Дело антикваров

Валерий Карышев, 2008

К московскому адвокату обратилась владелица галереи антиквариата Цветкова. Ее история была и банальна, и драматична. Некий любитель старины Кремлев вошел к ней в доверие и выманил недвижимость на сумму два миллиона долларов. Адвокат взялся защищать интересы Цветковой, но она неожиданно отказалась от его услуг и наняла другого защитника – Марышева. Этот шаг оказался для женщины роковым. Кремлев в ответ на давление Марышева подал на владелицу галереи в суд, обвинив ее в том, что она продала ему поддельные картины. Теперь Цветковой грозит пятнадцать лет тюрьмы. Спасти ее может только первый адвокат, который догадался о тайном сговоре следователя и Кремлева…

Глава 2

Клиентка

Женщина помолчала, собираясь с мыслями, и начала свой рассказ.

— В Москву я приехала шесть лет назад из Ленинграда. Я — кандидат искусствоведения, до этого работала в одном из музеев Питера. Но получилось так, что работа в музее и занятие искусством и антиквариатом стали не только моей профессией, но и частью жизни. Мне хотелось независимости, чтобы не было никаких начальников, которые бы меня контролировали и инструктировали. Поэтому я решила открыть частный антикварный магазинчик. Естественно, для этого был необходим первоначальный капитал. Имея кое-какие сбережения, а также одолжив деньги у родителей, я решила начать свой бизнес именно в Москве. Вы можете спросить, почему в Москве. Я подумала, что столица — это центр не только деловой активности России, но и место тусовки любителей антиквариата, продавцов и скупщиков раритетов.

Я приехала в Москву. Вначале было огромное желание начать свое дело и преуспеть в нем. Не стану рассказывать, какие препоны я преодолевала. Могу сказать только, что за четыре года я сумела заработать денег, купить квартиру, открыть небольшой салон в центре Москвы и путем различных операций собрать небольшую коллекцию.

Нужно сказать, что современный антиквар — в какой-то мере посредник между продавцом и покупателем. Он имеет с ними достаточно доверительные отношения. Ведь если продавец приносит картину или иное произведение искусства, то антиквар с ним беседует, старается узнать историю предмета. Затем, когда появляется покупатель, антиквар должен ему все рассказать и найти дополнительного эксперта, то есть подтвердить подлинность данного произведения искусства. Поэтому антиквар — звено в цепочке. Иногда получается, что услугами одного эксперта не обойдешься, приходится приглашать и второго, и третьего — по требованию покупателей, которые платят немалые деньги и хотят быть уверенными, что приобретают не фальшивку.

— Таким образом, — продолжила свою историю Светлана Васильевна, — мне необходимо было взять в аренду какое-нибудь помещение. Попалось помещение в центре города, недалеко от Гостиного Двора. Стоимость аренды оказалась немалой — около пяти тысяч долларов в месяц. Эту сумму необходимо было заработать. Кроме этого, требовались деньги на содержание персонала — надо было взять в свой магазинчик трех-четырех человек — охранника, продавцов и товароведа. И должна появиться прибыль. Чтобы заработать на все — а получилось около десяти тысяч долларов, — необходимо было крутиться.

Откуда бралось все то, что я выставляла на продажу? Прежде всего, некоторые вещи доставала в отдаленных уголках страны. Я исследовала окрестности «Золотого кольца», ездила в небольшие города. Но там практически все было вычищено. Правда, что-то мне все же удалось приобрести для последующей продажи. Затем, когда появились деньги, я стала выезжать за границу на аукционы. Конечно, главная мечта любого антиквара — это участие в аукционе Sotheby’s. Но и кроме него есть много аукционов, которые проводятся в разных странах несколько раз в году. Существуют выставки, галереи, где происходит не только купля-продажа, но и профессиональная тусовка. В этой тусовке меня постепенно стали узнавать. Круг моих знакомых — антикваров, покупателей и продавцов — расширялся.

Начала работать вторая составляющая моего бизнеса. Мне стали приносить разные произведения искусства, и я их продавала. Основные эксперты были из Центра экспертизы имени Грабаря. Там я познакомилась с несколькими специалистами, которые, естественно, не бесплатно выдавали соответствующие заключения.

По картинам я специализировалась на русском искусстве, и количество художников было ограничено. Нужно сказать, что русская живопись наиболее популярна и востребована. Многие коллекционеры охотно покупают ее. Первой волной было увлечение живописью Айвазовского. Но постепенно эта волна стала сходить на нет, поскольку все произведения художника оказались раскуплены и стало появляться много подделок. Затем были другие художники.

Я продолжала заниматься своим крепким уже бизнесом. В моей галерее стало много произведений искусства: картины русских художников, статуэтки, иконы, — одним словом, произведения старины, антиквариат. Мне везло. Недаром я была кандидатом искусствоведения и неплохо разбиралась в раритетах. Кроме того, трудолюбие и предприимчивость, в определенной степени риск давали хорошие результаты. Надо сказать, что антиквариат с каждым годом дорожал. Некоторые цены взлетели на сто процентов, а то и больше. И работа антиквара заключалась в том, чтобы как можно более выгодно продать вещь. Ведь определенной цены нет. Так, одну картину, которая условно стоит сто тысяч долларов, можно продать за сто, а можно и за сто пятьдесят, и за двести. Все зависит от покупателя. Кто-то начинает торговаться, а кто-то выкладывает деньги сразу.

Надо сказать, что среди русских предпринимателей, которые быстро разбогатели на нефтяном бизнесе, а также на алюминии, металле и угле, появилось большое количество людей, начавших собирать картины. Коллекционирование картин стало среди них модным и престижным. Ведь недаром многие коллекционеры не хвастались своими автомобилями последних марок стоимостью сто-двести тысяч долларов. Картины стоили гораздо дороже, поэтому это было и определенным вложением капитала. Цены начали расти. На этой волне и мой бизнес стал продвигаться вверх. Я разбогатела.

Светлана Васильевна вытащила из пачки еще одну сигарету и вопросительно взглянула на меня.

— Курите, курите, — улыбнулся я.

