Хроника Войн

Валерий Карибьян (2024)

Истории, основанные на реальных событиях и рассказах очевидцев из зоны боевых действий, а также художественные рассказы о войне и мирном времени.

Приключения унитаза

–…Дивлюся у бінокль, мікрохвильовку несе, пес…

— Не двигаться, сказочники. — ДРГ Ломакина обступила четверых потрепанных мобилизантов, укрывшихся в зеленке — хотели устроить засаду, но угодили в нее сами. — Михей, собери оружие.

Противник замер в недоумении. Как не услышали? Как прошляпили? Челюсти отвисли, глаза выпучились, сердце заколотилось, во рту пересохло, руки затряслись.

— Неопытные, — улыбнулся Михей, сгребая автоматы. — Молодняк необстрелянный.

Остальные держали врага на прицеле.

— Всё было не так, товарищи секты свидетелей кражи унитазов имперцами, — заявил Ломакин, хитро прищурившись.

Он сел на пенек, бережно положил автомат на бедра, накрыв его сверху руками и скрестив пальцы, оглянулся, сканируя пространство, словно терминатор, у которого в глазах аналитические циферки скачут, и продолжил:

— То был унитаз, а не микроволновка. А тащил тот позорный ножник Чупа-Чупс — погоняло у него такое, потому что фамилия — Чупа, но не только поэтому. Туповатый малый, хоть и голова у него аномально большая, круглая со всех сторон, как шар, а плечи узкие да туловище тростинкой — натуральный чупа-чупс с ногами. Он тоже, кстати, из деревни какой-то, уже не помню, какой. Где-то в жопе находится, где медведи домой как к себе в берлогу заходят, чаёк с хозяевами попивают, а то и покрепче чего, за жизнь толкуют… Чупа мне даже как-то фотку показывал, на которой он в обнимку с косолапым сидит за накрытым столом во дворе, водку глушат да гитару по очереди терзают. Медведь тот потом в дырку поссать отправился и в нее же провалился, а там и захлебнулся переработанными продуктами человеческой жизнедеятельности. Вчетвером канатами потом доставали — не получилось, пришлось трактор подгонять. На мясо думали пустить, но Мишутка так дерьмом пропитался, что от этой идеи быстро отказались. Такие вот дела. Короче, унитаз этот Чупа еле от пола тогда оторвал, но, главное, без повреждений. Правда, из-за этого от колонны своей чуть не отстал. Но то еще полбеды. Короче, погрузил он его на крайний БЭТР, закрепил кое-как — и попер со своими дальше.

Враг продолжал сидеть безропотно, не шелохнувшись, и в ужасе внимал.

Ломакину жутко хотелось курить, но дымить было нельзя — непростительное палево.

— А позже поступил приказ, и часть людей на одно направление кинули, а часть — на другое. БЭТР с горшком вообще в тыл отправили, на ремонт там или еще чего, этого уж я не знаю. Взволнованный Чупа пообещал механику со своих боевых денег отстегнуть, если тот доставит унитаз в расположение целым и передаст одному знакомому товарищу, который якобы должен был его приберечь по старой дружбе. Один сослуживец Чупы, кстати, пытался выкупить у него унитаз, но наша конфетка ни в какую не соглашался — броня!

Кто-то из бойцов Ломакина поперхнулся и максимально тихо откашлялся в руку. Ломакин сверкнул ему строгим взором, боец собрался и напустил серьезный вид. Ломакин продолжил:

— Чупа в ходе боев попал в жесткий замес, был ранен, потом эвакуирован. Из всей роты только трое в живых осталось, представляете? И так получилось, что доставили его в полевой госпиталь неподалеку от расположения того самого БЭТРА, на котором уехал унитаз. Чупа оклемался, рванулся туда, нашел товарища, смотрящего за его трофеем, и действительно, нужник он его приберег целехоньким. Ну а дальше всеми правдами и неправдами, попутками да маршрутками, поездами всякими, автобусами добрался он таки до своего Кукуева на другом конце Матушки-России с этим повидавшим суровые будни войны горшком и сейчас живет счастливо, в дырку больше не ходит. Вся деревня ходит, а он — нет!

И тут не выдержали все: и Ломакин со своими бойцами, и враг — ржать начали, аж ветки зашевелились. А в ответ прилетело несколько очередей. Покосило кусты, разлетелась листва, щепки в разные стороны, но никого не зацепило. Пришлось самим щемиться да еще пленных спасать. Драпали — и мины в пятках разрывались. Но самое главное, никто даже под пулями угорать не переставал.