Папоротник. Пятая книга

Валерий Маслов

Охотнички-промысловички. Три товариша сразу после Нового года пошли в тайгу на охоту.Конуспи. Речка имеет три названия. Конуспи – японское название. Михеевка – местное название. По картам речка Вознесенка, в народе Вознесеновка. Майская прогулка сквозь Сусунайский хребет.Папоротник. Повесть о промышленной заготовке папоротника орляка. Снова речка Вознесенка. На устье разбили приемный пункт.Через три дня приехали ещё четыре охотника-промысловика. Собирали папоротник, занимались браконьерством!

Посвящается памяти товарища, охотника — промысловика, мастера спорта, тренера по классической борьбе — Тельнова Николая Алексеевича.

© Валерий Маслов, 2019

ISBN 978-5-0050-6988-7 (т. 5)

ISBN 978-5-0050-6986-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Охотнички промысловички!

Бешено звенит звонок на урок. Ученики, сбивая друг друга, бегут в класс. Потому что школьники знают, что если опоздаешь, забежишь в класс, когда звонок престанет звенеть, тебя твои же одноклассники расстреляют на линейке, залпом из охотничьих ружей. Тимоха в школьной столовой запутался между столов и стульев, падает, ползёт, встает, снова падает, а звонок звенит, звон бьёт по ушам. Надо успеть!

Парниша, наконец-то попал туда куда надо?! Нет, ещё не время смотреть на мир с окон, на которых решетки в виде солнышка! Во всём виновата перестройка, он смешался с общей массой и как будто вполне нормальный человек.

Недовольный перестройкой вскочил с кровати, заглушил будильник. Ох, и кошмар приснился, к чему бы это? После такого сна, в душе остается не хороший осадок. Как только снится родная школа, с ним случается разная бяка! Будильник виноват, этот звонок мёртвого поднимет, Наверное, все домашние проснулись, желают, чтоб он не вернулся из леса.

Ох, и будильник! Сделано в СССР, плюс советский знак качества. Который ляпают, куда не попадя. Если знак качества развернуть на девяносто градусов по часовой стрелки. Знак будит напоминать человека без головы расставившего ноги, раскинувшего руки. Обычно такой позой человек показывает, мол, лучше не можем. Вот что обозначает советский знак качества, потому что качества нет не какого, кругом одно рвачество. Точней будет, лучше не хотим, надо штамповать быстрей, проще, а то повальный дефицит, изнутри душит СССР.

В девяностом году уже нечего не штампуют, доштамповывают! В развитом социалистическом воздухе пахнет демократической грозой. На самом дели вокруг огромной страны разворачивает свой атмосферный фронт гроза анархическая. А демократия, это так, для красного словца. Очередная мозговая пудра для пролетария!

Будильник со знаком качества показывает три часа пятнадцать минут. Кошмарики! Тимохи повезло, что пока не удосужился посмотреть расхваливаемый буржуинский художественный фильм, “ Кошмары на улице Вязов». Этот фильм у продвинутой совкой молодёжи считается верхом мирового киноискусства!

В который раз русские стали дикарями. Молодежь уже обзывает симпатичных сверстников Фрэде Крюгером. Парниша не ходит в видеосалоны. Если бы посмотрел про улицу Вязов, то пришлось бы ему, по ночам бегать от Кригера. Вот это был бы кошмар! И когда-нибудь, он бы добегался, добежал бы до улицы Лермонтова!

Поднялся, оделся, потрогал батарею центрального отопления. Батарея почти горячая, но в комнате свежо. Значит, мороз давит. Пре чём здесь мороз? Форточка открыта. Правильно, мороз не причём, и открытая форточка не причём. Демократия — пудра мозговая давит, вот почему в комнате свежо. С закрытой форточкой было бы тепло, в самый раз. Совсем недавно даже в сильный мороз, на верхних этажах с закрытой форточкой спать было не возможно.

Уже который год бастуют шахтёры, всё требуют повышения зарплаты. Ну-ну, и через пяток лет шахтеры будут бастовать. Только у них требования изменятся, буду просить, чтоб хоть что-то заплатили! А ведь шахтёры первые начали, точней будет, шахтёров первых подбили на забастовки.

На Сахалине шахтёры не бастуют, но поставки угля тоже снизились. На материк Сахалинский уголёк, в каких объёмах шёл, так и дёт. С материка на Сахалин объёмы поставок угля снизились. Зачем гнать свой уголь на сторону, а жить на привозном угле? Дурдом какой-то получается. Не дурдом, а развитой социализм, зато СССР единственная страна в мире, где нет безработицы!

Пока ждал, потом пил чай, пока рюкзак подсобрал, пролетело сорок пять минут. Время вышло, пора в путь дорожку. Рюкзак на плечо, чехол с лыжами в руки, вперед, на промысловую охоту! Он две недели тому назад вышел из тайги. Пока нечего не за промыслил. Даже не одной вшивой белки не добыл, верней блохастой белки.

Вши, привилегия людей, блохи привилегия животных! По этим паразитам легко отличить человека от животного. Если у тебя появились блохи, значит, пора сдаваться в зоопарк. Если, без разрешения застрелил вшивую белку, можешь попасть на самый гуманный в мире суд.

Да, морозец давит, до крещенских морозов рановато, сегодня только третье января. Пошёл дворами вниз. Не впервой в это время суток добираться до вокзала, давно в привычку вошло.

В этот поздний час, или рани час, обычно на улицах и во дворах пусто. Сегодня всё не как обычно. Народу хватает, отмечают новый девяностый год. Тимоха не отмечал, даже не грамма не выпил, нечего пить. Ходить по гостям не любит, не любитель падать на халяву. Дармовщиной пользуется только в тех случаях, когда предлагают, то есть приглашают. Кто его пригласит?

А незваный гость хуже татарина, не рады таким гостям. Парниша русский, когда пьяный он хуже десятка татар! Больно конфликтный, в пьяном виде. Это всё отголоски монгола татарского ига, скажем зов предков!

Если бы выпил грамм сто пятьдесят, залил, усыпил свою совесть, сходил бы в гости. Алкоголь, для совести самое хорошее снотворное! Те люди, куда бы он сходил в гости, встречу нового девяностого года, запомнили бы на всю оставшеюся жизнь! Зато у него огромное преимущество перед теми, кто встречал новый год. Голова не болит, мозги свежие. Бодро, с поднятой головой, шагает по ночному городу.

На площади Ленина красотища. Две огромных елки сверкают множеством разноцветных огней, медленно крутятся почасовой стрелке. Народу не то что бы много, сотня человек наберется, может больше. У кого есть спиртное, тот будет справлять новый год до старого нового года. С алкоголем в стране тяжело, с кофе быстро растворимым тяжело, с колбасой напряженка, дальше перечислять не стоит, очень долго. Но почти у всех есть вино, водка, шампанское, почти все пьют быстрорастворимый кофе. На праздник почти у всех была колбаса, да не одного сорта. Вот как это понять?

Народ сильно переплатил за дефицитный продукт. Если этот дефицитный продукт выбросить в свободную продажу, будут жертвы в прямом смысле слова. Ведь каждому хочется много кофе и много колбасы! Русская загадочная, отзывчивая, добрая душа. Жертвы это ерунда, страна большая. Если выбрасывать дефицитный товар в свободную продажу, то в скором времени не станет столько много миллионеров.

Прочный крепкий фундамент страны, составляют богатые люди, это опора государства. Рабсилу, то есть пролетариат можно нанять со стороны. Русские больше семидесяти лет умудрились прожить, фактически на оборот, итог на лицо, как говорится факт на рыло.

Прошёл привокзальную площадь, открыл дверь вокзала. Вот здесь всё наоборот, зал ожидания пустынный, не как обычно, да и привокзальная площадь пустынна. Сразу увидел Гошу стоявшего возле пригородных железнодорожных касс.

Железнодорожный вокзал в Южно-Сахалинске огромный. Совсем скоро, когда вся страна превратится в сплошной базар. Почти половину квадратной площади зала ожидания займут ларьки. Гоша тоже заметил Тимоху, но почему-то радостное лицо напарника исказила гримаса серьёзной опасности.

— Ваши документы молодой человек? — к парниши подошли сразу два милиционера, сержант и лейтенант. — Привет Тимоха! Снова в лес? — лейтенант протянул руку для приветствия. Сержант удалился на пяток метров.

— Здорово Олег! Ты опять меня пугаешь?

— Да мы, кажется больше вон, того напугали. Твой товарищ? — лейтенант показал головой в сторону Гоши.

— А как ты догадался?

— Рюкзаки у вас как два брата близнеца и чехлы на лыжах одинаковы. Что здесь догадываться?

— Не плохо вас в школе милиции учить стали. Наверное, в преподавателях Знаменский с Томиным или вызвали дух Дерсу?

— Эх, Тимоха, ты всё такой же! Женится, то хоть думаешь?