— Может быть, я рассказываю слишком долго и не нужное для вас? — спросила она.

— Нет-нет, пока все очень интересно!

— Тогда я продолжу, — сказала Светлана Васильевна. — За пять лет работы у меня собралась достаточно серьезная коллекция антикварных вещей, часть из которых, правда, были чужие, а представлены в моем магазине на реализацию. Я сумела купить две квартиры, одну из них — в центре Москвы, на Остоженке… Знаете, есть такая «Золотая Миля»?

Я кивнул.

— У меня было две машины — «Мерседес» и «БМВ», каждая из которых стоила пятьдесят-шестьдесят тысяч долларов. Кроме этого — золотые часы, бриллианты, кольца и другая мелочь. Одним словом, было состояние, нажитое трудом и потом. Слава богу, не кровью… пока, — добавила Светлана Васильевна, затянувшись. — А дальше — дальше наступил тот день, когда я повстречалась с этими людьми. Теперь я подошла к самому главному. — Она смяла в пепельнице недокуренную сигарету и достала из сумочки тонкую папку. — Это мое так называемое досье.

Светлана Васильевна вытащила из папки листок. Это была ксерокопия трех черно-белых фотографий с пояснениями под ними.

— Первым ко мне в галерею заглянул Илья Яхонтов. Он тут первый, — она показала на фото. На меня смотрел мужчина лет пятидесяти пяти, с короткой стрижкой. — Появился он в моей галерее примерно год назад, и достаточно своеобразно. Я запомнила его фразу на всю жизнь.

— Какую фразу? — поинтересовался я.

— Ту, с которой он начал разговор и наше знакомство. Вы запишите ее, пожалуйста!

Я молча взял ручку и приготовился писать.

— Он подъехал к моему магазину на «Мерседесе». С виду это был достаточно солидный мужчина, лет пятидесяти пяти. Он молча вошел в магазин, огляделся вокруг, бросил взгляд на висящие на стенах картины, на бронзовые статуэтки. Затем, остановив взгляд на мне и, вероятно, поняв, что я являюсь владелицей этой галереи, неожиданно проговорил:

— Давненько антикваров не отстреливали?

Я остолбенела от неожиданности. Почему именно ко мне он обратился с этим вопросом? Я посмотрела мужчине в лицо. Что-то неприятное, колючее было в его взгляде. Неожиданно посетитель заговорил совершенно о другом — стал интересоваться выставленными предметами. Из разговора я поняла, что человек немного в искусстве разбирается — именно немного.

Мы с ним проговорили около двух часов. Я узнала, что приехал он из далекого сибирского города, разбогател на алюминии, перебрался в Москву, купил квартиру, загородный дом в Подмосковье, естественно, по Рублево-Успенскому шоссе, и сейчас по акциям от его предприятия получает немалые деньги. Но, учитывая, что просто хранить деньги в наше время невыгодно, он вкладывает их в произведения искусства. А поскольку он еще в этом деле новичок, то ему необходима была моя помощь.

Я охотно согласилась. А дальше Илья Яхонтов пошел по нестандартному пути. Он предложил мне поближе познакомиться и, так как рабочий день заканчивался, поехать к нему домой — а квартира его находилась рядом — посмотреть его коллекцию, а затем поужинать в ресторане. Я согласилась. Мне как женщине было очень интересно, что представляет собой этот мужчина, какая у него коллекция.

Вскоре я закрыла свой магазин. Мы отправились на Кропоткинскую улицу, где он жил. Квартира оказалась большая, четырехкомнатная. Длинный коридор говорил о том, что раньше это была коммуналка. Илья показал мне несколько картин. Некоторые из них были достаточно дорогими. У меня сложилось впечатление, что он и в самом деле коллекционер.

Дальше он стал показывать мне фотографии, на которых был изображен он в компании с разными людьми.

— Вот это, — пояснял он, — большой милицейский чин… Это — алюминиевый магнат… А это криминальный авторитет. Все это — мои земляки. Вы знаете, у нас городок немаленький, и в нем много представителей именно этих трех категорий — криминальных авторитетов, включая воров в законе, алюминиевых воротил, а также милицейских чиновников, многие из которых, кстати, перебрались в Москву, получив повышение по службе.

В дальнейшем Илья частенько хвастался своими связями в милиции и в криминальном мире. Он иногда даже говорил:

— А не позвонить ли мне «оборотням»?

Набрав номер того или другого милиционера, он интересовался, как у того идут дела, как они выполняют план по раскрытию преступлений и задержанию. Наверное, это было частью психологического воздействия на меня…

Светлана Васильевна снова закурила. Стало видно, что она волнуется.

— В этот же вечер мы пошли в один из арбатских ресторанов поужинать. Илья снова хвастался своими связями. Неожиданно он сказал, что у него есть друг, некий Павел Кремнев, из его города, который тоже является алюминиевым магнатом и собирается купить большое количество картин. Илья добавил, что познакомит меня с ним, уверен, что тот обязательно купит у меня несколько картин. Но при этом он хотел бы иметь определенный процент — комиссионные. Я охотно согласилась. Нужно было только оговорить величину процента. Яхонтов предложил достаточно невысокий навар.

— Вот видите, — усмехнулся Илья, — наше знакомство оказалось выгодным для нас обоих!

Не откладывая на потом, он вытащил из кармана мобильник и набрал номер.

— Паша, привет, это я, — произнес он. — Хочу познакомить тебя с хорошим специалистом по антиквариату. Приезжай в ресторан на Кропоткинской, мы тут отдыхаем.

Примерно через полчаса появился Павел Кремнев. На вид ему было примерно столько же, сколько и Илье, может, на пару лет поменьше. Был он невысокий, с коротко стриженными седыми волосами. Мужчины тепло поздоровались. Как я поняла, они когда-то работали вместе. После того как Яхонтов познакомил нас с Кремневым, он как бы отошел на второй план, и Кремнев в наших дальнейших отношениях играл ведущую роль. Надо сказать, что Павел Кремнев был жадным до покупки всякого рода антиквариата, особенно русского искусства. Он в течение года купил у меня восемь картин на сумму около двух миллионов долларов.

