Реликтовые хроники

Валерий Геннадьевич Анисимов, 2021

Схоластическая фантастика, отвечающая на все вопросы отчаявшихся. В произведении говорится об ученом и его друзьях. Их приключения происходит на Земле и еще в неописанных рубежах космоса. Там разворачиваются всевозможные опыты со временем и генетикой. Главный герой подключает всю свою научную память для исполнения поставленных целей.

Глава 1

17 04 10 г

По вагонному окну били крупные капли дождя и дрожащими ручейками мчались по диагонали рамы. За стеклом иллюзия создавала видимость движения пейзажа. Зависшая небольшая туча поливала темным шлейфом выделяющиеся из низины крыши дачных домиков. Картинка резко изменилась. Замелькали столбы на фоне темно-зеленого хвойного леса. Оголившаяся от снега насыпь указывала на зимнюю жизнедеятельность пассажиров. Но снег еще белыми пятнами проскальзывал, притаившись под тенью еловых лап. Парень в военной форме оторвал свой взгляд от окна и, присаживаясь, достал сотовый телефон. Надежда, что вот-вот потеплеет и все оживет, подняла ему настроение. Он, в форме пограничника, увенчанный изумрудным беретом, под которым находилось лицо молодого прибалта, сидел напротив попутчика с ноутбуком. В светлом, тихом и со множеством свободных мест вагоне пахло кислыми котлетами и чадило из водонагревателя. От угарного газа болела голова у бородатого мужика с ноутбуком. Его пальцы регулярно оставляли клавиатуру и потирали виски. Он чем-то напоминал одного из солистов группы “АББА” одетый в кроссовки, джинсы, вязаный жилет поверх сорочки. Жилистые руки, придерживающие потертый ноутбук, говорили о его среднем возрасте. Военный, сконструировав умное лицо, спросил его:

— Вы тоже во что-то играете?

— Может быть. Вот играю, все не наиграюсь! А если серьезно, то помогаю своему ассистенту с диссертацией. В жизни бывает, приходится меняться местами. Конечно, мне его жаль. Сейчас его голова не дает ногам покоя. Да и мне весьма интересна тема этой диссертации.

— А у вас небольшой акцент! Вы отдыхать едете в Москву?

— А ты настоящий пограничник, и вопросы у тебя, как у опытного таможенника!

— Так и есть, я сержант Егор Викторов.

— О да!

Бородатый протянул руку воину.

— А я доктор Жичко Боковский, или просто “Док”, и еще “Бок”, так меня называет ассистент. Он говорит, что Жичко не солидно.

— Вы врач? — поинтересовался Егор.

— Что ты, нет! Я молекулярный физик. А ты, Егор, в Москву? Навсегда?

— Все! Дембель! И прощай, Дальний Восток!

— И как там служба? А то в прессе всякое пишут.

— Да так. Сидел в дозорах, служил кинологом и кавалеристом. Очень много служебного времени, проводил ухаживая за животными.

В это мгновение ноутбук перестал шуметь, экран погас.

— Вот напасть! Остался без работы, батарея выдохлась. Теперь придется бездельничать. Димон! Димон, ты что там, заблудился? Проходишь родное купе.

В просвете между полками появился мужчина лет тридцати. Глубоко посаженные карие глаза, крючковатый нос, небольшая козлиная бородка и черные пакли дрэд. Так формировалась его физиономия.

— Слушай! Где ты ходишь? Я что, гардеробщик? Стерегу аппаратуру, никуда не отойти, а время уже одиннадцатый час.

— Бок, да что там стеречь! Пятнадцать килограмм камертонов, которые я с трудом дотащил к составу.

— Ладно! Давай садись, поболтай с попутчиком. Егор, это мой ассистент — Дмитрий Сатаров. А я пойду узнаю, где здесь ноутбук можно зарядить.

— Ты что, Бок! Это тебе не Запад, здесь все на хрен поломано. Уж до ночлежки потерпи.

— Ну, хорошо, я пошел.

Ассистент проводил взглядом уходящего доктора и повернулся к военному.

— Как служилось, Егор? Водка и бабы рекой лились?

— Ты, наверное, шутишь? До ближайшего населенного пункта через тайгу десять километров.

— А сам ты москвич? — заинтересованно спросил Дима.

— Да, я в Филях живу.

— А! Там, где был штаб «Двадцать одного глаза».

— Ты про что? — недоуменно уставился на мужчину Егор.

— Про совет Кутузова с генералами.

— Дим, да ты в истории силен?!

— Да брось… — прикрыл слегка глаза Димон. Вот Док — да, а в астрофизике вообще гений. Зато я его в языках опережаю. Мне удается общаться не только с европейцами, но и с людьми, говорящими на тюркском и фарси. А Док их не понимает.

— Знаешь, Дим, а мне и родной язык в школе, так себе давался — расстроенно проговорил служивый, понурив голову.

— Конечно, грамматика — сложная наука, но главное общение и понимание — подбадривающе похлопывая по плечу служивого, заметил полиглот.

— И как ты этого нахватался?

— Я вырос под Калугой, а отец мой с Северного Кавказа. С детства я уже знал два языка. Потом учеба, по окончании физмата свалил в Польшу. Здесь наши дорожки с Доком и переплелись. Из Польши мы, уже вместе, поехали работать в Англию. Там года два экспериментировали: ну, всякие опыты, микроскопы, датчики. Затем нас заманили во Францию. Изначально все шло хорошо, но для результатов нужно время. А время — это деньги. Ни того и ни другого у нас не было. Тут Доку позвонил его знакомый. Он когда-то приезжал сюда, и они вместе слушали лекции в МГУ. Док уже успел попрактиковаться на синхрофазотронах. Короче, он нас-то и позвал, говорит, что у них по нацпрограмме строится проект Российской “Силиконовой долины”. Сейчас собирают ученых. Так мы сразу чемоданы железками набили и двинулись в дорогу.

— Это вы сейчас прямо из Франции двигаетесь? — присвистнул Егор.

— Прямо, когда на самолете! А он, видите ли, летать не любит. Пришлось нам на пароходах и поездах добираться.

— Так, так! Значит, я на самолетах не люблю летать? — заглядывая в купе, поинтересовался доктор. Вот ты, Димон, располагал собственным велосипедом?

— Конечно!

— И что он, ни разу не ломался?

— Естественно, ломался, — удивленный вопросом, накручивал бородку на палец ассистент.

— Эх, Димка! У велосипеда десятка два деталей, и он на твердой почве, а у самолета в тысячу раз больше. Так вот, я в жизни своей еще ничего существенного не сделал. Понимаешь? Так что давай лучше мы с тобой поищем карту Москвы. Вроде бы мы ее брали?!

— Бок! А что там с зарядкой? — спросил аспирант, открывая сумку с вещами.

— У проводницы спросил. Она говорит, занято телефонами. А там, в проходе, нереально стоять с ноутбуком. Да, кстати, я звонил Андрею. Он дал адрес, куда подъехать. Сейчас на карте посмотрим, как от вокзала туда добраться.

— Док? — воодушевленно спросил Егор с блеском в глазах.

— Да, Егор, ты что-то хотел?

— Просто мне интересно, что толкает людей к вашим профессиям?

— О! Вот для меня сначала было слово! Вернее, слова, прочитанные мною в детстве, в коротком фантастическом рассказе. Про мальчика, отец которого трудился микробиологом. Так вот, он во время обеда, у отца на работе, смотрел в электронный микроскоп и разлил на панель кофе. В общем, как всегда бывает в таких рассказах. Где-то и что-то коротнуло. И после замыкания одна из кнопок с нажатием увеличивала так, что мальчик увидел микрокосмос. Он нашел бесконечное количество планет, таких как Земля. И они все отличались только временем действия — на дни, месяцы, годы, эпохи. Он нашел там собственную жизнь и принялся наблюдать за собой. У того героя из рассказа в микроскопе на какие-то дни время опережало. Мальчик стал учитывать свои будущие ошибки. Таким образом, он смог предсказывать будущее. Да, это детская, наивная фантастика, которую я перерос. Нельзя из космоса взглянуть сквозь облака, тем более под крыши домов. Но все равно рассказ дал мне цель и мечту заглянуть далеко вглубь микромира. Вот так, Егор! Дима, не ищи, я вроде вижу карту. Она зацепилась за усилитель. Все — вытащив, Бок развернул ее. Его палец забегал по схеме в поисках адреса, который дал им Андрей.

— Карта искажена! — с хмурым взглядом сообщил дембель.

— Егор с чего ты это взял? — удивился Димон.

— Вот видишь, она сжата и угловата, как квадрат. Когда-то в детстве мне пришлось покрутиться вокруг этой карты. Я увидел по телеку шоу, где мужик на карте Москвы, по улицам, нарисовал герб нашей столицы. Герб показался мне похожим на какое-то клеймо. Достав свою схему, я долго искал что-то похожее, но безрезультатно. Через годы мне попалась старая карта, еще от олимпиады. Я даже забыл про тот рисунок. Но, как только открыл её, то из одного северного квартала вырисовывалась голова. Опустив взгляд ниже, обнаружил всего всадника. Долго я ее рассматривал. Чем дольше смотрел, тем больше удивлялся. Там кроме лошади и гидры находились такие мелочи, как стремена и даже каблуки на сапогах. Но больше меня озадачил пруд на левом плече всадника, где-то в районе Медведково. Что он может означать на рисунке, может, рану? Нет, возникла у меня версия о детали к доспехам. Взял я журнал с рисунками средневековых рыцарей. Там рыцари прикрывались щитами разных размеров. Даже имелись такие маленькие, которые только прикрывали левое плечо. На щитах красовались гербы их замков. Я не рыцарь, но у меня также есть щит. Это шеврон с гербом пограничных войск. Вот смотрите! — Егор развернул левое плечо и показал Димону.

— Между прочим, Егор, я нашел разгадку с твоим водоемом и представляю, какой герб на щите всадника, — почесывая бороду, сообщил о своей догадке доктор.

— Какой? Бок! — не скрывая желания узнать, поинтересовался Егор.

— Догадайтесь сами, — подвигая карту к Диме, интригующе произнес Док.

— Ты шутишь! Там ничего нет, — сказал Димон.

— На карте да. А если представить в голове, зеркальная гладь пруда что отражает? Небо! Из этого выходит, что копьеносец защищает интересы неба, — констатировал, как факт, Бок.

— Док! А как можно объяснить такое проявление?

— Ну, с малого, Егор. Дороги изначально протаптываются в местах, где нет природных преград. Вывод только один. Кто-то клеймил данную местность реагентами. Может, солью, известью или кислотами, и кем-то там регулярно вытравливался рисунок. Все в жизни случается. Но нам этого выяснить не дано.

— Слушай, Георгий Победоносец! Нам хватает тем с фэнтези. Я иду за кипятком, а вы пока начните другую тему, — Димон стоял и держал стакан в подстаканнике почти полувековой давности. Выдавленная гравировка на подстаканнике говорила о восемьсотлетнем юбилее Москвы.

— Может, кому нужно воды? А, Бок!

— Да, захвати мне, Димон. Ты, Егор, не огорчайся на него, он любит клички давать, — попытался по-отечески поддержать пригорюнившегося парня.

— Они ко мне никогда не лепились, — отмахнулся Егор.

— Тебя дома кто ждет?

— Да! Мать!

— А девушка что?

— Пока я еще для второсортной не созрел, а нужную не нашел.

— С тобой все ясно, — на Бока наплыли воспоминания двадцати дневной давности. Он задержался у работодателя. Тот кричал на весь офис: «Сколько потраченных денег! А у вас ничего, с места не сдвинулись. Где что-нибудь похожее на звуковые резаки? Вы обещали, что они будут резать металл на молекулярном уровне. Полтора года я вас, дармоедов, кормлю. Все, хватит! Я разрываю контракт!» Как дошел до квартиры, он и не помнил. Войдя в квартиру, ему из комнаты, где они отсыпались, послышалась музыка. В приоткрытую дверь он оценил ситуацию, которая его поразила. Посередине помещения танцевала одиноко девушка. Из одежды ее покрывало только обручальное кольцо. На кровати лежала еще одна дама, и с ней Димон занимался любовью. В тот же момент он целовал третью, разместившуюся рядом. Бок быстро прошел на кухню. Там он загремел посудой, и музыка умолкла. На кухню, торопясь, зашел обнаженный аспирант.

— Ты что, Дим! Крыша едет? — расстроенно начал разговор Бок.

— Да ладно, мы с тобой оба мужики! — занял оборонительную позицию ученик.

— Это тебе не баня, а кухня. — Бок оглядел его с головы до ног. — И за что они на тебя, как мухи на дерьмо, летят?

— Хочешь поднять настроение, Док? Присоединяйся к нам, — подмигнул Дима.

— Что меня родило животное, чтобы стадным образом жить. А знаешь, что нас выгнали?

— Да ты что?

— Вот так! А ты здесь устроил вертеп! Давай гони их отсюда, я устал, хочу отдохнуть. И надо подумать, как дальше жить!

— Кипяток Док! — требовательно сообщил Дима, какое-то время держа стакан перед носом доктора.

Мысли Бока вернулись в настоящее.

— О, давай! — еще погруженный в свои мысли, забрал стакан Док.

Бок отхлебнул чаю.

— Какой горячий. Вот, Дмитрий, парня видишь? Он мудро рассуждает. Не то, что ты.

— Насчет чего, Бок?

— Насчет слабого пола.

— А! Вы более веселую тему нашли, — ухмыльнулся Дима.

— И чем ты только их заманиваешь сворами? — пытаясь всё-таки понять причину, сокрушался в очередной раз доктор.

— Действую, как в старину. У нас товар, у вас купец. Тончайшая реклама и торг. А торговать у меня в крови, от отца. Так что я лягушке могу продать в озере воду. Еще мне помогают людские слабости. Присмотришься к ее поведению и подстраиваешься на жадность или зависть, а то и месть. Егор, тебе нравится красивая недотрога? Сблизься с ее подружкой. И ты увидишь, какая она станет покладистая, — поделился своим опытом молодой ученый.

— Все, хватит развращать молодежь. В тебе только гордость, а где жизненная цель? Твое детище? От такой деятельности можно лишиться самой жизни, — пытаясь пробудить совесть ученика и закончить данный диалог, продекламировал Бок

— Я смерти не боюсь! Конечно, под колеса говновоза попасть — это страшно, — ухмыльнулся Дима.

— И опять, Димон, в тебе гордость зашкаливает, — покачивая головой, сообщил Док.

