Забытое сражение Огненной дуги

Валерий Замулин, 2018

Курская битва по праву считается переломным событием Великой Отечественной войны. После сокрушительного поражения вермахта на Огненной дуге инициатива Германии в войне была окончательно потеряна. В предлагаемом издании Валерий Замулин освещает последнее «белое пятно» в истории Курской оборонительной операции Воронежского фронта – бои под Белгородом и на Корочанском направлении, где войскам армейской группы «Кемпф» противостояли прославленная в Сталинграде 7-я гвардейская армия генерала М.С. Шумилова и 69-я армия генерала В.Д. Крюченкина. Впервые в отечественной военно-исторической литературе детально, по дням и часам, описан ход ожесточенных боев южнее Прохоровки, на основе недавно рассекреченных советских и трофейных документов проанализирован процесс срыва операции «Цитадель» на вспомогательном направлении, а также основные причины решающих побед и локальных неудач Красной Армии на юге Курской дуги. Издание четвертое, исправленное и дополненное.

Глава 1

«Мы не предполагали и четвёртой части того, что здесь соорудили русские»

Так, писало об укреплённости рубежа 7 гв. А^[6] генерал-лейтенанта М. С. Шумилова командование 19 тд армейской группы «Кемпф» в своём отчёте по итогам операции «Цитадель». Решение Ставки ВГК^[7] о переходе к преднамеренной обороне и создании глубоко эшелонированных полос полевых укреплений двух фронтов, удерживавших Курский выступ, наряду с формированием крупного стратегического резерва — Степного военного округа (затем фронта), явились важнейшими факторами, которые позволили сорвать последнее стратегическое наступление вермахта на советско-германском фронте. Поэтому первая глава моего исследования будет посвящена месту армии Шумилова в плане Курской оборонительной операции Воронежского фронта, системе обороны, выстроенной её войсками в апреле — июне 1943 г., и процессу восстановления боеспособности соединений после зимней кампании.

Итак, вернёмся к событиям в районе Белгорода во второй половине марта 1943 г. В этот момент войска Воронежского фронта завершали неудачную и очень тяжёлую Харьковскую оборонительную операцию. Приказ 3-й танковой армии генерала П. С. Рыбалко^[8], главной силы, удерживавшей г. Харьков, её штаб довёл в 16.00 15 марта 1943 г., а в ночь на 16 марта 3 ТА начала прорыв к своим. С этого момента ситуация в направлении г. Белгорода резко ухудшилась. 18 марта боевые группы мд СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» и «Дас Рейх» не только фактически с ходу заняли город, но и, выйдя на восточный (левый) берег р. Северский Донец, овладели крупным селом Михайловка и частью села Старый Город^[9], где располагались в том числе и крупные объекты инфраструктуры железнодорожной станции Белгород (депо и т. д.), и создали ещё несколько малых плацдармов. Учитывая, что противник широко использовал бронегруппы (мотопехота на бронетранспортёрах, усиленная танками), опасность того, что он сможет развить дальнейший успех на север или северо-восток, была реальной. Командование фронта, не имея нормальных резервов и снабжения, пыталось выстроить сплошную оборону по реке наспех собранными стрелковыми и кавалерийскими дивизиями, но сил для этого не хватало. По поручению Ставки ВГК локализацией прорыва в полосе Воронежского фронта и созданием обороны, в том числе и непосредственно под Белгородом, занимался начальник Генштаба Маршал Советского Союза А. М. Василевский, который для оперативного решения вопросов создал в г. Курске вспомогательный пункт под руководством начальника оперативного управления генерал-лейтенанта А. И. Антонова. Сюда же, в Курск, по распоряжению И. В. Сталина во второй половине дня 18 марта прибыл и Маршал Советского Союза Г. К. Жуков^[10]. Ситуация сложилась очень тяжёлая, командование фронтов фактически потеряло основные нити управления, войска понесли большие потери и постепенно отходили на север и северо-восток, а выделенные Ставкой резервы ещё находились в пути. Поэтому стояла задача прежде всего удержать тактически выгодные рубежи вдоль рек Пена, Ворскла и Северский Донец, прикрывавшие Курское направление, до подхода уже двигавшихся из Сталинграда 21 и 64 А. Поэтому помимо действовавшего здесь 2-го гв. Тацинского танкового корпуса генерал-майора В. А. Баданова, по железной дороге спешно был переброшен и выгружен в г. Шебекино (35 км юго-восточнее Белгорода) ещё полностью не укомплектованный техникой и личным составом 3-й гв. Котельниковский танковый корпус генерал-майора И. А. Вовченко. Эти подвижные соединения должны были сковать боем бронегруппы корпуса СС и 48 тк и дать время пехоте и кавалеристам закрепиться у рек до подхода 64 и 21 А^[11]. Гвардейцы с этой задачей в основном справились, но г. Белгород^[12] и ряд крупных сёл вдоль р. Ворсклы, таких как Борисовка и Томаровка, удержать не удалось, именно они станут основными базами снабжения и ремонта и одновременно узлами сопротивления войск ГА «Юг» в этом районе весной и летом 1943 г.

Стабилизация советско-германского фронта в юго-западном секторе наступила примерно к 27 марта 1943 г. Противоборствующие стороны исчерпали свой потенциал для активных действий, да и погода в значительной мере способствовала этому. Весна вступила в свои права, полые воды залили все дороги, поля, овраги и балки, в европейской части Советского Союза наступила распутица. Шестью сутками ранее, 21 марта, в небольшом сельском домике в деревне Стрелецкой^[13] в 2 км севернее г. Обоянь (60 км севернее Белгорода), где располагался штаб Воронежского фронта, произошло примечательное событие: вместо убывавшего в Москву бывшего командующего Воронежским фронтом генерал-полковника Ф. И. Голикова с Юго-Западного фронта прибыл и вступил в должность генерал армии Н. Ф. Ватутин. Николай Федорович принял войска, находившиеся в тяжёлом состоянии. В ходе Харьковской наступательной, а затем оборонительной операций соединения Воронежского фронта понесли большие потери и были крайне истощены. Последний месяц им пришлось с кровопролитными боями отходить на восток, оставляя противнику уже освобождённую землю Украины. К концу марта основные силы фронта уже закрепились на новых рубежах, но красноармейцы и командиры группами и поодиночке продолжали выходить из глубины обороны противника даже в середине апреля. Перед центром и на левом крыле фронта (в районе Томаровка — Белгород) действовала вражеская танковая группировка, а сплошной линии обороны здесь пока создать не удалось, так как значительная часть стрелковых дивизий 21 и 64 А, прибывавших из Сталинграда и начавших здесь занимать боевые участки, ещё находилась в пути. Хотя и активность немцев тоже пошла на спад. Наряду с достаточно высокими потерями, их сдерживало и бездорожье. Поэтому перед новым командующим встали сразу три чрезвычайно сложные и важные задачи, требовавшие немедленного решения.

Во-первых, организовать сбор личного состава и вооружения стрелковых дивизий общевойсковых армий (основы фронта), выходивших с территории Харьковской области, и их закрепление на достигнутом рубеже (т. е. минирование танкоопасных направлений и создание системы полевых укреплений).

Во-вторых, определить цели неприятеля на ближайшее время и, учитывая возможности фронта, в кратчайший срок разработать план прочной обороны и незамедлительно приступить к его реализации.

И, в-третьих, разработать комплексную программу мер по восстановлению боеспособности войск за счёт поступлений ресурсов из центра и мобилизации населения с территории, занимаемой фронтом (в основном районов Курской области).

В конце марта 1943 г. передний край войск Воронежского фронта проходил по линии: Снагость, Бляхова, Алексеевка, совхоз им. Молотова, х. Волков, Битица, Ольшанка, Диброва, Глыбня по правому берегу р. Сыроватки до /иск/ Краснополье, /иск/ Ново-Дмитриевка, Высокий, Завертячий, Надежда, Новая жизнь, Трефиловка, Берёзовка, Триречное, Драгунское, Задельное, /иск/ Ближняя Игуменка, Старый Город и далее по левому берегу р. Северский Донец до 1-е Советское, которая имела общую протяжённость 245 км (по начертанию переднего края). Разгранлиния: справа (Центральный фронт, 60 А): Старый Оскол, Дежевка, Верхний Реутец, ст. Локинская, Коренево, Кролевец (всё для Воронежского фронта), слева (Юго-Западный фронт, 57 А): Волоконовка, Волчанск, Харьков. Таким образом, войска Ватутина приняли на себя ответственность за оборону, частично, западной, юго-западной и южной части Курской дуги.

Сразу же после вступления в должность, 27 марта 1943 г., Н. Ф. Ватутин подписал приказ № 0087, согласно которому войска должны незамедлительно приступить к закреплению территории, рекогносцировке местности и возведению системы обороны. В это время первый эшелон фронта составляли 64, 21, 38-я и 40-я армии. В тылу находилась 69 А, которая пока по численности была фактически отдельным стрелковым корпусом, через два месяца её пополнят и развернут за стыком 64 и 21 А. Именно с этого документа и началась выработка плана действий фронта на ближайшую перспективу (1–1,5 месяца). В конце марта, для оценки сложившейся оперативной обстановки и подготовки предложений по ведению весенне-летней кампании, к Н. Ф. Ватутину прибыл начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза А. М. Василевский. В течение нескольких суток он вместе с находившимся здесь заместителем Верховного Главнокомандующего, Маршалом Советского Союза Г. К. Жуковым побывали на передовой, детально обследовали рубеж войск 21 и 64 А и выслушали предложения командования фронтом о первоочередных мерах по укреплению обороны южной части Курской дуги. Мнение и оценки маршалов по ключевым вопросам, сформированные в ходе этих поездок, доклады командования Центрального и Воронежского фронтов, а также донесения фронтовой и стратегической разведки легли в основу принятых на совещании у И. В. Сталина 12 апреля 1943 г. трёх принципиальных решений.

Во-первых, Курский выступ признавался наиболее удобным участком советско-германского фронта и для летнего наступления противника, и для контрнаступления Красной Армии.

Во-вторых, Воронежский и Центральный фронты должны были временно перейти к преднамеренной обороне, т. е. немедленно приступить к планированию Курской оборонительной операции и начать возводить оборонительные полосы с разветвлённой и насыщенной системой инженерных заграждений и укреплений. А там, где из-за погоды это выполнить пока невозможно, оперативно провести минирование танкопроходимых участков и сосредоточить средства ПТО вдоль основных дорог.

Первые три армейские полосы обороны, получившие название главной, второй и тыловой, следовало готовить силами армий первого и второго эшелона с привлечением (для третьей тыловой) гражданского населения. Кроме того, было также запланировано сооружение фронтового оборонительного рубежа и государственного по реке Дон, которые должны были строить инженерные войска фронтов Ватутина и Рокоссовского, Степного военного округа, с участием управлений оборонстроя, выделенных Ставкой ВГК. С учётом результатов предварительного анализа состояния сил противника и вероятного времени перехода его в наступление были установлены сроки завершения фортификационных работ первой очереди — 15 апреля 1943 г. (фактически они велись уже с конца марта). К ним относились постройка основных оборонительных сооружений, обеспечивавших систему огня и расположение боевых порядков войск на занимаемых рубежах (стрелковые окопы, траншеи, миномётные и артплощадки, ДЗОТы и т. д.), а также минирование главных танкоопасных направлений. Кстати, на инженерных заграждениях уже в приказе № 0087 акцентировалось особое внимание, а чуть позже, 9 апреля, в его развитие был подписан ещё один, уже специальный, приказ «О создании оперативных заграждений на территории фронта». В нём предусматривалась «в дополнение к зонам минирования, связанным с оборонительными полосами, подготовка заграждений и разрушений в важных населённых пунктах, на реках и дорогах в промежутках между полосами, имеющих своей целью стеснить оперативный манёвр противника и задержать его продвижение в глубь нашей обороны».

В-третьих, продолжить сосредоточение за фронтами, удерживавшими Курский выступ, стратегических резервов Ставки, объединённых в Резервный фронт^[14], директива о создании которого была подписана 6 апреля 1943 г. Он должен был состоять из шести общевойсковых, одной танковой и одной воздушной армий, а его центром был определён Воронеж. Перед этим стратегическим объединением ставилась задача: в случае прорыва рубежа Воронежского или Центрального фронтов занять оборону по рекам Кшень и Оскол от городов Ливны до Нового Оскола и не допустить распространения противника в глубь страны, как это произошло летом 1942 г.

При планировании Курской оборонительной операции, которая являлась общей для Центрального и Воронежского фронтов, Н. Ф. Ватутину предстояло решить несколько крайне сложных задач. Первая — определить направление главного и вспомогательного ударов противника, вторая — разработать принципиальную схему сосредоточения сил и создания оборонительных рубежей для их блокирования. В последних числах марта 1943 г. он направил командованию армий распоряжение: в течение двух недель представить планы укрепления собственных рубежей на весенне-летний период с оценкой оперативной обстановки и намерений противника сразу после завершения распутицы. Приведу выдержку из плана обороны 69 А. Этот документ интересен тем, что уже 14 апреля его практически без изменений утвердил Военный совет фронта, а значит, высказанные в нём предположения о возможных действиях неприятеля полностью разделял и Н. Ф. Ватутин:

«1. Наиболее вероятной оперативной целью противника в предстоящем весенне-летнем наступлении следует считать окружение и уничтожение Курской группировки с последующим выходом на рубеж р. Дон. Основными направлениями (наступления. — В.З.) противника могут быть:

А. Белгород — Касторное (внешний охватывающий удар), Белгород — Курск (внутренний охватывающий удар);

Б. Орёл — Касторное (внешний охватывающий удар), Орёл — Курск (внутренний охватывающий удар).

2. Наиболее вероятные оперативные направления для наступления Белгородской группировки противника:

а/ Томаровка — Обоянь — Курск,

б/ Белгород — Скородное — Тим или Белгород — Короча — Старый Оскол,

в/ Волчанск — Новый Оскол или Волчанск — Волоконовка.

4. Белгородская группировка противника в основном закончила оперативное развёртывание, и наступление его следует ожидать с улучшением путей по окончанию весенней распутицы, т. е. конец апреля — первая половина мая 1943 г.»^[15].

Следовательно, для советского командования даже армейского звена цели и задачи операции «Цитадель», определённые в оперативном приказе № 6, который Гитлер должен был подписать только 15 апреля 1943 г., были вполне очевидны ещё до его официального утверждения. Вместе с тем штабом 69 А были точно определены как направления основных ударов группы армий «Юг»^[16], противостоявшей Воронежскому фронту, так и время начала её активных действий. Напомню, что в упомянутом приказе Гитлер потребует: с 28 апреля 1943 г. привести все войска, выделенные для операции, в полную боевую готовность и определит самый ранний срок наступления — 3 мая. Я далёк от мысли о том, что советские генералы, и, в частности, лично командующий 69 А генерал-лейтенант В. Д. Крючёнкин, обладали особыми способностями предвидения. Считаю, что для человека, знакомого с основными принципами проведения крупных наступательных операций и возможностями германской армии в это время (хотя бы общих), конфигурация линии фронта в районе Курского выступа и условия местности перед Воронежским фронтом подсказывали оптимальные варианты развития ситуации к моменту завершения распутицы. Вот что трудно было определить с ходу, так это способна ли Германия (в силу экономического потенциала) и готово ли её руководство к проведению крупной стратегической наступательной операции или в Берлине возобладают «оборонительные настроения», и какие силы для этого будут привлечены.

При разработке плана оборонительной операции Н. Ф. Ватутин тоже решил принять за точку отсчёта предположение, что главная цель ГА «Юг» — Курск, а наиболее удобная местность для прорыва бронетехникой полосы его фронта — вдоль дороги Белгород — Обоянь (Обоянское шоссе) и между реками Северский Донец и Разумная. Поэтому высказал предположение, что вероятнее всего противник попытается протаранить танковыми клиньями рубеж 6 гв. А генерал-лейтенанта И. М. Чистякова (главный удар) и 7 гв. А генерал-лейтенанта М. С. Шумилова (вспомогательный, причём в первую очередь с Михайловского плацдарма). Следовательно, общая ширина наиболее вероятных (и практически возможных) участков наступления немцев в полосе Воронежского фронта могла составить примерно 46 % (100 км) его рубежа. Исходя из этого генерал армии предложил следующий вариант распределения войск. Основные усилия он рассчитывал направить на укрепление левого фланга (участка в 164 км), выдвинув сюда три общевойсковые армии, один стрелковый корпус (в два эшелона) и все подвижные и противотанковые резервы фронта. Таким образом, из 35 стрелковых дивизий, находившихся в составе фронта, 22 — предполагалось сосредоточить на вероятном направлении удара ГА «Юг», плюс противотанковый и подвижной (два танковых корпуса) резервы. Этот план поддержали и Г. К. Жуков, и А. М. Василевский.

Отмечу, что хотя в дальнейшем, с учётом меняющейся оперативной обстановки и поступавших разведданных, план обороны фронта претерпевал ряд изменений, разрабатывались несколько его вариантов, тем не менее, Н. Ф. Ватутин не менял своего мнения относительно направления главного удара ГА «Юг» вплоть до начала боёв, и эта оценка явилась своеобразным каркасом для построения принципиальной схемы обороны фронта и распределения его сил перед Курской оборонительной операцией.

Далее следовало решить ещё два важных вопроса. Во-первых, каким образом в первые несколько суток не допустить глубокого вклинения в оборону фронта и удержать ещё свежие немецкие танковые соединения в системе армейских полос? Во-вторых, как снизить их пробивную мощь не только путём физического уничтожения бронетехники, но и заставить командование противника распылять силы по всему фронту, а не концентрировать их на острие главного удара.

По расчётам Н. Ф. Ватутина, противник главный удар (для внутреннего фронта окружения войск в Курской дуге) наиболее вероятно будет наносить от Белгорода на север в направлении Обоянь — Курск или строго на северо-восток между Обоянью и Прохоровкой (в июле 1943 г. эту задачу попытается реализовать 4 ТА), а вспомогательный (для формирования внешнего фронта) примерно из того же района (силами АГ «Кемпф»), но в направлении Корочи, т. е. на северо-восток. Принципиальная схема блокирования главной группировки, предложенная генералом армии, выглядела следующим образом. Противнику, для успешного продвижения передовых соединений вперёд, будет крайне важно, чтобы обе ударные группировки двигались «плечом к плечу», т. е. с одной скоростью. Это позволит экономить их силы, осложнит оборонявшимся манёвр и, тем самым, создаст условия для быстрого преодоления рубежа 6 гв. А (Обоянское направление) и 7 гв. А (Корочанское) и расширения коридора прорыва. К чему в первые дни наступления и будет стремиться враг. Следовательно, главную группировку необходимо как можно дольше удерживать на позициях войск 6 гв. А, развёрнутых на главной армейской полосе, в крайнем случае, второй, выбивая в первую очередь бронетехнику. Для этого планировались следующие мероприятия.

Во-первых, выделить армии Чистякова максимум артиллерии и других средств ПТО усиления, а её полосу превратить в образец современного полевого укрепления с учётом боевого опыта и передовых разработок.

Во-вторых, учитывая, что первый удар врага будет наиболее сильным и существует угроза, что дивизии её первого эшелона не удержат свои позиции, Н. Ф. Ватутин планировал уже на второй, максимум третий день операции выдвинуть на вторую полосу 6 гв. А войска 1 ТА генерал-лейтенанта М. Е. Катукова. Два её танковых и один мехкорпуса должны были усилить оборону в излучине р. Пена и «бронированным щитом» перекрыть основной танкопроходимый «коридор» между поймой рек Пена и Липовый Донец, через который, как предполагалось, немцы двинутся от Белгорода или на север (к Обояни), или на северо-восток (к Прохоровке).

Вместе с тем, командующему 40 А генерал-лейтенанту К. С. Москаленко поручалось разработать несколько контрударов на своём левом фланге в направлении полосы 6 гв. А. Как только противник прорвёт оборону первого эшелона армии Чистякова, соединения Москаленко должны были ударить по левому крылу главной группировки немцев. В основном именно с этой целью командарму планировалось передать значительные силы артиллерии и танков НПП. К началу июля по их численности 40 А будет занимать третье место среди шести армий фронта^[17]. Одновременно с войсками Москаленко нанести контрудар по правому крылу главной группировки (4 ТА) со второго эшелона должна была и 69 А генерал-лейтенанта В. Д. Крючёнкина. Таким образом, по замыслу Н. Ф. Ватутина, в начале операции ударный клин немцев на Обоянском направлении должен был упереться в «бронированный щит» армии Катукова, а его фланги попасть в «контрударные клещи», созданные войсками Москаленко и Крючёнкина. При этом немцы будут вынуждены продолжать тяжёлые бои и с армией Чистякова.