— А что? Теперь за это дело милиция взялась?!

— Тебя бы не мешало в наручниках в загс отвести.

— У тебя Олег есть кандидатура на мою вторую половину?

— Это не долго. Я тебе за дежурство десяток кандидатур соберу. Утречком придёшь и выберешь на свой вкус!

— Спасибо Олега, ты настоящий друг! Но я как ни будь пешком постою. Я же тебе плохого не чего не делал. Зачем ты мне зла желаешь?

— Да мамка твоя Тимоха плачет. Мол, по лесам шарахается, женится, не думает. Я её часто вижу.

— Она рассказывала, что тебя часто видит. Матушка говорит одно, а думает совершенно другое, она любую невестку за месяц, доведёт до суицида. Ладно, Олег, пошёл я.

— Ну, давай, счастливо добраться до избушки.

— И тебе также, спокойно смену отстоять.

— Да я почти отстоял. Мы не в Москве, у нас на острове тишина и порядок. Даже порой страшно становится.

— Затишье перед бурей?! У нас просто народу мало и это мало ломится с Сахалина.

На перроне догнал Гошу, направляющего в южный конец длинного дизель поезда. Быковская четвёрка дизелей хвостовая. Поздоровались.

— Что за мент?

— В фазанки вмести учились.

— По-моему ты в фазанки не на мента учился!

— Ты, Гоша тоже учился, не там где работаешь. Ты должен работать, в совершенно другой отросли народного хозяйства.

— Я-то работаю. А это шкалы, документы у меня проверяли.

— Если бы я был ментом, я бы тебя сразу арестовал!

— Спасибо за откровение. Тимоха мент, это даже не анекдот, нонсенс!

Товарищи сели в хвостовой, маленький вагон.

— На вокзале не кого, а в поезде народу, как никогда.

— После праздников домой возвращаются. Я думал, повязали тебя.

— За что меня вязать? Новый год встречал на сухую, в обнимку с телевизором. Да мне это новый год по барабану, я бы спать лёг, ждал до четырёх часов. Смотрел мелодии и ритмы зарубежной эстрады.

— Как будто у тебя нету прошлых грешков.

— Транспортная милиция, прошлыми грешками не занимается. Я на вокзалах и в поездах не когда не бузил, так что не надо мне горбатого клеить. Поспать что ли?

— Какой спать? Сейчас Колю встречать будим. Я вчера ему звонил, он барана большого поймал, живьём на Десну потащим. Так что Коля будет загружен от и до.

— Баран этот хорошо! Но я не уверен, что Коля будит на месте.

— Я тоже сомневаюсь, это же Коля, хозяин своему слову. Слово дал и забрал.

Поезд плавно тронулся с места, не спеша, покатил на север. Через десять минут, два промысловичка стоят у дверей. Дизель сделал вторую остановку.

Тимоха посмотрел на перрон, сразу спрыгнул с вагона, Гоша следом. Николай стоит в начале Быковской четвёрки, крутит головой. Да, он загружен на полную, можно сказать перегружен. Трёх ведёрный картофельный рюкзак распирает. На плече чехол с ружьём. В руках пяти литровая канистра с керосином, чехол с лыжами и две верёвки на которых собаки.

Один собак огромный, размерами с московскую сторожевую. Порода не известна, но факт что не дворянская. Потом, с годами парниша поймёт породу этого барана. Помесь ньюфаундленда с русско-восточной овчаркой. Сразу возникает интересный вопрос, каким ветром в конце восьмидесятых могло занести на Сахалин собаку пароды ньюфаундленд? Ветром перестройки!

Через пять лет увидит чистокровного ньюфаундленда. Морда увиденной собачьей особи с голубой кровью напомнит барана, которого съели в начале девяностого года.

Вторая собака охотничья — промысловая, собственность Николая, Беся. Она сучка и заманила барана в ловушку. Сука она есть сука! Нет, Беся не виновата, она хорошая собачка. Хозяин у неё такой и товарищи у хозяина соответствующие, едят собачину так, что за ушами хрустит. Беся кстати тоже от людей, не отстаёт, собачину трескает от души.

При данной загрузке, Николаю без посторонней помощи в поезд не попасть. Тем более баран упирается, что натуральный баран. Стоянка поезда одна минута, надо действовать быстро. Тимоха с Гошей пробежали по перрону. Парниша, не здороваясь со старшим товарищем. Ведущим охотничком промысловиком в этом трио. Схватил верёвки, только на ходу бросил. — Привет! — потащил собак в вагон.

Бестия долго не думала, она знает, что в лес поедут, с ходу запрыгнула в тамбур. Баран запрыгивать не хочет, он вообще не хочет ехать в не куда. Гоша одел Николая рюкзак. Парниша в тамбуре на разрыве. Беся, тянет верёвку, которая в правой руке. Он сам, левой рукой тянет верёвку, на которой баран.

Гоша сзади пинает кобеля. Николай начинает смеяться, он человек жизни радостный, любит посмеяться. Кобеля затащили, Гоши пришлось забросить псину в тамбур. Кобель, породы телячьих. Другой бы давно, всех перекусал и убежал.

Промысловички пошли по вагонам в противоположный конец поезда. Беся, рвёт вперёд, кобель упирается, тормозит передними лапами, скользит по линолеуму! Гоша сзади, его пинает, Николой следом идёт Он уже заливается смехом на полный голос. С канистры капает керосин. Ни кто из пассажиров слова не сказал этой странной кампании. Дураков нет, у ребят ружьё и две больших собаки. Одна собака не хочет идти на охоту! Лучше их не цеплять, год только начался. В жизни и так много проблем.

Промысловички добрались до своих рюкзаков. Можно было сделать на оборот, не нарушая общественный порядок. Не нервируя пассажиров, большая часть которых с глубокого похмелья. В первом вагоне, куда залезли, было много свободных мест. Народ не любит первые короткие вагоны, где находятся дизеля, предпочитают ехать в двух больших вагонах. Двоим товарищам, надо было сходить за своими рюкзаками и лыжами. Николай бы со своим зверинцем остался в первом вагоне.

— Ну, здорово охотники промысловики, — сказал главный охотничек и протянул руку.

Только теперь, поздоровались, как положено.

— Коля, а что у тебя такой рюкзак тяжелый, как будто ты туда железа напихал?

— В нём Гоша, и железа много, капканы, приманка. Приходится тащить на гробу, ведь хорошо знаете, что получилось.

— Да Коля, повезло тебе, в рубашки родился.

— А Беся в майки родилась! — дополнил Тимоха.

***

Получилось вот что. В первых числах декабря Николай собрался на речку Десну, Тимохи компанию составить. Нашёл уазик головастик, с будкой, в переводе УАЗ-452. бортовой. Единственный микрогрузовик советского автопрома.

Автомобиль загрузил нужным в тайге скарбом, получилось, чуть ли не пол будки нужного скарба. Снега пока мало, УАЗ проскочит до конца Сеймовских полей. Потом Николай с парнишей всё перетаскают на избу. Бесю, хозяин посадил в будку. УАЗ не КАМАЗ, даже не ГАЗ шестьдесят шестой. В кабине двоим, места мало.

Поехали на Долинск. За посёлком Березняки, где дыбится асфальт, где уже погиб не один десяток человек и ещё семнадцать лет на этом участки трассы будут биться. Короче уазик вынесло на встречную полосу, банальное превышение скорости.

Знающие люди это гиблое место проскакивают на скорости не больше шестидесяти километров в час. Кореец за рулём УАЗа хорошо знал опасное место, он торопился. Шёл километров восемьдесят, в час. По встречной полосе ехал ЗИЛ сто тридцатый. За мгновение до столкновения Николай успел запрыгнуть на двигатель. Он спортсмен, не курит, не пьёт, реакция отменная.

При ударе уазик выкинуло в кювет, ЗИЛ остался на трассе. Николай отделался ссадинами, порезами, ушибами, синяками. Серьёзных травм не получил, от госпитализации отказался.

Водителя УАЗа увезла, скора, с перелом обоих ног, с перелом грудной клетки и черепно-мозговая травма. Водителя сто тридцатого тоже увезла скорая помощь. Не виновный мужик пострадал больше всех, перелом позвоночника. Вот так в жизни бывает и довольно часто.

При ударе, будку на уазике сорвало, весь охотничий скарб разлетелся по дороги, да по кюветам. Ошарашенная Беся пустилась на утёк. Николай через две недели после аварии нашёл свою собаку в посёлки Березняки. К этому времени Беся стала королевой поселковой помойки, грозой местных шавок!

Беся, собака уникальная, дерётся как с суками, так и с кобелями. Этим серьезным происшествием, проведение пыталось сказать Николаю. Нечего тебе делать на Десне, не будет парень не какой отдачи. Николай не понял, не услышал голос, глас. Он ещё много вложит, в охотничий участок Васька.