— Да у меня черты такие! — решительно оправдывался ученик.

— Значит, надо выводить эти твои черты к едреной бабушке, — ударив по столу, сказал Бок.

— Горбатого только могила исправит, — заметил Дима.

— Все! Собираем вещи, через полчаса на вокзале будем, — видя бессмысленность своих потуг, заметил доктор.

Димон посмотрел в окно:

— Что, уже Москва?

— Да! Давай собери белье, стаканы и отнеси проводнику. Вот так, Георгий, дороги расходятся!

— А вы, если что, мне позвоните. Может, чем я помогу вам. Диктуйте свой номер! — Егор набрал телефон Бока и позвонил.

— Теперь вам осталось только подписать “Егор Победоносец“ — пошутил солдат.

— Да, черты Димона у тебя приживаются.

— Это всего лишь шутка, Бок, — виновато пытался исправиться Егор.

— И у меня шутка, — улыбчиво сообщил Бок.

Состав на развязках стало раскачивать, машинист стал снижать скорость. В вагоне все загоношились. Нетерпение или нужда гнали толпу пассажиров с сумками к выходу из вагона. Егор принялся переодеваться в гражданскую одежду.

— Что, Егор, патруля испугался? — спросил Димон, примеряя сумки на вес.

— А кто хочет лишних проблем? — ответил сквозь свитер Егор, который натягивал через голову.

— Верное решение, сохраняющее драгоценное время, — взяв два баула, сказал Бок. Пошли, Димон!

— Я сейчас, за вами, — крикнул Егор, обувая кроссовки.

Поезд остановился. Парень схватил сумку и двинулся к выходу. Выйдя на платформу, он бросил сумку и присел рядом зашнуровать обувку. Вдали он увидел Дока и Димона. Они шли вдоль состава, нагруженные баулами, и о чем-то говорили.

Глава 2

11. 07. 10 г

Вслед за Боком в тамбур электропоезда заскочил Димон. Двери, как гильотины, ударили друг о друга.

— Еще немного, Бок, и мои пятки остались бы снаружи.

— А я-то, Димон! Я, со всякими учеными степенями, бегаю от контролеров.

— Не бери себе в голову, кому нужны твои достижения? Такая жизнь. Ты посмотри, почти половина состава убежало. А там, может, и академики имеются. Пошли в вагон. Видишь, сколько свободных мест образовалось.

Они не пользовались благоустройствами уже два месяца. Их имидж потрепался и напоминал “Хиппи”.

— Бок, я говорил, нам надо к Победоносцу заехать. Там могли бы мы немного отдохнуть и крылышки почистить.

— Хватит злоупотреблять гостеприимством! Мы и так в апреле у него целую неделю мешались. Хорошо, его мать, женщина добрая.

— Да. Во! Бок, давай, около этого блаженного присядем.

Димон заторопился и разместился у окна, рядом уселся и Бок. Они украдкой рассматривали длинного соседа напротив. Мужчина, одетый в клетчатую светлую сорочку, заправленную в серые брюки, держал на коленях розовый файл.

— Что, братья, экономим на билетах? — спросил мужчина с файлом.

Бок, засуетившись, сказал:

— Да как вам объяснить? Денег у нас нет вообще.

— Что, все спустили?

— Слушай, братан, мы ученые и временно без работы, — вмешался Димон.

— Вы, наверное, химики? С испарениями работаете?

— Да нет, мы физики! И работа есть, только она пока не оплачивается.

— Бок, что ты оправдываешься? Он прикалывается! Думает, что мы алкаши.

— Архисложная жизнь, братья. Везде жадность!

— Тише, звонят! — Бок вытащил мобильник. — Егор звонит. Да, Егор! Здравствуй! Мы опять на колесах, только на этот раз в пригородном поезде. Куда? Вот, едем подальше от Москвы. В городе слишком дорогая жизнь. Может, в деревеньке какой найдем крышу? Да и аппаратуру запустим. А у тебя как дела? Да! Что ты? Ну, звони! Да, пока. Спасибо за звонок!

— Что он говорит? Бок!

— Сказал, работает охранником и может, заедет к нам. Пожелал нам удачи.

— Что-то он немногословен.

— А вы, братья мои, я услышал, крышу подыскиваете?

— Да! И чего ты заладил: «Братья, Братья»?

— Я отец Михаил. Служу при храме “Кров Господень”. Храм наш нуждается в капитальном ремонте, а вот рук не хватает. Там трудится всего один реставратор, и я ему, безусловно, помогаю. Три года копошимся, а дел еще архимного. Из разговора я понял, что вы вроде непьющие.

— Мы непьющие, но и не строители!

Бок с ходу за Димоном возмутился:

— Так у нас еще и своя работа имеется.

— Ничего, ничего архистрашного. Будете помогать, а я вам крышу выделю. И на пропитание заработаете, и в свободное время займетесь своим делом.

— Что скажешь, Дим?

— На таких выгодных условиях? Хотя ты у нас командир! А где это находится?

— До Александрова доедем, потом автобусом и еще немного пешком.

— Тогда нам надо возвращаться за сумками. Мы оставили все приборы на хранение у знакомого в столице.

— Что вы, братья, успокойтесь. С недельку присмотритесь. Приведете в порядок себя, заберете свои вещи. А там, с божьей помощью, и дальше будем трудиться.

Бок коротко ознакомил батюшку с планами их научной деятельности. Отец Михаил обещал, что свободного времени от стройки будет предостаточно, так как денег пока на стройматериалы почти нет. Потом они завели разговор о пожарах, перейдя к беседе про климат.

— Нет, братья мои! Все от жадности. Я как-то статейку прочитал, — принялся разъяснять священник. — Так там сказано, что Берингов пролив увеличивается и все больше пропускает через себя воды.

— Мы про засуху и о пожарах. А причем здесь вода? — не соглашался с ним Димон.

— Сейчас я говорю, не перебивай! Вот. А на Западе теплое течение выдавливает холодное. Так это еще не все. Уже, почитай, семьдесят лет ледоколы пробивают Северный путь. За кораблями двигается не только груз, но и теплая вода. Данный калорифер, прогревая, увеличивает пространство.

— Они еще долго болтали о погоде, переходя на политику. И не заметили, как ехали уже в деревенском автобусе.

Михаил прервал все темы объявлением.

— Скоро приедем! За тем поворотом наша остановка.

— Выйдя из транспорта и указывая в сторону селенья, священник принялся знакомить шедших за ним попутчиков.

— До деревни пехом километра два. Называется она Фадеево.

Дорога проходила между полями, на которых давно ничего не сеялось. Нивы заросли сорняком, а местами даже березами и елями.

— Здесь раньше народу много жило. А сейчас семнадцать дворов, и то половина из них дачные. Что сделаешь, вымирает деревня.

На краю поселка находилась ферма.

— Вот, смотрите, братья мои, чем советская власть отгородила людей от церкви, — возмущенный Михаил показал на коровник. Дальше, в метрах трехстах, сиротливо стояла церковь.

Он добавил:

— А когда-то деревня начиналась от храма!

Фасад здания напоминал миниатюрный “Смольный”, но с тремя маковками. Из-за угла просматривалась притаившаяся не высокая колокольня. При храме находилось несколько хозяйственных построек. Ограда церковного двора отсутствовала. И только оставшиеся кирпичные столбики разграничивали участки. За забором из почвы выглядывали края надгробных плит и массивных каменных крестов. Здесь находился церковный погост. Храмовый двор затеняли старые тополя, березы и клены. Недалеко от жилых домиков, у кучи песка, трудился здоровенный мужчина. В его руках лопата казалась игрушечной.

— А это реставратор и по совместительству наш прораб. Брат Гаврила! Гаврила! Брат! Чем занимаешься?

— Просеиваю песок. Для капителей надо изготовить лепнину. Хочется до дождей успеть, крыльцо с колоннами завершить.

Фасад здания состоял из четырех колонн. Оштукатуренных. Три поддерживающих столба ждали облицовки. Леса стояли вокруг четвертой колонны.

— Какие результаты поездки, брат Михаил?

— Результаты, Гавриил, плачевны! Вот, поздоровайся с братьями. Это Жичко Боковский, а он Дмитрий Сатаров, — указал Михаил на аспиранта.

— Здорово! — протягивая руку, сказал мужик с лопатой.

— А я, брат Гаврила. И что? Они опять говорят, потерпите, денег не хватает?

— Примерно так. У вас, сказали они, глухомань, и прихожан архимало. Но дом Божий нам надо восстанавливать! А сейчас нужно успокоиться. На все воля Божья! Русь, она-то и есть подножие Господня. Мы, Гавриил, с дороги немного отдохнем. Я поведу их, ознакомлю с новым местом.

— Да! А я насобираю съестного к столу.

За столом они уже сидели вчетвером. В центре стола поднимался пар из большой миски с вареным картофелем, заправленным жаренным в масле луком. Гавриил нарезал селедку большими долями и переложил пару кусков себе в тарелку.

— Ну братья, как говорится: “Что бог послал!”

Михаил молитвой поблагодарил бога за эти дары, и все остальные принялись наполнять свои блюда.

— Архисильно люблю я эти молоки! — намазывая вилкой их на серый хлеб, озвучил свой вкус Гаврила.

— А ты, брат Гаврила, там что-то почитываешь? — поинтересовался Бок, увидев лежавшую на скамье возле него книгу под названием “Генетика”.

— У нас из мирского только руководство по генной инженерии.

— А телевизор? — спросил Дима.

— И радио нет, Дмитрий. Так и живем, на скуку нет времени, — Гаврила укусил хлеб с молоками и ткнул вилкой в горячую картошку.

— А почитать, брат Гаврила, дашь?

— Угу! — пережевывая, он одобрительно махнул головой. — Как я понял, Жичко, ты физик, а не биолог?

— Науки, Гавриил, все интересны. Знание окружающего мира нас обезопасит в будущем.

— Впереди нас ждет только суд Божий! Это я вам архиточно говорю, — аппетитно жуя, сказал Михаил.

Всю неделю они бездельничали. Бок, перечитав Гаврилину книгу, передал её Димону, а сам взялся за Библию. Они привели себя в порядок. Отстирались и попарились в бане. Стричься и бриться Бок зарекся до завершения работ над диссертацией. В конце недели они съездили к Егору за оборудованием. Потом все четверо месяц трудились на фасаде. Доделав колонны, они начали облагораживать крыльцо и ступеньки. В свое свободное время Бок и Димон обустраивали старую кузню аппаратурой. Потом мучились, ища нужную тональность в звуке. Бок высверливал клепки из серебряных пластин, притороченных к камертонам. Димон рядом синхронизировал датчики. В кузню зашел Гавриил. Ассистент иронично удивился.

— Кто к нам пришел?

— Слушай, брат Гавриил, ты в кузнечном деле разбираешься? — спросил Бок, отрывая последнюю пластину.

— Конечно! Только придется раскочегаривать этот горн. А что?

— Вот пластины, которые, я думаю, слишком толстоваты. — Бок показал на железки, удаленные с рогов камертонов.

— Все, с меня хватит! Шабаш!

— Что с тобой, Димон? Мы всего час возимся, а ты весь изнылся.

— Я лучше пойду, Бок, прогуляюсь.

— Да, Димон, на неделе должен подъехать Егор.

— Так он только недавно почтил нас своим присутствием.

— Ну, я ему сказал, что, может, здесь, вдали от развратного города, он найдет себе хорошую девушку.

— Да ты любому можешь наивными идеями забить голову.

— Ты там если по селу будешь лазить, присмотри ему скромную девушку.

— Вот я и сваха. Дурдом! — возмущаясь, Димон накинул на себя куртку и вышел из кузни.

— Жичко! А что он все тебя Боком называет?

— Меня этот вариант устраивает. Слово “Жиче” на польском, означает жизнь. Слишком громкое слово для меня.

— А! Ну, тогда раздуем пламя, — открыв заслонку, Гаврила сунул под антрацит щепок и поджег их.

— Где-то здесь мешок кокса валялся. Вот он где стоит! А если не секрет, Бок, в чем суть вашего коллайдера?

— Какой там секрет! Разбираем звук. Звук состоит из частиц и атомов. Подобные силы присутствуют в свете, запахе и т. д. Но мы взяли звук, с ним работать легче. Если ударить по камертону, то между железными пластинами атомы перейдут в движение и начнут сталкиваться между собой. Но они не разрушаются! А что нужно для их разрушения?

— Да? И что? — заинтересовался Гавриил.

— Для этого мы снаружи железных пластин камертона приклепываем пластины из серебра. Этот металл плотнее железа в атомном содержании. И когда произошел первый удар, усилить этот удар должна вторая, более плотная волна. Отошедшая следом от серебряных пластин. Потом остается только обуздать энергию разрушения.

— Ну, а с помощью этой аппаратуры вы хотите направлять энергию?

— Нет! Что ты! Это всего лишь датчики, подключенные к ноутбуку. Они показывают разницу квантов и протонов до и после удара.

— Все! Бок, давай клади пластины, кокс уже занялся. Потом я еще воздуха поддую. Ну, а какой там все-таки конечный результат?

— Так я думаю, силу эту можно использовать как луч, и он будет разрушать молекулы любого материала. Чтобы пользоваться таким резаком, понадобится микроскоп.

— Да Бок! Это безотходное, а главное, сверхточное производство. Конечно, архизря этот повеса пошел по повесам.

— Ты про что?

— Да про Димона. Здесь на восемьдесят процентов живут дети сто первого километра.

— Что за сто первый километр?

— Сюда при Сталине, в олимпиаду и в девяностые уже обманом, выселяли людей из Москвы. Людей, которые находились вне закона.

— Во Франции таких называют “Ла маргинале”. Ну ничего, он там будет как свой, — сказал Бок, прищуриваясь от дыма.

Пластины на коксе уже все горели, но Гаврила еще несколько раз нажал на меха.

— Давай, Бок! Хватай пластину и на наковальню ее. Будем плющить.

Под удары молота Бок думал о поведении своего младшего научного сотрудника.

— А Димон не дурачок! Его не интересует все вот это. Выходит, только корочки доктора физики его цель. Гордится ими, вот и все.

По дороге Димон зашел на ферму. Уже закончилась вечерняя дойка. Скотник убирал из-под коров, а доярки мыли свой инвентарь. Подойдя к одной из женщин, которая протирала доильный аппарат, он любезно завязал общение с ней.

— Добрый вечер! С окончанием трудового дня вас!

Презрительно зыркнув, она ответила:

— Вас так же и по тому же месту.

— Кружку молока спросить можно?