Даже если главным силам ГА «Юг» удастся заметно продвинуться вперёд, например, пробить и второй эшелон 6 гв. А, то они окажутся не в состоянии развить этот успех до оперативного, при условии, что советским войскам удастся заблокировать наступление на Корочанском направлении (от Белгорода на север или северо-восток). На это должны повлиять два основных фактора: потери при прорыве главной полосы армий Чистякова и Шумилова и необходимость выделять существенные силы для прикрытия растягивающихся в ходе движения флангов. Эти неблагоприятные для противника факторы могли помочь удержать советским войскам армейские полосы, но в том случае, если командование неприятеля после прорыва главной полосы не бросит в бой мощные резервы. Н. Ф. Ватутин, а в дальнейшем и Генштаб, такое развитие обстановки допускали, поэтому для решения этой проблемы будут запланированы существенные резервы. Хотя такой вариант был для советской стороны крайне невыгодным. Если наряду с подходом вражеских резервов не будет заблокирована вспомогательная группировка, начнётся распыление оперативных, а возможно, и стратегических резервов. В таком случае оборонительная операция фронта начнёт развиваться по худшему сценарию с тяжёлыми последствиями. Поэтому-то для Н. Ф. Ватутина было крайне важно не допустить объединения в единый кулак обоих ударных группировок и уже с первых дней операции развести их, чтобы заставить командование противника тратить силы на прикрытие не двух флангов (в случае единого боевого клина), а четырёх.

Следовательно, для успешного завершения оборонительной операции удержание в системе армейских полос войск вспомогательной группировки (Корочанское направление) имело не менее важное значение, чем главной. Н. Ф. Ватутин считал, что эту задачу необходимо решать следующим образом. Во-первых, надёжно укрепить рубеж 7 гв. А, чтобы не допустить движение противника через её полосу с той же скоростью, с которой будет прорываться в глубь фронта главная группировка через рубеж 6 гв. А. Во-вторых, создать практически непреодолимое препятствие на стыке 6 гв. и 7 гв. А. Задачу по отражению удара вспомогательной группировке планировалось решить силами 7 гв. А, во взаимодействии с 69 А (или, возможно, с её позиций фронтовыми резервами) следующим образом.

Удар по смежным флангам самый распространённый и наиболее эффективный приём прорыва при наступлении. Н. Ф. Ватутин же решил использовать его в ходе обороны. Он учёл, что в тылу, за передним краем дивизий первой линии армий Чистякова и Шумилова, располагалось заболоченное место — слияние двух рек Северского и Липового Донца. Поэтому именно здесь он определил стык армий, а затем планировал укрепить этот участок значительным количеством огневых средств. Опережая события, отмечу, что к началу Курской битвы в двух фланговых дивизиях 6 гв. и 7 гв. А, удерживавших их стык (375 и 81 гв. сд), будет создана только по артиллерии плотность 19–23 орудия на погонный километр. Столь высокого показателя не будет ни на одном участке фронта. Вместе с тем, между поймами этих рек генерал армии планировал сосредоточить 69 А, для прикрытия всё того же стыка 6 гв. и 7 гв. А. В результате естественное препятствие — междуречье Донца, которое выглядело как клин, направленный остриём к переднему краю, усилиями её войск будет превращено в клинообразный, хорошо укреплённый узел сопротивления, а перед его остриём (в смежных дивизиях 6 гв. и 7 гв. А) — развернётся мощная артиллерийская группировка. Из-за этого, предполагал Н. Ф. Ватутин, в начале операции противник окажется не в состоянии преодолеть рубеж 375 и 81 гв. сд и будет вынужден пытаться обойти его. Следовательно, единый фронт его наступления расколется на два самостоятельных направления. Если же немцы попытаются прорваться в глубь 6 гв. и 7 гв. А, то правый фланг главной и левый — вспомогательных группировок ещё и попадут под огонь и контрудар 69 А из междуречья Донца.

Учитывая, что 7 гв. А должна была выдержать удар вспомогательной группировки, а также то, что перед её рубежом находилось естественное препятствие — река Северский Донец, Н. Ф. Ватутин планировал выделить ей заметно меньше артсредств, чем 6 гв. А, но больше передать танков НПП (по численности почти корпус) и выдвинуть в её полосу свой подвижной и противотанковый резервы. С учётом имевшихся перед Курской битвой данных о численности противника перед Воронежским фронтом, армия Шумилова получила достаточные силы для достижения поставленной перед ней цели. И лишь в ходе операции станет ясно, что эти данные были не совсем точные.

Состав и боевые возможности армии Шумилова рассмотрим ниже. А пока остановлюсь на задачах и состоянии войск 69 А, которой и в плане Ватутина, и в ходе реальных боевых действий по отражению удара АГ «Кемпф», так же как и 7 гв. А, предстоит сыграть очень важную роль. В мае она была выведена на тыловую армейскую полосу, которая проходила через секторы двух армий: 6 гв. А, по линии: Богородецкое, Выползовка, Алексеевка, Нечаевка, и 7 гв. А: Белый Колодезь, Большое-Троицкое, Белянка, Ефремовка. Её рубеж имел общую протяжённость по фронту 120 км и к началу июля состоял из 58 батальонных районов. Местность, которую он пересекал, являлась господствующей относительно той, что лежала перед ней и подходами к тыловой полосе. Значительная её часть была насыщена естественными препятствиями: балками, ручьями (притоками Северского Донца), рощами и лесочками. Наиболее вероятными направлениями прорыва танков противника были следующие: Яковлево — Прохоровка, Петропавловский — Сабынино — Прохоровка, Шляховое — Короча, Репное — Бехтеевка, Репное — Хорошеватое, Вознесеновка — Поповка и Старая Таволжанка — Терезовка.

Ещё в середине апреля Военный совет фронта, рассматривая план обороны армии, поставил перед ней три главные задачи:

Во-первых, отразить возможные атаки противника и удержать свой рубеж.

Во-вторых, при прорыве главной полосы 6 гв. и 7 гв. А на всю глубину или отхода их фланговых соединений на вторые позиции, во взаимодействии с войсками этих армий и фронтовыми резервами уничтожить наступающего противника.

В-третьих, в случае успешного отражения впереди стоящими армиями удара неприятеля быть готовой к наступлению для развития успеха в трёх направлениях:

Томаровка — Грайворон — Ахтырка; Белгород — Харьков; Волчанск — Харьков.

Несмотря на большие усилия, прилагавшиеся командованием фронта и лично Н. Ф. Ватутиным, к 5 июля 1943 г. армия Крючёнкина окажется самым слабым объединением фронта. Её основу составят пять стрелковых дивизий: 107, 111, 183, 270-я и 305-я. К началу боёв в ней будет числиться всего 41 601 человек, или в 1,5 раза меньше, чем в 7 гв. А. Ни одно из пяти её соединений по численности не дотягивало и до 8000. Все дивизии на своих рубежах были растянуты в одну линию, в среднем на одну дивизию приходилось от 22 до 28 км в зависимости от важности направления и местности. К этому следует добавить, что к началу битвы она будет находиться в стадии переформирования, а за сутки до начала немецкого наступления её войска снимутся со своих позиций и двинутся для смены 7 гв. А. Управление одного из двух её корпусов, 48 ск, прибудет в её расположение только в первых числах июля. Комкор генерал-майор З. З. Рогозный примет три свои дивизии (107, 183 и 305 сд) и корпусные части за сутки до начала немецкого наступления. Ещё в более сложном положении окажется командир второго корпуса (49 ск) генерал-майор Г. Н. Терентьев. Он получит лишь две слабо укомплектованные дивизии (111 и 270 сд) без средств усиления, но больше ни армия, ни фронт по объективным причинам выделить будут не в состоянии.

Командарм В. Д. Крючёнкин на усиление не получил ни танковых, ни гаубичных артчастей, не было у него и реактивной артиллерии, а из средств ПТО — лишь один иптап и три отдельных батальона ПТР. Причина этого в том, что Н. Ф. Ватутин мог использовать лишь те возможности, которые ему предоставила Ставка. В это время шло формирование стратегического резерва Ставки — Степного военного округа, который планировался как главный инструмент для рывка на Украину в летней кампании. Поэтому именно туда направлялись существенные силы и значительные ресурсы. Кроме того, в Москве в это время возобладало мнение, что главная группировка немцев располагалась в Орловской дуге, т. е. перед Центральным фронтом. Опасаясь удара на Тулу и далее на Москву, И. В. Сталин распорядился: если до середины июля противник в наступление не перейдёт, первым должен нанести удар Центральный фронт во взаимодействии с Брянским и частью сил Западного. Для этого он получил значительно большие силы артиллерии (более чем на 2000 стволов), чем Воронежский фронт — 4-й арткорпус прорыва РГК. Он-то и сыграет ключевую роль в ходе отражения наступления немцев в рамках «Цитадели».

Н. Ф. Ватутин предполагал такое развитие ситуации, поэтому ещё в конце апреля решил подстраховаться и приказал генерал-лейтенанту С. Г. Горячеву, командиру 35 гв. ск (который был только сформирован и введён в резерв фронта), наладить тесное взаимодействие со штабом армии Крючёнкина, чтобы его войска в любой момент могли быть включены в её состав. Рубеж корпуса находился на расстоянии 15–25 км за полосой 69 А и как бы составлял её вторую оборонительную полосу. Он имел три стрелковые дивизии (92 гв., 93 гв., 94 гв. сд), которые были сформированы в апреле 1943 г. на базе отдельных стрелковых бригад и в боях не участвовали, но имели высокую степень укомплектованности. К началу июля среди дивизий фронта они были наиболее многочисленными, одна — в среднем 9462 человека. Вместе с тем, уже в ходе операции 69 А, при необходимости, предполагалось выделить дополнительные силы.

Таким образом, Н. Ф. Ватутин сделал всё от него зависящее для усиления армии Крючёнкина и надеялся, что, приняв на себя первый удар неприятеля, 6 гв. и 7 гв. А во взаимодействии с 1 ТА нанесут ему серьёзные потери, а её войска уже столкнутся с измотанными вражескими соединениями. Поэтому будут вполне способны выполнить возложенные на них задачи: стать прочным заслоном на стыке 6 гв. и 7 гв. А и фланговым тараном в случае прорыва противником их рубежей. К сожалению, эта часть его плана оказалась наиболее слабо проработанной. Надежды на стойкость войск В. Д. Крючёнкина и С. Г. Горячева не оправдались, а командный состав их дивизий, назначенный на свои должности в большинстве своём весной 1943 г. (в том числе старшие офицеры управлений и полков), оказался не в состоянии не только выполнить поставленные перед ним боевые задачи, но, в ряде случаев, даже исполнять элементарные обязанности.

В момент захвата эсэсовцами Белгорода, 18 марта 1943 г., по восточному берегу Донца оборону занимали следующие силы 69 А: на участке Михайловка — Крутой Лог — 2 гв. мсбр 2 гв. Ттк, 160 сд, 183 сд, далее до г. Шебекино 6 гв. кавкорпус^[18] (в основном 8-я кавдивизия). Кроме того, здесь уже находились и передовые части 64 А (в первом эшелоне), но, судя по известным сегодня архивным источникам, командование армии официально приняло для обороны этот рубеж только 24 марта 1943 г. Согласно частному приказу М. С. Шумилова^[19]

№ 0233^[20] командиром боевого участка: Михайловка — Крутой Лог был назначен генерал-майор А. С. Костицин^[21]. Помимо перечисленных соединений ему в подчинение передавалась и подходившая в этот район 213 сд. Она была первой дивизией 64 А, не только прибывшей под Белгород, но и принявшей здесь боевой участок, а с 19 марта в районе г. Шебекино и с. Мясоедово начала сосредотачиваться вторая дивизия армии Шумилова — 73-я гвардейская. Полностью же боевые соединения 64 А заняли полосу: Старый Город — Безлюдовка — Волчанск лишь в первой половине апреля.

Когда армия Шумилова начала прибывать из Сталинграда на Воронежский фронт, почти все её дивизии были уже гвардейскими. 1 марта 1943 г. приказом НКО СССР входившие в её состав 29, 38, 422 и 204 сд за стойкость и мужество в боях на Волге были преобразованы в 72 гв., 73 гв., 78 гв. и 81 гв. сд. 15 гв. и 36 гв. сд получили это высокое звание ещё в 1942 г. Обычной являлась лишь 213 сд, а 73 гв. сд была отмечена по-особому. Удовлетворив ходатайство Военного совета Донского фронта и местных органов власти Сталинградской области, Москва присвоила ей почётное наименование «Сталинградская», кроме того, один из её стрелковых полков (209) стал именоваться «Абгонеровский», второй (211) — «Басаргинский», третий (214) — «Воропоновский», а артиллерийский (153) — «Уразовский». Сама же армия стала гвардейской 17 апреля 1943 г., получив номер 7. С этого момента начался процесс переформирования как самого объединения, так и входивших в его состав соединений, т. е. из семи дивизий шесть предстояло укомплектовать по гвардейскому штату. Кроме того, Воронежский фронт, как и вся действующая армия, начал возвращаться на упразднённую ранее систему управления войск, отличительной особенностью которой было корпусное звено. К середине мая, когда основная фаза переформирования завершилась, 7 гв. А состояла из следующих соединений:

24 гв. ск под командованием генерал-майора Н. В. Васильева объединял:

15 гв. сд генерал-майора Е. И. Василенко,

36 гв. сд генерал-майора М. И. Денисенко,

72 гв. сд генерал-майора А. И. Лосева,

25 гв. ск генерал-майора Г. Б. Сафиулина:

73 гв. сд полковника С. А. Козака,

78 гв. сд полковника А. В. Скворцова,

81 гв. сд генерал-майора И. К. Морозова,

Резерв командарма:

213 сд полковника И. Е. Буслаева.

К тому времени были окончательно определены и границы армий первого эшелона. Левый фланг 7 гв. А являлся стыком Воронежского и Юго-Западного фронтов. Разграничительная линия между 24 гв. ск и 19 сд 57 А проходила по линии: Волоконовка (7 гв. А) — Волчанск (57 А) — Харьков (57 А), а граница правофлангового 25 гв. ск со своим правым соседом — 375 сд 6 гв. А: Ушаково (7 гв. А) — Чёрная Поляна (6 гв. А). Разгранлиния самих корпусов (правый фланг 24 гв. ск и левый — 25 гв. ск) проходила через: Репное, Пенцево, Нижний Ольшанец, Бродок.

С начала 1943 г. в состав гвардейской армии, помимо двух стрелковых, должен был входить (или оперативно придаваться) отдельный танковый корпус, но 7 гв. А его не получила. Это было связано с двумя обстоятельствами. Во-первых, в это время основные ресурсы Ставка направляла на подготовку стратегических резервов, а пополнение армий, которые переформировывались непосредственно на фронтах, шло во вторую очередь. Из-за этого, например, до начала боёв не была доукомплектована и 1 ТА, вошедшая в состав Воронежского фронта 28 апреля. Хотя прислать мотострелковую бригаду, иптап и ещё ряд частей непосредственно для её 31 тк обещал лично И. В. Сталин. Во-вторых, местность в полосе 7 гв. А была пересечённой и для использования в обороне крупных танковых соединений малопригодная. Поэтому к концу мая Н. Ф. Ватутин передаст М. С. Шумилову две танковые бригады НПП, три танковых полка НПП и два самоходных артполка, в том числе один тяжёлый. В этих частях и соединениях по списку будет числиться 257 танков и САУ, т. е. больше, чем имел не только обычный танковый, но даже механизированный корпус РККА. Боевой и численный состав БТ и МВ 7 гв. А на 1 июля 1943 г. указан в таблице № 1. При правильном применении (что, к сожалению, встречалось редко) этой бронетехники было достаточно, чтобы в сочетании с подвижным противотанковым резервом командарма и комкоров успешно вести активную оборону. Но, учитывая, что командование ГА «Юг» планировало осуществить прорыв рубежа армии танковыми дивизиями и, для советской стороны это не было секретом, 7 гв. А нуждалась в крупном подвижном соединении, которое командарм мог бы использовать для нанесения сильных фланговых контрударов по неприятелю в случае его глубокого вклинения. Н. Ф. Ватутин знал об этой проблеме и в ходе подготовки к Курской битве запланировал манёвр (при обострении обстановки) 2 гв. Ттк из района г. Корочи, где он находился, в полосу 7 гв. А. Несколько опережая события, отмечу, что уже в первые дни боёв эти расчёты не оправдаются, т. к. из-за сильного давления на рубеж 6 гв. А уже 5 июля 1943 г. Н. Ф. Ватутин будет вынужден рокировать этот корпус на Обоянское направление.

Кроме того, в составе бронетанковых войск армии Шумилова уже весной числились два отдельных дивизиона бронепоездов, 34-й и 38-й^[22], но к началу 1943 г. этот тип вооружения устарел. Поэтому, как правило, их использовали для поддержки пехоты на участках, где противник не применял массированно бронетехнику, а также для охраны и прикрытия с воздуха железнодорожных станций и узлов. Но и здесь они несли большие потери. Так, например, в период подготовки к Курской битве оба дивизиона 7 гв. А от ударов с воздуха лишились 50 % своей боеспособности. 23 мая 1943 г. на ст. Великий Бурлук вражеская авиация уничтожила сначала бронепаровоз 754 бп «Имени газеты «Правда» 38 одбп, а затем его бронеплощадку и площадку ПВО. В ходе отражения налетов 24 человека погибли, получили ранение и контузию. Бронепоезд был отправлен на ремонт в Купянск. А 29 мая 1943 г. 30 немецких самолетов атаковали 712 бп «Красноуфимский железнодорожник» 34 одбп и уничтожили две его бронеплощадки, при налете погибли и получили ранение 21 человек. Из-за этого 16 июля он убыл в Тамбов для восстановления и вернулся в строй лишь в сентябре 1943 г. В период отражения наступления АГ «Кемпф» оба дивизиона будут находиться в тылу 7 гв. А (34 одбп (бп № 667 «Смерть фашизму»)), — в районе Белый Колодезь (резерв командира 24 гв. ск), 38 одбп (бп № 730 «Имени газеты «Красная звезда»)^[23] — на ст. Приколотное (в резерв командарма) и непосредственно в боях участия не примут.

Из артиллерии в качестве средства усиления армия получила: три полка 152-мм пушек-гаубиц (109 гв., 161 гв., 265 гв. пап), четыре отдельных истребительно-противотанковых полка (114 гв., 115 гв., 1669 и 1670 иптап), 30 оиптабр, пять батальонов ПТР, а также 290 мп, 97 гв. и 315 гв. мп РС. Боевой и численный состав 7 гв. А на 5 июля 1943 г. указан в таблице № 2.

В предстоящей оборонительной операции основные силы зенитной артиллерии командование Воронежского фронта решило сосредоточить в трёх объединениях первого эшелона: 40, 6 гв. и 7 гв. А. Перед зенитчиками стояла задача: в первую очередь прикрыть от ударов с воздуха боевые порядки войск, а затем основные базы снабжения и склады. Каждая армия получила по одной зенитно-артиллерийской дивизии^[24]. Для борьбы с вражеской авиацией на остальных армейских участках, дополнительно к средствам ПВО частей и соединений, армиям были выделены по два зенитно-артиллерийские полка. 7 гв. А получила 5 зенад (четырёхполкового состава), 62 гв. и 258 гв. зенап. На 5 июля 1943 г. в общей сложности в их составе числилось 77 37-мм пушек, 16 85-мм орудий, 81 зенитный пулемёт. Пять из этих полков командарм выдвинул непосредственно в боевые порядки, а одним — организовал ПВО армейской станции снабжения Волоконовка^[25].

К 22 апреля по всей Курской дуге укрепление передовой, нарезка (и перенарезка) боевых участков и установка разгранлиний для войск, которые сюда подошли в конце марта — начале апреля, в основном завершилось. И началась детальная работа по рекогносцировке, разметке рубежей обороны, определению мест огневых точек, в том числе и во втором эшелоне. Главная полоса Центрального и Воронежского фронтов, её ещё называли первой армейской, представляла собой дугу протяжённостью примерно 550 км, основанием которой была железнодорожная магистраль Белгород — Орёл. Её передний край проходил в основном по скатам высот, обращённых к противнику, и часть по обратным скатам. За исключением р. Северский Донец (левое крыло Воронежского фронта), крупных естественных препятствий на ней не было. К этому времени на полосе всего было развёрнуто 37 стрелковых дивизий из 9 общевойсковых армий (в том числе четыре дивизии 7 гв. А), которые получили приказ оборудовать в общей сложности более 350 батальонных районов обороны. Участки дивизий имели протяжённость в среднем около 14 км, а на наиболее опасных направлениях значительно меньше.