***

Парнише не пришлось поспать в поезде, вели разговоры о разной ерунде, о охоте не слова. Поверье? Три человека, вполне психически уравновешенные люди, они плевали на всякие суеверья и поверья. Всего на всего такие охотники, их двигает вперед не охота, а свидание, встреча с тайгой.

Тимоха ученик, Гоша вообще не понять кто, его можно назвать сторонним наблюдателем. Николай на счёт соболя очень слаб. Не ловил он соболей, на Десне впервые столкнулся с этим зверьком.

Прибыли на конечную станцию, шахтёрский посёлок Быков. Названный в честь героя русско-японской войны, штаб-с капитана Валерия Быкова. Три промысловичка направились в противоположную сторону. Тимоха тянет барана, вскоре баран сам пошёл, даже его обогнал. На запах идёт, видать голодный. Зашли в круглосуточную столовую. В гардеробе, к батареи центрального отопления привязали собак, разгрузились.

Прошли в зал, столовая ведомственная, кормят вкусно, в любое время суток есть выбор, цены не кусаются. Основательно подкрепились и сразу такая лень. Как подумаешь, что полный световой день пилить по морозу, на лыжах с приличным весом, жить не хочется.

Вот вам и свидание с тайгой! Это естественно, так оно и должно быть. Спешишь на свидание, вдруг на пути попадается другая. Зачем упускать? После свидание с другой, на свидание к которой спешил, нет сил и желания!

Зачем тогда в лес собрались? Можно было ближе найти круглосуточную, ведомственную столовую! Такова жизнь. Кто-то фанатет от марок, другие от фантиков, третье от футбольной команды Спартак, четвёртые фанатеют от Киркорова, пятых сало прибивает по фанатизму. От леса, да ещё в зимние время фанатеют единицы.

Увлечения, связанные с лесом это не фанатизм, это зов предков. Мало людей в наше время слышат зов предков и идут на этот зов. Трое ребят зов хорошо слышат, желудок перегрузился, охотники оглохли! Это ненадолго, охотничкки скоро снова услышат зов предков, пойдут на него!

Правда, зов предков сродни с горизонтом, то есть с коммунизмом. Пройдёт определённое время, каждому свое отпущенное время и каждый дойдёт до горизонта, встретится с предками. А вот с коммунизмом не кто, не когда не встретится!

В фае гардероба, бабушка гардеробщица кормит собак.

— Да этого не надо кормить, — сказал Николай, показывая на барана.

— Я ему немножко дала, он вон, какой здоровый. Девочку кормлю, хорошая собачка!

Беся у всех людей, вызывает симпатию, хотя волчара ещё та!

— Ну что, идём, или будим рассвета, ждать?

— Ты иди Дерсу покури, пусть уляжется, а до рассвета час. За час знаешь, где мы будим? — Николай Тимоху называет Дерсу.

— Знаю, у финской границы будим!

— Тебя компот торкнул? Сейчас бы пару часиков вздремнуть. Я всё время после обеда сплю.

— По-моему Коля это не обед, а завтрак.

— Если Гоша так завтракать каждый день, то даже Дерсу станет толще Моргунова! И где столько денег взять? Если такие завтраки, то какие же будут обеды?

Парниша вышел на улицу, покурил. Мороз крепчает, на восходе солнышка, мороз даст на полную катушку. Он не боится, у него на ногах чуни, на собачей шкуре, сам шил. Николай посоветовал. При сильном морозе, в резиновых сапогах можно остаться без ног. Минут пятнадцать посидели на батареи местного отопления. Желудок успокоился, снова стало слышно зов предков!

Вперёд! Большая собака бараньей породы, из столовой выходить не хочет. Гоша помог пинками. Кто-то ходит на энтузиазме, некоторые на пинках, каждому свое. Пошли по правому берегу. Николай повёл, зря так пошли. Частный сектор остался позади, тропа пошла круто вниз, к Найбе.

По левому берегу частный сектор ещё с километр тянется, значит, дорога есть. Спустились на речку, ребята подсвечивают путь фонариками. Темень, хоть глаз коли. По реке идёт след мотонарт, слабый, промысловички проваливаются по щиколотку. Придется становиться на лыжи.

Сбросили рюкзаки, и надо ж беде случиться, Гоша из рук выпустил веревку. Барашек на махах рванул обратно. В столовую сволочь побежал. Охотники долго не матерились, ловить надо. Николай отпускает Бестию и вперёд, Гоша следом.

Парниша остался сторожить рюкзаки, лыжи, ружьё. Через пять минут, хождения вокруг рюкзаков, оказалось мало. Дедушка мороз узнал бывшего туриста, начал припоминать старые обиды! Бывший турист стал делать физически упражнения, прыгать, бегать, материть Гошу и дедушку мороза! Звероловы появились через полчаса, поймали!

— Где выцепили?

— На самой большой Быковской помойки. Гоша сначала Беську поймал. Кстати твой фонарик сломался.

— А зачем ты Гоша Беську ловил, тренировался?

— Да, тренировался. Темно, мне показалось, что баран рядом. Ну, я в прыжке и настиг собаку. Кричу, Коля давай сюда, поймал. Подбежал Коля, начали собаке ласты крутить. Беся, заскулила, мол, что вы сволочи делаете. До этого пока я на ней лежал, молчала сучка.

— Может, она ждала чего-то?

— У тебя Коля юмор на грани фала.

— Ладно, пошли. Дерсу, смотри не отпусти, — дал команду юморист на грани фала.

— С ним Коля, замучаешься идти.

— Манятся, будим, хорошо, что сам впереди пошёл. А вот если бы он упирался как в поезде, тогда бы точно замучились.

Промысловички пошли по Найбе. Первый и последний раз идут по этому пути. До устья Сейма пилили почти три часа. Прошли все Найбенские кривуны, по полям можно было резать километры пути. С такой собакой тяжело идти по целине. Но ведь придётся, Десна впереди, там мотонарты не ездят.

Кобель стал рвать вперёд, руки устают держать верёвку внатяжку. Пёс здоровый, иногда метров по тридцать без остановок волочет лыжника Тимоху. Напарники тяжелей, метров по десять кобель и их катает. У парнищи от мороза отваливаются ноги. Вот вам и собачеи чулки.

— Дерсу, у тебя какой размер ноги? — спросил Николай.

— Тридцать девятый.

— А сапоги, какого размера?

— Сорокового.

— Надо минимум на два размера больше. Ты хоть что на ноги одень, если тесная обувка, ноги будут мёрзнуть даже в носках с гагачьего пуха. Терпи казак!

— Ну, ещё терпеть три раза по столько же.

— Мороз отпускает. Так что у тебя есть шансы не стать инвалидом!

— Коля, какие шанцы? Тимоху добивать придется, не поволочешь же ты его на себе в Быков.

— Значить у тебя Дерсу есть шанс пойти на приманку.

— Замучаетесь ждать.

— А зачем ждать! — Николай похлопал по ружью.

— Коля, Тимоха напьется, он тебе припомнит!

— Значит, Дерсу твои ноги не повлияют на исход операции — Приманка! Я не люблю ждать, когда припомнят, врагов надо опережать, нет человека и проблем нет. Кривун резать будим?

— Разумеется, здесь кривун огромный. Зачем пару километров лишних пилить. На Гоша верёвку, твоя очередь.

— Может Тимоха проведёшь барана через ельник? Ты-то лыжник опытный.

— У меня лыжи не подбиты! — зло буркнул парниша.

Гоша подбил лыжи, Николай дал нерпичью шкуру. Если подбивать, как подбиты лыжи Николая, то шкуры бы как раз хватило на две пары лыж. Гоша подбил лыжи как в музей, с пяти сантиметровым нахлёстом. Ему лыжи нужней, он первый и последний раз идёт зимой на речку Десну.

Потом лыжи пять лет простоят не востребованные. Парниша благодаря своему товарищу, шурует на голицах. Николай товарищ Гоши, он ему шкуру дал, а что, мол, останется Тимохи. У него лыжи короткие, как раз хватит, фактически нечего не осталось.

Не единожды будет вспоминать, как Гоша подбил свои лыжи. Повезло жадному напарнику, что он не ходил на своих лыжах в метель при сыром снеге. Да, орочи, нивхи, айны подбивали лыжи внахлест. У них не было возможности закрепить шкуру только по рабочей поверхности лыж. Не всё старое хорошо.

Некоторые, особенно те, кто себя считает слишком умным, не понимают, не хотят понимать простых вещей. Именно такие товарищи строят зимовья с маленькими дверками и оконцами, насыпают на крышу землю, чтоб теплей было. Мастерят из ивы или из тополя лыжи и подбивают их строго камусом, разумеется, внахлест!

В районе бетонного переката, залезли в ельник правого берега. В этом районе Найба делает километровый острый мыс, через ельник, всего две сотни метров, мыс срезан. Пошли ельником, снова беда случилась, опять Гоша виноват, ротозей! Опять верёвку выпустил. Баран на махах пошёл обратно.

