Волшебник из третьего «г». Книга 3. Летние приключения

Валерий Тимофеев

Третья книга романа-сказки. Летом в лагере не только отдых и игра «Зарница». Посланники короля Филинов и здесь не прекращают поиски и преследования похитителя их волшебной силы. Старинная крепость из легенды тысячи лет считалась потерянной навсегда. И если бы не волшебная сила, может, и не увидели бы ее мальчишки.

Глава 2 Зарница

Все правильно. Для Вадика рассказ дяди Рифката всего лишь красивая сказочка, легенда — ни больше ни меньше. Так он пренебрежительно выразился по дороге в лагерь. Его можно понять. За названием любой горы, речки или родника стоит своя история. И чем старее название, тем сказочнее рассказ о его происхождении. Но ведь никто никого не неволит. Хочешь, принимай за веру все как есть, а хочешь, делай как сделал Вадик: послушал, покивал головой и забыл. Только и сказал позевывая:

— Монастыри… сестры… ветер — выдумки все это.

По отлогому склону горы они приближались к боковым воротам лагеря. Справа внизу ручей журчит — в темноте особенно четко всплески слышны. А воды не видно — сплошной вал из черемуховых и ивовых зарослей черной змеей ползет. Слева к тропинке сосны подступают. А в сотне шагов разливают свет фонари.

Коська слышит усмешливые слова Вадика. Надо бы ответить — легче в темноте с разговорами идти. Но что-то удерживает его.

— Выдумки, — неожиданно раздается Коськин голос.

Коська даже присел от неожиданности. Что за чушь? Кто говорит за него? Ведь Коська и рта не раскрывал!

Вадик шел первым. Он ничего не заметил.

— Нечего голову засорять, — разошелся он от поддержки.

— Нечего, — успокоил его голос, еще больше изумляя Коську, ночь, темнотища, лес и голос, который подделывается под тебя.

Вышли под фонари и Коська успокоился. Оглянулся, так, на всякий случай — никого. «Поблазнилось», — пришла успокаивающая мысль. А Вадик не унимался.

— Все слушать, да все запоминать — никаких мозгов не хватит. Мне еще вон сколько жить! — затихал он.

Вадику проще. Его эта история мало касается. Другое дело Коська. Во-первых, о мозгах. Он знает — это еще папа говорил! — мозгов хватит на все. Хоть тысячу лет учись и сплошь в институтах или университетах, все равно мозги до предела не забьешь. Но не это сейчас самое главное.

А главное вот что.

При первых же словах табунщика Коське словно на ухо кто шепнул: — «Слушай!» Он даже огляделся — не Пират ли опять предупреждает? Но Пират дома остался. Здесь ему ну просто никаким чудом невозможно быть. И все равно, повинуясь этому неизвестно откуда выплывшему шепоту, Коська добросовестно постарался не пропустить ни одного слова. Мало того, уже ночью, в даче, когда спали и воспитанники и воспитатели, мальчик пробрался в кладовку, устроил из чемоданов и рюкзаков походные столы и стул, и при свете фонарика записал в тетрадь историю бая и трех его дочерей.

И долго еще не мог уснуть, перечитывал, надеясь открыть для себя в уже знакомом до запятых тексте новое. Какой-то червячок шевелился внутри, не давал мыслям расползаться в разные стороны, крепко держал их в плену. Росло в Коське убеждение — не случайно, ох не случайно выплыла в его лагерной жизни эта древняя легенда.

«Может еще раз послушать рассказ табунщика?»

С этой мыслью уснул мальчик прямо в кладовке.

Батарейки устали, выдохлись. Конус света поблек, пожелтел и, наконец, дошел до того, что уместился в пространстве под стеклянным колпачком. На большее у него не оставалось сил.

Взглянешь со стороны глазами, привыкшими в темноте — светлячок освещает какое-то жуткое подземелье. А в его чреве в вечном заточении — юный пленник.