— А молока мы можем предложить от ишака, — позади него раздался резкий женский голос. Он повернулся. Перед ним стояла женщина лет пятидесяти в замызганном халате.

— Ты откуда? Из лесу, что ли? Партизанил и не знал, что война кончилась?

— Я строитель из церкви. Мы ее там реставрируем!

— Достроились, аж жрать нечего! Люба, сходи налей этому, с колтунами.

Женщина тут же бросила тереть аппарат. Лет сорока, грузная Люба, вытерев о грязный подол руки, сказала:

— Пошли! Принесла же ее нелегкая. И что ей не сидится дома?

— А кто она такая? — вопросами Димон старался поддерживать разговор.

— Клавдия наш начальник! В утреннюю работает, а сейчас решила нашу смену проверить. А ты, значит, молочка парного захотел?

— Не только молока. Посмотреть ферму и людей увидеть. У нас там, в небесном селении, скукотища.

— Ну ты красавчик, нашел дискотеку.

— Здорово Лебедиха! — неряшливый мужичок поприветствовал проводницу Димона.

— Здравствуй, Титаник! Мужик нашей бригадирши Клавки. Он здесь сторожем числится. И еще трое мужиков тут работают.

— Лебедиха! Ты куда этого лохматого ведешь? — с ухмылкой ей в спину спросил сторож.

— Он такая же пьянь, как пастух Виталиус и скотники, Атас с Помятым.

— Какие у вас тут клички интересные.

— Титаником его зовут за то, что он после второй стопки валяется под столом. А вот эта доярка с бидоном — Зинка Рябая. Зин! Что ты надрываешься? Попросила бы Помятого отнести бидоны.

— Мне не тяжело, бидоны пустые — отвечая, Рябая вяло махнула рукой.

— Ну и как тебе здесь, веселее?

— Да нет пока, — сказал Димон протяжным голосом.

Лебедиха продолжала говорить, указывая на дверь:

— В этой каморке сидит сторож — Титаник. А здесь наш офис.

Они зашли в помещение примерно тридцати квадратных метров. В центре комнаты стоял наспех сколоченный стол, обтянутый линолеумом, и рядом две замазюканные лавки. В дальнем углу, у потолка, висела туша освежеванной коровы. Вдоль стены находились железные шкафчики, электроплита с большим чаном и дальше кушетка. Над этой лежанкой на крюк к стене подвешена голова той туши. Также много мешков с зерном и бидонов.

— В этом году засуха, вот и приходится иногда тощак пускать на мясо. Зато телят как можем откармливаем. Напарим на плите дробленки, и они уплетают, — сказав, она взяла марлю и пошла к шкафчикам.

— Где-то здесь я видела пол-литровую банку с крышкой? Ага, вот она! Молоко, я скажу тебе, не очень. Но другого нет. Скотина кормится чем попало, нормальная трава вся выгорела. Что расселся? Давай наклоняй бидон! — Лебедиха по-хозяйски прикрикнула на Димона.

Он правой рукой, слегка опрокинул бидон, а она, согнувшись, придерживала банку. Белый ручеек молока побежал через марлю в стеклянную посуду. Он тут же, левой рукой, схватил за нижнюю часть ее огромных ягодиц.

— Ты что делаешь? — она уже хотела с разворота врезать ему, но её остановила мысль. «А что если он, может, её последний молодой человек?»

— Это магия любви, — прошептал Димон, слегка сжимая и ослабевая левую руку.

Отодвинув бидон и поставив на пол банку, они разогнулись.

— Кто так делает, через ткань? — с этими словами Лебедиха присосалась к его рту.

Он освободившейся рукой, между пуговиц халата, залез ей под трико. Этот тандем медленно попятился к кушетке.

В это время Рябая, ее звали так, потому что даже через тональный крем и пудру на ее лице зияли глубокие оспины, уже отмыла бидоны и несла их в подсобку. У двери она, прислушиваясь, остановилась. Из помещения доносились стоны и чмоканье. Поставив бидоны, она открыла дверь. Димон пыхтел на стонущей Лебедихе. Увидев в проеме двери Рябую, он сделал подманивающий жест рукой. От растерянности она стояла как вкопанная. Тогда ему пришлось встать с Лебедихи и, поддерживая брюки, втянуть Рябую в подсобку.

В кузне кипела работа. Бок с Гаврилой приклепали кованые пластины к трем камертонам. Закрепили их в тональном порядке и поставили в середину каждого улавливатель. Бок подключил аппаратуру и настроил ее.

— Так, брат Гаврила! Вот тебе железный пруток. Ударишь им слегка по внутренней стороне каждого камертона.

Гаврила, постучав по ним, удивленно посмотрел на Бока. Тот с жалостью в голосе сказал:

— Все нуль! Безрезультатно, как до ковки. Зря мы уголь жгли. Частицы уходят в стороны, между пластин, еще до второй волны. Надо, чтобы волны шли из всех сторон.

— Бок! А может, это просто слабый звук? Есть здесь старинный медный колокол. Вот у него звук, так звук. Еще на нем клише какого-то византийского мастера. Оно в виде альфы и омеги. А меж ними аура или сфера с крыльями, внутри которой просматривается лик. И все, никаких узоров, только хаотичные царапины и сколы.

— Так-так, Гаврила, а это идея!

— Бок, только придется с братом Михаилом обговорить. Я думаю, он не откажет тебе. Если ты не надумаешь сверлить его.

— Что ты! Это исключено! Мы его попросту окольцуем, как бочку обручами. Ты лучше, Гавриил, скажи, а сможем мы здесь расплавить серебро?

— Без сомнений. Серебро не сталь, — подбадривающе произнес Гаврила.

— Выходит так. Из всех пластин отольем проволоку, миллиметров восьми. А сколько получится, я и не знаю.

В кузню вошел Димон. Он весь сиял и в руке держал банку с молоком.

— Ты радостный от того, что принес нам молока?

— Вы не знаете, как я его зашабашил!

— Волка ноги кормят! — дополнил свой разговор Гаврила, открывая крышку банки.

— И что ты сделал ради этого? — спросил Бок.

— Из-под коров дерьмо чистил. А у вас как дела?

— Все по-прежнему, без изменений. Брат Гаврила и я решили с колоколом попрактиковаться. — Воодушевленный Бок объявил новую идею.

— На, попробуй молочка! — Гавриил протянул банку с молоком. — Оно мне не понравилось, что-то горчит!

— Да, горчит! Но такое молоко долго не киснет, — допив оставленное, сказал Бок. А Гавриил спросил появившегося в рясе Михаила:

— Что, уже всё, отслужил вечерню?

— Да! А вы что не отдыхаете?

— Еще успеем отдохнуть! Мы, брат Михаил, хотим спросить тебя. Разрешишь ты нам поработать на звоннице с колоколом? — спросив, Бок посмотрел на Гавриила.

— Если вы не нанесете урон себе и колоколу. Там все архиветхое, будьте осторожны!

— Ничего не случится, мы всего лишь послушаем его. — уверил Михаила Бок.

— Да! Я вам тут старую рясу отыскал. Она немного великовата. Но нечего! Для работы пойдет, а то вы вовсе поизноситесь. А когда вы на колокольне трудиться собираетесь?

— С завтрашнего дня, я думаю, приступим.

Глава 3

Вечером, одетые в поношенные рясы, они приступили к плавке серебра. Димон по вечерам ходил на ферму и приносил в пластиковой бутылке молоко. К концу недели Гаврила и Бок завершили приготовления. В их распоряжении уже имелись три серебряных прутка, больше длины окружности колокола. Настроенный ноутбук с датчиками ждал, когда тремя серебряными ремнями опояшут колокол.

09 10 10г.

В субботу к обеду приехал Егор. Все трудились на восстановлении храма. Бок сколачивал опалубку, Димон мешал раствор, а Михаил с Гавриилом подносили доски. Бок, увидев подходящего к церковному двору Егора, сказал:

— А вот и наш младший брат появился! Ты как раз вовремя, Георгий, сейчас мы уже обедать будем.

— Вы что, и по субботам вкалываете? Хоть какие-то границы надо соблюдать!

— Мы сегодня, Егор, богоугодные работы до обеда выполняем. — ответил с иронией Гаврила.

После обеда все занялись своими делами. Димон с Егором о чем-то судачили. Михаил и Гавриил зашли в храм планировать внутренний его интерьер. Док поднялся на колокольню и подключил аппаратуру к электросети. Ударив молоточком по колоколу, он зафиксировал в ноутбуке первичные показания датчиков.

— А теперь, друг мой “Царь колокол”, я тебя буду окольцовывать — сказав, он взял серебряный прут и плоской стороной положил на трубу. Методично постукивая, он подтягивал пруток. Постепенно проволока загибалась в дугу, пока не закольцевалась. Такую же процедуру он проделал и с двумя другими прутками. Незначительно разогнув, Бок надел их по очереди на колокол и, прижимая, разметил линию изгиба. Сняв кольца и загнув излишки, он просверлил два конца. Все три хомута с болтами на изгибах недолго пролежали без действия. Димон все время посматривал в мобильник.

— Тебе кто-то должен позвонить? — спросив, Егор похвалился своим гаджетом. — А я себе вот какой прикупил, — и достал из кармана телефон с яблоком на корпусе.

— Сколько у тебя времени на твоем огрызке?

— А что, ты на свидание опаздываешь? — ответил вопросом Егор.

— Я на ферме за молоко шабашу.

— А! Ну тогда четверть минут шестого.

— Все! Мне пора на ферму, там вечерняя дойка начнется. До встречи, Победоносец!

Он пожал ему руку и, не снимая рясы, вышел из кухни.

Бок стянул колокол первым из трех колец и ударил по нему молоточком. Пока он звучал, Бок посмотрел в ноутбук. Там показывало отсутствие всего. Исчезли фотоны, электроны, протоны и нейтрино. Нажал на клавиатуру, и высветилась другая шкала. Тут также не показывало СР-симметрии и антисимметрии. Значит, там отсутствовали частицы нейтралино и аксион. Посмотрев на датчики, он увидел внутри колокола какой-то туман. Бок протянул руку к центру окружности колокола, его удивляло присутствие пара. Он почувствовал, как ему полегчало. И его, будто пылесос, втянул колокол. Из-под его медной юбки он видел все. Церковный дворик в арке колокольни лежал как на ладони, хотя смеркалось и было пасмурно. У хозяйственных построек стоял Егор. Он вышел из кухни подышать осенним воздухом. Вдохнув, он, потягиваясь, поднял руки. Мимо него проплыл призрачный человек, за ним еще группа призраков. Бок глянул вверх арки. Там на деревьях вместо листьев находились люди или их призраки. Опустив взгляд, он удивился своему телу, лежащему на полу под колоколом. От испуга Бок потянулся к себе, и его, как гвоздь, вбило в свое тело. Очнувшись через несколько секунд, Бок весь дрожал от охлаждения и испуга. Его голова анализировала свой полет. Со временем кровь в его теле согрелась, и, встав на ноги, он вернулся к испытаниям над вторым кольцом. Накинув второй обод впритык к первому, он стянул его болтом. В мониторе ноутбука появились небольшие показатели перечня частиц. Зафиксировав там время и начальные показатели, Бок ударил молотком по колоколу. В мониторе все шкалы выпрямились, не дергаясь. Значимость нуля на графиках говорила только о пустоте. Он посмотрел в нутро медного купола, где опять присутствовал туман. На этот раз Бок уже не хотел трогать его. В течение нескольких минут все находилось без изменений. Потом исчез туман, и на экране появились данные о наличии частиц. Бок посмотрел на таймер под схемами и вслух произнес:

— Если нет нейтралино и аксион, значит, там только эфир. Всего лишь пять минут!

Уже стемнело. Обесточив электричество, Бок еще раз окинул все взглядом и принялся спускаться с колокольни. Выйдя во двор, подсознание его толкнуло посмотреть на деревья. Большая звезда сияла над голыми ветками.

— А это что? Может, какая-то комета, — подумал он, направляясь к дверям кухни.

Клавдия Степановна шла на ферму с проверкой, ей не нравились вечерние удои. Из настежь открытых центральных ворот коровника вырывался гул. У ворот лежал клочок сена, в нем валялись два скотника, Атас и Помятый. Подняв Атаса за шкирку, она закричала ему прямо в лицо:

— Нажрались уже! Контрацептивы! А кто будет ферму чистить?

— Степановна, мы устали, — с полуоткрытыми глазами отвечал Атас.

— Не смеши вульву, она и так смешная! Где Денис?

— Титаник… там отдыхает! — Атас говорил и старался показать еле поднятой рукой на торец здания.

Она бросила его и взяла недопитую бутылку самогона. Открутив ей крышку и перевернув, бригадирша продолжала идти между поилок. От мычания коров стоял шум. Она отбросила пустую бутылку и выругалась.

— Вот суки! Коров недоеных оставили.

Идя к радиотранслятору, который с каждым шагом своим звуком все сильней заглушал мычание коров. Открыв дверь подсобки, Клавдия принялась орать.

— Вы почему, суки? Скот… — и тут же обомлела. В помещении кишели обнаженные и полуобнаженные её две бригады. Использованный стол сиротливо стоял с разложенной деревенской закуской и полупустыми бутылками самогона. Из-под стола выглядывали ноги ее мужа. Недалеко от очередной освежеванной коровы мычал недавно отелившийся теленок. Из чана на плите шел пар. На кушетке лежала доярка Нина. На её сдвинутом большом животе лежали не только её груди, похожие на фикусные листья, но и мохнатый мужик с задранной рясой. Он фрикционировал, а женские груди тряслись в такт с головой. Остальной коллектив занимался только своим наслаждением. Кроме мохнатого никто не обратил внимания на бригадиршу. Димон остановился и встал с кушетки. Задранная ряса опала, и посередине его силуэта она выпирала шатром. Отодвинув одну из пристающих доярок, он взял котлету и, откусив, двинулся к Клавдии. Ткнувшись женщине в бедро своим «шатром», он протянул к ее рту котлету. Бригадирша, растерявшись, раззявила рот и откусила. Димон обнял ее за зад и подвел к столу.

— А как же коровы? — спросила Клавдия, передвигая ватные ноги.

— Скотина подождет! — с этими словами он отодвинул на столе блюда и повалил туда Клавдию.

Глава 4

Войдя в кухню, Бок с порога заявил о том, что у него все получилось.

— Завтра я еще раз попробую! Кто со мной хочет увидеть призраков?

Михаил, не поверив своим ушам, решил проверить их вопросом.

— Что за призраки?