— Коля, стреляй! — закричал Гоша.

— Чем стрелять? У меня дробовые патроны.

Пёс, на развилке лыжни остановился, растерялся. Не может сообразить по какой лыжне бежать. Баран ведь не знает, что все дороги идут в Быков. Для него, заблудится в лесу, оказалось намного страшней. Чем иметь дело с этой странной компашкой, в составе которой, три человека и одной собака, сука! Парниша скинул рюкзак, стал осторожно, медленно приближаться к собаке.

— Не подпустит, он уже на стрёме, готов в любую секунду сорваться. Так что Гоша готовься. Дерсу, корешка своего харчить будишь?

— Коля, помолчи пять минут, — парниша переключил всё внимание на собаку. — На, кутя, на. Хороший, умница! — сокращает расстояние. — Песик хороший, красивый, — хотел, было сказать вкусный, вовремя прикусил язык.

Так я тебе и поверил, подумал пёсик. Нашёл дурака, ладно, надо сваливать от этих странных друзей. Песик не знал, что Тимоха может летать с лыжами на ногах, правда низёхонько, на короткие дистанции! Нутром почувствовал, что кобель сейчас рванёт и придётся сидеть на тушенки. Насколько смог подпрыгнул. Бросил тело в бок, с вытянутыми вперёд руками, целясь на конец верёвки.

Когда на ногах лыжи, прыгать вперёд проблематично, только боком. Есть! Баран, рванул по лыжне, метра три протащил ловца. Парниша тормозил головой, а напарники со смеху покатываются. Когда буксир остановился, удачливый ловец поднял голову. Тут Беся подскочила, давай снег с лица слизывать, ещё смеху добавила!

На устье ручья Медвежьего сделали большой привал. У Николая в рюкзаке оказался литровый термос с горячим какао. Тимоха был поражён.

— Да Коля, два с половиной килограмма лишнего веса. Ведь можно костёр разжечь, — чуть ли не с призрением сказал парниша. Он не скоро поймёт, что зимой выгодней носить с собою термос, чем костёр палить.

— А у тебя что, котелок есть?

— У меня постоянно котелок с собой.

— Вот и разжигай костёр, да пей чай. Дров полно, вся Найба в дровах! — Николай рассмеялся.

— Вам на двоих литра много.

— Иди, иди, не подсовывай свою кружку.

— Если не нальёшь, я сейчас собаку отпущу, у меня ноги отваливаются.

— Ну, давай в сапоги налью.

— Себе в штаны налей.

— Судя по тому, как ты прыгнул на верёвку, за собаку можно быть спокойным. Тимоха доставит пса на место убоя, — сказал Гоша.

Парниша сразу сообразил, что именно сказал продуманный товарищ. Устье Десны, совсем рядом, а значит, начнётся тяжёлый путь. Так что пусть Тимоха ведёт собаку до конца.

— Гоша, а он считай и сожрёт барана. Да Дерсу? Ну, давай кружку, это тебе награда за спасение общественного мяса. Молодец, хорошо прыгаешь! Я не ожидал такого финта, у меня так не получится.

Охотничкки перекусили, больше пить хотелось. Пошли дальше, через два километра подошли кустью Десны. Николай начал бить лыжню, Гоша следом, Тимоха замыкающий. В некоторых местах, где режут кривуны, ребята слишком круто залезают в горку. Парниши на голицах тяжело, на таких подъемах пёс становится не обузой, а помощником. Кобель настырно, упорно прёт за людьми, за собакой Бесей, которая ведёт всю честную компанию.

На подъемах, натянутая верёвка помогает. Если бы не вёс рюкзака, он и на голицах шёл бы не плохо. Когда за плечами двадцать килограмм и пройдено почти тридцать километров. Тяжело лезть в гору на скорости, сильно топая лыжами, чтоб не было отдачи. На не замерзающем броде, пришлось снимать лыжи. На то он и не замерзающий брод.

Почему этот брод не когда не замерзает? Раньше бы сказали, так богу угодно или сослались на чёрта, мол, он знает. В девяностом году двадцатого века народ стал подкованным. Появилось множество новых хитрых слов. Место аномальное!!!

И сразу всем ясно, понятно, почему не замерзает участок реки длинной в пятнадцать метров, шириной в три с половиной метра, глубиной всего в двадцать сантиметров, течение слабенькое. Выгодное слово аномалия. А ведь совершенно нет, не какой разницы, что богу так угодно, что аномальное место. Фактически одно и то же.

На правый берег тащили барана втроём, упёрся сволочь, не хотел идти в воду. Как жаль, что нет фотоаппарата. Получился бы конкретный снимок. Заснеженная тайга, посредине кадра участок открытой реки. На правом берегу, в снегу носками вверх торчит три пары лыж, одно ружьё торчит, лежит три рюкзака. Три человека тянут канат, а на конце каната, на левом берегу упирающаяся здоровая собака. Что бы это значило?

Незамерзающий брод это хорошо, потому что до избы меньше часу, брод выше устья Второго ручья. Разумеется, по целине немного больше часу, в одиночку, часа полтора пилить по целине. Повернули на Ключ, солнышко давно спряталось, ещё полчаса и наступит ночь. Дни пока что короткие, а путь длинный и трудный. Дни будут расти, путь так и останется длинным и трудным.

Последний подъём Тимоха преодолел лесенкой, сравняв на нет набитую лыжню. Ура, пришли! Николай сразу стал заниматься печкой. Парниша не заходя в зимовье, спустился в овраг, начал откапывать воду. Откопал, зря, нет воды. Перемёрз ручей?

Такого не бывает, где-то нашёл обходной путь. Почему такого не бывает? Вон в Сибири, какие морозы стоят, ручьи перемерзают до дна. По этому поводу много написано. А почему не в одной книги не написано, что допустим, река Лена или Енисей перемёрзли полностью! Как эти великие реки могут перемёрзнуть? Воды много, да? А откуда вода берётся? Вот так-то! Любую реку питают маленькие ручейки, которые не когда не перемерзают.

***

В избе печка трещит на все лады.

— Откопал воду? — спросил Николай.

— Нету воды, придется снег топить. Я не понял, а береста где?

— Как где, печку растопил.

— Ты что Коля чудишь? Здесь бересты было пол мешка, месяц можно печку растапливать.

— Коры что ли жалко, вон берёз сколько. Береста была на растопку, вот я и растопил. И базар этот закрыли.

Николай между строк сказал, что я здесь хозяин, что хочу, то и делаю. Парниша смолчал, он здесь, в сущности не кто. Поступок старшего товарища ему сказал главное. Николай от леса далёк, это не таёжник. Пол мешка бересты засунуть в печку, умирает от холода? Ведь рядом лежат меленько колотые сухие дровишки. Завтра утром Николай будит с этих дровишек ножом нарезать стружку, чтоб печку завести, это он у Васька научился. Тимохи придется завтра заниматься этим делом.

Керосиновая лампа горит на полную. Распаковали рюкзаки, парниша все принесенные продукты разложил по нужным местам. Наконец закипела вода в чайнике, сначала, надо было сделать эту воду, заварили чая, заморили червячка. На замор, каждому по банки сгущённого молока. Бедный червяк, помрёт от сахарного диабета! Тимоха свою банку взял да и заморил зараз.

— Ну, ничего себе ты даёшь?

— Вы то Коля на Медвежки сальцо кушали.

— А кто тебе не давал сальцо кушать. Ты видно Дерсу голодным некогда не был, иначе бы жрал сало.

— Коля ты в корни не прав. Тимоха такое пережил, что не дай бог. По сколько суток ты Тимоха не жрал?

— Было и по трое суток.

— Где это ты так умудрился?

— От Иркутска до Южного без копейки денег, добирался девятнадцать дней. И сало Коля я жрать не стал. Дело здесь не в голоде, а в организме.

— Вечером расскажешь свой круиз.

— А сейчас утро, да.

— Ну, надо же Гоша ужин сготовить. Кстати что на ужин сготовим? А, Дерсу?

— Вермишель с тушенкой.

— А про завтра ты не забыл?

— Что не забыл?

— Ну ты обещал, накормить ливером жареным. Картошка не перемёрзла?

— Которая бала у тебя в рюкзаке, кажется, подмёрзла, моя нет, я её упаковал чётко. Будет завтра день, будет пища. Баран ночью верёвку перегрызет и чау!

Николай слетел с нар как ошпаренный. — А ты прав Тимоха, пусть лучше в избе сидит, в третий раз он от кастрюли уйдёт. Бог любит торицу, — завёл пса в будку, привязал к стойки нар. — А ты куда зашла?

— Коля, дай Беси погреться! Беся, иди сюда.

— Ты ещё на нары её затащи. Если не будит, собака охотится, ты Дерсу виновным станешь. У меня Барсик вообще в избу не заходил, зато соболей пачками душил.