Я присвистнул:

— Это сколько же каждая картина стоила?

— Сто, сто пятьдесят, двести тысяч долларов, — ответила Светлана Васильевна.

— Хорошие деньги! Но вы же, наверное, их покупали на аукционах не за эти суммы?

— Конечно, дешевле. Естественно, в цену закладывались мои комиссионные плюс экспертная очистка — заключение эксперта. Все картины были с документами. Так вот, Кремнев стал звонить мне по нескольку раз в день. При этом он не только интересовался каким-то конкретным предметом или консультировался у меня, когда покупал что-то у других антикваров или художников, но и стал выспрашивать у меня про мою личную жизнь — пойду ли я с ним сегодня вечером на концерт, была ли сегодня утром в спортклубе… Создавалось впечатление, что он контролирует меня такими звонками. Сначала я думала, что он клинья подбивает — хочет сделать меня своей любовницей… Но он был женат и иногда приезжал ко мне в салон с женой. Все продолжалось так примерно около года. За это время мы достаточно тесно сблизились с Кремневым. Он познакомил меня со своим заместителем, неким Сергеем Зайцевым. Тому было лет тридцать пять, и у Кремнева он служил кем-то вроде порученца — и водителем, и охранником… Естественно, никаких идей по поводу покупки антиквариата у Зайцева не возникало. К тому времени я уже побывала на даче у Кремнева, как, впрочем, и у Яхонтова, была в его квартире на Юго-Западной. Мы часто перезванивались. Купив у меня картины на такую сумму, он втерся ко мне в доверие. Да, вот еще что, — немного помолчав, добавила Светлана Васильевна, — часто получалось так, что он покупал картины для каких-то своих знакомых, подъезжал, показывал ту или иную картину и говорил, что ему не хватает какой-то суммы денег. Я ему без расписки стала давать десять, двадцать, а то и тридцать тысяч долларов, которые он всегда на следующий день возвращал.

— Одним словом, отношения у вас были доверительные, — подытожил я.

— Да, доверительные, — кивнула Светлана Васильевна. — Дальше начались проблемы с недвижимостью. Вначале мой арендодатель, владелец помещения, где находился магазин, поднял арендную плату до десяти тысяч долларов в месяц. Мне было трудно выплачивать такую сумму. Хотя, конечно, я чаще стала бывать за границей, привозить с аукционов картины. Но платить каждый месяц по десятке было непросто. Затем арендодатель неожиданно отказал мне в продлении договора аренды, причем сделал это за два месяца до конца года. Для меня это было странным. Почти четыре года я арендовала помещение, платила за него исправно. Но владелец помещения почему-то наотрез отказывался продлевать договор… И тогда вмешался Кремнев. Как только он узнал, что мне не продлили договор, он тут же предложил встретиться за ужином в ресторане.

— Света, — сказал он, — а может быть, и к лучшему, что он не продлил вам договор! Вам надо искать собственное помещение.

— Но у меня нет таких денег! — ответила я. — Вы же знаете, сколько сейчас стоит недвижимость в Москве! А я должна купить помещение только в центре. На окраине открывать антикварный магазин смешно.

— Само собой! Давайте обратимся в несколько риелторских компаний, — предложил Павел, — пусть они подыщут помещение.

Так я и сделала. Началась долгая процедура подбора помещения. За месяц я посмотрела около пятнадцати различных вариантов. И каждый раз на просмотре помещения меня сопровождал Кремнев со своим помощником Зайцевым. И всегда он находил какой-либо изъян, категорически отговаривая меня от покупки. Хотя, надо сказать, пара мест заслуживала внимания. Но Кремневу то не нравилось расположение — он говорил, что нет места для стоянки машин, а уважающий себя человек с большими деньгами не остановится, если негде парковать его лимузин, то придумывал еще что-нибудь. Одним словом, я уже устала от этой беготни. Но выхода не было — требовалось искать помещение. И тут мне позвонил незнакомый мужчина и представился Клепиковым Федором Ивановичем, независимым риелтором, владельцем небольшой фирмы по продаже недвижимости. Тогда я не задавалась вопросом, откуда он узнал мой телефон. В конце концов, я работала со многими риелторами, наверное, думала я, кто-то из них дал ему мой номер. А может, он нашел меня в компьютерной базе покупателей, искавших помещение. Короче, Клепиков поинтересовался, какое мне нужно помещение. Я сказала, что оно должно быть размером сто пятьдесят квадратных метров. Он тут же ответил, что есть прекрасное помещение в районе Кропоткинской, общей площадью в четыреста метров, но по очень низкой цене. Дальше все было очень странно. Как только я положила трубку, мне тут же перезванивает Кремнев и интересуется, как дела. Я, естественно, передаю ему разговор с Клепиковым и рассказываю о предложенном помещении. Кремнев говорит, что помещение нужно немедленно посмотреть.

— Но у меня нет таких денег, — сказала я, — чтобы купить помещение в четыреста квадратных метров! Да мне и не нужно такое большое!

— Ничего, — сказал Кремнев, — надо посмотреть. Если это предложение стоящее, то я вам найду партнера, который охотно купит вторую часть помещения. При этом мы с вами сможем и подзаработать.

Так как наши отношения были доверительными, то у меня не возникло никакого сомнения…

На следующий день мы поехали на Кропоткинскую смотреть помещение. Действительно, помещение было хорошим. Оно представляло собой двухэтажный особняк, расположенный в тихом арбатском переулке. Первый этаж продавался, на втором находились частные квартиры. Помещение мне очень понравилось. К тому же тут было два отдельных входа — с правой и с левой стороны. Кремнев был в восторге.

— Вот это то что надо! — горячо убеждал он меня. — Прекрасно! Помещение делится на две части — у вас отдельный вход, и у моего знакомого тоже. Я вам представлю этого человека.

При этом самого Клепикова, как ни странно, не было. Присутствовали только два риелтора — две девушки странного вида, совершенно не похожие на сотрудников фирмы по продаже недвижимости.