Бок присел на табурет и приступил говорить о проделанном. Большую часть рассказа он посвятил своей случайной связи с потусторонним миром. Прервался его рассказ вопросом Егора.

— А может, это инопланетяне? Или все это сон. Ты же лежал без сознания, когда тебя током долбануло.

— Знаешь, Георгий? Я в инопланетян не верю. Никто не сможет с другой звездной системы добраться до нашей. А тем более с другой галактики.

Они все сидели и хлопали глазами. Бок понял, что им этого мало.

— Хорошо! Я вам объясню на плоскости. В 3-Д мне будет тяжело вам это описать. Возьмем рамку с площадью, как наш стол.

И он положил ладонь на столешницу.

— На данную раму, не напрягаясь, натянем скатерть из латекса. Тонкая такая резина, как у воздушного шарика. Подвесим раму плоскостью параллельно земли. Ну, вы представляете всю эту картинку?

— Ну конечно! — важно сказал Гавриил.

— Тогда нам нужен распылитель для комнатных растений, наполненный ртутью. Распылим жидкий металл равномерно на поверхность всей скатерти. Представляешь? — Бок посмотрел на Егора, в ответ тот махнул головой вперед.

— Так вот, не все частицы ртути одинаковы. Тяжелейшие будут больше продавливать в резиновой скатерти яму. В эту воронку устремятся все соседние частицы, увеличивая ее. Центр нашей галактики и есть та самая яма. А соседние частицы — это солнечная система и другие системы. Мы туда летим с огромной скоростью. Так нас еще и закручивает по спирали, как в водовороте.

— Звездовороте! — добавил Гаврила, и тут же спросил:

— А как можно объяснить привидения, и что такое эфир?

— Как утверждают ученые, из частиц эфира состоит все. Про привидения можно сказать так. Энергетическая голограмма с памятью, когда-то оставленная носителем. Если по короче — это силовое поле с флэшкой из энергии, невидимой простому глазу.

— И что ты дальше намерен делать? — поинтересовался Михаил.

— Думаю, силу которая находится в колоколе, надо приручить и управлять ей. Завтра поставлю третье кольцо и проведу испытание.

— А руки в колокол будешь всовывать? — продолжил спрашивать Михаил.

— Мне, брат Михаил, знания в этой области дадут нужные ответы. И все-таки есть риск! Но я там находился в здравом уме. А главное, с ощущением времени. Мозг без кислорода продержится пять минут, потом клетки начинают отмирать.

— А можно, Бок, мы с тобой? — желание помочь Боку толкало Егора на риск.

— Можно! Но куда? На колокольню или в колокол?

— В колокол архиопасно. Надо подумать! — свое мнение добавил Гавриил.

— Что думать, я вас вытащу! Вы что, мне не верите?

— Я верю только в Бога и его Сына! — цепляясь за слова, Михаил ждал убеждений.

— Тебе, брат Михаил, как глашатаю слов божьих, не помешают знания в этой области. — Бок хотел разогнать сомнения Михаила.

— Я лично не боюсь! — Егор своей речью, подталкивал остальных.

— А кто боится? — возмутился Гаврила.

— Нам еще до завтра надо дожить! — перенес тему беседы Михаил.

— Хорошо! Завтра на колокольне всё обговорим. А я, наверное, пойду прогуляюсь слишком день насыщенный. — После этих слов Бок вышел из кухни в темный двор.

На небе продолжала мерцать одна сиротливая звезда. Мысли о звезде, которая своим светом пронизывает тучи, перебила идея.

— Может, мне дойти до Димона и рассказать, как наши дела продвинулись? — подумав, он пошел в сторону фермы.

Здание коровника, освещаемое по периметру, виднелось издали и напоминало баржу. Холмы невывозимого навоза, словно волны, окружали ферму. Бок, идя по дороге, обдумывал планы изготовления оборудования для того, чтобы обуздать находящуюся в колоколе силу. Сокращая путь, он свернул с дороги и пошел по холмам меж пожухлых сорняков. Выйдя к торцу здания, где находились два окна, он стряхнул пыль. В одном из окон горел свет, и Бок глянул в него. Комната, набитая голыми женщинами, огорошила его. Среди них, одетый в рясу, находился Димон. Пять женщин в трансе кружили хоровод. К сидевшей на лавочке доярке с какими-то воплями подскакал Димон, держа над собой коровью голову. Упав перед ней на колени и сунув лицо в её промежность, он затряс своей башкой. С трудом вырвавшись из объятий её ног, Димон зафыркал и заржал, как ретивый конь. Встав на ноги и продолжая изображать коня, он поскакал к очередной пассии у шкафчиков. Там он приступил проделывать ту же процедуру, что и с предыдущей. Оставленная им женщина, поднявшись со скамьи, пошла в угол комнаты. Здесь они складывали инструменты для уборки помещения. Взяв швабру и перевернув перекладиной кверху, она оседлала ее, как коня. Уперев конец швабры в пол и подтянув на себя верхушку, она принялась тереть между ладонями черенок. Тряпкодержатель пропеллером, медленно крутился у её лица. Охая, она закричала:

— Я сейчас улечу!

Димон отскочил от доярки, зарычал, как медведь. Выхватив швабру, он швырнул ее в угол. Женщина, брошенная им у шкафчиков, подошла к теленку и села на него верхом. Она начала тереться об его хребет. У неокрепшего теленка под её весом прогнулись ноги. Сегодня эмоций для Бока хватило с излишком. Он махнул рукой и пошел обратно к церкви. На кухне, поставив чайник на плиту, Бок мозговал только одно. Как разорвать в положительных тонах все дела с Димоном. Вода закипела. Он развел себе чай и сел пить. Через полчаса в кухню вошел Димон. Его руки держали пластиковую бутылку с молоком.

— Добрый вечер, Димон! Что, опять совершил путь? Млечный?

— А что, Бок, так официально? Что-то случилось?

— Сегодня, Димка, у нас все получилось!

— Что, Бок, теперь я смогу защитить докторскую?

— Да! Но только там нужно разобраться, что у нас точно получилось.

— И что там такое?

— Если бы я знал! Как всегда, я ударил, а в приборах сплошное зеро. Ничего не фиксировалось в колоколе. Тогда я посмотрел под его медную юбку. — Бок рассказывал ему, зациклившись на том, что он видел из-под колокола.

— Завтра я вновь, перед обедом, продолжу практиковаться на колокольне. Мне невтерпеж хочется познать больше. Понять суть происходящего там. И да, я рассказал братьям, и они пожелали принять участие в работе.

— Кто? Архибратья? — удивляясь, Димон дополнил вопрос. Они хотят в туман?

— Да! И Егор.

— Я завтра тоже обязательно пойду с вами. — Через паузу Димон еще добавил: — Моя все-таки диссертация!

Глава 5

10.10.10г

Егор помогал Михаилу провести утреннюю службу. Гавриил возился на кухне вместе с Боком, они готовили завтрак. Димон еще немного понежился в постели, но желудок его погнал на кухню. Егор, сервируя стол старыми общепитовскими тарелками, спросил вошедшего в помещение Димона:

— Сат, ты сегодня что-то массу передавил?

— Я вчера с коровника поздно пришел, работы там много. — Слова Димона никого не заботили, все, и даже Бок, думали о призраках.

От фермы по дороге к храму медленно ехала компания на лошадях. Впереди сторож и два скотника, замыкал кавалькаду пастух с лающей собакой.

— Смотрите, этот крах подобрал кусок камеры! — Атас обратил внимание компании на отстающего.

Раньше за Виталиусом не замечали такого крохоборства. Из армии он пришел стройным усатым красавцем. Простой и добрый, он всем желал угодить. Вот тогда и приклеилось к нему это прозвище. Женившись, он стремился угодить и показать молодой жене себя хозяином. Пытаясь начать фермерство и завести скот, он залез в кредиты. Но жена большую часть его займов потратила на свой имидж и интерьер жилья. Он продолжал лезть из кожи, чтобы получить расположение жены, которая спекулировала собой. От недостатка средств ему приходилось тащить всю рухлядь в дом. Подъезд к его двухэтажному, обитому мятым железом дому имел глубокие колеи. В их грязи по днище стояли автобус, трактор и рамы двух грузовых авто. Сейчас он шел за Титаником. Виталиус узнал, что Димон обещал Денису утром всех опохмелить. И такую халяву пропустить он не мог. На дороге валялся кусок резиновой автокамеры. Спрыгнув из седла, он подобрал камеру и взялся дразнить ею пса.

— Взять! Гербер, взять! — командовал своим подсобником Виталиус. Собака прыгала, пытаясь ухватиться за кусок.

— Виталиус! На хрена тебе эта резина? — спросил удаляющийся Помятый.

— У меня курятник протекает! Пора шифер менять, а резина сгодится для кровельных гвоздей. — наигравшись с псом, он вскочил на лошадь и, ударив ногами в ее бока, потелепался за собутыльниками. Догнал он их только у ограды храма.

Привязывая коня, Титаник показал рукой на колокольню:

— Вон где Димон!

Все всадники двинулись к входу в звонницу. Дверь открылась, и первым прошмыгнул туда пес Гербер. За ним вся группа поднялась к колоколу. Вокруг колокола крутился бородатый мужчина в рясе. Остальные стояли в стороне и наблюдали. К ним подбежала собака, виляя хвостом.

— Вы что, совсем? Пустили собаку в храм! — закричал Михаил на поднявшихся по лестнице.

— Сейчас уйдем, святой отец. — Титаник успокаивал Михаила. — Мы пришли к Димону. Он обещал нам кое-что.

— Ааа, братаны! Подождите немного, мы опыт проведем…

Бок своим заявлением перебил Димона:

— Значит, так, внимание! Сосредоточьтесь вокруг колокола.

Все замельтешили и встали кругом.

— Сейчас я ударю в колокол, а вы поднимите одну из рук к его нутру.

Михаил перекрестился три раза, за ним повторил ритуал Гавриил.

— Ну, с Богом! — прошептал себе под нос Михаил.

— Все готовы? — замахнувшись молотком, спросил Бок.

Глава 6

Тут же он ударил молоточком по колоколу. В колоколе появился туман, из которого мерцал свет. Но такое явление никого не смутило, все как один протянули руки. Затем их тела рухнули на пол, и рядом свалился пес Гербер. Собака инстинктивно прыгнула за куском резины, когда Виталиус поднял с ней руку. Все оказались внутри сферы и сразу голограммировались. Четверка скотоводов находилась в панике. Атас кричал, размахивая руками:

— Мы жмурики! Все! Ты слышишь, Помятый? Титаник! Титаник, ты посмотри! Видишь, мы как бревна валяемся.

— Во, смотрите! Сколько у храма призраков, — неведомое заставило Виталиуса вскрикнуть.

Церковный двор бурлил привидениями.

— Я слышал, что мертвые встают из могил, когда должен упасть метеорит.

— Да, Гавриил. Я вчера вечером видел в небе какой-то светящийся шар. — Михаил вспомнил, как после вечерни шел к кухне.

— Братья, хватит паниковать и отвлекаться, у нас времени очень мало. — Бок говорил, смотря завороженно на огненный сгусток в сфере.

Сфера делилась еле видимыми двумя прослойками. То есть, как матрешка. В самой маленькой сфере, в центре, истекал свет. Он горел бледно-белым цветом и по форме напоминал яйцо. Постепенно его форма поменялась в алое яблоко и продолжала структурировать. Из следующего огненного цветка она преобразовалась в ярко-белого голубя. Птица увеличилась, распушив свои радужные лучи-перья, как павлин. И снова свет тускнеет до размеров яйца. Бок направился к источнику света, проплывая через разделительные пленки сфер. Достигнув сгустка энергии, он коснулся пальцами крыла голубя. В одно мгновение голубь исчез, и Бок засветился так ярко, что его облик сразу не разглядеть.

— Мы улетаем! — закричал Титаник, и все посмотрели на удаляющийся и набирающий скорость пейзаж. Земля замелькала, и сферу покрыла белая мгла. Страх погнал всех в центральную сферу. Димон, щурясь, разглядел в слепящем плазмоиде силуэт Бока. И позвал его:

— Бок! Бок, мы что, себя замочили, как какие-то сектанты?

Из яркого света они услышали речь:

— Без паники, Димон! Из всего есть выход.

— Наверху синяя полоса! Она увеличивается! — сказал взволнованно Георгий.

Одна из сторон синей полосы стремительно сползла вниз. Она уменьшала уже не белый, а золотистый фон за сферой. Все процессы проходили очень быстро. В синей стене появилась черная точка, которая моментально отодвинула синюю на золотистый фон. Черный купол оказался расчерченным звездным небом. На нем звезды двигались с разной скоростью. Очередное светопреставление пригвоздило всех. Золотистая полоса превратилась в огромный канат с грубой обмоткой. Этот золотой канат медленно истончался. Дальше выяснилось, что канат всего лишь орбита Земли. И таких канатов, а скорей, уже нитей, много. Бок любил вопросы, а сейчас ему достался целый клубок, который он принялся обдумывать.

— Надо оперативно разобраться во всем. Кто из нас летит? Мы или звезды! И с какой скоростью крутится Земля по орбите? А то нам видна лишь световая полоска от нее. Кто из нас понимает в астрофизике? — последний вопрос Бок произнес вслух.

— Я так хочу закурить, остальное меня сейчас не волнует. — Атас c горечью высказал болезнь своей памяти.

— Про свои привычки вы здесь можете забыть! И хватит ныть, это у всех раздражает энергию.

— Тебя, борода, еще что-то раздражает? Ты нас замочил! — разорался в огненный источник Титаник.

— Я говорил вам, что вытащу всех отсюда! А своим неверием вы только мешаете мне сосредоточиться. Если среди нас никто незнаком с астрофизикой, тогда я буду воротить своей памятью. Вот видите? Одна из самых длинных орбит. Это Плутон! И только у него мы можем попытаться понять, сколько оборотов он делает за одну секунду вокруг Солнца.

Все в рясах начали подсчитывать круги. Остальные приняли вид, как будто их это не касается. Михаил первый озвучил цифру сорок. Егор и Гаврила насмотрели тридцать оборотов. За ними выдвинул свою цифру огненный шар:

— Я насчитал, как и у Михаила, сорок! Кто еще что скажет?

— Да, сорок! Сорок, Бок! — последним ответил Димон, и Бок тут-же приступил множить числа.

— Плутон вокруг солнца оборачивается по орбите за двести сорок восемь земных года. Умножим на сорок оборотов в секунду и получится приблизительно десять тысяч. Выходит, что за нашу секунду на Земле пролетает десять тысяч лет.

