Планета будущего. Книга 1. В начале звёздного пути

Валерий Ивашковец (2024)

У паренька из шахтёрского края Эмиля Колосова ещё со школы начала вызревать идея создания около Земли искусственной планеты Атэра! Несмотря на грандиозность замысла, его фантастичность, парню (вместе с его другом) удаётся начать воплощение этой невероятной задумки.Так у автора появился цикл книг жанра научной фантастики под общим названием “Планета будущего”. “В начале звёздного пути” — первая книга, где повествуется как вызревала идея искусственной планеты, кто стал заказчиком грандиозного проекта, как решались основные проблемы, прежде всего технические, однако и принципы будущего общественного устройства в условиях Атэры нашли своё отражение. Какие неожиданные препятствия, даже угрозы, возникали по ходу реализации проекта? Сюжет романа изобилует неожиданными поворотами. Постоянно звучат мотивы любви и присутствует традиционный для автора юмор.

Глава 1

В шахтёрском посёлке пыль была привычным атрибутом не только пейзажа. Она была везде: в воздухе, на листьях, на одежде, на стёклах и, наверное, в душах. Отчего здешний народ отличался суровым нравом, а пыль частенько смывал крепкими “чистящими” средствами. Однако и баня была почитаемым местом. В последнее время даже конкуренция наметилась: саун расплодилось как мышей-полёвок в урожайный год.

Эмиль с дружком Геней возвращался со школы — ребята заканчивали последний класс и готовились к выпускным экзаменам.

Цветущие деревья, которых в посёлке было в достатке (верное средство борьбы с “тяжёлой экологией”) пробивали свои дурманы сквозь серую дымку и наполняли ребят особенным ощущением — предчувствием надвигающихся изменений в устоявшейся жизни.

— Слушай, Миля, давай-ка, вместо субботней бани, махнём на карьер — скупнёмся, позагораем… — скорчил просительную гримасу Геня и замахал портфелями, будто гирями.

Он штатно, вместе со своим, всегда носил и портфель друга.

Геня Никушкин с пятого класса, как только его, ученика отстающего, прикрепили к отличнику Эмилю Колосову, стал его дополнением. На фоне высокого, осанистого Эмиля, невзрачный крепыш-коротышка смотрелся, как ни странно, вполне гармонично. Если Эмиля не покидала маска некоей отрешённой задумчивости, то его дружок постоянно что-нибудь “убойное морозил”. Причём так умело, что получил кличку Никуля, как “изгиб” знаменитой клоуновской фамилии. Очевидно это, и квадратное сложение Гени уравновешивало внешний вид этой парочки.

Карьер — так назвалось озерко, образовавшееся на месте горной выработки — встретил дружков ярким солнцем, умеренно песочным пляжем и немногочисленными отдыхающими. Среди них выделялась девушка с полной, для своих лет, фигурой. Однако эта полнота пока не зашла далеко и только придавала налёт особенной привлекательности: ещё девочка, а выглядит взрослой!

— Привет, Люська! — крикнул издалека Геня-Никуля. — Когда это ты успела сюда улизнуть? В последнее время, куда ни ткнусь, везде твои телеса колышутся! Ты, прям, чуешь, где мы с Милей ищем отдушину в неприкаянной жизни нашей.

— Привет, неприкаянный, — озорно обернулась Люська и выпрямила спину, показательно демонстрируя свои прелести. — Моему чутью до твоего, как отсюда до Луны…

— Лунная ты наша, можно возле тебя прилуниться? — не дожидаясь ответа, Геня подтолкнул к девушке засмущавшегося дружка и шумно уселся на песок. Эмиль с растерянной улыбкой сел чуть поодаль.

Да, Люська была школьной знаменитостью, в плане своей завлекательности. Сохли по ней многие повзрослевшие ребята. И будто ничего в ней не было такого-сякого, но вздёрнутый носик, снисходительная улыбка, волоокие мечтательные очи и налитое тело — тянули парней некими эротичными силами. Ходили слухи, что она “якшалась” с Федькой-забойщиком — двухметровым передовиком поселковой шахты. Другие слухи утверждали, что на неё позарился артист-танцор из столичного ансамбля, приезжавшего как-то на майские праздники повеселить шахтёров. Доходило до серьёзного: одна бабуля видела, как Люська выходила из дома местной повитухи Степаниды, подрабатывающей на абортах!

