Вереск у моря

Валерий Мармышев

«Вереск у моря» – первый сборник молодого автора. Тонкий психологизм, неподдельный лиризм, реалистичная глубина образов, мягкая ирония – вот отличительные черты, присущие его рассказам. Яркие, неожиданные – они заставляют задуматься о невероятных поворотах человеческой судьбы, о чувствах, поступках, которые и делают каждого из нас Человеком.

Вереск у моря

Мокрая, поддернутая гнилью листва, на мгновение вдавленная подошвой ботинка в сырую землю, яростно цеплялась к ней, создавая скользкую противную массу. Штаны, с налипшими на коленях кусками грязи, свидетельством неоднократного падения, покрывались все новыми и новыми рыже-коричневыми пятнами. Легкие отчаянно сжимались и разжимались, устало втягивая сырой туманный воздух. Глаза на молодом лице, покрытом морщинами страха и паники, подернулись влагой, из-за которой с трудом можно было разглядеть укутанный белесой пеленой лес. Где-то там, позади бегущего парня, послышался победный лай одичавшего пса, нашедшего в этом молочном безумии след своей добычи.

Молясь и рыдая, парень перепрыгнул ствол упавшего дерева и вырвался из гнетущей тишины леса. Под ногами захлюпало, а по штанинам зашелестели стебли вереска, все дальше и дальше затягивая беглеца в залитую белизной пустошь. Парень оскользнулся и упал. Он попытался встать, но ослабленные бегом и страхом ноги отказались повиноваться, лишь безвольно заскользили по грязи и стеблям, оставляя после себя колеи, тут же заполняющиеся противной жижей. Парень отчаянно всхлипнул и, обернувшись, увидел, как из леса вынырнул огромный пес, рассекающий своим черным как уголь носом клубы тумана. Бедолага взвизгнул и, рыдая, принялся рыскать по карманам в поисках спасительного предмета.

Пес, окрыленный своей победой и властью, триумфально шагал к жертве, агрессивно пригнув голову и обнажив желтоватые клыки. Парень закричал и взмолился, чувствуя приближение боли и смерти. Что-то хлюпнуло позади него. Щелчок и гром. Пес жалобно взвизгнул и заскулил. Снова бахнуло, и безжизненная туша, покрывшись бурыми ручьями, повалилась в зловонную жижу верескового поля. Парень растерянно смотрел на пса, выпускающего последние струи воздуха из ноздрей.

— Ты как, сынок? — раздался голос из-за спины.

Парень вскрикнул, обернулся и чуть отполз на четвереньках в сторону. Перед ним стоял старик в сдвинутой чуть назад теплой шапке болотного цвета и в охотничьей куртке. Светло-голубые глаза на морщинистом лице тревожно рассматривали несчастного. Старик покопался в кармане и извлек пару патронов. Хрустнув ружьем, он неторопливо вставил патроны и, хрустнув еще раз, взвалил ствол оружия на плечо.

— Вставай, дружок, тут еще несколько таких тварей бегает, а у меня с собой патронов маловато.

Все еще не веря своему счастью, парень с трудом встал на ноги, неуклюже оскальзываясь.

— Ну, пойдем, — сказал старик, махнув рукой куда-то в туман и, не дожидаясь парня, зашагал в указанном направлении, едва заметно прихрамывая.

Парень еще раз глянул на остывающий труп пса и поспешно захлюпал ботинками вслед за стариком, растворяющимся во мгле.

Идти пришлось недолго. Спустя всего пару минут пути послышался легкий рокот бьющегося о камни моря, и солоноватый ветер ударил в лицо. Из тумана выступили смутные очертания кирпичного двухэтажного домика с черепичной крышей, покрытой темно-зелеными бугорками мха. Справа от дома проступал нечеткий край обрыва, упирающегося в море, и покосившаяся от времени и непогоды лавочка.

Старик несколько раз шаркнул ногами перед дверью, убирая куски налипшей грязи и, посмотрев на испорченные лесным бегством ботинки парня, взглядом посоветовал ему сделать то же. Спасенный незамедлительно начал елозить подошвами о край каменного порожка. С трудом выковыряв пальцами остатки грязи, парень шумно выдохнул и последовал за только что зашедшим в дом стариком. Хозяин проворно разулся и, накинув куртку на крючок у двери, чуть пошаркивая ногами и прихрамывая, обошел стоявший в центре гостиной круглый деревянный стол, попутно любовно прошуршав старыми пальцами по потрепанным переплетам книг, греющихся на полках теплом тлеющих в них историй, и, наклонившись около пылающего жаром камина, запустил руку куда-то подле кресла.