— Бок, мы что, на Земле всех уничтожили? — спросил Гаврила, протягивая руку к псу Герберу. Он рефлексивно захотел его погладить. Но собака не стояла на месте, она бегала вокруг каждого призрака, кроме Бока. Псу ослепительные лучи мешали видеть очертания Бока.

— Брат Гавриил, не тревожься, Землю мы не изменили. — Бок светящимися руками в пространстве вырисовывал голограмму млечного пути и говорил.

— Только для нас проскользнули сотни тысяч лет. Мы в сгустке эфира. — Он ткнул пальцем в нарисованную галактику и засветилась искра. — В нем имеется своя энергия, которая проникла в мою память. Я подозреваю, что наша сфера недвижима. Мы движемся сейчас с нулевой вселенской скоростью. Все остальное истекает в пространственную яму. — Бок придержал пальцем искру, а другой рукой крутанул импровизированную галактику и ткнул в центр.

— Яма — центр нашей галактики, а мы не относимся к галактике. Энергия здесь антигалактична, мы есть пространство.

Димон, засуетившись, сказал:

— Выходит, Бок, мы не космонавты? И нас можно назвать антигалы.

— Нет! Мы Ангалы, — подправил Михаил, а Бок его поддержал.

— Да Михаил! Пусть так и будет. Для нас, здесь, все новое и всему придется дать свое определение.

— Определение?! Как возможно тебе поверить, что ты вернешь наши тела и наш мир? От наших тел даже костей не осталось…

— Успокойся! У всего есть своя цикличность, Димон. Вольемся в другой цикл.

— И сколько нам ждать в этом мяче? — на Виталиуса давило замкнутое пространство.

— Ноу бол! — по английски не согласился с пастухом Бок.

— Тогда так и будем называть это место. Никто не против? — Сказав, Димон посмотрел на архибратьев.

Из-за названия сферы начался спор. Затянувшуюся беседу прервал Виталиус:

— Что случилось с псом?

Он вопросом переключил их внимание на собаку. Голограмма Гербера висела без движения. Все конечности пса свисали с туловища. В следующий момент всю собаку передернуло, как будто по его телу пропустили электрический разряд. Но потом Гербер, поджав хвост и лапы, скрутился в комок.

— Он дрыхнет! — с расползающейся улыбкой сказал Егор. И спор продолжился дальше, пока все поочередно не уснули. Последним выключился Димон. Очнулись все в таком же порядке, как и засыпали.

— Архиинтересно. Что с нами произошло? — удивился Михаил.

А Помятый, как будто бывалый, ему ответил:

— Что… Что… Мы вырубились! Зато как я выспался! Мне не мешали даже простата с похмельем.

Значит, нашей энергии нужен отдых? А может, мы так подзаряжаемся? — подумав, Бок сказал:

— Нашей памяти, оказывается, еще отдых дан!

— Дан! Дан! Так и назовем наш отдых.

— Лучше, Димон, будем так называть промежуток времени между отдыхами, — сказал Бок, и его мысли перебил возглас Виталиуса.

— А где собака? Гербер! Гербер!

— Ты достал со своим псом! Больше у нас проблем нет? — пробурчал Титаник.

— Бок! Что если пес растворился? И мы тоже скоро исчезнем!

— Не растворимся, Димон! Я его слышу, он воет вон там. — Бок махнул рукой в сторону звезд, удаляющихся от них.

В тот же миг сфера переместилась, и Ангалы увидели силуэт Гербера. Чем медленнее они летели, тем быстрее отдалялся пес. Бок аккуратно поднял руку, и пассажиры нагнали собаку. Из светящийся руки в направлении пса ударил луч. Едва коснувшись Гербера, луч втянул пса к Ангалам.

— Бродяга! Ты где лазил? — подлетая к собаке, спросил Егор.

— Нигде, Егор. А сколько времени?

— И сколько, Бок?

— По земному времени, брат Михаил, архидолго. Вы все знаете. За границами сферы, или Ноуболы, тысячелетия пролетают за нашу секунду. У собак сон короче, чем у людей. Вот он проснулся, может, на час раньше нас. Побегал тут и выскочил из Ноуболы. Если пес отсутствовал здесь час, то, выходит, что там он провел около тридцати с половиной миллионов лет.

— Ты, наверное, соскучился? И одичал.

— Какой там одичал? Атас! Смотри на него, — указал Виталиус.

Призрак Гербера летал между Ангалами и повиливал полупрозрачным хвостом. Подплыв к огненному плазмоиду, пес остановился. Бок, нагнувшись, дотронулся до его голограммы. Привидение собаки моментально преобразовалось. Прозрачный Гербер налился цветом. Пес имел настоящий вид, но бестелесный. Из его холки вырывались два энергетических всплеска.

— Ангалы! А давайте я вас тоже освящу.

— С нас, Бок, достаточно опытов. Я, вроде, совсем не кролик.

— Ну и летай, Димон, здесь, как привидение. Я лично хочу улучшить свой вид, — сказав, Георгий приблизился к сияющему центру.

Бок освятил Егора, а за ним и всех Ангалов. Последним на процедуру решился Димон. Кроме своего четкого воспроизведения и двух энергетических протуберанцев за спинами, они обзавелись тусклым кругом над головой. Энергия невидимыми нитями исходила от головы к кругу.

— Все это, Бок, архипосредственно. А что делать со временем, которое мы провели здесь?

— Таких нюансов, Гавриил, множество, и я рассматриваю их все. Но наши труды приблизительны, из-за отсутствия измерительных приборов. Все приходится делать на глаз. С того времени, как мы сюда попали, для нас прошло около четырнадцати земных часов. А вы все знаете, как за Ноуболой летит время.

— Мы ни хрена не знаем! Всякую лабуду нам втемяшил, а мы зенками хлопаем.

— Как тебя там зовут? — спросил Бок сторожа Дениса.

— Титаник!

— Ты посмотри на нашу галактику. В ее форме большие изменения. В ближайшее время соединятся две галактические черные дыры. Рукава Млечного пути и Андромеды почти касаются. И как ты думаешь, сколько понадобилось времени на пройденный путь? А, Титаник?! Даже не миллионы и не десятки, а сотни миллионов лет. Если у нас прошел час, тогда за Ноуболой пролетели тридцать пять миллионов лет. А за двенадцать часов, которые мы провели здесь, почти полмиллиарда прошло.

— Что теперь с нашей Землей? Бок!

— Не знаю, не знаю, Михаил. За такой отрезок времени на Земле мог образоваться один большой материк. Еще планета наверняка перетерпела несколько коллапсов.

— Бок, а может, пока коллапсиса и не случилось…

— Вот именно, Егор, но я боюсь, что апокалипсис произошел. Во-первых, могла иссякнуть энергия у Солнца, и оно потухло.

— Бок, ты же управлял нашей сферой, когда пса выловил. А вдруг таким путем мы и на Земле окажемся? — выдвинув идею, Гавриил обратил внимание всех на собаку.

— О, смотрите! А Гербер вновь спит. Мы что, тоже скоро выключимся?

— Не переживайте! Собака не человек, она безрежимное существо. Кстати, про собаку. Когда мы ее ловили, то летели в этом направлении. Значит, Гербер, а с ним и Земля, летели сюда. Теперь сориентируемся на свет вот этих двух ближайших звезд. Дальнее светило алое, другое голубое. Если звезда светит синим, для нас это обозначает ее огромную температуру. Вам объявлю. Таких градусов на нашем Солнце не будет. Так что остановимся на второй.

Глава 7

Бок поднял руку в сторону красной звезды. Через какие-то доли секунды пред ними образовалась звездная система. Вокруг звезды светились разные по толщине эллипсы планетных орбит.

— Ну ты, Бок, оказывается, руководитель!

— Димон, давай без занудства! Руки тут вовсе ни при чем. Главное желание, оно формирует программу энергии и включает ее.

Все ангалы выстроились вдоль борта сферы. Они с восхищением наблюдали, как система с ее бешеными планетами и пульсацией звезды удалялась от них. Она летела, как и все весомое, по спирали вокруг центра галактики.

— Бок! Что-то эта звезда не похожа на Солнце. Она архибольшая и дрожащая.

Смотря на орбиты, он ответил Михаилу:

— А как вы хотели? Все-таки полмиллиарда лет прошло, и у Солнца топливо заканчивается. Скоро оно вспыхнет, и на его месте будет тусклый карлик.

— Впрямь, как одуванчик!

— Ты, Егор, правильно подметил.

— А Земля и планеты на своем месте? — поинтересовался Гавриил.

— Так нам их надо всего лишь подсчитать. В системе находилось девять крупных планет, включая сдвоенного Плутона.

— Бок! Сейчас всего восемь орбит видно. Может, это все-таки не наша звезда?

— Наша! Наше Солнце, Гавриил! Орбиту самую длинную и закрученную двумя нитями, видите? Вот это все тот же, наш Плутон. А что ему будет? Он далеко от Солнца и все продолжает крутиться. Ну, а Меркурия участь решена, он растворился в звезде. Теперь наша Земля от Солнца приняла второе положение.

— Вот этот сероватый эллипс?

— Да, Димон! А чтобы не гадать, придется приземлиться.

— Куда? Мы сгорим! Там Солнце близко.

— Не сгорим. Мы, когда сюда летели, не сгорели в этой звезде? — Бок показал на звездочку за своей спиной.

— Как-то пролетели сквозь нее, да и температура там больше.

Светящая рука отошла от огненного сгустка в направлении системы. Перед ангалами появилась серая стена. А за спинами все те же небеса с плывущими звездами. Солнце скрывалось за серой стеной.

— Будем догонять нашу Землю по её орбите, — сказав, Бок медленно повел рукой.

Ноубола осторожно сдвинулась с места и, набирая скорость, полетела вдоль серой стены. Через несколько секунд в стене появились просветы. С увеличением скорости множились просветы, через которые все четче просматривалось Солнце. Огромный алый шар простирался почти от орбиты Венеры. Земля продолжала вертеться с бешеной скоростью вокруг Солнца. Но это была уже не стена, а серый шар, вокруг которого крутилась Луна. Бок сосредоточенно следил, управляя всем процессом. Сфера набирала скорость, пока не сравнялась с планетой. Некоторое время они летели параллельно. Вид земного шара уже не напоминал голубую жемчужину. И хотя Ноубола находилась в теневой стороне Земли, освещенные горизонты показывали ее, полностью покрытую клубами дыма. Прибавив скорости, сфера нырнула к планете и встала на ее орбиту.

— Бок! Я заметил из-под облаков дыма тусклый свет в виде креста.

— Неужели в таком пекле есть живые, да еще и разумные существа. Я и не знаю, Гавриил! Может, Михаил что-то слышал о таких ситуациях?

— Вот, смотрите! Вот он! Вот крест! — крикнул Гаврила.

Сквозь дым светилась еле заметная фигура креста. Кроме креста, на сером фоне Земли ничего не отвлекало взгляд.

— Живые существа всё-таки там есть! Я слышу на разных языках их мольбы. А вы что, не слышите?

— Слышим! Только ни хрена не понимаем, что они там говорят. У тебя хорошая связь, а нам приходится прислушиваться, — выговорился Атас.

— Ну что поделаешь, не всем дано. Придется спускаться на Землю, в район, освещенный крестом.

На этот раз Бок не поднимал руки. Он всего лишь указал пальцем в светлую местность на Земле. Тут же Ноубола зависла в сотнях метрах над поверхностью. Перед глазами пассажиров предстал огромный прямоугольник, от которого во все стороны исходил свет. Казалось, что зависший огненный прямоугольник закрывает весь обзор. Но под этой светящейся полоской находилась Земля, в которой местами виднелись разломы. На поверхность из трещин выходили языки пламени и клубы дыма. Разглядеть почву не давал полупрозрачный туман. Туда дальше туман обрывал неведомый водоем. Море или река? Это оставалось неизвестным, так как мгла ограничивала просмотр. Сфера с ангалами по-тихому опускалась к Земле, и все отчетливей вырисовывалась картина. Светящаяся в небе полоса превращалась в огромный крест. Казалось, что по перспективе он продолжается в бесконечность. Чем ближе к туману, тем отчетливей просматривались его границы. Ноубола остановилась над поверхностью в десяти метрах. Бок следил за курсом планеты и поддерживал в таком направлении сферу. Ему удавалось управлять всем почти машинально. Он знал. Что если пустить все насамотек, то Землю опять закрутит с сумасшедшей скоростью. Ему не хотелось перебивать любопытство ангалов. Они наблюдали за происходящим, как из аквариума. Полупрозрачный туман состоял из призраков. Энергия привидений ковром прикрывала знойную почву. Они все загадочно стояли, прижимаясь своими энергиями.

— Бок, мы спустились не на Землю. Это ад! — выдвинув свою версию, Егор посмотрел на сияющий центр Ноуболы.

— Какой ад? Только лишь конец света.

— Вы оба ошибаетесь, Гавриил! Солнце по-прежнему на обратной стороне полушария планеты, — подправлял их доводы Бок.

— Да что вы, не видите? Люди чего-то ждут, даже на нас внимания не обращают! — последним мнением по поводу увиденного поделился Михаил.

Вдруг все призраки затрепетали. Из светящегося в небе креста появились три темных пятна с человеческими очертаниями. Они находились далеко, и разглядеть их лица не удавалось. Фигуры медленно спустились к туману и зависли над ним. Один из силуэтов слился с туманом. А двое других вытянули оттуда взрослую и детскую фигуры. Четверка, взявшись за руки, не спеша поднималась к кресту.

— Да это же суд Божий!

— И что ты, брат Михаил, знаешь про это мероприятие? — спросил голос из светящегося плазмоида.

— Да что я знаю? Вот это я и знаю! А в книгах все архимало сказано.

— Да, Михаил, только откровение от Иоанна. Ну а тогда что ты сам думаешь? — Бок продолжал узнавать у священника подробности.

— Что я думаю про весь процесс? Два Ангела, их можно отличить. Они не призрачны, а сущные, имеют крылья на спине. Ангелы опустили на Землю одного из призраков.

— Значит, он для рая не подходит? — спросил Титаник.

— Ты верно мыслишь, Денис!

— И что он, рожей не вышел?

— Денис, не по роже судят! А по нутру. Если присмотреться, то некоторые вообще без лица стоят.

Бок еще приблизил Ноуболу к туману метров на пять, чтобы лучше разглядеть призраков. И правда. Обнаруживались и такие, у которых размытость напоминала лицо. Тишину прервал голос Бока.