Потеряв счет дням и ночам, забылся коротким тревожным сном над истлевшими страницами исповеди…

Проснулся Коська с первыми звуками горна. И хорошо. А то бы устроил вожатым несколько тревожных минут. Попробуй, найди его в какой-то пыльной кладовке?

Сон не принес облегчения. В голове мешанина. Что делать?

Окончательное решение пришло к нему, когда отряд строем шел в столовую. В такие минуты, Коська уже заметил, почему-то легко думается. Иди себе левой-правой, левой-правой. Все вперед, и ты вперед. Все встали, и ты встал. Все запели, и ты запел. Чисто механически. Голова же на все сто свободна для мыслительного труда. И труд на удивление плодотворен.

«Не стоит одного человека много раз об одном и том же расспрашивать. Тем более не очевидца. Если он и скажет новое, это будут малозначительные детали. Дядя Рифкат сотни раз эту легенду ребятам из лагеря повторял. И пять лет назад. И в прошлом году. Да и нынче не одному расскажет. Как он спросил?

«А вы разве не знаете?»

Да еще и удивился! Он ее наизусть, как таблицу умножения шпарит! Нет, я должен найти тех, кто слышал легенду не от дяди Рифката, а от своих прабабушек и прадедушек. Вот тогда и будет настоящее расследование. А так…

Легенда, как и анекдот, после каждого человека меняется, — или новым обрастает, или беднее становится. Порой на перемене одному расскажешь, через урок к тебе вернется, пройдя весь класс, послушаешь — волосы дыбом встают. Настоящий «глухой телефон» в действии.

Когда находишь подходящее решение, на душе сразу спокойнее становится, как будто уже выполнил все, что задумал. Такая непробиваемая уверенность появляется! Хоть песни пой. Левой-правой, левой-правой! Да хоть на край света! Всем отрядом ничего не испугаемся. И пусть половина отряда — девчонки с косичками и в юбках. Ерунда! Некоторые из них похлеще мальчишек — и в футбол, и дерутся классно.

После завтрака отряд увел Юра Соловей. Юра — студент. В лагере он отвечает за военно-спортивные игры. То есть за «Зарницу». Он уже в армии отслужил, много всяких приемчиков знает. И еще имеет спортивный разряд по скалолазанию. Даже на Памире был! И не зазнается, как некоторые. Все к нему как к старшему брату относятся.

В Синем Логу объявили привал. Ребята поползли по траве — щавеля наросло — видимо-невидимо. Горстями рвать можно, косой косить! А Юра присел на пригорке спиной к изогнутой березе и развернул карту.

Две ночи ее рисовал.

— Сегодня проведем рекогносцировку, — пообещал он.

— Кого проведем? — незнакомое слово на мгновение оторвало ребят от щавеля.

— Ознакомимся с местом будущего сражения, — расшифровал Юра.

— Так бы и говорили!

— Он так и говорил! — встал на защиту вожатого Вадик. — Это ты из манной каши не вырос.

— Сам не вырос!

Но ссоре разогреться не дали.

— Наелись? — громко спросил Юра.

— Угу, — послышалось со всех сторон, но никто не спешил подойти к вожатому.

— Кто хочет проиграть «красным», может продолжать откорм. А жаждущих победы я призываю в свои ряды!

Юра хитрый. Не зря видать их в институтах учат. Кому охота проигрывать? Конечно никому. Без окриков и приказов отряд в полном составе слушал вожатого.

— Место нашего отряда здесь, — показал он сначала по карте, а затем и на местности. — «Красные» располагаются в этом подлеске…

И до обеда «зеленые» терпеливо ползали по-пластунски, учились снимать часового, кричать филином и разворачиваться в цепь.

Как время пролетело и не заметили. Только в столовую неслись — пятки сверкали.

А после обеда — сюрприз. Сончас отменяется! Приказ начальника лагеря. Всем отрядам заняться приготовлением военной формы. Сделать из цветной бумаги и пришить погоны, значки отличия и лампасы. Нынче первый раз в сражении участвует казачья сотня. Им в совхозе коней выделили.