Самое странное, что Люська абсолютно спокойно воспринимала все эти поползновения и только снисходительно улыбалась. Она стойко “отшивала” любвеобильных поклонников, будто мух надоедливых. Даже подружки, которых у Люськи было немного, не всегда одобряли такой подход к “воздыхателям”. И только один Геня знал, что неравнодушна стойкая красотка к его “задуренному” дружку, Эмилю. И ему льстило, что неприступная девушка где-то рядом, возле него, нескладного…

Настроение у Гени всегда было на уровне: казалось, ничто не могло поколебать его ироничной направленности. Он и двойки получал, кланяясь учителю с лукавой физиономией: мол, благодарю вас… Некоторые воспринимали это как издёвку и отправляли нахала к директору. Там Геня непонимающе разводил руками:

— Семён Семёныч… Вы же сами учили, что наследственность передаётся по наследству. Я же не виноват, что у меня в роду, прадед Петро был скоморохом. Соответственно, у меня и лепится мор… в смысле рожа под смехоту.

Семён Семёныч не любил долгих внушений и, терпеливо выслушав, ученика, невозмутимо постановлял:

— Швабра, ведро, тряпка — знаешь где. Чтобы к третьему уроку пол на первом этаже блестел…

После того как спонтанно образовавшаяся компания искупалась, Люся удобно усевшись на солнышке шутливо обратилась к ребятам:

— Вы бы хоть соком девушку угостили, кавалеры! — повела она плечами полупрезрительно, скрывая искорки в глазах.

Эмиль уже адаптировался, поэтому опередил Геню:

— Что там сок — может, кваска?… Квас очень полезен и хорошо утоляет жажду.

— Миля, — тут же вмешался Геня, — квас не женский напой. От него отрыжка и в желудке нудит. Девушка права — соки улучшают цветность щёк, иногда веселят некоторые музыкальные места и повышает уровень эрогенов.

— Ты хотел сказать — эстрогенов, — поправила грамотея Люся.

— Можно и так. Ладно, я, как самый молодой, сбегаю-ка за напитком…

Пока Геня добывал из своих карманов деньги, усилился ветер и вдруг из-за террикона, поросшего кустами и акациями, вынеслась грязно-лиловая туча! Тут же в вершину террикона, с треском разрывая небо, огненной змеёй устремилась ослепительная молния. После чего громыхнуло так, что земля содрогнулась.

Молодёжь вскочила на ноги, соображая, куда бы спрятаться. А прятаться было негде! Другие отдыхающие тоже всполошились: одни кинулись в реденькие кусты, другие в свои машины, а наши герои — остались на месте.

— В грозу лучше не суетится, — машинально схватил Люську за руку Эмиль. — Прикрой голову моей рубашкой.

И не дожидаясь согласия, накинул на девушку свою безрукавку. Геня же имел своё мнение:

— Не, ребятки! Айдате вон к той горке: там подобие дерева растёт.

Крупные капли и новый громовой залп заглушили слова Эмиля:

— Под дерево уж точно…

Но дружок уже побежал.

А Люська, стараясь унять нарастающую дрожь, уткнулась лицом в Эмиля и захныкала. Эмилю почему-то стало весело, он, обнял девушку, хотел сказать что-то успокаивающее, как рядом рвануло! Взметнувшаяся пыль, вместе с характерным запахом озона, накрыли молодых. Парню показалось, что земля под ногами пошла ходуном. Однако всё быстро улеглось: ветер стал утихать, дождь перешёл в мелкую сыпь. Издалека послышался голос Гени:

— Вы не только рубашкой укрылись, но, похоже, и в рубашке родились! Думал кранты вам… — выдохнул он, подбегая мокрый и бледный.

— А что это было? — отстраняясь, выпрямилась Люська, вытирая влагу с лица.

— Громовержец возле вас вонзил своё копьё! А может повенчать возжелал? — то ли шутил, то ли сокрушался Геня-Никуля. — А ты чё молчишь? Говорил же, к дереву надобно, а так могло и пришибить.

Эмиль же посмотрел в след уплывающим лохмотьям туч, покачал головой и, растягивая слова, медленно произнёс:

— Вот обуздать бы эту стихию…

— Эк, загнул! Чё её обуздывать — прятаться нужно уметь.

— Прятаться?… А что — интересная мысль!

— Ты это о чём?

— Да о женщинах я, о женщинах, — заулыбался Эмиль и вдруг смело взял порозовевшую Люсю под руку. Геня повёл бровями и сделал вид, что не заметил этого нескромного движения.

Переговариваясь, они направились в посёлок…