— Все просто! Кто-то своего лица не видел или всего лишь забыл, как оно выглядит.

Виталиус рукой указал на фантом, у которого на груди сиял крестик:

— Во! Наверное, он христианин? И что-то он один? А! Там дальше еще есть.

— Почему их так мало? Святой отец? — Помятый с ухмылкой, добивался ответа от Михаила.

Но ему объяснил Бок:

— Я вам опять говорю! Все дело в памяти. У людей или уже фантомов, по прошествии огромного количества времени, из памяти стерлось все, что они считали мелочью.

В то же время он двигал сферу над рядами привидений.

— А вот, видите, фантом без лица, зато с крестом! — вставил свою речь Егор.

Призраки снова зашевелились, и из светящего креста показались те же четыре фигуры.

— Ну вот, и эти не угодили! А ребенок, что он успел нагрешить?

— Попробую тебе, Атас, архикратко разъяснить.

Михаил недолго собирал память и тут-же выдавил из себя знания:

— Ребенок ни в чем не виноват. Невозможно всех детей взять в рай. За ними, кто-то должен архинеустанно присматривать. Здесь с ребенком кто-нибудь из родителей и, если они грешны, значит, попечитель. Один из крестных.

— Выходит, что в нашем случае и крестный не безгрешен?

— Наверняка, Атас, так и есть.

— А как же он определяет, кто грешен, а кто чист?

— Атас, Бог он все видит!

Ангелы опустили в туман два человеческих облика и взяли с собой другого призрака. Издалека он все-таки отличался от подтянутых Ангелов.

— Это, наверное, старик, — сказал Гавриил.

— Да, за свои годы он нагрешил больше, чем предыдущие двое.

— Бог его знает, Димон. Может, он за все кается. Надо внутренне сожалеть о содеянном, всей душой. А не просто выпускать слова, — противоречил Михаил мыслям Димона.

Ноубола подлетала к берегу водоема. На берегу, согнувшись и на коленях, стояли фантомы людей. Силуэты призраков походили по облику на женщин. Они водили над водой руками. Как будто что-то искали или подзывали к себе. В воде также присутствовало много призраков. Там привидения парили над водой, иногда скрываясь под ее толщей. По сравнению с сушей, в жидкости находились не только людские, но и еще фантомы животных.

— Михаил! А может, ты что-нибудь знаешь про этот пейзаж? — обратился из своего центра Бок.

— Я слышал от стариков, что раньше утопленники считались заблудшими душами.

— А тогда что там женщины выискивают?

— Из тех же уст, Денис, я слышал следующее. Женщины вылавливают своих заблудших детей, ими же убиенных.

— И на что они рассчитывают? Они убийцы и хотят в рай попасть! — с очередным вопросом, возмутился Титаник.

— Я все тонкости Божьего суда не знаю. Ну все-таки бывают случайные убийства.

— Точно, Михаил, я понял! — и Бок принялся объяснять свой взгляд на данную ситуацию. — Здесь в воде заблудшие, то есть глупые, из слабой энергии, призраки. Это глупые животные. А из людей — самоубийцы, дети, преданные родителем. Также люди, жившие несколькими жизнями, и больные на голову. В общем, такие глупые, как животные. Мне жаль! Но на суше им места не хватило. Да и судить кто таких будет?

— Бок! А давай поближе подлетим, вот к тем “Касперам”. — Гавриил указал на ватагу детей-призраков, шаливших между собой.

Сфера зависла над ними. Они вели себя, как настоящие дети, ныряя в воду и гоняясь друг за другом. Девять голограмм, от двух до пяти лет, задорно смеялись, заворожив ангалов.

— Вы знаете, Ангалы, а я все-таки возьму их к нам в Ноуболу.

— Ты что, Бок! Они нам не дадут сосредоточиться, будут постоянно мелькать здесь.

— По-твоему, Димон, собаке можно, а детям нельзя?

— Ты посмотри, Бок. Пес большее количество времени спит. Вот и сейчас он с Виталиусом дремлет.

— Мы, Димон, скоро все здесь заснем. А через миллионы лет бах, на Солнце взрыв. — Бок сжал сияющий кулак перед собой. Резко разжав его, он выпустил из пальцев искры.

— Когда мы в следующий раз проснемся, Земля и еще некоторые планеты исчезнут. И я себя буду корить за то, что не совершил.

Бок протянул руку, из которой луч осветил ребенка. В мгновение луч затянул малыша в сферу, к руке Бока. И светящаяся полоса коснулась его головы. Детский фантом переменился с головы до пят. Ребенок потерял свою прозрачность, в него как будто влили краски. Голенький, он висел около Бока, и из его спины, как у всех ангалов, били маленькие энергетические дуги. Над головой младенца светился еле заметный круг.

— Бок, я тебя поздравляю, у вас мальчик!

— Да, Димон, сейчас бы бутылочку. Такое дело сбрызнуть надо, — сказав, Титаник протянул руку к мальчику. Младенец парил с широко открытыми глазами, и весь вид его говорил об испуге. От приближающей руки Титаника он отпрянул назад, и из маленькой ручки сверкнул луч. Дениса от удара луча качнуло, и он произнес:

— Малец, да ты дикий, как кошка. Видал, Димон, как сопляк огрызается?

— А что ты, Титаник, хотел? В этих водах какой только твари не водится.

— Вода тут ни при чем, Димон! Энергию мальчика подтолкнул гнев безысходности.

— И что, Бок? Ты хочешь всех этих гневнюков к нам на борт? Они дадут здесь прикурить! Будем в сфере спокойные углы искать.

— Чему, Димон, так волноваться? Они всего лишь дети! Им немного времени дать, и все утрясется.

Бок направил луч на очередного малыша и продолжил те же действия с остальными. Последний оказался не такой, как все. Отрок стоял в длинной до колен рубахе, лет двенадцати-тринадцати.

— О! А ты что такой лоб и с этой малышней связался?

— Мы там играли. — боязливо отвечал мальчик.

— Ну хватит, Титаник, приставать с грубыми вопросами! — вступилась за мальчика сияющая энергия в центре сферы. — Может, ты не видишь, как он напуган. Все хорошо, ты нас, парень, не бойся! Вот, тебя как зовут?

— Меня зовут Рафик.

— Ну, а меня Бок, его Димон, а этого Титаник или Денис. С остальными ты познакомишься, когда они проснутся. Еще, Рафаэль, я тебе хочу сказать! Мы скоро тоже все уснем, а за малышами приглядывать некому, кроме тебя. Ты не бойся! Ничего страшного с вами случиться не может. Тебе всего лишь надо смотреть за ними, чтобы никто не вышел из сферы. Для малюток это может стать сильным потрясением. Да и нам не хочется летать в пространстве, выискивая их. Уразумел?

— Да! А за какую сферу?

— Вот это все сфера. — Бок указал лучом на края Ноуболы. — Туда, за эти границы, им попасть нельзя. Подзывай, Рафаэль, своих друзей сюда.

Титаник спал, и Бок, посмотрев на него, приготовился ко сну. Малыши, понемногу освоившись, задорно подначивали друг друга. Рафаэль их собрал в центре сферы, где вся ватага закружила вокруг Бока. Малышня, мелькая, убаюкивала его, и он начал спускать весь контроль с тормозов. Земля снова бешено закрутилась, и звездная система полетела, притягиваемая невидимой силой. В Ноуболе вскоре после Бока уснул Димон, а за ним вся орава ребятишек.

Глава 8

ДАН 2

Подъем по очередности проходил в сфере, как в прошлый раз. Первым пробудился Виталиус.

— Интересно, если я проснусь, пес будет рядом или нет? — приходя в себя, Виталиусу в память первым влез Гербер. — Нету! Вот тупая тварь!

Он принялся прислушиваться, как это проделывал Бок. Вой пса доносился из сменившего свой пейзаж пространства. Вместо летящих звезд светились три ярких кольца. В центральное кольцо струились из каждых двух других орбит мерцающие линии. К Виталиусу подлетели Атас и Помятый.

— На что ты, Виталиус, уставился? Домой хочешь?

— А кто здесь не хочет, Помятый? Сейчас я бы присел на бидон да закурил. Летаешь тут. И сон не сон, полная отключка, как у робота. Да еще и собака дурная.

— Опять ты со своим псом, Виталиус. Надоело! Хочет он летать? Пускай летает.

У края Ноуболы уже собрались все ангалы, кроме Бока и Димона. Обсуждали последние высказывания Атаса на тему “стоит ли подбирать Гербера”. Егор говорил, что сегодня мы оставим собаку, а завтра кого-то из нас. Ему поддакивал Гаврила. Но Михаил сказал противоположное.

— Брат Георгий! Что у тебя за архисравнения животного и человека? И сколько мы можем его выискивать?

Из центра сферы донесся голос Бока. И все оглянулись.

— Этот пес — наш клубок ниток. Держа клубок за ниточку, мы будем знать направление полета материи.

В середине Ноуболы светился яркий шар. В котором, присмотревшись, можно увидеть силуэт человека, поджавшего под себя ноги. Над огненным шаром с закрытыми глазами и поникшими конечностями парили девять малышей-ангалов.

— Надо опять доставать собаку! — сказав, он протянул сияющую руку в сторону, откуда доносился вой Гербера.

В один момент и сфера появилась внутри трубы, состоящей из светящих колец. Эти обручи уходили по перспективе далеко, и свет их по толщине и цвету отличался между собой. Там, в конце трубы, у темного круга, находилось много трясущихся колец. Огненные круги поочередно проваливались один за другим в эту темноту. Бок, прислушиваясь к псу, постепенно ловил движение трубы, чтобы двигаться с ней синхронно. В трубе все гудело, но память Бока отличила вой собаки. И они помчались по кругу одного из колец за голосом пса. Световые круги во много раз превосходили орбиту Плутона. Ангалы наблюдали, как в кольцах медленно появлялись прорехи, и скоро они превратились в звезды и другие отражающие свет объекты. Бок поймал нужную скорость и взялся снова улавливать звук. Голова Бока повернулась, и сфера не спеша полетела назад. Все ангалы переместились к другому борту Ноуболы, чтобы наблюдать за происходящим. Сфера проходила сквозь большие глыбы и другой космический мусор. Они также пролетали через энергетические сгустки в виде людей и животных. Непринужденные звери летели, не искажаясь. Чего не скажешь про голограммы людей. Они все перекосились и вытянулись.

— Вот он! — воскликнул Помятый, увидев издали фигуру Гербера.

Пес стоял на огромной, раскаленной глыбе и завывал. В следующее мгновение он прыгнул на соседний камень.

— Что у вас тут за зрелище? — подлетая к ангалам, спросил Димон.

— На арене наш неугомонный пес, — ответил Виталиус.

А в это время луч охватил Гербера, и он уже бегал, виляя хвостом у ног Бока.

— Док, а где мы? Что-то я много пропустил!

— Да не так и много, мы сами недавно проснулись, Димон. А сейчас ты, да и мы, у ворот ада. Все, что имеет хоть какой-то вес, летит почти со скоростью света в ЧД.

— А где он, этот Чад? Я его не вижу!

— Вон, Атас, темное пятно, где все исчезает, и есть черная дыра. — Бок указал в середину, от которой не исходило ни малейшей искорки света.

Ангалы уставились на темный центр, вокруг него крутилась оранжевая звезда. По эллиптической орбите она летела, набирая скорость, вниз, к черной дыре. Пролетая вблизи окружности дыры, ее как будто маховиком забросило на верх орбиты. И так продолжалось несколько раз, пока в один момент она не исчезла в темноте. Ее место заняла другая, ярко-белая звезда.

— Да! В этом миксере огромная сила. Давление такое, что из звезд выжимается сок в виде чистой энергии. Да и не только из звезд. Из всего! В этом мешке вмещается вся наша галактика. Там такой тарарам энергетических частиц, всяких протонов, электронов. — каждому из ангалов доходили слова Бока.

За границами Ноуболы, под пристальным вниманием ангалов, пролетало вытянутое привидение с человеческими признаками.

— Бок, а что будет с призраками?

— Их энергия собрана памятью. Так там, Георгий, в ЧД, все перетрется и останется только чистая энергия. Без всякой памяти.

— А с нашей энергией, Бок, ничего не будет?

— Не будет, Титаник! Мы же ангалы, то есть антигалактичны.

— Ааа! Вот почему его так растянуло. Он не хочет в варочный котел. Сопротивляется! А эти привидения к нам в Ноуболу не войдут?

— Войти сюда, Титаник, я думаю, невозможно, а вот выйти легко. Всё, надо прекращать смотреть на чужие муки. Давайте вылетим подальше из этой трубы.

Вокруг опять все закрутилось. Звезды и остальное вытягивались в полосы, пока не замкнулись в кольца. Бок поднял руку, и сфера встала в стороне, откуда просматривались все три черных бездны. Малыши-ангалы проснулись и начали озорничать.

— Бок, откуда взялись все эти галактики?

— Димон, ты видишь только вершину айсберга! Немалую часть ЧД нам не разглядеть на темном фоне неба. Остальные как наш млечный путь со слабо светящими кольцами или черные дыры. Они притягиваются самой массивной галактикой. Одной из тех!

Бок показал лучом пять звездных вихрей:

— Они все из нашего скопления, и расстояние между ними сокращается. Нам надо в сфере как-то разобраться, да и ребятишек нужно назвать. Рафаэль! Может, ты что-нибудь подскажешь?

Ангал метался вокруг сияющего сгустка энергии, успокаивая разыгравшуюся ватагу. Бок посмотрел на остановившегося Рафаэля. А тот всего лишь пожал плечами. На его рубахе он увидел расплывчатые и мелькающие пятна. Но не придал этому значения.

— Что тут, Бок подсказывать? Они вели себя как хозяева того водоема. Так и назовем: “хозяева купели”!

— При чем, Михаил, здесь купальни? Их убили женщины, и некоторых в своей утробе. И я их звать так и буду. “Ом Мур”.

Малыши маячили, отвлекая Бока. Но, зная уже образы Димона, он поддержал Михаила.

— Брат Михаил прав! Они не только хозяева, но и радость нам.

— А, так, — ухмыльнувшись, сказал Димон.

— Русское слово “хозяин” слишком длинное. Оно на испанском короче и звонче. И звучит это так — “Дон купели”. — Выговорившись, Бок спросил мнения у ангала отрока.

— Нравится тебе, Рафаэль, как мы назвали твоих подопечных?