Вторая армейская полоса располагалась от главной на расстоянии 10–15 км и имела протяжённость 450 км. Как правило, её занимали войска армий первого эшелона, но не только стрелковые соединения (так, в 38 А Воронежского фронта — одна тбр и одна иптабр), и при этом они почти везде имели более протяжённые участки обороны. Например, на Центральном фронте в 70 и 13 А на главной и второй полосе располагались соответственно 4 и 4 сд, 4 и 3 сд, а на Воронежском — в 6 гв. и 7 гв. А — 4 и 3, в 40 А — 3 и 2 сд.

Оборонительные полосы войск первого эшелона обоих фронтов следовало возводить, руководствуясь «Инструкцией по рекогносцировке и полевому оборонительному строительству», утверждённой Генеральным штабом РККА 27 апреля 1943 г., в которой был аккумулирован боевой опыт прежних лет. Согласно этому документу, армии предстояло создать три полосы обороны: главную, вторую и тыловую армейскую. Причём наиболее укреплённые и совершенные в инженерном отношении должны были стать первые две, которые составляли тактическую зону, удерживались дивизиями первого и второго эшелонов стрелковых корпусов. Кроме того, командармы получали ещё по одной стрелковой дивизии — общевойсковой резерв, которые тоже должны были готовить свой оборонительный рубеж, включавшийся в общую систему обороны армии. Принципиальным отличием новой системы полевой обороны, которую планировалось реализовать на Курской дуге, от тех, что готовились ранее, было:

во-первых, значительно увеличилась глубина каждой из полос, а следовательно, расширялась и тактическая зона армии;

во-вторых, совершенствовалась их структура — увеличилось число позиций в полосе;

в-третьих, менялся характер инженерного укрепления полосы, появились сплошные линии траншей, заграждения стали разнообразнее и совершеннее;

в-четвертых, повышалась требовательность к обязательной увязке всех её элементов в единую сбалансированную систему.

Главная отличительная особенность боевого участка 7 гв. А заключалась в том, что, как уже упоминалось, передний край главной полосы проходил по левому (восточному) берегу реки Северский Донец. Лишь в одном месте — в деревне Михайловка (пригород г. Белгорода) неприятелю удалось удержать небольшой плацдарм, созданный в конце марта 1943 г. боевой группой мд СС «Дас Рейх». Это являлось существенным преимуществом войск Шумилова. «Выйдя на рубеж р. Северский Донец… — вспоминал начальник инженерных войск армии генерал В. Пляскин, — соединения 64 А вынуждены были, прежде всего, ликвидировать захваченные и удерживаемые противником небольшие плацдармы непосредственно у Белгорода (Михайловский плацдарм), а также против деревень Пушкарного, Дальних Песок, Соломино, Карнауховки, Безлюдовка и Маслова Пристань. Благодаря героизму частей гвардейских дивизий все плацдармы, за исключением Михайловского, были ликвидированы. В этих боях большую роль сыграли подразделения инженерных войск. Стояла сырая пасмурная погода с сильными ночными заморозками. Измотанный в предыдущих боях противник не успел прочно закрепиться на захваченных им плацдармах. Этим и решили воспользоваться наши сапёры. Группа сапёров 329-го инженерно-сапёрного батальона под командованием лейтенанта Васильева, используя ночную темноту и ослабленную бдительность немецких часовых, 26 марта незаметно пробралась под мост у деревни Карнауховки, подвязала заряды и взорвала его. Одновременно с внезапным взрывом моста наша пехота атаковала ошеломленного противника. Часть немцев была уничтожена, остальная панически бежала на западный берег. В ночь на 28 марта с таким же успехом были уничтожены два моста в районе Дорогобужено. Эту операцию провела группа сапёров во главе с лейтенантами Березовским и Кадыровым. В особо трудных условиях была решена задача по уничтожению захваченных противником мостов в районе Соломино и Пушкарного. Сапёры под командованием известного в армии минёра и разведчика лейтенанта Головкина сумели незаметно пробраться через вражеское охранение и взорвать мост буквально под носом у противника, не понеся потерь»^[26].

Опережая события, замечу: река стала одной из важных причин того, что в первые дни наступления АГ «Кемпф» армия смогла удержать свои позиции, нанести противнику значительный урон, и тем самым сорвать план командования ГА «Юг» относительно прикрытия войсками армейской группы правого фланга 4 ТА. В остальных армиях первого эшелона Воронежского фронта расстояние между первыми советскими и немецкими траншеями было примерно 800—1500 м.

В Красной Армии началом организации обороны воинского формирования считался момент, когда его командир получал приказ на переход к обороне. Под организацией понималась система мер, которая включала в себя: уяснение приказа вышестоящего командования, принятие командиром решения на оборону, постановка задач своим соединениям и частям, а также силам, приданным на усиление, организация управления и налаживание взаимодействия, инженерное оборудование занимаемой войсками территории, выстраивание системы огня, а также политико-воспитательная работа среди личного состава. Параллельно вырабатывался комплекс мер по контролю за выполнением решений командира (приказов, распоряжений) и помощи подчинённым в его реализации. Система контроля являлась неотъемлемой и важной частью понятия «организация обороны».

Первым шагом командира после завершения боя (боёв) должны были стать меры по закреплению захваченной территории и постановка ближайших задач войскам. И лишь затем, после получения и уяснения приказа на оборону, он приступал к его реализации. В марте армия Шумилова пришла не на пустое место. К моменту принятия участков обороны её дивизиями от находившихся здесь войск 69 А первичные мероприятия по закреплению местности уже были проведены. Это касалось обороны непосредственно вдоль поймы р. Северский Донец. Хотя к началу апреля окопная сеть, стрелковые ячейки и землянки здесь частично уже были готовы даже во втором эшелоне. В частности, этим активно, хотя и недолго, занималась 183 сд 69 А (у Соломино и Дорогобужено), до того как сдала свой участок 213 сд. Тем не менее, в разных местах качество этой работы оказалось разным. Поэтому примерно до 15–20 апреля все усилия командования армии были направлены на укрепления первой и в тот момент единственной полосы обороны, а также на создание минимальной транспортной инфраструктуры. Инженерное оборудование местности батальонами первой линии не только под Белгородом, но и по всей Курской дуге велось в крайне сложных условиях. Враг (в первую очередь его артиллерия) всегда использовал любую возможность, чтобы препятствовать этой работе.

Следует также отметить, что одной из особенностей оперативной обстановки, складывавшейся в полосе 7 гв. А вплоть до 20-х чисел апреля, являлась неопределённость положения на её правом фланге. Руководство фронтом настойчиво требовало выбить немцев из Михайловки и тем самым лишить их важного плацдарма. Для выполнения этой задачи было предпринято несколько безуспешных попыток штурма села. Последняя была проведена 16 апреля 1943 г. силами двух полков 73 гв. сд и тоже оказалась неудачной^[27], противнику удалось удержать его в своих руках. Поэтому лишь со второй половины апреля в этом районе было развёрнуто строительство системы обороны по тем же планам, что и во всей армии.

Ключевым моментом при организации системы обороны являлось принятие решения собственно командующим армией. Его основной замысел действия, определявший:

— последовательность нанесения удара по противнику имевшимися огневыми средствами на направлениях, где враг вероятнее всего может перейти в наступление;

— районы (участки) местности, которые напрямую влияли на устойчивость всей системы обороны;

— построение рубежа обороны с учётом рельефа местности;

— характер манёвра силами.

Согласно принятому в 1942 г. новому боевому уставу пехоты (БУП-1942), устойчивость обороны и длительность сопротивления войск на определённых позициях прежде всего зависела от того, насколько надёжно укреплены наиболее важные (проходимые) участки местности, населённые пункты на них и даже отдельные строения или сооружения (дома, ангары, ж. д. разъезды и т. д.). В документе отмечалось, что лишь создав в них сильные опорные пункты и узлы сопротивления, усиленные минными полями, можно рассчитывать на успех. Контроль над этими участками позволял перекрыть путь противнику в глубь позиций частей или соединения, а в случае вклинения лишить его возможности манёвра и одновременно помочь командованию оборонявшихся войск опираться на них, огнём и контратаками (или контрударами) восстановить утраченное положение. А при отсутствии сил для активных действий — блокировать дальнейшее распространение врага в глубь боевого порядка. Для укрепления участков, определённых как ключевые, следовало выделить основные силы личного состава, огневых и инженерных средств. Определением значимости этих районов и участков должны были заниматься лично командиры полков, дивизий, корпусов и даже командармы. Лишь после тщательного изучения местности по карте, проведения командирской рекогносцировки участка и утверждения принятых решений вышестоящим командованием допускалось развёртывание масштабных фортификационных работ. Подобный подход помогал свести к минимуму возможность ошибки и более рационально расходовать силы частей и подразделений при проведении тяжёлых земельных работ. Хотя, конечно, на практике в войсках нередко встречались отклонения от этой схемы, что приводило к просчётам в определении мест для «посадки» долговременных огневых точек и в системе огня.

Поэтому и в 7 гв. А основное строительство на оборонительном рубеже началось именно с тщательного изучения местности и постановки задач. Сразу после принятия Москвой принципиального решения о временном переходе к преднамеренной обороне по всей Курской дуге, Военный совет Воронежского фронта поставил перед её командованием главную задачу: при нанесении противником удара измотать его силы на подготовленных позициях и не допустить прорыва через обе армейские полосы, в первую очередь на флангах. Учитывая, что Н. Ф. Ватутин рассматривал вариант удара немцев из района Белгорода в направлении г. Корочи (и далее на с. Скородное) как очень вероятный, но лишь вспомогательный, основными средствами усиления, которые он передаст М. С. Шумилову, станут инженерные части, артиллерия и танки НПП. Поэтому главным инструментом армии для решения определённой задачи должна была стать хорошо оборудованная и разветвлённая полевая оборона.

4 апреля 1943 г. Военный совет 7 гв. А направляет в корпуса приказ № 00147, в котором излагались основные принципы построения прочной обороны и комплекс мер по развёртыванию фортификационных работ. В документе требовалось: командирам дивизий до 7 апреля провести с командным составом частей детальную рекогносцировку местности, проверить правильность нарезки участков каждого стрелкового полка, дать оценку решениям их командования по организации системы огня и прикрытию стыков.

Согласно плану обороны фронта, на 7 гв. А возлагалась обязанность подготовить только две армейские полосы — главную и вторую, а тыловую — должна была возводить 69 А, для которой она становилась главной полосой. Причём обе полосы войска Шумилова должны были занять полностью.

Основным элементом всех трёх полос (две 7 гв. А и одна 69 А) на Корочанском направлении, как и в других армиях, должны были стать батальонные районы обороны (БРО), противотанковые опорные пункты (ПТОП) и районы (ПТОР), а также сложная система инженерных заграждений. Опираясь на требования и рекомендации командования и управлений штаба фронта, штаб 7 гв. А разработал две типовые схемы обороны — отдельно для дивизий первого и второго эшелона. Они были очень похожи и корректировались в зависимости от местности, на которой развернулось то или иное соединение. Основными особенностями системы главной полосы явилось:

— Эшелонирование частей стрелковых дивизий (чего не было даже в 6 гв. А), т. е. в дивизиях стрелковые полки располагались в две линии: в первой — два полка, во второй, за их стыком — третий. Такое же боевое построение имели и батальоны. Это решение существенно укрепило оборону, придав ей большую устойчивость и эластичность.

— Большее укрепление переднего края главной полосы (относительно второй полосы) инженерными заграждениями (минные поля, рвы, рогатки и т. п.).

— Наличие в каждой дивизии на своём боевом участке не менее двух (как правило, трёх) позиций по две траншеи (в каждой) и минирование всех танкопроходимых направлений в глубине главной полосы.

— Обязательное усиление полков первой линии общевойсковыми и противотанковыми резервами (а на особо ответственных направлениях и даже их батальонов) за счёт переданных из армий этим дивизиям в оперативное подчинение штрафных рот (в 7 гв. А их было пять), батальонов ПТР, артиллерийских, миномётных и даже танковых частей НПП. Фортификационное укрепление участков во всех соединениях было практически одинаковым, поэтому передача таких частей и подразделений из резерва командарма являлась главным и, по сути, единственным рычагом (если не считать планирование действий подвижного резерва и резервов ПТО армии), с помощью которого он мог реально усиливать опасные участки. Наиболее наглядно это проявилось при подготовке рубежей дивизий, удерживавших фланги армии.

Дивизии второго эшелона (к началу боёв это 15 гв., 73 гв. и 213 сд) считались резервными (командарма и комкоров), их главная задача состояла в подготовке контрударов в заранее определённых направлениях. Тем не менее, они тоже готовили свои позиции на второй полосе. Разница была лишь в том, что их полки не эшелонировались, а располагались в одну линию, и перед передним краем местность не была так плотно заминирована.

На 1 июля 1943 г. общая протяжённость главной полосы составила 53 км, или 21,6 % от протяжённости всего рубежа Воронежского фронта по начертанию переднего края (245 км) и её занимали:

81 гв. сд: (правофланговая армии) заняла полосу: роща в 1 км восточнее Чёрной Поляны — Старый Город — исправительно-трудовая колония (ИТК) — Ястребово — Андреевские (8 км);

78 гв. сд: /иск/ ИТК — Дорогобужено — Нижний Ольшанец — Крутой Лог, Генераловка, (протяжённость переднего края 10 км).

72 гв. сд: /иск/ Нижний Ольшанец — Маслова Пристань — /иск/ отм. 104.2 — западня опушка урочища (ур.) Дача Шебекинская (15 км);

36 гв. сд (левофланговая): отм. 104.2 — Гатище № 1 и № 2 — /иск/ 1-е Советское — западная часть Волчанска — Титовка (20 км).

Вторая полоса армии имела протяжённость 46 км, или 21,3 % от протяжённости всей второй полосы фронта (216 км). Её заняли три стрелковые дивизии: две — резерв корпусов и одна — резерв командарма:

73 гв. сд: /иск/ Шеино — Мясоедово — клх. «Соловьёв» — ур. Коренская Дача — /иск/ Никольское (резерв 25 гв. ск);

213 сд: Гремячий /Гремячее/ — свх. «Поляна» — Шебекино — Нежиголь — Чураево (резерв 24 гв. ск);

15 гв. сд: свх. «Шебекинский» — свх. «Плебенёвка»(?) — Герлеговка — Заводы 2-е, Волчанские Хутора — отм. 156.2 (23,5 км) (резерв М. С. Шумилова).

Усиленного боевого охранения в форме передовых отрядов, как это было в 6 гв. А, соединения первой линии 7 гв. А не выставляли, для этого не было условий, не организовывались и усиленные посты боевого охранения. Для охранения переднего края и минных полей в ночное время от каждой передовой роты высылались дозорные группы. Их численность и вооружение определяли командиры этих подразделений. Так, в 1/224 гв. сп 72 гв. сд на роту выделялось три человека (ручной пулемёт, два ППШ и 6 гранат). Из-за того, что передний край находился почти у кромки болотистой поймы, группы выдвигались вперёд на не значительное расстояние, примерно на 100 м от первой траншеи. Это было очень близко и не позволяло в полной мере выполнить задачу охранения. До русла оставалось относительно большое расстояние, примерно 350–400 м, это давало возможность штурмовым группам противника ночью скрытно переправляться через реку и, маскируясь болотной растительностью, накопив силы, одним броском уничтожать охранение и врываться в первую траншею. Советская сторона понимала грозящую опасность и пыталась предпринимать меры по оборудованию секретов непосредственно в пойме для наблюдения за зеркалом реки и пресечения попыток её форсирования немцами. Например, командование 72 гв. сд приказало установить несколько бочек (одну на другую), конструкция напоминала стрелковую ячейку, однако эта затея успеха не имела.

Передний край главной полосы 7 гв. А укреплялся, как и в других армиях: сначала закладкой противотанковых мин, затем противопехотных, потом устанавливались рогатки из дерева в одну линию (для сдерживания пехоты), спираль «Бруно» и проволока «внаброс», колючая проволока в три кола (расстояние между рядами 60–70 см) и всё это плотно прикрывалось огнём стрелкового оружия и миномётов. В некоторых дивизиях перед передним краем полка второго эшелона наряду с минными также создавались и бутылочные поля. Такое заграждение, например, прикрывало весь передний край 1/233 гв. сп 81 гв. сд. Оно имело протяжённость 2 км и перекрывало всю местность между дорогами: выс. 153.2 — ж. д. и выс. 156.6 — Старый Город. «За время подготовки обороны на Курской дуге инженерными войсками было установлено несколько сот тысяч противотанковых и противопехотных мин и фугасов, — вспоминал генерал В. Пляскин, — подготовлено к взрыву большое количество мостов и других важных объектов. У Белгорода на каждый километр фронта приходилось свыше 2000 противотанковых и более 2600 противопехотных мин. В связи с этим хочу рассказать о том, с каким героизмом и самоотвержением создавалась эта система заграждения. В период распутицы несколько вагонов противопехотных и противотанковых мин по наряду фронта было подано на станцию Белый Колодезь, находившуюся в полосе соседней с нами армии Юго-Западного фронта. Но как и на чём перевезти этот драгоценный груз в 7 гв. А? Пришлось пойти на большой риск. Мы попросили коменданта станции и машиниста паровоза подать вагоны на станцию Волчанск, где оборонялась 15 гв. сд. Город и станция Волчанск обстреливались артиллерией противника. Надо было действовать решительно и смело. Объяснив обстановку, комендант приказал машинистам (жаль, что их фамилии не сохранились в моей памяти), пользуясь темнотой, подать состав в Волчанск, где его ожидал батальон пехоты и 48-й инженерно-сапёрный батальон майора Д. Ушакова. Сноровисто и быстро, соблюдая полнейшую тишину, под покровом ночи солдаты разгрузили вагоны со смертоносным грузом, а машинисты увели свой состав обратно. Среди вагонов с минами мы обнаружили и вагон с зажигательными бутылками! Они пригодились нам при отражении танковых ударов. Вскоре мины были развезены на подводах по дивизиям. Все обошлось благополучно. А ведь достаточно было одного попадания в вагоны, чтобы от них, а вместе с ними и от нас, ничего не осталось. Но другого выхода у нас не было»^[28].

К началу Курской битвы армейские полосы войск Шумилова состояли: главная — из трёх, а вторая — из двух боевых позиций. На главной полосе позиции располагались одна от другой на расстоянии 1200–2000 м (в зависимости от местности). Основу инженерного оборудования полос составляли траншеи полного профиля и хода сообщения. В каждой позиции было 2–3 траншейные линии или от 6 до 9 — в главной полосе и 4–6 линий — во второй. Как потом подсчитали военные историки, на один погонный километр фронта было отрыто до 8 км сплошной линии окопов полного профиля и ходов сообщения. А при строительстве главной полосы 13 А Центрального фронта эта цифра доходила до 10 км^[29].

«До конца 1942 г., — писал бывший начальник инженерных войск Степного фронта генерал А. Д. Цирлин, — наши взгляды на инженерное оборудование полевых полос и позиций определялись теорией и практикой инженерной подготовки укрепрайонов. Батальонные узлы обороны в инженерном отношении оборудовались системой отдельных дерево-земляных огневых точек казематного типа, увязанных между собой системой огня. Части и соединения в то время не всегда имели необходимое количество средств, чтобы обеспечить надёжность системы огня в таком батальонном узле. Огневая связь между ДЗОТы отсутствовали ходами сообщения, в результате подразделения не могли скрытно маневрировать огневыми средствами внутри узла в ходе боя. Система траншей, переход к которой начался в ряде фронтов по инициативе войск ещё в 1942 г., а повсеместно — на основе указаний Генерального штаба с весны 1943 г. — в сочетании с мощными заграждениями придавала новые качества нашей обороне.

Применение траншей устраняло известную косность системы огня, которая, как отмечалось, основывалась на неподвижных огневых точках с ограниченным сектором стрельбы. Траншеи способствовали активности пехоты, получившей возможность широко осуществлять на поле боя скрытый манёвр… Противник потерял возможность вести прицельный огонь по подразделениям, находившимся в траншеях и других укрытиях»^[30].