Теперь нам нужно было переговорить с владельцем помещения, которым являлся все тот же Клепиков. Тогда Кремнев предложил мне позвонить Клепикову на фирму и подъехать к нему для переговоров, что мы и сделали.

Офис Клепикова находился в бизнес-центре на Фрунзенской набережной. Мы с Кремневым доехали до балетной школы Большого театра. Дальше мы оказались перед большой огороженной территорией с современной проходной с электронной системой пропусков.

— Нам в риелторскую фирму «Атлант», — сказал Кремнев вахтеру.

— Одну минутку, — вахтер снял телефонную трубку и набрал короткий внутренний номер.

Мы вошли во двор и оказались перед большим трехэтажным зданием. Вероятно, раньше это было помещение заводоуправления. Сейчас же новые владельцы переделали его под бизнес-центр. Мы вошли на первый этаж. На дверях я заметила множество табличек с названиями. Риелторская фирма находилась на втором этаже. Мы поднялись туда. Открыв дверь с табличкой «Атлант», мы оказались в офисе. В первой комнате сидели секретарша и один из риелторов. Во второй находился кабинет Клепикова.

Здесь стояли шкафы, ксерокс, факс, на столах лежали разные папки, но, что мне показалось странным, не было ни одного клиента.

Мы прошли в кабинет. Клепиков — мужчина лет сорока пяти, темноволосый, с намечающейся лысиной — поздоровался с нами. Я поинтересовалась, почему у него так мало сотрудников и нет посетителей, ведь в риелторских фирмах всегда много народу. Клепиков объяснил, что его фирма занимается эксклюзивными помещениями и работает он с узким кругом людей, подыскивая большие элитные помещения.

— Предварительно я выкупаю это помещение, — говорил Клепиков, — и, естественно, зарабатываю на разнице.

Он достал документы, поэтажный план помещения и стал рассказывать о его достоинствах. Наконец мы подошли к главному вопросу — какова цена этого помещения.

— Я отдам вам помещение по цене тридцать пять тысяч долларов за квадратный метр, — сказал Клепиков. Тут в разговор вступил Кремнев.

— Это несерьезно! — проговорил он. — Мы покупаем у вас все четыреста метров. Давайте нам скидку!

Клепиков долго что-то высчитывал на калькуляторе, потом произнес:

— Хорошо. Готов уступить по тридцать тысяч.

— Нет, — покачал головой Кремнев, — давайте по двадцать пять — и мы берем помещение, вносим деньги в течение двух дней.

Я удивленно посмотрела на него. За это время я не смогу найти пять миллионов долларов, чтобы купить свои двести метров! Конечно, для центра цена была невелика. Другие риелторы просили тридцать пять — сорок тысяч долларов за метр. И первоначально Клепиков назвал правильную цену.

Кремнев подмигнул мне и прошептал, что объяснит все позже. Снова Клепиков что-то высчитывал, думал, потом сказал, что согласен, но необходимо совершить сделку максимум в течение трех дней, после этого срока цену он повысит.

Когда мы вышли из офиса Клепикова, Кремнев сказал:

— Это обычный прием риелтора.

— Но где же мне взять такие деньги? Я и пяти миллионов найти не смогу, не говоря уже об этой безумной сумме за четыреста квадратов!

Тут Кремнев сказал, что у него есть хороший друг, который тоже занимается алюминием, он приехал в Москву и сейчас ищет себе квартиру в центре города. Я же твердила одно — что не смогу найти сумму для покупки двухсот квадратных метров. Но и на это у Кремнева нашелся ответ.

— Мой друг сейчас ищет себе квартиру, — сказал он. — У вас же, насколько мне известно, есть квартира в центре, на Остоженке. Как мне известно, площадь вашей квартиры сто метров?

— Да, — кивнула я.

— Вот и хорошо. Мой друг ее купит. У него знаете сколько денег? Он и торговаться не будет.

— А как его зовут?

— Андрей. Завтра он приезжает в Москву.

— Но если мы даже и продадим ему квартиру, мне все равно не хватит денег на покупку офиса…

— А он у вас еще и картины купит. Вам сколько не хватает?

— Полутора миллионов.

— Значит, на эту сумму он и купит у вас картины.

Действительно, на следующий день появился Андрей. Парню на вид было около тридцати лет. Он больше смахивал на бандита, а не на алюминиевого магната. Но мне это было все равно — главное, чтобы он заплатил. Помещение ему понравилось. Квартира была недостроена, но был инвестиционный договор, по которому через год квартира должна была быть готова. Осмотрев ее, Андрей сказал, что его все устраивает. И цена, которую назвал ему Кремнев — тридцать пять тысяч долларов за квадратный метр, — его тоже устраивала.

— Получается, всего я вам должен три с половиной миллиона долларов, — в заключение сказал Андрей, — за квартиру площадью сто метров.

— Мы можем предложить тебе картины и скульптуры, — проговорил Кремнев, — у Светы есть свой антикварный магазин.

— Как интересно! — улыбнулся Андрей. — Я охотно посмотрю что-нибудь!

Потом мы поехали в магазин, и Андрей скупил практически всю коллекцию за полтора миллиона долларов. Теперь у меня была нужная сумма целиком. Единственное, что сказал Андрей, — вся сделка будет оплачена по безналичному расчету, обосновав это тем, что он не может возить с собой такую сумму наличными.

— А как же я буду рассчитываться с риелтором? Он же предупредил, чтобы мы платили наличными, — спросила я.

— Не проблема. Я свои деньги переведу на счет своего приятеля Паши, — Андрей похлопал Кремнева по плечу, — а он через своих знакомых банкиров обналичит эту сумму и рассчитается с риелтором. А Паше я доверяю. Вас устраивает такая схема?

— Устраивает…

— Значит, я прямо сейчас даю указания, чтобы моя коммерческая структура перевела на Пашин счет пять миллионов долларов. На этой площади я открою ресторан, — уточнил Андрей. — Из ресторана люди будут заходить в вашу галерею, и наоборот — из галереи в ресторан. Хорошее место для тусовки получается! Я бы даже в ваш бизнес вошел — конечно, если бы вы меня взяли…

Я была на седьмом небе от счастья. Все мои планы воплощались в жизнь. Я продала свою квартиру, весь антиквариат по повышенным ценам, и при этом мне давали деньги на помещение, которое мне очень подходило. Теперь я не буду зависеть от арендной платы! А деньги на картинах я заработаю легко.

