Враги креста

Валерий Иванович Лапковский, 2014

Пустит ли философ в рай бешенную собаку? Правда ли, что весь фашизм поднялся на ленинских дрожжах? Может ли неопозитивист показать мухе выход из бутылки? Одуряют ли нас липовые топи угасших язычеств? Отвергли ли Крест Христа Московская Патриархия? Ответ на эти и другие вопросы автор дает, опираясь на каноны Вселенских соборов, традиции, русской классической литературы, способность жертвовать собой у больничных сиделок, почитывающих Канта.

В Отчем лоне

Жил был блудник, которому Бог не давал покоя. И как только на протяжении и на закате своего бытия не называл себя этот несчастный: и прелюбодеем в сердце, и содомлянином в мыслях, вором, лжецом, бесстыдником, сребролюбцем! Ей, поверьте, говорил сие истинно, не привирая, не с лукавством.

И мучился, отчетливо понимая: Господь решительно непроницаем, неприступен, запределен. Знания и речи о Нем ‒ чепуха, убожество!

Его внутренние терзания сегодня понятны каждому, кто изнемогает в стремлении хотя бы чуть-чуть постичь сущность Божию.

Разумеем, ‒ рассуждал старец, ‒ Бог есть. Но природа Его и деяния ‒ тайна. Ни имени Создателя, ни естества Его, ни ипостаси, ни вида, ни образа никто из людей и ангелов не познал и не описал. Тварь не может знать Творца так, как Вседержитель ведает Себя Сам. Кто бы изъяснил, как Бог образовал из персти человека, какими руками? Как, не имея уст, вдохнул в меня дыхание, как я стал душою безсмертною, как ум связан с плотию?

Тело привалено громоздким камнем ко гробу моего хрупкого «я», погребенного страстями. Земнородный представляет ад и тамошние муки в соответствии со своими желаниями или фантазиями, однако, какова преисподняя на самом деле ‒ никому не доступно (Эту древнюю сентенцию повторил в конце XIX века русский мыслитель Владимир Соловьёв).

Постоянно изобличая в себе разбойника, скверного, мерзкого, негодяя, считая себя ниже гадов, зверей, хуже бесов, муж преклонных лет взирал на окружающие предметы, точно на прах или дым: все в мире навоз. Может ли быть чистым сердце, оскверняя себя грязными помыслами, становясь подобием зеркала, затемненного пылью?

Читая в Евангелии, что Христос пришел спасти (не в последнюю очередь) блудников и блудниц, он, впрочем, взял в сожительницы не блудницу (на манер библейского пророка Осии), а ежечасную память о смерти. И, боясь согрешить праздным глаголом, проповедуя отречение от любой заботы о тленном, докучал Богу молитвой, отражал нападки нерадивых мечтаний о Зиждителе вселенной.

В «Божественных гимнах», созданных в форме благоговейной беседы души с Богом (пленительный сюжет многих кантат Баха), он поднимал богословско-догматические и нравственно-аскетические темы: о непостижимости Ветхого днями, о Святой Троице, о Божественном свете и его влиянии, о творении мира, о Таинствах Крещения, Причастия, о Страшном суде, воскресении и будущей жизни.

И делал сие настолько глубоко и смело, что Церковь, после его преставления, нарекла ему (наряду с двумя другими богословами ‒ св. ап. и евангелистом Иоанном и отцом Церкви св. Григорием) имя Нового Богослова, и с тех пор ‒ тысячу лет ‒ игумен небольшого монастыря близ Константинополя входит в церковную историю и сознание всех православных, как Симеон Новый Богослов.

Будучи «волом, влекущим Божественный плуг и режущим сладкую борозду слова», он отчеканил формулу, которой достаточно, чтобы навсегда остаться в почтительной памяти взыскующих Бога. Пытаясь высветить рождение Бога Сына от Бога Отца, преподобный вопрошал: «Как это происходит? Как слово от ума. Как отделяется? Как голос от слова. Как Он воплотился? Как слово написанное». (Гимн 59). Не менее прекрасен другой перл: «Слава Христа есть крест!».

Он дерзновенно воскликнул, что бегает за Христом, будто собака за зайцем. Подражая ему ныне, основательные богословы мчат, высунув язык, за Христом, требуя, чтобы Таинство Крещения совершали полным погружением крещаемого в купель. Столь горячим апологетам Симеон Новый Богослов мягко напоминает: Христос «не сказал, что благодать подается только через воду, но, скорее, через Духа и призывание Троицы» (Гимн 3). Сколько ни окунай человека с головой в жидкость, без наития Св. Духа и Пресвятой Троицы крещение не состоится.

Мы страшимся, паникуем, если нам, здесь живущим, пожелают Царства Небесного. Но ведь Царство Небесное, ‒ учит Симеон Новый Богослов, ‒ по благодати внутри нас, это Сам Иисус Христос, Сама Пренепорочная Троица: Отец, Сын и Святой Дух.

Что еще сегодня, в праздник Торжества Православия, в канун дня памяти преподобного, который духом пребывает в Отчем лоне, мы слышим из его уст?

Стань кошкой, стереги мысленную мышь, что противится заповедям и воле Господа. Лучше превратись в волкодава Владыки, дыша яростью на врагов Церкви и собственные грехи. Или расправь крылья хорошей птицей и пари над всеми сетями, под крыльями же разумей святую любовь, без которой никуда не уйдешь (гимн 59).

Аминь.