Кроме того, в окопную сеть включали позиции тяжёлой артиллерии, а также танков и САУ в качестве неподвижных бронированных огневых точек. Это должно было повысить устойчивость, активность и манёвренность обороны. Чтобы прорывать такую систему, противнику требовалось значительно больше огневых средств, техники и боеприпасов. Это нововведение ускоряло фортификационные работы в соединениях, облегчило укрепление рубежа, так как уменьшалось число возводимых вручную долговременных (а значит, затратных) огневых точек. Высвобождавшиеся силы направлялись на возведение большего числа облегчённых (противоосколочных) укрытий для пехоты, которые вместе с маскировкой, ложными позициями позволяли снизить потери личного состава, а значит, сохранить боеспособность подразделений.

Вместе с тем применение сплошной линии траншей полного профиля улучшало управление в соединениях, способствовало консолидации воинских коллективов, так как появилось больше возможности общения старших командиров с подчинёнными. Посещение боевых позиций командирами частей и соединений, их заместителями, старшими политработниками, а при подготовке операций и даже комкорами и командармами становилось правилом. Это положительно влияло на моральное состояние бойцов и младших командиров, укрепляло их веру в то, что враг общими усилиями будет разбит. Хотя эти мысли на первый взгляд кажутся «натяжкой», но они услышаны (и не раз) из уст непосредственных участников войны.

Наиболее распространёнными укрытиями для пулемётчиков являлись блиндажи с амбразурами и столами для установки пулемётов (ДЗОТ). Стрелкам готовились противоосколочные укрытия, а командирам подразделений и частей командные, наблюдательные, а чаще комбинированные командно-наблюдательные пункты (КНП). Все эти инженерные сооружения очень похожи и строились из двух основных материалов — деревянных брёвен и земли. ДЗОТы изготавливались в виде деревянных срубов (обычно 2,2×2,2 м), высотой до 2 м и полностью вкапывались в землю. Перекрытия (крыша) выполнялись в два наката (слоя) брёвен, между которыми укладывалось 50–60 см земли. Со стороны противника вырезалась одна (обычно) амбразура шириной до 60 см и внутри перед ней устанавливалось подобие стола для установки пулемётов. Пулемётные «гнёзда» (ДЗОТы), как правило, размещались в шахматном порядке, для прикрытия флангов соседей. Идеальным укрытием для огневой точки являлось кирпичное строение (лучше полуподвал), в полосе 7 гв. А их было очень мало, в основном они располагались в Старом Городе (полосе 81 гв. сд) в постройках ж. д. депо. Большинство сёл и хуторов на главной и второй полосе серьёзно пострадали в ходе прежних боёв, поэтому даже деревянных домов и хозпостроек в них сохранилось немного.

Противоосколочные укрытия — это четырёхстенные (реже трёхстенные) срубы, изготовленные из брёвен толщиной 18–20 см и возвышавшиеся над грунтом. Их стены обычно маскировались дёрном, обсыпались землёй, а для её укрепления на крутых склонах ставили плетень из лозы и веток. Перекрытия делали в два наката, но брёвна клали менее толстые, чем, например, на ДЗОТы или блиндажи. В укрытиях делали 1–2 амбразуры.

Для управления подразделениями и огнём каждому командиру стрелковой роты (и выше) оборудовались по два НП или КНП. Готовились они как обычные блиндажи, с несколькими амбразурами для наблюдения (установки приборов наблюдения), не менее двух входов (основной и запасной) и тремя линиями связи (основная, запасная и резервная). Отличались НП и КНП командиров разных уровней лишь количеством накатов — у командира роты обычно два, у комполка не менее трёх и выше.

Уже в конце марта все сёла в тактической полосе 7 гв. А начали приспосабливаться к обороне, а 30 апреля было подписано специальное директивное письмо Военного совета фронта № 00914, которое требовало: «Все населённые пункты на войсковых, тыловых, армейских оборонительных полосах использовать в качестве опорных пунктов и противотанковых районов, отнеся их к оборонительному строительству к группе «Б». Кроме того, следующие населённые пункты подготовить, отнеся к группе «А»:

…6 гв. А — Ольховка, Гостищево, Дальняя Игуменка, Шахово, Шляховое, Шеино, Ломово, Обоянь,

7 гв. А — Мясоедово, Шебекино, Волчанск, Заводы 1 и 2-е, Нежиголь, Вознесеновка,

69 А — Александровский (ст. Прохоровка. — В.З.), Алексеевка, г. Короча, Больше-Троицкое.

Вокруг пунктов группы «А» построить полевые обводы по схеме Укрепрайонов, а в самих населённых пунктов создать систему оборонительных сооружений и заграждений.

…К работам по инженерному оборудованию перечисленных в данной директиве населённых пунктов приступить немедленно.

…Сроки предварительной готовности населённых пунктов к обороне 25 мая 1943 г. Срок полной готовности инженерного оборудования… — 10 июня 1943 г.

О ходе работ по данной директиве с указанием какое количество зданий и амбразур по роду оружия подготовлено по каждому населённому пункту доносить через начальника Укрепленных районов каждые 5 дней»^[31].

Чтобы читатель мог чётче представить разницу между группами «А» и «Б», остановлюсь на этом вопросе подробнее. В систему полевых обводов включались: сплошная разветвлённая линия траншей полного профиля с укреплёнными огневыми точками (ДЗОТы) и подготовленными артиллерийскими и миномётными позициями, минированием переднего края, колючей проволокой в три кола и созданием на танкоопасных участках таких крупных инженерных заграждений, как противотанковые рвы, эскарпы, контрэскарпы. Параллельно в самом населённом пункте готовилась траншейная сеть, все строения (полуподвалы) приспосабливались для долговременных огневых точек с круговым обстрелом, рылись ходы сообщения и аппарели для танков, которые предполагалось использовать при обороне сёл (например, в Мясоедове ОП для своих боевых машин готовили экипажи 167 опт).

Решение об укреплении населённых пунктов существенно увеличило нагрузку и на войска, и на гражданское население, но оказалось дальновидным. К началу июля 1943 г. требования директивы в основном были выполнены. И, как показали дальнейшие события, все ПТОПы и ПТОРы, находившиеся в сёлах тактической зоны, сыграли важную роль в сдерживании бронегрупп немцев в ходе операции «Цитадель». Особенно удачно была организована оборона опорных пунктов в Крутом Логе, Разумном и Масловой Пристани. Из 15 сёл в полосе 6 гв. и 7 гв. А, подготовленных по схеме укрепрайонов, 7 были взяты противником, но их штурм длился от суток до трёх, с привлечением значительных сил не только мотопехоты, но и бронетехники. Причём в этих боях противник понёс существенные потери.

Справедливо предполагая, что в случае удара противника главной проблемой для оборонявшихся будут его бронегруппы, командование 7 гв. А с первых дней организации обороны придавало первостепенное значение укреплению её в противотанковом отношении. Но выполнение этой задачи осложнялось условиями местности. Территория, где закрепились её войска, для использования артиллерии ПТО в качестве основного элемента обороны оказалась сложной. Восточный (наш) берег был ниже, чем западный, возвышался над водой на 1–1,5 м. Все командные высоты в округе находились в руках войск Кемпфа, поэтому, как отмечалось в документах её штаба артиллерии, с наземных наблюдательных пунктов (НП) немцы могли просматривать полосу армии в глубину на 5–8 км. Хотя командир 7 тд генерал-майор Х. фон Функ сетовал, что не все высоты могли быть использованы для оборудования НП, так как эти холмы оказались невысокими и находились в лесистой местности.

С НП на восточном берегу вражеские позиции можно было наблюдать только на 1–3 км, и лишь на отдельных участках — до 5–6 км. В то же время большинство балок на восточном берегу проходили перпендикулярно руслу реки, из-за чего оборудовать в них закрытые ОП для артиллерии оказалось невозможно. Лишь в одном районе Ржавец — Титовка густой лес подходил почти вплотную к восточному берегу Северского Донца, что позволяло скрытно проводить перегруппировку частей. Кроме того, возникла серьёзная проблема с песчаным грунтом, который преобладал в полосе 7 гв. А, т. к. он не обеспечивал необходимую прочность инженерных сооружений и требовалось их постоянно усовершенствовать. Участки между реками Северский Донец и Разумная, а также вдоль восточного берега последней (шириною 5–8 км) были открытыми, что при прорыве противника позволяло нанести удар танковыми группами на северо-восток. Этим в ходе «Цитадели» успешно воспользовался 3 тк.

В то же время ряд естественных препятствий давали советской стороне и существенные преимущества при организации ПТО. Главным (препятствием) из них — являлась река Северский Донец. Она хотя и относилась к разряду мелководных, но с довольно широкой заболоченной поймой (по 200 м от русла к западному и восточному берегам). Кроме того, текущие с севера на юг реки Корень и Короча, а также наличие около них густых лесных массивов снижали возможность манёвра вражеской бронетехники через правое крыло и в центре 7 гв. А в восточном направлении. Опираясь на детальный анализ района обороны, штарм определил шесть танкоопасных направлений в своей полосе, причём три наиболее опасных, в том числе два — в полосе 25 гв. ск и одно — 24 гв. ск:

первое (главное) направление: из Михайловского плацдарма (полоса 81 гв. сд),

второе — на Корочу (81 гв. и 78 гв. сд),

третье — Волчанск — Волоконовка (36 гв. сд).

С учётом этого, по переднему краю главной полосы были оборудованы 12 дивизионных противотанковых опорных пунктов, а на второй полосе 15 армейских противотанковых районов. Для сравнения, в 6 гв. А было создано всего 28 ПТОПов, в том числе 18 — на главной и 10 — на второй. По замыслу командования артиллерии фронта, с целью достижения наибольшей эффективности ПТОПов они должны были быть максимально «самодостаточны». Хотя основу его мощи составлял огонь орудий и ПТР, узел сопротивления планировалось обязательно прикрывать стрелковыми подразделениями, усилить миномётами и группой подвижного минирования. Это было необходимо, чтобы:

а. его гарнизон самостоятельно мог сорвать попытки вражеских сапёров проделать проходы в минных полях;

б. отсекать пехоту от танков, уничтожать автоматчиков при их просачивании непосредственно к огневым позициям;

в. блокировать попытки неприятеля танковыми группами обходить опорные пункты с флангов (путём выдвижения групп сапёров на вероятные направления прорыва).

Командование 7 гв. А не только поддерживало это предложение, но и настойчиво внедряло его при подготовке своей обороны. Командующий артиллерией генерал-лейтенант А. Н. Петров каждый день выезжал в войска, разъяснял его положительные стороны, решал на месте возникавшие вопросы взаимодействия с каждым командующим артиллерии дивизии и корпуса. В опорных пунктах были назначены коменданты — офицеры-артиллеристы, каждое орудие имело телефонную связь и посыльного. Устанавливались и отрабатывались сигналы вызова артиллерийского огня стрелковыми подразделениями в случае появления танков. Чтобы преждевременно не раскрывать местонахождение огневых точек, были определены конкретные орудия и расчёты, которые имели приказ открывать огонь по небольшим группам бронетехники и пехоты. На правом фланге армии в ПТОПах в качестве неподвижных огневых точек были закопаны тяжёлые танки КВ из 262 ттп. Вместе с тем, все закрытые позиции гаубичной артиллерии (дивизионной и полков усиления) готовились для стрельбы прямой наводкой по бронетехнике, а в случае, если это было невозможно, вблизи оборудовались запасные площадки.

Несмотря на очевидные плюсы новой схемы усиления ПТОПа, она вызвала много споров, непонимание, даже противодействие со стороны пехотных командиров и не только. «Необходимо, однако, отметить, — писали в отчёте офицеры штаба артиллерии Воронежского фронта, — что при практическом осуществлении этого замысла встретилось немало трудностей. Основная — непонимание необходимости увязки в единое целое всех мероприятий, обеспечивающих надёжную, устойчивую противотанковую оборону, даже среди офицеров-артиллеристов. Непонимание, связанное с тем, что основу противотанковой обороны составляет огонь артиллерии и что в силу этого именно артиллерийский начальник должен решать вопросы о необходимости дополнения артиллерийского огня другими мероприятиями. Само собой разумеется, что при организации ПТО каждый артначальник исходил из общего плана обороны, принятого общевойсковыми начальниками, ответственными за оборону данного участка. Много пришлось поработать… потребовалось разослать несколько директив /шифровок/ Военного совета фронта и штаба артиллерии»^[32].

Если отвлечься от обтекаемых и очень не конкретных определений из отчёта штаба генерала С. С. Варенцова^[33], и кратко сформулировать суть проблемы, то она звучала так — косность и профессиональная малограмотность значительной части офицерского состава. Большую часть и пехотных, и артиллерийских командиров устраивало воевать «по старинке», и мелкие собственные интересы они ставили выше служебных. Но начну всё по порядку. До этого момента старшим начальником, а значит, и ответственным за удержание участка был командир стрелкового батальона, теперь же ответственность за ПТО и инженерное укрепление позиций, по сути, за прочность обороны возлагалась на артиллеристов. У пехотных командиров появлялась ревность (начинались споры «Кто главнее?»), но аргументы были такие: «пушкари» своё дело знают, но слишком «узкопрофильные», фрицев первыми встречаем мы, а решают основные вопросы обороны (что минировать, где копать рвы и эскарпы и т. д.) они, стоя за нашей спиной. Артиллеристам новинка тоже пришлась не по душе — лишняя ответственность, да и хлопот прибавилось в разы больше. Однако все эти дрязги, без которых не обходится ни одно новое дело, улеглись, как только начались бои и выстроенная, скажу прямо, толковая система ПТОПов показала свою надёжность и эффективность.

Большое значение придавалось укреплению полотна железной дороги Белгород — Титовка^[34]. Эта ветка пролегала через весь армейский участок — с левого крыла 36 гв. сд до левого фланга 81 гв. сд (разъезд Крейда), шла почти параллельно переднему краю и заходила в такие сёла, превращённые в ПТОПы, как Гатище № 1, Безлюдовка, Маслова Пристань, Разумное. Местами к насыпи примыкала болотистая местность, что ещё больше позволяло усилить оборону этих участков. По сути, насыпь в значительной степени уже являлась подготовленным инженерным сооружением, которое было необходимо лишь правильно «вмонтировать» в общую систему обороны, чем достаточно успешно и занимались гвардейцы в течение всей весны. В результате первые два дня Курской битвы полотно, плотно заминированное, «нафаршированное» «сюрпризами» и огневыми точками, сыграет важную роль в удержании позиций дивизиями первого эшелона обоих корпусов. Оно станет своеобразным буфером, который с ходу не удастся преодолеть ни пехоте ак «Раус», ни бронегруппам 3 тк.

А теперь более подробно рассмотрим то, как шло строительство обороны непосредственно в стрелковых соединениях первой линии. Учитывая весь сложный комплекс задач, стоявших перед армией, и в первую очередь главную — не допустить объединения вспомогательной группировки противника с его главными силами, руководство 7 гв. А стремилось выстроить сбалансированную оборону наличными силами. По решению Г. К. Жукова, который в марте — апреле 1943 г. часто бывал в войсках фронта и вместе с Н. Ф. Ватутиным проводил рекогносцировку местности в полосе 7 гв. А, наиболее прочно укреплялся передний край главной полосы на правом крыле 25 гв. ск (участок 81 гв. сд) и левом 24 гв. ск (36 гв. сд). По предложению М. С. Шумилова в каждом из корпусов третья дивизия должна была занять рубеж во втором эшелоне за стыком двух дивизий первой линии. Однако маршал потребовал эшелонировать силы на флангах в глубину и расположить третью дивизию каждого из двух корпусов за фланговыми дивизиями первой линии. При этом командиры дивизий второго эшелона получили приказ: подготовить позиции по всей второй армейской полосе и разработать планы контрударов в случае прорыва противника и на стыке дивизий первой линии своих корпусов, и на стыке самих корпусов. К началу Курской битвы за 81 гв. сд находилась 73 гв. сд, а за 36 гв. сд располагалась 15 гв. сд. 213 сд, которая перешла к этому времени в резерв М. С. Шумилова, была нацелена на стык корпусов. Командарм также распорядился подготовить маршруты для манёвра силами второго эшелона корпусов: и в район стыка корпусов, и в полосы их фланговых дивизий. Кроме того, фланговые дивизии армии первой линии (81 гв. и 36 гв. сд) должны были получить основную часть резервов артиллерии и танков, которые выделялись фронтом для усиления 7 гв. А. Требование Г. К. Жукова о существенном усилении армейских и фронтовых флангов было продиктовано печальным опытом летних боёв 1942 г., в том числе и в этом районе, когда немцы раскалывали советскую оборону сильными ударами танков именно на стыках крупных соединений и объединений.

81 гв. сд прибыла на Воронежский фронт ещё в первой половине марта. Выгрузившись на ст. Принцевка и совершив 100-км марш, с 15 марта она заняла оборону под Белгородом во втором эшелоне и приступила к инженерным работам. Но уже через месяц в ночь с 4 на 5 мая на правом крыле армии была проведена плановая ротация, и дивизию Морозова вывели в первый эшелон на позиции 73 гв. сд полковника С. А. Козака. Сделано это было не только с целью дать возможность личному составу 73 гв. сд отдохнуть и провести с ним занятия по боевой подготовке. Дело в том, что эта дивизия прикрывала перспективное для неприятеля северо-восточное направление и при этом единственная имела непосредственное соприкосновение с противником: перед центром её боевого порядка располагалась главная «болевая точка» на восточном берегу, удерживаемое немцами село Михайловка. Плацдарм был относительно небольшим, с учётом поймы — около 10,5 квадратного километра (твёрдого грунта около 9). Тем не менее он был связан мостом (автомобильным) с самым крупным населённым пунктом, в котором закрепился противник, г. Белгородом, поэтому на нём противник мог создать сильный ударный кулак, развернув до 40 танков, чего очень опасалась советская сторона. Дивизия Козака, как и все соединения армии, прибыла из Сталинграда ослабленной, и в течение апреля вела тяжёлые, но безуспешные бои за Михайловку. Поэтому к началу мая она оказалась самой малочисленной в 7 гв. А (на 5 мая 1943 г. в ней было всего 6824 человека^[35]). Поэтому, получив первое предупреждение разведки о возможном ударе немцев до 10 мая, командование фронта вывело на этот ответственный участок более многочисленное соединение.

При передаче рубежа все средства усиления 73 гв. сд оставила на своих позициях. Кроме того, в июне 81 гв. сд были переданы дополнительные средства, а фортификационные работы на её позициях уже с мая начали готовиться с большей тщательностью. К началу Курской битвы дивизия Морозова полностью подготовила две позиции на главной полосе: первую — в три траншеи и вторую (запасную) — в две, располагавшуюся по западной опушке леса с. Беловское, с. Севрюково, высота 300 м севернее Севрюково. Были оборудованы пять ПТОПов: на правом фланге — Старый Город, на левом — ж. д. разъезд Крейда, на стыке с 78 гв. сд — исправительно-трудовая колония (ИТК), в глубине обороны — с. Ближняя Игуменка и Беловское. Кроме того, на танкоопасное (северо-восточное) направление М. С. Шумилов со второго эшелона нацелил 73 гв. сд и танковую (правую) группу из своего подвижного резерва.

На первой позиции в первом эшелоне 81 гв. сд находились в полном составе со средствами усиления 235 гв. сп майора Г. Т. Скируты и 238 гв. сп майора Т. Ф. Крючихина. Ответственным за стык полков был назначен Г. Т. Скирута. Учитывая, что стык проходил непосредственно перед Михайловкой, командование дивизии передало ему в подчинение 65-ю отдельную армейскую штрафную роту, которую комполка выдвинул на левый фланг своего 1 сб. В глубине главной полосы (за стыком передовых полков) на участке: Ближняя Игуменка — хутор МТС — /иск/ клх. «День Урожая» со средствами усиления располагался 233 гв. сп майора С. И. Титаренко.

Система обороны 81 гв. сд относительно других дивизий первой линии имела ряд особенностей. Во-первых, ее участок был минимальным, всего 8 км (по начертанию переднего края 9 км) и глубиной в 6 км. Таким образом, каждый полк первой линии получил участок (в среднем), как и требовал БУП-42, 4–4,5 км. Однако, учитывая особенность местности и важность отдельных направлений, генерал-майор И. К. Морозов участок 238 гв. сп уменьшил по фронту относительно 235 гв. сп. Кроме того, предполагая, что немцы нанесут главный удар танками из Михайловки по левофланговому 238 гв. сп, он приказал его батальоны эшелонировать в глубину: два — развернуть на первой траншее и один — на второй, а в 235 гв. сп все батальоны выдвинуть в первую траншею, т. е. расположить в линию.