На следующий день мне позвонил Кремнев и сообщил, что деньги Андрея поступили на его счет и он готов обналичить их. Можно было проводить сделку. Но при этом он попросил, чтобы первоначально я оформила квартиру на Остоженке на его помощника, Зайцева. Мы поехали в строительную компанию, переписали договор инвестиции. Надо сказать, что этот договор не требовал регистрации — достаточно было просто составить его, где одна сторона продавала, а другая покупала. И покупателем этой квартиры теперь стал Зайцев. Потом Кремнев объяснил мне, что Андрей не хочет «светиться» со своими покупками, именно поэтому квартира оформляется на Зайцева, так как он помощник Кремнева, а Андрей ему доверяет полностью.

Меня все это не волновало. Оформленный договор я взяла с собой. Моим условием было: как только я получаю документы на помещение под галерею, то тут же отдаю инвестиционный договор на имя Зайцева. Это всех устроило.

Теперь необходимо было обналичить необходимую сумму.

На следующий день мне позвонил Клепиков и напомнил, что сегодня истекает срок, когда сделка может быть оформлена. Если же мы промедлим, то он передает это помещение другим покупателям. Я тут же перезвонила Кремневу. Тот сказал, что деньги приготовлены и он даже заказал инкассаторскую машину с охранниками для их перевозки.

Сделка была намечена на полдень следующего дня в офисе Клепикова.

Назавтра, ровно в двенадцать, мы сидели в приемной риелторской фирмы «Атлант» и пили кофе, ожидая приезда инкассаторской машины. Вскоре в помещение вошли два охранника в черной камуфляжной форме с двумя мешками. Клепиков встал и попросил разрешения пересчитать деньги. Мы кивнули. Поскольку я никакого отношения к этим деньгам не имела, то не обращала внимания на эти действия. Охранники внесли два мешка с деньгами в кабинет Клепикова, и тот начал их пересчитывать.

Через пять минут Клепиков вышел к нам и сказал, что все в порядке, деньги он проверил. Меня это сразу насторожило. Ведь за такое короткое время невозможно пересчитать такую крупную сумму, да еще и проверить на подлинность долларовые купюры! Но я не зафиксировала на этом свое внимание.

Клепиков сел и стал подписывать документы. Странности продолжались. Ведь помещение покупалось нами с другом Кремнева на двоих. Но в договоре покупателем была я, продавцом — Клепиков. То есть все помещение общей площадью четыреста метров приобретала именно я. С удивлением взглянув на Кремнева, я спросила:

— Но мое помещение только двести квадратных метров, а остальные двести — вашего знакомого Андрея?

— Ничего-ничего, — успокоил меня Кремнев, — потом мы уже с вами оформим договор. Мы же вам полностью доверяем!

И я подписала документы.

— А теперь — пойдемте пить шампанское! — улыбнулся Кремнев.

Но тут неожиданно в разговор вступил Клепиков.

— Одну минуточку, — сказал он, — Светлана Васильевна, а вам нужно эту сделку регистрировать в Москомимуществе и в Регистрационной палате?

— Конечно, — кивнула я.

— Это уже за отдельную плату…

— И сколько это будет стоить?

— Ну, для вас — десять тысяч долларов. И вся эта сумма уйдет на взятки чиновникам. Зато через месяц вы будете полноправной хозяйкой этого помещения.

Я вопросительно взглянула на Кремнева. Тот пожал плечами:

— Ведь это очень хлопотное дело — бегать по всем инстанциям. А сколько денег они могут с вас содрать… — вслух размышлял Кремнев.

Я тут же согласилась на предложение Клепикова.

— Деньги вам отдать сейчас? — спросила я.

— Желательно…

Я достала из сумки стянутую банковской резинкой пачку долларовых купюр, которую захватила с собой на всякий случай.

— Вот, здесь десять тысяч, — я протянула пачку Клепикову и, повернувшись к Кремневу, добавила: — Теперь я осталась без копейки…

— Ничего, деньги — дело наживное! — бодро ответил Кремнев. — Я приглашаю вас в ресторан за мой счет.

— Да, еще вот что, — снова заговорил Клепиков. — Раз уж вы дали мне деньги, это необходимо оформить.

— Ничего, можно договор не составлять, я вам доверяю, — замахала я руками.

— Нет, это обязательное условие! — настаивал Клепиков. — Мы подпишем с вами договор, где обязательным условием будет конфиденциальность.

— Конфиденциальность? — переспросила я. — Что это значит?

— Это значит, что в течение месяца вы не должны разглашать информацию о приобретенном вами имуществе. Дело в том, что я буду его регистрировать, и чтобы не было никаких препятствий для этого, вы не должны афишировать свою покупку.

Я снова посмотрела на Кремнева.

— Наверное, это правильно, ведь на такое помещение много желающих, — проговорил тот и перевел взгляд на Клепикова.

— Да-да, — тут же согласился с ним Клепиков. — Желающих очень много, поэтому мы и внесем в договор этот пункт.

Что мне оставалось делать?

— Хорошо, я согласна, — сказала я.

Клепиков обратился к своей помощнице и сказал ей, чтобы та распечатала договор о регистрации сделки и включила в него дополнительный пункт о конфиденциальности. Вскоре документ был готов, и я подписала договор. Клепиков взял свой экземпляр.

— Светлана Васильевна, — обратился он ко мне, — я поздравляю вас с заключением выгодной сделки и жду вас ровно через месяц.

— А кто даст мне ключи? — спросила я.

— Конечно я, — ответил он, — через месяц, после регистрации.

Мы попрощались и вышли из офиса.

— Ну вот, Светлана Васильевна, — сказал Кремнев, — большое дело сделано! Надо это отметить. Давайте зайдем в ресторан.

Мы доехали до ближайшего ресторана. Кремнев заказал шампанское, закуски.

