорил вам, сударыня, — укоризненно молвил Матвей, пряча в карман второй мешочек с луидорами. Настроение воришки с каждым мгновением становилось все лучше. — Под полом просто щель, и более ничего.

Однако Полина, как уже упоминалось неоднократно, была на редкость упряма. Она наклонилась и стала шарить рукой внизу.

— Ой! — вдруг вскрикнула мадемуазель. — Там какой-то сверток!

А Матвей в тот момент повернулся к двери и насторожился. Тем временем раскрасневшаяся Полина извлекла на свет божий прямоугольную коробку, замотанную в толстую материю и обвязанную бечевкой.

— Кто-то идет, — буркнул вор, поспешно закрывая секретер. — Говорил же я вам, надо было на стреме стоять!

— Мы уже нашли то, что нам надо, так что уходим как можно скорее, — сказал Алексей, поспешно возвращая на место шашку и поправляя ковер. По правде говоря, молодой человек испытывал огромное облегчение от того, что все кончено и им не надо больше ничего красть.

Как три пули, они вылетели из кабинета и настолько быстро, насколько позволяли приличия, бросились к лестнице. Но лабиринт снова порядком помучил нашу троицу, прежде чем агенты оказались в большом зале, где одна из давешних девушек, завидев Каверина, надула губки и со значением обняла танцующего с ней молодого хлыща. Однако Алексею было не до нее.

Наконец трое авантюристов вышли из дома, и Каверин, оказавшись на свежем воздухе, вздохнул с облегчением.

— Ну вот и ладно, — сказал он, оглядываясь по сторонам и убеждаясь, что никто их не видит. — Мадемуазель Серова, дайте мне шкатулку.

— Это я ее нашла! — сердито возразила Полина.

— Вам угодно и тут пререкаться со мной? — обманчиво кротким тоном осведомился Алексей.

Сердясь на себя, на него, на весь свет («наверняка всю честь находки он припишет себе! ненавижу!»), Полина вытащила сверток из атласной сумочки, которая, по правде говоря, по размерам своим вовсе не была предназначена для такого рода вещей, и отдала его офицеру.

Не без труда Алексей развязал бечевку, развернул материю — и оторопел.

Примечания

2

Наилучшим образом (франц.).