Парень оглянулся и всего лишь одобрительно махнул головой. Этим жестом он говорил о своей занятости. Орава малышей Купель Донов крутилась около Гербера, провоцируя его на действия. Рафаэль пытался успокоить ребят, а пес, не обращая внимания, продолжал дремать.

— Рафаэль! Да брось ты их, пусть резвятся. Расскажи нам лучше, как ты с жизнью расстался?

Остановившись, Рафаэль направился к центру:

— Я уже не все хорошо помню. Только как я разбил горшок с молоком, за что меня мать ударила гладильной палкой. На этот раз Бок опять заметил на его рубашке пятна. Присмотревшись, он увидел, что это негативные картинки и даже не картинки. А фильм. Бок подозвал его ближе к себе. Рафаэль почти уперся в ослепительный свет. Теперь Бок яснее видел всю картину. Негативная женская фигура с палкой в руке металась на рубахе. Она отбросила рубель и наклонилась к Рафаэлю. Женское лицо со слегка суженными глазами наводило мысль на нервное истощение. Она кричала и махала руками, закрывая картинку. Вероятно, стирая кровь с головы, перегораживала обзор мальчику.

— А что, Рафаэль, семья большая? У тебя братья или сестры существовали?

На полотне фильм изменился из негативного в позитив. Холст рубашки показывал лица детей младше Рафаэля. Всего мелькало четыре детских лица.

— Да, вроде у меня были три сестрёнки и братик.

— А отца ты помнишь?

На рубахе появилась река, пристань, пароход с большим лопастным колесом на борту. По трапам и настилам ходили грузчики с мешками. С виду, в мешках находилась соль, и они разгружали баржу. Один из грузчиков помахал своим картузом.

— Да, но потом его не стало. На работе что-то произошло. Он утоп.

Позитивные картинки сменились на негативный фильм. Все женщины плакали над ритуальными носилками с закутанным в ткани телом. В убогое помещение вошли мужчины в национальной одежде. Под плач они подняли покойного и унесли его.

— Рафаэль, из твоего рассказа я узнал, что ты жил у реки Кама. В конце девятнадцатого или в начале двадцатого века. Так что по времени ты здесь самый старший.

— Бок, кого ты там старшим назначаешь?

— Хорошо, Димон. Если хочешь, будешь приглядывать за Купель Донами.

— Ты хочешь сказать, за Ом Мурами? Нет уж, Бок, я не нянька! Они мне не нужны. И он в общем-то не старший, а хозяин. Да и хозяин хозяев! Так какой он Рафик? Скорее всего Фарид. Фарид-дон я его буду звать.

Димон хотел продолжить свои рассуждения, но с границы сферы крикнул Гавриил:

— Бок, ты только глянь! По всему небу архиогромная темная полоса, за которой пропадают галактики.

— Полоса, Гавриил, всего лишь навсего ворота в ад.

— Что, мы сейчас провалимся в черную дыру, и нас будут растирать в порошок? — запаниковал Атас.

— Почему мне все время приходится успокаивать вашу четверку? Еще раз объясняю для ковбоев. Наша Ноубола из эфира, и энергия тут эфирная. Это означает, мы всё и ничего в общем пространстве. Мы продолжаем стоять в одной точке. А тяжеленная ЧД проваливается, проходя через нас.

Пока Бок объяснял всю суть, их сфера вошла внутрь котла. Ворота ада внутри светились как прожектор, его лучи закручивались в нити до самой энергетической жижи. Жидкая масса светло-синего цвета с сиреневыми разводами постепенно приближалась к ангалам. Рядом с энергетическим бульоном сфера поравнялась с голограммами живых существ. Их количество напоминало бескрайнее пшеничное поле, колышущееся на ветру. Нижняя часть призраков размывалась и лучами уходила в энергетическую жидкость. Верхняя часть призраков, которых ангалы при жизни не видели, с воплями и широко открытыми глазами тянулись в сторону яркого света.

— Да, не хотел я этого видеть, но пришлось, — озвучил свои желания голос из центра Ноуболы.

— А что здесь такого?

— Думаешь, Димон, раз и тебя выключили? Для нас все там быстро протекает, а их память расщепляется миллионы лет. Ты представляешь, какое там давление и во сколько раз температура выше, чем у Солнца? Все, хватит, вылетаем отсюда.

Сказав, Бок поднял руку, и сфера выскочила из котла.

— По теории Эйнштейна ЧД изменяет время!

— Ты хочешь сказать, Гавриил, мы помолодели, как Иванушка в сказке о Коньке-Горбунке.

— Георгий, он в сказке проскочил три котла. Так что еще два осталось, чтобы тебе усовершенствоваться. — Гавриил не мог промолчать про такое сравнение Егора.

А Бок удивился их наивности и сказал:

— ЧД не в состоянии остановить старение, я постараюсь обходить все котлы. И еще. Пес второй раз засыпает, нам также надо готовиться ко сну.

— Бок! Ты говоришь, что мы не попадем в черную дыру. А как же во сне? Кто будет следить за нами?

— Во сне мы ее пройдем, Михаил, незаметно для нас. Как войдем в котел, так его и покинем. Только за собаку я тревожусь, она может в тот момент выйти из сферы. Тогда чистилище сотрет ее память, и мы потеряем наш компас. Но у этой трагедии один шанс на тысячу, так что можно не переживать за пса.

После этой беседы Михаил выключился или впал в нечто. Через некоторое время в Ноуболе с последним Купель Доном прекратилось движение. На этот раз произошли в очередности сна у ангалов перемены. Память и здесь управляла суточным режимом.

Глава 9

ДАН 3

Нечто закончилось и память снова открылась для энергии. Этот дан они провели без существенных перемен. Как всегда, вначале искали Гербера, потом искали ответы на новые вопросы. Так прошло еще три дана. Слово “Дан” им приклеилось как данное. Название день или тайм их уже не устраивало. В сфере только память ритмично отсчитывала время.

ДАН 7

За четыре дана Ангалы с Ноуболой поэтапно приблизились к огромному чистилищу. В эти темные ворота провалилось всё скопление галактик, в котором находился Млечный путь. Бок открыл глаза. А остальные парили там, где их застал сон. Его суточный режим постепенно укоротился по сравнению с другими. Он подсчитал арку, созданную над ним из спящих Купель Донов. Маленькие Ангалы необычно нежно и причудливо спали. За это время он немного совершенствовал себя в управлении сферой. И теперь он мог менять ее форму. Из шара получались разнообразные фигуры. Но вся эта декорация не имела значения. За границей опять произошли изменения. Галактическое небо усыпалось разными светящимися кольцами. Они незаметно плыли, как облака, а за огромным пограничным кольцом начинали колебаться. Гигантское кольцо занимало почти все видимое небо. Сияющий обруч выделял тонкий зеленоватый свет. Бок подумал о рентгеновском излучении.

— Бок! Ты с нами?

— А, Михаил! Пробудился?

— Да! Хочу немного кости размять, пока Купель Доны спят.

Михаил тоже посмотрел на огромное кольцо:

— Вроде без архиперемен, Бок! Интересно, а что будет дальше, за архичистилищем?

— Метагалактика по-прежнему стекает в преисподнюю. И по дороге наберет вес или станет чьим-то весом. Смотри, Михаил, она слегка раскачивается. С набором массы амплитуда ее увеличится.

— А вот и брат Гавриил проснулся! Пойду я, Бок, на тот край к нему, пока Купель Доны не проснулись.

— Да, давай, Михаил! До Рафаэля я за ними пригляжу и с вами пообщаюсь.

Поджав под себя ноги, Бок спросил:

— На какие вопросы начнем искать ответы, Ангалы?

— Начнем, Бок, как всегда, отыскивать пса. Ты сам говорил, что он наш компас.

— Я его видел, Михаил. Он недалеко от входа в эту метагалактику. Гербер может еще пару миллионов лет подождать.

Проснувшийся Георгий сразу заговорил:

— Не хочу спорить, но уверен, что вы обсуждаете собаку!

— Да, Егор, спорщиков у нас хватает. Вот сейчас проснутся и приступят сетовать.

С каждым словом Бока все ярче светился огонь в арке из Купель Донов.

— Какой ты, Егор, архидогадливый! Здесь, в пустоши, о чем еще говорить?

— И правда, Гавриил! Мы здесь почему-то не говорим о своей земной жизни.

— Может, Михаил, из-за того, что нам земная жизнь кажется суетой.

— Когда кажется, брат Гавриил, надо пред собой несколько раз проделать знаменье Божье.

— Да, Михаил. Рано еще говорить, что суета и где ее нет. Вот дойдем до дна этой ямы, только там и найдем ответ. Но я приблизительно догадываюсь, что там.

— И что же, Бок?

— Я не уверен, Георгий. Потому не хочу, чтобы мои и ваши надежды рухнули.

— О, Виталиус очнулся! Скажи, Виталиус, что на дне ямы? — Егор переключил свой вопрос к пастуху.

— Я скажу! — выпрямляясь, ответил Атас.

— И что?

— Дерьмо там! В яму хорошее не кинут. О! Помятый еще в отключке? Дрыхнет. А здесь такая скукотища!

— Если, Атас, хочешь повеселиться, тогда тебе придется выйти из Ноуболы. Побегать спозаранку тебе не помешает.

— Что ты, Гаврила, меня за собаку считаешь?

— Нет! Но ты в новом дане всем настроение портишь.

— Ничего с вами не случится. Переживете!

— Куда денутся? Переживут, — разворачиваясь, влез в разговор Титаник.

Он спал, скрутившись и поджав ноги, как Гербер.

— Слушайте, у нас терпение не безгранично!

— Ну и что, брат мой Михаил, вы сделаете? Морально накажите нас?

Титаник продолжал обострять обстановку.

— Успокойтесь все! — раздался голос Бока из сияющей плазмы.

— А ты кто такой? Глава сельсовета? Мы его выбирали, Титаник? — ехидно спросил Атас.

— Вы такие самоуверенные. Вышвырнуть бы вас отсюда, но мне совесть не позволяет. И если так будет продолжаться каждый дан, тогда, как говорит Михаил, и у меня терпение лопнет.

— А ты нам что обещал? Верьте мне, я вас верну на Землю!

— Я сказал, что верну, значит, будет так. Вы нетерпеливы, но этот процесс можно ускорить.

— Так давай ускоряй его! — воскликнул Титаник.

— Терпение. Придет время, и вы сами поймете. Что персонально для вас все пройдет безцеремонно. Надо заканчивать бестолковый разговор и заняться делом. Безотлагательно, по плану, будем отлавливать пса.

Бок посмотрел в центр ЧД, она слегка раскачивалась, как маятник. Поднял руку, и сфера в то же мгновение очутилась в чистилище.

— Бок, что-то нас шатает от стены к стене.

— Ничего сложного, возьмем, Виталиус, твоего пса! А мотыляет не нас, весь котел качается. Буду входить в унисон с чистилищем. И он погнал Ноуболу вдоль стены котла, в сторону, куда закручивало свет. Сфера набрала нужную скорость, и ее зашатало в такт с чистилищем. Но пассажирам Ноуболы казалось, что Бок своей силой остановил болтанку черной дыры. Новая метагалактика почти не отличалась изнутри от котла, который они недавно посещали. За исключением большего размера и цвета энергетического бульона. Оранжевый шар из жидкой энергии покрывался хаотично лиловой сеткой. Бок медленно приближал сферу к собранной энергии галактик.

— Бок, ты сам говорил, что не желаешь на это смотреть.

— Михаил, меня тянет не любопытство, а знания!

— Тебе необходимо узнать, на каком этапе, души или память растворятся в энергетическом бульоне?

— Да, Михаил! Ты правильно мыслишь. Наша безопасность, знания.

— Ноубола не спеша подплывала к бескрайнему полю из вырывающихся в мучениях призраков. Все обстояло так же, как и в предыдущем котле, если не замечать обезличивание голограмм.

— Господи! Пастырь наш небесный. Какие мучения! — взмолился Михаил.

Все остальные Ангалы стояли как вкопанные, и даже недавно проснувшиеся Димон с Помятым. Лучом Бок втянул одного из призраков в сферу и коснулся его. Привидение окрасилось, обрело четкие формы. Около сияющего Бока парила голова с размытым лицом. Из нее выходило несколько энергетических дуг.

— Ты кто? Верней, как тебя зовут? — спросил Бок.

— Я Ефим, — искаженными губами ответила голова.

— И что, Бок? Будем набивать нашу Ноуболу недоваренными Ефимами!

— В сфере места, Димон, предостаточно. И она не ваша!

— А чья? Твоя и Архиангалов!

— Спасительная энергия для всех нас и для страждущих.

— Ну привет, что ли, Сырой Ефим! — воскликнул Георгий, и у всех на лицах расползлась улыбка.

Только один Бок не отреагировал. Его внимание захватил вопрос:

— А с нашей он планеты? Не исключено даже, что он может не из нашей галактики! Но, вроде, речь, как у нас. Земная! Допустим, другая звезда или галактика, тогда жизнь, параллельная нашей. Всё, достаточно заморочек! Вариант с жизнью-близнецом отпадает. Ну, Ефим, рассказывай! Как ты жил до своей смерти?

— Прекрасный вопрос, светоч! Как он может знать, если его память почти переварилась?

— Помятый, что ты перебиваешь? Пусть он сосредоточится и ответит.

— Я и правда не помню, кто я и откуда!

— Вот, Бок, я тебе говорил! А ты мне затыкал рот. Сам-то ты за своим зевом не следишь!

— Когда ты спал, Помятый, я объяснил твоим друзьям. Если они не хотят меня слушать, я могу их выпроводить за границу сферы. А для тебя, Помятый, персонально, если ты желаешь, Ефим освободил одно место.

— Ефим! А что, ты вырывался из котла? Тебе так и так, в сущности, терять уже нечего.

— Нашел, Димон, над кем ухмыляться! В нем еще присутствует память.

— Какая память? Бок!

— Какая! Какая! Он еще связывает слова. Значит, память есть, а остальное мы ему напомним. — С этими словами Бок поднял руку и на автомате втащил в Ноуболу трех Сырых Ефимов. Так они с Егоровых слов величали их. Сырые Ефимы разместились у подножия Бока, собой они как бы замкнули арку. Но в это время арка имела несколько прорех. Трое Купель Донов отлетели от нее и, как назойливые мухи, крутились у лиц Ангалов.

— Что я тебе говорил, Бок? — отмахиваясь от малышей, спросил Димон.

— Надо, Димон, найти с ними общий язык.