Парниша еще не знал, что Николая пачка соболей равна одной штуки, взятой случайно и бес какой либо собаки! Николай в прошлом сезоне, в метель в десяти метрах от старой избушки, застрелил первого в своей жизни соболя. Зверёк выскочил на охотника, бывает и такое.

— Тимоха, ружьё далеко?

— А ты куда Гоша собрался? Ночь на дворе.

— Да посмотреть хотел.

— Что его смотреть, цело твое ружье. Все три ствола здесь лежат.

— Где здесь? В избе? — удивлённо спросил Николай.

— В избе, вот за штабелем.

Как заходишь в избу, справа до потолка и до нар двойной штабель дров, возле самой стенке, внизу лежат три упакованных ствола.

— Тимоха, ты так больше не делай. Оружие во вкладыш и прячь на улице, подальше от избы. Кто ни будь придёт и нет оружия. Кстати ты проверял, на месте ружья?

— А куда они денутся, в избе некого не было.

— Ну-ка проверь, чтоб спокойно спать.

Парниша нехотя убрал десяток поленьев с первого ряда и десяток со второго ряда. Нащупал рукой вкладыш. — На месте стволы.

— Ну давай сразу и вытаскивай, Белка завтра будет нужна, барана пускать в расход.

— Коля, это надо пол штабеля разбирать, завтра. Чужой бы хрен стволы нашел.

— Дерсу я тебе еще раз говорю. Оружие прячь на улице.

— Тимоха, Коля в этом прав на все сто.

— Разумеется, если такой как ты на избу попадёт, он здесь всё перевернёт, упаковку со стен сдерёт и пол перекопает!

— Тимоха, ты со своими шутками больно далеко зашел. Тебе не кажется, а?

— Чего? — закричал парниша. — С какими шутками!? Ты че бл…, сейчас как пошучу, и дурно станет! Урод! — прокричал слова в лицо Гоши. Завёлся с пол оборота.

Гоша сразу сник, в глазах появился испуг. Переиграл. Он знает, что за правду, этот психический больной способен на всё.

Николай на нарах ухахатывается. — Ну-ка Дерсу расскажи о тёмной Гошиной стороне!

— Да что рассказывать, у него мечта найти в избе стволы. И он эти стволы ищет даже в закрытых банках!

— У меня теперь есть стволы, — обиженно бросил напарник.

Понял, что сильно переиграл со своей кристальной честностью и порядочностью. Да и не было смысла играть, Николай хорошо знает, что Гоша несун ещё тот. Вместе работают. Николай не лучше, когда плавучая буровая на отстое, с неё баулами тащат. Николай волочет только нужное, Гоша тащит всё подряд, что блестит!

— У меня тоже стволы есть и не одни. Но я бы не против найти стволик, в какой, ни будь избе.

— Вот вы по себе и судите.

— Гоша, давай Дерсу лицо откорректируем, ведёт себя вызывающи. Короче, Узала, пропадёт оружие, пытки НКВД, для тебя покажутся лаской. Ты такое попробуешь, ух, как представлю, что с тобой буду делать, самому страшно становиться!

***

Через полтора года Тимоха будет ругаться с Николаем на счёт соболиных правилок. На речки Чусовой ребята найдут избу, в зимовье три размера правилок. Николай решит их прикарманить, парниша станет горой на защиту чужого добра. Николай, было, начнёт говорить гадости, но встретится с осуждающим взглядом Димыча. Оставит правилки в покое. Два друга и не заметят, как правилки с полки уйдут в рюкзак Николая.

— Тимоха, а вот если бы ты в чужом зимовье нашел стволы, ты бы их взял?

— Я бы их не нашел. Стволы бы не висели на гвоздике. А по щелям, как некоторые, я не лазаю.

— Ты дурак или слишком честный, хотя это одно и то же.

— Он Коля слишком правильный. Соблюдает законы тайги.

— Ничего себе правильный! — Николай засмеялся. — Соблюдает законы, которых не существует. А законы, по которым живут нормальные люди, нарушает налево и направо. Нажрался водки или бражки и забыл о своей правильности.

— Коля, пьяный человек, это уже не человек.

— Здесь ты Дерсу не прав. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Трезвый ты деловой, как Гоша говорит правильный. Водку ты не перевариваешь, ты её ненавидишь, постоянно запиваешь. Но тебе хочется нажраться, чтоб избавится от этой правильности, напоить свою совесть и чудить налево и направо. А потом говорить, это не я, это водка виновата. Ты пьешь специально, чтобы сделать не то что неправильный поступок, а уголовный поступок. Кстати Васёк такой же. Ты Тимоха должен с ним спеться и спится. Два сапога пара. Трезвые деловые, правильные, работящие. А когда пьяные, к избушки на километр не подходи, опасно для жизни!

Натопили снега, сварили вермишели, покушали и баиньки. Гоша возле стенки рядом с Тимохой. Николай один развалился на широченных нарах. Он ростом метр шестьдесят, ему можно и поперёк спать. Ширина нар метр сорок.

Ночью ведущий промысловичёк дал концерт без заявок, ни кто не просил, а он дал. Ох, и здоров Коля похрапеть!

***

Парниша проснулся первым, свежо в этом доме. Время семь утра. Зажёг лампу, завёл печку, как это делают два великих охотника. За не имением бересты, пришлось ковырять ножом стружку.

— Сколько Тимоха время? — спросил Николай.

— Семь часов.

— Что так рано проснулся?

— Делал собаке искусственное дыхание. Кобель от страха чуть не окочурился.

— Кто его так напугал, мыши что ли?!

— Ты на мышей не вали, храп твой напугал. Я вот смотрю на этого пса и думаю.

— Ну и о чём ты думаешь? Ну Дерсу ты и артист!

— Мне кажется, что ты Коля лишил кого-то семейного счастья. Точней разбил женское счастье.

— Тимоха, а ты молодец! Я тоже об этом думаю. Пёс больно ухоженный, да?

— Вот-вот. У меня в детстве был случай. Ко мне липли все собаки. Однажды привязалась русско-восточная овчарка, молодой кобель. Дня четыре жил на площадки возле двери. Потом я его в деревню отвёл, пешком тридцать километров по трассе, мне тогда было тринадцать лет.

— Все ясно, ты значит, с детства загонял по полной! — Николай засмеялся. — Нечего себе, ребёнку тридцать километров пешком!

— Слушай дальше, в деревне, дядька за пятёрку продал пса корейцам. Себе пузырь, нам конфет купил. У этого пёсика была одна пикантная особенность, стоит загнуться раком, пёс запрыгивал сзади. Через небольшой промежуток времени к нам на квартиру пришла бабка. Конечно, она была не бабка, женщина лет сорока. Для тринадцати летнего пацана бабка, стала требовать собаку. Пес был приметный, люди видели, с кем он гулял. Тетка в то время лежала в больнице. Я уперся, не знаю где собака, ушла от меня. Так эта тётка, предлагала мне пятьдесят рублей, чтоб я сказал, где собака. А ты Коля прикинь, что такое пятьдесят рублей в семьдесят шестом году.

— Да для пацана это целое состояние. Так ты ей не сказал?

— А что говорить, если собаку уже давно пустили на кидян. Началась школа, эта сука тётка пришла в школу. Меня классная и директор пытали, где собака? Тогда-то я был глупым мальчиком. А когда вырос, проанализировал этот случай, эти упорные поиски и поведения пса, когда перед ним человек стоит раком.

— Тимоха, таких случаев масса. Баба хорошо зарабатывает, детей иметь не может. Зачем ей мужик? Пьёт, курит, храпит как я, стирать на него, то он устал, то желания нет. А кобель сек машина безотказная. За свою хозяйку сучку порвёт любого.

— Ну у вас с утра и разговорчики! Тему вы классную нашли!

— Обычная жизненная тема. И классного здесь нечего нет, а наоборот.

— Анекдот есть на эту вашу обычную жизненную тему! По скверу раним утром идёт женщина, рядом на поводке здоровенная овчарка. На встречу идёт мужик и спрашивает. — Что, сучку погулять вывели? — Это не сучка, это кобель, — отвечает женщина. — Не тебя спрашиваю! — парирует мужик.

Промысловички позавтракали, начало светать.

— Ну что, когда по путику пойдём?

— Дерсу, надо с бараном разобраться и сёгодня мы не куда не пойдём. Ты Гоша как себя чувствуешь?

— Отвратительно, всего ломает.

— И меня так же. Одного Дерсу не ломает, он ведь у нас правильный. Будит жрать чужую собаку и глазом не моргнёт!

— Чтоб не ломало, надо в лес чаще ходить.

— Тимоха, ну мы-то не правильные, у нас работа, семьи. Где время взять? Второй правильный у меня в бане, в выходные слёты устаревает, а в тайгу не идёт. Говорит смысла нет, идти на одну ночь, лучше водку пить.

— А где Васёк водку берёт?