— Да, Светлана Васильевна, я совсем забыл вам сказать… Вы же удачно продали Андрею свою квартиру, по повышенной цене, и я бы хотел получить свои комиссионные, — неожиданно сказал он.

— Но я же совсем без денег осталась! Я отдала последние десять тысяч долларов!

— А как же быть? Вы же мне обещали! И потом, я возьму по минимуму… Погодите, у вас же есть новый «Мерседес».

— Не совсем новый…

— Ему всего год, верно? Я согласен взять машину в зачет комиссионных. Вы же не хотите меня «кинуть»? Посудите сами, на сколько вы завысили стоимость своей квартиры. Это ведь гораздо больше, чем стоимость вашей машины.

— Хорошо, — согласилась я. — Как нам быть?

— Очень просто. Давайте заедем в нотариальную контору, тут рядом, и вы на меня перепишете «Мерседес».

Вскоре мы были в нотариальной конторе. После оформления нужных бумаг я вручила Кремневу ключи и техпаспорт от машины.

— «Мерседес» на стоянке, недалеко от моего дома, — пояснила я. — Давайте я нарисую вам, где стоянка находится.

— С вашего позволения, я заберу машину сегодня, — сказал Кремнев.

— Когда хотите, теперь она ваша…

Вечером этого же дня мне снова позвонил Кремнев.

— Светлана Васильевна, «Мерседес» забрал, все в порядке! Да, Андрей приехал, он хочет вас отблагодарить за совершенную сделку.

Я насторожилась, подозревая какой-то подвох.

— А может, не стоит? — попыталась отказаться я.

— Нет, что вы! Он настоятельно просит! Ему нужно с вами поговорить по поводу ресторана. Может быть, он даже даст его вам в первоначальное управление.

Я не верила своим ушам. Неужели человеку может так везти? Прямо манна небесная!

— Хорошо, давайте договоримся о встрече.

— Он просит о встрече завтра вечером.

— Прекрасно, у меня вечер свободен. В каком ресторане?

— Есть очень хороший ресторан в начале Большой Якиманки, напротив «Ударника». Давайте встретимся в восемь часов.

На следующее утро снова раздался звонок Кремнева. Он попросил, чтобы я срочно приехала в свою галерею.

В десять часов я была на месте. Кремнев вошел в галерею немного взбудораженный. В руках он нес большую сумку. Когда он раскрыл ее, я увидела, что в ней лежат три бронзовые статуэтки, которые он недавно приобрел у меня.

— Светлана Васильевна, — начал Кремнев, — я несколько дней назад купил у вас вот это… А моей жене они почему-то не понравились. Я бы хотел получить обратно свои деньги.

— Но вы же знаете, что у меня нет денег, — сказала я, открывая сейф. — Видите, тут последние тридцать тысяч лежат…

— Ничего, давайте тридцать тысяч. Я возьму пока их, а семьдесят отдадите потом. Вот, держите! — и Кремнев вытащил статуэтки из сумки.

Конечно, я понимала, что статуэтки не стоили ста тысяч, но мне не хотелось торговаться. В конце концов, он много сделал для меня, подумала я.

В этот же вечер мы встретились с Андреем. Он много шутил, рассказывал анекдоты. Никакого подвоха не было. В конце вечера он взглянул на мои часы.

— Ой, какие у вас часы красивые! — проговорил он. — Можно поближе посмотреть?

— Конечно, смотрите! Это фирма… — сказала я.

— Очень красивые… Золотые? И стоят, наверное, дорого?

— Да я уже и не помню сколько…

Кремнев с интересом посмотрел на часы и сказал:

— Тысяч пятнадцать-двадцать они стоят…

— Послушайте, Светлана Васильевна, я куплю эти часы за тридцать тысяч долларов, — проговорил Андрей. — И вот этот золотой браслет, который на вас, фирмы Картье, с бриллиантами, я тоже возьму за тридцатку.

Браслет стоил от силы десять тысяч… Я не понимала, почему Андрей так бросается деньгами.

— Итого я беру у вас это за шестьдесят тысяч, — подвел итог Андрей.

Я молча сняла браслет и часы и протянула их Андрею.

— Извините, а коробки от них у вас остались?

— Да, дома лежат.

— Прекрасно. Мы заедем к вам домой и возьмем коробки.

— Андрей, мне хотелось бы получить деньги, — напомнила я.

— Деньги? Конечно, сейчас! — Андрей полез в бумажник и вытащил оттуда кредитную карточку. — Боюсь, такой суммы мне в банкомате не дадут, а я после ограбления в прошлому году крупные суммы с собой не ношу. — Но, увидев мое растерянное лицо, он сказал: — Что делать, придется ехать в гостиницу, заказывать деньги срочным переводом.

— Да не надо ничего заказывать! — неожиданно включился в разговор Кремнев. — Мы сделаем по-другому. Ты ведь мне доверяешь?

— Конечно, как себе!

— Тогда вот что. Светлана Васильевна должна мне семьдесят тысяч за одну сделку. Мы от семидесяти отнимаем шестьдесят, остается десять, и я возвращаю эти деньги Андрею. Светлана Васильевна, вы согласны с моим предложением?

— Я не против, — ответила я.

— Таким образом, Светлана Васильевна, вы должны мне только десять тысяч.

По пути из ресторана мы заехали ко мне домой, я достала футляр от часов с паспортом и описанием и передала их Андрею. Он выглядел очень довольным.

— Очень приятно иметь с вами дело! — сказал он. — Я уезжаю в свой город, вернусь через месяц-полтора, и тогда мы с вами приступим к общему бизнесу. Я сделаю ремонт в помещении под ресторан, и мы можем в холле повесить что-нибудь из ваших картин. Конечно, если вы не против…

Я вернулась домой и легла спать. Но заснуть никак не получалось. За последние несколько дней я провела массу сделок и осталась без копейки, но получила большое помещение…

Весь последующий месяц я думала только о новом помещении, рисовала различные планы, пыталась понять, где у меня будет прилавок, где галерея. Ведь двести метров — достаточно большое помещение. Кроме того, я планировала уговорить Андрея сделать дверь напрямую в ресторан — для особо важных клиентов, если ресторан будет работать на спецобслуживании, клиенты захотят отметить крупную сделку, чтобы люди смогли спокойно перейти в галерею. Мне казалось, что Андрей одобрит эту идею.