Во всем лагере непривычная тишина и порядок. Никаких празноболтающихся. Все заняты экипировкой. И самые старшие, и самые младшие.

Ужин и отбой рано. Дежурные получили «сухой паек», горнист протрубил свое любимое «спать, спать по палатам…» Но в палатах еще долго шушукаются. Шушукаться можно. Шушукаться — никому не мешаешь. Кто хочет, спит. Это тебе не смех или драка на подушках. Тут попробуй, усни, когда или подушкой по голове врежут, или ногой на живот наступят.

Ребята понимают — не выспишься перед сражением, утром тебя запросто победят, и пикнуть не успеешь. А выспаться всякому свое время нужно. Одни как сони — спят, спят и никак не проспятся. А другие как жаворонки, — и не спал почти ничего, а бодрый, как стеклышко.

Интересно, что в запечатанных конвертах? Их на вечерней линейке вожатым выдали. И приказали «вскрыть при объявлении тревоги». Вообще-то можно догадаться, что там. Но знать наверняка еще лучше. Все спят, а ты знаешь и готовишься. А тут тревога. Вскочили, что к чему? — не поймут. А ты — р-раз! и готово, и победил.

Это, конечно, не честно, и делать так никто не собирается. Просто очень хочется победить, вот и лезет в голову всякая чепуха.

У Коськи с Вадиком зеленые погоны. Они разведчики, глаза и уши армии. Коська не отстанет от Вадика. Вадик все вокруг знает. Он любит бродить по лесу и легко запоминает приметы. Как настоящий следопыт из романа Фенимора Купера.

По муравейнику и по веткам на деревьях запросто стороны света определяет. Глянет на след и скажет, кто и когда здесь прошел. И даже в какую сторону и торопился или спокойно шествовал! Лечебные травы собирает, сушит как положено в тени и к каждому пучку тряпочку с названием привязывает. Коська только некоторые запомнил, которые и запоминать не надо — сами в голову залезли, и не выцарапаешь: зверобой, борец, бессмертник, иван-чай. И еще всякие другие.

Коська помогает Вадику травы собирать, а за это друг обещал в городе каждый пучок пополам разделить, чтобы всю долгую зиму настоящий русский чай пить и о лете вспоминать.

Подняли по тревоге в четыре часа утра.

Как в настоящую войну.

Оказывается, в июне, в четыре утра уже совсем светло, а мы спим себе спокойно и не подозреваем, что день давно наступил.

Тихо.

Даже шум спит.

И шаги какие-то не такие, как днем, полуслышные. Легко продвигаться и не шуметь. Это роса увлажнила землю и травы, сделала их молчаливее.

— Первое отделение охраняет верхушку, — передается по рядам приказ. — В лагерь пропускать только своих.

— Второе отделение охраняет родник. Вода на войне — самое стратегическое после снарядов дело.

— Третье отделение — разведчики — за мной.

Трава мокрая. Идти по тропинке опасно — засекут. А на траве каждый шаг как на свежем снегу отпечатывается. Но медлить нельзя. В штабе ждут самых подробных сведений.

— Россыпью по лесу! — командует Юра. — Больше петлять. Ориентир — Волчий Зуб. Все знаете?

— Знаем!

— Вперед!

Пока добрались до выросшего из земли камня, промокли насквозь. В обуви вода хлюпает, словно не по траве, а по болоту бежали.

— Куда дальше?

— Наверху есть площадка, — подсказывает Вадик. — С нее весь Синий Лог как на ладони увидим.

— Это нам подходит, — соглашается Юра.

Даже интересно найти такое место, с которого ты все видишь, а тебя — никто. И не подозревают, что ты вообще есть. Идет сражение, противник голову ломает, придумывает разные хитрости, чтобы твоих победить. А ты лежишь животом на холодных камнях и следишь за каждым его шагом. Он хитрость — а ему в ответ — на, получай! Знаем мы все твои хитрости! В стане противника растерянность. От растерянности до поражения — один шаг. Вот какая сила в разведке! Вадик верно про площадку сказал — все как на ладони.