— Вова достает, он опять пошёл работать в ментовку. Если бы не водка, мы бы забыли, как Васёк выглядит. Хрен бы он показался, в нашей деревне!

***

Барана привязали на улице, чтоб не мешался. Парниша разобрал штабель дров, вытащил сверток со стволами. Гоша осмотрел свое ружьё.

— Ты Тимоха стволы чистил?

— А я с них стрелял? Я с конца ноября хожу с Белкой.

— Я смазку принёс, надо пусковой механизм смазать и наверное, пружины заменить. Курок взводится больно легко.

— Где ты Коля пружины возьмешь, если ты говоришь, что стволы пятьдесят четвёртого года выпуска.

— Дай отвёртку!

Тимоха порылся в сумке с инструментом, нашел отвёртку. Николай открути два шурупа на тыльной стороне приклада, убрал так называемую крышку амортизатор, на старых ружьях обыкновенная крышка, сделанная из эбонита, без каких либо амортизаторов. С гнезда центрального болта выпал маленький свёрток в промасленной бумаге. В свёртке новенькие бойки и пружины. Коля занялся ремонтом, заменой бойков, пружин.

Бывшие туристы приготовили место на деляне. Между двух пихтушек примерно на высоте в мер семьдесят, прибили перекладину. Снизу подчистили снег, в тайге пока мало снега. Высота снежного покрова, в ельниках не многим больше полметра.

Николай собрал Белку, жирно смазал механизм. Баран уже привязан на деляне, ждёт своей участи. Виноват ты тем, что хочется нам кушать. Пес оказался в ненужном месте, в ненужный час. Ведь Беся женщина, от женщин одни несчастья. Ведущий промысловик выстрелил с четырёх метров. Целясь под ушную раковину. Баран без звука завалился на бок, стал агонизировать.

— Беся, куси, куси! — Коля натравил собаку на издыхающего любовника.

Беся, рыча, уцепилась барану в горло.

— Ни чего себе! — парниша был поражен, поведением такой хорошей, ласковой собачки.

— Понял! Так что Дерсу смотри, будишь по пьянки бузить, Беся с тобой быстро разберется! Ну что, давайте подвесим.

— Обожди пять минут. У тебя Коля не было таких случаев, когда обдираешь, а собака оживает?

— Не было Дерсу, но слышал. Это когда ты топором собаку глушишь. В этом случае всё, агония кончилась.

Втроём подвесили городскую дичь к перекладине, тяжёлый баран, здоровый, голова на половину лежит на снегу.

— Да, высоко, чурбак нужен.

Гоша принёс чурбак, — Тебе Коля и с чурбаком высоко будет.

— Ты Гоша с лап сними шкуру, а дальше я сам.

— Пусть Тимоха снимет, у него опыта хватает, а у меня такого опыта вообще нет.

— Не разу, не обдирал собак? Ну-ка Дерсу быренько снял с лап шкуру.

— Только через, пожалуйста.

— Сейчас договоришься и будишь рядом висеть!

Парниша снял шкуру с задних лап, дальше Николай стал раздевать барашка. Шкура отлична. богатая густая однотонная тёмно-серая шерсть, только на брюхе светло серая. Напарники ушли в избу, собрались, было почаёвничать. Николай пришёл.

— Мясник! Иди на работу.

— Всё что ли? Быстро ты, однако раздел.

— Дерсу, это не соболь, шкура толстая, раз-два и готово. Где крупная соль?

— А зачем, мороз на улице.

— Соль давай! С подсоленной шкуры жир лучше снимается.

— А Васёк говорил, что на морозе скребком, можно обезжирить большую шкуру за десять минут.

— Чапай, не когда не возился с собачьими шкурами, а говорить можно что угодно. От кого-то в госпромхозе услышал, вот и говорил. Я тоже это слышал. Надо, гладкий шит или бревно, колода гладкая.

Да, на морозе, на гладком щите, мездрение происходит быстро. А вот что с подсоленной шкуры жир легче удаляется, это полная ерунда. Не хочется сразу возиться со шкурой, вот и солят. Потом через год обезжиривают или по профессиональному мездрят.

В пятидесяти процентах, через два, три года подсоленные шкуры выкидывают на помойки. И не только собачьи шкуры, медвежьи шкуры выбрасывают. Мездрить вонючею шкуру, желающих мало. Все выше сказанное можно выразить одним великим русским словом. Для России, лень это великое слово. Если бы не лень, что бы было, какая была бы страна!

Показал, где лежит крупная соль. Взял посуду, нож, пошёл потрошить барана. Почки, печень, сердце в кастрюлю, остальное за борт. Подошли напарники, сняли тушу, отрубили голову и кисти лап, тушу снова повесели на перекладину.

— Пусть на морозе повесит, обветрится. Сколько Дерсу на твой опытный взгляд килограмм?

— Да к сорока килограмм тянет, да Гоша?

— Где-то так и есть, здоровый кобелина, жирный, весь круп белый.

— Сегодня будит праздник живота.

— Ты Дерсу жарёху делай, а мясо без тебя сварим.

— Воду надо, давай Тимоха с Ключа флягу притащим, — предложил умный Гоша!

***

А дурак Тимоха согласился! До ручья добрались на лыжах. Флягу воды набрали за три минуты. Еще две минуты ушло на сбор волокуши. Полста метров по пойме фляга проехала лёжа на волокуше. Дальше голый склон высотой метров за пять и градусов за семьдесят пять! У самого начала склона дураки водовозы увязли в снег по грудь. В пойме снега ниже пояса, в ельниках так вообще немногим выше колен. Возле склона надуло снега.

Парниша разобрал волокушу, ушёл по лыжне на избу, оттуда верхом пришёл на обрыв, прихватив с собой Николая и длинную пропиленовую верёвку. Бросил конец верёвки Гоши. Товарищ застропил флягу, к двум дуракам присоединился третий дурак! Как говориться, дуракам закон не писан.

Выволокли флягу наверх. Тимоха снова собрал волокушу, Николай повёз флягу на избу до которой сорок метров. На доставку тридцати восьми литров воды, потратили полтора часа! Напарники мокрые, не смотря на хороший мороз, изрядно попотели и в снегу накувыркались. За полтора часа, на малых оборотах печки, натопили бы воды из снега, минимум на пару фляг.

Парниша принялся кашеварить. Он то в сущности сидит на нарах, чешет языком, покуривает, печка кашеварит, он следит за процессом. Первым делом отварил ливер, воду с ливера слил в кастрюлю с овсом и картофельными очистками. Беси напокушать. Гоша почистил картошку, порезал соломкой для жарки. Повар обождал, пока ливер слегка остынет.

— Одного ливера, получится полная сковородка, на картошку места не хватит. Что будем делать?

— Ты повар, ты и думай. Дерсу, раздели ливер на два раза.

— Я и без тебя знаю что делать, советчик нашелся!

— Коля, ты ему прощаешь?

— А ты Гоша не подстрекай, а то я вас сегодня накормлю!

— Я ему завтра вспомню, когда по путику пойдём, место хорошие присмотрю и вспомню!

— Ну, значит пойдёшь один или с Гошей.

— Как я найду этот путик?

— А также как и я нашёл. Молча, там чуть ли не каждое дерево зарублено.

— Где там?

— Прямо с конца деляны. Мне этот путик не показывали, я его по зарубам весь вычислил. После последнего капкана подаешь в ручей. Примерно минут тридцать ходу, выходишь на Литовскую, и по кругу на избу.

— А по путику короче, да?

— Да считай Коля в два раза короче. Я первый раз по кругу прошёл и всё, больше не ходил. До последнего капкана дохожу, разворачиваюсь и по лыжне домой.

— На поймах капканы не стоят?

— Не одного. Они путик не доделали, Васёк с Лехой поругался, именно из-за этих заруб. Леха должен был сделать путик по кругу, но он убежал вмести с Сашей, — парниша порезал печень, на сковородку её, туда же картошку.

— Навес ты Дерсу зря так сделал, надо было делать с цельного полиэтилена.

— Да, дровишки в ледяном плену, — сказал Гоша.

— Я что ли навес делал, Леха ещё до моего прихода эти сопли сделал и дрова сложил.

— Опять Лёха. Кажется, в ноябре навеса не было.

— Перекрестись значит, может, перестанет казаться.

— Дерсу, ты договоришься и не когда-нибудь, а уже скоро!

— Был Коля в ноябре навес и дрова лежали. Просто сейчас лёд наружу вышел, в глаза бросается.

— Бензин Дерсу остался? А почему ты лук сразу не положил?

— А по кочану, иди сам жарь.

— Коля не мешай Тимохи, он может готовить и не плохо, собачий ливер вообще классно делает.

— Шеф повар, бензин есть?

— Коля, бензин как и перец, каждый себе сыпет и наливает по отдельности. У тебя какие-то вкусы странные. С керосином не пробовал?! Керосина много, можно со стакана запивать!

