Революция

Валерий Лесков, 2023

Жизненные ситуации – что может быть интереснее! Сначала писатель как созерцатель и наблюдатель подсматривает за окружающими, собирает умозаключения, идеи, фантазии на листках записной книжки, а потом из этого получается такое повествование, которое хранится в памяти читателей живыми образами, бегущей кинолентой. Книга Валерия Лескова «Революция» – сборник рассказов, больше похожих на кадры из кинороманов: ромкомов, философских и исторических фильмов. Слишком ярко, слишком ясно, слишком наглядно, эмоционально и дерзко рассказаны автором эти истории, точно это не рассказы вовсе, а сценарии…

Поэт

«Дождя бы, — подумал поэт, устало шагая вдоль темных дверей редакции, — дождичка освежающего тут не хватает, — вздохнул он, аккуратно пригладив седые волосы до плеч и прислушиваясь к настойчивым звукам скрипки, сливающимся в один и тот же незатейливый мотивчик в его голове. — Бухгалтерией сделали журнал, торгаши чертовы: цифры, справки, гонорары…»

Скрипка заиграла сильнее. Мужчина напрягся, ожидая, что припомнятся слова, но мелодия дошла до высшей точки и отправилась по второму кругу, так и не родив песни.

«Счетоводы!» — с досадой скосил он глаз на ближайшую дверь.

А она вдруг широко распахнулась и выпустила в коридор большого небритого человека с бездонными печальными глазами. Тот бросил взгляд на поэта, узнал и старательно смял физиономию в улыбку.

— Иван Ильич! Рад вас видеть. Третьего дня только вспоминал, — схватил он руку Ивана Ильича и начал деловито ее трясти.

— Здравствуйте, Антон Эдуардович, — изогнулся в самом изысканном поклоне поэт. — Вот уж не ожидал, что моя скромная персона главного редактора заинтересует.

— Интересует, интересует, — отпустил руку собеседника редактор. — Еще как интересует. Идемте ко мне, — он кивнул, приглашая, и затопал по коридору, старательно раскланиваясь со встречными.

Иван Ильич побрел следом. Скрипка в голове его снова почти закончила вступление, и напряженное ожидание развязки на миг сдвинуло реальность в туман. Зазвенело в ушах, эхом умножая звуки струн…

— Входите! — широко распахнул дверь редактор, начисто разрушая магию музыкальной загадки. И, чуть подталкивая поэта в спину, шагнул следом. — Присядьте, — ткнул он пальцем в стул, а сам плюхнулся в огромное кожаное кресло.

— Кхм! — с досадой кашлянул Иван Ильич, присаживаясь на край мягкого стула и усилием воли пытаясь сдержать рассыпающиеся осколки музыки.

— Как ваши дела? — вежливо поинтересовался хозяин кабинета, с любопытством наблюдая за недовольством гостя.

— Хорошо, — воспитанно, но чуть рассеянно улыбнулся поэт, продолжая витать в хороводе нот. Последний такт, казалось, уже напомнил главное. Теперь так хотелось сосредоточиться. Хоть на минутку!

— Сдавали материал? — кивнул на папку в руках гостя хозяин.

— Да.

— Скажите, Иван Ильич, — прищурился редактор. — Ведь вы писать начали еще при Советах?

— Так, — насторожился гость. Скрипка унеслась в просторы вселенной, оставив лишь жгучий, но быстро остывающий след в холодной пустоте.

— Певцом коммунизма были? — хитро подмигнул Антон Эдуардович.

Вопрос прозвучал оскорбительно, но Иван Ильич лишь махнул рукой.

— Дело прошлое, — виновато улыбнулся он. — Куда деваться-то было? Вы ж знаете… — и печально сморщил нос.

— А сейчас мелкобуржуазными страданиями промышляете? — лукаво заглянул в глаза редактор.

Ивана Ильича даже в жар бросило: «Это уж слишком. Хлопнуть дверью?» Но поэт лишь кисло скривился.

— В этом журнале и начинал, — едко просипел он. — Кажется, «Красные знамена» он назывался? И вроде бы тут обычную лирику даже на порог не пускали?

— Да ничего-ничего! — замахал руками редактор. — Это только значит, что вы полностью в теме. А того и нужно! — Радостно потер он ладони. Затем придвинул кресло к столу, деловито сложил перед собой руки и ласково посмотрел в глаза собеседнику. — А вот Лосев по сей день коммунизмами бредит, представляете? — с печалью в голосе, как по усопшему, проговорил редактор. — Вчера приносил свои стихи, ругался, что не печатаем. Послушал я его по старой дружбе. Ободрил…

— Лосев! — презрительная улыбка поднялась под самый нос Ивана Ильича. — Не поэт он.

— Да… да… — закивал редактор. — Но стихи у него, я вам скажу… — и взгляд литератора сделался мечтательным.

— Он не поэт! — гневно повторил Иван Ильич, сверкнув глазами. И в черепе его загремели литавры, щедро поддержанные хаотичными воплями труб. — Лосев работал младшим научным сотрудником всю жизнь. Не нашел, видите ли, сил посвятить поэзии жизнь! — это «взвизгнул» едкий саксофон, перечеркнув секцию духовых.

— Да… да… — задумчиво согласился редактор.

— Любитель! — еще раз заклеймил Лосева поэт.

— Пожалуй.

— Графоман! — поставил жирную точку барабан, ухнув под темечком обличителя.

— О! — словно очнулся редактор. — Бог же с ним. Вас-то я пригласил по делу. Как настоящего профессионала.

— Конечно! — гордо поднял лицо поэт. — Я вас слушаю.

Из оборвавшейся тишины снова послышался звук, который шел кругом простой мелодии, пощипывая любопытство и раздражая память: «Откуда это?»

— На носу выборы, понимаете? — многозначительно воздел очи к небу редактор. — И красные, левые, если хотите, заполонили все избирательные списки, — взгляд его затуманился неподдельной скорбью.

Поэт закивал, соглашаясь. Мелодия настойчиво близилась к началу куплета, и он нервно ждал спасительного слова из памяти.

— Было бы здорово, — продолжил редактор, — если бы некто очень талантливый, известный напомнил в своих работах о репрессиях, концентрационных лагерях, сговоре с фашистами, — он вопросительно, со жгучей печалью посмотрел на поэта. — Надо открывать людям глаза.

— Мусорный ветер!^[1] — радостно выпалил Иван Ильич вслух и облегченно выдохнул.

Да, это она, мелодия из юности не давала покоя все I утро. Песенка, что начиналась нехитрой партией скрипки.

— Что? — удивился редактор.

— Да… извините… Я согласен, — поэт заулыбался, а подсознание уже угодливо подкидывало строки песни: «…плач природы, смех сатаны…».

Антон Эдуардович вздохнул сочувственно, рассматривая гостя подернутыми грустью глазками: «Гений, что с него взять? Юродивый».

— Однако обговорим детали… — продолжил он разговор.

* * *

Настоящий поэт, профессионал, Иван Ильич вышел из кабинета редактора окрыленным. Музы теребили его седые космы и сердце горело, рождая пламенные строки. В опьянении от внезапной удачи творец то и дело мысленно возвращался к прекрасным цифрам и озвученным всесильным редактором перспективам, открывающим заветные двери перед любым честным служителем муз.

Примечания

1

«Мусорный ветер» — песня рок-группы «Крематорий».