Во-вторых, на второй позиции полков первого эшелона (третья траншея) развернулся третий полк дивизии — 233 гв. сп и на этой же второй позиции были оборудованы противотанковые опорные пункты. Здесь же находился общевойсковой резерв комдива — отдельный учебный стрелковый батальон майора Медведева. Причём каждый батальон полка Титаренко оборудовал свой участок в инженерном отношении по той же схеме, как и в передовых полках. Столь значительная плотность войск 81 гв. сд на первой полосе во многом и предопределила её высокую устойчивость и прочность в ходе «Цитадели», даже при длительных систематических ударах танковых соединений.

В-третьих, И. К. Морозову были оперативно подчинены несколько полков армейской артиллерии, которые имели: 34 152-мм пушки-гаубицы, 36 120-мм миномётов, 20 76-мм пушек ЗИС-3, 48 установок РС (БМ-13) и 71 ПТР. Таким образом, к 5 июля 1943 г. дивизия получила артгруппировку, равной которой по численности и мощи не было ни в одном соединении 7 гв. А. В общей сложности она состояла из (с учётом штатных средств 81 гв. сд): 57 122-мм и 152-мм гаубиц, 65 76-мм орудий ЗИС-3, 12 76-мм полковых орудий, 41 45-мм пушки, 87 82-мм миномётов, 60 120-мм миномётов, 48 БМ-13 и 348 ПТР. Наличие столь значительных огневых средств позволило комдиву существенно усилить не только первый, но и второй эшелон и средствами ПТО (76-мм батареями 114 гв. иптап), и полевыми орудиями среднего и большого калибра. На её участке в том числе был развёрнут и второй дивизионный артполк — 153 гв. ап из 73 гв. сд. Из собственных и приданных частей комдив сформировал несколько групп: артиллерии дальнего действия (161 гв. апап), артгруппа поддержки пехоты (пять дивизионов), противотанковый резерв (оиптад и рота истребителей танков). Кроме того, в полосе дивизии размещалась и подгруппа армейской артгруппы (265 гв. пап, 290 мп).

Интересная деталь: как писал в своей книге командир 81 гв. сд, для ведения огня на ближних дистанциях в его дивизии были приспособлены даже «катюши». Расчёты двух дивизионов 97 гв. мп РС вырыли специальные укрытия в железнодорожной насыпи ветки Белгород — Титовка для того, чтобы в них можно было загонять установки БМ-13 и вести огонь прямой наводкой по наступающему противнику из Михайловского плацдарма.

В-четвёртых, М. С. Шумилов из своего резерва в полосу дивизии выдвинул 262-й тяжёлый танковый полк прорыва, укомплектованный 24 КВ, и подчинил его комдиву в качестве танкового резерва. В целях оперативного реагирования на складывающуюся обстановку для командира дивизии и комполка был подготовлен один КНП. Часть боевых машин встроили в систему обороны 235 гв. и 238 гв. сп и на первом этапе их планировалось использовать как неподвижные бронированные огневые точки. Первая рота (4 КВ) заняла позиции в районе ж. д. разъезда Крейда, вторая (4) — развернулась в лесу южнее Михайловки, четвёртая (2) — окопалась на юго-восточной окраине Старого Города, остальная техника: 5 КВ третьей роты, 1 КВ из 2 тр, 3 КВ из 4 тр, 2 резервные машины и танк командования — находились в резерве командира полка в лесу в 1 км западнее Беловской.

В результате средняя плотность на 1 км фронта дивизии (если считать участок в 8 км) составила: артиллерийских и танковых (закопанных) стволов 23,1, артсредств калибром 45—152-мм (без учёта 14 резервных КВ 262 ттп), установок РС и миномётов калибра 82-мм и 120-мм — 24,3, ПТР — 34,8.

В-пятых, в 81 гв. сд, как и в других соединениях, из сапёрных подразделений был сформирован подвижной отряд заграждения. Но, предполагая, что главные события развернутся именно на правом крыле его корпуса, генерал-майор Г. Б. Сафиулин свой корпусной отряд заграждения тоже сосредоточил на участке соединения Морозова. Это оказалось очень дальновидным решением, и в ходе отражения удара 3 тк этот отряд окажет гвардейцам существенную помощь.

И.К. Морозов первостепенное значение придавал системе огня стрелковых подразделений. Важнейшими требованиями к ней были его плотность, многослойность и надёжное прикрытие ОП. С этой целью батальоны, находившиеся на наиболее опасных направлениях, получали меньшие участки обороны, чем на второстепенных. Для всех ручных и станковых пулемётов полков первой линии были оборудованы огневые позиции на переднем крае. В частности, оборонявшиеся перед восточными и северо-восточными окраинами Михайловки 1 и 3/235 гв. сд имели участки по фронту соответственно 1,1 и 1,5 км, в то время как 2/235 гв. сп — 2,5 км. В результате к началу боёв перед передним краем 81 гв. сд была создана зона сплошного огня глубиной до 400 м. Средняя плотность по дивизии составила 8,8 пули на погонный метр, а на ответственных участках до 11 (1/235 гв. сп), это очень высокий показатель в сравнении не только с другими соединениями армии, но и фронта.

Согласно приказу комдива, в каждом батальоне наряду с запланированными пулемётными «гнёздами» следовало возвести не менее четырёх тяжёлых ДЗОТв в 6–8 накатов и толщиной бревна 20–25 см. Значительная часть пулемётных точек была оборудована в кирпичных домах Старого Города, в постройках железнодорожного хозяйства и в двух полуразрушенных зерновых элеваторах на разъезде Крейда. Они были более укреплёнными, чем ДЗОТы, и относились к категории долговременных огневых точек (ДОТы).

О внушительных масштабах фортификационных работ, проведённых дивизией Морозова, свидетельствуют следующие данные. К 20 июня 1943 г. было отрыто:

— 39 км траншей и ходов сообщения полного профиля, которые связали между собой первые три траншеи, запасную позицию, наблюдательные пункты от командира роты до командира дивизии,

— окопов: 222 — для стрелков, 486 — пулемётных, 148 — миномётных, 136 — для ПТР и 143 — для орудий ПТО,

— вкопано 16 танков,

— приспособлено 56 кирпичных зданий под огневые точки,

— оборудовано 48 ДЗОТов,

— подготовлено 64 НП,

— возведено 228 укрытий для личного состава,

— заминировано 35 км местности, особенно плотно на танкоопасных направлениях, в том числе 13,5 км противотанковыми минами, и выставлено 24 789 противопехотных мин^[36].

Причём это показатели за две недели до начала Курской битвы, и к 5 июля 1943 г. они будут увеличены.

Следует отметить, что все перечисленные выше мероприятия по укреплению позиций правофланговой дивизии 7 гв. А были связаны в первую очередь с проверками штаба фронта, которые прошли в конце апреля. Они выявили ряд существенных недоработок при укреплении стыков соединений и объединений по всему фронту. По личному приказу Н. Ф. Ватутина, для их устранения были образованы специальные комиссии. Например, для анализа местности и выработки оптимальных мер по укреплению стыков 6 гв. и 7 гв. А была создана комиссия в составе: генерал-майора П. Ф. Лагутина, заместителя командующего 6 гв. А, генерал-майора Д. И. Турбина, командующего артиллерией 6 гв. А, полковника А. А. Фунтикова, начальника штаба 25 гв. ск 7 гв. А, полковника С. А. Козака, командира 73 гв. сд, полковника П. Д. Говоруненко, командующих артиллерией 23 гв. ск 6 гв. А и 25 гв. ск, дивизионных инженеров 81 гв. и 375 сд, а также ряда ответственных командиров. «Согласно решению этой комиссии для обеспечения стыков были выделены из 6 гв. А: 93 пап, 493 иптап, 932 ап 375 сд, 16 гв. мп РС, 265 мп; из 7 гв. А: 173 гв. ап 81 гв. сд, 114 гв. аиптап, 161 гв. пап и 1/290 мп. Кроме того, привлекались все огневые средства, расположенные в противотанковых опорных пунктах Шишино, Дальняя Игуменка, Ближняя Игуменка, х. Постников, Старый Город.

Комиссия также разработала все мероприятия по использованию второго эшелона. Так, в случае прорыва пехоты и танков противника на стыке армий 73 гв. сд и 375 сд должны были огнём и контратаками сдерживать противника на рубеже Петропавловка, Дальняя Игуменка, Мясоедово, Ястребово, Разумное. 89 гв. сд 6 гв. А (двумя полками) и 96 отбр после сосредоточения в районе Хохлово, Дальняя Игуменка должны были контратаковать в направлении Старого Города. Дивизию должны были поддерживать 16 гв. мп РС и два артполка.

81 гв. сд, после сосредоточения в районе свх. «Батрацкая Дача», в случае прорыва противника на стыке армий имела задачу контратаковать немцев в направлении Старый Город — свх. «Батрацкая Дача», Разумное. Дивизию поддерживали 167 отп, 30 оиптабр, 265 гв. апап и 1438 сап. Таким образом, концентрические удары 89 гв. и 81 гв. сд с приданными средствами усиления должны были во взаимодействии с частями первого эшелона окружить и уничтожить прорвавшегося на стыке противника и восстановить положения на смежных флангах армий.

На инженерные части возлагалась задача по организации минирования в районах: подступы к Дальней Игуменке, южная окраина Мелихово, западная окраина Шеино, шоссе на участке Старый Город, и роща севернее, овраг северо-западнее выс. 212.1 и дорога севернее её. Для взаимодействия между армиями была установлена связь по радио, телефону и через офицера связи.

Следует указать, что вся эта работа по обеспечению стыков относится к первой половине мая 1943 г. Впоследствии были внесены некоторые изменения: ряд дивизий, занимавшие оборону на главной полосе (например, 73 гв. и 15 гв. сд). Взамен им были выведены новые соединения. К началу июля также произошли некоторые изменения в группировке артиллерии на стыках. Но несмотря на эти и другие изменения, общее стремление командования Воронежского фронта и армий надёжно обеспечить стыки во всех звеньях осталось неизменным. Командующий фронтом и армиями лично, а также их представители неоднократно выезжали в войска и проверяли организацию оборонительных работ на стыках»^[37].

К сказанному добавлю, что для обеспечения стыка 6 гв. и 7 гв. А подключилось и командование фронта. На тыловой армейской полосе в направлении стыка этих объединений в мае развернулись две стрелковые дивизии 69 А (305 и 107 сд), а в глубине первого фронтового рубежа — 92 гв. сд.

Помимо объективной необходимости укреплять стыки армий и фронта (всегда самые слабые места в любой обороне) у Н. Ф. Ватутина были и иные веские причины уделять особое внимание этому вопросу именно в 7 гв. А. Как уже отмечалось выше, район Старого Города играл особую роль в его плане по расколу ударных группировок Манштейна. Поэтому генерал армии, получив данные проверки о том, что оба командарма должного внимания своим стыкам не уделяют, не только потребовал создать комиссию, но с мая и до начала боёв не раз лично бывал в этом районе и не только контролировал исполнение решений и качество работы по фортификационному оборудованию полосы (даже в полки первой линии лично приезжал), но и давал ценные советы. Так, в середине июня он с членом Военного совета генерал-лейтенантом Н. С. Хрущёвым очередной раз инспектировал 81 гв. сд и во время этой проверки подсказал комдиву оригинальный способ использования станковых пулемётов в пойме реки. И. К. Морозов вспоминал: «Немцы могут форсировать Донец, берега его высокие, 1,5–2 м, значит, зеркальная поверхность воды не простреливается, остаётся большое мёртвое пространство. Опустите пулемёты ниже, сделайте колодцы и в них — площадки, нарежьте амбразуры чуть выше воды на 16–20 сантиметров, а землю, закрывающую дуло пулемёта, вытолкните, когда будет необходимость. К колодцам подведите ходы сообщений и с тыла… вроде «усов» к пулемётным выносным площадкам, которые вы делали для прострела закрытых подступов. Работу проведите ночью, к утру маскируйтесь. Таким образом, надо увеличить количество кинжальных пулемётов, простреливающих зеркало Донца»^[38].

15 июня 1943 г. командование дивизии направило в штаб 7 гв. А схему усовершенствованной обороны дивизии с пояснительной запиской, в которой особенно подробно изложена организация огня по зеркалу реки в двух полках первой линии:

«1. На участке 235 гв. сп перед рекой Сев. Донец занимают оборону 2 и 3 сб. Для прострела водной поверхности перед передним краем сооружены ДЗОТы для станковых и ручных пулемётов. Во 2 сб для станковых пулемётов — 10 ДЗОТов, из которых 2 приспособлены в домах. Остальные 8 вновь выстроены и перекрыты в 3–4 наката. Для ручных пулемётов сооружены ДЗОТы лёгкого типа в один накат.

В 3/235 гв. сп для прострела водной поверхности сооружены для станковых пулемётов 3 ДЗОТа, из них 2 в подвалах здания и 1 — перекрыт накатами, для ручных пулемётов 5 лёгкого типа и перекрыты в один накат.

Прямая, соединяющая ДЗОТ с рекой, равна от 750 до 150 м. Берега Сев. Донца от ДЗОТов в большинстве случаев закрыты растущими кустарниками и камышом. Для наблюдения за зеркальной поверхностью реки выставлены два наблюдательных пункта.

2. На участке 238 гв. сп перед рекой Сев. Донец занимает оборону 3 сб. Для простреливания водной поверхности создано 3 огневые группы:

1-я группа — из 3 ДЗОТов со станковыми пулемётами,

2-я группа — 1 ДЗОТ со станковым пулемётом, ручной пулемёт на площадке и стрелковый окоп.

3-я группа — 1 ДЗОТ со станковым пулемётом, площадка с ручным пулемётом и стрелковый окоп.

Все ДЗОТы имеют три наката с брёвнами в диаметре в 20–30 см. Расстояние по прямой к реке 250–500 м вся зеркальная поверхность не просматривается, т. к. пойма реки от 200—1000 м заросшая травой, камышом и кустарником. Построенной системой огня вся пойма р. Сев. Донец (восточная и западная) простреливается.

Ходы сообщения командира полка с командирами батальонов отрыты полностью. Ходы сообщения командиров батальонов с командирами рот — не закончены. Ходы сообщения командира полка до командира дивизии в 233 гв. сп отрыты, а остальных полках ещё не закончены»^[39].

Не раз с инспекционной проверкой в 7 гв. А приезжал и Г. К. Жуков. В июне он вновь побывал здесь, и М. С. Шумилов с Н. Ф. Ватутиным получили от него распоряжение: совместно с командованием 57 А и Юго-Западного фронта усилить оборону на стыке фронтов. Маршал, как и командующий Юго-Западным фронтом генерал-полковник Р. Я. Малиновский считали, что существует большая вероятность того, что немцы ударят в именно в стык фронтов. И в июне в этом почти убедили И. В. Сталина, который разрешил Р. Я. Малиновскому провести частичную перегруппировку на своём правом крыле, а Н. Ф. Ватутину последовало распоряжение о более глубоком эшелонировании сил на левом фланге. Для его исполнения тоже создали специальную комиссию, но её уровень был значительно выше. Помимо обоих командармов, их командующих артиллерией, начальников инженерных войск, командующих БТ и МВ и т. д., в неё вошёл и заместитель начальника штаба Воронежского фронта. Подробно на её решениях остановлюсь ниже.

В 24 гв. ск система обороны в период подготовки к Курской битве также существенно менялась и совершенствовалась относительно первоначального замысла, особенно на левом крыле, и приняла законченную форму лишь после 20 июня. Причина этого в том, что советская сторона не имела практического опыта возведения столь мощных и глубоких полос обороны. И кроме того, периодически поступали противоречивые разведданные. Руководство фронта и армии чувствовало высокую ответственность, лежавшую на их плечах, поэтому вновь и вновь анализировало положение дел в войсках, особенно удерживавших танкоопасные направления и фланги армий, и стремилось усилить их исходя из имевшихся на тот момент возможностей.

В полосе корпуса Васильева были определены восемь вероятных направлений танковых ударов противника:

1. Маслова Пристань — свх. «Поляна» — Чураево;

2. Маслова Пристань — Устинка;

3. Титовка — Шебекино;

4. Новая Таволжанка — ст. Шебекино — Логовое;

5. Новая Таволжанка — свх. «Плетенёвка» и далее на Вознесеновку или Волчанские Хутора;

6. Огурцово — Гатище № 2 — северная часть Волчанска;

7. Старица — Волчанск — Рубежное;

8. 1-е Красноармейское — Волчанск.

Чтобы перекрыть танкопроходимую местность, его войска оборудовали 14 противотанковых районов и опорных пунктов: Карнауховка, Маслова Пристань, разъезд Карьерная, Безлюдовка, Новая Таволжанка, Гатище № 1, Гатище № 2, Прилипы, юго-западная часть Волчанска, Синельниково, Октябрьское, свх. «Плетнёвка», высоты 167.3 и 162.3.

Из перечисленных направлений пять проходили через левое крыло корпуса Васильева, поэтому укреплению участка р. Нежеголь — Прилипы придавалось особое значение. До конца мая на левом фланге главной полосы 24 гв. ск находилась 15 гв. сд. Она имела самый протяжённый участок из всех четырёх соединений первой линии армии — 20 км и при этом скромные средства усиления — 115 гв. иптап, 1,2/109 гв. апап и 5-й батальон ПТР. В июне, согласно указаниям Г. К. Жукова (с учетом, что левый фланг 7 гв. А — стык фронтов), здесь начала разворачиваться большая работа. Решением смешанной комиссии для более надёжного обеспечения стыка Воронежского и Юго-Западного фронтов основные силы должен был выделить Н. Ф. Ватутин. М. С. Шумилов получил приказ: нацелить сюда 36 гв. и 15 гв. сд, 27 гв. тбр, четыре артиллерийских полка, 34-й отдельный дивизион бронепоездов и подвижной противотанковый резерв (148 отп, 1670 иптап и инженерную роту). В свою очередь командование фронта расположило на тыловой полосе 7 гв. А 270 сд и нацелило её тоже на стык 7 гв. А и 57 А.

С 29 по 31 мая в первый эшелон армии на рубеж: Нежеголь, Гатище № 1, Прилипы, северная часть Волчанска была выдвинута 36 гв. сд генерал-майора М. И. Денисенко^[40]. При этом все прежние средства усиления остались на переднем крае. После смены, стремясь уплотнить левое крыло 24 гв. ск и увеличить численность огневых средств на переднем крае этой дивизии, М. С. Шумилов с разрешения фронта: во-первых, передаёт 43 гв. ап 15 гв. сд в подчинение комдива-36, во-вторых, сменяет во втором эшелоне часть войска 36 гв. сд (в районе: западная часть Волчанска, Октябрьское, отм. 133.6) и выводит их на первую позицию, а на их место (на вторую позицию 36 гв. сд) выдвигает 44 гв. сп 15 гв. сд. И тем не менее, плотность артстволов калибром 45—152-мм (без орудий бронепоездов 34 одбп) в соединении Денисенко оставалась довольно низкой — 8 на 1 км.

У командарма оставалась единственная возможность снять остроту проблемы — передав дивизии часть сил своего подвижного резерва, что он и сделал. В начале июня комдив-36 получил в подчинение 148 отп (33 Т-34, 13 Т-70 и 1 Т-60). Это позволило довести плотность до 10,5 ствола. М. И. Денисенко немедленно выводит его основные силы из ПТОРа Волчанские Хутора на левый фланг дивизии. Тремя ротами полк сосредоточился в районе Заводы 2-е (Волчанск), а одна рота Т-34 была направлена на правое крыло (стык с 72 гв. сд) — в МТС, что 1,5 км юго-восточнее Титовки, и получила задачу: подготовить контрудары с частями, удерживавшими фланги.