— Что Коля, возвращаться будем вдвоем?!

— Ну а что сделаешь, сколько его можно предупреждать?!

— Вы сейчас договоритесь, и мне придётся возвращаться одному! — парниша насыпал в сковородку горку шинкованного репчатого лука.

— Мы Тимоха за тобой смотрим в четыре глаза. Так что не дадим подсыпать какой ни будь гадости.

Жарёха готова, парниша поставил на печку собачью радость. Покушали с аппетитом, хорошо, вкусно, но оказалось мало.

— Давай Дерсу ещё жарь. Я пока вздремну.

— Лопнешь от ещё, завтра пожарим. Сегодня на вечер мяса сварим.

— Когда завтра, ночью? День по путику шарахаться.

— Ну и шарахайся день по путику. Лично я обедать буду в избушке. Коля, до последнего капкана два часа ходу вразвалочку.

— Мне Леха говорил, что они почти к перевалу подошли.

— Всё правильно, перевал то не далеко. В данное время по снегу напрямик от последнего капкана до Камышового, не больше полутора часов размерного хода. Тоже скажем вразвалочку.

***

После обеденного отдыха, когда транзистор глушил храп Николя, пошли пилить дрова. Свалили и раскидали на чурбаки две больших пихты. На пиле в основном стоял Николай, иногда Тимоха работал пилой. Гоша в качестве сучкоруба и успел натоптать тропку, с десяток чурбаков принёс на избу. Вот и день прошёл, работали почти дотемна. Потому что был адмиральский обед в квадрате.

— Дрова надо перетаскать к избушке.

— Ночью?

— Ну не ночью, мы ведь через два дня уходим. Ты потом Дерсу когда зайдёшь?

— Да даже не знаю когда, наверное, сразу, денёк в городе побуду. Загружусь основательно, лыжня то будет набита.

— Вот и уберёшь дрова. Будим наедятся, что за это время не заметёт. Морозы крепкие, не скоро задует.

— Завтра отпустит и задует, дня на три.

— Ты не каркай, нам на вахту надо.

Ужинали до упора. Как малочисленные народности севера. От большого количества съеденного мяса можно за соловеть, парниша уже это знает не по книгам, испытал на своей шкуре. Два года назад, один товарищ, привёз с Камчатки большую оленьею ляжку. Тогда он натрескался мяса с бульоном, до ума помрачнения. Собачина не так хорошо идёт как оленина.

Многие люди узнав что тот ли иной человек кушал собачину, восклицают, да как вы можете, да как вам не стыдно! Ведь собака это друг человека. Не всё золото что блестит и не каждая собака друг человека. Даже не каждый человек друг другу друг! Зачем же сюда лепить, какую-то собаку, животное. Некоторые братья меньшие, то есть так называемые друзья человека, собираются в стаи и разрывают своих старших братьев, друзей.

В Индии корова друг человека, в Росси говядина самое ходовое мясо. Тимоха поймал на улице собаку и съел её, сволочь бессовестная. За таки дела его многие презирают, осуждают. Другой товарищ растил, лелеял свинью, животное привыкло к хозяину. В один прекрасный день хозяин любя засадил своему питомцу нож в сердце по самую рукоятку.

Сидит довольный, давится свежениной, на базаре мясом торговал. Он хороший, молодец мужик! Все его хвалят, а ведь его поступок гораздо чудовищней Тимохиного поступка. Мерзкий, жестокий, сволочной поступок по отношению к животному которое он вырастил, а потом убил и съел.

Люди не жалеют свиней, коров. Бродячею собаку, которая представляет опасность, почему-то жалеют. До той поры пока пёс кого ни будь не покусает или что ни будь украдёт. Тогда псину забивают палками на глазах у всех, это уже не друг, это зверь. Забивают палками такие же звери, только без шерсти.

Человечество навыдумывало разной ерунды, глупых символов. Голубь символ мира. Тогда почему символ мира в народе называют летающей крысой? Понаблюдайте за голубями, поймете почему. Собака это самый страшный и опасный зверь. За тысячи летние общение с человеком, собаки многое переняли от братьев своих старших.

Парниша уважает собак и не только с гастрономической точки зрения. Отдельно взятая собака это только твой друг, а для всех других, для миллиардов людей это опасный зверь. Многие бы не прочь отведать собачины, они стесняются и начинают, лицемерит. Да как ты можешь, да как тебе не стыдно, ведь собака друг человека! Лечиться надо, если у вас собака друг человека!

***

Поутру два промысловика собрались пройтись по путику. Это парниша собрался пройтись по путику, показать путик. Николай собрался поработать на путике. У него полный трёхлитровый бидончик вонючей приманки, протухшие тушки ондатры. Николай сказал, что весь соболь будет в капканах. Ему тоже кто сказал, что соболь прёт на тухлую ондатру, что медведь на рыбу!

Один дурак сказал другому дураку, тот передал третьему, третий четвертому и пошло и поехало. Выходит кругом дураки и разумеется, плохие дороги? Нет, кругом нормальные люди, дороги нормальные. Устраивают нормальных людей такие дороги, потому что лучше дорог не видели. Не хотят люди логически мыслить, даже просто думать не хотят.

Тот же охотник Николай взял бы да мозгами немного раскинул. Как может соболь уважать мясо ондатры, да к тому же ещё тухлое, если в природе эти два зверя не встречаются? У них разная среда обитания. Это первое, а второе, тухлое мясо, оно все одинаково, что ондатра, что собачина, что медвежатина. Николаю такую чушь сказал более опытный охотник. Тому более опытному про тухлую ондатру сказал супер опытный охотник.

Парниша пока уверен, что Николай опытный охотник и поверил товарищу. Он будет весь январь бегать по путику, ждать кучи соболей. В феврале, когда днём потеплеет, станет шибко обидно. Стоит палка с капканом, приманка воняет за версту. В трёх метрах от палки соболя так наследили, тропы набили. К палке не подошла не одна пушистая сволочь, даже не интересовались.

Два охотника, ученик и двоечник, можно сказать, собрались на работу. Третий, тот который в качестве или в должности стороннего наблюдателя собрался на экскурсию. Гоша решил подняться по Десне на перевал Охотничий.

Парниша на голицах впереди, совершенно налегке, без нечего, даже ружьё не брал. Он знает что там, куда направляются, не чего живого нет. Ни кто не живёт у подножья горы Матросова. Николай с рюкзаком, на плече ружьё, в руках вонючий бидончик. Ружьё на тот случай если соболя надумают напасть на охотника, забрать любимое мясо, ондатру протухшею!

Если быть точным, то впереди не парниша, а Беся. Собака не на лыжах. Тимоха бьет лыжню, значит он впереди. На южной границе огромного елового массива, на гребни отрога стоит первый капкан. Николай заменил приманку. Парниша минут пять стоял, ждал, слегка подмёрз, поутру мороз давит крепкий.

— Коля, пойду-ка я вперёд, стану подходить к каждому капкану, на последнем разворачиваюсь. Зачем я буду мерзнуть?

— Ну, давай шуруй. А я на последнем капкане вниз упаду, доведу путик до конца, в поймах выставлюсь.

Скоренько побежал по отрогу наверх, курс прямо на Домик. Снежный покров отличный, лыжня режется глубиной в пять сантиметров. Наверху снег плотный, здесь ветер часто гуляет, местность открытая. Через сотню метров взял левее проскочил сквозь небольшой клочок ельника, мимоходом бросил взгляд на капкан, сойка висит в капкане.

Снова побежал по отрогу. Два охотника теоретика, на путике ставили капканы по-нарастающей. С каждым капканом расстояние до следующего капкана увеличивается. Допустим, второй капкан в сотни метрах от первого. Последний, четырнадцатый капкан, почти в километре от тринадцатого капкана!

Метров через триста добрался до другого огромного елового массива, здесь третий капкан. В двадцати метрах восточней крутой спуск в распадок, по которому Ключ бежит.

Повернул на запад, пошел забирая немного южнее, выше. Маханул не большой распадок, последний ручеек бегущий в большую Десну, наверху четвёртый капкан. Дальше потянул на юго-запад, постепенно поднимаясь. Обходя верхом узкие глубокие распадки, ручейки по этим распадкам бегут в речку Литовскую. Она сливается с маленькой Десной, дальше потекла Десна.

Добрался до последнего, четырнадцатого капкана. Путь на запад преградил глубокий, большой распадок. Отсюда до верхней Литовской развилки падать полчаса, если идти верхом. Если идти по ручью, то часа полтора. Верхом можно пройти только зимой, летом здесь огромные заросли мощного, высокого бамбука и редкие берёзо-еловые клочки.

Не перекуривая, развернулся, побежал обратно. Беся идёт с парнишей, место здесь какое-то гиблое, мёртвая зона, собака не разу не тявкнула, не кто здесь зимой не живёт. На пятом капкане от начала путика ученик и охотник двоечник встретились.