Я обзванивала дизайнерские фирмы, вызывала архитекторов и дизайнеров для оформления нового помещения, а сама считала дни до конца месяца…

В это время из Питера приехали мама с моим отчимом. Я рассказала им о совершенной сделке. Родители остались очень довольны. Правда, я не стала посвящать их в детали, в том числе умолчала и про пункт о конфиденциальности.

Наконец месяц прошел. С утра я, посадив в машину родителей, отправилась в офис «Атланта», чтобы получить ключи от офиса. Когда я подъехала к знакомой проходной, то попросила охранника, чтобы он позвонил в «Атлант» и заказал нам пропуск. Охранник внимательно посмотрел на меня и ответил:

— Что-то не припомню такой фирмы…

— Да как же? Они на втором этаже сидят, в четырнадцатом офисе.

— Хорошо, сейчас я проверю. — Охранник открыл какую-то тетрадь и стал просматривать. Через несколько минут он поднял глаза на меня: — Нет, такая фирма у нас не числится.

— Не может быть! Я месяц назад была здесь, и фирма была!

— Я ничем не могу помочь. Давайте я позову старшего, может, он что знает…

Вскоре появился начальник охраны. Он выслушал мой рассказ о том, что месяц назад на втором этаже, в четырнадцатом офисе, была фирма «Атлант», подумал и сказал:

— Хорошо, пойдемте посмотрим.

Мы вошли в здание. Я стремительно вбежала на второй этаж и остановилась у знакомой двери. Но таблички с названием «Атлант» на ней не было… Не было вообще ничего, и дверь была закрыта на замок.

— Откройте, пожалуйста! — стала просить я.

Охранник заколебался, но, увидев мое состояние, проговорил:

— Подождите немного, я возьму ключи.

Через пару минут дверь была открыта, и мы вошли в совершенно пустые комнаты. Шкафы и столы стояли пустые. В мусорных корзинах — ни одного листка бумаги. Никаких признаков жизни!

Начальник охраны сказал, что фирма, которая занимала это помещение, выехала около трех недель назад.

— И куда же они делись? — спросила я.

— Не знаю. Они сняли это помещение на короткое время, потом переехали. У нас так часто бывает…

Я заволновалась. Единственное, что меня успокаивало, — у меня были документы на помещение. Ну, переехали они в другое место, говорила я себе, всякое бывает. Не случайно ведь Клепиков вставил в договор пункт о конфиденциальности — видимо, пообещал кому-то это помещение и, чтобы не ввязываться в разборки, съехал.

Мы сели в машину и двинулись в сторону Кропоткинской посмотреть мой офис. Подъехав к зданию, я увидела, что в помещении горит свет. Странно, подумала я, кто там? Может быть, Клепиков? Я вошла внутрь. Там маляры вовсю красили стены.

— Давайте знакомиться, — сказала я, — я хозяйка этого помещения. А вы тут ремонт делаете?

Маляры удивленно посмотрели на меня и заулыбались:

— Да, как видите.

— А кто вам сказал, что нужно делать ремонт? — продолжала я. — Мне, например, этот цвет не нравится. Вас что, Клепиков нанял? Как мне его найти?

Один из маляров неожиданно полез в карман, достал мобильный телефон, набрал какой-то номер и произнес в трубку:

— Мария Сергеевна, тут женщина пришла… Говорит, что это помещение ее. Вы будете с ней говорить? — Маляр протянул телефон мне.

Я взяла трубку и услышала, что на другом конце какая-то женщина кричит истошным голосом:

— Кто вы такая? Это мое помещение! Что за аферисты ко мне ходят! Второй раз уже говорят, что купили это помещение! Еще один случай — и я заявлю в милицию!

— Погодите, — постаралась успокоить женщину я. — Я купила это помещение у его владельца Клепикова…

— Какой еще Клепиков! Не знаю никакого Клепикова! — продолжала кричать женщина. — Я владелица этого помещения и никому его не продавала!

— Как не продавали? Оно же было в рекламном буклете…

— Да, было. Оно до сих пор продается.

— Но у меня есть договор о его покупке.

— И что, этот договор зарегистрирован в Регистрационной палате? Или в Москомимуществе? — поинтересовалась женщина.

Я замялась. Мне стало не по себе. Почувствовав это, маляр молча взял у меня из руки телефон.

— Если вас обманули, я бы посоветовал вам обратиться в милицию, — мягко сказал он.

Я потеряла дар речи и способность что-либо соображать. Мама схватилась за сердце, отчим подхватил ее, усадил на заляпанную краской скамью и стал шарить в ее сумке в поисках лекарства…

Тут Светлана Васильевна остановилась и снова потянулась к пачке сигарет. В этот момент в дверях кабинета показался Саша. Он вопросительно взглянул на меня.

— Заходи, Саша, — махнул я рукой.

— Светлана Васильевна, — обратился я к ней, — это мой помощник, Саша, частный детектив. Раньше он работал оперативником в МУРе.

— Вот и я первым делом в МУР побежала, — продолжила Цветкова. — Я там стала все подробно рассказывать. А они мне отказали за отсутствием состава преступления. Так что вы можете, господин адвокат, посоветовать? Неужели в этом деле нет состава преступления?

— Конечно есть, — уверенно ответил я. — Вас же обманули.

— Представьте себе, я потеряла квартиру, антикварное имущество на полтора миллиона долларов, машину, часы…

— А когда это произошло?

— Два дня назад.

— И что вы делали?

— Я попыталась возбудить уголовное дело, но мне отказали. Сказали, что даже не собираются искать этого мошенника. Я считаю, что все они заодно — Яхонтов, Кремнев и Клепиков. Да, и этот Андрей тоже с ними.

— Судя по делам о мошенниках, которые я вел в последнее время, могу сказать следующее. Существуют определенные правила игры. Получается так, что пятьдесят процентов своего будущего «навара» они сначала вкладывают в намеченную жертву, входя к ней в доверие.