С 31 мая на 1 июня 1943 г. в 7 гв. А прибыл 1529 тсап, который получил приказ подготовить основные позиции западнее выс. 171.8, которая располагалась в центре, за боевыми порядками 36 гв. сд. Кроме того, командованием БТ и МВ армии был разработан план возможного контрудара частью левой группы танкового резерва командарма (201 отбр и 1529 тсап) из района Бочково на оба фланга и в центр полосы 36 гв. сд. Назначенные для обороны стыка войска получили следующие задачи:

«1. 15 гв. стрелковой дивизии:

— не допустить накапливания противника на западном берегу р. Сев. Донец у переправ против 1-е Советское и Писаревка огнем не менее двух дивизионов;

— уничтожить огнём артиллерии и миномётов танки и пехоту противника при попытке их переправиться через р. Сев. Донец на участке 1-е Советское, Писаревка;

— подготовить огонь двух дивизионов по 1-е Советское, 1-е Красноармейское и огонь двух дивизионов по северным окраинам Шерстиривка и Петровка;

— обеспечить контратаку вторых эшелонов (36 гв. сд) и танков на Украинское огнём двух тяжёлых артиллерийских дивизионов;

— выдвинуть для обороны юго-западных и южных подступов к Волчанску (в полосе обороны 57-й армии) два стрелковых батальона, усиленных противотанковыми орудиями и ружьями;

— подготовить одним усиленным стрелковым батальоном для противотанковой обороны район Синельниково, Октябрьское, отм. 147.6;

— занять для противотанковой обороны одним усиленным стрелковым батальоном район, исключая мост через реку Волчья, отм. 137.2, отм. +6, отм. 133.6.

2. 36 гв. стрелковой дивизии и 148 тп:

— подготовить контратаку в двух направлениях: свх. КИМ, Украинское и Волчанские Хутора, Белый Колодезь;

— подготовить огонь артиллерийским полком дивизии по северным выходам из пос. Земляной Яр и северным скатам высот 182.7, 189.7.

3. 27 гв. танковой бригаде: подготовиться к контратакам в направлениях Волчанские Хутора, Украинское и Покаляное, Белый Колодезь»^[41].

Интенсивное укрепление левого фланга 7 гв. А шло более месяца, но несмотря на это добиться желаемого результата не удавалось. Хотя положение здесь по-прежнему беспокоило советское командование. И это понятно, в противотанковом отношении участок укрепить пока удалось слабо — мало артиллерии и низкая оперативная плотность стрелковых частей. Но к середине июня армия Шумилова исчерпала собственные возможности для усиления обороны. В это время Н. Ф. Ватутин болел, находился на постельном режиме, но, несмотря на это он продолжал заниматься этой проблемой. Проанализировав ещё раз ситуацию, вечером 19 июня он вызвал к себе начальника штаба генерал-лейтенанта С. П. Иванова и распорядился передать по телефону командарму-7 его решение:

«Иванов. Тов. Николаев^[42] считает, что Ваших мер по усилению обороны мало, и приказал Вам проделать следующее:

1. Надо усилить и сгустить боевые порядки 36 гв. сд, тем самым создать большую плотность огня и прочность обороны на переднем крае. Для этого один полк 15 гв. сд поставьте в первую линию, наиболее удобное место для него Вы решите сами. Вместо полка 15 гв. сд, для того чтобы закрыть оголённое место и не нарушить прочность во втором эшелоне, поставьте полк 213 сд.

2. Предусмотреть и самым тщательным образом проработать следующие меры:

10-ю истребительную бригаду^[43]от Крючёнкина мы думаем выдвинуть на правый фланг вашей армии, а 8-ю истребительную бригаду^[44] перетащить на левый фланг вашей армии. Укомплектовывайте и формируйте эти бригады с расчётом постоянной готовности к бою. Тягу, которую мы даём вам, направляйте в два полка, а затем доформировывайте остальные. Перегруппировку бригад Вы готовьте, но производить её будете только с нашего разрешения по обстановке.

3. 148 минполк к вам прибудет на левый фланг не позднее исхода 21 июня.

4. Перегруппировку стрелковых полков и усиление плотности 36 гв. сд произвести к утру 21 июня. Всё.

Степной^[45]. Я прошу доложить тов. Николаеву на утверждение следующее:

36 гв. сд иметь в один эшелон, а вместо полка второго эшелона 36 гв. сд выдвинуть полк 15 гв. сд из второго эшелона армии, не передвигая полк 213 сд. Остальное мне всё понятно. Всё.

С. П. Иванов. Насколько я понимаю Вас, Вы не хотите полк 15 гв. сд выдвигать к переднему краю. Так ли это?

Степной. У меня сейчас 36 гв. сд занимает оборону, имея в первом эшелоне два полка и во втором один полк. Я прошу для уплотнения боевых порядков и увеличения плотности огня иметь оборону 36 гв. сд в один эшелон, а вместо полка 36 гв. сд второго эшелона выдвинуть полк второго эшелона 15 гв. сд, не трогая части 213 сд. 15 гв. сд, таким образом, останется без второго эшелона. Всё.

С. П. Иванов. Нет, так тов. Николаев не согласен. При Вашем варианте, в случае малейшего прорыва противником фронта 36 гв. сд, командир этой дивизии уже будет не в состоянии вести бой с противником, ему нечем маневрировать. Подчинять же ему полк другой дивизии значит растаскивать 15 гв. сд, что делать не целесообразно. Лучше дать кусочек местности с расчётом на один полк 15 гв. сд, который и будет крепко на нём обороняться. Учтите также, что Вы не имеете права ослаблять стык с соседом слева и то, что утверждено тов. Юрьевым^[46] — не разорять. Вот при таком варианте, если у Вас твёрдое мнение о нецелесообразности выдвижения полка 213 сп, возможно будет согласиться. После того как разберётесь, о принятом Вами решении, в соответствии с полученными Вами указаниями, донесите к 12.00 20 июля 1943 г.»^[47].

Я специально процитировал весь отрывок этой стенограммы, который касается этой проблемы. Во-первых, документ даёт наглядное представление о технологии принятия решений при построении рубежей Воронежского фронта.

Во-вторых, он демонстрирует, с какой тщательностью Н. Ф. Ватутин выстраивал систему обороны фронта.

В-третьих, в нём показано, на каком высоком уровне решался вопрос о положении даже отдельного полка. К этому могу добавить, что в ходе работы в ЦАМО РФ с фондами 6 гв. А мне встречались документы, в которых Н. Ф. Ватутин ставил задачу о передвижении в системе главной полосы даже отдельных стрелковых батальонов. Возможно, не дело командующего фронтом заниматься такими вопросами, но реальность такова, и мы должны знать её, чтобы понимать и действительно разбираться в проблемах истории Курской битвы.

И, в завершение, опираясь на стенограмму, можно представить, в каких жёстких рамках находился командарм (да и не только он) при принятии даже таких решений, за которыми следовали не очень значительные изменения в системе обороны. Похожая технология применялась и при принятии решений уже в ходе Курской оборонительной операции, хотя в этот момент командарм (да и комкоры) были более свободны в своих решениях в силу требований динамики боя. В этой связи хочу обратиться к исследователям Курской битвы: прежде чем бросать обвинения командирам РККА всех уровней в просчётах и ошибках, поставьте себя на их место и попробуйте сначала понять мотивы, которыми они руководствовались при принятии тех или иных решений. Ведь даже генералы, облечённые большой властью, были лишь исполнителями воли вышестоящего командования и находились в жёстких рамках — формальных и реальных. А уж под каким контролем и прессом находился лично Н. Ф. Ватутин, как и другие командующие фронтов, говорить не приходится.

А теперь вновь вернёмся к событиям в 7 гв. А в конце июня 1943 г. После проведения перегруппировки, т. е. к началу Курской битвы, 36 гв. сд заняла оборону на участке: устье реки Нежеголь, /иск/ 1-е Советское, железнодорожная станция Нежеголь. В результате на её первую позицию главной полосы были выведены семь стрелковых батальонов, которые растянули в одну линию, а во второй эшелон, на левом фланге, — ещё два батальона (тоже в одну линию). 148-й минполк армия так и не получила, а решение о передаче её 31 оиптабр подполковника С. В. Шманова оказалось дальновидным. Уже на второй день немецкого наступления бригада была введена в бой в полосе 7 гв. А и сыграла очень важную роль в борьбе с ударной группировкой 3 тк, прорвавшейся от Разумного в район Ястребово — клх. «Соловьёв». Как известно, ожидаемого советской стороной удара по фронту 36 гв. сд противник не нанес. В ходе операции «Цитадель» противник активных боевых действий в полосе дивизии вести не будет (если не учитывать разведки боем 5 июля). Поэтому значительную часть средств усиления в первый же день немецкого наступления командарм будет вынужден бросить для блокирования прорыва рубежа соседней 72 гв. сд, которая к полудню 5 июля окажется рассечённой на несколько частей.

Но на войне всего предугадать невозможно, не был провидцем и Г. К. Жуков, а Н. Ф. Ватутин с М. С. Шумиловым в данной ситуации, несмотря на их высокие посты, решали не всё, а просто старались добросовестно выполнить приказ исходя не только из потребностей войск, но и возможностей фронта, а они были не слишком велики. В ситуации с 72 гв. сд, судя по имеющимся данным, командование фронта в значительной мере уповало на труднопроходимую местность (река, заболоченная пойма) и инженерное укрепление армейских полос. Хотя при планировании обороны 7 гв. А удар в стык 24 гв. и 25 гв. ск рассматривался на всех уровнях как один из наиболее вероятных. Поэтому, несмотря на то, что передний край 72 гв. сд был заболочен, ей всё же нарезали участок не самый протяжённый — 15 км, а соседней 78 гв. сд и того меньше — 10 км. Вместе с тем комкор Сафиулин приказал отработать возможный манёвр и поворот фронта артчастей усиления 81 гв. сд (при необходимости) в полосу левофланговой 78 гв. сд (сосед 72 гв. сд). Боевой порядок 72 гв. и 78 гв. сд был выстроен в два эшелона, а по количеству полученных средств усиления 72 гв. сд занимала третье место в армии. Помимо трёх артдивизионов (28 76—152-мм орудий) и 101-го армейского батальона ПТР (59 ПТР и 262 человека), комдиву подчинили 1/175 гв. армейского инженерного батальона (70 чел.), 66-ю армейскую штрафную роту (234 чел.) и 185-й армейский заградительный отряд (199 чел.). Хотя, надо признать, это была не слишком существенная помощь для борьбы с танками. Цифры неумолимы — центр обороны 7 гв. А оказался наименее укреплён. В соединениях Лосева и Скворцова, по которым 5 июля ударит 3 тк АГ «Кемпф», средняя плотность артиллерии калибром 45—152 мм на 1 км фронта оказалась самой низкой, в 78 гв. сд — 9 стволов, а в 72 гв. сд и того меньше, лишь 8. Но это не значит, что советская сторона допустила здесь очевидный просчёт.

Учитывая, что 78 гв. сд примет на себя главный удар АГ «Кемпф», более подробно остановлюсь на построении её боевого порядка. К началу Курской битвы соединение Скворцова оказалось самым малочисленным из всех дивизий армии. По списку в ней числилось 8346 человек, в том числе офицерского состава — 849, сержантского — 2317, рядового — 5180^[48]. Она получила задачу оборонять участок с передним краем: 1 км юго-западнее ИТК, Дальние Пески, Нижний Ольшанец. Местность здесь имела ряд особенностей, существенно мешавших созданию прочной обороны. «Крутые склоны западного берега р. Северский Донец и система высот, покрытых лесным массивом на глубину 2–3 км от переднего края, населённые пункты, идущие вдоль западного берега, давали преимущество противнику скрытно располагать войска, а наличие улучшенных грунтовых дорог, идущих к линии фронта и параллельно ему, оперативно сосредоточивать силы и средства для наступления в любом направлении и производить скрытный манёвр резервами перед фронтом дивизии, — докладывал генерал-майор А. В. Скворцов. — Территория по восточному берегу представляла собой низменность, постепенно повышавшуюся к востоку и лишённую естественных укрытий. Открытая местность просматривалась со стороны противника на всю глубину обороны и создавала трудности при маскировке расположения наших войск, манёвре резервами и усложняла действия контратакующих подразделений. Отсутствие командных высот затрудняло организации НП и не давало возможности просматривать боевые порядки противника. Отсутствие шоссейных и улучшенных дорог в полосе дивизии и удаление на 100 км станции снабжения Волоконовка не позволяло полностью и своевременно обеспечить личный состав материальными средствами для ведения боя»^[49].

Рубеж обороны соединения был выстроен так же, как и по всей армии, он состоял из основной (три траншеи) и запасной (две траншеи) позиций, последняя проходила вдоль железной дороги Белгород — Титовка. Полки располагались в два эшелона: в первой — 228 гв. сп — майора И. А. Хитцова и 225 гв. сп — майора Д. С. Хороленко, во втором — 223 гв. сп майора С. А. Аршинова. Их участки были нарезаны неравномерно. Правофланговый 228 гв. сп (усиленный двумя ротами 4 б-на ПТР и двумя батареями оиптад — 8 45-мм ПТО) занимал участок обороны по линии: /иск/ ИТК (2 км восточнее Пушкарного) — Дорогобужено, протяженностью 5,3 км^[50]. Его оборона была построена в два эшелона: в первом 1 и 3 сб, во втором — 2 сб. Главной задачей полка было не допустить прорыв через свой левый фланг к сёлам Разумное и Генераловка. И. А. Хитцов, как и его соседи, в качестве средства усиления получил один артдивизион (2/158 гв. ап), который подготовил основные ОП в 1 км северо-восточнее с. Разумное. Это село располагалось за стыком смежных флангов 228 гв. и 225 гв. сп, и противотанковый район в этом селе должен был выполнять функцию огневого буфера в случае попыток противника расколоть их общую оборону.

Левофланговый 225 гв. сп (с одной ротой 4 б-на ПТР) оборонял семикилометровый участок: /иск/ Дорогобужено — Нижний Ольшанец. Его готовился поддержать переданный на усиление 1/158 гв. ап, развернутый вместе с 3/158 гв. ап в ПТОПе с. Крутой Лог, находившееся за второй позицией 225 гв. сп. Кроме того, левее Крутого Лога, но тоже в полосе 225 гв. сп, окопался 3/671 ап 213 сд, переданный комдиву-78 в качестве его личного резерва.

223 гв. сп (без одного батальона) оборудовал участок: Генераловка — Крутой Лог — выс. 164.7. Он получил задачу: удержать свой рубеж вдоль р. Разумная, а в случае прорыва противником первого эшелона дивизии — уничтожить его контрударом совместно с дивизионным общевойсковым резервом (1/223 гв. сп и батарея 80 оиптад).

Уже при нарезке участков, а затем и при выстраивании боевого порядка 225 гв. сп были заложены два важных момента, которые снижали устойчивость его рубежа даже относительно соседа справа. Во-первых, его передовые батальоны удерживали рубеж в 3,5 км, в то время как 228 гв. сп — лишь 2–2,5 км. Во-вторых, хотя батальоны обоих полков были эшелонированы в глубину, в 228 гв. сп третий батальон располагался компактно на запасной позиции за стыком двух первых, а 3/225 гв. сп — был распылён поротно. Например, 7 ср обороняла разъезд Разумное, расположенный на второй позиции, а 8 и 9 ср несколько восточнее, в ПТОПе Крутой Лог. В некоторых специализированных изданиях, выпущенных ещё в Советском Союзе, также обращается внимание на низкую плотность сил на левом крыле 78 гв. сд. Так, в книге «Тактика в боевых примерах. Дивизия» под общей редакцией генерала армии А. И. Радзиевского отмечается: «… Условия местности не позволяли противнику нанести главный удар вдоль р. Разумная… Наличие в пределах участка этого полка (228 гв. сп. — В.З.) и на его переднем крае населённых пунктов, подготовленных к обороне, и неудобной местности для действий наступающих войск способствовало созданию устойчивой обороны и меньшими силами. За счёт этого целесообразнее было бы организовать значительные плотности огневых средств на левом фланге дивизии»^[51].

Если опираться на теорию, то, действительно, часть огневых средств, приданных 228 гв. сп, целесообразнее было бы использовать для усиления 225 гв. сп. Условия для создания непреодолимого рубежа и без того складывались почти идеальные: стык полков проходил по заболоченной пойме р. Разумная, само село Разумное превращено в ПТОП, на переднем крае (протяжённостью менее 5 км) располагались в линию два населённых пункта, остальная местность частично заболочена, частично покрыта садами. Однако при построении рубежа 228 гв. сп для комдива Скворцова главным были не теоретические расчёты. Судя по архивным документам, нарезку участков полков проверяли (а значит, и давали предварительные распоряжения) не только комдив и комкор (как и положено по уставу), но даже лично М. С. Шумилов и Н. Ф. Ватутин. Причина столь пристального внимания — особая система построения обороны фронта, о которой уже говорилось выше («План Ватутина» по разведению ударных группировок Манштейна). 228 гв. сп намеренно укрепили с некоторым перебором (исходя из имевшихся сил), чтобы гарантировать (насколько это возможно) прикрытие левого крыла 81 гв. сд, которая занимала вместе с 375 сд особое место в системе главной полосы. Отсюда и узкий участок, и больше выделенных артсредств относительно соседа, и подготовка переноса огня 2/290 мп с полосы 81 гв. сд на участок 228 гв. сп и т. д.

В этой связи уместен вопрос: «А не увлеклось ли командование фронта усилением 81 гв. сд и, создавая в районе Старого Города неприступную крепость, упустило из виду слабые места на других, хотя и не столь значимых участках?» Действительно, если Н. Ф. Ватутин и М. С. Шумилов понимали, что положение на левом крыле 78 гв. сд чревато серьёзными последствиями, то почему они не отреагировали, как это происходило, например, в 6 гв. А? Здесь полки всех дивизий, удерживавших главную полосу, были выстроены в линию, хотя очевидно, что в 67 гв. и 52 гв. сд сил для прикрытия некоторых опасных участков было мало, поэтому с согласия Военного совета фронта И. М. Чистяков передал их командирам в оперативное подчинение по несколько артдивизионов (как и в 7 гв. А) из дивизий второго эшелона (90 гв. и 51 гв. сд) и по два стрелковых батальона. В 7 гв. А подобным образом было произведено усиление лишь 36 гв. сд за счёт 15 гв. сд. Складывается впечатление, что командование фронта или недооценило опасность в центре обороны армии, или сделало это намеренно.

Некоторые исследователи высказывают предположения о том, что Н. Ф. Ватутин, понимая, что первый удар немцев будет очень сильный и прорыв переднего края неминуем, специально оставил в рубежах каждой армии первого эшелона (по крайней мере — в двух) на вероятных направлениях главного удара немцев слабо прикрытые участки. Именно на них оборона должна дать первую трещину, в которую враг будет настойчиво пытаться ввести новые силы, но путь этот окажется тупиковым, так как сразу за этой брешью его ждал подготовленный советскими войсками «капкан» — труднопроходимая местность с множеством инженерных «сюрпризов» и мощный фланговый контрудар (или всё вместе). Но этот план якобы не полностью сработал. В качестве примера приводится 52 гв. сд 6 гв. А^[52]. Несмотря на то, что она прикрывала главное танкоопасное направление — шоссе Белгород — Обоянь, её оборона не выдержит сильного удара уже 5 июля и, после семнадцатичасового боя, 2 тк СС преодолеет её. На первый взгляд очень похожая ситуация и с 78 гв. сд. Действительно, в годы войны при проведении крупных операций были примеры, когда, чтобы запутать противника, советская сторона применяла разного рода хитрости: отвлекающие удары, имитацию форсирования рек в местах, где не предполагалось вводить главные силы, и т. д. Ряд фактов подтверждают эту версию и в отношении планов использовать такие методы при обороне Курской дуги. Возможно, командование Воронежского фронта рассматривало такие варианты в ходе обсуждения будущей операции. Однако, пока не рассекречены все стенограммы переговоров Н. Ф. Ватутина с Генштабом и Ставкой ВГК, окончательные выводы делать рано. Сегодня же, опираясь на документы, которые доступны для исследователей, с уверенностью могу сказать: бесспорных свидетельств, подтверждающих, что такой план якобы существовал и на практике был воплощён, пока нет. Кроме того, против этой версии говорит и нервозная атмосфера в Генштабе РККА и на фронтах в июне 1943 г., т. к. ещё были свежи тяжёлые воспоминания о неудаче на Украине в феврале — марте 1943 г., как и у немцев под Сталинградом. Конечно же, эти катастрофы нельзя ставить на одну доску, но по эмоциональному воздействию они схожи. Однако Сталинград ничему не научил Гитлера, а лишь дал толчок к авантюре под Курском. У советской стороны к этому моменту проигранных битв и сражений было больше, поэтому в период подготовки к летней кампании 1943 г. подход к принимаемым решениям был более взвешенным, например, несмотря на накопленные огромные резервы — лучше подождать и перейти к преднамеренной обороне. Н. Ф. Ватутин как никто прекрасно знал слабые стороны войск фронта, низкую обученность солдат, слабую подготовку командного звена до комкора включительно, проблемы с мобильностью и т. д. В этом положении ему было не до игр с гитлеровцами, Москва жёстко требовала одного — создать из имеющихся сил и средств прочную оборону, гарантирующую от неудач и провалов 1942 г. Поэтому он сделал ставку, прежде всего, на мощную полосу обороны и контрудары в её глубине. А что касается просчётов, о которых стало понятно уже в ходе боёв, то от них никто не застрахован, да и сил на все задумки у генерала армии в тот момент не было.

