От первого лица. Кривое зеркало нашей жизни

Валерий Сергеевич Белов

Пока человек жив, всё происходящее вовне он пропускает через себя – и хорошее, и плохое. По его реакции можно судить о том, насколько человек прав или неправ в своих оценках и советах, органичен или ограничен и, наконец, плох он или хорош. В чьей-то личностной картине жизни, как в зеркале, можно увидеть и собственное отражение. А не кривых зеркал в природе не бывает. Всё зависит лишь от степени их кривизны – от субъективизма как рисующего, так и смотрящего.

Я не знаю как вас,

а меня красота не боится

Я не знаю как вас, а меня красота не боится

На полях среднерусской до боли родной полосы.

Вот ещё одна бабочка рядом со мною кружится,

Грациозно садясь на мои выходные трусы.

Яркий цвет лепестков городской суетой не загажен

И опасен для женских сердец, как ночная свеча.

Впрочем, гостья моя, может статься, не бабочка даже,

А самец бабочковый, иначе сказать, бабычар.

На свои телеса допущу я его без опаски,

Дам почувствовать силу и власть над притихшим собой.

У природы живой, слава Богу, естественны краски

И совсем не двусмысленный цвет у небес голубой.

Я не знаю как вас, а меня красота не боится.

Да и сам, господа, я природной красы не бегу.

Комары меня любят и чтят, как родного кормильца.

А напрасно, ребята, ведь я и прихлопнуть могу.

Тащишь в дом для семьи иль один пропиваешь получку —

Всех самцовых похожий, друзья, ожидает конец.

За прекрасную даму, но слишком кусачую штучку

Погибает не в меру горячий комар-красамец.

Так и мы, на свету беззаботнейшие нечестивцы,

Но в беззвёздную ночь в темноту проглядели глаза.

И взирая на наши прекрасные добрые лица,

Дай нам Бог, чтоб один небожитель другому сказал:

Я не знаю как вас, а меня красота не боится.

Вот ещё на мой ноготь большой опустился стервец,

Силой челюстей и дерзновеньем досужим кичится —

Но каков красавец и к тому же Творенья венец.

Всяк порхает, жужжит, налетает, кусается, гложет,

О пощаде пищит, прочь летит со всех крыл, со всех ног.

Всё прекрасно, что создано в мире по прихоти Божьей,

И кто это поймёт — сам, наверно, немножечко Бог.