— У меня так и получилось, — кивнула Светлана Васильевна. — Они накупили картин на два миллиона, а потом меня «кинули».

Саша сразу понял, в чем дело.

— Можно посмотреть на людей, которые это сделали? — спросил он.

Цветкова вопросительно взглянула на меня.

— Конечно можно, — сказал я и протянул Саше листок со сканированными фотографиями Яхонтова, Кремнева и Зайцева. Саша стал внимательно их рассматривать.

— Лица мне незнакомы, — произнес он.

— Они сказали, что из другого города, из Сибири.

— Понятно, — протянул Саша и повернулся ко мне: — Ну что, беремся за это дело?

— Конечно беремся, — ответил я. — Давайте только уточним задачу. Светлана Васильевна, что вы от нас хотите?

— Прежде всего, чтобы вы добились уголовного дела по факту мошенничества против меня, — начала Цветкова.

— Хорошо. Думаю, мы это сделаем.

— Вторым этапом — чтобы разыскали мое имущество и вернули мне.

— Так, по второму пункту посложнее. Дело, конечно, мы возбудим. Но возврат, как вы понимаете, не от нас зависит, а от следователя и оперативной группы, которые будут работать по вашему делу.

— Ясно. Но вы будете оказывать содействие в поиске этих мошенников?

— По мере возможности. — Я посмотрел на Сашу. Тот закивал головой.

— Найдем мы их, конечно, — сказал он. — Не могли они никуда скрыться!

— Кстати, а телефоны Яхонтова, Кремнева, Клепикова и Зайцева у вас есть? — поинтересовался я.

— Конечно есть.

— И, конечно, вся компания исчезла?

— Нет, они в Москве. Сначала я порывалась позвонить им и устроить скандал, но мой отчим посоветовал мне подождать и посоветоваться со специалистами, не поднимая пока шума.

— То есть вы делаете вид, что еще ничего не знаете?

— Да, именно так.

— Ну что же, может быть, это лучшее решение. Вам сейчас нужно срочно делать следующее. Вы же потеряли квартиру?

— Да, и ее реальная цена два миллиона долларов.

— Вам нужно срочно ехать в строительную фирму и писать заявление об аннулировании сделки.

— Я уже пробовала это сделать. Но там попросили, чтобы я предоставила им копию постановления о возбуждении уголовного дела по поводу мошенничества.

— Вы уже были там?

— Да, была. Но разговаривала с каким-то клерком.

— Ясно… Давайте поедем туда вместе. Они где находятся?

— Да тут недалеко, на Остоженке.

— Совсем рядом… Поехали!

Мы сели в машину и направились к офису строительной фирмы. Рабочий день был в разгаре. Мы сразу попросили встретиться с начальником отдела по работе с инвесторами.

Тот внимательно выслушал полный эмоций рассказ Светланы Васильевны о том, как она потеряла квартиру.

— У вас квартира трехкомнатная, на третьем этаже, номер триста двадцать? — неожиданно спросил он.

— Да, — удивленно ответила Цветкова.

— Ваша квартира уже два раза перепродана.

— Как перепродана?! — Цветкова осела на стуле, схватившись за сердце.

— Стакан воды, срочно! — крикнул я.

Саша подлетел к столу, схватил графин с водой, плеснул в стакан и всунул в руку Светлане Васильевне. Она выпила воду залпом.

— Кто? — тихо спросила она.

— Сначала некий Зайцев. Кстати, я сам оформлял ему эту сделку. А продал он квартиру некоему Кочергину Николаю Ивановичу, сказал, что ему не подходит третий этаж — слишком низко. А Кочергин уже переуступил право на квартиру, по-моему, Васильеву.

— А можно узнать, что это за люди? — спросила Цветкова.

— Я думаю, что они никакого отношения к этой компании не имеют, — сказал Саша.

— Так что же теперь мне делать?

— Я не знаю, — начальник отдела развел руками.

— А можно пообщаться с владельцем вашей фирмы?

— Это очень сложно. Он сейчас находится где-то в Куршевеле, отдыхает. И вряд ли его будут беспокоить.

— Хорошо. Кто его замещает?

— В основном все дела он ведет сам.

— А вы можете ему сообщить о моей проблеме? Я бы хотела, чтобы он принял какие-то меры. Ведь квартира еще не сдана в эксплуатацию, и первым инвестором ее являюсь я.

— Давайте уточним — бывшим первым инвестором, — поправил ее начальник отдела.

— Но надо же что-то делать! — не успокаивалась Цветкова.

Мы пробыли в офисе еще минут сорок, но все было безрезультатно. Когда мы вышли на улицу, Светлана Васильевна спросила:

— Что теперь делать?

— Надо добиваться возбуждения уголовного дела, — сказал я, — а после этого — чтобы следствие наложило арест на эту квартиру, через суд, конечно. Может быть, удастся отыграть ее.

— Теперь я понимаю, почему они просили меня подписать договор с пунктом о конфиденциальности! — проговорила Цветкова.

— Да, они все рассчитали правильно. За месяц успели дважды перепродать квартиру. Теперь третий человек, купивший вашу квартиру, является, юридически выражаясь, добросовестным покупателем.

— Что это значит?

— Это человек, который не посвящен ни в какие аферы, а покупает за деньги реальный товар. Он же не знает, что квартира получена мошенническим путем, поэтому закон и относит его к категории добросовестных покупателей.

— И что дальше?

Я не стал разочаровывать ее, что закон направлен против нее.

— Дело, конечно, сложное, — повторил я, — но шансы у нас есть. Самое главное — возбудить дело.

— Хорошо. Давайте действовать!

— Саша, — я протянул листок помощнику, — можешь «пробить» по своим прежним каналам, что это за троица? Может быть, они судимы?

— Конечно, — Саша сунул листок в карман. — Завтра утром, надеюсь, информация будет.

— Давайте подождем до утра, — повернулся я к Цветковой. — Саша получит информацию о наших фигурантах, а после этого поедем возбуждать уголовное дело в Центральный округ, где находится ваша бывшая квартира. Начнем с нее.