К началу Курской битвы командование фронта не без основания считало, что рубеж 81 гв. сд укреплён основательно. Поэтому находившуюся во втором эшелоне 73 гв. сд нацелило на восстановление положения (в случае прорыва) и удержание полосы 78 гв. сд. Об этом свидетельствует решение перегруппировать соединение Козака на левый фланг 25 гв. ск (во второй эшелон за 78 гв. сд) на рубеж: выс. 205.5, выс. 191.8, клх. «Соловьёв», свх. «Батрацкая Дача», выс. 210.4 к исходу 2 июля 1943 г. К 23.00 дивизия без артполка сосредоточилась в лесу, 4 км восточнее Ястребово и начала занимать указанную позицию. А 3 июля из штаба 25 гв. ск пришло распоряжение: «Быть в готовности к переходу в северо-восточном направлении»^[53], т. е. ближе к позициям полка второго эшелона 78 гв. сд. Следовательно, в последний момент советская сторона полностью разгадала замысел неприятеля и на острие удара АГ «Кемпф» создало наибольшую плотность сил и средств. 81 гв. сд имела максимально возможное количество частей усиления и плотность артиллерии на 1 км выше, чем по всему фронту (не говоря об очень высоком уровне подготовки рубежа), а за 78 гв. сд развернулся второй эшелон, целая дивизия! После этого трудно согласиться с авторами работ о Курской битве, даже с такими авторитетными, как Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский^[54], которые обвиняют Н. Ф. Ватутина в просчётах и ошибках, якобы допущенных им при подготовке системы обороны и распределения сил фронта перед её началом.

Как известно, залогом успешной долговременной обороны является наличие в распоряжении командира соединений и объединений полноценных резервов, в первую очередь артиллерийских и подвижных (бронетанковых). Благодаря им оборонявшиеся стрелковые части имели возможность оперативно ликвидировать преимущество противника на направлениях, где он наносит наиболее сильные удары. В ходе подготовки к Курской битве впервые за годы войны оперативные подвижные резервы и резервы средств ПТО стали создаваться не только в армиях и корпусах, но и передаваться дивизиям и даже стрелковым полкам. В 7 гв. А, относительно соседа справа (6 гв. А), они были достаточно скромными. Тем не менее, соединения, удерживавшие её главную полосу, тоже получили дополнительно пушечные, миномётные и даже танковые полки.

К началу боёв армия Шумилова (с учётом ап сд) в общей сложности имела 158 гаубиц и гаубиц-пушек, в том числе 82 122-мм гаубицы, 52 152-мм гаубицы-пушки (161 гв, 265 гв. и 109 гв. пап), 12 122-мм САУ (1438 сап) и 12 152-мм САУ (1529 тсап). Большим числом артиллерии во фронте располагала лишь 6 гв. А, однако для удержания 53 км участка этого всё же оказалось недостаточно. Но пополнения не ожидалось, поэтому командарм, исходя из тактической оценки местности и примерных сил противника, решил использовать свои ресурсы для усиления, в первую очередь, правого фланга, так как здесь находился Михайловский плацдарм и стык с 6 гв. А. Основную часть сил — два пап (34 152-мм пушек-гаубиц) и тяжёлый армейский минполк (36 120-мм миномётов) он сосредоточил в полосе 81 гв. сд. Третий пап был разделён между двумя дивизиями, два его дивизиона (12 152-мм пушек-гаубиц) были выведены на левое крыло, в 36 гв. сд, а третий — в 72 гв. сд.

Вместе с тем, как уже упоминалось, для увеличения плотности артиллерийского огня на главной полосе командарм был вынужден подчинить командирам дивизий первой линии от двух дивизионов до артполка дивизий второго эшелона. Кроме того, для борьбы с тяжёлыми немецкими танками «тигр», с которыми войска фронта уже успели столкнуться в ходе февральско-мартовских боёв под Харьковом, он, с разрешения Военного совета фронта, распорядился: установить на позициях 72 гв. сд 12 122-мм гаубиц и подготовить ОП для стрельбы прямой наводкой из 152-мм пушек-гаубиц. Напомню, в это время гаубицы относились к ценнейшим видам вооружения, и их категорически запрещалось использовать непосредственно на переднем крае. В случае, если этот приказ был нарушен и орудие теряли, его командир предавался суду военного трибунала. Лишь в критический момент Курской битвы, 9 июля 1943 г., руководство Воронежского фронта будет вынуждено дать разрешение для вывода гаубичных полков на прямую наводку и в полосе 6 гв. А. Таким образом, к началу боёв соединения 7 гв. А первого эшелона располагали следующими частями усиления:

81 гв. сд: 161 гв. пап, 265 гв. пап, 153 гв. ап (73 гв. сд), 290 мп, 114 гв. иптап, 97 гв. и 315 гв. мп «катюш», 262 отп, 2-й батальон ПТР;

78 гв. сд: 3/671 ап (213 сд), 4-й батальон ПТР;

72 гв. сд: 3/109 гв. апап, 1,2/671 ап (из 213 сд) и 1-й б-н ПТР;

36 гв. сд: 43 гв. ап (15 гв. сд), 1 и 2/109 гв. апап, 115 гв. иптап, 5-й б-н ПТР, 148 отп и 34 одбп.

На случай, если расчёты окажутся не совсем точными и противник нанесёт главный удар не там, где предполагалось, или произойдёт прорыв на менее прикрытом участке, штаб артиллерии армии в плане организации огня предусмотрел манёвр и поворот фронта придаваемых пушечных и минчастей, а также собственных дивизионных артполков в полосу соседей. Например:

— 161 гв. пап планировал поворот фронта на север (90 градусов) в полосу соседа справа (375 сд 6 гв. А), на 180 гр. при прорыве рубежа 78 гв. сд и манёвр для поддержки 73 гв. сд при нанесении ею контрудара в направлении Сабынино;

— 265 гв. пап — поворот фронта на 90 гр. на юг в полосу 78 гв. сд;

— 2/290 мп — поворот на 90 гр. на юг в полосу 78 гв. сд и манёвр в район с. Нижний Ольшанец;

— 1 и 2/109 гв. пап — поворот на юг на 90 гр. и манёвр для поддержки соседа слева (19 сд 57 А);

— 97 гв. мп РС — манёвр по всему фронту для поддержки всех дивизий первой линии.

В противотанковый резерв командующего армией были включены:

30 оиптабр, два её полка (третий не имел орудий) развернулись по линии: Стариково, Купино, Красная Поляна;

1669 аиптап — на огневых позициях в районе выс. 133.6, разъезд Арбузовский, южная окраина х. Волчанских Хуторов (две батареи — на южной окраине Волчанска);

1670 иптап — имел в строю лишь 4 орудия и был небоеспособен.

Бригада находилась в центре второй армейской полосы, но в случае прорыва танков на флангах была готова выдвинуться в опасные районы. Для этого на танкоопасных направлениях готовились огневые позиции — орудийные площадки, окопчики для личного состава, снарядные погреба и оборудовались автомобильные аппарели. Аналогичная работа проводилась и 1669 иптап, который планировалось использовать и для активных действий на левом фланге (в том числе и для поддержки соседней 57 А), и в центре полосы армии. Вместе с тем, Н. Ф. Ватутин, при разработке плана использования собственных подвижных ПТ-резервов, предусмотрел их манёвр из г. Корочи (район сосредоточения перед битвой) на правое крыло и в центр армии Шумилова.

Ещё в мае командиры всех артполков вместе с командирами подразделений провели рекогносцировку маршрутов движения для манёвра, были подготовлены дополнительные позиции и НП для поворота фронта на участки соседей. К сожалению, планы «переключения» огня, особенно сил 81 гв. сд в полосу 78 гв. сд в первые два дня оборонительной операции, себя не оправдали, за исключением 2/290 мп. Артполки и полки РС были развёрнуты далеко от переднего края 78 гв. сд и оказались не в состоянии вести эффективный огонь по переправам и плацдармам противника. Поэтому, например, командование 25 гв. ск уже утром 5 июля было вынуждено принять решение о переброске (переезде) орудий ряда полков из полосы 81 гв. сд на левый фланг корпуса.

Как известно, стыки являются всегда наиболее слабым местом обороны и соединений, и объединений. Поэтому М. С. Шумилов ещё в апреле приказал: перед планированием системы прикрытия стыков командующим артиллерией дивизий и корпусов лично провести рекогносцировку, определить необходимые силы и средства для их обеспечения, а также лично выбрать боевые позиции для артподразделений. Кроме того, командарм позаботился о том, чтобы была установлена прямая телефонная связь между командирами всех дивизий. Большая работа проводилась и для обеспечения огнём артиллерии армейских стыков. Для этого штаб артиллерии 7 гв. А установил телефонную и радиосвязь с командованием и 57 А Юго-Западного фронта, и с 93 пап 27 тпабр 6 гв. А (которому предстояло обеспечивать стык со стороны 6 гв. А), протянул прямую телефонную линию между 93 пап и 161 гв. пап 81 гв. сд, а также были оборудованы их совместные НП. Общие НП имели и 36 гв. сд с 19 сд 57 А.

Главную задачу бронетанковым войскам в предстоящей операции Военный совет армии определил приказом № 00143 от 1 апреля 1943 г. В нём требовалось, чтобы они использовались лишь «как подвижной резерв для нанесения контрударов по прорвавшемуся противнику»^[55]. Использование подвижного (бронетанкового) резерва планировалось с учётом указаний Г. К. Жукова по усилению флангов. В него были включены все имевшиеся в армии сап, тп и тбр, за исключением 262 ттп и 148 отп, которые тоже, хотя и передавались на усиление дивизий первой линии, но продолжали числиться в резерве командарма. Все танковые части и соединения условно (формального приказа не было) М. С. Шумилов разделил на две части, придал каждой из них один сап и нацелил каждую из частей на прикрытие флангов армии. Для каждой из групп были определены по пять наиболее вероятных направлений контратак.

Правофланговая, в которую вошли два танковых полка и смешанный сап (всего 69 танков и 21 САУ), была сосредоточена в районе сёл Ближняя Игуменка, Мясоедово, хутор Постников. 167 отп подполковника А. А. Вербы и 1438 сап^[56] оборудовали два противотанковых района: 1-й — в х. Постников (1-я тр Т-34, рота автоматчиков и 1438 сап), 2-й — район Мясоедово (3 тр и рота ПТР 167 тп). Старшим начальником при обороне обоих ПТОПов был назначен подполковник А. А. Верба. Танкисты и самоходчики имели приказ уничтожать немецкие танки на подходе к Постникову и Мясоедово, а при необходимости действовать совместно с 73 гв. сд, занимавшей оборону во втором эшелоне армии.

262 ттп (КВ) полковника И. И. Айзенберга был передан в резерв 81 гв. сд.

Левофланговая группа — две бригады, танковый полк и тяжёлый сап (154 танка^[57] и 12 САУ) — находилась в районе Вознесеновка, Бочково. 27 гв. тбр полковника М. В. Невжинского обороняла противотанковый район Вознесеновка и имела дополнительную задачу: быть готовой и самостоятельно, и совместно с 213 сд и 1529 тсап действовать против танковых клиньев противника, прорвавшихся в глубину рубежа 24 гв. ск. 201 отбр полковника И. А. Таранова находилась в ПТОПе: Вязьмин, /иск/ кирпичный завод на северной окраине Бочково, лесничество в 1 км от Чайновки, и готовилась к нанесению коротких контрударов как самостоятельно, так и совместно с 15 гв. сд и 1529 тсап. 1529 тсап последним из бронетанковых частей прибыл в армию и сосредоточился в лесу 1,5 км юго-восточнее свх. «Краснянский». В начале июня его личный состав приступил к оборудованию основных огневых позиций в районе высот 167, 171.8, 184.4 и запасных: юго-восточнее свх. «Сталина». При активных действиях бронетанковых сил армии полк готовился поддержать огнём обе танковые бригады.

148 отп полковника А. М. Лифица до начала июня находился в ПТ-районе Волчанский Хутор, затем был подчинён командиру 36 гв. сд.

Бронетехника между танковыми группами была разделена неравномерно для того, чтобы соблюсти баланс огневых средств на флангах и облегчить манёвр. Командование 7 гв. А считало оба фланга танкоопасными направлениями, но вероятность, что немцы нанесут главный удар по правому крылу, казалась больше. Поэтому 81 гв. сд передали значительно большие силы артиллерии, чем 36 гв. сд, но при необходимости сюда можно было оперативно перебросить бригады Невжинского, Таранова и полк Лифица (тяжёлые пушечные и миномётный полки быстро не подтянешь). Вместе с тем, как уже упоминалось, при подготовке плана действий фронтовых подвижных резервов в нём был предусмотрен манёвр 2 гв. Ттк из района г. Корочи на правое крыло и центр 7 гв. А.

Весной наряду с оборудованием боевых позиций, разработкой планов и обучением прибывшего пополнения во всех танковых полках и бригадах началось восстановление изношенной бронетехники. Но работа двигалась медленно. Помощник командующего БТ и МВ армии подполковник Павлов отмечал: «Планирование ремонта в армейских условиях чрезвычайно затрудняется необеспеченностью запасными частями, поступавшими только с фронтовых складов или изыскиваемых на местах. Ремонтные средства используются, главным образом, для бригад, выдвигавшихся в точку ремонта. Подобная организация ведёт к увеличению сроков ремонта, но вызвана недостатком эвакосредств»^[58]. Армия остро нуждалась в ремонтных мощностях и эвакуационных средствах, до конца июня она располагала только тремя ремонтными подразделениями: одной армейской эвакуационной ротой (АЭР № 119), одним армейским сборным пунктом аварийных машин (119 СПАМ) и одной подвижной ремонтной базой (ПРБ № 62). Все эти подразделения по штату должны были иметь и без того скромные средства для эвакуации, но и этой техникой полностью они не были укомплектованы. Например, в армейских ремподразделениях числилось лишь 15 штатных тракторов-тягачей. Такие же проблемы существовали и в ремподразделениях боевых частей и соединений. В 1438 сап и 1529 тсап имели только по два трактора каждый, остальные части обходились как могли. Напомню, что существовал приказ, по которому разукомплектовывать и переоборудовать даже подбитые боевые машины запрещалось. Поэтому командование полков и бригад было вынуждено использовать в качестве тягачей лишь бесхозные танки, брошенные на поле боя, но сначала их было необходимо найти и отремонтировать. Так, в 201 отбр на полусотню боевых машин с разрешения командования удалось подготовить три тягача, два на базе Мк-3 (без башни) и один линейный Мк-3, а в 27 гв. тбр и 148 отп по одному, на базе восстановленных Т-34. И лишь перед началом боёв на усиление 7 гв. А из состава 4-го полевого танкоремонтного завода (4 ПТРЗ) поступила 78 ПТБ. О тяжёлом положении со средствами эвакуации армии Шумилова свидетельствует и тот факт, что её войска даже на своей территории были не в состоянии собрать на поле боя чужую технику. Поэтому с 10 по 14 мая ремрота 96 отбр, занимавшая оборону во втором эшелоне 6 гв. А (в районе Дальняя Игуменка — х. Постников), обследовала танки, оставленные в Старом Городе советскими частями после зимних боёв, и эвакуировала отсюда на свой СПАМ две «тридцатьчетвёрки», которые затем были введены в строй и участвовали в летних боях^[59].

Тем не менее, к началу битвы бронетанковые войска армии имели высокую степень готовности. На 4 июля 1943 г. в ремонте находилось лишь 14 боевых машин из 224 числившихся по списку: в 27 гв. тбр — 2 (один сверхштатный танк), 201 отбр — 2, 262 ттп — 2, 148 отп — 1, 167 отп — 7 (все сверхштатные). Подробнее о состоянии материальной части БТ и МВ армии на 20.00 4 июля 1943 г. смотри таблицу № 3.

Как известно, самый блестящий план ничего не стоит, пока не будет воплощён на практике, поэтому для объективной оценки степени готовности полосы 7 гв. А к отражению удара АГ «Кемпф» важно понимать, насколько замысел советского командования, изложенный на бумаге, соответствовал тому, что подготовили войска к началу июля. В приказе Военного совета 7 гв. А от 4 апреля 1943 г. одной из главных задач войск являлось немедленное развёртывание систематической работы по инженерному укреплению позиций, причём не только в первом, но и во втором эшелоне. В документе подчёркивалось: «К работам первой очереди отнести отрывку и маскировку основных и запасных окопов полного профиля для всех огневых средств, устройство противотанковых заграждений /особенно в системе противотанковых районов/, широко использовать естественные препятствия, затопление и заболачивание, устройство баррикад в населённых пунктах, засек и завалов в лесу.

Имеющийся запас мин использовать массированно на танкоопасных направлениях.

В первую очередь построить также НП и КП, ДЗОТы на важнейших направлениях и ходах сообщения на открытой местности, приспособить к обороне населённые пункты и минировать места возможных переправ противника.

Отрывку одиночных не связанных между собой стрелковых ячеек — з а п р е щ а ю.

Во вторую очередь: продолжая усиление и усовершенствование работ первой очереди, развить систему ходов сообщения, построить пулемётные дзоты, убежища, повседневно улучшать маскировку. В течение всего периода поддерживать в проезжем состоянии дороги»^[60].

До этого момента столь мощной полевой оборонительной полосы войска Красной Армии не возводили. Обычно оборонительный рубеж успевал подготовить к боям личный состав боевых частей совместно со штатными сапёрами. Нередко к работе привлекалось и местное население. Теперь же, когда возникла необходимость извлекать сотни тысяч кубов грунта за относительно небольшой промежуток времени и одновременно вести минирование больших площадей, ремонтировать мосты, готовить срубы для огневых точек, КП и НП, потребовалась иная организация. Даже при беглой оценке плана строительства фортификационных сооружений и инженерных заграждений было ясно, что столь масштабный замысел потребует колоссальных затрат ручного труда и огромное количество инструмента — кирок, топоров, носилок и т. д. Для армии это была по-настоящему большая проблема, так как счёт шёл на десятки тысяч единиц только лопат. Поэтому к оборонным работам было решено привлечь весь строевой личный состав армии и принять меры как для получения инструмента с фронтовых складов, так и приступить к изготовлению его на месте. Обеспечение армий Воронежского фронта шанцевым инструментом и средствами заграждения на 1 апреля 1943 г. и к началу Курской битвы приведено в таблице № 4.

Наличие реки перед передним краем дивизий первой линии 7 гв. А и особенно несколько сот метров заросшей камышом и осокой поймы существенно облегчало работу по оборудованию позиций. Хотя присутствие в непосредственной близости противника давало о себе знать постоянно. Если немцы замечали даже незначительное скопление бойцов или фиксировали земляные работы, обязательно вели обстрел из пулемётов, миномётов и орудий. Поэтому, чтобы скрыть систему инженерных сооружений, заграждений и сбережение личного состава, командование армии ещё в марте отдало распоряжение все фортификационные работы проводить с 22.00 до 6.00. В дневное время бойцы должны были отдыхать, заниматься учёбой, в крайнем случае вести незаметную со стороны работу (оборудовать внутри ДЗОТы, землянки, готовить шанцевый инструмент).