— Какой язык? Они, Бок, и говорить не умеют. Только достают! — резко отмахнувшись от мальчика, сказал Димон.

— А ты посмотри на Гавриила.

На ступню Гавриила плавно садился Купель Дон. Нога Ангала подбрасывала его вверх.

— Бок, у тебя были дети? — жонглируя мальчиком, как футбольным мячом, спрашивал Гавриил.

— Почему были? В моей памяти она до сих пор есть.

— Наверное, дочь уже большая?

— Да Гавриил, уже четырнадцать лет!

— Вот как хорошо! Проснулся Рафаэль. Твои друзья, Рафаэль, совсем распоясались. Мы переживаем, вдруг кто вывалится в бульон. — Выслушав Георгия, Ангал, как пастушок, увлекся своим стадом. Тут же Бок сделал жест рукой в сторону ворот, и Ноубола оказалась за пределами ЧД. Остановившись у воронки, Бок выискивал собаку. А Ангалы смотрели на толчею вокруг своей сферы. Все сливалось. Планеты и звезды, материя и энергия. Огромные реки текли и скрывались за горизонтом событий. Из своего центра Бок произнес фразу Ангалам.

— Время сбора камней продолжается!

Он прекрасно видел, что численность галактик у ворот ЧД уменьшалась.

— А! Вот он где спрятался, — сказав, Бок указал рукой, и Гербер тут же попал в видимость Ангалов. Как всегда, пес стоял на глыбе и от скуки завывал. Такая картина напоминала Ангалам дворик с цепным псом. Луч охватил собаку, и вот он парит в центре у арки. Дуга сразу разлетелась. Орава малюток с воплями набросилась на блудного пса.

— Бок, они разорвут его!

— А мне, Виталиус, с Клавкой хватило мозгов не заводить таких проблем, — хвалился своей жизнью Титаник.

— Тебе, Виталиус, тоже удалось избежать трудностей?

— Ну, одного балбеса я вырастил. А какое твое дело, Бок, до моих проблем?

— В твоем имени звучит жизненный опыт. Но, оказывается, ты еще и практичный человек. А говоришь, что разорвут?

Купель Доны тянули собаку кто за что. Но что будет бесчувственной анимации? Пес их давление игнорировал.

Глава 10

Михаил направился от границы Ноуболы в середину, к светочу. Пролетая центральную сферу, Ангал весь осветился. Под ногами его появилась еле видимая небула, или туманность. Она как будто везла его на себе к Боку.

— Что ты, Михаил, решил еще разок осветиться? — с ехидством спросил Димон.

От Бока исходил всепроникающий свет. Ангалы старались не смотреть в сторону Бока, а тем более туда лететь. Свет переносили лишь малыши, Сырые Ефимы и собака. Им даже нравилось находиться в его лучах.

— Что у тебя, Михаил, за вопросы? — раздался голос из яркого света.

Приглядываясь, Ангал искал глазами Бока для ответа.

— Ты знаешь, Бок? — заговорил меньше чем в полголоса Михаил. Я думаю, нет! Это все мне напоминает библейских святых.

— И ты думаешь, что тебе одному такая мысль пришла? Я тоже, Михаил, размышлял про это. И уверен в ознакомлении других ангалов с Библией, хоть и вскользь.

— Как ты сам, Бок, смотришь на такое положение?

Бок так же, как и всех, начал успокаивать Ангала:

— Да, Михаил, многое сходится, но еще больше нет сходства. Да! И Земля не существует. А тех святых? Мы все видели уже на страшном суде.

— А имена? Бок! Эти Купидоны и Серафимы вокруг тебя и многое другое.

— Всего лишь только сходство, — говорил Бок, не отрываясь от его голограммы на рясе, производящей прежнюю жизнь Ангала. Там, в негативе, он огорчался худшим чужим поступкам и каялся своим. А вот в позитиве он радовался благим делам и хорошим идеям. С его энергией проходило все ясно. Его душа или психика с излишком переполнялась положительностью. Тогда Бок перевел свое внимание на его рассуждения. А Михаил уже воспылал.

— Ты есть! Ты суще, Бок!

— Хорошо! Хорошо, Михаил! А как же Божья заповедь? Не идеализируй!

— Твои заповеди, я думаю, для смертных.

— Допустим. И если ты да я считаем, что эта чаша ад, то где же рай? Да и еще. У нас половина с небольшим Ангалов, имена которых в святых книгах не упоминаются.

— Но они почти все алкоголики!

— Их этика, Михаил, всего лишь болезнь. Много больных с отрицательной психикой. Но не все! Есть такие — и мухи не обидят.

— Ты говоришь не про наших попутчиков. Я помню вот такую притчу, Бок. Там дети спрашивают мудреного отца. Скажи нам, отец, что архистрашнее — убийство, пьянство или изнасилование? Всё архихудо дети мои, но пьянство в два раза хуже. Пьяный человек может убить своего отца и изнасиловать мать.

— Да Михаил, ты загнул! И все же объяснить такое легко. Алкоголь раскрывает психику человека. И если она отрицательная, получаются такие явления. Я понимаю, Михаил, пьяные достали тебя. Ну ты сам знаешь. Терпение! А время еще не настало для суждений. Я их тоже терплю. Но у нас есть интеллект.

Михаил продолжал высказываться на эту тему, но внимание Бока переключилось за сферу, откуда они прибыли. Там все небо усыпалось раскачивающимися метагалактиками. Бок сфокусировал зрение дальше. Но за метагалактиками находилась только темнота. Ни малейшего источника света, сплошная пустошь. Он не поверил своим глазам. Тогда он еще усилил зрение и взялся озирать пустоту. Взгляд его уже прошел это еле заметное пятнышко, но быстро восстановился на нем. Бок еще сильней напряг зрение, и перед ним засветилось скопление галактик.

— Вот он, этот район! Край бездны.

— Какой район, Бок? Я всего лишь говорю о рае. Только ты, Бок, со своими возможностями и интеллектом… — В этот момент через них с невообразимой скоростью промчалось огромное кольцо. Оно за доли секунды превратилось в точку. Кольцо по дороге поглотило все метагалактики. От такого явления в небе появилась брешь.

— Эй, Док! Что происходит?

— Все нормально, Атас, это всего лишь квазар.

— Квазар? Квазар сожрал наше чистилище, вместе с его причиндалами.

— Ну что же, Титаник, и такое бывает.

— Бок! А как же мы? На что теперь нам ориентироваться?

— Во вселенной много ям. Наследующий дан Михаил, наш пес как всегда укажет направление.

— Слышишь, Док!

— Опять ты, Атас! И чего ты хотел?

— Вот у меня что. Если я вижу работающего сварщика, во мне включается такое чувство, будто я где-то уже видел это. Вот и сейчас, когда Михаил стоял рядом с тобой, на меня нахлынуло это ощущение.

— Атас, такое чувство называется “дежавю”. И происходит оно с каждым человеком. Пространство насыщенно энергетическими частицами с памятью. Случаются совпадения с такой частицей и энергией твоей памяти. Потом совершается поиск схожести картинок. Если такие есть, то открываются следующие картинки. Так приблизительно включается память.

— Док! У меня такие ощущения, что эта картинка старая и ни с чем не сравнивается.

Не дожидаясь ответа на вопрос Атаса, в полголоса заговорил Михаил:

— А у меня, Бок, такого явления в жизни не было!

Бок сходу среагировал:

— Ангалы, все серьезно! Надо узнать, у кого не бывает дежавю?

Из всех Ангалов только Гавриил сказал об отсутствии у себя такого явления, и Егор следом поднял руку.

— Всего трое. Вот Михаил, еще задача с тремя. Есть над чем подумать! Ну а сейчас, Михаил, мне память говорит, что мой дан заканчивается. Как пробужусь, мы с тобой еще затронем эту и остальные темы.

— Тогда, Бок, не буду тебе мешать, пойду я к Ангалам.

Бок уснул, а Купель Доны, как мотыльки, по-прежнему крутились вокруг него. Пес, скрутившись, спал. Сырые Ефимы находились у края сферы, паря над головами спорящих Ангалов. Их диспут велся на тему, почему в Ноуболе только мужской коллектив? Димон подогрел дискуссию сарказмом:

— Бок не желает, чтобы наша сфера превратилась в космические апартаменты с красным фонарем.

— Димон! При чем здесь Бок? Он не выбирал тебя или меня.

Егора слова подхватил Гавриил:

— Да и в церквях наших служат в основном мужчины. Редко опохмеляются и шалят только женские коллективы. А борются за свою сущность до конца также мужчины.

— Тогда, Гаврила, почему он не пожелал взять женский дух? Который на берегу что-то вылавливал.

— Димон, если бы я имел выбор между детьми и женщиной! — в разговор вмешался Георгий. — То предпочтение отдал бы детям.

— Если бы Егор у бабушки был хрен, тогда бы ее называли дедушкой!

— Помятый! У меня с ориентацией все в порядке. А вот ты алкаш!

Спор их разгорелся с новой силой и затих с последним уснувшим спорщиком. Так прошли еще шесть данов. В Ноуболе за это время перебрали много тем. В некоторых моментах полемика скотников переходила в брань. Им хотелось все и сейчас. Они никому не доверяли, а особенно Боку. За сферой картина также изменилась. Верней сказать, отсутствовала. Куда ни глянь, повсюду сплошной квадрат Малевича. И лишь иногда со своей амплитудой проносились два огромных квазара. Они, как пара скейтбордистов на раме, мчались по векторной траектории друг к другу. Эти квазары расходились где-то там, на дне ямы, из которой они регулярно выскакивали. Из Ноуболы это выглядело в виде вспышек.

Глава 11

ДАН 14

К Боку пришло сознание. Осмотрев сферу, он не разглядел отсутствие Гербера. Собаку в этот момент несло с огромной скоростью к вспышкам. Бок пристально смотрел на мерцания и искал ответы на вопрос. Почему ему нравится находиться здесь больше, чем при жизни на Земле? Тут можно постоянно размышлять о бесконечном. И не мешают вопросы о своем уровне жизни. А также мысли о добыче хлеба сущего. И сейчас, глядя на огромные квазары, вместившие в себя весь видимый свет, он обдумывал дальнейшие их пути. Он искал варианты, делая ходы наперед, как шахматист. Увлекаясь воображением, его партия быстро заканчивалась. Хотя он знал, что пространство бесконечно. Тогда он выбирал новую точку во времени и рассматривал следующую стадию. Ему так нравилось, он просто упивался этим. Его наслаждениям помешал еле слышимый за сферой знакомый вой. Бок напряг слух и махнул рукой в сторону звука. Ноубола остановилась, и он принялся присматриваться в темноту. В это время к нему обратился Георгий:

— Бок, ты со мной?

— Я собаку высматриваю, Егор.

— И когда этот пес успевает… Вот он! Вот! — Георгий показал рукой в темноту.

— А все, вижу, вижу я его!

Неожиданно из мрака вымахнул квазар и там же растворился. Все произошло, как вспышка. Гербер также пропал, энергию собаки подхватила за собой огромная сила. Бок немедля пустился за квазаром. Нагоняя гигантскую ЧД, он спросил:

— Ты что-то говорил, Егор?

— Говорю, воет! Как будто предчувствует смерть свою.

— Егор, он уже давно умер. Осталась всего лишь боязнь или болевой инстинкт для самосохранения. Глупые животные не могут представлять себе смерть. Даже люди при жизни и то не знают о дальнейшем процессе.

За границами сферы квазар увеличивался по мере их приближения. Вот он и закрыл все видимое пространство. Вроде со стороны он такой, как метагалактика. Но это всего лишь обман зрения. Квазар втянул в себя, как пылесос, шестую часть метагалактик вселенной. Теперь за ним не осталось даже малейшей частицы энергии за исключением энергии памяти пса Гербера. От краев горизонта событий исходила разноцветная небула. Цвета туманности менялись в зависимости от разновидностей вырывающихся из квазара излучений. Простой глаз эти излучения, как и энергию призраков, не улавливал. А для пассажиров Ноуболы все представлялось как северное сияние. Бок зафиксировал скорость, и сфера летела параллельно квазару. Егор смотрел, как свечение Бока отталкивало от Ноуболы радужное излучение ЧД.

— Георгий, что ты так рано очнулся?

— Да я, Бок, почти следом за тобой выключился. Видать, надоело моей энергии слушать натянутые споры. Мы все терпим их, а они считают нас за лохов. Уже с шеи на голову залазят.

— Да! Русский язык сильно меняется в худшую сторону. Люди стыдятся правильности. Но слова-паразиты, Егор, такие как лох и подобные, искажают все значение речи. Такие слова хуже, чем даже бранные. А сколько поносных слов нами придумано? Только на одно вульгарное действие или предмет, почти до полусотни наберется.

— Как? Как Бок?

— Вот так! Именовали тебя Егор? Еще ты можешь называться Джордж или Жора, а также Джура, Гоша, Юра. О! Я теперь буду тебя звать Юра. Как одного из первых Ангалов.

Бок посмотрел на рясу Егора, чтобы увидеть картинку его прошлой жизни. Но она ничего не показывала. Он вспомнил, что картинки проектировались только в центральной сфере.

— Ладно, Бок! Ты опять прикалываешься?

— Что, тебе имя Юра не нравится? Имя как имя. И что здесь прикольного? Вот только мы с тобой, Ангал Юрий, от главного отвлеклись. Гербера надо найти!

Прислушавшись к звуку, Бок сделал жест рукой. Ноубола встала почти вплотную к псу, который находился в сингулярности.

— А, стоишь? Псина! Почему нам приходится вылавливать тебя здесь? Может, Бок, дать ему кличку “Вахтер”?

— Какой только не вешай замок, Юра, на эти ворота, но по-любому античастицы выходят из котла в виде этого сияния.

— Вот, Бок, ты все знаешь! Можно у тебя спросить?

— Ты спрашивай, а я собаку заберу.

Егор, приближаясь к свету, заговорил:

— Полгода как я демобилизовался, а этот вопрос все на меня накатывает. Почему такое большое государство не может справиться с дедовщиной в армии?

— С подсознанием, Юрий, справиться трудно! — он направил руку на Гербера и лучом втащил его под арку.

— Знаешь, Юра, в каждом человеке, где-то в мозжечке, заложен инстинкт лидерства. Такое качество завелось давно. Еще когда мозжечок считался на Земле суперхранилищем памяти. Лидерства все по-разному добиваются. И эти места пустыми не бывают. В коллективе, как в звериной стае. Появляются особи, которые криками и грубой силой добиваются себе места.

Конец ознакомительного фрагмента.