Глава 12
Высохшая верхушка с треском переломилась и упала в мох, едва не заехав мне по голове. Рубить в лес в подступающей темноте оказалось непросто, но Хильда не ошиблась — «Ведьма», когда-то выкованная для того, чтобы убивать, неплохо справлялась и с деревом. Одноручный топор для такой работы подошел бы лучше, но, как говорится, за неимением…
Размахивание секирой изрядно подсаживало выносливость и не оставляло времени размышлять на тему «почему тэн Фолькьерка рубит лес вместо того, чтобы заниматься своими непосредственными обязанностями». Надо — значит, надо. Как известно, физический труд не только облагораживает, но и знатно прочищает голову.
— Думаю, достаточно.
Очаг ведьмы: задание выполнено!
Вы нарубили дров для Хильды.
Вы получаете 200 очков опыта.
Я шарахнулся в сторону и рассыпал аккуратно сложенную кучу деревяшек. Нет, ну надо же так подкрадываться!
— Собери и пойдем, растяпа, — усмехнулась Хильда. — Хватило бы и половины. Мой дом не любит огонь.
Неудивительно. Жилище ведьмы не просто стояло около древнего лесного великана — оно и было деревом. Жалкий навес из сучьев и еловых веток служил лишь чем-то вроде прихожей. Здесь Хильда хранила свой посох, какие-то ветки, пучки трав, птичьи кости, посуду и еще кучу странных и местами даже жутковатых вещей, названия которым я не смог бы и придумать.
Внутри ствол огромного дерева был полым и образовывал то ли гигантское дупло, то ли маленькую пещеру размером примерно с кухню в моей квартире. Стены, сплошь увешанные сушеными травами, шкуры на полу и едва теплящийся очаг посередине — вот и все. Вдвоем тут было бы тесновато, но одной Хильде места явно хватало. Снаружи она казалась хозяйкой леса и даже выглядела выше, но здесь, под крышей, иллюзия исчезла. Даже в молодости ведьма едва ли доставала макушкой мне до подбородка, а годы и вовсе пригнули ее к земле.
— Положи здесь. — Хильда указала мне на крохотную поленницу, в которой осталось буквально несколько сухих веток. — И садись к огню. Я хочу на тебя посмотреть.
Я послушно свалил нарубленные дрова в кучу и устроился на лежавшей на полу шкуре. Настолько древней, замызганной и облезлой, что я даже не попытался разобрать, кому она когда-то принадлежала. Сама Хильда уселась напротив. На шкуру посвежее — скорее всего, ту, что служила ей постелью.
Конец ознакомительного фрагмента.