И у «красных» и у «зеленых» одинаковые задачи. Надо пройти каждому своим маршрутом через горные вершины, устроить привал. А к полудню выйти на место генерального сражения. Главная же задача — захватить штаб противника и его флаг.

Проще простого, но только на первый взгляд. Правила игры жестокие. Зацепили из водяного пистолета — убит. Шишкой крашеной попали — это граната! — тоже убит. Повалили — пленный. А заляпали — раненый — прямым ходом попадаешь в руки медсестер, а потом в медсанбат. И не трепыхайся, не то из игры вылетишь.

— Видишь, где «красные» готовят место для своего штаба? — шепчет Юра, хотя можно кричать, все равно не услышат.

— Почему они в горы не ушли со всеми? — Вадик в недоумении. — Наш штаб в дороге, а они сидят, сухой паек отоваривают.

— Перехитрить решили. Пусть, мол, другие по горам побегают, а мы полежим, позагораем!

— Пожалуй, так, — соглашается Юра.

Он пишет в блокноте донесение. Через две минуты первый посыльный унесет в центральный штаб первое разведдонесение, в котором Юра, кроме сведений о «красных», подумав, сделал маленькую приписку.

— Принесешь ответ, — приказывает он. И вновь располагается на наблюдательном пункте. Он так сосредоточенно разглядывает одно место, что ребятам кажется — уснул вожатый. У них от нетерпения зуд по всему телу. Да еще мокрая одежда покоя не дает.

Коська не вытерпел, подполз поближе и тронул вожатого за рукав.

— Не спишь?

— Нет, — ответил Юра, не поворачивая головы. — Хорошо, что ты приполз, Коська. Я уже хотел звать тебя.

— Зачем?

— Планчик у меня есть один.

— Какой?

— Сейчас узнаешь, — пообещал Юра. — Только сначала скажи мне.

— Что сказать? — перебил Коська.

— Флаг их видишь?

— Вижу, — удивился такому легкому вопросу Коська.

— А еще что видишь? — не унимался Юра.

— Много чего вижу, — растерялся Коська. — Ты скажи, что тебе надо?

— Самое главное!

— Нет, самого главного не вижу, — сознался Коська. — Если бы видел, оно бы сразу на язык просилось. Это надо тебе у Вадика спрашивать.

— «Красные» выставили дозор с одной стороны, — подсказал Юра.

— Правильно сделали. Я бы тоже с одной стороны выставил.

— А почему?

— С тыла скала. Зачем ее охранять? Мы с Вадиком там один раз забирались, я чуть не сорвался. Все ногти пообломал.

— Но так и не забрался, — закончил за Коську Юра.

— Вот еще! — обиделся Коська. — Конечно, забрался!

— Вот видишь! Значит, скалу охранять надо?

— А-а! Теперь я понял самое главное!

— Тихо ты! — потрепал мальчика по волосам Юра. — Растрещался, как сорока. Поползли к ребятам.

Юра недооценил «красных».

У подножия скал разведчики натолкнулись на их скрытый дозор.

Ромка и Антон склонились над муравейником. Они наблюдали, как муравьи расправляются с гусеницей-мохнаткой.

Это Ромка нашел ее на березовом листе. Толстая, темно-коричневая, в мягких густых иголках. Гусеница извивается, сбрасывает мурашей, но тех все больше и больше наползает. А Ромка прутиком ворошит муравейник, вызывает на сражение новых бойцов. Муравьи кусают гусеницу, цепляются за живот, спину, голову, вырывают острыми челюстями пучки волос и, отбросив их, снова устремляются в атаку.

— Вот где настоящая «Зарница»! — смеется Антон.

— Не на жизнь, а на смерть, — добавляет Ромка.

— Она такая зеленая стала, — намекает на противника Антон, — от страха!

— А мураши — это наши! Такие прекрасненькие «красненькие»! — захлебывается от восторга Ромка.

— Смотри, поволокли!

— Давай, тяни! Вон, вон тягач главный! Чур, я за него болею. Он у них за командира!

Конец ознакомительного фрагмента.