В этой связи хочу остановиться на вопросе, который считаю важным, и высказать свою точку зрения, опираясь на данные, собранные в архивах. Мне не раз приходилось слышать от исследователей, сотрудников музеев и зарубежных историков утверждение о том, что при возведении обороны под Курском советская сторона активно использовала не только войска действующей армии и местное население, но также военнопленных и даже заключённых. Об этом, например, писал в своих воспоминаниях бывший командир 503 ттб «тигров» К. фон Кагенек^[61]. В качестве доказательств приводился такой факт: якобы для фортификационного укрепления тылового рубежа (или первого фронтового) войск Центрального фронта были специально созданы два лагеря заключённых и именно они, а не мирное население Курщины готовили окопы, ходы сообщения и блиндажи. Немцы же утверждали, что в захвачённых окопах советских подразделений они якобы находили письма немецких солдат, из этого они делали вывод, что их рыли военнопленные. Действительно, в то время в Советском Союзе широко использовался труд как заключённых, так и военнопленных, в том числе и при обеспечении работы военной промышленности и строительстве военных объектов. Поэтому, возможно, так оно и было. Однако по теме Курской битвы мне довелось достаточно долго работать в различных архивах, и пока я не встречал документов, которые эти предположения напрямую или косвенно подтверждали бы. Наоборот, обнаруженные источники свидетельствуют о том, что советское командование на уровне армии и фронта требовало не привлекать военнопленных для возведения армейских полос обороны, в частности Воронежского фронта, и даже не использовать в войсках в качестве подсобной рабочей силы, как это широко практиковалось в вермахте (хиви). Для примера приведу цитату из приказа командующего 7 гв. А от 19 апреля 1943 г.: «Сего числа в 8.00 утра грузовая машина иностранной марки, принадлежащая 662 роте ВНОС, ведомая шофером из военнопленных немцев вследствие неисправности скатилась задним ходом с горы в районе моего блиндажа^[62], налетела на военнопленного и сержанта роты охраны, нанеся последнему ранение. Старшим в машине был помощник командира роты по матчасти ст. лейтенант Борисов. Подобный случай мог произойти только благодаря исключительной расхлябанности в роте, т. к. проезд в район КП запрещён. Выезд на неисправной автомашине в части, где соблюдаются требования эксплуатации машины, тоже не возможен. Кроме того, содержание в роте и допуск к работе военнопленного шофёра-немца является грубым нарушением моего приказа, так как все пленные подлежат немедленной отправке в лагерь военнопленных. Это нарушение приказа показывает в то же время полное отсутствие бдительности в 622 роте ВНОС. Приказываю:

1. Всем войсковым соединениям и частям, где ещё почему-либо находятся военнопленные, немедленно отправить их под конвоем в лагерь военнопленных и впредь в частях их не задерживать и к работе не привлекать»^[63].

Далее в документе выносился выговор заместителю командующего артиллерией по ПВО подполковнику Сергееву, а командира 622-й роты ВНОС капитана Хоменко, зам. командира роты по политчасти лейтенанта Амусова и помощника командира роты ст. лейтенанта Борисова приказано арестовать на 5 суток и удержать 50 % зарплаты за этот период. Приказ подлежал объявлению всему командному составу до командира роты включительно и явно был рассчитан для внутреннего пользования, так как его разослали для исполнения в войска (приведённый экземпляр обнаружен в фонде 290 мп). Поэтому оснований не верить в искренность командарма, требовавшего немедленной отправки военнопленных в лагерь, не приходится.

О том, как возводились оборонительные полосы Воронежского фронта, я подробно рассказывал в книге «Курский излом. Решающая битва Отечественной войны», поэтому, чтобы не повторяться, отошлю читателя к этому изданию и к уже упоминавшейся выше таблице № 4, цифры которой наглядно демонстрируют в динамике размах укрепления войсками 7 гв. А своих рубежей в инженерном отношении с 1 апреля по 5 июля 1943 г. К этим данным добавлю, что рубеж Воронежского фронта был достаточно насыщен и минно-взрывными заграждениями, как на переднем крае, так и в глубине. Помимо сформированного инженерного резерва в каждой стрелковой дивизии (1–2 взвода с 400–500 птм) батальонов инженерного заграждения в стрелковых корпусах (например, в 25 гв. ск числился 206 биз) и армиях, были подготовлены и батальоны противотанкового резерва командования фронта. Например, располагавшийся в г. Короча 47-й инженерно-сапёрный батальон (3 автомашины, 10 подвод, 4700 птм и 500 кг ВВ) был нацелен в полосу 7 гв. А и на стык её с 6 гв. А. Для обеспечения батальонов фронтового ПТ-резерва при 5-й инженерно-сапёрной бригаде, сосредоточенной в с. Журавка, находился склад постоянной готовности со 100 000 мин и 10 автомашинами. Кроме того, к 5 июля 1943 г. на фронтовые склады в сёлах Сараевка, Холки, Чернянка и в г. Острогожске поступило 82 300 птм. Кстати, упомянутые в таблице № 4 артиллерийские снаряды — это немецкие боеприпасы крупного калибра, захваченные в ходе зимних боёв, которые сапёры использовали в качестве фугасов, переделали взрыватели, а тонны трофейных взрывчатых веществ — для минирования мостов и строений.

Строительство полевой обороны шло с немалым трудом во всех армиях. И дело здесь было не только в колоссальных объёмах земельных работ и необходимости параллельно с ними комплектовать соединения и учить войска. Существенную роль играли и субъективные факторы, прежде всего личность командира (полка, дивизии), желание у него работать на результат, способность создать из подчинённых офицеров работоспособный коллектив единомышленников, готовый выполнить поставленные задачи. Н. Ф. Ватутин к этому моменту отслужил в армии 23 года (календарных), имел большой практический опыт как штабной, так и командирской работы, знал все нюансы службы. Поэтому он прекрасно осознавал, что в большом армейском коллективе важным условием успеха любого дела является жёсткий контроль за исполнением принятых решений. Генерал армии придавал этой стороне дела первостепенное значение. Начиная с апреля штаб фронта, параллельно с командованием армий, ежемесячно (иногда и чаще) проводил свои проверки рубежей полков и дивизий. Эта практика оказалась очень полезной и эффективной. Проверки проводились по широкому комплексу вопросов: степень готовности траншейной сети на главной полосе, укрепление огневых точек, боевая документация, глубина и плотность инженерных заграждений, система стрелкового и артиллерийского огня, связь на всех уровнях и т. д. Выезды специалистов различных служб и их независимая оценка позволяли представить реальное положение дел в войсках, выявлять «узкие места» в работе по возведению полевых фортификационных сооружений и организации огня, оценить способности и результативность командиров, в первую очередь тех, кто недавно был назначен на свои должности. Сегодня акты с результатами работы этих комиссий и распоряжения, принятые на их основе, позволяют историкам увидеть реальную картину происходящего на позициях войск Ватутина в ходе подготовки к Курской битве, в том числе и в 7 гв. А.

В начале мая (до 10 мая) штаб фронта провёл первую комплексную проверку армейских полос. Поводом стала поступившая в адрес командования Центрального, Воронежского и Юго-Западного фронтов директива Ставки от 5 мая 1943 г., в которой говорилось: «В последние дни отмечены значительные перемещения войск и транспорта противника в районах Орла, Белгорода и Харькова и приближение войск противника к переднему краю. Это заставляет нас ожидать активных действий со стороны противника в ближайшем будущем. Ставка Верховного главнокомандования требует, чтобы вы уделили внимание следующему:

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

6

В середине апреля 1943 г. 64 А будет переформирована в 7 гв. А.

7

Ставка Верховного Главнокомандования была создана 23.06.1941 г. и являлась высшим органом стратегического руководства вооруженной борьбой Советского Союза в Великой Отечественной войне. Она находилась в Москве и первоначально именовалась Ставкой Главного командования. Возглавлял её народный комиссар обороны СССР, Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко. Но в связи с изменением системы управления действующей армией РККА 10.07.1941 г. её название изменилось. С 16.07.1941 г. наркомом обороны становится И. В. Сталин, а с 08.08.1941 г. — Верховным Главнокомандующим. Основным рабочим органом Ставки ВГК был Генеральный штаб Красной Армии.

8

После завершения боёв за Харьков группа старшего командного состава 3 ТА во главе с командармом и танковые соединения были выведены в резерв, а на базе её управления и оставшихся войск сформирована 57 А, которая заняла оборону на левом фланге армии Шумилова (от г. Шебекино и далее на юг).

9

Перед войной Михайловка являлась административным центром Михайловского района, а Старый Город обычным селом Белгородского района Курской области. (Источник: РСФСР. Административно-территориальное деление на 1 апрея 1940 г. М., 1940. С. 162–164.)

10

Маршал Жуков: полководец и человек: Сборник. Т. 1. М.: Новости, 1988. С. 261.

11

Приказ о переброске 64 А по железной дороге был получен её штабом 01.03.1943, а 21 А (двигаться комбинированным маршем), по свидетельству И. М. Чистякова, по телефону в ночь на 11.03.1943 г.

12

Из военно-географического описания местности, которое использовал штаб Степного фронта при подготовке операции «Полководец Румянцев» в августе 1943 г.: «В г. Белгороде 5852 двора, крупный железнодорожный узел. Железная дорога на: Харьков, Готню, Курск, Купянск. Шоссейные дороги: на Харьков /75 км/, на Обоянь /60 км/ на Курск /150 км/. Улучшенные грунтовые дороги связывают город со всеми ближайшими крупными населёнными пунктами: г. Кроча /50 км/, г. Шебекино /50 км/, г. Волчанск /45 км/, с. Борисовка /40 км/ и др. Город расположен на западном, высоком берегу реки Северский Донец, при впадении в неё реки Везёлки. Вблизи и в самом городе много командных высот, дающих хороший обзор на восток и на левый берег Северского Донца. Заболоченная во многих местах пойма реки служит серьёзной преградой с востока. В окрестностях города склоны реки изрезаны глубокими балками, изрыты меловыми карьерами и кирпичными заводами. Центральная часть города плотно застроена кирпичными домами. Постройки в городе на 60–70 % каменные. В городе расположено несколько промышленных предприятий /консервный завод, машино-тракторные мастерские, ТЭЦ и др./». (ЦАМО РФ. Ф. 240. Оп. 2779. Д. 388. Л. 64.)

13

В апреле 1943 г. штаб фронта перейдёт в с. Бобрышово (15 км восточнее Обояни), а во второй половине мая в район ст. Ржава.

14

13.04.1943 г. он был переименован в Степной военный округ.

15

Центральный архив Министерства обороны РФ (ЦАМО РФ). Ф. 426. Оп. 10753. Д. 410, Л. 17, 18.

16

В период подготовки к летним боям и в ходе Курской битвы в боевых документах Воронежского фронта эта аббревиатура не использовалась, так же как и официальное немецкое название войскового формирования генерала В. Кемпфа — АГ «Кемпф». Армейская группа, кстати, впервые была названа своим полным именем в боевом распоряжении БТ и МВ 7 гв. А № 059 к 11.00 7.09.1943 г. Но для удобства в исследовании они будут именоваться своими официальными названиями.

17

В последнее время в изданиях, посвящённых Великой Отечественной войне, появилось утверждение, будто наличие в 40 А большого количества сил и средств свидетельствует о том, что руководство фронта не смогло точно определить направление главного удара и все силы бросило на наиболее вероятные танкоопасные направления. Но это предположение (иначе его нельзя назвать) основано на незнании плана обороны Воронежского фронта. Армия Москаленко изначально имела главную задачу (наряду с обороной собственного рубежа): способствовать удержанию группировки противника, которая будет наносить удар по 6 гв. А (контрударами, а также выделение в её полосу собственных соединений на усиление).

18

В документах этот кавалерийский корпус часто называют «кавкорпус Соколова» по имени его командира генерал-майора С. В. Соколова.

19

Шумилов Михаил Степанович, генерал-полковник (1943 г.). Родился 05.11.1895 г. в с. Верхняя Теча Курганской обл. в семье крестьянина. В 1916 г. после окончания учительской семинарии, был направлен в Чугуевское пехотное училище. С дек. 1916 по март 1917 г. служил в 109-м запасном полку. Затем до дек. 1917 г. участвовал в боях на Западном фронте в составе 32-го пехотного полка, прапорщик. В РККА с 1918 г. В период Гражданской войны командовал взводом, ротой и полком на Восточном и Южном фронтах, после её окончания остался в армии в должности командира батальона. В 1924 г. окончил командно-политические, а в 1929-м курсы «Выстрел». После чего командовал стрелковым полком. 1933–1937 гг. — начальник штаба 95 сд, а с июня 1937 г. — командир 7 сд. С февр. 1938 по май 1939 г. находился в Испании, после возвращения награждён орденом Красного Знамени. В марте 1938 г. назначен командиром 11 ск БВО. С корпусом участвовал в присоединении Западной Украины и Белоруссии и советско-финляндской войне. С июля 1940 г. корпус вошёл в состав 8 А ПрибВО, а после начала войны армия была включена в состав Северо-Западного фронта. Вел тяжёлые бои в Прибалтике. В ноябр. 1941 г. корпус расформирован, а генерал-майор М. С. Шумилов назначен зам. командующего 55 А Ленинградского фронта. С янв. 1942 г. — зам. командующего 21 А Юго-Западного фронта, а с июля — командующий 64 А (сменил В. И. Чуйкова). В этой должности прошёл до конца войны. 26.10.1943 г. удостоен звания Героя Советского Союза. К началу Курской битвы генерал-лейтенант М. С. Шумилов вполне сформировавшийся командарм. Непосредственные начальники характеризовали его как командира с высокими организаторскими способностями, быстро ориентирующегося в сложной оперативной обстановке, уверенно принимавшего правильные решения и настойчиво воплощавшего их в жизнь. И, что немаловажно, генерал был «заботливым начальником о нуждах подчинённых», это качество он сумел сохранить до конца своих дней. Успешно управлять войсками ему помогал спокойный, уравновешенный характер. Во время обучения на высших академических курсах их руководство так отзывалось о нём: «К учебе относится с исключительной добросовестностью. Все задания отрабатывал с большой чёткостью, ясностью, полнотой и глубиной. Отлично знает основы общевойскового боя. С большой чёткостью организует взаимодействие родов войск и общевойсковых соединений в бою и операции. Новую организацию стрелковой дивизии и стрелкового корпуса изучил и правильно их использует в бою и операции. На экзаменах по тактике высших соединений получил оценку отлично. По тактике высших соединений отлично отработал весь курс и зачёты, по комплексу тактики сдал с оценкой отлично. Умеет разработать и провести оперативно-тактические военные курсы и манёвры. Программу высших академических курсов усвоил отлично. Здоровье слабое». И хотя этот отзыв относится к 1948 г., многие качества, такие как ответственность, всесторонний подход к подготовке операции, чёткость в организации дела, были присущи командарму уже в 1943 г. Скончался 28.06.1975 г. в Москве.

20

ЦАМО РФ. Ф. 341. Оп. 5312. Д. 226. Л. 1.

21

В тот момент командир 183 сд.

22

Он состоял из двух бронепоездов, одного чёрного паровоза, 8 бронеплощадок и 2 платформ ПВО (ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2851. Д. 25. Л. 353).

23

ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2851. Д. 25. Л. 353.

24

Обычно для прикрытия одной зенад нарезалась полоса обороны шириной 15–20 км и глубиной 5–7 км.

25

Например, 6 гв. А получила только пять зенап: три — прикрывали боевые порядки 23 гв. ск вдоль шоссе Белгород — Обоянь, один — аэродром в полосе армии и один — станцию снабжения Прохоровка.

26

На белгородском направлении. Воспоминания участников боёв. Белгород: Белгородское книжное издательство, 1963. С. 96.

27

ЦАМО РФ. Ф. 211 гв. сп. Оп. 145061. Д. 3. Л. 21.

28

На белгородском направлении. Воспоминания участников боёв. Белгород: Белгородское книжное издательство, 1963. С. 100, 101.

29

ЦАМО РФ. Ф. 240. Оп. 2779. Д. 453. Л. 118.

30

Курская битва / Под ред. генерал-майора И. В. Паротькина. М.: Наука, 1970. С. 242.

31

ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2843. Д. 301. Л. 200, 201.

32

ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2843. Д. 421. Л. 15.

33

Командующий артиллерией Воронежского фронта.

34

Эта ветка железной дороги соединяла два райцентра Белгород и Волчанск, и логично было бы назвать её «железная дорога Белгород — Волчанск». Однако в боевых документах противоборствующих сторон её часто именовали Белгород — Титовка. Вероятно, потому, что Волчанск находился уже за участком обороны 7 гв. А и вне полосы действия ударной группировки АГ «Кемпф». Этого названия я буду придерживаться и в настоящем исследовании.

35

ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2843. Д. 426. Л. б/н, ведомости армий за 05.05.1943.

36

ЦАМО РФ. Ф. 477. Оп. 188378. Д. 2. Л. 22–59.

37

Сборник по обобщению опыта войны. № 11. М.: Воениздат, 1944. С. 105, 106.

38

Морозов И. К. Полки сражались по-гвардейски. Волгорад, 1962. С. 135.

39

ЦАМО РФ. Ф. 25 гв. ск. Оп. 1. Д. 12. Л. 56, 57.

40

Денисенко Михаил Иванович, генерал-майор. Родился 24.07.1899 г. в с. Ольшана Сумской области. После окончания 3 кл. церковно-приходской школы работал в деревне по найму. В РККА с 1919 г. Участвовал в Гражданской войне. С 1920 г. служил политруком роты. В 1921 г. направлен для обучения на Уманские пехотные курсы, а после их расформирования до 1925 г. учился в Полтавской нормальной пехотной школе. В качестве командира-строевика прошёл все должности до командира стрелкового батальона (включительно), в том числе 11 месяцев командовал нештатным парашютно-десантным батальоном 40 сд. В апр. 1936 г. назначен начштаба 1-го авиадесантного полка, а через год, в мае 1937 г., становится его командиром. В окт. 1938 г. полк развёрнут в 202-ю воздушно-десантную бригаду, а М. И. Денисенко утверждён комбригом. В окт. 1941 г. переведён на должность начальника штаба 10-го воздушно-десантного корпуса (вдк), а в апр. 1942 г. возглавил 9 вдк, который через три месяца был переформирован в 36 гв. сд. В действующей армии с августа 1942 г. С дивизией в составе 64 и 57 А участвовал в Сталинградской и Курской битвах, в освобождении Кировограда и форсировании Днепра. За личное мужество и умелое руководство войсками при захвате и удержании плацдарма на р. Днепр 20.12.1943 г. удостоен звания Героя Советского Союза. В янв. 1944 г. переведён на равнозначную должность в 12-ю воздушно-десантную дивизию, которая в дек. 1944 г. была переформирована в 105 гв. сд. В должности командира этого соединения закончил войну в Вене. После войны остался в кадрах армии. Скончался 7.04.1946 г.

41

Сборник по обобщению опыта войны № 11. М.: Воениздат, 1944. С. 105, 106.

42

Кодированная фамилия Н. Ф. Ватутина для ведения переговоров.

43

Это 31 оиптабр из подвижного резерва командующего фронтом, в это время она находилась в стадии формирования и располагалась в г. Короче.

44

30 иптабр, она находилась в этот момент в центре обороны армии.

45

Кодированная фамилия М. С. Шумилова.

46

Кодовое имя Г. К. Жукова.

47

ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 28423. Д. 461. Л. 91.

48

ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2843. Д. 426. Листы без нумерации.

49

ЦАМО РФ. Ф. 1225. Оп. 1. Д. 11. Л. 108.

50

ЦАМО РФ. Ф. 341. Оп. 5312. Д. 11. Л. 139.

51

Тактика в боевых примерах. Дивизия. М.: Воениздат, 1976. С. 202.

52

Лопуховский Л. Н. Прохоровка без грифа секретности. М.: Яуза; Эксмо, 2012. С. 156.

53

ЦАМО РФ. Ф. 73 гв. сд. Оп. 1. Д. 33. Л. 26.

54

Рокоссовский К. К. Солдатский долг. М.: Вече, 2013. С. 251.

55

ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2851. Д. 25. Л. 54.

56

Документальный фонд полка в ЦАМО РФ очень скудный, поэтому установить, кто командовал полком в это время, не удалось.

57

В том числе 1 КВ-1 в 1529 тсап.

58

ЦАМО РФ. Ф. 203. Оп. 2851. Д. 25. Л. 60 обр.

59

ЦАМО РФ. Ф. 96 отбр. Оп. 3191. Д. 3. Л. 7 обр.

60

ЦАМО РФ. Ф. 262 ттп. Оп. 32956. Д. 2. Л. 64.

61

Lochmann F., Rubbel A., Rosen R. The Combat History of German Tiger Tank Battalion 503 in World War II. Stackpole Books, 2008. Р. 110.

62

С марта до середины апреля 1943 г. штаб армии располагался в д. Протопоповка, а затем, после 15 апреля, перешёл в блиндажи, подготовленные в лесном массиве между посёлками Красная Заря и Терновая (На белгородском направлении. Воспоминания участников боёв. Белгород: Белгородское книжное издательство, 1963. С. 95).

63

ЦАМО РФ. Ф. 290 мп. Оп. 20928с. Д. 4. Л. 199.