— Ну, как ты? — спросил старик.

— Уже лучше, — ответил парень, с трудом справляясь со шнурком правого ботинка.

— Ой, прости сынок! Это я обращался к своей собаке.

Парень наклонился чуть в сторону и увидел большую корзину, в которой лежал старый лабрадор, прежде скрытый от взора столешницей. Пес часто дышал и печально, даже немного виновато, смотрел на старика.

— Её зовут Лора. Приболела немного на днях, чем-то отравилась, — сказал старик, поглаживая бедолагу по белесой шерсти. — Ну, ничего, родная, выживем! Ты держись! Я ведь только ради тебя и живу на свете.

Собака, будто поняв слова хозяина, тихо заскулила и подвинула ближе лапу.

— Ну,…а тебя как звать-то, сынок? — спросил старик, дружелюбно смотря на парня.

— Меня зовут Билл, — ответил парень, наконец-то справившись с ботинками, которые теперь стояли на коврике, сплевывая на него остатки грязи.

— Я гляжу, ты весь промок. Пойдем, я покажу тебе комнату для ночлега, — старик отставил в сторону ружье и торопливо зашуршал к лестнице, ведущей на второй этаж. — Там и одежда для тебя будет, а эту хорошенько просушим и почистим. Правда… — старик глянул на парня через плечо, — одежка будет тебе немного маловата, зато сухая! — старик довольно хмыкнул. — Меня зовут Джек, если что.

Старые потертые ступени лестницы заскрипели под тяжестью подошв старика и приглушенно захлюпали под мокрыми носками парня, повсюду оставлявшего стекающие и падающие с него капли. Джек открыл первую же дверь и, щелкнув включателем, зажег свет в небольшой комнатке с аккуратно заправленной кроватью, тумбочкой с простым светильником и миниатюрным письменным столом.

— Ты располагайся, — сказал старик. — Оставь мокрую одежду тут и прими душ. Он там, дальше по коридору, а я принесу тебе одежду.

Старик зашуршал в соседнюю комнату и, достав из шкафа футболку, штаны, носки и теплый свитер, вернулся в комнату гостя. Билл уже успел скинуть мокрую одежду и, как только старик вошел, быстро спрятал что-то под взбитую подушку.

— Ох! Сынок, ты можешь не переживать за личные вещи, здесь их никто не тронет, — успокоил старик парня.

— Извините, я не хотел вас обидеть, — залепетал Билл, — просто привычка. Там фотография моей девушки и….

— Не переживай, я понимаю. Как говорится «доверяй, но проверяй», — хихикнул старик. — Иди, мойся, я пока вскипячу чайник.

Втиснувшись в футболку и штаны, Билл накинул на себя свитер, оказавшийся довольно просторным для него. Полноценно заскрипев досками ступеней, он спустился вниз и остановился у круглого стола в центре гостиной.

— Ты как раз вовремя, Билл! — сказал старик, выныривая с подносом из-за тонкой перегородки отделяющей гостиную от кухни.

Чуть звякнув чашками, Джек поставил поднос на стол и принялся расставлять все по своим местам.

— Садись, сынок, — жестом старик указал на стул возле камина. — Только будь аккуратен, не потревожь Лору.

Билл обошел корзину с собакой, с опаской взглянув на бедолагу — недавняя встреча еще не выветрилась из его памяти, но та посмотрела на парня взглядом приболевшего малыша, и сердце его в мгновение растаяло.

— Ну, расскажи мне, Билл, — начал старик, разливая чай по кружкам из блестящего от времени и заварки чайника, — как тебя занесло в эти края?

— Я заблудился. Я ехал в Бухту Свободы, там меня должны были встретить друзья. Мы собираемся отдохнуть, порыбачить и посетить Якорный Риф.

— Якорный Риф? Там красиво. Я сам там бывал несколько раз, — задумчиво произнес старик, улыбаясь своим воспоминаниям.

— Да, но только я из-за непогоды сбился с тропы и пошел через лес, а там этот сумасшедший пёс!

— Хех! Да, Билл, ты очень сильно сбился с пути! Отсюда до бухты 8 с лишним миль!

— Так много? — немного удивился парень.

— Да, сынок. Ну, ты не расстраивайся, все ошибаются, даже картографы, — авторитетно произнес старик, легонько ткнув себя пальцем в грудь.

— Вы были картографом, Джек? — заинтересовался Билл.