— Ты уже обратно бежишь? Для тебя Дерсу побитые лыжи, это лишние. Ты вон на голицах, глубокие распадки в лоб сигаешь. Так что нерпичью шкуру я тебе не дам. А то где-нибудь, в поворот не впишешься, мы даже не узнаем, где будет лежать приманка на медведя!

— А у тебя ещё есть шкура, да?

— Да достану я тебе нерпу. Корешок у тебя больно жадный! Ведь при нормальной обшивки хватило бы и тебе на лыжи, ещё бы осталось. На Ключе капканов много?

— Четыре штуки.

— Завтра по Ключу прогуляемся.

— Я Коля сейчас упаду на Ключ, а завтра по моей лыжне пойдешь по капканам.

— Ты что, там, на повороте будишь падать? Убьёшься. Мне Тимоха кажется, что зря здесь капканы стоят, не одного следа.

— Мне Коля это давно уже кажется. Ладно, побежал я почки и сердце жарить с картошкой.

— Ты смотри всё не сожри, а то дурно станет, ну а потом мы с тобой разберёмся, жёстко и быстро. Значит, ты вверх по Ключу не пойдёшь?

— Я сверху Ключа на избу приду. Четвертый капкан на треугольнике, там три ручья стекаются, это где-то часок ходу до избы.

***

Дошел по лыжне до крутого склона, стал падать, забирая к югу. Во многих местах приходится лететь вниз юзом, боком. Пока лыжи, как нож бульдозера не нагребут свежего снега и не остановятся. Упал на Ключ как раз напротив второго капкана. Сходил вверх до треугольника и рванул домой. Беся пошла с хозяином.

В избушки тепло, открыл потдувало на полную, подкинул сухоньких дровишек, заварил чая, слегка перекусил. Надо обед готовить. На обед можно мяса разогреть, как раз хватит. Подумал и решил всё-таки дожарить ливер. Почистил остатки картошки, меленько порезал сердце и почки. Минут двадцать обжарил, добавил картошку. Сердце, это не печень, она жестковатое, а варилось меньше часу.

Обед готов, по времени Николай должен быть на подходе, а Гоша уже должен придти. Если конечно с перевала не пошёл другой дорогой. Обождал полчаса, не вытерпел, покушал, папиросу в зубы и в лёжку. Приёмник поёт, разговаривает, настроен на радио Юность, на Молодёжный канал. Не успел докурить папиросу, как Беся прибежала. Стоит у двери, ждёт приглашения. Беся знает, что парниша запустит её в тепло. Пока хозяина не видно на горизонте, надо спрятаться под нарами.

Открыл дверь на полную. — Заходи и под нары, лежи, не отсвечивай, а то хозяин тебя на улицу выгонит.

Беси повторят не надо, легла под нарами, притаилась. Тимоха уже стал понимать, что в книжках неправильно написано, не были те писаки в тайге зимой. Их бы на ночь оставить на улице, что бы домом, не пахли, чтоб соболь от них не убегал! Николай понимать не хочет, также и Гоша, по их разумению собаку можно пустить в зимовье на часик погреться и снова на улицу.

Появились старшие товарищи.

— Запашок-с вкусный!

— Запашок-с Коля прёт с твоего бидончика. А здесь вкусно пахнет. Ясно? Но ребята извините, остался только запах!

— Так, достал уже. Подъём и на выход. У тебя Гоша пулевые патроны с собой?

— А ты с дробовых дуплетом, в упор!

— Да я пошутил, оставил вам. Вот люди, Чехов что сказал?

— Гоша, что сказал Чехов и причём здесь Чехов? — откуда Николаю знать что сказал Чехов!

— Коля, Тимоха усугубляет свое положение, он нас дураками назвал!

— А у вас что, по семь пядей во лбу? По-моему у вас нету и одной пяди на двоих!

— Слушай, ты, я не знаю про пяди во лбу, но у тебя во лбу будит дырка!

— Да я повторяю, пошутил, дважды!

— Я знаю, что пошутил, но если бы не пошутил. Сам знаешь, что было бы, — Николай поднял крышку на сковородки. — А почему так мало?

— Прокурор добавит, ты сначала разденься.

— Тебе уже прокурор не добавит, некуда.

— Где вы встретились?

— Я Колю сверху увидел, но сначала Беську услышал. На перевал поднялся по маленькой Десне, а падал по отрогу, держась Литовской. Десна кривуны частые пишет, распадок Литовской прямой, на верхах выдува, снег плотный.

— Слышу Беся кричит, пошёл на лай. Собака сидит и орёт, рядом не каких деревьев. Посмотрел куда Беся лает. Не фига себе думаю, шатун по хребту прёт. Пожалел, что пулевых не взял.

— Ну, шатун с желтым рюкзаком.

— Гоша, когда видишь шатуна, нету времени рассматривать какого цвета у него рюкзак! Надо или ломится или стрелять!

— И что ты Коля сделал?

— Ну стрелять я не мог, далеко. Решил живьём брать. Думаю приведу шатуна на избу и Дерсу запугаю, а то он уже совсем оборзел. Картошки мало оставил, старшим грубит, Чеховым пугает! А где собака?

— Не знаю, Беся, не приходила.

— Беся, Беся, на, на! — позвал хозяин.

А в ответ тишина, нашёл дурочку. Беся умерла под нарами, она знает, что на-на будет только вечером. Сейчас стоит показаться и два спеца таёжника выгонят её на улицу. Сами будут сидеть в тепле.

Один таёжник читает много, слишком много, второй таёжник вообще нечего не читает, кроме телепрограммы и журнал, «Охота и охотничье хозяйство». На счёт собак мыслят оба одинаково. Виноват в этом выше упомянутый журнал. Для мало опытного охотника промысловика данный журнал запрещенная литература.

— Да где-нибудь, лазает, может, пасётся на собачьих потрохах.

Ребята переоделись, печной угол полностью занавесили шмутками.

— Тимоха, завтра за чагой пойдём. Я такаю, березу нашел, на ней чаги не меряно.

— На перевале что ли? Там берёзки тонкие.

— На каком перевале, здесь на Ключе, в пол километре от избы.

— Вы Гоша на дерево не залезете.

— Придумаем Коля, что ни будь. Там Тимоха берёза толстенная и метра четыре до мощной кроны, ствол чистый, не одного сучка.

— Ерунда, залезем! Возьмем верёвку и пяток больших гвоздей. Я что-то не видел такой берёзы.

— Потому что мы от плотины уходим влево. А берёза на правом берегу, в начале этой большой поймы.

***

На следующий день с утра напарники пошли за чагой, Николай пошёл вверх по Ключу, тухлятину раскидывать. На правом склоне, в двадцати метрах выше устья махонького ручейка стоит большая берёза и мощные, огромные наплывы чаги. На дерево залезли быстро.

Парниша вбил в ствол три гвоздя на полтораста миллиметров. Первый гвоздь на уровни вам по пояс будёт, второй на уровни груди, третий, насколько смог дотянутся. На конец верёвки привязали палку, перекинули через мощную вётку и всё.

По верёвке, оперяясь ногами на вбитые гвозди, достигли первой ветки, дальше дело техники. Нарубили чаги килограмм сто, делали две ходки. В последствие Тимоха три года будет заниматься промышленным сбором чаги, вынесет из тайги более двух тонн чаги. Пару раз попадутся березы, на которых будит килограмм по сорок сырца. Такой чаговой берёзы как на Ключе, он не встретит.

На следующий день охотнички промысловички направились на выход, в Быков. Старшим товарищам совсем скоро на вахту. Парниши надо занестись, как раз лыжня набита классно. Вот и поохотились в кастрюли, да в сковородке. Не один охотник не носится за соболями днями по тайге, как пишется в книгах. Охотник промысловик не спринтёр с железным здоровьем, а обыкновенный человек. И соболь этого не стоит, чтоб днями гонятся за зверьком.

Даже если рассуждать логически, не зная всех подробностей таёжной жизни, а зная только план добычи пушнины. План на юге острова в среднем десять соболей за сезон, на некоторых участках по пять соболей, на других по пятнадцать, не больше. Промысловый сезон длится четыре месяца. Сто двадцать дней. Если днями носится за соболями и каждый день брать хоть одного зверька, то что тогда получится? Не чего не получится. На сто двадцать соболей нужна огромная территория тайги.

Промысловая охота, так же как и любительская охота, для души. Но в самой счастливой и свободной стране охота не утратила своего первоначального значения. Гордиться надо? Нет, стыдиться надо, народ затормозился в своем интеллектуальном развитии. На этот фактор очень сильно влияет социальное развитие.

Во всех нормально развитых странах охота для души и желательно привезти с охоты трофей. В союзе не рушимом, на охоте надо по больше хапнуть, да везде у всех советских граждан в голове одно, побольше хапнуть. Может это национальная особенность, точней национальная патология?! Или ещё один штришок к русской загадочной душе?!