Да, я отработал картографом более сорока лет. Такая важная и интересная профессия, а главное спокойная и безобидная, — произнес старик, задумчиво смотря в чашку.

— А как вы пришли к этому? — с любопытством спросил парень, сделав большой глоток горячего чая, отчего все его нутро обдало жаром.

— Это произошло еще в годы войны, когда я попал в госпиталь из-за ранения, — старик приподнял правую штанину, обнажив кривой рубец шрама. — Хотя, если постараться, я могу вспомнить еще свои детские мечты.

Старик посмотрел в чашку. Белесый пар, закручиваясь вихрем, поднимался и медленно разрастался, измельчая в щепки стул под ним, отталкивая в сторону стол. Вся комната завертелась, растворяясь в теплом майском воздухе. Справа зашуршало раскрученное им переднее колесо велосипеда, чашка изогнулась и скрутилась в карандаш. Блюдце обмякло и стало блокнотом. Над головой зашумели дубовые ветви, играющие с ветром. Перед помолодевшим, десятилетним Джеком распростёрся шумный город.

Он сидел на траве и вглядывался в ровно торчащие стены здания, отделенные от этого безмятежного мира грузными и неказистыми крышами, источающими столбы пара из своих закопченных труб. Запомнив все хорошенько, он начал сосредоточенно выводить прямые линии кирпичных коробок и плавные силуэты окружающего ландшафта. Послышался шум скрипящих педалей и велосипедных покрышек. Джек вскочил на ноги и поспешно спрятал карандаш и блокнот в сумку. На дороге показались трое подростков, изо всех сил налегающих на педали. Завидев Джека, они подкатили чуть ближе и остановились.

— Так, так, а кто тут у нас? Джек! Снова гуляешь в одиночку? — язвительно произнес парень, остановившийся ближе всех. Двое его друзей весело загоготали. — А мы с ребятами как раз искали кого-нибудь, чтобы «поиграть»!

— А ты все никак не остановишься, Гэри? — ответил Джек, сурово сдвинув брови. — И как твоя гордость позволяет тебе драться втроём против одного? И есть ли она у тебя вообще?

Гэри побледнел. Его, прежде красивое молодое лицо с младенческим румянцем и густыми бровями, искривилось в злобной гримасе, отчего смольные волосы еще сильнее наползли на темные глаза. Его друзья недовольно надулись.

— Взять его! — крикнул Гэри и яростно скрипнул зубами.

Джек проворно вскочил в седло велосипеда и, что есть сил, принялся крутить педали, стремительно набирая скорость. По волосам пробежал ветерок, майка вздулась, как кошачья спина перед дракой. Позади, сквозь скрип трех велосипедов, слышался крик Гэри, подгонявший своих товарищей. Не чувствуя ног, Джек продолжал крутить педали. Ворвавшись на улицы городской окраины, Джек принялся лихо вилять между прохожими, не обращая внимания на их недовольные окрики и причитания. Оглянувшись на мгновение, он заметил, что преследователи чуть отстали. Неожиданно возникший перед ним мужик, толкавший огромную тачку, нагруженную песком, заставил Джека вскрикнуть и резко рвануть руль. Залетев в ближайший переулок, он чудом избежал столкновения. Крутанув несколько раз педали, он уперся в кучи мусора и высокие кирпичные стены зданий. Позади послышался радостный гогот преследователей.

Хулиганы соскочили со своих велосипедов и с кулаками налетели на свою жертву. Джек лихо наносил удары по своим противникам, но их численное превосходство все равно дало о себе знать. После очередного удачного выпада Гэри, Джек повалился на кучу мусора. В отчаянии, взревев как зверь, загнанный в угол, он схватил булыжник и, вскочив на ноги, наотмашь ударил обидчика. Раздался крик, и окровавленное лицо Гэри стремительно приблизилось к земле. Два его товарища замерли на местах с занесенными над Джеком кулаками. Тот замахнулся на них рукой с камнем, и противники, бросив друга, наперегонки помчались к своим велосипедам и растворились с ними в городской суматохе.

Гэри лежал на земле. Из рассеченной брови струйкой стекала кровь. Он тихо застонал и приоткрыл залитые кровью глаза. Джек, тяжело дыша, стоял над ним, все еще сжимая в руке камень. На секунду их взгляды встретились, и он увидел, как глаза Гэри расширяются от страха. Джек отбросил булыжник в сторону и, подхватив поверженного обидчик под руки, поднял его на ноги.

Конец ознакомительного фрагмента.